Он шел один по пустынному кладбищу. Заросшая травой дорожка петляла между древних покосившихся надгробий со стершимися надписями. В слабом мерцающем свете луны чахлые деревца, уже сбросившие листья и раскачивающиеся под порывами холодного ветра казались руками мертвецов, стремящихся к нему. Желающих схватить его и утащить вниз, во тьму и сырость, где глухая тишина нарушается лишь тихим поскрипыванием корней и шорохом могильных червей. Ему было страшно. Он не помнил, как здесь оказался. И не знал, как отсюда выбраться. Сильный озноб накатывал на него волнами, заставляя периодически останавливаться, чтобы вновь обрести контроль над телом.
Сколько продолжалось его блуждание, он не знал, время застыло, как на черно-белой фотографии. Казалось, что эта дорожка никогда не кончится, и он будет вечно идти по этому старому кладбищу, дрожа от страха и шарахаясь от раскачивающихся веток. Тропинка вильнула, огибая дерево, и тут он увидел мертвеца, сидящего на поваленной могильной плите.
То, что это мертвец стало понятно сразу. Все его лицо было покрыто большими черными язвами, огромные пустые глазницы пересекали крестообразные шрамы, кожа туго обтягивала череп. Его пальцы были неимоверно длинными и тонкими с большими кругляшками суставов. Одет мертвец был в добротный серый костюм.
- Поиграем в игру, - сказал мертвец. - Они говорят: "Это несчастный случай", я говорю: "Убийство".
Он встал и сделал несколько шагов.
- Извините, я не представился, - он протянул руку. - Меня зовут...
Изо рта мертвеца выскользнул язык. Он был растроен на конце. Извиваясь, он тянулся к застывшему в ужасе посетителю кладбища и, в тот момент, когда холодное жало коснулось его щеки, он заорал и...
Проснулся.
"Это сон", - подумал Олег, сидя в кровати и клацая от страха зубами. - "Слава Богу! Это всего лишь сон".
2.
Олег сидел один в своем рабочем кабинете. Когда-то здесь была активная офисная жизнь, раздавались голоса: смех, перебранка. Когда-то... Это было всего лишь вчера. И вот теперь он один и основная эмоция, грызущая его, вовсе не грусть, а удивление. Это могло произойти с кем угодно, но только не с Кириллом. Ведь в его, спланированной по минутам, жизни просто не могло быть ничего случайного. Такого вопиюще случайного, как сбившая его машина. Нет, этого просто не могло быть. И, тем не менее, это случилось.
Кирилл слепил для своей жизни прочнейший фундамент из привычек, превратив ее в четкий часовой механизм, в котором каждый винтик был хорошо знаком и выполнял свою простую и важную работу. Он был машиной, хорошей человеческой машиной до вчерашнего утра, когда машина по непонятной причине дала сбой. Теперь его разбитый остов лежит в морге, безразличный ко всему, мертвый.
"Именно таких людей больше всего не хватает", - думал Олег. - "Людей-привычек". Он приучился за много лет видеть, как каждое утро Кирилл входит в кабинет, берет из ящика стола сигарету, нажимает кнопку чайника, а потом с полки над ним достает зажигалку. Сегодняшний день стал исключением. И каждое отклонение от обычных правил чертовски больно било по нервам. Никто не пришел и не включил чайник, никто не поставил сумку на второй слева стул у окна, никто не барабанил пальцами по столу одну и ту же опостылевшую мелодию. Мир перевернулся. Мир стал другим.
Что же, черт возьми, произошло? Почему это произошло? Ответы на эти вопросы были: Кирилла сбила машина, трагическая случайность. Но разум Олега отказывался верить в это объяснение. Оно было таким очевидным, но оно было неправильным.
Гнусная история. Гнусная и странная.
