Temptator. Аристотелевская и современная модели взаимодействия объектов и триадология Фомы Аквинского

Аристотелевская и современная модели взаимодействия объектов и триадология Фомы Аквинского

Свободное распространение приветствуется

Автор: Лорин Патрик МакКевин (Lorin Patrick McKevin) ;

Версия: 1.1 от 26.06(Jun).2019

(Версия: 1.0 от 01.05(May).2018)

tepmptator.ihostfull.com (всё в хорошем качестве, официальный сайт)

temptator@protonmail.com ; lorin.patrick.mckevin@protonmail.com

samlib.ru/t/temptator ; temptator.dreamwidth.org

Abstract. Рассматриваются аристотелевская и современная модели взаимодействия объектов и демонстрируется противоречивость и ошибочность первой. Показывается связь аристотелевской модели с триадологией Фомы Аквинского, являющейся "классическим" католическим учением, а именно показывается то, как эта модель служит для объяснения и обоснования почему "и Отец -- Бог, и Сын -- Бог, и Дух -- Бог, но не три Бога, один Бог". Рассматривается то, как ошибочность аристотелевской модели компрометирует "классическое" триадологическое учение римо-католической церкви, основывающееся на нарушении свойства транзитивности отношения тождественности. Рассматриваются различные значения терминов "энергия", "энтелехия" и "действие" -- как собственно аристотелелвские, так и логически следующие из трудов Аристотеля.

***

Содержание

1. Предварительные сведения

1.1. Модели вещи. Основа и приосно?вное

1.2. Отношение тождественности, его свойства и следствие из них

1.3. Близкодействие и дальнодействие

1.4. Аристотелевские термины "энергия" и "энтелехия"

2. Современная модель взаимодействия двух объектов. Взаимодействие, воздействие, "одностороннее" и "двустороннее" действия, активные, пассивные и реактивные действия

3. Аристотелевская модель взаимодействия двух объектов. Тождественность и тожесамость. Многозначность аристотелевских терминов "энергия" и "энтелехия"

3.1. Аристотелевская модель взаимодействия двух объектов -- часть I

3.2 Тождественность и тожесамость

3.3. Аристотелевская модель взаимодействия двух объектов -- часть II

3.4. Многозначность аристотелевских терминов "энергия" и "энтелехия"

4. Толкование Фомы Аквинского

4.1. Ошибки при понимании аристотелевской модели взаимодействия двух объектов

4.2. Эквивалентные определения

4.3. Толкование аристотелевской модели взаимодействия двух объектов Фомой Аквинским

5. Более сложный случай: передача движения через передаточное звено

6. Законы Ньютона. Закон сохранения импульса. Реактивное движение. Инертная и гравитационная массы

7. Еще больше значений терминов "действие" и "энергия" ("энтелехия")

Литература

1. Предварительные сведения

1.1. Модели вещи. Основа и приосно?вное

В данной работе понятия "вещь" и "предмет" означают одно и то же. (Соответственно, их можно использовать взаимозаменямо.)

Когда мы говорим о вещи, о предмете, то употребляем выражения вроде "эта вещь обладает таким-то свойством", "эта вещь имеет такую-то силу (способность)", "это -- действие такой-то вещи". Во всех подобных выражениях, если подходить чисто грамматически, вещь представлена как обладатель свойств, сил и действий; то есть вещь, предмет -- это как бы человек, а свойства, силы и действия -- это как бы его "владения" вроде одежды, различных предметов, разложенных по карманам одежды и так далее.

Когда используют подобное представление о взаимоотношении вещи с одной стороны и ее сил, свойств и действий -- с другой, то часто говорят, что свойства и действия находятся или существуют "при", "окрест", "возле", "у" (= "при" или "вблизи") вещи.

Однако, можно сказать и то, что эти самые свойства, силы и действия не существуют где-то вне вещи, то есть они не существуют буквально вне вещи в том смысле, в каком, например, рубашка существует вне тела. Поэтому о свойствах, силах и действиях также говорят, что они существуют в вещи.

Итак, свойства, силы и действия существуют в (при) вещи.

Аристотель, выражая приведенные выше мысли, говорил, что свойства, силы и действия существуют в вещи, используя предлог "??".

Православные богословы, такие, например, как Григорий Палама, выражая приведенные выше мысли, предпочитали говорить о свойствах, силах и действиях как о том, что существует "при", "окрест", "возле", "у" (= "при" или "вблизи") вещи, используя предлог "????" (буквально: "около", "вокруг", "кругом", "окрест").

Как ясно, можно говорить и так, и так.

Итак, мы различаем "собственно вещь" и "свойства, силы и действия вещи", мы абстрагируем одно от другого. Такая абстракция, отделение возможна лишь в уме, поскольку одного без другого не бывает, одно невозможно отделить от другого вне ума: нет "собственно вещи" "в чистом виде", то есть без свойств, сил и действий и нет свойств, сил и действий "в чистом виде", то есть без "собственно вещи", в (при) которой они суть.

Что главнее, что важнее и в этом смысле первичнее? Сам язык нам подсказывает, что не свойства, силы и действия обладают вещью, но вещь обладает ими: ведь мы говорим, например, о свойстве вещи, но не говорим о вещи свойства. Поэтому логично принять, что "собственно вещь" главнее и важнее своих свойств, сил и действий -- ведь то, что обладает обычно принимается за более главное и более важное по сравнению с тем, чем оно обладает.

Но если "собственно вещь" есть более главное, более важное, есть первичное по сравнению со свойствами, силами и действиями, то тогда логично пойти далее и принять, что свойства, силы и действия нуждаются в "собственно вещи" для своего существования, тогда как она сама для своего существования ни в чем не нуждается. В этом смысле о "собственно вещи" говорят как об основе -- то есть основе для существования свойств, сил и действий, в которой они нуждаются.

Далее о свойствах, силах и действиях, сущих в (при) основе будет для краткости говориться как о приосно?вном. То есть "присоно?вное" -- это собирательное название для всех свойств, сил и действий, сущих при основе.

Очевидно, основа и приосно?вное имеют различные, свои собственные, способы существования; при этом, что касается различных разновидностей приосно?вного -- то есть свойств, сил и действий -- то каждая такая разновидность также имеет свой собственный способ существования, отличный от способов существований приосно?вного других разновидностей.

