...В обычной жизни у итальянского миллионера - президента крупнейшего в Италии частного банка - Роберто Кальви я насчитал три любимые темы для рассуждений: собственная семья, великое наследие Римской империи, и неподражаемость итальянской кухни. На две первые темы банкир может говорить безостановочно. Причем знания в этих областях у Кальви поистине энциклопедические. А в вопросах кухни, кроме "теоретической болтологии", итальянец прекрасно владеет и практическими навыками.
Увлеченно просвещая нас в тонкостях средиземноморской кухни, Кальви, подпоясанный белым фартуком, священнодействовал у плиты. Причём, варить спагетти, запекать рыбу, обжаривать овощи и раскатывать тесто под пиццу он умудрялся, практически, одновременно.
С женой синьора Роберто мы разминулись - она была в отъезде, в Канаде - навещала дочь, а прислугу Кальви на кухню не допускал, видимо, принципиально. Попытки Веры и Лады как-нибудь ему помочь, синьор банкир безукоризненно вежливо пресек в самом зародыше. Что же до Альдоны, то она идеями о помощи не озадачивалась вовсе. Блондинка уютно устроилась, с ногами, на широченном низком подоконнике и лениво похрустывала фисташками, обнаруженными там же, в небольшой вазочке.
- Тот итальянец, который не умеет готовить - не может считаться истинный итальянцем! - с пафосом задекларировал банкир, ловко засовывая противень с пиццой в настоящую(!) печь с открытым огнем.
Кстати, кухня на вилле банкира в Сан-Ремо размерами лишь немногим уступает нашей с мамой московской "двушке", а оснащённостью может дать фору хорошему ресторану.
А между тем, воспользоваться гостеприимством банкира оказалось не так-то и просто.
С нашими сопровождающими, типа, от "Министерства культуры" (а может, и правда, из этого министерства - поди узнай наверняка) Георгием Ивановичем и Алексеем Даниловичем, мы познакомились прямо в Шереметьево - незадолго до отлёта. Первый - высокий и худой, второй - низенький и пузатый. Вопреки сложившимся стереотипам, улыбается и балагурит высокий. Толстячок многозначительно помалкивает, исподтишка сканируя все вокруг маленькими глазками под клочковатыми неухоженными бровями.
Не скажу наверняка, но вроде бы обе их физиономии я уже наблюдал ранее, то ли в министерстве на инструктаже, то ли в Московском горкоме на собеседовании. И там, и там была такая суета, нервы и мельтешение лиц, что всех и не упомнишь.
К тому же, на комиссии в горкоме, я больше старался вызвать в памяти фамилии футболистов сборной Италии из своего будущего, чем запоминать окружающих. А что прикажите делать, если девчонки комиссию прошли влет, а ко мне почему-то прицепились?
Не то, чтобы сама комиссия, а одна старая сволочь из её состава. Как там в анекдоте: "Рост средний, телосложение щуплое, общее впечатление - гнида". Вот эта самая "гнида" и облагодетельствовала меня вопросами: "А кто сейчас Генеральный секретарь компартии Италии, и какова численность итальянских коммунистов?".
Назвать Энрико Берлингуэра и ответить - "более двух миллионов", проблем не составило. Все-таки нам и в МИДе об этом рассказывали, да и сам я в айфоне покопался. Но вот вопрос: "А назови видных деятелей компартии, входящих в итальянское Политбюро" - поставил меня в тупик. Мало того, что меня - по лицам других членов комиссии было видно, что и они понятия не имеют, кто там куда "входит" - так еще я сильно сомневаюсь, что в КПИ вообще есть "Политбюро".
Но что-то отвечать нужно, а то вон у старого сморчка уже его выцветшие глазенки сладострастно заблестели в предвкушении своего ублюдочного "триумфа".
Все-таки "Мякусины" всех мастей очень похожи между собой - недаром сейчас пришел на память тот плешивый говнюк из Василиостровского райкома комсомола, который третировал Олю Белозар, несуществующими комсомольцами - героями штурма Зимнего.
"Хм... Несуществующими... А что - идея!"
И изо всех сил насилуя память, я начал перечислять уверенным тоном:
- Достаточно. - благожелательно прервал меня председательствующий. И вовремя, а то еще немного, и Политбюро Итальянской компартии пополнили бы Джанни Версаче и Дольче Габанна.
- Но все-таки, нужно отвечать увереннее... - разочарованно проблеяла старая гнида с одинокой "орденской" полоской на мятом пиджаке.
"Да и те все юбилейные - зуб даю!".
Ну да ладно. К черту неприятные воспоминания.
