Повелители Вселенной
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Астрофэнтези. Рассказ о богах, живых звёздах, и их помощниках. Из цикла рассказов о мире Чёрного Солнца.
|
Тысячеликий поймал себя на мысли, что ему тяжело сосредоточиться на физическом слое пространства. Задумчивость и рассеянность выкидывали его сознание на более тонкие слои мироздания, размазывая его божественную сверхличность по всем этим наслоениям. Парадокс: иной раз давящая черная сила откровенно утомляла, но, стоило ей ослабнуть хоть ненадолго, и одного дня хватало, чтобы ощутить ноющую нехватку чего-то необходимого. Сейчас, казалось, даже привычные черные лучи стали "невесомее" и "легче", хотя, конечно же, излучение ни в чем не поменялось.
Но изменилось кое-что на тех тонких уровнях вибраций, которые традиционно игнорируются техногенными цивилизациями разных миров. Темного Повелителя не было дома.
Разумеется, черная звезда оставалась на том же месте в центре их планетарной системы, в своем стремительном движении по Вселенной Она неизменно увлекала с собой маленькие камушки на орбите, крепко привязанные невидимой нерушимостью сил гравитации. Но сознание бога способно расщепляться и пребывать в нескольких местах одновременно, причем эти "части" вовсе не обязаны быть равными по "объему" и качеству наполненности. Одной из таких частей как раз таки являлась антропоморфное воплощение Черного Солнца, облик, в котором Он посещал свой населенный мир. С помощью магических действий и ритуалов Черной Звезде удалось добиться максимально плотного наполнения этой миниатюрной формы своим плазменным духом, но подобного уровня существу, тем не менее, "не втиснуться" целиком в такое микроскопическое вместилище.
Тонкие невидимые черные нити, пронизывающие планетарную систему, ясно указывали на принадлежность этих миров: Хозяина этих комнат сейчас нет дома, но помещения на надежном замке, ключ от которых Он забрал с собой. Не так уж часто Черное Солнце настолько концентрированно пребывал где-то в ином месте, полностью отведя свой божественный взор от родных планет, но такое время от времени случалось. Иногда на день, на два, иногда на пару десятков - Инадзуми оставалось лишь гадать, где находится его вечный спутник, чем Он занят, смиренно ожидая возвращения Повелителя в наглухо замурованной системе миров. Верховный бог никогда не рассказывал своему помощнику о том, что происходит там, вовне, принося с собой по возвращении лишь неясные едва заметные флюиды нездешности.
Когда Он возвращался, Тысячеликий с головой тонул в ощущении вставшего на свои места мирового порядка - как снаружи, так и внутри своей черной души. Да и могло ли быть иначе: ведь речь шла о возвращении Солнца. Богам не нужно было даже мысленно признаваться в том, что они скучали друг по другу: сила, заставляющая их сливаться в одно целое, оставаясь одновременно парадоксально разными существами, красноречиво говорила это Вселенной за них. Однако Темный Повелитель никогда не приглашал божество изменений составить компанию в своих загадочных странствиях.
...Женщина тянулась на мягких подушках, выгибаясь как большая кошка. Чертовски приятно оказалось вновь ощущать такую сильную степень впаянности в физический слой пространства. Когда Темный Повелитель навис над ней, одетый, вопреки обыкновению, не в черные плотные одежды, а в странную субстанцию, похожую на черное пламя, она обняла Его за плечи и притянула к себе. Рука Инадзуми скользила по плечу человекоподобного воплощения Черной Звезды, и темный огонь приятно покалывал и гладил ее кожу. На секунду полиморф забылся в этих темных мерных волнах, непонятным образом сочетающих в себе гигантскую, едва сдерживаемую силу Солнца и обволакивающую уютность тьмы.
Когда женщина вновь очнулась и попыталась дернуть рукой, то обнаружила, что ей это не удается. Она открыла глаза и с некоторой долей изумления увидела слияние ее собственной руки и плеча находящегося рядом бога: молекулы их плоти сцепились в одно целое, пытаясь зеркально отразить то, что творилось на более тонких слоях пространства. Приняв эту игру, Тысячеликий резким движением приподнялся, оперевшись на вторую, пока свободную, руку, и прижал свое туловище к груди Повелителя. Атомы их тел тут же сцепились, словно темные боги являлись сиамскими близнецами. Магия ли Верховного повелителя или побочный эффект материализовавшегося призрачного черного пламени, да только тела двух темных существ становились одним целым в буквальном смысле этого слова. Чувствовать отражение такого привычного слияния их душ на физическом слое пространства было крайне непривычно и даже забавно - сознание Тысячеликого все еще оставалось автономным, хотя по краям оно уже затмевалось ярким черным сиянием огромной могучей сущности, взирающей откуда-то "сверху", сквозь множественность тонких измерений.
Когда мужской орган, походивший в этот раз на соответствующую часть тела людей, а не на непонятный протуберанец из тьмы, оказался внутри женской ипостаси бога изменений, то же магические действие вновь склеило их плоть в одно целое, словно звенья цепи цеплялись друг за друга. Инадзуми не была бы собой, если бы на данном этапе не решила подергаться, проверив крепость этих объятий тьмы, и тут же она изумленно застыла, как только мгновенным высверком увидела мир глазами антропоморфной аватары Черной Звезды и ощутила внутри самой себя некую условно автономную часть, наделенную отдельной волей и сознанием. И эта часть усиленно дергалась, играя и резвясь.
Их кости врастали друг в друга, черная кровь мешалась с черной кровью: гибкая суть Темного Изменения мгновенно превратила свой организм в часть системы более сложного и непостижимого живого существа, встроившись в Него так, словно всегда они были единым существом. Наслаждение резонировало с наслаждением, и ни одно страстное соитие двух людей не могло сравниться с эффектом этих наложившихся друг на друга полностью идентичных вибраций. Черное пламя "перетекло", словно вода, на Инадзуми, окончательно превращая их тела в один ком темной пульсирующей энергии. Материя стремительно меняла свои свойства, становясь чем-то большим под влиянием этих волн.
- Мы могли бы вызвать переворот в нашей религии, явившись пред жрецами в таком виде единого божества, - озвучил Тысячеликий свою шаловливую мысль, пока его сознание полностью не угасло, растворившись в превосходящем Сверхсознании Звезды.
- Ты не первый, кому в Мироздании пришла эта идея. Но в этом мире излишняя сложность культа не нужна Мне.
Душа полиморфа полностью распалась на элементы, но связи этих частиц остались неповрежденными. В таком чудовищном "расчлененном" состоянии у Изменения была возможность познать своего возлюбленного черного бога в полном смысле этого слова изнутри, с изнанки. Если, конечно, душа бога, всегда завораживающая Инадзуми, в принципе поддается познанию - и если частицы его собственной души способны сохранить об этом информацию при воссоединении. Чем дольше Тысячеликий "смотрел", тем сильнее очаровывался, тем глубже восхищался, тем крепче любил. Его засасывало в непостижимую черную воронку, многомерный водоворот Вселенной и, как во всяком водовороте, Он не давал сделать вдох, перекрывал дыхание, топил, и вместо смерти приходило растворение. Но некий замысел, план Черной Звезды, а может быть даже привязанность или сентиментальность не давали Ему окончательно поглотить душу своего помощника, добровольно присягнувшему Черному Солнцу на верность, - и Инадзуми каждый раз возвращался, уже другим, но тем же.
Время всегда отступало, признавая свою беспомощность и выбирая другие русла для своих протоков. Поэтому когда одно целое вновь разделилось на двух темных богов вблизи огромного черного шара в центре их дома, Инадзуми не знал, сколько прошло и прошло ли времени. В эти моменты он сам был тьмой, более темной, чем темнота окружающего пространства Вселенной.
И в этой тьме без границ и краев, заполнявшей все тонкие слои их планетарной системы, прозвучало:
- В следующий раз... возьми меня с собой.
Боль Рихса мутила свет его души, заставляя его вновь и вновь предавать себя желанием полной и окончательной смерти. Началось всё когда-то восторженно, чисто и красиво: Идельтеин был... или была? Когда они принимали физические формы биологических разнополых существ, он предпочитал обличье либо женщины, либо создания любого другого пола, нежели Рихс, если речь шла о сложной гендерной системе с тремя или более категориями полов. Впрочем, не так уж часто они воплощались в физическом мире. Итак, Идельтеин игриво переливался тьмой, манил, смеялся и был горазд на красивые выдумки. Учитель Рихса, светлый бог, ничего не имел против общения своего помощника с любыми существами Вселенной, если это не мешало Рихсу выполнять свои обязанности в мире, где они обитали. Идельтеина манило сдержанное внутреннее сияние сути Рихса, его мерно дышащая благодать, замкнутая сама на себя, которая редко прорывалась в мир в раскинувшихся белых переливах нематериальных крыльев младшего светлого божества.
