|
Я проснулся от подозрительных звуков, доносившихся с моей веранды. Что-то там стучало и падало. "Кто бы это мог быть?" - спросонья подумал я. Гости с тортом? Грабители с фомкой? Председатель садового товарищества с требованием уплаты очередных взносов? Нет, ни первое, ни второе, ни третье. Скорее всего, это была обыкновенная ворона, искавшая, чем бы ей поживиться в человеческом жилище.
Но в любом случае следовало вставать.
Я натянул спортивный "адидасовский" костюм, однако не для занятий спортом, а лишь для прикрытия собственной наготы. Шаркая ногами, миновал маленькую смежную комнату, затем веранду с распахнутыми окнами, служившую одновременно кухней, и вышел в прекрасное солнечное утро. Радостно щебетали на проводах птицы, задорно перелаивались окрестные собаки, весело дребезжала на задворках нашего дачного посёлка электропила.
Начинался ничем непримечательный будний день.
Прогуливающийся поблизости, под кустом смородины, соседский кот покосился на меня зеленоватым глазом. Видимо, прикидывая, представлял ли я для него угрозу.
- Не отвлекайся, Мурзик. Продолжай ловить мышей. Здесь их тьма тьмущая. Не бойся, я тебя не обижу - на обед не сварю, - пошутил я. У меня было самое благодушное настроение.
Рыжий кот не поверил в искренность моих слов и, подняв хвост трубой, величаво удалился.
- Скатертью дорога, жалкий тунеядец! - напутствовал я Мурзика и направился по влажной от росы тропинке к сараю на дальнем конце участка. Там у меня среди сельскохозяйственного инвентаря стоял, сверкая белизной, предмет моей гордости - биотуалет. Он вызывал чувство чёрной зависти у соседей. Разумеется, у тех, кто не делал компоста. Всякий раз, посещая сарай, я думал: нужно перетащить биотуалет, хотя бы на веранду, а то ведь украдут. Соблазнятся те же соседи или, что гораздо вероятнее, гастарбайтеры из ближнего зарубежья. Но всё никак не перетаскивал - побеждала моя природная лень.
С ветки большой раскидистой яблони, растущей возле дома, я сорвал плод с белой прозрачной кожицей.
- Фу, чтоб ты загнулась, трухлявая коряга. Давно пора от тебя избавиться, - проворчал я. К этому дереву требовался особенный подход. Если его благодарить, то оно, бывало, зазнавалось и прекращало плодоносить. И наоборот, если его ругать и обещать выкорчевать, то оно пугалось и поражало обилием сочных и вкусных яблок.
Строго похлопав по стволу дерева и пригрозив ему пальцем, я молодцевато расправил плечи и окинул взглядом свою дачу. Досталась она мне в наследство от умерших родителей - обыкновенных железнодорожников. Но, как некогда водилось, ударников коммунистического труда. Ударяли они, стало быть, ударяли по-коммунистически - и доударялись к преклонному возрасту до земельного участка, на котором возвели брусовой домик.
Мне же - их единственному отпрыску - в нынешнем году исполнилось сорок лет. Но я ровным счетом ничего не сумел добиться в жизни. За исключением разве только лишь биотуалета. (Такая тонкая английская шутка. Хе-хе.) У меня никого не было - ни жены, ни детей, ни настоящих друзей. Не преуспел я и в карьерном росте. Хотя, в общем-то, на работу мне было грех жаловаться. До недавнего времени я занимал неплохую должность. Был переводчиком в филиале одной зарубежной фармацевтической компании. Получал приличную зарплату.
Конечно, многие сочтут меня последним болваном, но этой весной я оттуда уволился. Взял и положил на стол начальника заявление об уходе. Надоело мне постоянно ощущать какой-то непонятный дискомфорт. Решил, что вполне могу обойтись без денег этой зарубежной компании. Я вырос в небогатой семье на городской окраине и привык с детства к скромному образу жизни. Мне не нравилось бывать в дорогих ресторанах, отдыхать на модных курортах, играть всю ночь до утра в казино. Я не заводил бурных романов с роковыми женщинами. Довольствовался интрижками с доступными девицами, что, собственно, не требовало от меня излишних хлопот и затрат.
Отдельный разговор - Диана. Без малейшей надежды на взаимность, я любил эту женщину уже более десяти лет. Ради неё, если честно, и стремился сделать карьеру. Но вот не получилось. Чего-то не хватило для достижения окончательного успеха.
К тому же муж Дианы, Артур Штукатуренко - человек непомерных амбиций и обладатель университетского диплома с отличием - везде и всегда меня перегонял. Ну, а сейчас Артур и вовсе достиг недосягаемых высот. Он был генеральным директором и совладельцем крупной сети продовольственных магазинов.
Коль так, зачем мне было лезть из кожи вон на своей фармацевтической компании? Зачем напрягаться?
Я имел всё, что может скрасить жизнь любого одинокого российского гражданина. Двухкомнатную квартиру у метро "Водный стадион", почти новый автомобиль "Нива" цвета "баклажан", металлический гараж во дворе, добротную дачу по северо-восточному направлению. Коллекцию старинного фарфора, состоящую из севрских и кузнецовских кофейных чашек и блюдец. Не говоря уж, о прочих разных пустяках - вроде китайской ручки с золотым пером. Словом, имел всё, что душе угодно.
Спрашивается, чего ради было себя утруждать? Вскакивать каждое утро ни свет ни заря, мчаться на работу и весь день корпеть в офисе над скучнейшей технической документацией? Я способен был обеспечить своё безбедное существование, занимаясь дома или на даче переводами художественной литературы. Слава Богу, мои институтские знания легко мне это позволяли.
За завтраком из писклявого радиоприёмника я узнал последние новости. К счастью, наступивший день не был омрачён громкими преступлениями, стихийными бедствиями и техногенными катастрофами.