Он вздохнул и включил компьютер Кирилла. Тот вел дневник, и Олег знал об этом, потому что однажды Кирилл оставил документ открытым, когда его срочно вызвали к начальству. Тогда Олег не стал его читать, потому что был приучен не совать нос в чужую жизнь. Но этот день не был обычным, поэтому сегодня Олег намеревался прочесть дневник. Он говорил себе, что это поможет ему принять смерть лучшего друга, но на самом деле причина была в другом. В глубине души, Олег верил, что этот дневник даст ему ответ на вопрос: что же случилось на самом деле.
3.
Кирилл вышел из кабинета, как всегда последним. Он захлопнул дверь и залез в карман за ключами. Нащупав их, он вставил один в верхний замок, другой в нижний, и повернул ключи в обратном порядке. Как всегда...
К лифту вел длинный коридор, выложенный большими квадратными плитами. Некоторые из них расшатались и гулко громыхали, если на них наступить. Кирилл хорошо знал дорогу и ступал так, чтобы не касаться таких плит. Он двигался по невидимой разделительной полосе, проходящей через весь коридор, через асфальт (по которому нужно было пройти, не наступая на трещины), через всю его жизнь.
Еще один рабочий день подошел к концу. Все ритуалы исполнены, все формальности соблюдены. Кирилл подошел к лифтам и нажал на кнопку. Где-то внутри шахты раздался приглушенный лязг и скрежет. Где-то далеко. Внизу. "Интересно, сколько времени ему понадобится, чтобы подняться на шестой этаж?" - лениво размышлял Кирилл. - "Интересно, успею ли я подойти к окну и посмотреть на улицу?"
Неожиданно для самого себя Кирилл сделал шаг в сторону. Затем второй. Мозг его лихорадочно заработал. "Успею ли я подойти к окну, выглянуть на улицу и вернуться обратно, до того, как двери лифта откроются?" Лихорадка в голове усиливалась, набирала обороты, словно большой грузовик - медленно, но неотвратимо. Все быстрее и быстрее. Не мысли, какие-то неоформившиеся образы мелькали у него в мозгу. И вдруг все вошло в фокус. "Если я успею вернуться до того, как лифт приедет, вечер сложится прекрасно", - не задумываясь, выпалил Кирилл. "Если не успею, произойдет что-то плохое". Сердце подпрыгнуло в груди, Кирилл прибавил шагу. "Нет", - раздалось в его голове. - "Так нельзя. Нельзя нарушать правила. Идти нужно так, как ходишь обычно. Ни медленнее, ни быстрее. Как обычно". Чувствуя, как руки холодеют, Кирилл подошел к окну. "А теперь, выгляни на улицу", - говорил все тот же голос у него в голове. - "Не просто мельком, а действительно выгляни". Он посмотрел вниз. Все как всегда: вечная стройка под самой стеной, у груды битого кирпича спит целая стая бездомных собак. Штук пять. "Нет! Так не пойдет!", - заявил требовательный голос. Хорошо. Раз, два, три ... шесть. Шесть собак. Большая лужа, из которой выходят две черные линии от мокрых колес. Синее небо, синева кое-где разбавлена маленькими белыми облачками. Дождя не будет. По крайней мере, в ближайшее время. Отлично. Он выглянул, теперь можно возвращаться. Спокойно. Не спешить. Гул лифта угрожающе нарастал. Не спешить, это правило. Если его нарушить, то... "Будет гораздо хуже", - сам собой всплыл ответ в его голове. - "Нарушить правила, гораздо хуже, чем проиграть". Лифт был на подходе. Сердце Кирилла почти выпрыгивало из груди. "Если я успею - вечер будет просто прекрасным", - билось у него в голове, - "Но если не успею...". Плохо. Будет очень плохо. Не так, как бывает, когда нарушаешь правило, но достаточно, чтобы долго вспоминать. Лифт уже подошел. Еще несколько секунд и дрожащая кабина окончательно остановится и двери с металлическим лязгом распахнутся. Еще несколько секунд. Кирилл остановился и облегченно вздохнул. В ту же секунду, раздался знакомый лязг и двери лифта раскрылись.