Действовать -- значит создавать причинно-следственные связи. Чтобы действовать, необходима соответствующая сил или, иначе говоря, способность. Эта способность "даруется" соответствующим свойством. Например, свойство твердого тела "быть круглым" "дарует" ему силу (способность) "катиться по поверхности". Другой пример: свойство "иметь такое-то взаимное расположение атомов" "дарует" алмазу его чрезвычайную твердость по сравнению с углем, который имеет те же самые атомы, но взаимно расположенные иначе.

Вещь действует тогда, когда соответствующая сила находится в задействованном или, иначе говоря, проявленном состоянии. Соответственно, о действии говорят как о проявлении соответствующей силы (действие есть проявление силы; проявление силы есть действие).

Те свойства, которые даруют силы для действий, то есть для создания причинно-следственных связей, называют каузальными. Прочие свойства, соответственно, суть некаузальные свойства. В силу того, что именно благодаря каузальным свойствам вещь действует, эти свойства можно назвать "главными", "важнейшими", "первостепенными" и в этом смысле "существенными". Некоторые их даже называют "истинными".

Когда мы выше говорили о свойствах как об одной из разновидностей приосно?вного, то имели в виду именно каузальные свойства, а не какие-то иные.

Итак, наша концепция вещи такова: "собственно вещь" -- это основа; в (при) основе существует приосно?вное, а именно, каузальные свойства, силы и действия. При этом выстраивается такая "иерархическая цепочка": "каузальное свойство-сила-действие", в которой каузальное свойство "дарует" силу, а действие является проявлением силы.

Можно сказать, что подобно тому, как всякое приосновно?е существует при основе, так и сила находится при соответствующем каузальном свойстве, а действие -- при соответствующей силе. Однако при этом следует упомянуть, что всякое приосно?вное существует при основе неким главным, основным образом; поэтому сила при каузальном свойстве и действие при силе существуют лишь неким побочным, второстепенным образом.

Из сказанного должно быть ясно, что основа есть начало для всего приосно?вного, и что каузальное свойство есть начало для соответствующей силы, а она, в свою очередь, есть начало для соответствующего действия.

Можно говорить не только о свойствах основы, но и о свойствах приосно?вного: ведь мы говорим, например, что такие-то свойства -- важные, а такие-то нет; мы говорим, что эта вот сила -- полезная, а эта -- вредная; мы говорим, что это действие -- очень интенсивное, а вот это вот -- малой интенсивности. Но, говоря так, следует помнить, что все эти свойства суть некаузальные: они ничему не добавляют никакой каузальной силы и в строгом смысле они не существуют ни в (при) основе, ни в (при) том приосновном, о котором говорилось выше -- то есть в (при) том, что "достаточно близко" связано с каузальными свойствами (ни в (при) самих этих каузальных свойствах, ни в (при) даруемых ими силами, ни в (при) действиях как проявлениях этих сил). То есть когда мы, например, говорим, что свойства действия "находятся при действии", то говорим о "чисто грамматическом явлении", говорим в нестрогом смысле: ведь эти свойства некаузальны; ни каузальные свойства, ни силы, ни действия не обладают собственными каузальными свойствами (каузальными свойствами каузальных свойств, каузальными свойствами сил и каузальными свойствами действий). Это может показаться странным и непривычным, но, размышляя об этом, всегда помните: в нашей модели вещи каузальное свойство -- это то, что дарует силу, то, что в иерархии приосно?вного идёт прежде силы, а не то, чем обладает сила.

Часто, говоря о вещи, мы не отделяем "собственно вещи", то есть основы, от приосно?вного; поэтому такая вещь, то есть вещь в таком понимании, для нас есть совокупность основы от приосно?вного, сущего в (при) основе. Таким образом, следует различать "вещь" и "собственно вещь", то есть основу. Часто "собственно вещь" называют просто "вещью" и это затрудняет такое различение.

"Собственно вещь" или, иначе говоря, основу, мы также будем называть "сверхвещью".

Разработанная модель вещи (назовем ее главной моделью), хотя она и наиболее распространена, тем, не менее, не являются единственной; не является она также и самой простой. Среди ее достоинств, однако, несомненно то достоинство, что она наиболее соответствует человеческому языку, то есть, тому способу выражаться, который использует человек.

Простейшая попытка упросить эту модель -- это убрать из нее основу. В этом случае вещь рассматривается как система или, иначе говоря, связка (bundle) свойств, в (при) которых существуют силы и действия по образу того, как приосно?вное существует в (при) основе в случае привычной модели.

Дальнейшая попытка упрощения предполагает убирание не только основы, но свойств. В этом случае вещь рассматривается как система или, иначе говоря, связка (bundle) сил, в (при) которых существуют действия.

Наконец, предельная попытка упрощения предполагает убирание не только основы и свойств, но и сил. В этом случае вещь рассматривается как система или, иначе говоря, связка (bundle) действий, в (при) которых уже не существует ничего.

Легко заменить, что при переходе от главной модели вещи к модели в виде связки свойств, свойства начинают играть ту роль, которую в главной модели играла основа. То есть в модели в виде связки сил свойства можно рассматривать как некую основу. Это же самое можно сказать и относительно модели в виде связки сил, и относительно модели в виде связки действий.

Основу в главной модели будем называть нормальной.

Основы в модели в виде связки свойств, в модели в виде связки сил и в модели в виде связки действий будем называть особыми основами. То есть в первой из упомянутых моделей основа состоит как из частей из множества каузальных свойств, во второй -- из множества сил, а в третьей -- из множества действий.

Основу можно понимать не только как основу для существования приосно?вного в (при) ней, основе, но и как некую основу для существования вещи вообще (сверхвещи вообще), без которой это существоание вещи (сверхвещи) невозможно.

Сказанное можно также интерпретировать таким образом: для своего существования всякая вещь нуждается в основе и применительно к различным моделям вещи эта основа может быть либо нормальной, либо особой. В последнем случае имеются различные варианты -- особая основа в виде множества (каузальных) свойств, особая основа в виде множества сил и особая основа в виде множества действий.