Потом по скрипучим ступеням поднялся в мансарду.
Недавно, в ходе генеральной уборки, я выкинул из неё всё лишнее. Из мебели в мансарде остался только столик с компьютером. Древний комод да колченогий стул с продавленным сиденьем. Заключительным штрихом являлся домотканый коврик, прикрывавший дефекты дощатого пола. Мансарда приобрела вид уныло-спартанский. Вроде служебного помещения обнищавшего госучреждения перед визитом аудиторской комиссии. Зато теперь ничто в ней не отвлекало меня от плодотворного интеллектуального труда.
Я распахнул окно и посмотрел на строения дачного поселка - они, будто насмерть перепуганные, чуть ли не вплотную лепились друг к другу. Это был наш отечественный парадокс. Имея столько пустующей земли, как ни у кого в мире, жить мы предпочитали тесно и скучено. Согласно пословице: в тесноте да не в обиде.
Однако довольно философствовать - пора было приниматься за работу.
Вчера я встречался со своим старинным приятелем Наумом Гольцем, главным редактором процветающего ежемесячного журнала. И тот буквально слезно просил меня как можно быстрее перевести рассказ одного американского автора. Причем гонорар обещал заплатить по самой высокой ставке.
Что ж, приятелей следовало выручать. Тем более если это сулило неплохие деньги.
Послюнявив кончики пальцев, я вынул из пластиковой папки листы машинописного текста и прочитал на первой странице: Боб Блейн-младший "Переводчик". Хо-хо. Забавно - рассказ был прямо-таки о моей персоне.
Имя автора мне ничего не говорило. (Кстати, по-русски его фамилия значила нарыв либо чирей.) Я не знал Блейна-младшего. Ровно, как и Блейна-старшего. Не ведал, в общем, о Нарыве-Чиреи - ни младшем, ни старшем. Этих болячках на теле человеческом. Но так даже и к лучшему. Перевод неизвестного писателя не требует той тщательности и скрупулезности, как перевод прославленного мастера.
С улицы меня окрикнул звонкий женский голосок. Я выглянул из окна - перед домом, у изгороди, стояла и махала мне рукой моя соседка Ирина Трубникова. Её участок располагался сразу справа от моего земельного надела.
- Валентин, спуститесь! Будьте любезны! Не хочется кричать на весь посёлок!
- Сию минуту, Ирина! Лечу, как... э-э, - замялся я, подыскивая какое-нибудь незатертое поэтическое сравнение. - Эврика! Лечу, как дирижабль "Граф Цеппелин" в тридцатом году в Москву!
Я вышел из дома и направился к соседке, сорвав по пути с яблони плод покрасивее. Не представляя, как мне передать полёт дирижабля, просто избрал довольно развязную походочку, как у завзятого ловеласа. Безусловно, она не гармонировала с моим зрелым возрастом. Сорок лет - это тебе, парень, отнюдь не двадцать. Но и не шестьдесят. Хотя шестьдесят - тоже ещё нормально. Да и восемьдесят, по большому счету, - вполне приемлемо. Если, конечно, доживешь до восьмидесяти-то - не хватит раньше кондрашка.
Ирина, одетая для поездки в город - то есть, парадно - в голубенькую кофточку, чёрные вельветовые джинсы и туфли на среднем каблуке, нетерпеливо прохаживала вдоль моей ограды. В детстве, наверное, Ирину за спиной её подружки называли - Труба. Но в настоящий момент "трубу" внешне она нисколько не напоминала. Это была стройная молодая женщина, с безупречно правильными чертами лица. За исключением, пожалуй, чересчур полноватых губ. Но они её не портили - даже, напротив, придавали особую индивидуальность. Ещё у Ирины часто бывало строгое выражение светло-карих глаз. Что, само собой, отметало любые вольные поползновения с моей стороны.
- Быстрее можно?! - поторопила она.
- Лечу!
- Доброе утро, Валентин!
- Моё почтение, Ирина, - произнёс я, приземляя изображаемый летательный аппарат, и изящным движением протянул ей яблоко. Обитатели нашего дачного посёлка имели одну общую слабость - все они обожали, когда их чем-либо угощали со своего сада-огорода. - Попробуйте искусительный плод с моего личного райского дерева.
- Благодарю, - зарделась она и спрятала яблоко в дорожную сумку-котомку.
- Такая вот съедобная валентинка.
- Но сегодня не День святого Валентина.
- Этот праздник всегда со мной. Я же Валентин.
- С чем вас и поздравляю, - улыбнулась она. - Хотела попросить об одолжении. Если меня будет кто-нибудь спрашивать, скажите, что я поехала в Москву и вернусь ближе к вечеру.
- Например, кто?
- Ну, мало ли.
- Понял, Ирина. Ни о чем не беспокойтесь, - проговорил я, как обычно говорят переводчики - по-ленински щурясь и дёргая ножкой. - Я на страже общественного порядка.
- Мне нужно проверить городскую квартиру и уладить некоторые дела в моём банке.
- Разумеется, проверяйте и улаживайте, - кивнул я. - Да, как там у ваших, на юге? Все благополучно?
Мне, как и всем в посёлке, было известно, что малолетний сынишка Ирины вместе с её родителями сейчас отдыхал в Крыму. Самой же ей пришлось остаться здесь - на Валдайской возвышенности в Средней полосе России. Моей соседке требовалось написать какой-то длинный отчёт для коммерческого банка, куда она недавно устроилась на работу. Секретов в нашем поселке почти не существовало.
- Спасибо, всё замечательно. Разговаривала с ними недавно по телефону. Никто не болеет, море тёплое и чистое. На рынке много дешевых фруктов.
- Отрадно слышать, Ирина. Не то, что у нас в Нечерноземье - с нашими улётными ценами и мелкой грязной речушкой. В следующий раз передавайте им от меня горячий привет.