Кирилл нажал кнопку и прижался к стене. Все тело трясло, сердце гулко ухало в груди. Он вспотел. Но, не смотря на это, его переполняла радость. Успел! Играл честно и успел. По всем правилам. Кирилл прижал мокрые ладони к горящим щекам. Он улыбался. Предстоит хороший вечер. Ну просто прекрасный, замечательный вечер.
4.
Олег откинулся на спинку стула. В голове засело неприятное предчувствие. Предчувствие беды. От этого дневника словно бы исходила дурная аура, веяло холодом. Что-то злое притаилось между строк. Олег чувствовал это. Что-то злое и... очень хитрое.
5.
16 марта 2003 года.
...
... и в этот момент двери лифта раскрылись.
Это было потрясающе! Таких эмоций я уже давно не испытывал. Я словно проснулся, очнулся от спячки. Мои нервы, мозг, каждая клетка - все ожило. Наполнилось до самых краев. Я словно родился заново, и это здорово.
А вечер выдался и правда хороший. Женька пришла домой, сияя, как начищенный самовар. Ей наконец-то подняли зарплату, о чем она уже давно мечтала. Это мелочь, конечно. Но эта мелочь позволит нам то, что раньше было недоступно. Например, отпуск за границей. Она прямо светится от счастья и уже строит планы. Совпадение? Может быть. Но это хорошее совпадение.
...
Пишу это, спустя пару часов, пока Женя делает ужин. Когда первые восторги улеглись, и я снова смог соображать, мне в голову пришла неприятная мысль. А что было бы, если бы я проиграл? Если бы не успел. Пусть на самую малость? Мне страшно об этом думать. Может быть я дурак, и это блажь. Пусть так, но никаких больше игр! Никаких ставок.
А что случилось бы, если бы я нарушил правило?
6.
Благими намерениями выстлана дорога в ад. Так ведь говорят? Никаких больше ставок - намерение явно благое. И именно этот шаг должен был быть пройден для того, чтобы войти в дверь. Дверь, которая захлопнется за спиной и тут же исчезнет, не оставляя ни малейшей надежды на то, чтобы вернуться. Он еще не знал этого, но очень скоро узнает. Когда этот рак полностью завладеет его умом, когда он станет не операбельным. Он все поймет.
Кирилл редко утруждал себя философскими размышлениями. Как правило, если возникала необходимость, он просто реагировал на ситуацию. Но чаще такой необходимости не возникало. Вся жизнь двигалась по строго определенному маршруту, и на этом пути им управляли привычки. Железные, непреодолимые привычки, ставшие почти инстинктом городского жителя. Жизнь была слишком глупой и скучной, чтобы тратить силы на ее осмысление. Большую часть времени мозг Кирилла работал на самой низкой передаче. Ему не находилось применения. Очень редко обстоятельства требовали от него переключаться выше. Жизнь слишком скучна. Попытки раскрыть глаза и осмыслить происходящее были болезненны, как попытки читать Канта в три часа ночи. И, в отличие от Канта, не имели ни малейшего смысла. Душа Кирилла спала, только инстинкты, привычки-обряды управляли им, храня глубоко позади его карих глаз гудящую бесплодную темноту.
7.
Кирилл шел вдоль шоссе. Было 9 часов утра и машины сновали туда-сюда, суетливо прыгая из ряда в ряд. Он размышлял.
Вся жизнь - это череда множества случайных событий. Воробей, летящий над дорогой, случайно замечает крошку хлеба. Он пикирует на дорогу и радостно прыгает к ней, вереща на своем птичьем наречии. Через секунду его сбивает проезжающая мимо машина. Воробей мог бы не заметить крошку. Он мог бы найти себе подругу и вывести птенцов, один из которых мог бы угодить в турбину взлетающего самолета. Мог бы. Случайные события складывают ход истории. И нет никакой возможности в них вмешаться. Или есть?
На этот день у Кирилла был назначен экзамен, по результатам которого он должен был получить профессиональный сертификат от Microsoft. Нельзя сказать, чтобы он сильно волновался, но экзамен есть экзамен.