И странная привязанность связала помощников двух очень разных, по происхождению, сути и методам богов. Идельтеин часто приходил в гости, а иногда они летали по Вселенной. Лишь к себе домой не приглашал никогда Рихса его изящный тёмный друг и не знакомил его с тем, кому служил. Все тайное однажды становится явным, настал момент истины между Рихсом и Идельтеином. Как и всегда, когда речь идёт о существах тьма и света, без драмы обойтись не могло. Рыдая, Идельтеин просил Рихса простить его за то, что он, тёмный, позволил этому чувству вспыхнуть меж ними и связать их, ведь теперь Рихс будет страдать, когда его не станет, а его не станет, так как он обречён, приговорён уже самим фактом своего рождения. Тогда и вскрылась ужасная правда. Богом красивого, тонкого Идельтеина являлось одно из самых страшных созданий Вселенной: свирепая и безжалостная Чёрная Дыра.
Душа Идельтеина родилась в момент перерождения светлой звезды в чёрный коллапсар сингулярности. Один из джетов, выброшенных новорождённой Дырой, когда та рвала изнутри свою бывшую звёздную оболочку на части, причудливо сложился сначала в фантом, видение, который потом оказался вполне жизнеспособной душой, наделённой, к тому же, не такими уж малыми силами. Последний акт созидания переродившейся в чудовище светлой звезды: Идельтеин был приговорён уже в момент рождения. Гравитация Чёрной Дыры не отпустила его, но по каким-то ведомым только ему, Пожирателю, причинам отсрочила момент их окончательного воссоединения в одно существо.
И короткое существование призрака по имени Идельтеин волею судьбы пунктиром раскололо душу светлого Рихса. Видимо, слишком многое Идельтеин захватил от новой ипостаси своего создателя, и не мог он прожить своей короткой жизни, не раскалывая на части, сминая, разрушая, выворачивая наизнанку то, что оказалось рядом.
Слишком поздно признался Идельтеин - не мог уже выбросить его из головы и забыть как предателя или опасную тварь Рихс. Слишком светел оказался он, но недостаточно светел для того, чтобы обратить боль в сияние, и она рвала его душу на части, когда, вместо привычного и такого родного отклика Идельтеина, с той стороны Рихс "увидел" однажды живой провал в бесконечность. Бездна увидела его, но он был слишком далеко для того, чтобы стать её пищей, и Чёрная Дыра не обратила никакого внимания на маленькую светлую душу.
Лишь только светлый Учитель Рихса мог унять боль своего помощника. Раз пришёл к нему несчастный, и полностью исчезла его боль в сиянии светлого бога. Несколько ободряющих слов, Рихс поверил, что сможет жить дальше, сможет как-то пережить, переплавить этот опыт. Но он не мог быть рядом с Учителем постоянно, и боль вернулась. И второй раз побежал он к нему за помощью. А потом и третий. Учитель каждый раз помогал ему, и Рихс был уверен, что вот теперь-то он победил, но мудрые слова Учителя не работали, когда того не было рядом. Рихс начал повторяться, говорить одно и те же, одни и те же контраргументы противопоставлять свету. Ни словом, ни действием не оттолкнул его терпеливый светлый бог странного облачного мира, где нет тверди. Он вновь и вновь находил путь внутрь расколотой души Рихса, но его лечение лишь на время изгоняло Боль.
Слишком глуп и нерадив был его ученик? Слишком сильным был удар, и не было способа спасти обречённого, разъеденного тьмой? Светлый бог хотел, чтобы его помощник справился сам, не считая должным или возможным решать всё за него, жить за него? Суррогатом казалось ему насильственно дарованное спокойствие и всеприятие? Боль въелась так глубоко и оказалась так сильна, что избавить от неё несчастного можно было лишь переломав или перекорёжив его душу, изрезав её ножом, как хирург-экспериментатор? Светлый бог Рихса никогда не менял структуры души своего помощника. Или всё равно ничего нельзя было сделать, так как Рихс оказался слишком слаб? Слишком любил себя, не Идельтеина, не своего Учителя?
Кто знает.
Рихс всё реже приходил к Учителю за помощью. И всё чаще мечтал об окончательной смерти.
Ничто другое не могло его завлечь и заставить вновь почувствовать себя живым, но он честно смотрел и внимал. Иногда даже улыбался. Правда, это была только тень его прошлой улыбки, но много ли кто тут, на этих встречах, полностью откровенен и открыт? Да никто. Хотя мотив проведения подобных собраний как раз таки ясен.
Существа, чьи физическое проекции, если они вообще у них есть, разделяют миллиарды и миллиарды километров, миллионов и миллионы световых лет, иногда разные слои измерений, разные тональности, разные цели, разные способы мышления и самосознания, разное... всё. Но есть и кое-что общее. Первое - это их божественность. Сопоставимая друг с другом ступень развития, которую подобные Рихсу существа называют бытием бога. Второе - здесь встречаются те, чьи интересы могут так или иначе пересечься. Где угодно, на любых дорогах мироздания, случайно или намеренно. Неважно, пересекутся или нет. Но потенциально могут.
Рихс полагал, что есть и другие цели, о которых он не знает. В конце концов такие, как он, оказываются тут в качестве сопровождающих, слуг, последователей, учеников - как помощники богов. Его Учитель посещал подобные встречи, соответственно, посещал и он. Не скучно, не весело, не для развлечения он прилетел сюда бестелесным духом, как и прочие окружающие. Но иногда любопытно. Бывало, очень и очень странных существ заносило на эти сборища.
Больше всего, конечно, светлых звёзд всех видов и мастей. Разного уровня силы, разной продолжительности жизни, разного характера и темперамента. За ними - боги миров, не принявшие облика светила. Такие, как его Учитель. Здесь царило большее разнообразие. А дальше шли совсем уж разномастные существа, результат неуёмной фантазии Вселенной и эволюции душ. Отдельной группой держались Чёрные Дыры, на которых Рихс не мог смотреть без режущей боли. Впрочем, мало кто вообще мог созерцать спокойно их чудовищную суть. Многие помощники богов, с которыми общался Рихс, считали их пожирателями Вселенной, врагом материи и тонких энергий, то есть врагами жизни. Кто-то отзывался о них просто как о жадных коллекционерах. Кто-то утверждал, что, благодаря их алчности, они формируют не просто миры, а целые измерения, подобные Вселенной, будто гигантские одушевлённые порталы. И там продолжает жить всё то, что попалось в поле их притяжения и было поглощено.
Так или иначе часть светлых звёзд перерождались в них. И даже если Идельтеин жив, где-то там, в другом измерении, то связаться с ним нет никакой возможности. А значит, скорее всего, от его души ничего не осталось. И это являлось ещё одной версией, которую слышал Рихс: ведь может статься, что Чёрные Дыры разрывают на куски попавшие в их объятия души так же, как материю. А потом строят из них что-то, впитывают в себя да хоть продают на чёрном рынке - уже неважно!
- А что в этом такого? Мы все - всего лишь материал для них, для богов, - вещал беззаботный Нохит, приятель Рихса, чьи отношения с богом, которому он служил, напоминали взаимовыгодное сотрудничество. Ты мне, я тебе, ничего личного. - Они не все даже относятся к нам, нашему эволюционному поколению, как к живым. Материал, и только.
Рихс уже давно перестал морщиться на такие циничные высказывания, которые поначалу болезненно кололи даже его. "Будь полезен - и тебя оценят!", "Продай себя подороже сильнейшему!" - и прочие броские фразы, благодаря которым Нохита знали все помощники богов, регулярно посещающие эти встречи.
- Я не понял, что же ты ещё не нашёл, кому продать себя подороже, если такой умный, - не выдержал и подколол его Рихс. - Я не помню, чтобы у тебя был когда-нибудь другой Хозяин.
- Э, верность - это тоже товар. Дорогой товар. Зачем мне сбивать себе цену? И потом, ты не думал, что сила моей Нейтронной звезды меня полностью устраивает? Как и наши отношения?
- Есть существа и сильнее.
- Угу, а чего они хотят, узнавал? Потеряешь горизонты в погоне за сильнейшим покровителем - потеряешь и себя.
Раньше Рихс и сам не понимал, откуда у всяких чудищ типа Чёрных Дыр берутся спутники его уровня развития. Идельтеин... Но, помимо чёрных монстров, существовало ещё множество других богов, в том числе и светлых, приближаться к которым не хотелось бы даже мысленно. Ауру богов и так выносить непросто, но у некоторых она была совсем уж тяжёлой, рвущей, диссонирующей или просто чужой. Некоторые обладали слишком мерзким характером, превращая помощника в забитого сломанного раба. Некоторые служили целям, которые были ещё страшнее, чем характер любой степени мерзости. А некоторые, Нохит говорил правду, видели в младших существах только лишь материал: охотились за более редким или качественным и совсем не ценили тот, что встречался чаще. Как правило, этот материал в итоге шёл на достижение какой-то цели или участвовал в эксперименте, мог служить топливом или вообще пищей... Варианты бесчисленны.
Справедливости ради нужно отметить, что немало и тех, кому нужны были действительно помощники или ученики, идущие вслед на добровольных началах. Или просто наёмные работники. Так или иначе, поведение и мотивы богов чаще всего оставались неясными младшему поколению. Отстранённость, отсутствие сентиментальности и иная логика, пожалуй, самые общие черты всех сверхсуществ. Коктейль, который очень часто на выходе явственно отдавал привкусом жестокости.
