Белка оторвала горбушку от теплого ещё каравая, куснула, выскочила из дома и побежала вприпрыжку по пыльной дороге. Спотыкалась, опять бежала, будто кто гнался за ней. Успеть бы... Мать в спину ей тихо бросала, что "надо козу подоить, кур поить, нечего по околице с мальчишками гонять. Глебка, жук, всю ночь спать не давал, теперь дрыхнет". Она пыталась кормить Глебку, братец спал, выпятив толстые губы...
Оставалось перелезть через изгородь и нырнуть в густую траву на обочине. Трава выше головы. За полем сразу лес, рукой подать. Потянуло сыростью и холодом от оврага. Где-то внизу, в зарослях кустарника, шумел ручей. Белка сиганула вниз, поскользнулась и хлопнулась на спину. Покатилась, поехала, цепляясь за ветки кустов, чтобы не расшибиться. Уткнулась ногами в широченный пень, тюкнулась легонько в него и замерла, потирая лоб.
Загон был на месте. Как и вчера, когда она на него наткнулась, забредя сюда. Испугалась насмерть. Потому что в углу загона лежал зверь.
"Страшный. Откуда выполз? Из болота, наверное", - подумалось Белке.
Ростом с теленка. Коротконогий, длинношеий, голова маленькая, будто змеиная, а жала нет. Вчера он валялся на земле, его стошнило. Глаза измученные глупые иногда открывались, а потом закрывались.
Белка пролезла сквозь странные тонкие железные прутья - такие она никогда не видела. Подошла. Попробовала позвать - почмокала губами, поцокала языком, посвистела.
Зверь не двинулся, не откликнулся.
Сунула горбушку под нос. Не чует. Подняла его голову. Опять поднесла горбушку. Голова зверя свисла будто у тряпичной куклы. Отпустила. Голова упала. Белка зачерпнула воды из ручья, прибежала, вылила на голову зверю. Не шелохнулся.
- Сдох, - прошептала девчонка.
- Кинетоз. Он не ест хлебобулочные изделия, - проскрипел кто-то.
Проскрипел совсем рядом, аж по спине холодом дало. Белка поискала глазами того, кто говорил.
И шарахнулась в сторону от неожиданности, уронила горбушку. Это забор из странных прутьев... разговаривал. Сейчас он шевельнулся, и стало видно говорящего.
- Хлебобулочные изделия диплодоки не едят.
Девчонка мелко задрожала. Она наконец рассмотрела того, кто с ней говорил. Не отличишь от забора, железный, и шип на голове трясётся. Трясётся и трясётся.
- С голодухи всё слопаешь, - пробормотала нерешительно Белка.
Тут из-под руки метнулась змеиная голова и сожрала горбушку. А шея толстая, шевелящаяся... Была она будто гадюка, обожравшаяся зайцами. Прошлым летом дед приволок из этого же оврага. Девчонка оступилась и села. Заплакала.
Страшилу стошнило. Горбушка вылетела из глотки.
- Не едят, - выдавила Белка.
- Не едят, - повторил Железный, закрутил башкой. Отделился от ограды и принялся что-то говорить, уставившись в ель напротив.
Вековая ель задрожала и стала дёргаться. Поплыло марево. Так бывает в жару над полем. Вот уже и не ель.
"То ли мельница, то ли большой сарай. Нет, мельница. С оторванным колесом, как та, что заброшенная стоит на дальнем ручье, ручей пересох давно", - подумалось Белке.
Девчонка принялась икать.
А из мельницы выбрался мужик. Зипун его был серый и переходил сразу в штаны.
"Мельники все злые. Панька рассказывала, как прошлой зимой мельник жену по всей деревне искал. Найду, убью, кричал", - Белка страшно устала икать, трястись, и привалилась без сил к жёсткой ограде.
- Мимикрия барахлит. Ну что вы тут устроили, Саня? - тихо сказал мужик, с улыбкой поглядев на девчонку. Подошёл, присел на корточки, потянул за руку и усадил. - Испугалась? Ты на дочку мою похожа, на Альку. Ну что с тобой делать, бедолага? - мужик погладил по голове страшилу.
Тот закрыл глаза. А мужик посмотрел на Железного.
- Девчонка права. От воды он очухался. Тебя как звать? Ты молчи, это ничего, только не пугайся так. Что ж мы на ближайшие миллион лет в округе всех распугали-то, Саня? Дочка летала со мной в прошлый раз в экспедицию, и как успела затащила зверушку на борт, ума ни приложу. Не заметил, чуть с корабля не списали. Сам виноват, понятное дело. И конечно Митя не прижился у нас. Чахнет он, не ест совсем, сама видишь. И укачивает его, теперь вот остановку сделали с Саней. А тут ты...
Он рассмеялся, испытующе глядя на девчушку. Та ошалевшими глазами уставилась на мельницу без колеса за его спиной. Губы аж побелели.
И мужик в сером зипуне опять принялся рассказывать, как Митя у них шлёпал по комнатам ночью, щипал искусственный бамбук на полу, спать не давал, а потом отсыпался хитрый жук весь день...
Тут девчонка вскинула глаза на мельника. "Глебка тоже сегодня всю ночь не спал жук, мама говорила. Жук!" - хмыкнула она и вдруг улыбнулась.
Мельник Железному подмигнул.
- А от бамбука его опять рвало, или не от бамбука. Как биологи сказали, воздух ему совсем не подходит. Вот везём назад, в родные места, в прошлое...
Говорил и говорил, то к Железному поворачивался, то к Белке.
- И вчера, наверное, ты приходила. Рассыпанные грибы помнишь, Сань? Спасать прибежала. Чудо конопатое. С этой горбушкой хлеба. Перепугалась насмерть. Как бы ее разговорить? Алиску давно не видел, да.
Мужик-мельник встал, собрал в охапку длинношеего, положив его голову на плечо. Кивнул Железному.
- Пошли, Саня. Прощай. Хороший ты человек, Митю вот не бросила. Ну не поминай лихом.
И они пошли к мельнице друг за другом.
- Забор убери.
- Блок С-301 собирается после его полного освобождения.
- Да я помню, Саня, проследи, чтобы всё хорошо было, ничего не осталось.
- Приступы кинетоза и интоксикации у диплодока Мити сопровождались рвотой и диареей.
- Это по природе, землей присыпь.
- Землей присыпать, - монотонно повторял Саня. - Алису давно не видел.
- Я тоже.
- Завтра выходной.
- Поеду, да, Саня.
- Саню возьми.
- Возьму, как я тебя не возьму...
Вот у мельницы лестница принялась складываться, потянула за собой забор. Всё скрутилось и убралось. Мельник выглянул, махнул рукой. Дверь бесшумно закрылась.
Белка шагнула было к задрожавшей мельнице и остановилась. "Стой... Мать заругает... или по башке дадут... или в мельницу утащат. Но мельник вроде бы не злой, и Кинетоз этот".