Аннотация: Погнали вторую часть. Принимаются ставки на дальнейшую судьбу героя. Ваш выигрыш - прода.
Ролевик: Авантюрист. Книга вторая.
За неделю в новом мире довелось пережить больше, чем за десяток предыдущих лет на Земле. Никогда не жаловался на отсутствие острых ощущений, но сейчас сами критерии 'остроты' изменились для меня кардинально.
Семь дней назад в канун здешнего нового года, волей господина Арагорна я очутился голым и босым на окраине цивилизованного мира, зато почти в центре локальной войны. Все это время я бежал. Шел. Сражался. Правдами и неправдами вел за собой людей. Меня пытались убить. Отвечал врагам тем же и гораздо успешнее. Бессовестно лгал и держал слово. Нажил смертельных врагов, но и боевыми друзьями обзавелся. Обстоятельства порой сбивали с ног, но раз за разом я поднимался и двигался дальше.
С каждым прожитым днем этот мир прорастал в мою плоть, а бывший офисный житель растворялся в нем, как ложка сублимированного кофе в кипятке. Вместе с новой силой и чертами характера во мне крепла уверенность, что все пережитые испытания лишь пролог еще более грандиозных событий. В предвкушении новых приключений я все чаще ощущал себя бойцом, уверенно рвущимся вперед в поисках приключений, славы и наживы.
Настала пора прервать бесконечную гонку, оглянуться, подвести итоги, да разложить по полочкам последние новости. Ночка выдалась бессонная, богатая делами, но время на осмысление и планирование удалось выкроить достаточно.
Акинф догнал и обличил Рэдди перед комендантом Стерегущего. Украденные вещи и деньги ординарцу вернули без вопросов, а на арестованного, как и на планшет контрабандистов наложил свою тяжелую лапу капитан княжеской гвардии Никита Рогов. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать - столь ценную добычу господин со шрамом мне не отдаст.
Недаром бытует русинская пословица про худо, что рука об руку с добром приходит: ординарец вернулся в отряд и не один. В предгорьях Охранного кряжа Иванов набрел на пару беглых зибиров, чьих соплеменников жестоко наказал и затем продал мне капитан Ванхорн. Пуре и Касим не пытались напасть на бывшего гвардейца, а наоборот, пригласили его к своему костру, радушно предложив жаркое из дичи. Акинф поведал беглецам о резком повороте в судьбе их земляков. Дезертиры мигом сообразили, какие возможности им это сулит, и упросили капрала взять их с собой. Парни показали себя в дороге наилучшим образом. Ходко и бесшумно двигались по лесу, избегая стычек с рыскавшими бандами горцев. По прибытии в форт Акинф объявил их солдатами моей роты. Поддельные документы, пришлись как нельзя кстати, чтобы комендант закрыл глаза на поношенные мундиры фрайбургских ополченцев. Пришлось приблудных зачислить в разведчики, чем безмерно обрадовал всю зибирскую 'диаспору'. И мне польза и бойцам жизнь спас. Ведь дезертиры и бродяги в военное время первые кандидаты на свадьбу с 'пеньковой теткой'.
Попутно Акинф Иванов, человек, который не раз спас мне жизнь и которому я доверял, как себе, сдал меня с потрохами своему начальнику - капитану медвежьей гвардии, здоровяку со шрамом через все лицо. Жизнь еще раз подтвердила, бывших гвардейцев в этой Вселенной, как и бывших сотрудников спецслужб на Земле не бывает. Совершенно точно, некая русинская структура вела в Приграничном краю свою игру. Структура, нагло претендовавшая на самую ценную часть моей добычи - белояровских стрелков и артиллерийские гамионы, но при этом, что удивительно, заинтересованная в сотрудничестве. Ее представитель Никита Рогов во время конфиденциальных посиделок нашего трио в парилке заявил, что услуги мага, способного изготовить документы, неотличимые от настоящих, его организации необходимы. Оно и понятно, будь он эмиссаром русинского подполья или просто главой службы безопасности олигарха Белоярова пройти мимо уникума вроде меня - непростительная ошибка.
Из знакомого кошелька, изъятого ординарцем у Рэдворта при обыске, отсчитал свои двести монет, а остальное отнес Евгению. Белову досталось больше, чем он потерял, но попытку юноши возражать пресек на корню, объявив дополнительную дюжину цехинов компенсацией морального ущерба. Дело ясное, мерзавец-слуга успел неплохо обмародерить еще кого-то, но поскольку расследование Акинфа не выявило других пострадавших, то я счел справедливым решением увеличить долю моего подчиненного. Напомнил юноше, что ему предстоит выкупать у папашиной канцелярии офицерский патент, поэтому лишние деньги совсем не лишние. Пускай я лишился магического планшета и возможности вкусить мести, собственноручно покарав вора. Зато вернул нам деньги и приобрел пару храбрых и ловких разведчиков. Вот такой получился итог этой истории.
Акинф от заслуженной награды отказался, а я особенно не настаивал, поскольку на тот момент его статус не прояснился окончательно. Телохранитель, доверенное лицо и боевой товарищ перешел в состояние прикомандированного ко мне княжеского гвардейца, обязанного присмотреть за исполнением пунктов договора.
Да-да. Речь о соглашении между Богданом Романовым, выступавшим как частное лицо, с одной стороны и некой непоименованной, но очевидно связанной с Белояровыми структурой. Эту другую сторону крайне интересовали три ключевых момента. Во-первых, мой контрагент жаждал заполучить восемь артиллерийских мегалитов. Безвозмездно. То есть даром. В ход пошли увещевания, что лишь влияние фамилии Белояровых может отложить на неопределенный срок неизбежную и трагическую развязку моего конфликта со спецслужбой Империи и международным преступным синдикатом. Господин Рогов откровенно угрожал, и мне пришлось согласиться, поставив обязательным условием передачи сокровищ в обмен на вольную для княжьих стрелков. Живых и мертвых. Несмотря на то, что цена гамионов позволяла купить в русинских княжествах два с половиной батальона рекрутов, немедленного и ясного ответа я не получил. Поэтому гамионы остались у меня. Я же призадумался: может, прошу невозможного, а может, не в роговской компетенции этот вопрос решить.
Во-вторых, следовало прояснить вопрос моего происхождения. Ситуация, когда из лап извечного врага тело единственной любимой дочери вырвал Никто по прозванию Никак не устраивала светлейших князей категорически. Это решение было продиктовано не душевной добротой, но трезвым расчетом, в той же степени, что и третий пункт нашего соглашения. Рогов потребовал от меня раз и навсегда публично отказаться от претензий на родство с 'народным князем' Всеславом Романовым. Только в обмен на это отречение госпожа Белоярова, а следом за ней прочая знать русинского штата, признают мое баронство. Никакие расходы на введение меня в дворянское сословие госпоже Белояровой не грозили. Баронские титулы в Приграничном краю котировались невысоко, поскольку в колониях полным полно проходимцев и самозванцев разного калибра; в соответствии с древними традициями любая банда босяков может объявить удачливого атамана бароном. А уж если кандидат накоротке с магическими силами, то тем более. Убыль в рядах Черных баронов в соседней Скверне именно таким незатейливым образом и восполняется. А чтобы ситуация не выглядела так, словно меня покупают за медный грош, пообещали внести в какую-то Очень Важную Книгу как барона Рокового Ущелья. Соответствующую жалованную грамоту Светлейший Князь Белояров подпишет после того, как мной будут выполнены все условия договора.
В этот раз свою сопричастность к первосортному человечеству этого мира воспринял серьезнее, чем при встрече с Ральфом в его смертнике. Я ожидал, что дворянство существенно облегчит мне ведение дел, в первую очередь, поможет сохранить если не весь отряд, то хотя бы вооруженную охрану и вступить во владение поместьем Драгомировского родича.
Все-таки Рогов не играл со мной в одни ворота. Конфиденциальный разговор с командиром медвежьей гвардии подарил мне новую биографию. За не полных четыре дня Акинф собрал обо мне максимум информации, которую его командир интерпретировал не лишенным изящества способом. Так мне стало известно, что некий Богдан Романов, принадлежащий знатному русинскому роду, с юных лет и до последнего времени находился в плену у баронов герба Тотенкопф. Представителей его рода в колониях не осталось; ни благородное общество, ни чиновники о моей беде не знали, следовательно, хлопотать о моем освобождении было некому. Во время замятни на старом Имперском тракте Богдану удалось вернуть себе свободу, после чего он возглавил уцелевших стрелков, отличился в боях, спас тело и душу княжны Белояровой. Высший свет русинского общества ждет своего героя, распахнув объятия и накрыв поляны в лучших домах Белого Города и Золотой рощи
Получили логичное объяснение некоторые пробелы в моем образовании, вроде отсутствия у дворянина и офицера фехтовальных навыков. Кто же позволит пленнику тренироваться с холодным оружием? Тогда как развлекательная стрельба из магического 'короткоствола' у черных баронов недавно вошла в моду.
Дочка старого Тотенкопфа, широко известная в узких кругах колдунья, в своих занятиях использовала меня вместо 'батарейки', чем пробудила и позволила мне отточить способности к работе с камнями силы. И с этой точки зрения моя победа над злодейкой приобретала понятный оттенок мести за годы унижений и вампиризма.