Пешеходную дорожку Кирилла пересекли три проезжие дороги, которые вливались в шоссе, вдоль которого он шел. Две были небольшие, второстепенные. Одна широкая с пешеходным переходом и светофором.
"Если я смогу пересечь все три, не замедлив шага, экзамен будет сдан легко и просто", - подумал Кирилл ... и встал, как вкопанный.
Игра. Он даже не заметил, как снова начал ее, словно наркоман, все мысли и действия которого сводятся лишь к одной цели. "Если"... Этого достаточно, чтобы игра началась. Он понимал это так же отчетливо, как если бы это было высвечено огненными буквами парящими в воздухе. Игра началась, и он сам не заметил, как это случилось. Кирилла прошиб пот. Нет. Нет, нет, нет. Нельзя отступать - это одно из правил. Нельзя прекратить начатую игру. Трусость может стать причиной больших бед. Если решаешься, надо идти до конца. Но, боже мой, откуда? Откуда это ему известно? И почему этот голос звучит настолько убедительно, что Кирилла начинает трясти от одной только мысли о том, что будет, если он попытается нарушить правила? Какие правила? Чьи? Земля вызывает Доброго Волшебника. Нет ответа.
Ноги Кирилла снова пришли в движение. Он шел размерено, почти спокойно. Так требуют правила. Первую дорогу он миновал без приключений. Уже подходя ко второй, он заметил вдалеке машину. "Если замедлишь шаг - проиграешь", - подумал он. Машина приближалась. Как быстро? Он не мог сказать. Она была еще далеко и, если бы он немного поторопился, он бы точно успел. Совсем чуть-чуть. Но этого делать нельзя. "Не смотри на нее", - посоветовал он сам себе. - "Просто иди. Так лучше всего. Только так можно избежать соблазна ускорить шаг. Не смотри". "Ты можешь попасть под нее", - холодно возразил рассудок. - "Будешь идти, глядя перед собой, как зомби и последнее, что ты услышишь, будет визг тормозов". "Я посмотрю, когда подойду к дороге. Если будет нужно, я остановлюсь. Я умею проигрывать. Тем более, что ставка не высока. С такой ставкой, можно проиграть. Ничего страшного". До дороги оставалось всего пару шагов. Он мог слышать, как урчит двигатель машины. Она находилась метрах в 10 от него. "Бог хранит сумасшедших", - ни с того, ни с сего подумал Кирилл и продолжил движение.
8.
Она проехала в нескольких сантиметрах от него. Он услышал крик водителя, из которого он мог бы почерпнуть много интересных сведений о своей родне. Но Кирилл не воспринял его. В мозгу у него трепетало одно слово: хранит! Хранит, хранит!
Когда он подошел к последней дороге пешеходам горел зеленый свет.
9.
18 марта 2003 года
...
Как незаметно к нам подкрадывается дьявол...
Я сам не понимаю, зачем снова затеял эту глупую игру. Тем более, что решил больше так не делать. Это происшествие выбило меня из колеи на целый день. Я никак не мог сосредоточиться на чем-то другом, все время в голову лезла эта сумасшедшая утренняя прогулка до офиса. Я загадал на то, что смогу пройти через все три параллельные дороги, ни разу не изменив скорость движения. Конечно, в глубине сознания я понимал, что машин на них немного, но именно в тот момент они могли быть. Особенно там, на перекрестке. И что бы я тогда сделал? Остановился? И испоганил бы себе весь день дурными предчувствиями? Возможно, именно из-за них я бы провалил экзамен. Хотя, все равно, сегодня настроение было поганое.
10.