- Обязательно, - пообещала она. - Вам купить что-нибудь в городе?
- Пожалуй, нет. Мои запасы пока не истощились. Я запасся, словно на гражданскую войну, - ответил я и с минуту, стоя возле ограды, смотрел ей вслед.
Дачная молва приписывала мне и Ирине долгую и устойчивую интимную связь. О ней, без тени сомнения, говорили женщины-соседки. Мужья их, с ухмылочкой, соглашались и добавляли от себя свежие пикантные подробности. Это убеждение основывалось на том, что оба мы были люди одинокие и приемлемого брачного возраста. Имели схожее образование и социальное положение. К тому же, будучи близкими соседями, мы волей-неволей часто встречались. Всё это не могло не бросить нас в страстные любовные объятия друг друга.
Но они ошибались - никакой интимной связи между нами не было. И по целому ряду причин. Главная из них: меня вовсе не вдохновляли местные дамы. Они постоянно копошились на своих грядках, принимая весьма малоэстетическую позу - задрав кверху попу и широко расставив ноги. Да и одевались местные дамы чёрт знает во что! Где они только отыскивали такие живописные обноски?! На какой, спрашивается, помойке?!
Потом, они вечно ходили полусонные, нечесаные и растрёпанные - по всей видимости, считая свои сотки продолжением собственной городской кухни.
Ирина, к сожалению, ничем от них не отличалась и ни в чём им не уступала.
Да и обращались мы друг к другу то на "вы", то на "ты". В зависимости от ситуации. Но в основном - на "вы".
Размышляя подобным образом, я споткнулся о лестницу, лежавшую в сорной траве рядом с тропинкой, и едва не сломал ногу. Это меня, как пить дать, Бог наказал.
Ещё месяц назад этой лестницей пользовался электрик, чинивший проводку в моём доме. С тех самых пор она и валялась здесь, а я всё собирался оттащить её куда-нибудь подальше. Скажем, за сарай в заросли малины. Но постоянно откладывал. Нет, лень, определённо, родилась раньше меня.
Но с другой стороны, возможно, что лестница вскоре понадобится. Зачем же тогда таскать её туда и обратно? Это же мартышкин труд. Поэтому пускай она по-прежнему лежит себе в буйной траве, возле дома.
Этим решением я обрёл душевное равновесие.
Я поднялся в мансарду, разместился на продавленном стуле и взялся за перевод произведения Боба Блейна-младшего. И как-то незаметно втянулся в его действие.
Герой рассказа - Гарри Стоун, мужчина средних лет и приятной наружности, совсем как у меня, - терпит жизненный крах. Рекламная фирма его разоряется в пух и прах. В довершение бед, Стоуна оставляет любимая жена. Джентльмен, натурально, впадает в депрессию - отгораживается от внешнего мира, затворяется в четырех стенах и, снедаемый мрачными мыслями, начинает злоупотреблять спиртными напитками. В основном неразбавленным виски. Но через месяц, по совету друга Клайда, решает круто изменить свой образ жизни. Покидает шумный Нью-Йорк и поселяется в захолустном провинциальном городке в районе Великих Озер, откуда были родом его отец и мать.
Стоун много читает и размышляет, осматривает достопримечательности, наслаждается красотами осенней природы. Знакомится с местными жителями. В том числе, со своей соседкой Джейн - симпатичной и обаятельной девушкой, работающей в краеведческом музее. И начинает постепенно оттаивать сердцем.
По телефонной просьбе Кайла, редактора крупного книгоиздательства, Стоун берется за перевод неизвестного французского автора.
Я откинулся на спинку стула, протёр ладонью уставшие глаза и взглянул на часы. Ого, официальным языком, было уже шестнадцать тридцать. Я настолько увлекся переводом, что совершенно забыл об обеде. Но зато начисто смел все яблоки из миски, стоящей на полу.
Конечно, чревоугодие было смертным грехом. Однако питаться иногда все-таки было необходимо.
Спустившись на веранду, я послонялся от холодильника к газовой плите и обратно, пока меня не осенила гениальная идея - разогреть себе вчерашние макароны по-флотски. От пребывания на военных сборах, после окончания института, эти самые макароны были для меня единственным светлым воспоминанием об армии. Естественно, мистер Стоун предпочёл бы куда более изысканное блюдо, заказанное в итальянском или японском ресторане. Мне же, увы, приходиться довольствоваться вчерашними подгоревшими макаронами. Что поделаешь? Чай не в Америке. Как говорится, по Сеньке и шапка.
Кстати, что лучше звучит - Гарри Стоун или Валентин Засолов? По-моему, то и другое звучит невпечатляюще. По засолово-стоунски. Что-то вроде Солёного Камня. Гораздо лучше - Наполеон Бонапарт. Скромно и со вкусом.
Но любопытно, до чего ситуация, описанная в рассказе Блейна, напоминает мою собственную жизненную ситуацию. Нет, безусловно, разнятся бытовые детали и общий фон - район Великих Озер отнюдь не наше ближнее Подмосковье. Однако как совпадает настроение и событийная нить! Стоун, как и я, не в восторге от сложившегося положения вещей - решает коренным образом изменить свою жизнь. У нас обоих имеется опыт неудачной любви, а также соседство с одинокой привлекательной женщиной. Наконец, он и я занимаемся одним делом - переводом с иностранного языка. Совпадают даже наши мысли. По сути, мы с Гарри обычные резонёры.
Что ж, вероятно, многие люди в определённом возрасте оказываются в схожих ситуациях и переживают одни и те же чувства.
Я с аппетитом доедал со сковороды вчерашние макароны, когда услышал тихое урчание мотора подъезжающей машины. Поднял голову и в распахнутое окно увидел новую синюю "ауди". За рулем сидела Диана Штукатуренко. Нет-нет, вру - Штукка. Свою прежнюю фамилию она и Артур год назад поменяли на эту с двумя "к" на конце. Оригинально, не правда ли? Так, по-моему, звучало намного благозвучнее.