Свернавская знать поголовно общалась исключительно на староимперским - языке науки, магии и войны, поэтому мои познания в этой области выглядели вполне естественно. Зато незнание многих реалий жизни русинского штата можно смело списывать на годы неволи. Отсутствие родственников и продолжительный плен должны отвести от меня все подозрения в самозванстве. Легенда подошла мне как разношенный сапог хорошо знакомой ноге.
Странным образом господин Рогов не интересовался моим настоящим прошлым совершенно, тщательно избегая неудобных вопросов. А ведь Акинф был свидетелем моего ухода в никуда на болоте, видел и слышал лезущие из меня несуразности. Плена и магических способностей явно недостаточно, чтобы объяснить мою инаковость, мою чужеродность этому миру. Но раз не интересовал их этот момент, то одной заботой меньше. У меня же хватило мозгов сохранить тайну моего появления на тракте от всех, кроме покойников - Ральфа, а с ним и княжны Киры.
Помимо переговоров и установочной беседы, баня оказалось еще одной проверкой на печать Скверны. Хорошо, что удержался от татуировок в безбашковой юности, да и своевременное вмешательство княжны тогда при штурме Длани выручило. Иначе вместо березового веничка и животворящего пара ознакомился бы с последними достижениями асенитской инквизиции. Рогов обмолвился, что ворюга Рэдворт проверку на концентрацию Скверны в организме не прошел, чем и привлек пристальное внимание службы безопасности княгини. Подобный оборот меня сильно удивил. Ведь я владел мощнейшим артефактом, знаниями Ральфа, пользовался помощью княжны, но при этом прошляпил гада под самым носом! Ошибки, ошибки. Сколько их было, сколько еще предстоит совершить, а главное, какова будет цена?
Учиться, учиться и еще раз учиться! А для этого мне необходимо попасть в Рощу и получить допуск к Асеню с двумя кронами, где в скором времени обретут вечный покой имперский маг и русинская святая.
Таможенный пост и подразделение военной полиции в Стерегущем перестали существовать пару недель назад. И все возможные напряги с провозом запрещенных товаров самоликвидировались. Традиционно хлебные должности на территории русинского штата занимали немцы и другие выходцы из Юниленда. Внезапно и без объяснений администрация отозвала своих сотрудников в пределы аллеманского штата, предоставив русинам и граничарам самим разбираться с войной и управлением территориями.
Складывалось ощущение, что имперским колониям предстояло пережить парад суверенитетов, чреватый мутной от людской крови водой. Мутная водица гарантирует предприимчивому дельцу изобилие 'рыбки', а возможное кровопролитие поднимет стоимость услуг вольной роты. Так я рассудил, отложив эмоции в сторонку. Но по совести, люди, с которыми меня свела судьба, нравились мне все больше и больше. А мысль, что я могу и обязан изменить их жизнь к лучшему, появлялась все чаще и чаще.
Комендант форта капитан Милорад Драгомиров, двоюродный дядя командира волонтеров, обороняющих Ущелье Рока, не проявил должного интереса ни к вышедшим из Скверны людям, ни к грузам. Видимо, хватало забот по защите оголенной границы. Сбежавшие чиновники-немцы вывезли все собранные деньги, при этом задержка по жалованию гарнизону форта перевалила за два месяца. Не смотря на это, со стороны коменданта не последовало ни малейшего намека на взятку. Драгомиров взял с барона Рокового ущелья честное благородное слово, что ничего запретного в русинские земли не попадет, и что я обязуюсь поддерживать должный порядок среди подчиненных мне людей. И в мыслях не было устраивать распродажу магического наркотика, гамионов и провезенных беспошлинно колониальных товаров в ближайшем селе, поскольку Кауфман поклялся, что в столице аллеманского штата - портовом городе Фрайбурге выручит за них в разы больше. Что касается излишков оружия, то старшина белорецких граничар Григорий Семибрат уже справлялся через своих людей у Никодима, гарантируя, что военные власти препятствовать сделке не будут. Ушлый казачина положил глаз на картечницу, но, думалось мне, от простых и нарядных пестиков, дульнозарядных пищалей и холодняка отказаться не сможет.
Моя вольная рота оказалась в двусмысленном положении. Официально нас никто не распустил, но ясно дали понять, что бывшие княжеские стрелки никакие не бывшие и при первой возможности обязаны вернуться под знамена князя Белоярова. Его Преосвященство аннулировал кондотту, заключенную на болоте с Фомой Немчиновым, особо уточнив, чтобы господа наемники на выплату жалования за четыре рабочих дня не рассчитывали. Мелочность главного асенита просто взбесила, а потом заставила напрячь все силы и довести до конца инвентаризацию трофеев. Поздно вечером наконец-то выдал подчиненным денежную часть честно заработанного в Роковом Ущелье. Бойцы остались довольны, но в глазах некоторых княжьих стрелков уловил недоумение. Слухи распространялись по отряду со скоростью лесного пожара.
Пришлось после затянувшейся за полночь выдачи честно награбленных денежных средств собрать командиров на брифинг и объявить, что отряду быть, невзирая на мнение отдельных сильных мира сего, что мое обещание обелить погибших перед ставкой светлейшего князя остается в силе и что без дела нам сидеть не придется.
Сменились окружающие декорации, но суть осталась прежней: пока жив отряд, жив и я. При худшем развитии событий рассчитывал сохранить капралов, Белова, обоих дукаров, Никодима, Харитона и не менее половины личного состава. Но ветеранов и возниц, увы, придется вернуть законному владельцу. Не побрезгуют княжеские люди вытребовать и уцелевшее батальонное имущество, вроде дербанок с запасными гамионами и куланов. Но я-то помню, что белояровская дворня у меня в неоплатном долгу, и ни лучинки просто так не уступлю. Да хоть бы с князем - первой величиной штата, все равно пободаюсь.
При помощи Кауфмана Никодим закончил оценку трофеев, подлежащих продаже. После окончательных расчетов с людьми, в том числе с ранеными и Рощей за павших древичей в ротной казне останется значительная сумма, которую я запланировал потратить на найм солдат, изготовление униформы, организацию укрепленной базы на приобретенной у Драгомирова земле и прочие нужды моей вольной роты. О чем и поведал Белову и Никодиму, подводя тем самым итог изрядно утомившей наши мозги бухгалтерии.
Полуроту фрайбургских ополченцев при трех десятках заболевших оставил в лагере у форта Стерегущий. Второй лейтенант Ганс-Дитер-Мария попал в трудную ситуацию: полковник Фишер, не владея ситуацией в полной мере, отправил его за фуражом и провиантом, но капитан Драгомиров отказался предоставить припасы даже для прокорма самой полуроты фрайбуржцев. Опытный комендант понимал, что в свете последних событий, гарнизону предстоит длительная 'автономка' в боевой обстановке. Полк фрайбургских ополченцев оказался в Ущелье либо по ошибке командования, либо по инициативе полковника Уильяма Фишера, жаждущего боевой славы. Притащивший на войну мебельный гарнитур полковник плохо позаботился о снабжении своего отряда.
Драгомиров не сомневался, что нежданная подмога в скором времени отбудет восвояси.
Распорядился оставить фрайбуржцам крупы и сухарей на два дня, а бедняге Гансу лично дюжину консервов и совет стребовать с коменданта письменный отказ. Мол, бюрократ-полковник бумажку оценит и, скорее всего, расстреливать неисполнительного офицера не будет. Ганс, уронив половину консервных банок, щегольский головной убор и стек, рванул в форт, словно за ним гнались все твари Бездны с гнуснейшими намерениями.
Маршем на Рощу смешанная колонна выступила затемно. Маркитантки и прочий сброд вошли в походную колею и практически не задержали выступление. Впереди нас ждали два дневных перехода по степным и пустым землям, новые впечатления и заботы.
Враг ворвался в Старое Место ранним утром. Сторожа успели поднять тревогу и пали в неравном бою. Вражеские саперы накладными зарядами снесли главные ворота и пробили в двух местах палисад. Одновременно с трех сторон в поселок хлынула хорошо вооруженная банда общей численностью не меньше сотни рыл. Грозные волкодавы особой граничарской породы с немногими оставшимися в селе мужчинами приняли на себя первый удар. Вместе же и легли под пулями на телах первой волны налетчиков, позволив прочим - нет, не укрыться, а приготовиться к бою. Сложенные из дикого камня и массивных потемневших от времени бревен дома-крепости давали жителям приграничья надежную защиту, а их ружья и пистолеты не знали промаха.
Село атаковала не рядовая банда: этих сквернавцев отличала четкая координация действий, подавляющее превосходство в огневой мощи и отработанная тактика. Враги штурмовали подворья по плану, создавая многократное превосходство, не жалея пуль и взрывчатки, чтобы сломить защитников. Но за каждый дом и двор нападавшие платили высокую цену, отыгрываясь впоследствии жестокой резней беззащитных. В ответ на подобную тактику селяне перебрались в наиболее укрепленные дома, чтобы сообща дать последний бой.
К моменту, когда наша колонна подошла к селу, обстановка в нем напоминала кровавую кашу. Общинный дом и подворье старшины удерживали граничары, а соседние здания и центральные улицы контролировали сквернавцы. Во дворах хозяйничали мародеры, не обращая внимания на устилавшие землю трупы подельников, женщин и детей. От взрывов гранат неуверенно, поскольку ночью прошел дождь, занимались пожары. Пленных враги захватывать почему-то не стремились и жить защитникам села оставалось всего ничего.