Словно иллюстрируя слова Нохита, возмущения полей возвестили прибытие очередной Чёрной Дыры. Если бы они все собирались в видимых физических формах и у облика Рихса были кулаки, он бы сейчас молчаливо их сжал. Они находились на одном из тонких слоёв пространства, но даже тут он ощутил ненормальное, неестественное притяжение, сквозным ветром приглашающее его броситься навстречу живой черноте, кинуться в неё, раствориться, забыться... может быть, встретить в этом чёрном небытии Идельтеина? Боги собирались в отдельной "комнате" более тонкого пространства, оставляя своих помощников в первом "зале", через который величественно проплывали новоприбывшие.
Разговоры прекратились, разомкнутые аурой Чёрной Дыры. Нохит заботливо оттеснил приятеля за себя, догадываясь о терзавших того эмоциях. Впрочем, божество вряд ли занимали мысли о произведенном им эффекте среди этих маленьких существ, он просто следовал к месту сбора себе подобных - Чёрные Дыры держались особняком от остальных богов, словно отдельная каста или даже народ. Не успел он прошествовать и исчезнуть, перейдя на иную вибрационную ступень, как пространство разорвало сполохами совсем иной тьмы, в которой диким напряжением выл и метался хаос. Жар звезды и холод остановившегося навсегда - или никогда и не начинавшегося? - движения частиц, ломая все возможные законы существования жизни-колебания, сплетались в нечто невообразимое, оборачиваясь вынимающей душу прозрачностью. Тут же это невозможное излучение источилось сквозь ткань пространства-времени и бесследно исчезло, явив прибытие нового бога.
- Это что, хаос? - Рихс никогда не оказывался так близко к этому парадоксальному проявлению... он сам до конца не понимал чего.
- И да, и нет, - тихо ответил Нохит. С хаосом, если это был он, конечно - достоверно из помощников богов этого никто не знал - работали лишь единицы. В том числе и единственная на данный сектор Вселенной Чёрная Звезда: говорят, полностью подобные ему где-то существовали, но, видимо, очень далеко. Собраний они никогда не посещали, так что причудливое творение эволюции могло наслаждаться ощущением уникальности.
Чёрная Дыра замешкался, приветствуя своего дальнего родственника: Рихс и Нохит, как и прочие их товарищи, не раз отмечали, что Чёрная Звезда предпочитал общество коллапсаров многочисленному сверкающему скоплению светлых звёзд. Вроде не такой чудовищный, как пожиратели всего, загадочный бог внушал странное чувство: его избегали изучать и упоминать без особой на то причины. Рихс уже почти отвёл взор, повинуясь странному эффекту ауры отвращающего взгляды, как яркий высверк чужого любопытства царапнул его восприятие. Светлый встрепенулся и заставил себя вглядеться в извивы вьющейся черноты, в которой, к собственному потрясению, обнаружил существо его уровня развития, наполовину слиянное с богом, с которым он пришёл.
- Нохит, - он коснулся редкой черно-белой субстанции своего товарища, завораживающе гипнотизирующей постоянными переливами двух контрастных тональностей, - у Чёрной Звезды что, есть помощник?
Более комфортного способа перемещения через пространство и структурные слои Вселенной Инадзуми не мог себе и представить. Чёрное Солнце укутал его самим собой, будто спрятав за пазуху, - не сбежать для изучения такой манящей неизвестности, как, впрочем, и не потеряться. Тысячеликий тут же привычно обустроился, соединив часть своих тонких структур с родной чёрной плазмой в одно целое. Но мысли его бога занимали какие-то непонятные вещи, которые полиморф был не в силах осмыслить: однажды, когда Звезда пребывала в хорошем настроении, Чёрный попытался понятие за понятием объяснить помощнику пару звеньев своей мыслительной цепочки. Но вроде бы понимавший всё по ходу объяснения Инадзуми, однако тут же забывал хитросплетения божественной логики, будто его память оказалась не в состоянии удержать расползавшееся полотно совершенно иного вида информации: оставались лишь несвязные лоскуты и общее впечатление, а смысл безнадёжно ускользал, обесценивая коммуникативный акт. Тысячеликого тогда это очень расстроило и разозлило:
- Я чувствую себя собакой, которая пытается разговаривать с человеком! До сих пор я полагал, что я неглуп.
Солнце засмеялся:
- Ты просто ещё не готов.
Так что всё, что оставалось Инадзуми, это с любопытством выглядывать из своего укрытия и впитывать те крупицы энергий, что долетали сквозь плотную ауру Чёрного Солнца.
- Дальше Я не смогу пойти с тобой, Инми, - сказал Тёмная Звезда внутрь их слившейся души, - ради твоего же блага.
Он мягко выпутал его, отделив от себя в полностью автономное существо. Инадзуми зябко поёжился, ощутив сразу резко возросшую гравитационную проекцию ожидавшей поблизости Чёрной Дыры. Если бы не находившееся рядом его божество, ему было крайне неуютно противостоять этому ощущению засасывания.
- К другим богам не суйся, узнаю - убью. Общайся с равными, - в своём стиле напутствовал помощника Солнце, переходя вместе с коллапсаром на другой вибрационный слой. - Зови, если кто прицепится: Моя огранка добавила тебе привлекательности в глазах других коллекционеров.
- Ух ты. Похоже, что есть. Может, недавно появился? - боги, наконец, захлопнули за собой нематериальную дверь, и напряжение отпустило. Чёрная тень нерешительно застыла на миг, а потом подплыла к Нохиту и Рихсу. Последний, не отрываясь, следил за причудливыми меняющимися узорами внутри новичка, которых тот не скрывал: он был, безусловно, тёмным созданием, но его вибрации и ритм постоянно изменялись, будто очень сложная мелодия или узоры калейдоскопа. Отражались от себя же самих и менялись вновь, не повторяясь. Смотреть - не оторваться.
Интересно, какой он дальше, в более глубоких слоях? Жаль, не видно.
- Привет, меняющийся, - проговорил Нохит, который всегда всех знал, а если не знал, то тут же знакомился, расширяя свою базу контактов. - У уникального бога и помощник необычный, могло ли быть иначе. Как к тебе обращаться?
- Привет, - новоприбывший ответил тепло и радостно, - как ты верно угадал. Подвластные мне цивилизации зовут меня Тёмное Изменение. Условно можно называть меня Инадзуми. А ты, соединяющий в себе и свет, и тьму? Давно думал, возможно ли вообще такое...
Нохиту всегда льстила чужая заинтересованность, а уж открытое и наивное восхищение новичка сразу расположило его к Изменению.
- Ну, пришлось постараться, чтобы научиться удерживать в гармонии обе тональности. Но оно того стоит! Меня называют Нохит. А это Рихс, живое воплощение традиций, светлый - такой, каким он должен быть.
Рихс про себя поморщился. Что за стремление подчёркивать свою уникальность, пытаясь лишить её других?
Странным взглядом наделило Рихса Изменение, но высказывать ничего не стал.
- Ты же новичок? - продолжал тараторить Нохит. - Первый раз тут оказался, иначе я бы тебя точно заметил раньше, неброский адамантиновый блеск чёрного бриллианта, неярко, но увидишь - уже не забудешь. Чёрная Звезда решил завести цивилизации и взял помощника за ними присматривать?
- Да уж давно. Ну, то есть, для Него, наверное, совсем недавно... Но цивилизация прошла полный техномагический цикл развития естественными темпами до межзвёздных перелётов и зародилась вторая. Но ты прав, раньше я сюда не приходил. Мой бог этого не хотел.
Нохит аж зазмеился симметричными чёрно-белыми переливами, услышав ответ. Узник наглухо закрытых миров, у Чёрной Звезды полно сюрпризов! Интересно, как Изменение уживается с таким богом, что-то подсказывало Нохиту, что тот, кто предпочитает общество Чёрных Дыр, не может обладать лёгким характером. Но спрашивать о таком было неприлично.
- Расскажете мне про местные порядки и традиции? Я совсем ничего не знаю, - чуть смущённо попросил Инадзуми.
- Да, конечно, - решительно отодвинул в сторону Нохита до той поры молчавший Рихс. Этот чёрно-белый циник расскажет, пожалуй.
Слушая сдержанные, но достаточно живые рассказы Рихса, Нохит продолжал крутиться рядом, думая, как бы вернуть себе внимание изменчивого новичка, - новички всё же довольно большая редкость, к тому же такие необычные, но, кажется, его соединение противоположностей больше не интересовало Инадзуми так, как невысказанный груз печали молчаливого светлого. Хотя сейчас этот молчаливый разливался едва ли не соловьем. Вообразил, что ли, что видит перед собой нового Идельтеина? Хотя некоторые краткие остроумно-язвительные замечания выдавали в Изменении зубки гораздо более острые, чем те, которыми обладало безвременно почившее призрачное создание. Капли яда соединялись с какой-то реликтовой наивностью и открытостью на грани обнажения - будто Инадзуми совсем-совсем нечего скрывать. Хотя что о себе может скрывать тот, кто постоянно меняется?