В действительности всё, конечно, обстоит несколько сложнее, но сказанного здесь вполне достаточно для понимания данной работы, в частности для понимания используемой в ней терминологии.

Интересующихся узнать больше отсылаем к [Heil2004].

Здесь же отметим, что далее цитирование производится в следующем формате ("нц" -- от "начало цитаты", "кц" -- от "конец цитаты", "кп" -- от "конец примечаний"):

<нц>

текст или оригинальный текст и перевод

<кц>

комментарии и примечания из цитируемого источника (может не быть)

<кп1>

комментарии и примечания автора настоящей работы (может не быть)

<кп2>

1.2. Отношение тождественности, его свойства и следствие из них

Когда мы говорим о равенстве или неравенстве одного объекта (в самом широком смысле) другому, о том, что один объект больше другого или, наоборот, меньше, или равен или неравен ему, тождественен или нетождественен, то мы говорим об отношениях этих объектов друг к другу и, притом, о так называемы бинарных (двуместных, двухчленных) отношениях -- то есть таких, в которых участвует лишь два объекта. При этом подразумевается, что объект может выступать для себя же самого в роли другого объекта; именно поэтому можно говорить об отношении объекта к себе самому, оставаясь в рамках бинарных отношений.

Всякое отношение, в том числе и бинарное, является разновидностью свойства, причем некаузального свойства, -- только такого, которое относится не к одному объекту, а сразу к нескольким; то есть оно, это особое свойство, как бы "распределено" сразу по нескольким объектам.

Когда исследуют и изучают то или иное отношение, то, как правило, сразу же тестируют его на обладание такими важнейшими свойствами, как симметричность, рефлексивность и транзитивность (это, разумеется, не все их свойства, а только лишь несколько важнейших).

Пусть имеются первый и второй объекты, принадлежащие к некоторому одному и тому же множеству объектов и пусть на этом множестве между объектами заданы некоторые отношения. Эти объекты далее будут также называться элементами множества.

Если для двух произвольных элементов множества из того, что первый элемент находится в отношении икс со вторым следует, что второй находится в этом же отношении с первым, то такое отношение называется симметричным. Пример: если первый объект равен второму, то и второй первому; следовательно, отношение равенства ("равно") симметрично. Другой пример: если один объект больше второго, то второй не может быть больше первого; следовательно, отношение "больше" несимметрично.

Если всякий элемент множества находится в отношении икс с самим собой, то такое отношение называется рефлексивным. Пример: отношение "равно" рефлексивно, ибо всякий объект равен себе самому. Другой пример: отношение "больше" нерефлексивно, ибо всякий объект не может быть больше себя самого.

Если всегда, то есть если для любого упорядоченного набора из трех элементов множества, из того, что первый элемент находится в отношении икс со вторым, а второй -- с третьим, следует, что первый находится в этом же отношении с третьим, то такое отношение называется транзитивным. (Подразумевается, что один и тот же элемент может входить в один и тот же набор много раз.) Пример: отношение "равно" транзитивно, ибо из того, что первый объект равен второму, а второй -- третьему, следует что первый объект равен третьему. Другие примеры транзитивных отношений: "больше", "меньше". Пример нетранзитивного отношения: "неравно", ибо из того, что первый объект неравен второму, а второй -- третьему, с неизбежностью не следует, что первый объект неравен третьему (рассмотрим упорядоченный набор из таких элементов: два, три и снова два; два неравно трем и три неравно двум, но из этого с неизбежностью не следует, что два должно быть неравно двум).

Рассмотрим отношение тождественности. Это отношение не следует путать с отношением равенства. Когда мы говорим, что Петр равен Ивану, мы не имеем в виду, что Петр тождественен Ивану, а имеем в виду, например, что Петр и Иван равны по силе, по умениям и так далее. Когда же мы говорим, что Петр тождественен Ивану, то имеем в виду, что Петр и Иван -- один и тот же самый человек, носящий несколько разных имен. Когда мы говорим, что переменная а равна переменной бэ, то имеем в виду, что равны значения эти переменных и, притом, вообще говоря, при определенных условиях; когда же мы говорим, что переменная а тождественна переменной бы, то имеем в виду, что а и бэ -- одна и та же переменная, носящая несколько разных имен.

Не путайте отношение тождественности с отношениями левой и правой сторон в математическом тождестве! Левая и правая стороны математического тождества, вообще говоря, нетождественны, то есть не находятся в отношении тождественности -- ибо, вообще говоря, подразумевают проведение разных математических операций.

Отметим, что значения левой и правой сторон математического тождества всегда, то есть для любых значений переменных, находятся в отношении равенства.

Аналогично, не путайте отношение равенства с отношениями левой и правой сторон математического равенства! Левая и правая стороны математического равенства, вообще говоря, даже не всегда, то есть не для любых значений переменных, имеют значения, находящиеся в отношении равенства (а если имеет место обратное как частный случай, то такое равенство еще называют тождеством).

Отношение тождественности, как и отношение равенства, симметрично, рефлексивно и транзитивно. То есть отношение тождественности -- это то, что по самому своему определению, по самой своей сути таково. Если какое-то отношение не обладает всеми этими тремя свойствами сразу, то оно с необходимостью не может быть отношением тождественности.

Так как отношение тождественности транзитивно, то если первый объект тождественен второму, а второй -- третьему, по необходимости первый объект тождественен третьему. Это, собственно, и есть определение транзитивности как свойства отношения. Отношение тождественности также симметрично. Следовательно, если второй объект тождественен третьему, то и третий объект тожественен второму, если первый объект тождественен второму, то и второй тождественен первому. Это, собственно и есть определение симметричности как свойства отношения.

Зададимся вопросом: если первый и второй объекты попарно тождественны третьему, то могут ли они быть нетождественны друг другу?

Если второй объект тождественен третьему, то в силу симметричности отношения тождественности, третий тождественен второму (аналогично, если первый объект тождественен третьему, то в силу симметричности отношения тождественности третий тождественен первому). Отсюда получаем: из заданных условий следует, что первый объект тождественен третьему, а третий объект тождественен второму. В силу транзитивности отношения тождественности из этого следует, что первый объект по необходимости должен быть тождественен второму; если это не так, то имелось бы нарушение транзитивности отношения тождественности, что невозможно, ибо отношение, не обладающее свойством транзитивности, по определению не может быть отношением тождественности. А так как отношение тождественности симметрично, то, очевидно, не только первый объект тождественен второму, но и второй - первому.