О происходящем в Старом Месте мне поведал капитан медвежьей гвардии Никита Рогов. В свою очередь Шрам получил доклад от сокольничего, который выпустил птицу при первых звуках боя, долетевших до передового отряда нашей колонны. Действительность преподнесла очередной сюрприз: у гвардейцев на вооружении обнаружился настоящий беспилотный летающий аппарат модели сокол-вершинник. Впоследствии информация подтвердилась в деталях, словно сокольничий обозревал поле боя глазами птицы.
Яростная и скоротечная резня, происходившая в полутора километрах впереди, времени на раздумья нам не оставила. Само собой во время марша получилось, что в головном дозоре помимо разведчиков собрался весь цвет вольной роты лейтенанта Романова. Туманное будущее отряда почти никак не повлияло ни на дисциплину, ни на боеготовность моих людей.
- Евгений! Вы сейчас же сформируете ударный отряд, готовый к городскому бою. Никодиму передайте приказ ставить вагенбург в виду села не ближе шестисот метров. Охрана лагеря на легкораненых и обозниках, люди Кауфмана им в помощь. Фоме - развернуть госпиталь, раненых будет... достаточно. Со мной пойдут разведчики с новым пополнением, Акинф и Самсон. Наша задача закрепиться у ворот. А ваша, Евгений, занять южный пролом в палисаде. Берегитесь блокгауза с вашей стороны. В селе действуйте по обстановке, но старайтесь не попасть под дружественный огонь граничар.
- Знамя? - поинтересовался Белов.
- Само собой, господин Белов! - Улыбнулся я в лицо капитану медвежьей гвардии. Как тебе такой расклад, друг Никита: непризнанный властями отряд идет в бой с командиром и под знаменем?! Это отличный прецедент. - Берите 'метлу' и бомбометы. Главное уничтожить врага. Дома можно заново построить.
- Есть!
Буян в очередной раз бросил подозрительный взгляд украсившую мою голову черную бандану, отдал Молчуну пояс с револьвером и убыл готовить своих стрелков к штурму. Следуя его примеру, солдаты передавали лишнее оружие и боеприпасы своим товарищам из передового отряда. А завалялось у ребятушек по карманам немало нужного и полезного в предстоящем деле.
На флибустьерский аксессуар косился не только капрал, но и прочие, не исключая сопровождавших нас гвардейцев. Собираясь в дорогу, я не просто заменил нелепую треуголку более практичным и современным, на мой взгляд, головным убором, но бросил вызов властной верхушке. Для меня это был отличительный знак наемника и отчаянного человека, растиражированный на Земле, но что черная повязка означала в этом мире для русинов, я мог лишь догадываться. Судя по недоуменно-одобрительным взглядам моей 'болотной гвардии', угадал.
Внезапно Шрам заявил, что его дело беречь и защищать княгиню, поэтому два с половиной десятка отборных телохранителей в предстоящим бою участия не примут. Это решение ослабляло ударный отряд на пятерых превосходных воинов, но по здравому рассуждению, полностью развязывало мне руки, позволяя спихнуть на 'медведей' охрану обоза.
Вопрос вести ли полусотню бойцов на сотню бандитов в моей голове не возникал. Во-первых, я был абсолютно уверен, что чудо-богатыри, вчера походя накидавшие банде горцев, порвут и этих мерзавцев, как поролоновую крысу. Да, нам предстоял самый сложный вид боя, однако половина моих солдат получила впечатляющий опыт действий в плотной застройке во время памятного штурма трактира. Во-вторых, нам всем отчаянно требовалась победа и новые союзники. Элита и духовенство русинского штата не проявили интереса к дальнейшей судьбе новоявленного кондотьера, поэтому мне жизненно необходимо завоевать поддержку простого народа. Точнее непростого и вооруженного, вроде граничар.
Цель передовой группы определил так: занять защищающий ворота блокгауз и, отстреливая из бойниц второго этажа атакующих дом старшины, дождаться подхода Белова с основными силами. После чего предстояла планомерная зачистка поселка от мародерствующих сквернавцев, либо вытеснение и уничтожение в чистом поле.
Кросс вышел славный, бодрящий. В этот раз меня не обременяли кираса, каска и сабля, но все равно, запыхался и взмок изрядно. Пояс с ножом и револьвером, винтовка и боекомплект составляли немалый вес, который явно увеличивался с каждой сотней метров.
У входа в блокгауз на узлах с награбленным расположились трое грабителей, перевязанных окровавленным тряпьем и глыкавших какой-то напиток из глиняного кувшина. Разведчики заметили отдыхающих первыми - двоих сняли из арбалетов, а третьего Молчун пришпилил броском ножа бревенчатой стене. Добежал в числе последних, да в воротах пришлось пролазить через устроенный взрывом разгром и лавировать между часто лежащими трупами нападавших и защитников. Поэтому прибыл к месту событий в момент экспресс-обыска трупов. Буквально бросилось в глаза поразительное сходство убитых бандитов. Неужели близнецы? Еще поразило неприличное количество огнестрела у врагов, в том числе современного. Двое владели новенькими штуцерами Марксмана и потертыми солдатскими пистолями, а третий таскал перевязь с тремя единицами короткоствола разных моделей и дробовик-горизонталку. С убитых защитниками у ворот сквернавцев разведка подобрала пару казнозарядных штуцеров, барабанную винтовку, дюжину пистолетов и ранец, набитый динамитными шашками, снаряженными наподобие ручных гранат и в виде связок для накладных зарядов.
Блокгауз представлял собой шестиугольный сруб на высоком прямоугольном основании из дикого камня, к которому примыкала небольшая одноэтажная казарма с парой вентиляционных окошек, пригодных для стрельбы. На втором этаже имелись бойницы по одной на каждой стороне сруба. В противоположном углу села находилось почти такое же укрепление, дополненное сторожевой башенкой. Именно об опасности флангового огня вдоль палисада из этого блокгауза я и предостерегал Евгения перед началом операции.
Как и на улице, воздух в помещении был напитан запахом крови: в углу обнаружился труп пожилого мужчины. Судя по следам, ночного сторожа ранили на боевом посту, и он спустился вниз встретить свинцом ломавших тяжелую дубовую дверь сквернавцев. Перед смертью убийцы обезобразили ему лицо и множество раз проткнули штыками грудь и живот - кровищи натекло изрядно. Кто-то из солдат накрыл покойника его же плащом, но от специфического привкуса во рту меня это не спасало. Очередной раз подумал, что к подобным видам невозможно привыкнуть. Лучший способ от них избавиться - перебить авторов подобных 'инсталляций' как бешеных псов. Чем мы и планировали заняться в самом скором времени.
При первом взгляде на архитектуру Старого места стало ясно, почему столь многочисленный и подготовленный враг до сих пор не покончил с сопротивлением жителей. Каждый дом представлял собой окруженную каменным забором крепость, а планировка села сильно напоминала лабиринт. Не было ни одной прямой улицы. Каждая, делая два-три поворота, выводила нападавших к высокой стене с узкими бойницами, либо к мощным окованным железом воротам. Селяне же скрытно передвигались из дома в дом по альтернативной системе проходов, либо прятались в тайниках.
Со второго этажа блокгауза неплохо просматривались подступы к общинному дому - Т-образному одноэтажному каменному зданию с пристройкой в виде высокой сторожевой башни. Окружающая дом площадь простреливались из многочисленных бойниц. Существенных проблем осаждающим добавлял находящийся на возвышении мини-замок старшины. Враг так и не смог полноценно воспользоваться третьей брешью, пробитой накладным зарядом в палисаде - был остановлен на восточном направлении меткой стрельбой гарнизона. Сквернавцы набились в оставленные жителями соседние дома. Некоторые продолжали стрелковую дуэль, поддерживая огнем штурмовые группы, большинство же с упоением предались грабежам. Грех не воспользоваться ошибкой моего противника, утратившего управление своим войском.
К слову, налетчики с виду не были похожи ни на горцев, ни на баронских дружинников, ни на регулярную часть грымской армии. Наемники? Но тогда что они забыли так далеко за линией фронта? Дезертиры? Нет, слишком грамотно осуществили нападение, да и геноцидом удушливо пованивает. Неужели диверсанты? Замыслили устроить кровавую резню в тылу, чтобы граничары бросили экспедиционный корпус и вернулись защищать свои дома.
Догадку подкрепило наличие рядах противника нетипичных головорезов, предпочитавших темную униформу. Высокие, грамотно действующие во главе небольших подразделений ребятки были добротно, но для обычных наемников слишком однообразно одеты и вооружены. В предстоящем бою определил их себе приоритетными целями.
Распределил бойцов по стрелковым позициям на обоих этажах и в укрытиях на улице, приказал наблюдать и докладывать. Напротив блокгауза посадил трех разведчиков, чтобы те прикрыли ворота и вход в укрепление. Для этой миссии отрядил мастера Аристарха и двух зибиров - Пуре и Касима, подобранных Акинфом по пути в Стерегущий.