Нохит решил сделать ход конём и обвёл взглядом присутствующих на этом вибрационном слое. Так, по большей части или банальности, или напыщенные пустышки, или такие же дельцы, как он, а нужен кто-то яркий и сильнее большинства, но не бог. И менее уникальный, чем он, при всём при том. "Ну, или, во всяком случае, не такой бог, которого считают равным себе остальные боги", - удовлетворённо думал помощник суровой Нейтронной звезды, греясь в яростном сиянии новоприбывшего. Кому-то, наверное, это полыхание огромной скороспелки - ну что это за возраст для звезды, всего каких-то 10 миллионов лет? - доставляло неприятные ощущения, но только не ему, предусмотрительному соединению несоедимого, который вовремя озаботился тем, чтобы неустойчивый, ненадежный, юный бог Бетельгейз стал его товарищем.
Красно-оранжевое сияние переменчивого блеска супергиганта несколько раз заставило Инадзуми осечься и мучительно ловить потерянную нить разговора, что, разумеется, не укрылось от внимательных глаз Нохита. Странный многозначительный взгляд, брошенный Изменением в сторону светлой звезды младенческого возраста, чьё перерождение, а может и смерть, уже стояли на пороге, сказали ему очень много. "Именно то, что нужно".
"Бет, друг мой, воссияй над нами, смотри, кого мы тут нашли, тебя заинтересует". Не находившее себе места ни среди богов, ни среди их помощников, ни в одиночестве, странное создание природы подплыло ближе и галантно представилось, стараясь мягко греть, а не обжигать. Как бы то ни было, его сила и объем души сейчас далеко превосходили силу и объем душ существ, примерно равных по развитию Нохиту, Рихсу и Инадзуми. Его полыхающая то ярче, то слабее аура сбивала с мыслей даже привычного уже Нохита, и, если он не ошибся в том, что светлые звёзды манят их нового знакомого, то...
Не давая себе забыться до конца, - а у Нохита дома был отличный объект для таких тренировок, - тёмно-светлый представил их с Изменением друг другу, красиво обыграв схожесть переменчивости звёздного и адамантинового блеска. Какое-то время он ловил благодарные и заинтересованные флюиды с обеих сторон, Рихс же молча скрежетал зубами: он вообще очень не любил этого напыщенного светлого недобога, обожающего почём зря пускать пыль в глаза. Но расчет коварного интригана не оправдался, Бетельгейз полыхнул ярче обычного и вызвался провести экскурсию Тёмному Изменению по выделенному пространственно-временному континууму, где собирались на совет боги и их помощники. Щедро источаемая в окружающее пространство плазма неустойчивой звезды, точнее тонкие проекции этой плазмы, легко отбросили в сторону незадачливых Рихса и Нохита - Бетельгейз играюче сосредоточил на себе внимание новичка.
- А как же они? - нашёл в себе было силы вякнуть Инадзуми, греясь под совсем другим теплом, нежели то, к которому он мог привыкнуть во тьме.
- Они никуда не денутся, драгоценный антрацитовый блеск темноты, - красная звезда улыбалась. - Мы в любой момент сможем к ним вернуться.
Инадзуми, конечно, ощутил разницу уровня Бетельгейза и прочих богов, но сияние этой переменчивой светлой звезды околдовывало его, согревало и звало за собой, словно приглашая на орбиту сверхгиганта. Полиморф не боялся его неистового пламени, ощущая, что хорошо знакомая ему чёрная плазма во много раз страшнее, хоть, может, и не обладает такой же внешней эффектностью. Он первый раз видел так близко светлую звезду, чувствовал на себе ее взгляд, откровенно заинтересованный, это кружило голову, однако Инадзуми помнил о прощальном напутствии своего жуткого покровителя и вовсе не собирался преступать черту. Экскурсия по этому месту в компании полыхающего красного красавца вряд ли ему чем-то угрожает. Ощутить рядом хоть на миг то, что он видел в блеске далёких звезд ясными ночами...
- Ну вот что ты сделал, Нохит? Поступил как урод. Будто ты не знаешь своего дружка. Он даже не спросил, чей помощник Изменение. Ему всё равно, понимаешь? Он просто не думает. Вообще. Ты тоже, да?
- Что ты разъярился? Ты это существо первый раз видишь. Неужели ты, наконец-то, заметил кого-то, кроме...
- Рот закрой. Правда в том, что Бетельгейз тебя обыграл. Он же всё-таки бог, а не полосатое недоразумение. И здесь так ярко от наложения полей и аур, что голова закружится у любого, кто окажется тут в первый раз. Я пойду за ними. Нет, отстань, - Рихс неожиданно яростно оттолкнул своего приятеля, в первый раз за очень долгое время заискрившись угрожающим белым сиянием.
Нохит отпрянул. Сам наполовину светлый, он вовсе не был склонен недооценивать всесжигающую тональность, в большей степени подходящую для войны, нежели обволакивание тьмы.
Неустойчивая звезда словно дразнила и играла. Как только Рихс находил их, силы Бетельгейза как будто что-то незримо поворачивали, и он вновь оказывался на огромном расстоянии. Но этот переменчивый выродок даже не смотрел в сторону разозлённого светлого. Всё внимание красного сверхгиганта сосредоточилось на совсем не заметной в его величественном полыхании чёрной тени.
- Никогда не видел светлых звёзд так близко, - чуть смущённо улыбался Инадзуми, стараясь не обращать внимания на прикосновение пылающих протуберанцев и не думать о разных неприличностях. Он видел эту неистовую яркость даже когда отводил взор, будто целый мир затопило одно лишь сияние, белое в центре с красно-оранжевыми кромками ближе к границам. Жар пронизывал его насквозь, но не мог изгнать холодка из тонких структур его тёмной души. Впрочем, Бетельгейз и не пытался, он искренне старался не опалить и не сломать этот хрупкий завораживающий кусочек необычной тьмы. Странное ощущение приковывало его божественный взор и пыталось утянуть вглубь этих чёрных переливов, туда, к стержню души, где непременно должно скрываться что-то необычное, невидимый вечный двигатель этих постоянных превращений, что-то, несомненно, заслуживающее внимания бога... Обволакивающие стержень извивы, впрочем, тоже заслуживали восхищения и изучения, будто безупречная работа настоящего мастера, а потому зачем торопиться? Пусть у него и мало времени, но для этого низшего существа его более чем достаточно.
- Смотри, - прикрыв его своим полыханием, словно двумя яркими лепестками, но всё ещё умудряясь не обжигать, Бетельгейз распахнул "дверь" там, где в данный момент наблюдалось наибольшее скопление светлых звёзд всех видов и мастей. Нестройный хор такого разного излучения целого звёздного скопления, впрочем, неестественно разнородного, ударил всё сносящей на своём пути волной - стой Инадзуми в проёме двери один, ему бы не поздоровилось, но большую часть излучения оттолкнул могучий солнечный ветер сверхгиганта. Будто вселенская корона исполинских размеров засверкала перед глазами, затмевая даже сам космос, звёзды всех цветов и размеров, некоторые обманчиво неброские, и они же зачастую самые сильные.
Кто-то из них взглянул в сторону открывшейся двери, и от Тёмного Изменения не укрылось недовольство, сверкнувшее во взглядах, брошенных на его нового знакомого. Саму же тёмную тень, кажется, и вовсе никто не увидел в этих ярких лепестках, чему Инадзуми мог только радоваться. Слишком много слишком больших, разорвут на куски и не заметят.
- Твой хмырь небось не показывал тебе такой красоты? - насмешливо спросил Бетельгейз, захлопнув дверь с гордым вызовом и всколыхнув в душе Изменения сразу несколько противоречивых эмоций.
- Ты знаешь, кто мог бог?
- Нет, - легкомысленно ответила переменная звезда, красивым изменением яркости и спектра полыхнув будто гигантская светомузыка, - но я вижу в тебе столько оттенков тьмы и даже чувствую след разлагающего дыхания хаоса, так что примерно догадываюсь. Впрочем, это мне не особо интересно.
- Да? А что же тогда тебе интересно, хвостатый киноварный красавец? - переливы оранжево-красных оттенков ауры сверхгиганта всё же чаще всего виделись Инадзуми чистой киноварью. Удивительно, такой огромный по своему физическому воплощению, такой яркий, но совсем не такой грозный, как почти все остальные, кто остался за дверью.
- Нравится? - он игриво обвил своим белым факельно-газовым отростком чёрную тень, полностью утопив ее в сиянии. - Не у всех есть такая мантия. А интересно мне всё необычное и уникальное, такое же, как я сам.
И он обезоруживающе улыбнулся.
- Мы больше не пойдем на уровень твоих собратьев?
- Да ну, нет. Во-первых, там скучно, во-вторых, тебе будет там неуютно.