Итак, если первый и второй объекты попарно тождественны третьему, то они по необходимости тождественны друг другу, первый -- второму, а второй -- первому, то есть их нетождественность при заданных условиях невозможно, ибо это означало бы нарушение транзитивности отношения тождественности, а отношение, не обладающее свойством транзитивности по определению не может быть отношением тождественности.

Повторим важный вывод: из свойства транзитивности отношения тождественности вытекает, что если первый и второй объекты тождественны третьему, то по необходимости они тождественны друг другу; иное означало бы нарушение упомянутого свойства, что, по определению, может быть только тогда, когда рассматриваемое отношение не является отношением тождественности.

1.3. Близкодействие и дальнодействие

Хотя в этой работе используется целое множество значений термина "действие", в данной главе мы не будем давать никаких определенй или уточнений, а будем ориентироваться на интуитивное понимание приводимых ниже примеров.

Первый пример. Мы вдавливаем металлический шарик в кусок сырой глины. В результате в глине образуется вмятина.

Второй пример. Тот же шарик и та же глина, но они разнесены друг от друга на один километр. Мы делаем то же самое движение рукой (и при этом испытываем то же самое) -- и в глине образуется точно такая же вмятина.

Первый случай -- это тот случай, когда, как говорят физики, имеет место близкодействие; второй случай -- это тот случай, когда, как говорят физики, имеет место дальнодействие.

Подчеркнем: в случае дальнодействия нет никакого агента-переносчика взаимодействия, то есть посредника. Собственно, поэтому дальнодействие и называется дальнодействием. Когда, например, Солнце воздействует на растения, то такой посредник имеется -- это фотоны; и, следовательно, такое воздействие Солнца и растений в означенном выше смысле нельзя называть "дальнодействием".

Что делает или может делать возможным дальнодействие? То, же что делает или может делать возможным близкодействие: законы природы. Просто причинно-следственные связи могут быть такими, что в определенных случаях они обеспечивают близкодействие или же дальнодействие. Если бы подобный трюк с шариком и глиной действовал в силу законов природы, в силу причинно-следственных связей, то он для нас был бы вовсе не трюком, а такой же обыденностью как падение подброшенного камня на землю или восход Солнца на востоке. (Спросим также: если мы живем в чем-то вроде компьютерной симуляции, то разве не могут ее создатели сделать возможным дальнодействие?)

Здесь необходимо сделать замечание. Непонятно, что именно существует в природе: только близкодействие, только дальнодействие или и то, и другое. Что такое близкодействие достаточно ясно интуитивно: все мы, ежедневно многократно передвигающие различные предметы и прикасающиеся к ним, рассматриваем их как близкодействия. Что касается электромагнитных процессов, то имеют место споры вроде: электрическое взаимодействие -- это близкодействие или дальнодействие? И здесь возникает одна проблема, о которой упоминал Фейнман в своих знаменитых лекциях по физике. Суть ее можно выразить таким вопросом: если электрическое взаимодействие есть дальнодействие, то есть ли близкодействие вообще?

Поясним этот вопрос. Идею близкодействия мы интуитивно почерпнули из обращения с предметами в обыденной жизни. Но ведь в основе такого привычного взаимодействия вещей лежат электрические силы, а именно силы отталкивания электронных оболочек атомов. И они действуют так, что в действительности одна вещь не соприкасается с другой вещью в том смысле, что элементарный частицы одной вещи не соприкасаются с элементарными частицами другой. И если электрическое взаимодействие есть дальнодействие, то получается, что интуиция нас обманула: в основе того, что мы считаем близкодействием в действительности лежит дальнодействие!

Поставим один вопрос. Выше, говоря о дальнодействии, мы привели пример, когда взаимодействующие предметы разнесены на значительное расстояние. Но, может быть, можно говорить и некоем подобии дальнодействия, когда предметы далеко разнесены во времени? Или как во времени, так и в пространстве?

Далее, говоря о действиях (взаимодействиях), мы не будем уточнять, что именно имеется в виду -- близкодействие или дальнодействие.

1.4. Аристотелевские термины "энергия" и "энтелехия"

Энергия -- это, говоря словами Аристотеля, "действие, несущее в себе (с собой) завершенность" -- то есть такое, при совершении которого имеет место завершенность в отношении того, что делается данным действием, то есть в отношении результата этого действия. То, что при этом имеется в виду, легко понять на примерах. Смотрение (процесс зрения, созерцания) есть энергия, ибо "когда человек смотрит, то он уже видит" ("смотришь - и видишь"). В то же время похудение не есть энергия, ибо "когда человек худеет, он ещё не похудел".

Зачастую завершенность, о которой здесь идет речь, связана с некоторой целью действия, которую ставит перед собой то, что действует -- например, в приведенных выше случаях это: "увидеть" и "похудеть". Соответственно, когда действие есть энергия, эта цель достигается, а в противном случае -- нет.

Отметим, что, говоря о цели действия того, что действует, мы имеем в виду такое "что", которое может осуществлять целеполагание, то есть, имеем в виду разумное существо, обладающее волей. Соответственно, нельзя говорить о целеполагании у камня, дерева и прочих подобных вещей -- для них уместно говорить не о цели, а только лишь о завершенности.

Интересно, что в зависимости от того, что считать главной завершенностью и главной целью действия или в зависимости от того, относительно какой завершенности рассматривать действие, одно и то же действие может как быть энергией, так и не быть, или, вернее, может рассматриваться как энергия, а может и не рассматриваться. Объяснение этого с примерами будет приведено ниже.

С понятием "энергия" до неразличимости сливается понятие "энтелехия". Иначе говоря, всякая энергия есть энтелехия и всякая энтелехия есть энергия; эти понятия тождественны. Тем не менее, по своему происхождению они несут несколько разные оттенки смыслов и поэтому зачастую их употребляют не случайным или произвольным образом, а в зависимости от контекста. В данной работе, однако, термины "энтелехия" и "энергия" подробно не рассматриваются; здесь даются лишь самые простые и примитивные представления об энергии в аристотелевском понимании.