Вскочив, я вытер полотенцем замасленный подбородок, прыснул на себя одеколоном и, затягивая на ходу молнию на спортивной куртке, побежал отпирать ворота.
- Привет, Валя! Привет, мой мальчик! - проговорила Диана, приоткрыв боковое стекло автомобиля. Потом, въехав на мой участок, выбралась из "ауди" и изящным движением пригладила роскошные каштановые волосы.
Я терпеть не мог, когда меня называли этим женским именем - Валя. Но от неё терпел. С годами Диана становилась только краше и привлекательнее. Одновременно она напоминала и леди Ди, и "Диану" кисти Веронезе. Поразительное сочетание несочетаемого! Но сегодня выглядела она неважнецки. Лицо покрывала неестественная бледность. Косметика была нанесена неаккуратно и наспех, а под воспалёнными глазами пролегали тёмные круги. К тому же от Дианы исходила непривычная напряженность и нервозность.
- Ба! Сошествие с небес!- произнёс я, всплеснув руками. - Какими судьбами?!
- Незатейливыми судьбами, милый. Самыми незатейливыми. Захотелось навестить старого друга, - сначала она ткнулась носом в мою щеку, а затем неловко её поцеловала. - Ты один, Валя? Надеюсь, что я не помешала?
- Нет, отнюдь! Страшно рад тебя видеть! - ответил я и расцеловал Диану в обе щеки.
- Это из области чистой фантастики, что мне удалось отыскать твой посёлок. Последний раз я была у тебя так давно. Здесь всё изменилось. Плутала-плутала, насилу нашла. Этих дачных поселков появилось как поганок после дождя.
- В рыночных условиях благосостояние части москвичей резко выросло. Отсюда и эти поселки.
- Что есть, то есть.
- Но, извини, не желаешь? - предложил я, сделав красноречивый жест в сторону сарая. Но вовсе не с целью похвастаться своим биотуалетом - Диану было им не удивить. Просто я подумал, что, возможно, в дороге её укачало. Поэтому она, собственно, и спала с лица.
- Ты, Валя, по обыкновению, внимателен. Спасибо. Но пока я воздержусь, - улыбнулась она, взяла меня под руку, и мы направились к моему жилищу.
- Мне показалось, что тебе нездоровится.
- А-а, понятно. Знаешь, я попала в огромную пробку. Вся издергалась и извелась. Там произошла какая-то кошмарная авария с человеческими жертвами.
- Бывает.
- На вашей трассе разъезжают сплошные лихачи-придурки.
- К несчастью, Диана, они разъезжают не только на одной нашей трассе, - глубомысленно заметил я уже в доме. Затем кивнул на сковородку с остатками макарон. - Кабальеро, можно сказать, обедал. Но не предлагаю присоединиться. Уверен, что откажешься. Позволь тогда, угощу тебя дарами моего сада. К примеру, яблоками - прямо с ветки. Ну, практически.
- Спасибо, Валя. Но от яблок у меня повышается кислотность. Я сама становлюсь как зелёный лимон, - ответила она, опускаясь на мягкое засаленное кресло и окидывая небрежным взглядом мою веранду. Я несколько смутился. В течение долгих лет мои бережливые родители свозили на дачу всё ненужное барахло - как своё, так и многочисленных родственников и друзей. В результате чего, она оказалось захламлённой сверх всякого предела. Что не умещалось в комнатах и мансарде, складировалось тут, на веранде. Диана, между прочим, сидела на кресле из румынского гарнитура, принадлежавшего некогда моему двоюродному дяде. Кресло, кстати, очень удобное.
- У тебя уютно. Во всяком случае, патриархально, - заметила Диана. - Настоящий винтаж.
- Что?
- Винтаж, говорю. Витает флёр минувших лет.
- Ага, старья у меня - хоть отбавляй, - согласился я. - Диана, щекотливый вопрос: если бы мы с тобой вступили в брак, то ты бы переиначила мою фамилию? Скажем, на Засолли?
- Мне больше нравится - Пересолли.
- Что ж, со смыслом. Вечно я по жизни всё пересаливаю. Есть невозможно. Но перейдем к культурной программе. Давай я почитаю тебе Шекспира в подлиннике.
- Попозже, Валя, хорошо? Чем ты сейчас занимаешься? - помедлив, спросила она.
- Художественными переводами. Но это так - пустяки. Ради хлеба насущного. Главное же, я собираю материал для научного труда. Мне представляется, что наш шедевр - "Слово о полку Игореве" - талантливая подделка восемнадцатого века. Идея, конечно, не новая. Но у меня есть новый подход, - вдохновенно произнёс я. Встречаясь с Дианой, мне всегда хотелось чем-либо поразить её воображение. Ошеломить каким-нибудь неожиданным известием.
- Разве такое возможно?
- Разумеется. Только я весь в сомнениях. Думаю, стоит ли мне вообще затрагивать данную тему. Ведь это способно навредить самосознанию нации. Развенчивать мифы крайне опасно.
- У тебя есть выпить?
- Подожди, Диана, вскипячу воду в чайнике, - ответил я, поднимаясь. - В двенадцатом веке не могли написать ничего подобного. Аналогичное произведение - "Задонщина" - создано спустя где-то два столетия. Да и то, оно дошло до нас обрывочно, фрагментами.
- Какая жалость!
- А я о чём? Конечно, жалость, - кивнул я. - Но основная моя идея совсем иная. Попытаюсь точнее её выразить. Хотя "Слово" и не было написано в двенадцатом веке, но сочинили его именно тогда. Написать и сочинить - разные вещи. Всё это время "Слово" существовало как бы незримо. Поэтому подделка восемнадцатого века - в принципе, и не подделка, а лишь запоздалое обретение им литературной формы.