Оба наши "минкультовца" делают вид, что не знают итальянского языка. Может и правда - мне пофиг. "Ухи настороже, а язык за зубами" - незыблемое правило для этой поездки.
Третий наш "сопровождающий" - переводчица. Миловидная дама средних лет, представилась Евгенией Васильевной. Вот она, чувствуется сразу, за границей бывает часто - со вкусом одета, грамотный макияж и приклеенная "импортная" улыбка на губах.
Ни в самолете, ни в поезде "Милан-Сан-Ремо" эта троица нас не "доставала". Первые проблемы случились по прибытию, когда выяснилось, что для "сопровождающих" и переводчицы забронированы номера в отеле "Lolli Palace", а непосредственно участников группы синьор Роберто Кальви пригласил проживать на свою виллу.
В миланском "Мальпенса" нас встречали. Секретарь "Президента Кальви" - Гвидо Барасси, двое крепких мужчин в расстегнутых пиджаках за его спиной, и неумолкно балаболящая переводчица.
("Что за "президент"?! Хрен знает... Может, президент своего банка?").
"Секретарь", скорее всего, был выходцем с юга Апеннин - немногим за тридцать, среднего роста, смуглый и темноволосый, с резкими чертами лица и тонкой стрелкой усов "а ля Мастроянни".
Однако, в отличие от гипер темпераментных южан, разговаривал синьор Барасси тихо и руками не жестикулировал совершенно. А безразличие черных глаз вполне могло составить конкуренцию взгляду самой Альдоны.
Кстати... Если в мой адрес синьор Барасси изобразил подобие улыбки, а "сопровождающим" и подошедшим представителям советского посольства адресовал вежливый кивок, то наших красавиц лишь мельком "обозрел". Что в корне отличалось от обычной мужской реакции.
Также я отдал должное его черной сорочке с синим галстуком и отлично сидящему темно-синему костюму-тройке. Завершали нетипично сдержанный для итальянца образ черные кожаные перчатки на руках. И смотрелись они на его руках "помощника дона" как-то немного зловеще.
"Опасный тип. Я таких персонажей, среди бестолковый итальянцев, в прошлой жизни не встречал никогда. Впрочем, зная из интернета жизненную историю самого Кальви, легко можно предположить, что мы имеем дело с одним из его доверенных мафиозо".
Мужики, пришедшие с Барасси, сразу взяли под опеку наш багаж. И затем, всю дорогу из аэропорта до вокзала, а потом и в поезде до Сан-Ремо, молчали и "бдили".
А вот переводчицы чем-то неуловимо похожи друг на друга! Обеим около сорока, ухоженные и профессионально доброжелательные. Разве что итальянка - брюнетка, а наша Евгения - светлая шатенка.
"Наша" пока отмалчивалась, зато соловьем разливалась синьора Росина Серра. Типа, и "как мы рады вас приветствовать" и "синьор Кальви безумно сожалеет, что не смог встретить лично", и синьор Барасси (негромко сказавший несколько слов при приветствии) "надеется, что перелет был легким" и "заверяет", что комфорт в вагоне первого класса в поезде до Сан-Ремо "безусловно поможет вам прекрасно отдохнуть"...
Двое советских посольских тоже сказали несколько вежливых дежурных фраз, пожелали успешного выступления, пожали руки "сопровождающим товарищам" и откланялись.
"Нафига приезжали из Рима спрашивается?.."
Поскольку прилетели мы в Милан в одиннадцатом часу вечера, да еще и в дождь, то увидеть что-либо за мокрым стеклом персонального автобуса, на котором нас везли на Centrale вокзал, было почти невозможно. И синьора Росина пыталась, в меру своих возможностей рассказать нам, какой красивый город Милан, какая у него богатейшая история, сколько соборов, замков, памятников и выдающихся фресок.
"Секретарь-мафиозо" не обманул. Поезд "Милан - Сан-Ремо" оказался весьма достойным. По крайней мере, наш спальный вагон. Хотя несколько удивила компоновка предложенных нам купе. Они были двухместные, но, с нижней и... верхней полкой. Зато в купе был туалет и даже душ. Ну, как душ... Весь туалет и был одновременно душем. Изнутри на туалетную дверь, были прикреплены крючки для халата и полотенец, а также держатель туалетной бумаги. Эта конструкция закрывалось небольшой занавеской, и включался душ. И вода из "лейки", установленной под потолком, весело лилась тебе на голову, а заодно на унитаз, раковину и зеркало с полочками.
Не бесспорное решение, но все же гораздо лучшее, чем просто протираться влажным полотенцем в общевагонном туалете.