Скажем подробнее о том, что одно и то же действие может рассматриваться как энергия, а может и не рассматриваться в зависимости от того, относительно какой завершенности и цели ведется рассмотрение.

Брошенный вниз камень падает на землю потому, что система Земля-камень стремится перейти в состояние с минимальной энергией (сейчас речь идет о термине современной физики). Это стремление есть закон природы. Здесь то, что есть завершенность для камня (вернее, для системы Земля-камень) -- а именно "пребывать лежащим на земле" -- очевидным и естественным для человеческого понимания образом устанавливает, "навязывает" закон природы, которому подчинены действующие в природе силы.

Можно, конечно, сказать, что такая завершённость есть также и цель камня (вернее, системы Земля-камень), но ни камень, ни Земля, повторим, не занимаются целеполаганием, так как они не обладают волей, неразумны и даже неодушевлены. Поэтому в строгом смысле говорить об этой завершенности как о цели нельзя. Поступая так, мы переносим на неодушевленные предметы черты разумных существ, что неправильно.

Чтобы пребывать лежащим на земле, камень прежде должен "пережить" процесс падения. Но разве не обладает этот камень в процессе падения тоже некоторой завершённостью -- не лежащего предмета, а падающего -- той промежуточной завершённостью, через которую "лежит путь" к последующей заверенности, а именно к пребыванию лежащим на земле?! Говоря так мы подразумеваем, что у камня есть главная и второстепенная, промежуточная завершённости: "лежать на земле" -- главная и "пребывать в процессе падения" -- второстепенная, промежуточная. Если в нестрогом смысле использовать понятие "цель", то это же можно сказать так: чтобы достичь главной цели "пребывать лежащим на земле", сперва камень должен достичь второстепенной, промежуточной цели -- "пребыть падающим на землю".

(Сравни сказанное со случаем жизненного цикла растения или животного, когда сначала оно растет, затем пребывает в состоянии зрелости, а затем угасает и умирает: главное тут -- пребывание в зрелости и рождение потомства; рост же -- промежуточная завершённость на пути к главной; наконец, угасание и смерть -- тоже завершённость, но, как ясно, не главная.)

Но почему же тогда, если при падении тоже есть завершённость и даже, в нестрогом смысле, "достигнутость цели" мы не говорим о падении как об энергии? -- возможно, спросит здесь внимательный читатель. В действительности, однако, при определенных условиях ничто не запрещает нам говорить о падении как об энергии, а именно энергии не уже упавшего камня, а еще падающего: "Падение есть энергия падающего камня в том контексте, когда он рассматривается именно как падающий камень, а не, например, как еще не упавший". (А лежание есть энергия лежащего камня -- разумеется, с подобными же оговорками.) Условие же это таково: завершённости должны поменяться местами -- то есть: второстепенная должна стать главной и наоборот или же действие камня следует начать рассматривать относительно второстепенной цели, а не главной, избрав другую "точку зрения".

Когда мы говорим, что падающий камень ещё не достиг завершённости, которая для него есть "лежание на земле", и что, следовательно, падение для него не есть энергия, мы подразумеваем, что главная завершённость еще не достигнута; соответственно, когда мы говорим, что падающий камень достиг завершённости, что падение несет в себе завершённость, то мы подразумеваем, что эта завершённость и есть главная или, по крайней мере, что сейчас мы рассматриваем падение камня относительно именно этой завершённости, которая почему-то сейчас важна для нас -- может быть, просто потому, что мы ради забавы решили сместить "точку зрения".

Пусть кто-то исследует влияние плотности и состава воздуха на падение камня. Для такого человека главное -- чтобы камень падал, а не лежал (покоился). Во время своих экспериментов этот исследователь главную завершённость камня "естественным образом" видит именно в его процессе падения; и этот исследователь, следовательно, вправе заявить: "Падение есть энергия падающего камня относительно "моей" главной завершённости". Но природа со своими законами, минимизирующими энергию (сейчас речь снова идет о термине современной физики), если бы она умела говорить, может быть, могла бы возразить на это: "Для меня "естественным образом" завершённость означает пребывание в состоянии с минимальной энергией; и поскольку при падении падающий камень не достигает этой завершённости, то относительно неё,, этой "моей" завершённости, о падении как об энергии говорить нельзя".

Итак, достижение действием завершённости относительно: оно зависит от того, кто и как устанавливает то, в чем заключается эта самая завершённость. Здесь устанавливающим могут быть и законы природы, "естественное течение вещей", а могут быть и люди, которые руководствуются обычаям и привычками, а также поступают произвольно. Спрашивается: насколько далеко здесь может заходить произвол? По-видимому, для того, чтобы объявить действие энергией, достаточно простого акцентирования внимания на пребывании вещи в состоянии совершения этого действия как на пребывании в состоянии завершённости. Это уже, по-видимому, и достаточно.

Подобный широкий произвол несколько обесценивает понятие "энергия", однако в его защиту можно сказать то, что есть некие достаточно очевидные завершенности, которые при рассмотрении того или иного действия как бы "сами просятся на ум" -- так, что оттесняют все прочие завершённости. Относительно этих очевидных завершённостей обычно и принимается решение о том, является ли данное действие энергией или нет. Кроме того, возможны действия, для которых есть только одна завершённость, главная, и притом такая, что она достигается в ходе этого действия. В самом деле: какая завершенность и цель может быть у процесса смотрения, как не "видеть"?

С худеющим, однако, дело обстоит сложнее. Действительно, обычно худеют, чтобы похудеть и поэтому для худеющего с этой целью процесс похудения не есть цель и завершённость и, следовательно, не есть энергия. Однако что будет, если какой-то исследователь задастся целью изучить длительное влияние скудной диеты, не восполняющей затраты организма на жизнедеятельность, на обмен веществ и поставит на себе эксперимент по похудению? Для него ведь главное -- не похудеть, а длительное время находиться в процессе похудения (то есть, голодания) и, следовательно, для него же пребывать в процессе похудения -- это и есть главная завершённость и цель и, следовательно, энергия.