Фаза нашего активного участия в побоище началась с доклада Молчуна, что некоторые бандиты принялись обстреливать сокола-вершинника, кружившего над гибнущим селом. Немедленно объявил всем метким стрелкам о начале охоты на бандитов и в первую очередь тех, кто целился в птицу. Сам поднялся на второй этаж и прильнул к амбразуре:
- Сокол, твои слева, мои справа, - настала пора провести полноценные испытания трофейной снайперки. - Всем бить по очереди, чтобы не вышло залпа.
- Есть! - откликнулись Сокол и Айтыш, не отрываясь от прицелов.
Первые выстрелы моих разведчиков в общей трескотне перестрелки остались для врага незамеченными, а нескольких сраженных соратников, видимо, списали на затаившихся по крышам и сараям селян.
Навел прицельную марку на гамионе-прицеле между лопаток одетому в черное наемнику. Мужик пистолетами подгонял подчиненных, чей атакующий пыл стремительно угасал. Дождался, пока рядом клацнули затворами перезаряжаемые винтовки, выстрелил. Цель ткнулась лицом в соседа. Перезарядился, выловил голову в шлеме-мисюрке, склонившуюся над поверженным командиром. Бах! Мимо! Сплюнул пулю в ладонь, загнал в разогретый, пахнущий сгоревшим маслом и разогретым железом ствол, закрыл затвор, скорректировал прицел. Бах! Бандит трепыхнулся всем телом и повалился кулем на бьющего ногами командира. Рядом с моей жертвой упал замертво еще один сквернавец, из его руки выкатилась граната с тлеющим фитилем. За секунду до того, как обзор закрыла серая шапка разрыва, подумал, что с этого направления атаку на общинный дом удалось ослабить.
- У нас гости, вашбродь! - крикнул в ухо Молчун, стуком по левому плечу подсказывая мне сменить направление обстрела.
К блокгаузу с левой стороны по узкому переулку вдоль палисада короткими перебежками приближались сквернавцы - семеро 'серых' во главе с одним 'черным'. Похоже, они двигались в обход к дому старшины, но наша активность заставила их вернуться к воротам. 'Черный' сжимал трубу бомбомета, а за спиной болталась винтовка.
Узкое оконце едва позволяло работать двоим стрелкам - капрал-разведчик сменил подзорную трубу на винтовку. Распределив цели, дали результативный залп. Пока перезаряжались, Акинф опорожнил свой шестиствольный агрегат, сняв еще одного стрелка и добив черного бомбометчика, жалобно каркавшего на немецком. Айтыш сразил пустившегося наутек сквернавца - пуля выбила из спины целое облако пыли. Уцелевшие бандиты расползлись по щелям, намекая, что в уполовиненном составе продолжать выступление они не желают.
Главные силы нападавших обнаружили занозу в своем тылу и ответили все нарастающей ружейной пальбой по бойницам нашей мини-крепости. Вот и славно, вот и хорошо. Чтобы организовать разбросанные по дворам группы, вражьему главарю понадобится много времени, а значит, продолжим бить их по очереди да с удобной позиции. А как только они соберутся с силами, тут Евгений их с фланга приласкает. Может и граничары поддержат вылазкой. В таком ключе роились мысли, пока руки и глаза трудились на ниве смертоубийства.
Выцелил командира, пинками и угрозой оружия подгонявшего сквернавцев, но тот, словив пулю, лишь покачнул плюмажом на каске. Видимо, гада спас амулет.
- Бей главаря в черной кирасе! - крикнул, освобождая место следующему стрелку.
Прислонившись спиной к бревнам, торопливо шарил в кожаной 'кюгельнице'. Вдруг перед глазами плеснуло красным. Выронив оружие, зибирский охотник Айтыш рухнул на пол, демонстрируя кровавый разлом на темени. Вот и первая потеря - тяжелая пуля выпала из моих скользких пальцев и покатилась в стремительно набегающую бордовую лужу. Яппар с завыванием упал на колени, хватая побратима за плечи и голову.
- Все прочь от окон! - И увидел, что опоздал: - Не-ет!
В ту же секунду со стоном привалился к срубу Сокол, зажимающий кровоточащее правое плечо.
Пронзила догадка: это не совпадение! По нам бьет снайпер!
Приблизился к раненому мастеру, привалившемуся к бревнам. Пули задорно били по наружной стене и нижней части ската крыши, игнорируя узкие бойницы.
- Сокол, потерпи. Видел его?
- Нет, вашбродь. То цар-рапина... только кровит сильно.
Угу, хотел бы я так небрежно обронить, подумал, накладывая на рану кусок чистой тряпицы прямо поверх испорченного мундира. Заставил себя еще раз поглядеть на смертельную рану Айтыша. Представил позу одного стрелка, затем другого. Не похоже, что раны нанесены под углом. Следовательно, стреляли не с земли. Враг затаился на одном уровне с нами. На какой из десятка крыш в поле видимости?
- Ты дернулся? Перед тем как? - вернул руку солдата придерживать импровизацию на тему бинта.
- Да! - подтвердил разведчик. Значит, точно снайпер. Метил в светлое пятно лица.
Приполз Василий с сумкой санитара и принялся вполне профессионально обрабатывать рану Сокола.
- Акинф, высунь в бойницу шапку на стволе.
Я на корточках отошел от опасной бойницы вглубь помещения, вымазав мокрое от пота и чужой крови лицо пылью. Хитрость сработала, но засечь еле заметную вспышку мне удалось с третьего раза. Коварный стрелок засел на крыше дома в сотне метров. До нашего появления он, скорее всего, обстреливал гарнизон общинного дома из торцевого окна. А потом выбил кусок черепицы и палил по бойницам блокгауза из глубины крыши.
Клин следовало выбивать клином, пока враг не перенес стрельбу на другие бойницы. Прицелился, пальнул точно в крохотную амбразурку и присел. Ответ не заставил себя ждать - вражеская пуля впилась в бревно в том месте, где уже дружной кучкой сидели ее товарки.
Акинф понял мои действия правильно и поддержал огнем с бывшей позиции Сокола. Под ливнем свинца черепица кололась и разлеталась острыми кирпичными крошками. В расширенной выбоине заметил движение и снова выстрелил. Промахнуться не мог и ответный гостинец, отраженный моим магическим щитом, немало меня озадачил. Разрядив свою шестистволку, ординарец продолжил обстрел крыши из трофейных штуцеров, чьи тяжелые пули пробивали укрытие вражеского стрелка насквозь. Не обращая внимания на спецэффекты от вражеского свинца, попадающего в мое защитное поле, заряжал, стрелял, перезаряжал и снова стрелял по огрызающемуся врагу.
Наконец, ответный огонь прекратился, и я опустился вдоль столба, держась за лицо. Не столько от усталости и боли, сколько в надежде скрыть от соратников возникшую слабость в коленях. Пользуясь возможностью, Молчун и Яппар возобновили стрельбу по атакующим бандитам.
- Вашбродь, ранены? - высунулся из люка Гусляр, проводивший Сокола в казарму.
Под левым глазом невыносимо пекло, из носа красная струйка поливала пол - достойная награда за ослиное упрямство. Решил, что не сойду с места, пока зловредного стрелка не прикончу, понадеявшись на мощный амулет. Вот и получил под левый глаз кусок вражеской пули рикошетом от металлического крюка, вбитого в опорный столб. Вспомнились слова Ральфа о несовершенстве магических щитов. На мое счастье рваный ошметок металла всего лишь пробил кожу, но зрения не лишил.
Бой ждать меня не собирался. 'Черные' на удивление толково прикрывая друг друга стрельбой, накапливались в прилегающих дворах. Огневое давление на моих бойцов, дравшихся на улице, достигло критической точки.
Вражеские силы мы на себя оттянули в достаточной мере, осталось продержаться до подхода своих. Говоря образно, я вцепился сквернавскому волку в загривок, теперь вся надежда насколько точно, а главное быстро, Евгений вгонит зверю смертоносную рогатину в бок. Атака Белова ожидалась с минуты на минуту, но продержаться ли ребята это время?
- Акинф, бери гранаты и за мной, - зажимая сочащуюся кровью рану, на коленях пополз к лестнице. - Молчун, в бойницы не суйся, бей из глубины. Секи за сторожевой башней на втором блокгаузе. Не нравится она мне категорически.
- Понял, вашбродь, - откликнулся разведчик и крикнул в люк. - Блуд, хватит баклуши бить, бери Булата с Маратом и дуйте ко мне!
Чуйка подсказывала, что нельзя сидеть на месте, необходимо маневрировать, навязать бандитам встречный бой. Если отдать инициативу противнику, нас вытеснят с улицы, блокируют в здании и забросают гранатами.
Разведчик-санитар Василий протер мне кровь и прижег ссадину каким-то резко пахнущим средством, заодно прояснившем обстановку в моей голове. Нагрудный амулет в полутьме казармы мигнул последними крохами силы. Так что я правильно сделал, что захватил в дорогу полный карман мелких гамионов - 'фонариков', 'зажигалок', 'болеутолялок', 'развлекалок' и прочих примитивных амулетов из числа трофеев. Собирался в пути изучать плетения, теперь же использовал их для подзарядки защитного камня. Аптечку и запасной щит убрал в сторону, запасы магической силы остальных перелил в основной нагрудный.
