- Ну что ты ко мне пристала! Почему, да почему? ! Потому что мне нравится! Да! Именно нравится! Тебя устроит такой ответ?
- Марго, ну ведь это неправда! Ну как это может нравиться?
- Ах, Катенька, ты взрослая женщина, а все как ребенок, все бы тебе идеализировать, - усмехнулась Марго, - нравиться - не нравится, сейчас это уже не важно. Ладно, бог с тобой. Твоя-то мама об этом знала, а теперь, видно, пора и тебе рассказать, а то ж ты с моей головы не слезешь. Да и урок тебе будет...
Марго прикурила и крепко затянувшись, задумалась.
- Кать, давай не сейчас, а? - произнесла она, тряхнув головой, словно отгоняя непрошеные мысли, после минутного молчания, во время которого Катерина ждала и внутренне готовилась услышать драму, которая - это она точно знала - потрясет ее или своим величием или своей низостью. У Марго всё так было - или великолепно или ужасно.
- Влюбилась я, Катюш. До сумасшествия, до безумия. И ведь не девочка уже была, мне к тому времени уже тридцать стукнуло, замужем успела побывать и развестись. И вот на тебе, "любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь". Мы с ним на вернисаже одного художника познакомились, по тем временам жутко модного, там собирался тогда весь наш художественный бомонд, ну а я тогда была барышня молодая, красивая, свободная и пропустить такую тусовку, - Марго хохотнула, - ну никак не могла.
Марго подошла к огромному, от пола до потолка, зеркалу; несмотря на возраст, она сохранила величавость осанки, изящные очертания фигуры, великолепные глаза и греческий профиль своих девичьих лет. Немного жемчужной пудры, румяна, блеск, приличный дантист и парикмахер, личная модистка, плюс к этому собственный хороший вкус - и Марго выглядела безупречно.
- Ну и конечно же, он был красив и старше меня на десять лет! По законам любовного жанра по-другому просто и быть не могло, - продолжила Марго, - высокий, кудрявые волосы, голубые глаза и харизма. О, харизма его была больше его самого, а прибавь сюда еще и страсть эпатировать публику - один его длиннющий черепаховый мундштук, отделанный перламутром и золотом, чего стоил вкупе с тростью и стильными костюмами, - и ты поймешь, какое это было чудо. Или чудовище... Через два месяца знакомства мы решили, что будем жить вместе, точнее, я просто переехала к нему, вот в эту квартиру. Ах, какие суаре мы устраивали...м-м-м... мне завидовали все; еще бы, такой мужчина - красивый, галантного обхождения, талантливый и самое главное, далеко небедный. Ведь если мужчина богат, - Марго улыбнулась, - то ему необязательно иметь прочие достоинства. А Венечку природа всем наградила. Иногда я думала, что, наверное, когда бог создавал его, он улыбался от наслаждения своей работой. И еще он любил меня, что делало мою жизнь совершенной сказкой. Посмотри на это, - Марго покачала тяжелой серебряной ложечкой, - он считал, что принцесса должна мешать чай только такими ложечками, антикварными. А эти фужеры... наши любимые, мы с Венечкой всегда пили только из них. Это была как наша визитная карточка. Для всех гостей синие бокалы, а наши желтые... Венечка всегда был неравнодушен к красивым вещам и просто заваливал меня разными вещицами по любому поводу, а часто и просто так, потому что ему что-то понравилось.
Катерина много раз бывала в квартире Марго, и каждый раз не уставила любоваться всеми картинами, вещицами и всяческими изящными безделушками, которыми были забиты гостиная и спальня Марго. Вот и сейчас она задержалась на одной из картин.
- Да, это его картина, Венечка писал. Помниться, в диком похмелье... Ну так вот - Марго встала и прошлась по комнате, бездумно прикасаясь к вещам, что попадались под руку - при все этом великолепии была у моего Венечки одна проблема. Пил он! Как алкаш. Хороший такой, запойный алкаш! Неделями мог пить и всю свою компанию поить! Люди проходили, пили, уходили, появлялся кто-то новый, а он, как бессменный капитан корабля - всегда на своем месте! Но Катенька, боже мой, как он пил! - Марго восхищенно всплеснула руками, едва не сбив очередную антикварную чашку на пол, - как он пил! Это был шедевр! Очередное произведение его искусства! Всегда, сколько бы дней не шла пьянка, всегда алкоголь лился рекой, дорогой, заметь, алкоголь, всегда было весело и он был душой и идейным вдохновителем пьянки, он в центре внимания. Кто-то из его друзей раз сказал, что "Венечка так вкусно пьет сам и так виртуозно спаивает других, что с ним просто невозможно не напиться! " Я сначала думала - ну раз напился, ну два, ну три... ну и потом, сколько можно пить-то... оказалось, что много. А я тогда и не пила совсем, так, по праздникам, да пару раз в год. И вот после уж не помню какой его пьянки я поняла, что не переношу его пьяного. Ну вот совсем не переношу! Он пьяный быстрее жить, что ли, начинал, а может, на другую волну перескакивал или на другой уровень эмоций... не знаю, но злил он меня жутко. Все веселятся, он хохмы откалывает одну за другой, а я мрачнее тучи...