Наконец, скажем еще о цели и завершённости. Когда человек создает часы или робота (даже с искусственным интеллектом), то в строгом смысле он не задает для них никаких целей, не ставит перед ними никаких целей и в принципе не может этого сделать -- ибо это вещи неразумные, без воли и целеполагания и даже неодушевлённые. Человек лишь предусматривает для этих вещей определённое состояние завершённости, в котором они пребывают и которое они поддерживают, будучи работоспособны. Можно сказать, что устроение этого состояния завершённости для данных вещей есть цель их человека-создателя; но, повторим, пребывание в состоянии этой завершённости и его поддержание в строгом смысле не есть цель часов или робота. Говорить о целеполагании и целях часов и робота можно лишь в нестрогом смысле, неправомерно очеловечивая их.

Как видим, разумное существо, обладающее волей и целеполаганием, может "вкладывать" в окружающие его вещи различные завершённости их действий и цели их действий, "навязывать" все это этим вещам, делая тем самым то или иное действие энергией или же не энергией. Но что можно сказать о неразумных и вообще неодушевленных вещах самих по себе и системах подобных вещей самих по себе? Во-первых, можно сказать, что сама вещь, чем бы она не была, будучи тем, что она есть, поддерживая себя в своем существовании тем, что она есть, осуществляет некоторое пребывание в состоянии завершённости, то есть энергию. В этом смысле с точки зрения того же бросаемого камня и лежать на земле, и падать для него -- это просто "быть тем, чем он есть, поддерживать себя в своем бытии тем, чем он есть" и, следовательно, и падение на землю, и лежание на земле для него суть одинаково энергии. Во-вторых, это же самое можно сказать и для систем вещей -- даже очень сложных систем вроде растений или бактерий или даже всей солнечной системы. Вот это вот дерево, пребывая тем, чем оно есть, поддерживая себя в своем бытии тем, что оно есть (сохраняя свою сущность, "чтойность"), в частности, осуществляя процесс обмена веществ, осуществляет энергию. Планета Земля в целом (мы имеем в виду не только землю и воду, но и атмосферу, но и множество растений и животных и так далее...), все её стихии, все части её стихий, образуют единое целое, основывающееся на противодействии и содействии его элементов. Это единое целое пребывает в относительной гармонии, которую если не образована, то поддерживается в устойчивом существовании действиями составляющих целое элементов и которая основана на, так сказать, "договоре о разграничении сфер влияния элементов и их совместном действии и противодействии". О такой "планете Земля в целом" вряд ли можно говорить как об определенном "что?" в том смысле, в каком говорят о дереве или животном, но, определённо, это некая система, некое единое целое, которое "поддерживает себя в своем бытии тем, что оно есть" (с некоторыми колебаниями относительно "точки равновесия"). В-третьих, то же, что и о "Земле в целом", можно сказать и о Космосе. В общем, пока нечто, отдельная ли это вещь или система вещей, образующих единое целое, "поддерживает себя в своем бытии тем, что оно есть", это нечто осуществляет энергию.

Здесь мы дали самые примитивные представления о том, что есть такое аристотелевский термин "энергия", не затрагивая по сути при этом термина "энтелехия"; мы даже не вникали в этимологию этих слов. Но для целей нашей работы сказанного хватит даже с избытком. Читателю данной работы достаточно (совеем грубо!) считать, что энергия и энтелехия суть просто альтернативные имена для термина "действие" -- и это нисколько не повредит пониманию того, о чем будет идти речь.

Наконец, подчеркнем, что в данной работе, если это особо не оговаривается, термины "энергия" и "энтелехия" всегда имеют аристотелевское значение, а не скажем, то значение, которое придало термину "энергия" православное богословие (сила или действие формы) или же современная наука (физическая величина, характеризующая способность совершить работу).

2. Современная модель взаимодействия двух объектов. Взаимодействие, воздействие, "одностороннее" и "двустороннее" действия, активные, пассивные и реактивные действия

Взаимодействие двух объектов состоит из двух воздействий: первичного воздействия первого объекта на второй и вторичного, ответного воздействия второго объекта на первый, которое возникает по законам природы, в силу причинно следственных связей как "ответ", реакция на первичное воздействие.

Первичное воздействие осуществляется благодаря наличию у первого объекта активной сила, а у второго -- соответствующей ей пассивной силы и заключается в "парном", "встречном" проявлении объектами этих сил -- так, что эти проявления сил "направлены друг на друга".

Вторичное воздействие осуществляется благодаря наличию у второго объекта реактивной (то есть активной, но действующей "в ответ", "в отклик") силы, а у первого -- соответствующей ей пассивной силы и, опять же, заключается в "парном", "встречном" проявлении объектами этих сил -- так, что эти проявления сил "направлены друг на друга".

И при первичном, и при вторичном воздействиях проявление пассивной силы совершается в ответ на проявление соответствующей активной (реактивной) силы. Такой "ответ" также происходит по законам природы, в силу причинно-следственных связей.

Первый объект (инициирующий взаимодействие и совершающий первичное воздействие) называется активным действователем, второй объект (то, над чем совершается первичное воздействие) -- пассивным действователем. Совсем просто можно сказать так: активный действователь -- это "нападающая" сторона, а пассивный действователь -- это "обороняющаяся сторона".

Пассивный действователь не только воспринимает воздействие активного действователя, но при этом также противодействует, сопротивляться этому воздействию. Последнее ясно из того, что воздействие требует усилий и затрат энергии. Это сопротивление заключается в подаче вышеупомянутого обратного, реактивного, ответного воздействия на активного действователя, то есть в проявлении реактивной силы соответственно тому, каково было проявление активной силы, это проявление вызвавшей. Прилагаемые активным действователем усилия и затрачиваемая им энергия направлены, затрачиваются на преодоление этого ответного воздействия.

Воздействия, упоминаемые выше и понимаемые как проявления объектами "парных", "встречных" сил, активной и пассивной, также называют просто "действиями". При таком действии имеется неразрывное единство действователей, неразрывное единство проявлений их активной (реактивной) и пассивной силы. Воздействие всегда есть воздействие одного объекта на другой объект; не может быть проявления активной (реактивной) силы без соответствующего ему проявления пассивной силы.