В процессе подготовки объяснил ординарцу и присоединившемуся к нам Самсону, что предстоит отбить у врага большой бревенчатый сарай, и попутно проредить накопившихся вокруг него супостатов. Капитальное двухэтажное строение контролировало улицу, ведущую к центральной площади, и переулок, которым придется воспользоваться беловцам, если возникнут затруднения на других участках. К тому же сарай доминирует над соседними дворами, выковыривать из них сквернавскую пехоту без прикрытия сверху будет сложно. Возьмем эту 'избушку лесника' и бесславное возвращение в Бездну бандитам гарантировано. Им придется отступать в последнюю брешь мимо общинного дома, и, судя по неослабевающей пальбе граничарских ружей в той стороне, незваных гостей проводят на славу.
Мощная атака по центральной улице напоролись на яростный огонь моих быстрых стрелков, засевших на подходах к блокгазу. Первыми выстрелами они выбили огневую поддержку и гранатометчиков противника. Оставив несколько тел на мостовой, первая волна налетчиков откатились за углы и заборы домов, продолжив перестрелку с еще большим ожесточением. Параллельно несколько врагов попытались пройти за сараем. Аристарх со своими подопечными оказался в сложной ситуации - в их ненадежное укрытие из перевернутой телеги и поленницы все чаще залетали свинцовые осы, не давая поднять головы. Молодые зибиры бились отчаянно, но враги обстреливали их перекрестным огнем из-за забора и сарая, не позволяя толком прицелиться или сменить позицию.
Матвей, Афанасий - знакомые по болотному острову и поротый Ван Хорном зибир Якуб защищали вход в блокгауз за навалом из вражеских тел и нескольких бочонков. Рвущихся по центральной мостовой бандитов из второй волны сдерживали Молчун, Блуд и пара зибиров, стреляя по моему совету из глубины помещений и практически недосягаемые для ответного огня с улицы.
Подпалив фитили двух чугунных шаров, Акинф, выждал время и, шагнув наружу, бросил одну гранату за забор дома напротив, а другой накрыл залегших за трупами соратников на уличной мостовой. В обоих случаях 'гостинцы' лопнули над землей, вызвав хор душераздирающих воплей. Прежде, чем сквернавцы ответили ливнем пуль, я выскочил из дверного проема, на бегу бахнул с неизвестным результатом по шатавшейся на противоположном конце улицы фигуре и неудачно упал, ушибив локти и колени, на деревянный тротуар за позицией разведчиков. Стрелки с барабанными винтовками прикрыли перебежку остальных - ошеломленным врагам вдруг стало не до прицельной стрельбы. За низенькой баррикадой стало тесно.
- Аристарх, братцы. Сейчас в ход идут гранаты, затем мы берем вот этот сарай. Готовьтесь! - Воодушевленные новички перезарядили весь арсенал, примкнули штыки, проверили, легко ли извлекаются ножи.
- Победа или смерть! - с неподражаемой холодной яростью в голосе выкрикнул Аристарх.
Да-а, а парни ведь не знают, что Айтыш погиб, пронеслась горькая мысль. П-у-уф! Смыть преследующий меня вкус бойни помог глоток на удивление холодной воды из фляжки.
У обоих гренадеров как по команде в руках появились пращи, а из сумок вереница бомбометных снарядов небольшого калибра.
- Стржечься огнья! - Внезапно для всех Ковальский запустил гранату по хитрой траектории с отскоком от столба за угол прикрывающей наши спины конюшни. Каким образом он догадался, что там украдкой собралась тройка встречающих, не представляю, но вышло крайне удачно. Аристарх ловко выпал за угол, послав контуженным подранкам вместо десерта дуплет из трофейного дробовика практически в упор. Зибиры, по очереди высовываясь из-за деревянных колод, простреливали соседствующий с сараем фруктовый сад. Из-за каменного забора нам отвечали тем же, но пули зибиров время от времени вскрывали чью-то черепушку, а ответные летели в бревна палисада, конюшни и куда попало. Наше счастье - стреляли сквернавцы еще хуже моих подчиненных.
Тем временем я перекинул винтовку за спину, в левую руку взял трофейную драгунскую двустволку, а в правую неизменный револьвер, приготовившись к ближнему бою. Враги вопили свой клич 'Аг-гра-а!' и угрозы всего в каких-то двух десятках шагов. Но страха не было. Разогретое тело жаждало боя, как отличной возможности превозмочь себя, а разум упивался сценами гибели поганых, подкидывая новые идеи по уничтожению врага.
Приподнявшись над баррикадой, поймал стволом бегущего на нас бандита. Выстрел - супостат споткнулся, скрючился, вогнав длинный сверкающий штык в землю. Акинф один за другим отправил в полет за сарай серию чугунных мячей и прыгнул за мной со штуцером и неизменным бердышом. Кавальский с криком 'За отчизну!' выполняя аналогичное упражнение, залил огнем и сталью переулок и ближайший дворик.
- За мной, русины! - Как наиболее защищенный бросился в атаку первым.
- Ур-ра-а! - как и было условлено, за нами последовали Пуре, Касим с прикрывающим их Аристархом.
- Ур-ра-а! Смерть! Смерть! - С каждой секундой русинский клич поддерживали все новые голоса.
Разрывы гранат вокруг сарая слились в бесконечную серию. Мы сошлись с налетчиками под облетающими кронами нескольких старых яблонь на небольшом пятачке, заваленном корзинами и клетками для птиц. Я двигался и стрелял, стрелял и двигался, хотя глаза слезились, а дыхание перехватывало от вони сгоревшей взрывчатки. Парочка негодяев успела разрядить свои пистолеты в меня, но амулет вновь отклонил убийственный металл, потеряв большую часть заряда. Покушавшихся на меня Акинф уничтожил пулями и штыком. Я же серьезно ранил двух других, что вскинули только что заряженные ружья.
Кинжальная перестрелка в упор переросла в жестокую рукопашную. Я шагнул за спины своих людей, чтобы заполнить барабан своего стального трудяги. Освобождая левую руку, бросил разряженную 'драгунку' в лицо бандита, наседавшего на Касима. Аристарх сошелся с высоким наемником в черной униформе. В перестрелке тот принял несколько пуль, но благодаря магической защите остался боеспособен. Приклад оказался надежнее свинца: мастер отшатнулся, пропуская перед грудью сверкнувшую полосу сабли, и следующим движением мощнейшим ударом приклада свернул противнику голову. Только каска-пикельхельм в траву полетела. Едва крошево лицевых костей наемника брызнуло кровью, как Аристарх в прыжке заколол вражеского стрелка, отбив при этом ногой в сторону ствол со штыком, направленным в спину Пуре. Готов поклясться, подобному не учат солдат на плацу, такая техника - результат допризывной подготовки в воинском сообществе. Акинф, не забывая прикрывать меня, в несколько ударов бердыша помог зибирам совладать с их противниками.
За считанные секунды враг оказался сметен огнем и сталью, в пыли и треске ломаемых клеток корчились тела, но узкая калитка выплюнула на сцену свежую порцию головной боли. Быстро выпустил в них четыре пули, что успел загнать в револьвер. Первого сразил наповал двумя попаданиями, следующему выбил мозги выстрел Акинфа, третьего зацепила моя пуля, заставив выронить оружие. Остальные под нашим обстрелом столпились в проходе коллективной мишенью для бомбы Ковальского. Разрыв незамедлительно побросал врагов друг на друга снопами истерзанного обожженного мяса. Следующим взрывом смело оседлавших забор стрелков. Ковальский сеял прессованную смерть как заведенный, нанося превентивные и крайне эффективные удары по противнику.
Огромный сарай оказался хлевом, точнее овчарней и встретил нас, разгоряченных и шальных, вместо выстрелов в упор полутьмой, хоровым блеяньем и характерным запахом 'родного села'. После смрада алхимической дряни - свежая струя да и только.
- Славно мы их размазали! Все живы? - сплюнул горькую слюну на пол, обтер тыльной стороной ладони лицо.
Опомнившиеся сквернавцы принялись дырявить укрывшие нас стены. С места недавнего боя донеслось несколько резких хлопков - противная сторона опоздала воспользоваться динамитными шашками, бессмысленно и беспощадно уничтожая остатки некогда уютного сада. Зибиры и Ковальский ответили дружным винтовочным залпом.
- Наверх! Двери завалить! - Обведя глазами всех участников штурма, полез по лестнице на второй этаж. Касим подпер двери доской, заглубив конец ее в земляной пол. Аристарх, выцеливая кого-то наверху, попал ногой лоханку, помянув 'гнутый корень'. Беспорядочная стрельба на улице затихла - вражеские офицеры навели относительную дисциплину в поредевшем войске. Надеюсь, мои разведчики сообразили укрыться в блокгаузе, ведь никаких приказов я Молчуну не оставил. Ничего, он мужик толковый. Вот сейчас займем второй этаж и продолжим зачистку...
- Стереги-ись!
Сильный удар по голове опрокинул меня на спину, сбросив с лестницы спиной на предупредившего Акинфа. На мгновение потерял ощущение времени и пространства. Искр из глаз не получилось, а вот слезы брызнули вслед за отборной матерщиной. Да как же больно-то!
- Не стрелять! - приказал Акинф, упреждая смерть, готовую вырваться из вороненых стволов куда-то в нависшее надо мной пыльное облако.
- Вашбродь, живы? - справился Аристарх о моем самочувствии.