Сначала я поимел возможность оценить первый широкий жест Кальви - весь вагон был выкуплен только под нашу компанию. Затем заценил и второй - у меня и у солисток группы были отдельные купе. Не знаю, с каким комфортом ехал синьор Барасси, но наши "сопровождающие", обе переводчицы и безымянные "мужики в костюмах", размещались парами.
"Что ж, это так мило! Ха-ха...".
Пожелав всем "спокойной ночи", я щёлкнул замком двери персонального купе, постоял под душем, и три часа, как убитый, продрых на мягкой полке с белоснежным бельем. А за сорок минут до прибытия в Сан-Ремо разбудившая меня проводница принесла на подносе весьма приличный... ну, не знаю что... Поздний ужин? Или ранний завтрак? Скорее - завтрак, ведь часы показывали уже начало пятого утра...
И вот непосредственно на вокзале в Сан-Ремо и возникло первое препятствие на пути к гостеприимной вилле "дона Роберта".
Посредством синьоры Росины, синьор Барасси негромко объявил, что одна из трех встречавших нас машин повезет "сопровождающих" в отель "Lolli Palace", где для "сопровождающих" и переводчицы забронированы номера. А "певцов" повезут домой к "синьору Президенту", для проживания на время пребывания в Италии.
Надувшись, как индюк "пузатый" (тот, который Алексей Данилович), гневно раздувая ноздри, заявил, что "вся группа советских граждан останется вместе" и "проживать тоже будет вместе".
Его ответ обе переводчицы стали переводить вместе, потом так же синхронно замолчали, затем одновременно попытались заговорить вновь.
"Пузатый" гневно сопел, "длинный" возмущенно кивал, покрасневшие переводчицы перебивали друг друга, девчонки пытались рассмотреть укутанную ночным сумраком "настоящую заграницу", а я... Я вдыхал воздух. Нет, не "сладкий воздух западной свободы". Я дышал морем!
В "моё" время я дважды приезжал в Сан-Ремо со своей итальянской подружкой - Паолой. И оба раза поездом. Девочка всю жизнь прожила в Италии, но ни разу не была в Лигурии. Первый раз мы приехали сюда в ноябре - в "не сезон". Целый день гуляли, посидели в ресторане и вернулись обратно, в Римини. Второй раз приезжали уже летом, на три дня. Забронировали номер, купались в море, потешили нервы в казино, а животы в ресторанах!
Этот небольшой уютный курортный городок мне нравился. Но жить здесь было бы неоправданно дорого. Так, повеселил себя, "выгулял" девочку - и ладно... Море и в Римини не хуже.
Так что на вокзале я был четыре раза. Но не на этом. "Этот" - расположенный прямо на набережной, я не застал. На его месте были два шикарных отеля и брендовые бутики. Знакомый мне вокзал располагался в выдолбленной скале и был весьма оригинален, хотя и смахивал на бункер.
Но этот... Я не видел море... Тусклый свет пары фонарей на небольшой привокзальной площади разгонял ночной мрак лишь в зоне стоянки машин. Но я вдыхал море...
Господи, как же я соскучился по этому запаху. По теплому ветру. По звездному южному небу. На кой хрен мне сдались судьбы этого мира? Когда есть своя судьба!..
Героическим усилием воли я заставил вернуться своё сознание на привокзальную площадь. И вовремя.
- Синьор Барасси говорит, что в период фестиваля в отелях города нет свободных номеров, а вас всех в два номера не заселит администрация. Поэтому, либо вам, либо музыкантам придется... четыре ночи ночевать на улице... - упавшим голосом закончила синьора Росина, оглядываясь на невозмутимого итальянца.
Из ушей "пузатого" разве что пар не повалил. Он открыл рот, не нашел что сказать, и повернулся к "длинному". Через минуту их шушуканья, наша переводчица Евгения довела до "секретаря Президента" следующую сентецию:
- Товарищ Горбатько глубоко сожалеет, что итальянская сторона не смогла обеспечить размещение советской культурной делегации в полной мере. Нам не остается ничего иного, как принять сложившиеся обстоятельства. Хотя и итальянское посольство в Москве, и представители итальянского министерства культуры уверяли советских представителей в том, что пребывание советских артистов будет обеспечено на самом высоком уровне!
"Неблагодарная скотина! В персональном вагоне ведь ехал. А в Москве, небось, в метро ему по ногам ходят...".
Итальянец выслушал этот возмутительный наезд не дрогнув ни одним мускулом лица. Лишь продолжал безэмоционально смотреть на нашу переводчицу.
Та еще раз что-то уточнила у "пузатого", и озвучила:
- Э... Синьор Барасси... Мы готовы ехать в отель...