Проявление силы, рассматриваемое (хотя бы в уме) само по себе, в отрыве от "парного", "встречного" ему проявления силы, также называется действием. Соответственно, поскольку есть активные, пассивные и реактивные силы, есть и активные, пассивные и реактивные действия. В таком употреблении термин "действие" подразумевает, что активное (реактивное) действие (хотя бы в уме) рассматривается вне связи с соответствующим ему пассивным действием, отвлечённо от него.

Многие философы полагают, что активное действие без соответствующего пассивного принципиально невозможно; если это так, то, следовательно, активное действие в отрыве от пассивного можно рассматривать лишь в уме -- то есть только лишь как умственную абстракцию, которой ничего не соответствует и принципиально не может соответствовать вне ума.

Сделаем одно важное замечание на примере из механики. Не надо путать активное и пассивное действие, а также реактивное действие, с пространственным движением и изменением формы объектов -- ведь такие пространственное движение и изменение формы также называют действием.

Рассмотрим пример.

Пусть на резиновую подкладку кладут тяжелый металлический шарик и этот шарик начинает двигаться и деформировать подкладку из-за действия гравитационной силы. Итак, на шарик воздействует активная сила притяжения земли; значит, шарик имеет соответствующую пассивную силу, с помощью которой он воспринимает действие этой активной силы. Именно благодаря наличию этой пассивной силы, воспринимающей активную гравитационную силу, шарик пытается сдвинуться вниз. Пытаясь сдвинуться вниз, он, в свою очередь, активно воздействует на резиновую подкладку, в которой возникают сила реакции, препятствующая продвижению шарика в слой резины; эту реактивную силу шарик тоже воспринимает -- благодаря тому, что у него есть еще одна пассивная сила специально для этого предназначенная. Таким образом, в шарике будут действовать две пассивные силы, которые совместно и определят то, как будет двигаться шарик в резиновой подкладке, пытаясь ее промять. (Повторим: мы не рассматриваем, то есть, отбрасываем, воздействие шарика на себя самого.) Иначе говоря, эти два пассивных действия будут источниками и началами движения шарика, нетождественными самому этому движению. Само движение шарика, повторим, также называют действием.

Обратим внимание на фразу "Пытаясь сдвинуться вниз, он, в свою очередь, активно воздействует на резиновую подкладку...". Что это означает, если говорить несколько яснее в используемых нами терминах? Это означает, что пассивное действие, проявление пассивной силы, в некотором нестрогом смысле "создаёт" активное действие, то есть проявление активной силы! О том, как пассивные действия "создают" (в некотором нестрогом смысле) активные действие, яснее будет говориться далее; пока же мы остановимся и не будем акцентировать внимания на том, как именно это происходит и что следует понимать под этими словами.

Отметим, что взаимодействие тоже называют действием. Следовательно, действием называют: (i) взаимодействие; (ii) первичное и вторичное воздействия; (iii) проявление силы, рассматриваемое само по себе, изолированно от "парного", "встречного" проявления силы; (iv) движение и изменение формы объектов и тому подобные вещи, вызванные проявлениями многих сил (то есть действиями в смысле (iii)).

Зная многозначность термина "действие" всегда следует отслеживать по контексту, что именно имеется в виду в том или ином случае.

Рассмотрим ещё один пример. Пила распиливает бревно. Здесь пила - активный действователь, бревно -- пассивный действователь. Как ясно из сказанного выше, пила стала активным действователем потому, что восприняла с помощью пассивной силы некоторой активное воздействие человека и в результате произошло некоторое проявление активной силы этой пилой, которое направлено на бревно. Реакция бревна заключается как в том, что оно распиливается, так и в том, что оно противодействует распилу. Противодействуя распилу, оно воздействует на пилу. Из-за этого та должна прилагать усилия, чтобы преодолевать это противодействие. В результате такого "обратного" воздействия, например, у пилы притупляются зубья. Движение пилы в рассмотренном случае определяется двумя пассивными действиями: первое возникло в ответ на активное действие человека, а второе -- в ответ на реактивное действие бревна.

Отметим, что пилить можно и иначе: пусть теперь пила неподвижна, а бревно -- подвижно (по пиле "водят" бревном). В этом случае активный действователь -- бревно, а пассивный -- пила. В чем сейчас заключается действие активного действователя? В том, что бревно притупляет зубья пилы. Попутно пила оказывает на бревно "обратное" воздействие, которое преодолевает бревно. Под этим "обратным" воздействием оно разрушается, то есть распиливается.

Пусть мы пилим бревно обычным, то есть первым способом. Подавая "обратное", реактивное воздействие "в ответ", пассивный действователь сам выступает в роли активного действователя. Соответственно, активный действователь, воспринимающий это реактивное воздействие, выступает в роли пассивного действователя. Иначе говоря: не только "пила нападает на бревно", но при этом ещё "в ответ" и "бревно нападает на пилу". Вторичное, реактивное воздействие, как уже говорилось, вторично по отношению к первичному и возникает в силу законов природы, в силу царящих в ней причинно-следственных связей.

За каждым действием (понимаемым как проявление силы) стоит сила. За восприятие воздействия ответственна пассивная сила, а за подачу реактивного воздействия -- реактивная сила. Возникает вопрос: реактивная сила и пассивная сила, о которых здесь идёт речь, -- это одна и та же сила или разные?

Если ответить: "одна и та же", то получается, что восприятие воздействия и подача "ответного" воздействия суть лишь разные аспекты или стороны одной и той же силы. И при этом один аспект -- пассивный (восприятие), а другой -- активный (ответное активное воздействие). Но не логичнее ли считать, что есть только активные (в том числе реактивные) силы и что у активной силы все аспекты, если они есть, должны быть активными, а у пассивной -- пассивными?

В пользу того, что есть две разных силы, а не два разных аспекта одной силы, можно привести ещё один довод: можно попытаться представить себе случай, когда восприятие воздействия есть, а реакции на это воздействие -- нет. Именно так христианские теологи представляли воздействие Бога на мир: у Бога нет пассивных сил, чтобы воспринимать ответное действие от мира; а это означает, что у мира нет реактивных сил, с помощью которых можно воздействовать на Бога. Спрашивается: разве аспект или сторона могут исчезнуть? Разве может быть монета без орла или без решки?