- Местами... - меланхолично отозвался, при помощи ординарца принимая вертикальное положение и незаметно вытирая слезы. Даже непонятно, что больше раздражало в тот момент: тупое блеянье овец, сыплющаяся за шиворот соломенная труха или собственная глупость.
- Не стрелять! Хэй, девка это, вашбродь! Девка как есть! - Иванов четко ответил на вопрос, поставленный моим непристойным словоизвержением некоторое время назад.
- Да не стойте чурбанами, опустить стволы! - прикрикнул мастер-стрелок на зибиров и, подвинув меня, кошкой прыгнул на лестницу.
Услышав характерный шлепок дерева по коже, предположил, что Аристарх не избежал моей участи, однако упавший вниз черенок и довольное кхэканье матерого солдата опровергли мою догадку. Я попытался ладонью разогнать алый туман, собирающийся перед глазами. Бандана промокла насквозь, и едкий пот попал в глаза и в ранку. Как же непривычно тяжело без Слезы и помощи Ральфа! Вот встрял!
- Дуреха, отставить! Свои мы! - донеслось, будто не со второго этажа, а с другой планеты.
- Какие это свои? Белорецкие? Линейские? Кто? - выпулила, шурша сеном при отступлении в угол, невидимая девица.
- Богдана Романова воины. Из ущелья Рока вчера вышли. Село ваше обороняем! Не дури, красавица! - в два голоса обрабатывали упорную селянку Акинф с Аристархом.
Поднялся на второй этаж, частично служивший сеновалом, осмотрелся, отметив про себя, как Пуре по жесту Аристарха присел у окна, готовясь продолжать войну. Видно же, что страшно мужику до одури, адреналинит его от понимания, что чудом вражьего штыка избежал, а все равно готов труду и обороне. Оправдывает оказанное доверие изо всех сил.
- А с чего ты взял, мастер, что мы для нее свои? - мелкую месть замаскировал под бдительность. - Обыскать мерзавку!
Подчиненные с недоумением полуобернулись ко мне. Заодно и рассмотрел причину своих злоключений - блондинку среднего роста в расшитой красными узорами 'ночнушке'. На первый взгляд наряд типичной селянки никаких выдающихся достоинств не скрывал, лица же толком не разглядел. Чувствуя неправоту, все же попытался объяснить свой приказ:
- А если пырнет в спину? В руке у нее что?
Девушка переводила лезвие зажатого обеими руками ножа с одного подступавшего бойца на другого.
- Асень с вами! Поклянитесь, что свои! - потребовала селянка дрогнувшим голоском.
- Брысь в угол, пока в овцу не превратил! Прах и пепел! У меня там люди, может быть, гибнут, пока тут с тобой лясы точим! - Несмотря на повышенные тона, бой за окном окинул хладнокровным взглядом. Внушил себе, что насмерть перепуганной женщины с ножом в двух шагах не существует. - Акинф, присмотри за входом. Аристарх, твои пусть будут внимательнее! Не хватало еще подстрелить кого из граничар, да наши сейчас подойдут...
Резкий выстрел внизу прервал фонтан моих распоряжений. Касим, занявший позицию у входа, приземлил очередного гада. От избытка эмоций зибир поцеловал свой штуцер, выкрикнув фразу на родном языке. Как же я тебя понимаю, парень! После мушкетоподобной дербанки марксман практически сам в цель бьет.
Из торцевого окна открылись страшные результаты работы Акинфа и Ковальского: залитые кровью стены и булыжники мостовой, тлеющие ошметки, завал из тел убитых, пара умирающих с воплями агонизировала среди палой листвы и примятой травы в соседнем саду. Крики, вой, стоны, неразборчивая чужеязыкая скороговорка, заглушаемая частой стрельбой в белый свет. Едкие клубы от взрывов смешивались с дымом пожаров, закрывая половину обзора полупроницаемой пеленой.
С позиции Пуре разглядел копошение в переулке - полудюжина врагов трудилась над возведением баррикады из подручных средств. Зря они выставились ростовыми мишенями. Сделал зибиру приглашающий жест, пальцем указал ему цели. Еще две 'зарубки' на прикладе. Шучу-шучу, подруга с клеймом росомахи, пылинки с тебя сдувать, да отборным маслицем потчевать за такие результаты следует.
Клацнув затвором, вернулся к торцевой бойнице. Целился тщательно, давая время Акинфу перезарядить все шесть стволов. Снять меняющего позицию сквернавца не получилось - вражья пуля зло ткнулась в почерневшее дерево на пару ладоней от моей макушки. На сей раз виновника определил мгновенно - ловкач забрался на тесовую крышу бани, укрывшись за каменным дымоходом. Перевел прицельную марку на выступающую из-за укрытия тазобедренную часть вражьего стрелка. Штуцер лягнулся в плечо, которое некстати вспомнило все предыдущие выстрелы разом, отозвавшись ударом кинжала в старой ране под лопаткой. Вновь заплясали красные крапинки в глазах, предметы поплыли, а звуки замедлились. Уступил ординарцу право продолжить отстрел наименее осторожных бандитов. Потому как меня незамедлительно вырвало остатками завтрака. Нехорошая дрожь разобрала уставшее тело. Ага, понятно, амулет сосал магию как бешенный, да еще адреналин вены жег и вот результат. Спасибо родителям, здоровьем не обидели - посидел с минутку, утерся и дальше воевать.
Перестрелка от общинного дома сместилась на окраину села, туда, где по моим прикидкам находился пролом в частоколе. Все сложилось, как задумано, основные силы налетчиков собрались для расправы с дюжиной невесть откуда взявшихся русинских солдат. И когда сквернавцы собрались с духом для повторной атаки на воротный блокгауз и оккупированный нами шедевр сельского зодчества, Белов со свежими силами ударил им во фланг. Шквальный огонь, стремительная штыковая атака под громкое 'ура', кто оказался на пути, мало не показалось.
Мечущийся в панике черный наймит на секунду замер, высматривая что-то на южной окраине села.
- Молись своим богам, шакал!
В прицеле мелькнуло светлое раскрасневшееся лицо в тот самый момент, когда ярость в выпученных голубых глазах уступила место боли. Вот и кончилась твоя удача и заряд в амулете. Зря ты пришел сюда убивать и грабить.
Мозг причудливым образом сравнил расщепленные пулями доски окошка с подгоревшей творожной запеканкой, которую я так любил в детском саду. Почерневшее снаружи старое дерево желтело на сколах, демонстрируя внутри множество 'изюминок'. Стремясь сбить нас с превосходной позиции, сквернавцы обрушили на крышу сарая лавину свинца. Аристарху не повезло словить щекой пару картечин, а Акинфу срезали чуть не половину правого уха. Пуре тряс головой - очередному смертнику все же удалось закинуть в окно первого этажа шашку взрывчатки. Но за каждую каплю крови моих солдат они сполна рассчитались своими жизнями и теперь неподвижными тушками украшали пейзаж вокруг сарая, в соседних дворах и садах.
Последствия рвоты наждачкой драли мне горло, ноздри разъедал удушливый дым от взрывов и пожаров. Саднило натруженное плечо, кусалась ранка под опухшим глазом. Но душу распирала радость.
- Все, бойцы, мы победили! Трындец ублюдкам, - откинулся спиной на стену, наблюдая белозубые улыбки на потемневших от пыли и крови лицах соратников.
На поселковой площади перекрикивались беловцы и уцелевшие в общинном доме граничары, радостно обсуждая, сколько медовухи местные обязаны выставить пришедшим на выручку. На фоне трагической гибели части жителей это выглядело не слишком уместно, но такое уж у этих людей своеобразное восприятие смерти. Выжившие супостаты забились по щелям в комплексе хозяйственных построек, окруженном со всех сторон моими людьми и селянами. В окнах мелькали белые лоскуты на штыках и доносились призывы к переговорам на ломанном русинском. Интересно, на какое из чудес эти уроды рассчитывают?
Некто настойчивый ломился в дверь нашего боевого поста. Мой приказ: 'Не стрелять!' утонул в какофонии грохота, треска и неописуемого звука единения дубины и каски. Спустился по скрипучей лестнице вниз, сочувствуя, как никто другой оглушенному Буяну. Капрал наверняка рвался проведать меня, и наступил на те же 'грабли'.
- Прах и пепел! Да отберите же у девки дрын, пока она всю роту не перебила!
Яппар повесил штуцер за спину, освободив руки, и шагнул вперед.
- Я тебе не девка, а честная жена! - боевая селянка сама отбросила увесистый кол и с вызовом уперла руки в боки. Протиснувший рогатую башку сквозь прореху в ограде барашек взялся жевать перепачканный пеплом от сгоревшей соломы подол, глядя на меня пронзительно глупыми глазами. Отличный бы демотиватор вышел на тему родства овец и блондинок, жаль фотик на Земле остался.
- Интересно, кому же так повезло в этой жизни?
- Ты его не знаешь! - парировала девушка, откидывая со лба светлые волосы.
- Огонь-баба! - одновременно булькая от смеха и покряхтывая, к нам присоединился Аристарх.
- Язык как бритва! - хрипло подметил Акинф.
- Буян, как самочувствие? - тронул опешившего русина за плечо.
- Маришка... - только и прошептал тот в ответ.
- Вставай, капрал. Ты что-то важное хотел...
Дальше произошло нечто невообразимое. Блондинка кометой бросилась на Буяна с воплем:
- Любый мой! Ярослав!