В тот день Кирилл выглядел мрачным, погруженным в себя, вспомнил Олег. Каким-то подавленным. Они все тогда решили, что это он из-за экзамена. Что он распереживался, что волнуется. Но было еще что-то. Он был ... грустным. Как будто недавно узнал какое-то печальное известие. Кстати, экзамен он тогда сдал. Сдал быстро, набрав высший бал, и по этому поводу у них в отделе был устроен праздник, на который заявилось человек 20. Он помнил, как все напились и он, подойдя к Кириллу вплотную, чуть не падая на него, говорил какой он умный сукин сын, что его башка варит, как проклятая и так далее в том же духе. Кирилл слушал его молча, даже не предпринимая попыток высвободиться. Он был абсолютно трезв. Только теперь Олег вспомнил, что в тот вечер Кирилл почти ничего не говорил, даже на импровизированном фуршете, устроенном в его честь, хотя он никогда не принадлежал к породе молчунов. Почему они этого не заметили? Почему никто не спросил его, что ты все время молчишь?
Ну и что с того? Эка невидаль, если человек увлекся этой дурацкой игрой и портил себе настроение. Это же ерунда. Так - каприз. Зачем из-за него волноваться?
И все же Олег чувствовал, что это был не просто каприз. Это было что-то большее. Возможно, первая ставка в казино и является обыкновенным средством убить время и развлечься, но, когда ты ставишь на нечетное все свои деньги - это уже серьезно. И он подозревал, что Кирилл к тому времени уже готовился сделать такую ставку.
11.
Олег медленно шел по дороге, не замечая спешащих мимо него людей. Было половина седьмого вечера, все спешили домой после рабочего дня. Он думал.
Сумасшествие. Это слово посетило его неожиданно, и он гнал его от себя, гнал изо всех сил, но оно все время возвращалось. "Привет-привет!", - говорило оно. - "Я немного отстало, но ничего страшного. Я уже здесь. Я догнало тебя. И знаешь что? Я всегда догоняю. В этом суть. Я всегда догоняю тех, кто мне нра-а-авится".
Был ли Кирилл сумасшедшим? Олег не знал ответа на этот вопрос. Выглядел ли он сумасшедшим? Пожалуй что нет. Он не смотрел на собеседника пустыми глазами, не разговаривал сам с собой. Не плакал и не смеялся. Он был таким, как всегда. Только немного более молчаливым, притихшим. Сосредоточенным. Погруженным в эту свою игру.
А в ней была четкая логика. Простая и оттого непреодолимая. Стройный свод правил, возникших из ниоткуда. Правил, которые нельзя нарушать, если ты в здравом уме. А что если... А что, если Кирилл не сошел с ума? А что, если он действительно находился в здравом уме? Настолько, что понимал фатальность своего положения. Он начал игру, как и почему - не важно. Начал. И он не мог ее остановить. Потому что, не знал как. Может быть, ее вообще невозможно прекратить, и это то же часть правил. Олег не знал, откуда взялись эти мысли, но они звучали правильно. И Кирилл продолжал играть. Осторожно, как только мог, и некоторое время ему это удавалось. А потом... Он совершил ошибку. Да, именно так. Он совершил ошибку, которая стоила ему жизни.
Впереди показался перекресток. "Если я перейду его", - подумал Саша и остановился. Его тело покрылось липким холодным потом. "Нет! Я не начал! Не начал! В бога-душу-мать, н е н а ч а л!!!"
12.
2 апреля 2004 года
Я снова в игре. Она преследует меня каждый день, каждую минуту. Я, словно наркоман, не могу остановиться и снова и снова делаю свои ставки. Риск захватывает меня. Да! Он раз за разом будит меня от спячки и перетряхивает все мое существо. Каждый раз, это словно гибель и возрождение. Но эта игра не бесплатна. Я чувствую, как она выпивает из меня жизнь. Иссушает. Каждый раз вызванная ей эйфория сменяется апатией. И длится это все дольше. Но с каждым новым днем я снова в игре.
Мне кажется, что выигрыши и поражения распределяются неравномерно. Чаще мне везет. Может быть, я счастливчик? Чертов везунчик? Все это мелочи. Да, я играю по мелочам, как и должен играть тот, кто хочет выиграть в рулетку. Пока я выигрываю. Пока... Но все может измениться. Что произойдет тогда? Во что начнет складываться сумма долга, если даже выигрыши в этой игре приносят только тупую боль? Почти депрессию. Я боюсь узнать это. И в то же время чувствую, что узнаю. Если...