Поначалу соблюдавший вежливое расстояние, нестабильный ценитель редкостей всё чаще и чаще задевал Инадзуми своей лучистой аурой, наглея на глазах. И нужно было бы оттолкнуть или хотя бы осадить, всё же он был звездой, а не равным, но мягкий белёсый шлейф как шуба приятно укутывал теплом и заставлял ждать, ещё и ещё, глядя на переливы красных оттенков ауры наглеца. Ну что он может сделать? Не с собой же заберет. Чувство, охватившее Инадзуми, очень походило на опьянение, то самое, когда хочется просто созерцать и восхищаться, забыв обо всём, отодвинув на время всё, закрыть глаза и позволить себе уплыть в этой теплой манящей гравитации.
Бело-голубое полыхание смешалось с оранжево-красными лучами рвущим контрастом, Тёмное Изменение встрепенулся, чтобы тут же снова замереть: рядом с ними едва не разрывали само пространство неистовым светом сразу три звезды. Похожие друг на друга как братья, три бело-голубых сверхгиганта, по-видимому даже слегка младше, чем Бетельгейз. Хотя куда уж младше...
- А, Ригели, - в голосе Бета проскочили досада и раздражение. Похоже, он отлично их знал, что, впрочем, неудивительно, учитывая крайнюю схожесть их судеб: с той только разницей, что Бетельгейзу предстояло встретить неотвратимость в самое ближайшее время и одному, а не в компании себе подобных.
От находившейся чуть впереди голубой звезды исходил ветер такой силы, что Инадзуми ощутил, что его сдувает, и воспользовался этим, как только Бетельгейз раскрутил свой хвост обратно, выпустив Изменение.
- Чёрно-белый помощник Аккретора сообщил, что ты нашёл сокровище и не намерен им ни с кем делиться, - обвиняюще, громко, словно глухому, возвестил Ригель А. - Покажи же нам диковинку, Бет, ты всё равно долго не протянешь.
Но Инадзуми был уже далеко, в сопровождении Рихса и Нохита.
- Вот, а ты сразу жечься, - упрекнул светлого помощник Нейтронной звезды. - У меня есть много знакомых монстров. Бетельгейз не ладит с Ригелями.
- И теперь, видимо, с тобой тоже. Конец вашей дружбе.
- Ну и фиг с ним. Он правда иногда бывает неадекватным, видимо, скоро перерождение.
- Или смерть, - хмыкнул уже вполне спокойный Рихс.
- Да, - легко согласился Нохит. - Или смерть. Я думаю, скоро они отсюда свалят, а то уже четверо богов и застряли среди мелких, непорядок. Кто-нибудь нормальный их скоро погонит.
- Спасибо вам, - подал голос пришедший в себя Инадзуми. - Мне его жаль, он не кажется довольным или счастливым... Красивое создание.
- Да брось, - махнул рукой Нохит. - Скороспелка, ошибка природы, другие боги к подобным существам не относятся сколько-нибудь серьёзно, но нам они жизнь вполне способны испортить.
- И это ты его натравил на Изменение, говори уж всё до конца.
- Ну простите! Я же полностью загладил свою вину! Не думал, что Бетельгейзу совсем башку снесёт, наверное, у него уже оболочки отрываются...
Нохит осёкся под жёстким взглядом товарища.
- Всё, хватит выступать. Вали давай.
Чёрно-белый, как и договаривались, отступил и покорно растворился в толпе. Которая с интересом рассматривала расстроенного новичка - громкие слова Ригеля слышали все помощники богов.
- Если бы мой Повелитель меня увидел со светлыми звёздами, Он бы меня разорвал на куски, - грустно сказал изменчивый темный.
- Ну он же не увидел, - ободряюще улыбнулся Рихс, увлекая своего спутника в тихий угол вдалеке, подальше от любопытных взглядов. - А вообще ну и нравы у вас, тёмных.
- Зря я вообще упрашивал взять меня с собой, - продолжал убиваться Инадзуми. - Всё так нелепо получается! Я ничего никому не хочу портить...
- Но ты не портишь. Не надо обращать на придурков внимание!
- Послушай, Рихс, ты же светлый, - взгляд Изменения погрузился в сдержанное сияние души собеседника. - Откуда эта трещина, раскалывающая тебя на части?
Рихс помрачнел и не ответил, не ожидая такого поворота. Но Инадзуми, кажется, и не нужен был ответ: он едва ощутимо коснулся светлого и сосредоточился. Рихс почувствовал прикосновение бархата тьмы, и груз боли, беспрерывно давящий на него, как будто стал легче.
- Целительствующая тьма? - за иронией пряталась тень смущения.
- Да так, понахватался по мелочи у своего бога, - улыбнулось Изменение. - К сожалению, я умею слишком мало, чтобы вылечить тебя.
- Ну, - Рихс грустно усмехнулся, - меня вылечить не может даже мой бог. Видимо, я не хочу этого сам. Я рискну показаться хамом, словно второй Бетельгейз, но всё же спрошу: ты кажешься таким хрупким и тонким, добрым и безупречно вежливым, пушистым, как же ты уживаешься с таким чудовищем?
Инадзуми рассмеялся.
- Я же Изменение, ты забыл? Может у меня еще сотня совсем других, грубых, злых и жестоких ипостасей наготове?
- Но в тебе спокойствие и созерцательность. Я бы даже сказал, гармония. Которой я, светлый, лишён...
Инадзуми лишь покачал головой.
- Во мне лишь изменение. Ничего больше. Никаких констант. А твоя гармония вернётся, если ты залечишь трещину.
- Так уж и никаких? - Рихс улыбнулся. - Нет, я не верю. Трещина - это память. Я никогда не позволю ей исчезнуть.
- И нанесена она, дай угадаю, конечно, Чёрной Дырой?
- Откуда ты знаешь?
- Я видел тебя, когда ты смотрел на то божество. Когда мы с Чёрным только прибыли. Казалось, что ещё миг, и ты улетишь туда, в этот зев, - Инадзуми передёрнуло. - Вот кто настоящее чудовище.
"Ну да, конечно, то-то твой постоянно с ними крутится", - чуть было не ответил Рихс, но сдержался. Кто он такой, чтобы как-то судить о чужих богах? Сейчас они на другом слое пространства, так самое время отдохнуть от них.
- Давай не будем о грустном? - предложил светлый.
- Хорошо. Тогда расскажи мне о своём мире. Я совсем не видел других миров, тем более миров светлых богов.
И Рихс погрузился в повествование. Сейчас, когда боль от ранения чуть отступила, а новизна знакомства и непривычное ощущение от ауры Изменения захватили его, он почувствовал легкость и приподнятость, которые уже очень давно не посещали его. Инадзуми тихо лучился тьмой, изящно оттеняя мерно разгоревшееся сияние светлого. Сколько прошло времени, трудно сказать, в этом странном месте, где собирались боги, время вообще являлось очень большой относительностью. Плотность и наполненность событий, слов, чувств совершенно не походили на свои подобия из привычных, обычных слоев пространства-времени. Стык двух пластов вечности, лакуна между выдохом и вдохом Вселенной, следы на песке, которые остаются несмытыми навсегда.
В какой-то момент Учитель Рихса вызвал его, и первый раз его ученик мысленно поморщился от этого несвоевременного внимания своего бога. Оставлять Инадзуми в одиночестве очень не хотелось, даже несмотря на то, что огненности Бетельгейза не ощущалось уже давно. Но, раз его бог вызвал его, по крайней мере у части этих непостижимых существ, находящихся сейчас на другой вибрационной ступени, перерыв в их, несомненно, важном заседании и обсуждении судеб бытия.
- Я отойду на какое-то время, Учитель зовёт, - извиняющим тоном произнёс Рихс. Он не мог ослушаться. - Пожалуйста, не уходи никуда, особенно с богами.
- Конечно. Да не бойся ты за меня так, светлый.
Скучать Инадзуми не пришлось. Несколько богов величественно прошествовали через "залы" помощников, и любознательное Изменение "глядело" на них во все доступные ему органы восприятия, не пытаясь, впрочем, приблизиться. Такие разные, такие диковинные, манящие, сильные, непонятные, вот бы изучить все их виды и типы! Осколки отошедший древности, они ведь видели тех, кто был богами когда-то вечность вечностей назад, мифическое предыдущее поколение, из которого в ныне царящем бытии уж никого и не осталось, все ушли куда-то за грань, что бы это ни значило. Хотя не факт, что время тогда существовало или было таким же, как сейчас, так что правильнее, видимо, сказать: они видели богов иного бытия, а кто-то, возможно, даже являлся их помощниками, как теперь души-"ровесники" Инадзуми.
Вдруг словно чьи-то длинные волосы пощекотали Изменение. Длинные, безумно длинные, где-то мягкие, а где-то жесткие вплоть до силы вырывания чужих структурных тонких слоев, загибающиеся плавными полукругами петель, каждая из которых вела к полюсам обладателя этой необычной ауры. Необыкновенно сильное магнитное поле, чьи линии, даже проекции их - ведь физических воплощений на этом собраний не присутствовало - безжалостно разрывали общий вибрационный фон своим сумасшедшим вращением и напряженностью. Сам бог-обладатель этой необычности казался довольно невзрачным с первого взгляда, являя уникальность только "волосами" своей ауры, но любые органические существа, в чьей крови кислород сцепляется с железом, лишились бы последнего, даже пролетая в тысячах километрах от этого монстра. Магнитные импульсы этого чудовища парализовали бы деятельность нервной системы и остановили бы сердце.