- Как интересно! - сказала она без всякого интереса в голосе. - Валя, садись - ты меня не понял. Не разогревай чайник - пить чай я не буду. Мне бы сейчас чего-нибудь покрепче.
- Ради бога. В моём холодильнике есть початая бутылка "ржаной". Подойдет?
- Не подойдет. Я не люблю водку. Брр. Она не для меня. От водки люди болеют и травятся. Вот привезла с собой, - сообщила Диана, вынула из целлофанного пакета бутылку ирландского виски и поставила её на стол. Бутылка была литровая.
- Как пожелаешь.
К моему немалому изумлению она выпила подряд две рюмки. Потом хлюпнула носом, обхватила голову руками и громко, очень по-бабьи, разрыдалась.
Я поспешно поднялся, склонился над ней, обнял за плечи и принялся успокаивать.
- Диана, солнышко, что случилось? Объясни, пожалуйста. Тебя кто-то обидел? Ну, не плачь, не надо. Съешь лучше яблочко. Смотри: что за прелесть. Спелое, сочное, почти не кислое. Или, хочешь, сливку? У меня их целое ведро. Не гнилые, не червивые. Отборные сливки, хоть на базар.
- Валя, ты даже не представляешь... Такой кошмар... Такой ужас... Понимаешь, я убила своего мужа, - выдерживая долгие паузы, с надрывом проговорила она.
- В каком плане? - спросил я, чувствуя, как по моей спине пробегают мурашки.
- В самом обычном.
- Как? Насмерть?
- Ну да! Не задавай глупые вопросы, Валя! Как же ещё убивают?! Понарошку, что ли?!
- Прости, Диана. Я здесь, живя на даче, слегка одичал. Начал уж разговаривать с кошками и деревьями, - заметил я, кашлянув в кулак. - Поэтому до меня всё доходит как через пень-колоду. Так, кого ты убила? Артура?
- Да, Артура. Других мужей у меня нет, и не было.
- Когда?
- Сегодня утром.
- Где?
- В нашем загородном доме.
- Как же так?
- Я сама не знаю, - ответила Диана, дёрнувшись всем телом. - Вчера Артур поздно вернулся с вечеринки. Встречался со своими школьными приятелями. Пришёл домой пьяный вдрызг и продолжал пить в одиночку всю ночь. Включал музыку на полную громкость, орал песни, пританцовывал. Всё не мог никак угомониться.
- Откуда у него столько сил?
- Видно, откуда-то нашлись. Мочился, стыдно сказать, в цветочные горшки. В пальму...
- Что, у вас нет нормального туалета? - удивился я.
- Представь, есть. Целых три. Но это его манера мне так пакостить, - всхлипнула она.
- Манера, по-моему, неприличная.
- Сказать прямо, свинская. Но что с того? После, утром, Артур закатил мне грандиозный скандал. Ревновал, упрекал за то, что я трачу слишком много денег. Что мало о нем забочусь. Грязно ругал моих друзей, обзывался, - говорила Диана со слезами, текущими по щекам. - А позже, у нас в подземном гараже, - я собиралась ехать в магазин за продуктами - налетел на меня с кулаками.
Она замолчала, собираясь с мыслями. Я её не торопил, тупо изучая этикетку на бутылке виски. Что тут скажешь?
- Словом, обезумел господин генеральный директор. Совсем чокнулся. Понимаешь, Валя, я струсила. Струсила самым банальным образом. Схватила с полки какую-то железку и ударила его вот сюда, - показала она себе на левый висок. - Он упал - и всё. Я гляжу, а он мёртвый.
- Ну и ну. Веселенькое дельце, - произнёс я, переводя дыхание. Протянул Диане было стакан холодной воды, но, заметив её колебание, выпил его сам. - Смерть - подлая штука. Она подстерегает нас, где угодно. В подземном гараже - тоже.
- Валя, клянусь, всё произошло совершенно случайно.
- Конечно, случайно. Я в этом не сомневаюсь, - кивнул я и провёл полотенцем по вспотевшему лбу. - Ты вызывала "скорую помощь"? Может, Артур не умер?
- Если бы не умер, - отмахнулась Диана - я бы только радовалась. Но там было столько кровищи - море, океан. И он не подавал никаких признаков жизни.
- Чёрт возьми, экая досада, - вздохнул я и последовал примеру своей подруги - осушил одну за другой две рюмки виски.
- И не говори, я вся в миноре.
- А это?.. Ты заявила в милицию?
- Нет, не стала. Не хватило смелости. Понимаешь, я преступница, убийца, и меня упекут в тюрьму. А я туда не хочу.
- Не обязательно, Диана. Я полагаю, что тебя осудят условно или вообще оправдают. Это же была вынужденная самооборона. Подобных историй великое множество. Поверь мне, тебя не посадят в тюрьму, - убеждённо произнес я.
- Валя, ты рассуждаешь, как наивный ребенок. Ты ничего в нашей нынешней жизни не понимаешь. Совсем ничего. Этой ситуацией непременно воспользуются компаньоны моего мужа. У них тут есть свой собственный интерес. Они настоящие хищники. Они зубастые акулы капитализма. Им крайне выгодно упрятать меня за решетку. Тогда они смогут спокойно, без малейших помех, распоряжаться всей фирмой и деньгами Артура.
- По-моему, ты несколько перегибаешь палку. Они же не разбойники с большой дороги. Не душегубы. Они всего лишь заурядные торгаши. Найми толкового адвоката - и всё будет в порядке.
- Ты, дорогой, не знаешь компаньонов моего мужа. Они - хуже разбойников и душегубов. Ради того, чтобы избавиться от меня, они пойдут на любую подлость. Подкупят следователя, судью, моего адвоката. Разыщут лживых свидетелей. А я не хочу в тюрьму! Я её боюсь! Ты видел, что за физиономии у преступников?! А у тюремных надзирателей?! Ничем не лучше, чем у уголовников! Они все мне противны! До сыпи на коже! - произнесла Диана, готовая сорваться на истерику.