Если, конечно, не остановлю игру. Все просто. Прекратить играть. Одно "но" - игру нельзя прекратить. И это правило. Это простое гребаное правило. И ты снова в седле, мачо. Мы помчимся с тобой в пампасы! Снова вместе, как в старые добрые времена. Хэлло, напарник! Рад тебя видеть, старик! Не надо речей, не надо слов, потому что...
Я снова в игре.
13.
Игра продолжалась. Дни летели, как птицы, неуловимо быстро на фоне пасмурного серо-синего неба. Дни летели, почему нет? Все было как всегда. Ничего не менялось, и даже игра стала частью привычного жизненного уклада. Кирилл все реже задумывался, пытаясь объяснить себе происходящее с ним. Он научился принимать это, как есть. Страх и апатия отступили. Не исчезли совсем, но залегли достаточно далеко, и это было хорошо. В конце-концов ко всему можно привыкнуть, а, если счет все еще в твою пользу, то зачем волноваться? Все в порядке, все О`кей! И все было о`кей вплоть до того майского вечера, когда он решил положить в сумку эту треклятую книгу.
Самая обычная книга. Ничего особенного. "WINDOWS для профессионалов" Рихтера. Он собирался отнести ее домой, чтобы полистать на выходных. Кирилл сунул ее в сумку и застегнул молнию. Он уже собрался повесить сумку на плечо, как вдруг в голову пришла мысль: "Неправильно. Ты положил ее названием вниз. Это неправильно". Он положил сумку на стол, открыл ее и перевернул книгу. Снова закрыл молнию. На секунду остановился. Снова открыл сумку, перевернул книгу, застегнул молнию. Нет, это плохо. Не так. Она должна лежать не так. Кирилл проделал свои бессмысленные движения еще несколько раз, и тут его охватила паника.
"Господи, что я делаю!" - застонало его сознание. - "Зачем я это делаю?" Он не понимал, что с ним происходит. Снова и снова он перекладывал книгу, ощущая себя попавшим в ловушку зверем. "Это игра" - пришло ему в голову. - "Не знаю как, но именно она это со мной делает". От бессилия на глаза наворачивались слезы. Как положить эту чертову книгу? Как? Ответа не было. "Я схожу с ума", - всхлипнул Кирилл. Этот вывод не удивил его, как он сам того ожидал. Только расстроил. Он ощущал, что с ним происходит что-то плохое, но не знал, как далеко он уже зашел. Очень далеко. А что дальше? Смех и слезы? Буйное помешательство или тихая кататония? Может ли он еще контролировать себя? Контролировать полностью? Наверное, да. А что, если он ошибается? Может ли он причинить кому-нибудь вред? Женьке?
Кирилл испугался. Все его внутренности сжались, голова вдруг сделалась холодной и какой-то чужой. Предметы поплыли перед глазами. "Я теряю сознание", - подумал Кирилл и тряхнул головой. Круговерть прекратилась, мысли прояснились. Он вытащил книгу из сумки и убрал ее обратно в шкаф.
14.
Олег прочитал последнюю запись дневника. На душе скреблись кошки. Это было какое-то сумасшествие. Гребаное безумие, в котором он ровно ничего не понимал. Что-то изводило Кирилла. Медленно, но верно захватывало его, иссушало. Убивало. Бог знает к какому обрыву он подошел в тот день, второго мая. И уж никто не узнает, что же произошло с ним в то утро. Помимо того, что его сбила машина. Что произошло до этого? Всего за несколько секунд до этого?
Ему вспомнился сон, который он видел на следующий день после смерти Кирилла. Глупый сон, бессмысленный, как ему тогда показалось. Теперь он так не считал. Теперь он думал совсем по-другому. Он мало что запомнил из снившегося, помнил только ту странную фразу, которую произнес мертвец.