Если бы Инадзуми был воплощён, он бы сейчас от восторга открыл рот. Магнитар! Живой Магнитар, да ещё так близко! Быстропроживаемая стадия некоторых юных нейтронных звёзд. Ещё давным-давно, когда Изменение только разглядел их на небе своего тёмного мира, он так глубоко был потрясён фантастичностью этих созданий, что своим неуёмным восторгом даже вызвал раздражение Чёрного Солнца. С тех Инадзуми старался не заводить речь об этих странных существах, чтобы не злить Повелителя, но думал о них частенько. Он и не мечтал оказаться на таком малом расстоянии от одного из них.
Не удержавшись, Инадзуми легонько погладил шикарные "волосы" Магнитара и ощутил электрический ток, пробежавший по нему самому специфическим покалыванием. Мерцающая звезда ощутила это прикосновение и, к ужасу Изменения, обернулась, встретившись с ним взглядами. Рентгеновский взгляд прошел полностью насквозь, и Инадзуми ощутил, как его омыло, опалило гамма-лучами, чья энергия впиталась в крылья и его тонкие структуры, словно краска в губку - так же Изменение впитывал в себя излучение вспышек Чёрного Солнца. От которого, конечно, не скрыть, этой "запачканности" кем-то другим...
Задумавшись, Инадзуми и не заметил, как далеко его отнесло по гигантской магнитной петле от того места, где он раньше находился. Магнитар, улыбнувшись, проследовал далее по своим делам, а Изменение выдернуло из благоговейного созерцания неистово-огненное:
- А, вот ты где!
Гравитация красного сверхгиганта сдёрнула его с петли, прервав движение.
- Бетельгейз! - Инадзуми был одновременно и рад обществу столь яркой, бешено-яркой светлой звезды, и несколько раздосадован неясными опасениями после всего, что он слышал. Но он был явно ближе к равному, чем манящий Магнитар, поэтому Изменение приблизился, покосившись на длинный хвост светила.
Ему было одновременно и жаль этого отщепенца, так быстро и ярко прожигавшего свою жизнь в ослепительном полыхании, и в то же время Инадзуми отлично понимал, что и так позволил себе слишком многое - стоило бы поостеречься. А ведь он, наверное, совсем один; Инадзуми подумал, что ему бы на месте Бетельгейза было бы довольно болезненно всюду натыкаться на отторжение и демонстративное закатывание глаз. Но сказал он почему-то:
- Не злись на Нохита, он думал, что ты не сосредоточишь на мне столько своих лучей.
Оранжевато-красная киноварь грела, разгоняя застрявшие в нём частицы Магнитара, словно причудливые редкие одежды, которых ранее Изменение никогда не носил.
- Скажи уж прямо, он не думал, что ты мне понравишься, - Бетельгейз, поддерживая свою переменчивость и неправильность, полыхнул, и его перекинувшееся на Инадзуми сияние на какое-то время сделало последнего даже похожим на светлого. - Ты удивительно восприимчив и изящен, но что-то внутри тебя вызывает желание добраться до самого стержня твоей души или... даже дальше и посмотреть. Тёмный артефакт.
Светлая звезда изломалась хищной улыбкой, но Инадзуми не мог испугать флирт, оформленный угрозой.
- Если бы ты был свободен или если твой Повелитель не слишком ограничивает твои перемещения, я бы пригласил тебя погостить у меня дома, - продолжал тем временем гнуть свою линию яркий красавец.
- После того, как только что ты пообещал разнести меня по кирпичикам? - Инадзуми маняще улыбнулся, словно эта перспектива и правда казалась ему заманчивой. - Вы, звезды, все такие разные, но флиртуете до странности одинаково. Почему все думают, что обещание мучительной потери себя - это то, о чём можно мечтать?
- Наверное, мы так надеемся на наше звёздное обаяние, что считаем, все или почти все, что даже боль и смерть от такого существа будет счастьем, - простодушно ответствовал переменчивый блеск киновари. - Но ведь потери может и не быть.
Незаметно шаг за шагом наступая всё ближе - а Инадзуми отступал всё дальше и дальше - Бетельгейз загнал Изменение в угол, который вполне успешно отгородил от прочих самим собой, своей огромной аурой. Это не укрылось от Инадзуми, и тот начал слегка нервничать.
Когда белый газовый хвост нежно обвил его и Изменение не смог отогнать от себя назойливых, обжигающих своей непозволительностью видений, он лишь тихо взмолился:
- Бетельгейз, не надо...
Сверхгигант был в хорошем настроении и вовсе не жаждал прослыть хамом.
- Как скажешь. Пошли тогда потанцуем, - и он увлёк своей гравитацией Инадзуми в стремительный полёт, из которого последний не мог выбраться, полностью окутанный гравитационными волнами огромной звезды.
Изменение разрывали на части противоречивые желания: оказаться как можно ближе к этой меняющейся звезде, дать ему опалить себя до самых глубин души, и в то же уползти как можно дальше, в какой-нибудь угол и спрятаться там, в темноте и тишине. Но вместо этого чёрная тень и огромная красно-оранжевая звезда кружились в страстном, жарком танце в залах помощников богов - Бетельгейз безжалостно явил всем свою победу над новичком, подсвеченную прожекторами его собственного излучения. Чувствуя себя полностью беспомощным на орбите сверхгиганта и до слёз униженным таким вторжением в личное пространство и волю, Инадзуми невольно воззвал к Чёрному, впрочем, он так потом и не мог вспомнить точно, звал он Его или скачущие прерывистые мысли не успели сложиться в зов и всё дальнейшее являлось просто совпадением.
Стремительное кружение их танца вдруг сломалось о чудовищную гравитационную сингулярность Чёрной Дыры, появившейся из ниоткуда. Не успел Инадзуми подумать, кому ещё из сильных мира сего понадобилось рассмотреть его структуры поближе, как его бесцеремонно притянуло и швырнуло к границе такого знакомого чёрного излучения. Инадзуми поднял глаза на своего Повелителя, почти неотличимого сейчас от Пожирателя Вселенной: от его потустороннего спокойствия и какой-то непонятной пугающей инородности захотелось тоже отползти куда-нибудь подальше.
Изменение осмотрелся, будто в поисках убежища - хотя куда бежать? - и испытал ещё большее потрясение, увидев чуть сзади и сбоку от Чёрной Звезды, во-первых, того самого "длинноволосого" Магнитара, за чьи петли он и зацепился перед вторым столкновением с Бетельгейзом, а во-вторых, какого-то совершенно невообразимого светлого бога, который не являлся звездой. Пугающая, нереальная симметричность всех его структур, на каждом уровне и в любом приближении и отдалении, углублялась в какие-то иные измерения фракталом бесконечности - и всё это полыхало чисто-белым сиянием, отличным по спектру от блеска светлых звёзд. Инадзуми потрясённо уставился на ещё одно чудо природы, о существовании которого он даже не подозревал. Номинация сложилась сама собой, и помощник Чёрного Солнца прошептал:
- Кристалл...
Перестать смотреть на сияющее светлое божество было решительно невозможно, но страшное чёрное излучение всё же перетянуло фокус внимания Инадзуми, и тот уже не заметил скользнувший по нему ответный взгляд тысяч глаз странной кристальной сверхструктуры. Чёрная Звезда не смотрел на своего помощника, безмолвным давлением гравитационной сингулярности уставившись на отпрянувшего и притихшего Бетельгейза. Он не атаковал, не угрожал, ничего не делал, даже не двигался, лишь являл свои непонятно изменённые структуры - не совсем такие, какие дома привык лицезреть Инадзуми, скорчившийся сейчас чёрным комочком у "ног" Тёмной Звезды, - а за Его "плечами" также молча стояли... кто? Его друзья? Приятели? Деловые партнёры? Или просто случайные свидетели этой игры в гляделки?
Бетельгейз, чьё яростное сияние даже как-то поблекло от гравитационных волн Чёрной Дыры - Инадзуми не понимал, почему у его Солнца, который точно не являлся Чёрной Дырой, сейчас такая же точно аура, как у этих вселенских страшилок? - пару мгновений не двигался, словно раздумывая, а потом исчез, покинув собрание.
Вот так просто.
Взгляд Повелителя ожёг Инадзуми одновременно с уходом в "зал богов" Его необычных спутников. Чёрная Звезда, отключив "режим Чёрной Дыры", презрительно бросил помощнику:
- Что, во всех уже перемазался?
Изменение порывисто помотал головой... точнее, сделал аналогичный жест своими невоплощёнными извивами души. Ему показалось, что вот сейчас всё и рухнет, и Чёрный просто бросит его тут, плюнув с отвращением напоследок и оставив на растерзание всяким Ригелям и прочим тварям, которым нужно от него что-то непонятное, то, что скрывается где-то на дне души...
- Я не хотел этого, Солнце, - едва слышно адресно подумал Инадзуми.