- Но ведь ты могла не участвовать в этих пьянках - немного укоризненно сказала Катерина, - и все было бы хорошо, он бы не нервировал тебя. Ведь у вас большая квартира, тебе было куда уйти...
- Да, Кать, могла бы... Да нет, не могла, - она устало опустилась в кресло, стоящее недалеко от стола. Я пару раз уходила в свои комнаты и отказалась тогда возвращаться к гостям, так знаешь... получилось так, что и врагу не пожелаешь. Я ему была нужна рядом и точка. Прикоснуться ко мне, кивнуть головой, если я в другом конце гостиной, да просто поймать мой взгляд - и все, веселье шло своим чередом. А без меня пьяный Венечка начинал беситься. Не знаю, как тебе это объяснить - со стороны вроде все тоже - хохмы, шутки, розыгрыши, веселый тосты - а вот кто повнимательнее был, те быстро поняли, что когда меня нет рядом, шуточки у Вени бывали весьма недобрыми. И потом, не забывай, я любила его, а тут получалось: трезвым люблю, а пьяным не люблю. Для меня это было неправильно.
- Как это неправильно! - возмутилась Катя, - нормально это! Я вот тоже не люблю, когда мой подвыпивший приходит!
- Катюш, это для тебя нормально, а для меня это было, повторюсь, неправильно и ненормально, понимаешь? ! Любила я его - чуть ли не по слогам воскликнула Марго - любила! И сейчас люблю - уже чуть тише добавила она и, откинувшись на спинку кресла, утомленно прикрыла глаза.
- Да, это возраст, - подумала Катерина. Она сейчас смотрела на Марго так, словно видела ее в первый раз, и увиденное потрясло ее. Ведь сколько лет уже прошло, а и сейчас при мыслях о муже губ Марго коснулась чуть заметная шаловливая улыбка, и тепло нежности согрело и разгладило строгую складку бровей.
- И чтобы не мучиться самой и не мучить Веню - не открывая глаз, продолжила Марго, - я решила, что буду пить вместе с ним. Возможно, это было не самое верное решение, но другого я не видела. Да и сейчас, по зрелому размышлению, вернись моя жизнь назад, в те годы, я бы поступила так же...
- Но Марго, а вылечить его? Ведь у вас были деньги, вы могли найти хорошего врача, который сумел бы вылечить его страсть к алкоголю?
- Катя, Катя - Марго покачала головой. Страсть! Ты верно сказала, это была его страсть! Поэтому вылечить его означало бы убить его... Я была его Музой, а вино его Страстью! И мы наполняли его жизнь смыслом, красками, эмоциями, чувствами, а всего этого ему было нужно гораздо больше, чем другим людям. Уж если эмоции - так что б ураган, если краски - чтоб в глазах рябило! Все через край, другие захлебывались, а ему в самый раз было, - Марго разволновалась, и мундштук в ее руке задрожал, роняя пепел на пол. Подай-ка мне фужер и пепельницу. Это единственное, что мне осталось - вино и табак, последняя радость в жизни, - задумчиво сказала она и недрогнувшей теперь рукой налила себе вина.
- Да Катя, да, - внезапно строгим и твердым голосом произнесла Марго, - мы стали пить вместе. И ты знаешь, так мне хорошо стало, так покойно, - в ее голосе вновь зазвучала нежность, - и не мучилась я от злости, и не раздражал он меня больше. Наоборот, я открыла для себя совершенно нового Венечку, которого я не знала, когда он был трезвый. И будучи пьяной, я прекрасно воспринимала Венечкину скорость жизни, ураган его эмоций, остроту чувств и красок. Мы жили одновременно, в одной плоскости и в одном мире. В мире нашей любви... Жаль только, что мало нам отмеряно было этого времени...