- Прошу, не волнуйся. Всё как-нибудь образуется.
- Нет, ничего не образуется, - мотнула она головой. - Валя, ты мой самый лучший и преданный друг. Ты единственный на всём белом свете, кто способен мне помочь.
- Естественно, - неуверенно произнёс я. - Весь вопрос: как? Мне же не воскресить умершего Артура.
- Верно, воскресить нам его не удастся. Но мы должны что-то придумать. Мне необходимо как-то выкрутиться из этой истории. Извини, но я сейчас скверно соображаю. У меня путаются мысли. Голова гудит - бум-бум-бум. Но потом, обещаю, я сделаю для тебя всё, что только ты пожелаешь.
- Я не отказываю тебе в помощи, Диана. В любой - моральной, материальной и физической. Я всегда к твоим услугам. Но ты скажи, что мне нужно предпринять.
Она горестно развела руками.
- Ладно, - проговорил я, в замешательстве перемещая по столу пустую рюмку. - Кто-нибудь видел, как ты его того... стукнула?
- Ручаюсь, никто, - ответила Диана. - Всё произошло в подземном гараже нашего дома. Сам же дом, как ты знаешь, обнесён двухметровым каменным забором.
- Ничего не было слышно?
- Скорее всего, нет. Ведь у нас, Валя, не коммунальная квартира в "хрущевке" с общей кухней. Подглядывать и подсматривать за нами некому. Гостей на сегодня мы не приглашали, никто из посторонних к нам не приходил.
- Угу. Как скоро Артура начнут искать? - продолжил я свои расспросы. Но я надеялся, что сумею, в конце концов, убедить Диану заявить о том, что случилось, в милицию. Наказания, разумеется, ей не избежать. Но вряд ли оно будет чересчур суровым. В особенности, если учесть деньги и связи Дианы. Она ещё окажется героиней печатных изданий и экрана телевизора, как невинная жертва мужнего произвола. Что касается её страхов перед его компаньонами, то, по моему мнению, они были сильно преувеличенными.
- Понятия не имею. Наверное, дня через два-три. Раньше, бывало, на Артура находила хандра. Он по нескольку дней безвылазно сидел дома и ящиками пил красное сухое вино. Ни на какие телефонные звонки не отвечал, - произнесла Диана, рассматривая повреждённый ноготь на мизинце.
- Значит, некоторое время в запасе у нас имеется, - заметил я. - Да, где его труп? В гараже?
- Нет. Он в багажнике моей машины.
- Что? - оторопел я.
- Ну да, - подтвердила она.
- Как это - в багажнике твоей машины?
- Обыкновенно как! Валя, опять ты тормозишь! Не лежать же Артуру в нашем гараже! Это - опасно. Вдруг кто-нибудь нечаянно туда зайдет. Поэтому я взяла его с собой.
- Диана, а если бы тебя остановил постовой милиционер и осмотрел твой автомобиль?
- Ну и что? Велика важность. Меня и остановили за превышение скорости. Но не пугайся. Я сразу откупилась от милиции, и в мой багажник никто не заглядывал.
- Фу ты чёрт! С тобой, солнышко, сам живо угодишь в тюрьму, - невольно вырвалось у меня.
- Не торопись, Валя, в тюрьму. Ты мне нужен на свободе. К кому, кроме тебя, мне ещё обратиться? Таких людей больше нет, - проникновенно произнесла Диана.
- Полагаю, что да, - с кривоватой улыбкой согласился я.
- Когда всё это произошло, я была в дикой панике и ничего не соображала. Я не знала, что мне делать? Как мне теперь быть? Но потом вспомнила о тебе и подумала, что ты обязательно выручишь свою несчастную подругу.
- Естественно, а куда ж я денусь? Но ты посоветуй, как мне тебя выручать? С годами я превратился в рафинированного интеллигента. Я матом даже разучился ругаться.
- Не переживай, не велика потеря. Тем более что твой мат нам не понадобится, - ободрила она меня. - Мы с тобой просто спрячем труп Артура. Это самый оптимальный выход.
- Ладно, пускай будет по-твоему. Но где? - спросил я, понимая, что становлюсь соучастником убийства. Восторга, конечно, это у меня не вызывало. Однако ответить Диане отказом было выше моих сил. - Где мы станем его прятать?
- Я считаю, что наиболее подходящее место - это твой участок. Ты же похоронил на нем Дусю, - напомнила Диана.
- Истинная правда. Да - похоронил. Три года назад под рябинкой. Но Дуся, между прочим, была морской свинкой - моим домашним зверьком, размером не больше ладони. Не сравнивай, пожалуйста, её с трупом взрослого мужчины.
- Что с того? Выроем яму глубже и шире. Чтоб он в ней уместился. Нет проблем.
- Диана, дорогая, если мы начнем копать у меня на участке, то переполошится весь наш посёлок. Люди станут интересоваться, с какой такой целью мы это делаем? Зачем нам вдруг понадобилась яма? Здесь ничего невозможно сохранить в секрете. У нас все про всех всё знают.
- Давай копать тогда ночью.
- Ты что! - в смятении воскликнул я. - Ночью ещё хуже! Мои соседи тут же заподозрят что-то неладное. Как минимум, решат, мы зарываем наркотики или взрывчатку. То-то отведут на досуге душу, сплетничая. И найдутся доброжелатели, которые мгновенно донесут в соответствующие органы. Тюремный срок будет нам обеспечен.
- Господи, Валя! Для меня загадка, как ты живешь в этом посёлке? Все друг за другом следят, наблюдают. Я бы и дня у вас тут не выдержала, - с укором заметила она. - Но что же нам предпринять? Валя, милый, я так на тебя надеялась.