Поиграем в игру - они говорят: "Это несчастный случай", я говорю: "Убийство"
Это было убийство, убийство в котором нет виновника. Того, что можно посадить в тюрьму. Нет преступника, построившего свой кровавый план. Не было такого человека. Кирилла убил случай, тот что управлял игрой и знал все правила. Тот, чьей работой было следить, чтобы правила не нарушались. Его убил случай, но не случайность. Чертов несчастный случай.
15.
Кирилл шел вдоль шоссе. Все было как всегда. Спешащие на работу люди, гудящие машины и три дороги, пересекающие его путь. Две небольшие, второстепенные. Одна широкая с пешеходным переходом и светофором. Мезансцена готова. Пора начинать пьесу. Уже много раз Кирилл подчинялся игре, проходя по этой дороге. Почти всегда он выигрывал (чертов везунчик!), пару раз проиграл (в первый раз у него вечером разболелся зуб, да так, что невозможно было сдержать крик; во второй раз он попал в ДТП, в котором сам не пострадал, но машину ему разбили вдребезги). Он привык к этой игре и принимал ее, как должное. К тому же, в какой то момент он решил, что проигрыш - это еще не фатум, а всего лишь предупреждение, и, если быть осторожным, неприятностей можно избежать. Кирилл твердо уверовал в это, несмотря на то, что подкрепить эту уверенность было нечем.
Он спокойно шел вдоль шоссе. Все было, как всегда. Кроме одного: вчера он не взял книгу. Точнее не смог взять и, что уж тут скрывать, в итоге расплакался, видя свои бессмысленные попытки. И все было бы как всегда, не смотря ни на что, если бы не эти слезы. Они были последней каплей. Кирилл не знал, что это значило, но чувствовал, что это так. Он подходил к первой дороге.
Четкая формула игры: причина - следствие. "Если, то"... Он столько раз мысленно произносил ее. И готовился произнести еще раз, но вместо этого, вместо привычных "если, то", у него вырвалось другое, напугавшее его и наполнившее надеждой. Робкой надеждой на то, что из порочного круга есть выход. Его губы чуть шевельнулись, когда он произнес это, не издав ни звука - НЕ ИГРАЮ...
"Я не играю! Не играю!" - кричал голос у него в голове. С удивлением в этом экзальтированном голосе с явными истерическими нотками, Кирилл узнал свой. "Не играю", - осторожно повторил он. Если не хочешь делать ставки - скажи не играю. Это правило. Но Кирилл не верил в это. Слишком просто, слишком хорошо. Но одновременно он верил в это всей своей душой. "Не играю", - тихо повторял он, как заклинание, подходя к дороге. По ней двигалась машина. Быстро. И была достаточно близко. "Я не играю", - подумал Кирилл. - "Я могу остановиться, и это не будет нарушением правил. Могу перебежать дорогу, и это то же не будет нарушением. Потому что я успел сказать: не играю". Но он не верил в это. Не играю - это не правило. А правила гласили что, если он остановится или перебежит дорогу, он проиграет. А, если он не остановится - его собьет машина. Или не собьет? Может быть он успеет? Просто успеет и спокойно выиграет в очередном раунде и тогда он сможет подумать. И решить. Услышать является ли "не играю" частью игры или нет. Но разве он не знает этого сейчас? Разве не так ему в голову всегда приходили правила? Именно так. И никак иначе. Он в этом твердо уверен. А если он ошибается? Нельзя проиграть, проигрыши ужасны. Но он успеет перейти дорогу. Он не проиграет. Но ведь он может не играть, потому что он же сказал. Он же сказал не...
Машина налетела на него, как фурия, визжа тормозами и виляя из стороны в сторону. Кто-то видел, как высокий худой человек вышел на дорогу, глядя прямо перед собой, погруженный в собственные мысли. Погруженный настолько глубоко, что не заметил большой черный БМВ, летящий прямо на него. Не услышал он и сигнал клаксона. Кто-то закричал, веля ему прыгать. П р ы г а т ь !Но он не услышал и этого. В следующую секунду БМВ сбил человека, откинув его в сторону шоссе, прямо под колеса проезжавшему МАЗу.
"Алло, это скорая? У нас здесь несчастный случай".