Буян подхватил ее за талию ручищами и закружил, нежно приговаривая:
- Маришка! Маришка!
Мы, грязные и окровавленные, невольно расступились, раздвинув собой серую жестокость войны, давая место прекрасному. Дошло: мы стали свидетелями воссоединения семьи, разлученной рекрутчиной, войной и огромным расстоянием. Надо же, я и предположить не мог, что разудалый Буян связан брачными узами. Стало радостно за них до соленой влаги в глазах.
Выждал положенную минуту, стараясь не слишком пялится на бурю эмоций, спросил-приказал:
- Буян, доложи, зачем пришел!
- Есть! Вашбродь, господин Белов зовет вас срочно прибыть. Поганые переговоров требуют. У них женщины и дети в полоне...
- Кому передашь капральство, Ярослав? - поинтересовался, отводя глаза от милого личика суженой Буяна.
- Да как же, Богдан Всеславыч! Как же так?! Я готов в бой! - вскинулся с обидой в голосе и на лице русин.
- Готов он! Нет, капрал, эта женщина под арестом! За нападение на твоего командира при исполнении. А раз ты мой самый надежный человек, то тебе ее и стеречь, чтобы не сбежала.
- Приказ понятен, капрал?
- Не сбегу я, господин хороший! - весело рассмеялась Маришка. - Куда я теперь от мужа своего?
- Точно так! - отозвался Буян, то ли на мой вопрос, то ли на ремарку своей суженой.
- Куда прибыть-то? - в атмосфере радости стало трудно соблюдать формальности и вообще думать. - Ау, капрал, где Белова искать?
Буян обернулся ко мне с растерянным видом.
- А-А! Да к дому старшины! Оркан там 'метлу' ладит и бомбометов своих расставляет.
- Ты уж объясни своей жене... - но пара уже не слышала моих слов, поглощенная исключительно друг-другом. - Да, в Бездну! Сами разберетесь. За мной, братцы!
Стрельба стихла. Вопли боли постепенно уступали горькому плачу, стелившемуся над крышами опустевших домов вместе с едким дымом пожаров. Сквернавцы не жалели ни стариков, ни женщин, ни младенцев. Немногим удалось ускользнуть и затаиться. Каждый двор Старого Места в тот день являл собой жуткую пародию на анатомический театр, каждый дом походил на склеп. По пути к дому старшины насмотрелся на всякое с избытком.
Судьба заготовила мне испытание страшнее городского боя с превосходящими силами, в тот день я увидел невозможное. Как рыдают мужчины. Как спокойные, рассудительные прежде люди превращаются в одержимых безумцев, как черная ненависть в поисках выхода заливает глаза, испепеляя душу и рассудок. Мальчишка, забивающий раненого сквернавца булыжником. Парень, режущий себе ладонь над телом невесты в подкрепление темной клятвы. Женщины, дети, старики, убитые и походя, и расчетливо и с невыносимой жестокостью. Глаза сирот, что спаслись ценой жизни близких. Нет уж, господа, мой отряд вы теперь ни за что не разгоните. Эта война, эта злющая тетка, мне больше не чужая...
Вновь вспомнились счастливые дни, когда княжна забирала мою боль и скорбь, оставляя лишь холодную уверенность в правоте моего дела. Теперь же все всю дрянь и мерзость этого мира придется пропускать через себя, а каждое острое решение будет возвращаться снова и снова, отравляя сознание. Но все, что мне остается, это пройти этот путь до конца. С трудом переборол желание выпить чего покрепче и поядреней, удовольствовавшись последними теплыми каплями из фляги.
Едва завидев меня, Белов взялся докладывать о действиях его отряда. Приятно было слушать, как перекололи паникующих сквернавцев, но пришлось юношу оборвать:
- Евгений, вы замечательно выглядите в этом мундире, но, боюсь, представляете здесь хорошую мишень для засевших в сарае отчаюг. Пройдемте в укрытие.
Оглядел подворье старшины, похожее на бурлящий котел, наполненный моими солдатами, граничарами, верховыми куланами, пацанами и мелкой живностью. Оркан руководил обустройством позиции для 'метлы'. Трофейные команды приносили одну груду оружия и амуниции за другой. Харитон и Гусляр оказывали помощь раненым, не делая различия между русинами и граничарами. Под ногами у суетящихся людей то и дело рассекали, взметая мусор, пестрые шустрые курицы, придавая деловой суете нотку сельского колорита.
Шестеро пленных с перекрученными за спиной руками стояли на коленях, кому раны и побои позволяли держаться. Походя отметил, что четверо сквернавцев похожи как братья. Они находились в подобии ступора - ни происходящее, ни даже собственные раны, их не интересовали. Двое других, дрожа и стеная, ожидали своей участи. Выжили не все сдавшиеся; прежде чем Белов вступился, народные мстители зарубили нескольких на месте. На счастье пленных все дети и женщины оказались заняты тушением пожаров и иными делами, иначе на бандитов уже бы обрушился камнепад с добавлением кала животных. Нравы здесь просты, а прелюдия к виселице разнообразием не отличается.
Приземлился усталым телом на скамью в беседке, образованной виноградными лозами. Пригласил господина подофицера сесть и продолжить доклад. Итак, победа нам обошлась в четверых убитых и восемь раненых. Много это или мало, не так важно, как тот факт, что это результат моего и только моего решения. На острие удара Евгений поставил вооруженных до зубов ветеранов с защитными амулетами, иначе потери оказались бы серьезнее. Больше всех нашей крови пролили черные ландскнехты. Обычных же сквернавцев убивать получалось большей частью довольно легко; в перестрелке они становились легкой добычей моих стрелков, в рукопашной тоже уступали русинам, а лишенные командиров, при виде нашего превосходства быстро утратили желание сражаться. Большая группа, провожаемая нашими и граничарскими пулями, в надежде на спасение бросилась в сторону третьего пролома в палисаде. Евгений отправил для преследования восемь бойцов под командой свежеиспеченного сержанта Грома с предупреждением не увлекаться.
Другая часть противника, сохранившая командира, оказалась полностью блокирована в Г-образном одноэтажном хозяйственном строении. Врагов насчитывалось от восьми до двенадцати голов. Они захватили неопределенное количество женщин и детей, чтобы использовать их в качестве живого щита. Предварительное наблюдение обнаружило возможность одновременного штурма через две двери и крышу, но способа избежать новых жертв, ни я, ни Белов пока не увидели. В финале доклада Евгений сообщил, что в лагере развернут лазарет, а в селе действует перевязочный пункт, в скором времени для оперативной помощи должны подойти медсестры-асенитки. Для совместного прочесывания села посланы двадцать стрелков. Сбор трофеев поручен обозникам и легкораненым. Подсчет бандитских трупов еще продолжался, но можно с уверенностью утверждать, что вольная рота вновь на голову разбила более многочисленного противника.
С каждой минутой село оживало, оправляясь от страшного удара. Из укромных уголков и общинного дома выбирались уцелевшие жители. С седых голубеющих в дали гор подул резкий ветер, унося прочь шапку горького дыма с окровавленной головы Старого Места.
- Лейтенант Романов. С кем имеем честь? - я встал, приветствуя подошедшего к нам граничара с перевязанной полотенцем головой, саблей в руках и перевязью пистолетов, наброшенной поверх еще недавно чистой светлой рубахи. Спиной почуял его приближение - как жарким воздухом обдала волна злости и ярости, исходившая от этого человека.
- Остап Чер-рный, десятник, стар-рший сын Григор-рия Семибр-рата. - прорычал сквозь усы подошедший, словно цепной пес из-под забора. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы не нахмурить лицо - подобный прием меня озадачил.
Евгений представился в свою очередь, спровоцировав пристальный взгляд граничарского десятника. Неужели этот босяк понял, что перед ним бастард князя Белоярова или...
- Чьи будете? - грубо и требовательно спросил местный.
Вдохнул - выдохнул, рассматривая колоритную свиту местного авторитета. За своим вожаком клином выстроились крайне бандитского вида личности.
- Вольная рота. Моя рота. После разгрома трех баронов двигались из Ущелья в Рощу с ранеными и гражданскими. Не смогли остаться в стороне.
Вместо ожидаемой благодарности повисла пауза, становясь с каждой секундой тяжелее и неприятнее. Оно и понятно, ребятки тут поставлены границу на замке держать, за что вольности имеют и веский повод смотреть свысока на прочее население колоний. А тут некий хрен с бугра застал этих крутышей со снятыми, да не по своей воле, штанами.
- Значит, ты в селе старший, Остап? - перешел к делу я. Тот факт, что убеленные сединами и покрытые шрамами казаки-разбойники стояли позади и в разговор не встревали характеризовал господина Черного как непререкаемого авторитета среди граничар.
- Да, - десятник резко куснул пшеничный ус и повторно смерил меня взглядом с прищуром. - Когда за теми пойдем?
Встречный вопрос прозвучал, как требование поддержать атаку его немногочисленных воинов на амбар с бандитами и заложниками. Сквернавцы вывесили белые лоскуты, но своего парламентера не высылали. Не стреляли отчего-то и то хлеб.
- Ксанка моя там! Жинка-а! - прорыдал седоусый бритоголовый мужик, бросив нам под ноги сине-красный богато расшитый камзол. - Жи-и-инка-а!