- Было бы неплохо тебя, дурака, так проучить, - ворчливо прокомментировал его панические мысли Чёрный, и Инадзуми понял, что гроза пока что миновала. Повелитель заставил его распрямиться небрежным точечным движением гравитационных волн - ужасная сингулярность без следа утонула в извивах чёрной плазмы, будто и не было - и "подул" на Изменение, сдувая из его структур запутавшееся излучение Магнитара и куски ауры красного сверхгиганта.
- Спасибо, - Изменение вспомнил про Рихса, который, наверное, уже ищет его, и хотел было направиться к толпе помощников богов.
- Куда, - чёрная плазма тут же обвила его в резком ударе, словно длинная плеть. - Достаточно нагулялся.
Инадзуми смог сдержаться и не заорать от боли.
- Мы уже уходим? - стараясь, чтобы его мыслеголос звучал ровно, спросил он.
- Нет, у Меня тут ещё дела. Но на попутках Я тебя домой, пожалуй, отправлять не рискну, драгоценный Мой, - непередаваемым выражением выделил обращение Чёрный. - Поэтому будешь просто сидеть тут и ждать Меня вот в таком вот виде, как послушный артефакт своего Хозяина...
Вокруг Инадзуми прозрачными хаосоподобными извивами зазмеились какие-то чуждые движению частиц образования, мгновенно принявшие облик решёток. Изменение понял, что его посадили в клетку более страшную, чем темница чёрных лучей. Касаться странных прозрачных штук он не рискнул, его душу мутило даже при одном взгляде на это.
- Ценные вещи ведь положено класть в сейф, не так ли? - морально пнул его напоследок Чёрный, открывая проход на уровень богов. Инадзуми безмолвно проглотил очередное унижение. - Просидишь там слишком долго, и твоя душа без следа разложится, словно гниющая плоть. Но ещё забавнее будет, если кто-то решит тебя оттуда вынуть.
И неожиданно игриво подмигнув, Солнце удалилось.
"Что ж, сам виноват", - подумал Инадзуми, опять пытаясь сжаться в точку. Как он вскоре убедился, связаться с кем-либо мысленно, из этой темницы (или, тогда уж, "прозрачницы") у него тоже возможности не было. Ну, может быть, с Чёрным сеанс связи и удался бы, но Изменение не спешил проверять.
Однако Рихс отыскал узника сам.
Бросился было к решетке, но был остановлен яростным вскриком:
- Не прикасайся!!!
- Нет-нет, я и не собираюсь, - Рихс растерянно рассматривал композицию. - Чувствую вечную остановку и запах смешения в... этом. Прости, меня не было непозволительно долго.
"Как будто ты смог бы оттащить Бетельгейза", - про себя горько усмехнулся пленник.
- Ничего. Я сам виноват.
- Это твой тебя так? - неодобрительно спросил Рихс, всё "принюхивающийся" к решёткам. - Ощущаю примесь хаоса.
- Угу. После страстного танца с Бетельгейзом, ты же, наверное, не знаешь...
- Я видел отблески какого-то фееричного красного фейерверка и догадался, что Бет с кем-то отжигает. Но надеялся, что не с тобой, - поморщился светлый. Кажется, он на шаг ближе оказался к пониманию жестокости Чёрной Звезды.
- Я не мог вырваться, - "Почему я оправдываюсь перед этим светлым?"
- Ничего, - Рихс постарался не показать, насколько он расстроен, но получилось плохо. Светлый вздохнул. Придётся кое-как объяснять свои, ещё не до конца ясные самому себе эмоции.
- Я расстроен не оттого, что ты танцевал с ним. Я просто осознал, неважно, станцуй ты сегодня с Бетом или нет, встреть ты его вообще или нет, что эта клетка вокруг тебя - она будет всегда. Понимаешь? Не всегда такая явная и видимая, не всегда имеющая воплощение клетки или решётки, но Чёрная Звезда, похоже, не на шутку присвоил тебя, и он не отпустит тебя не только с Бетом зажечь, но и ко мне в гости прийти или вместе с тобой, чёрно-белым и ещё парой наших друзей слетать куда-то... Никуда, вообще никуда. Я думаю, ты даже эти собрания перестанешь скоро посещать, причём не в Бете дело, хотя это, наверное, всё ускорит.
Инадзуми отшатнулся, услышав не только то, что произнёс Рихс, но много, много большее о его бьющихся сейчас неясных надеждах и - лишь бы предчувствие оказалось ложным! - агонизирующем будущем раненого светлого.
- Какая насмешка, - Рихс смотрел вдаль, не видя, - то, что начала разрушать Чёрная Дыра, даже не заметив этого, также походя добьёт почти-Чёрная-Дыра... Как же прав циничный Нохит! Ты для своего бога просто вещь. Прости, мне лучше уйти прямо сейчас.
Не смотревший на Инадзуми во время заключительной части своего монолога светлый решительно развернулся и направился прочь, оставив Изменение совершенно убитым от собственных мыслей и его слов.
- Стой, Рихс!!! - Инадзуми даже не ожидал, что у него ещё остались силы так громко орать. - Не надо так, не уходи!
Проклятая решётка лишала возможности броситься вслед, обвить и как-то утишить эту неожиданную боль. Трещина будет расти. В отчаянии от надвигающейся безысходности, Инми пренебрёг разумностью и бросился на прозрачную преграду.
Это была даже не боль. Просто его пронзило несуществованием, как если бы некий садист решил уничтожить его душу, позволив каким-то образом осознающей части своей жертвы наблюдать весь процесс от начала до конца. Как ни странно, структуры его души выдержали, хотя Инадзуми ощутил каждый незримый стык и шовчик, будто являлся не единым целым, а лишь искусно собранным конструктором. Видимо, тут и будет ломаться, отрываясь слой за слоем...
Услышав какой-то неправильный, нездешний фон вспышки сзади, Рихс стремительно развернулся и через секунду бросился назад.
Инадзуми как раз поднимался - его отбросило от прозрачности - чтобы кинуться на преграду снова в окрыляющем импульсе саморазрушения, как одновременно увидел некрасивую рваную рану на собственных структурах, кусок просто испарился, будто его никогда не существовало, услышал внутри спокойное, но громогласное "Прекрати идиотничать" и снаружи истеричное рихсовское:
- Ты что, хочешь сейчас скончаться в муках и заодно обеспечить мне скорую смерть от лучей твоего чудовищного бога?!
Инадзуми взглянул на Рихса, не касаясь более своей страшной клетки, и то, что он испытывал в данный момент, будь Изменение воплощён, отобразилось бы в самых горьких чёрных слезах без надежд и иллюзий.
- Не уходи сейчас. Пожалуйста, Рихс, не оставляй меня так, - Инадзуми понимал, насколько жалким и слабым выглядит со стороны, но его это не заботило.
Светлый сделал над собой заметное усилие.
- Не уйду, не уйду. Только, пожалуйста, не бросайся снова на... это.
Так и они и сидели рядом по разные стороны искажающей реальность решетки, оба раненых, несчастных, каждый со своей неотвратимостью за плечами и своей болью. Они не молчали, болтая о всякой ерунде, даже, в конце концов, смеясь над забавными историями, которые по очереди рассказывали друг другу. Светлый в итоге даже умудрился дотянуться своим целительством меж жутких прозрачных прутьев до раны Изменения и подстегнуть процесс естественной регенерации. Боги и их помощники расходились, давно уж оставил собрание Учитель Рихса, посчитавший за благо не тревожить сейчас своего ученика: тот преспокойно доберётся до родного мира и один.
Перед смертью не надышишься, и как смерти ждала сейчас израненная чёрная тень серебрящегося открытия "двери" в зал богов.
- Чего это ты ждёшь? Неужели замешкался, чтобы дать голубкам время попрощаться? - Аккретор как всегда был переполнен иронией. - Знаешь, иногда я тебя не понимаю. Возьми да забери парня себе, его покровитель всё равно готов от него отказаться. Сделай из него что-нибудь затейливое, удиви нас в очередной раз. Бетельгейз, тупиковая ветвь эволюции, чуть скоропостижно не переродился от восторга, когда увидел твоё творение.
- Действительно не понимаешь, - едко согласился Чёрный. - Зачем мне какой-то брак? Я похож на любителя хэнд мейда из подручных материалов?
А потом ещё удивляются, почему он предпочитает общество Чёрных Дыр.
...Инадзуми уже начал подозревать, что та прощальная угроза разложением в хаосе была не просто мрачной шуткой, - и именно в этот момент Чёрная Звезда снизошёл вибрационным уровнем ниже. Его аура лучилась огромным волнами и бешеными протуберанцами, как во время сильнейших вспышек, но помощник Чёрного Солнца с удивлением ощутил, что у его Повелителя вовсе не плохое настроение. Рихс отшатнулся от этого чёрного солнечного ветра, как Бетельгейз некоторое время назад, но отважился бросить на Звезду взгляд, полный едва ли не ненависти.
- Смотрю, как всегда, окружён поклонниками, - иронично обронила Чёрная Звезда.
"Удачи тебе, светлый. Пожалуйста, постарайся выстоять", - услышал Рихс шелест мыслеречи за миг до того, как прозрачные решётки истаяли красивым радужным пламенем и бывшего узника засосало в гигантский чёрный смерч.