- И не зря. Но, слушай, почему ты не хочешь закопать его у себя? У тебя же огромный участок - не мои жалкие восемь соток. Он отгорожен глухой каменной оградой. Никто ничего не увидит.
- Нельзя - категорически. У меня же останки Артура начнут искать в самую первую очередь, - заявила Диана и высморкалась в шелковый носовой платочек.
- Вероятно, да.
- Может, утопим его где-нибудь?
- В нашей речушке не утопишь даже мышь. Только сам ноги намочишь. А других водоемов у нас поблизости нет, - вздохнув, сказал я. - Но мне не дает покоя вопрос: как ты умудрилась прикончить своего мужа одним ударом? Убить человека довольно-таки сложно. К тому же Артур был совсем не хлипкого телосложения.
- Валя, откуда я знаю? Я - не специалистка в этой области. Не киллерша. Взяла - и убила. Желаешь, сам убедись в его смерти, - проговорила она и резко встала с кресла.
Вместе с Дианой я подошел к её "ауди" и, поколебавшись, поднял крышку багажника. В багажнике и впрямь, скорчившись, в расстегнутой рубашке и сползших до колен брюках, лежал успешный предприниматель - Артур Штукатуренко. Его полуоткрытые остекленевшие глаза смотрели в никуда. На правом виске и ниже - на небритой щеке и свернутой на сторону шее - чёрными сгустками запеклась кровь. Но больше всего меня почему-то поразили его голые ступни с синими пятками.
Я осторожно прикоснулся ладонью к острому плечу Артура. Честно признаться, опыт общения с покойниками у меня имелся весьма скудный. Связан в основном он был с похоронами моих родственников - пусть земля им будет пухом. Но, судя по всему, господин Штукатуренко действительно был мёртв.
- Ну и ну, - прошептал я и кивком показал Диане на окровавленную монтировку, валявшуюся в ногах трупа. - Это та штука, которой ты его... стукнула?
- Да. Та самая, которой я его стукнула, - также вполголоса подтвердила она.
- Как же ты смогла затолкать его сюда? Он ведь тяжелый. Килограмм восемьдесят. Не меньше.
- Лучше и не спрашивай.
Боковым зрением я заметил, что по дороге к нам, чуть прихрамывая, приближалась Варвара Марковна - пожилая дородная женщина в линялом байковом халате. Лицо её расплывалось в приветливой улыбке, говорившей, что она невероятно счастлива встрече с нами. В дачный сезон Варвара - только так и именовали её в посёлке - обитала в щитовом домике на соседней улице. Появлялась обычно она в самый неподходящий момент.
Я тотчас попытался захлопнуть крышку багажника. Но та, как назло, не захлопывалась. Не захлопывалась - и всё тут! И даже, напротив, упрямо лезла наверх! Ну, что ты будешь делать?! Хоть сам садись на неё верхом!
Варвара подходила!
Положение хуже не придумаешь!
Я был вынужден прижать крышку рукой и в таком дурацком положении излучать ответную радостную улыбку соседке. Чёрт бы её побрал!
- Здравствуйте, молодые люди! - с легким поклоном произнесла она.
- Здравствуйте, здравствуйте! - торопливо проговорил я. Про себя я молил Бога, чтобы соседка быстрее, не задерживаясь, прошла мимо. Но этого как раз и не случилось.
- Какой сегодня чудесный денёк, - заявила Варвара, замедляя возле нас шаг. - Даром, что осень на носу.
- Денёк поистине восхитительный.
- А я, Валентин, к тебе с просьбой, - сказала она, открыла калитку и ступила на мой участок. - Можно? Я буквально на секунду... Ко мне приехал мой сын Женька. Так вот, у него случилась трагедия - кончились сигареты. Будь добр, одолжи ему пачку. У кого мне ещё попросить? Других курильщиков в посёлке сейчас нет. Завтра я тебе отдам.
- О чём речь? Сию минуту!
- Ведь сколько раз обещал бросить, шалопай. А сам всё курит и курит. Тьфу! Вечно в доме дым стоит коромыслом. А денег на эту заразу угробил - немеренно! Подумать страшно!
- Незачем их считать. Деньги убывают и прибывают, - дипломатично заметил я.
- Точно. Но чаще - убывают.
- Это - у кого как. Пойдемте со мной.
- Ты, Валентин, иди, а я побуду здесь, - сказала Варвара, пытливым взглядом изучая меня, Диану и её машину. - У меня всю неделю нога болит. Так ноет, подлая, так ноет - спасу нет. Места себе не нахожу. Наверное, к дождю.
Диана осталась с вымученной улыбкой выслушивать жалобы Варвары на собственные хвори, держа вместо меня руку на крышке багажника. Когда я вернулся с пачкой сигарет из дома, терпение Дианы почти иссякло - её сотрясала мелкая дрожь, и она то и дело закатывала глаза к небу.
- Ой, спасибо! Ой, выручил! Щедрая ты душа! - принялась меня благодарить соседка. - Женька очень обрадуется. Я завтра отдам тебе точно такую же пачку.
- Варвара, какие счеты могут быть между нами? Мы ведь с одного дачного поселка, - заметил я, мимикой и жестами стараясь выпроводить её со своего участка. - Не торопитесь отдавать. Мне не к спеху.
- Хорошо, Валентин. Как скажешь. Но я гляжу, у вас что-то не в порядке с багажником.
- Гм, - подавился я. - Есть немного - крышка заедает. Но это пустяки. Не обращайте внимания.
- Да, сущая ерунда. Мы её починим, - быстро присоединилась ко мне Диана.
- Ясно, что почините. Но хотите, я пришлю к вам моего сына. Женька мигом исправит вашу поломку - вы глазом не успеете моргнуть. У него золотые руки. Он у меня замечательный мастер. Все хвалят его работу. Одна с ним беда - бывает, крепко выпивает.