Следом раздались аналогичные крики, подстегнув затихший было женский и детский плач. Граничары взялись накручивать себя, а хуже того, моих бойцов. Много ли надо русинскому солдату, воспитанному в традиции 'Сам погибай, а товарища выручай'? Особенно, если речь о женщинах и детях! Вот только не тот случай, чтобы пороть горячку. Надо взять тварей аккуратно, без потерь вольной роты и гражданских.
- Остынь, вольный! Всем тихо! Тихо! Сказать дайте! - перекрикивая селян, провел ладонью по кругу, возвращая в трезвый ум наиболее громких крикунов магическим макаром. Помогло. Установилась относительная тишина.
- Пойдете на штурм и их погубите и сами ляжете! - Указал пальцем открытое место перед сараем. - Сколько заложников у них? Кто знает?
Собравшиеся недоуменно переглядывались и пожимали плечами. Прах и пепел, неужели я один за всех думать должен? Ясно, как божий день, ни штурм, ни долгая осада нам не выгодны. А что бы я делал на месте загнанного в угол противника, что сражается за деньги?
Обратился к Остапу:
- Будем торговаться. Говорить будут со мной, как с офицером Армии Освобождения. Пообещаю им жизнь, но попадут в плен к вам.
Белов шумно выдохнул и впился взглядом мне в переносицу.
- Да, Евгений, я понимаю, что честь русинского офицера это важно. Но для меня важнее жизни моих солдат и хозяев этой земли. Там засели подлые бандиты и убийцы, слово, данное им, силы не имеет.
И совсем тихо добавил:
- Отпускать их нельзя.
Ведь это не простые бандиты, нанятые для грязной работы. Имперские штуцеры с драгунками в их руках, вкупе со временем и местом нападения - отнюдь не совпадение. Никто из ландскнехтов не должен выжить, чтобы рассказать о моей роли в этом бою своим нанимателям.
- А если не согласятся? - засомневался Белов.
Обстановка разгромленного поселения заставляла согласиться с моим планом действий.
- Они умрут. Умрут заложники и, наверное, кто-то из нас. Нам этот вариант не подходит.
Где-то в глубине я уже был готов пожертвовать заложниками, лишь бы замазать рты глиной всем наемникам. Опираясь на опыт Ральфа, я не рассматривал рядовых сквернавцев, как свидетелей, представляющих интерес для поджигателей войны, которым за неделю времени уже не раз перешел дорогу.
- Так. Чего с нас потребуешь? - покатал желваки Остап.
- А ничего. Ты горяч, Остап. Поэтому будем ждать твоего отца. Старшина Семибрат уже знает, что корпус в окружении и будет отступать. Много ваших попадет в плен. Война не вечна, будет обмен. Поэтому он, как хозяин этих прекрасных мест попросит, а я, как порядочный гость, ему уступлю злодеев. А там, хоть судите их судом, хоть меняйте, хоть режьте, да с кашей ешьте.
Последние известия произвели на граничар ошеломляющий эффект. Взрослые, битые жизнью воины вновь раскричались, как базарные бабы: кто причитал по родным, кто проклинал немецких офицеров, что завели Корпус в западню, кто требовал созвать Круг, кто просто орал несуразное. Дикая энергия плескалась над подворьем, но мой гамион в браслете впитывал излишки, не позволяя бурлящему котлу взорваться.
- Здраво рассудил. Добро, я своих придержу, - заметно успокоенный Черный Остап сделал знак бойцам, окружившим пленников с обнаженными саблями и кинжалами.
Богдан сегодня источал хитрости аки змей, а первый комплимент за весь день заработал. Вот, того же Буяна как красиво отстранил от командования, а? Надо по дворам убийц выкорчевывать, а у него на уме Маришка! Сам бы погибнуть мог, что в свете прибытия любимой жены аж из тридевятого царства никак недопустимо, и людей моих под огонь подставить. Вот и сквернавцам, этим постоянным жертвам моего коварства, предстояло пережить обычное кидалово, когда договариваются с одним, а приходит более главный и заявляет: 'ничего не знаю!'. Но на момент возвращения Старшины у них уже не будет оружия и заложников. Зато у меня не возникнет проблем с граничарами, поскольку отряд с пленными изуверами жители села просто не выпустят. 'Черных' - в расход, а рядовых, что не могут много знать, селянам. Обмен - дело небыстрое, какая-то информация забудется при отсидке в зиндане, другая устареет; глядишь, либо я затеряюсь в приграничном краю, либо враги мои передохнут или огребут проблем важнее мести Богдану Романову. Сейчас, главное, юнилендовских советников сблатовать на сдачу под мою гарантию. Цивилизованные же люди, не дети гор какие, должны быть у них понятия о чести и благородстве, даже если вместо самих качеств неизвестно что выросло.
Покинувший нас десятник мгновенно стал центром группы воинов. Что он им сказал, я не расслышал, но через несколько секунд мимо нас промчались верхом на куланах двое вооруженных юношей, а по селу забегали мальчишки-посыльные. По цепи солдат, державших под прицелом оккупированный сарай, женщины разносили квас, молоко, лепешки и фрукты. На столике нашей беседки, с моим появлением превратившейся в штаб, появился серебряный кувшин с холодным вином, закуски и несколько изящных металлических кубков, посеребренных изнутри.
Прибежал с докладом возбужденный Аристарх. Порадовал новостью, что Старое Место не покинул ни один нападавший. Несколько гвардейцев княжны у третьего пролома устроили засаду и постреляли - порубили две дюжины в панике бегущих сквернавцев. Этим участие 'медведей' в зачистке села не ограничилось. Рогов отрядил три пары всадников патрулировать периметр и перехватывать возможных беглецов.
- Молодец, мастер! - Обнял Аристарха. - Прям гора с плеч. Нельзя, чтобы хоть один ускользнул!
- Полагаю, злодеи неподалеку устроили убежище, - заключил Белов. - Возможно, есть и другие банды, вроде этой.
- Верно Евгений. Не понимаю, как же вольные проворонили врага на своей территории?
Сказал, прекрасно понимая, что Линия военных поселений, оголенная приказом корпусного генерала армии Корна, весьма уязвима для скоординированных действий диверсионных отрядов, вроде напавшего на село.
- Мне трудно в это поверить, но обстоятельства заставляют задуматься, - медленно и тяжело, словно раскручивая тяжелый ворот, продолжил Белов. - От вас, господин лейтенант, я заразился подозрительностью и теперь во всем ищу подвох. Эта война идет по другим канонам. Полагаю, если мы не примем новых правил, то обречены на поражение.
В знак понимания, чего это признание стоило парню, положил ему на плечо свою руку.
- Евгений, вы проницательный юноша. Известно, что полководцы готовятся к прошедшим войнам. Очень вас прошу, сделайте Отчизне подарок, станьте исключением.
Вернувшаяся с прочесывания группа привела новых пленников. Мое внимание привлек единственный 'черный' долговязый и рыжеволосый, чью щеку и плечо прикрывали наспех сделанные повязки из домотканого полотна. Явно нарезал из награбленной одежды.
- Благодарю за службу, воины! Этого мерзавца, где взяли, Дунай?
Сержант развернулся к селу, приложил к морщинистому бронзовому лбу козырьком мозолистую ладонь.
- Вон тот дом с пробитой крышей?
- Верно вашбродь, откуда...
- Винтовка при нем была?
Боец кивнул, указывая пальцем в сторону трофейной команды.
- Этого стеречь отдельно.
- Есть.
- Пощадите! Я простой солдат и исполнял приказ! - бойко заголосил юнилендовец на имперском. Ничего примечательного из себя мой противник по недавней пародии на снайперскую дуэль не представлял.
- Ты врешь еще хуже, чем стреляешь, аршлох! - ответил ему на родном языке Ральфа и скомандовал по-русински: - Увести!
Этого непременно в расход - рана на щеке напомнила о себе синхронно с решением. За Айтыша, за Сокола и за то, что по-имперски врет, как дышит.
Заметил среди прочих стрелка, которого здесь быть не могло.
- Сержант Ермолай, стоять! У тебя же лихорадка была! Тебя господин Немчинов из госпиталя отпустил? - пригвоздил вопросом пойманного самовольщика на месте.
- Никак нет, ваше благородие!
Я не счел нужным отчитывать пожилого бойца при молодом пополнении, но для порядка сухо сказал:
- Будешь наказан.
- С нашим удовольствием, вашбродие!
Зря хорохоришься, храбрец, внутренне ухмыльнулся я. Пришлось напустить на начальственное лицо еще более суровый вид. Что ж, братец, не доходит через голову, дойдет через другое место:
- К вечеру собери всех ухарей, кто самовольно покинул госпиталь, и пожалуйте к медбрату Харитону для воспитательной клизмы.
- Есть! Разрешите идти? - геройский вояка и почетный знаменосец заметно переменился в лице. Лихорадка вернулась, не иначе.
Усиленные граничарами стрелки заканчивали проверку последних закоулков села. Наконец лидер осажденных унял приступ 'медвежьей болезни' и, предварительно вытребовав у меня слово офицера, вышел для переговоров. Определенную роль сыграла 'метла', установленная на прямую наводку и полсотни стволов, направленных на окна и двери последнего пристанища 'псов войны' со всех сторон.