Обратно Инадзуми ехал с тем же комфортом, что и на собрание богов. Его раны, как структурные повреждения, так и моральные страдания закрылись словно по волшебству чёрной плазмой из бездонного океана окружающей его сверхдуши, с которой он сейчас был наполовину слит. Всё отдалилось и померкло, осталась лишь манящая живая чернота, такая же неизмеримо прекрасная, как и много вечностей назад, в первую их встречу.
- Прости, пожалуйста, кажется, я вёл себя как говнюк, - сказала относительная автономия внутрь окружающей её бездны. Инадзуми был уверен, что его ждёт боль и страдания, лечения и сил он совершенно не ожидал сейчас. Не после всего. Не после танца с киноварным сверхгигантом.
- Ну неужели Я дожил до того, чтобы услышать твои извинения без предварительных избиений? - отозвалась бездна хохотом. - Я прекрасно знал, что на тебя обратят внимание, ну а это раздутое недоразумение просто глупее прочих. Существуют действительно серьёзные коллекционеры, и не один из них сегодня плотоядно облизнулся.
Инадзуми стало как-то не по себе.
- Да что во мне может быть такого редкого? Я не понимаю...
Чёрное Солнце промолчал, как всегда, когда не хотел отвечать на глупые, неуместные или просто слишком любопытные вопросы своего помощника.
- Слушай, а после такой рекламной акции, - не унимался Инадзуми, - если эти серьёзные коллекционеры начнут предпринимать что-либо, чтобы...
- Вот и почему же так совпало, что наша система миров глухо-наглухо закрыта? И ты страдающий узник под пятой бога-тирана? Вообще, Инми, Я тоже серьёзный коллекционер, так что расслабься, это не твоя забота. Время удивительных сюрпризов ещё не настало.
Изменение успокоился в мерно лучащихся глубокой уверенностью и силой извивах души Чёрной Звезды. Но молчал недолго, вспомнив странное удивительно симметричное на всех уровнях существо. И спросил неожиданно:
- Среди тех сюрпризов главным, надо полагать, будет хаос? Хаос - это вообще...
- Это вообще очень опасная и крайне обоюдоострая вещь, - перебил его Чёрный. - Требующая больших знаний, филигранной выверенности и изрядной доли безумия. И мы не будем до поры даже касаться этого вопроса.
- Это значит, что Ты... - Инадзуми нарисовал себе несколько страшных перспектив мучительной смерти Чёрного и своего жалкого прозябания в бесконечной боли прежде, чем успел обуздать своё разбушевавшееся воображение.
Звезда расхохоталась.
- Тронут твоей заботой, мелкий. Смирись и прекрати думать глупости. Я бы не приблизился к Хаосу, не имея в багаже разных других любопытных навыков и умений. Ты должен доверять. Безоглядно.
- А тот светлый, который был рядом с тобой... странный такой, не звезда. Кристалл. Ты имеешь отношение к Хаосу, а он словно живое воплощение высшей степени упорядоченности, и... - Инадзуми замялся, пытаясь точнее оформить свои сбивчивые мысли.
- ...и мы с ним непременно займёмся любовью, как Хаос и Порядок в некоторых примитивных верованиях и родим что-нибудь необычное, да-да, - Чёрное Солнце опять вовсю потешался.
- Да ну Тебя, - Инадзуми ощутил укол ревности и замолчал, отдаваясь на волю чёрных течений внутри Звезды.
Возможно, так бы всё и кончилось, померкнувшими сквозь призму черноты воспоминаниями, отдалившимися, разбившимися на осколки ночных далёких светлых звёзд. Сверкающая корона Вселенной для несуществующих великанов...
Но однажды, спустя несколько оборотов Планеты вокруг Чёрного Солнца, Инадзуми вздрогнул от как обычно резкого нисхождения Верховного бога в мир в антропоморфную аватару. Высокий мужчина шёл по пустынной летающей крепости, одно помещение за другим, пока не вошёл в тронный зал, где за пультом управления сидел юноша с длинными пышными волосами и чуть раскосыми глазами странной формы. Инадзуми замер, его интуиция бога уже давно забила тревогу.
Верховный бог подошёл вплотную и сказал:
- Пойдём, ты должен это видеть, - и от этих простых слов сердце Тысячеликого болезненно сжалось. - Ну что же ты мешкаешь? Ты же хотел учиться. Пошли.
Инадзуми протянул руку, не мог не протянуть, хотя уже чувствовал, что он должен увидеть: старые воспоминания обновлялись, словно с них стирали пыль. Как только он коснулся Тёмного Повелителя, их тут же выкинуло в космос волей Чёрной Звезды. Как раз к огромному физическому воплощению центра системы миров. Мгновение - и они влетели внутрь шара чёрной плазмы, и сопровождавший Инадзуми бог слился с остальными своими структурами. Обречённо Изменение "смотрел", как перед его "взором" разворачиваются всё новые и новые измерения: Чёрное Солнце вёл его с собой по "лестнице" всё выше и выше, дальше и дальше, на те слои, куда самостоятельно Инадзуми забираться ещё не умел.
- Внутри Тебя? - блеснул очередным сомнительным вопросом младший бог.
- С определённого момента понимаешь, что надёжней тайника не существует.
И Инадзуми "увидел". Здесь не было ни верха, ни низа, а число измерений он даже не пытался сосчитать. Он видел разъятые, расчленённые, частично испарённые, частично перепутанные, переиначенные, перекорёженные нематериальные останки тонких структур души Рихса. Боль ударила в него подобно урагану, но Изменение удержался от бесполезной истерики.
Он тихо спросил, первый раз в жизни видя разобранные части равной себе по уровню развития души:
- Это Ты сделал? - зрелище потрясало до основ.
Окружающая живая Тьма фыркнула.
- Мне больше заняться нечем? Твой приятель сам сиганул в Чёрную Дыру, сделав осознанный выбор. А Чёрная Дыра любезно одолжила Мне это, слегка пожевав. Я работаю аккуратнее.
Инадзуми почувствовал, что его тошнит, хотя как может тошнить нематериальное существо? Он застонал от боли. Глупо было тешить себя надеждами, что он сможет что-то изменить. Если бы он не был заперт и мог навещать Рихса, может быть, тогда...
- Может быть, тогда тут бы лежало два трупа. Может быть, тогда Мне бы вернули твою выпотрошенную оболочку и даже изрезанный стержень души без вырванного основания, - безжалостно закончил Чёрный. И добавил, добивая: - Вспомни, что Я вижу Веера Вероятностей, прежде чем думать, что Я тебя запугиваю.
- Давно я не испытывал страха, - толку пытаться скрыть свои эмоции, находясь, собственно говоря, внутри Его души? - Зачем Тебе это опять? И можно я перестану смотреть на... Рихса? Хватило бы, если бы Ты просто сказал это устно. Правда.
- Нет, не хватило бы, Инми. Ты должен научиться Мне верить безоглядно, без оговорок и размышлений, на уровне структур такой глубины, о которых ты даже не подозреваешь. Чтобы это оставалось, даже если не останется ничего другого. А ещё смотри.
И Инадзуми "увидел", как, повинуясь желанию Чёрного Солнца и неким непонятным на измерении подобной мерности действиям, одна из структур бывшей души Рихса "распускается", будто нитка за ниткой распрядается чудовищное полотно, и вот с какого-то определённого отрезка эта цветастая "нить" приближается к Изменению, он, следуя невербальной подсказке Повелителя, касается её и... видит воспоминания исчезнувшей души. Он видит Идельтеина, всю историю их трагичной любви, полный слепок личности этого давно распавшегося тёмного, трещину, разрывающую на части духовные структуры осиротевшего светлого, его страдания - самое ужасное, Инадзуми ясно видит, благодаря любезной "подсветке" окружающей его Сверхволе Чёрной Звезды, где, как и когда Рихс мог обратить свою боль в силу и исцеление, раз, и два, и три, и снова, и снова, но упрямый светлый старательно отвергает все возможности, упивается болью, лелеет её, сливается с ней, кормит свою "трещину", надеясь слиться через неё с Идельтеином... И последним воспоминанием уже распадающейся души Рихса вдруг сверкнул тёмным огоньком образ самого Инадзуми, смеющийся, веселый, несмотря на огромную чёрную тень позади него.
- Надо отметить, ты чем-то и правда отдалённо похож на Идельтеина, - сообщил "закадровый" голос, как только "кино" прервалось. - И тебе действительно по силам было вытащить светлого, защитить его от него самого. И он даже раскаялся и хотел вернуться, но Чёрные Дыры давятся не так уж часто. Очень высокую цену тебе бы пришлось заплатить за его спасение. А даже если и низкую, есть ещё Моя воля и Мои желания, Инадзуми. Не вини себя, у тебя не было ни шанса. И не будет, пока не научишься управляться с Веерами Вероятностей не хуже Меня.
- Это ужасно... А если бы я умел...
Ответом был короткий смешок.
- Тогда бы мы с тобой на славу развлеклись. Дерзай.
Ну да, конечно. Догонишь тут, когда тебя на столько обгоняют.