- Пожалуйста, не беспокойтесь. Мы починим без Евгения, - простонала Диана. - Если сами не сумеем, то отгоним машину в гарантийную мастерскую.
- Да, Варвара, не стоит тревожить вашего сына. Пускай отдыхает, - добавил я.
- Я понимаю, что вы люди образованные, тактичные. Языками иностранными владеете - вам неудобно никого обременять, - произнесла она, потуже запахивая полы халата. - Но это для него не составит большого труда. Зачем вам тратиться где-то там, на стороне? Нынче же везде дерут три шкуры. А Женька свой - возьмёт недорого.
- В следующий раз мы обязательно обратимся к вашему сыну. Но сейчас я сам уже всё исправил, - ответил я. Мне, в самом деле, удалось прикрыть крышку багажника. Впрочем, неплотно и не до конца. Но теперь, по крайней мере, она самопроизвольно не вскидывалась вверх.
- Ну, вам виднее.
Нет, это было настоящее чудо! Мне даже не верилось, что Варвара уходила с моего участка. Казалось, что она вот-вот решит возвратиться к нам для продолжения беседы.
- Исчезаем скорее отсюда, пока у неё не изменилось настроение, - тихо проговорил я.
Взялись с Дианой за руки, мы едва ли не галопом помчались к дому.
- Ещё бы минуту-другую и я бы совершила второе убийство. Задушила бы просто эту Варвару, - запыхавшись, выпалила Диана на веранде и налила себе полную рюмку виски.
- Это нам совсем ни к чему, - отреагировал я. - Мало нам возни с одним трупом.
- Валя, я согласна с тобой. Закапывать труп Артура у тебя тоже нельзя. Твоя разлюбезная соседка его выроет, усадит за стол и начнет вместе с сыном Женькой отпаивать водкой. Самое удивительное, я уверена, что от её болтовни он оживет как миленький. Ещё и в магазин за новой бутылкой побежит.
- И сигаретами.
- Разумеется. Как же им обойтись без курева? Ровно, как и без песен с плясками? - хмыкнула Диана. - Нет, Валя, труп нужно прятать в любом другом месте.
- В том-то и дело, - кивнул я. - Вот что, спрячем его где-нибудь в лесочке.
- Отличная идея, поедем.
- Куда? На дворе уже смеркается.
- Разве? По-моему, ещё светло, - несмело возразила она.
- Смеркается, смеркается. Недолго, и начнет темнеть. В лесу ничего не различишь. Опять же, после недавних дождей развезло все просёлочные дороги. Если не заблудимся, то наверняка увязнем в грязи.
- Но почему бы нам не рискнуть?
- Давай лучше не будем.
Я сумел уговорить Диану перенести нашу поездку на завтрашнее утро. Потом дал снотворную таблетку и положил спать в смежную комнату на кушетку - к счастью, у меня нашлась смена свежего постельного белья. Безусловно, можно было бы воспользоваться моментом и примоститься где-нибудь подле Дианы. Но, увы, это был вовсе не тот момент, которым стоило бы воспользоваться.
Я вернулся на веранду, разместился в дядином румынском кресле, сохранившим тепло Дианы, и, не удержавшись от соблазна, выпил рюмку виски.
Событиями сегодняшнего дня я был основательно выбит из привычной колеи. Сейчас мне требовалось собраться с мыслями и решить, как наилучшим образом выйти из сложившейся ситуации. Правда, меня всё ещё не покидала надежда, что удастся убедить Диану заявить об убийстве мужа в правоохранительные органы. Но надежда - весьма слабая и призрачная. Скорее всего, мне завтра придётся ехать с ней в лес и зарывать там труп Артура. Перспектива не радостная. Я не люблю, да и не умею рыть могилы. Однако буду вынужден это делать - отказать Диане я не мог. И, как следствие, превращусь в соучастника убийства.
Положение со всех сторон скверное.
Впрочем, я сам втайне всегда мечтал, чтобы с Артуром случилось нечто подобное, и чтобы Диана осталась одна. И вот, пожалуйста, - моя мечта воплотилась в реальность!
Чисто машинально я взял яблоко. Но тут же кинул его назад, в корзину. От этих яблок у меня уже оскомина на зубах.
Да-да, оскомина. От кислого. Не съесть же мне всех плодов с моего райского дерева! Хоть лопни, но не съесть!
Неожиданно я вспомнил о рассказе, который переводил сегодня днем. До появления Дианы, почти всё в нём проистекало, как и у меня в жизни. Усмехнувшись, я подумал, что, возможно, у Блейна-младшего найдутся ответы на мои вопросы. Конечно, глупо и наивно было на это рассчитывать. Но я хотя бы на время отвлекусь от собственных мыслей.
Заглянув в комнату, я проверил, как спится Диане на древней кушетке, в уголке. Оказалось, что на удивление спокойно и безмятежно. Затем, стараясь не шуметь, поднялся в мансарду. Чтоб не налетела ночная мошкара, закрыл на щеколду окно. Сел на старенький стул, просмотрел на компьютере текст, переведённый ранее, и стал дальше читать рассказ.
И уже через несколько минут меня пробил холодный озноб и затряслись руки. Что за чертовщина! Такого не должно было быть! Так не бывает! Снова события в рассказе развивались в точности как у меня! Как в моей реальной жизни!
Суть коротко сводилась к следующему. Однажды, когда Гарри Стоун обедал и размышлял о превратностях человеческих судеб, к нему пожаловала его бывшая жена Мелисса. К ней он, кстати сказать, был по-прежнему неравнодушен.
После недолгого общения, она принимается умолять Гарри ей помочь. Мелиссе нужно избавиться от трупа своего нечаянно убитого любовника. Труп любовника лежит в багажнике её машины. Вот именно - в багажнике её машины!
|