В данной работе принимается, что пассивная и реактивная силы пассивного действователя суть разные силы. По аналогии принимается также, что и у активного действователя тоже есть две разных силы -- активная и пассивная.

Возникает вопрос. Когда пассивный действователь воспринимает воздействие с помощью пассивной силы, то он в ответ проявляет реактивную силу и воздействует на активного действователя. Но разве тот, восприняв это проявление, в свою очередь, не проявляет реактивную силу в ответ? Если это было так, то это означало бы, что взаимные воздействия объектов друг на друга могут иметь много "циклов" -- в некоторых случаях, может быть, даже бесконечное их число -- не так ли? Не усложняет ли это нашу модель взаимодействия двух объектов?

В действительности именно так и обстоит дело -- взаимное воздействие объектов друг на друга может иметь много "циклов" и даже, может быть, по крайней мере, теоретически -- бесконечное их число. Строя модель взаимодействия объектов, однако, в качестве элементарного взаимодействия (взаимного воздействия объектов друг на друга) мы будем брать такое, которое умещается лишь в один "цикл" -- то есть такое, которое в рамках себя самого не предполагает реактивного действия в ответ на реактивное действие. Подобный "ответ на ответ" будет входить в другое элементарное взаимодействие. Следовательно, полное взаимодействие двух объектов друг на друга может быть представлено в виде чего-то вроде "суммы ряда" таких элементарных взаимодействий.

Отметим, что при подобных представлениях действительных, а не гипотетических явлений и процессов, "ряды" сходятся. Чем старше член "ряда", тем, как правило, меньший вклад в "сумму" он вносит. А во многих случаях подобные "ряды" могут и не быть бесконечными.

Объект может воздействовать не только на другой объект, но и на себя самого, то есть он может взаимодействовать сам с собой. Самый простой пример: одна часть объекта может воздействовать на другую его часть или на другие части. Однако нас больше всего интересуют случаи вроде тех, когда на себя самого воздействует простой объект, то есть имеющий всего лишь одну часть. Схема воздействия и механизм воздействия в таком случае тот же самый, что и в случае взаимодействия двух разных объектов -- надо только помнить, что второй объект тождественен первому, что активный действователь тождественен пассивному действователю.

Когда мы говорим о взаимодействии первого объекта на второй, то при этом, строго говоря, мы должны учитывать также и воздействие этих объектов на самих себя. Например, взаимодействие объектов самих на себя можно ввести в модель элементарного взаимодействия. (У активного действователя активное действие должно воздействовать также и на него самого; аналогично, у пассивного действователя реактивное действие должно воздействовать также и на самого пассивного действователя.) Как правило, однако, так не поступают из-за того, что можно с достаточной степенью точности пользоваться упрощённой моделью, в которой взаимодействие объекта с самим собой отсутствует.

Выше мы говорили о том, что, по крайней мер теоретически, возможно такое "предельное" взаимодействие, когда у активного действователя отсутствует пассивная сила для восприятия реактивного действия пассивного действователя. Это, кстати, также означает и то, что у пассивного действователя нет реактивной силы, с помощью которой он мог бы совершить реактивное действие, направленное на этого активного действователя. В таком случае активный действователь, взаимодействуя с пассивным действователем, не прилагает никаких усилий и не затрачивает на это взаимодействие энергии. Здесь воздействие активного действователя на пассивного есть, а пассивного на активного -- нет. Поэтому в этом случае весьма трудно (если не невозможно) говорить о взаимодействии в собственном смысле. Этот случай можно рассматривать разве что лишь как случай "предельного", вырожденного взаимодействия.

Суть действия (понимаемого как проявление силы) -- вызвать в объекте изменения или, наоборот, поддержать этот объект в неизменном состоянии. Эти изменения или неизменность и есть результат этого действия; он возникает в силу того, что действие порождает причинно-следственные связи. Но чтобы этот результат получился, необходимо, чтобы объект воспринял это действие -- то есть проявил пассивную силу. Если пассивной силы нет, то получение результата невозможно, а, следовательно, невозможно и создание причинно-следственной связи. Получается, что без соответствующего "встречного", "парного" пассивного действия активное действие не может привести ни к какому результату -- ни к изменению чего-то, ни к поддержанию чего-то в неизменном состоянии, не может породить никакую причинно-следственную связь. Без "встречного", "парного" пассивного действия активное действие "повисает в воздухе", у него "выбивается опора из-под ног".

Но если действовать -- значит порождать причинно-следственные связи, создавать результат действия, то можно ли в этом случае говорить, что имеет место действие? Такие аргументы подводят к тому выводу, что активное действие само по себе, без соответствующего "встречного", "парного" пассивного действия, невозможно.

Во всяком случае, если подобное и возможно, то это "одинокое" активное действие не может порождать причинно-следственные связи, не может давать никакого результата. Это, в частности, означает, что оно принципиально необнаружимо.

Как сказано, многие философы считали, что "одинокое" активное действие возможно.

В частности, аристотелевский Бог, Перводвигатель, грубо говоря, и был таким "одиноким" активным действием (был тождественен ему). Это действие составляло особую основу этого бога; и этим действием было мышление (процесс мышления). Как ясно, если бы даже это было возможно, то процесс мышления такого бога не привёл бы ни к какому результату: мышление бы было, но плода, результата, мышления не было.

Католическая Троица, согласно Фоме Аквинскому, грубо говоря, также есть подобное "одинокое" активное действие, а именно существование (процесс существования). Но, как ясно, совершение этого действия не могло бы привести к результату -- то есть к существованию того, кто это действие совершает.

Действия (проявления сил), рассматриваемые сами по себе, изолированно от "парных", "встречных" действий, будем называть "односторонними" действиями.

Воздействия же, первичное и вторичное, о которых мы упоминали ранее, будем называть "двусторонними" действиями.

Такие названия достаточно ясны: "двустороннее" действие состоит из двух частей или сторон -- активного "одностороннего" действия и соответствующего пассивного. "Одностороннее" действие находится "на одной стороне" взаимодействия и, притом, это действие и есть одна из двух его, взаимодействия, сторон.

Два "парных", "встречных", "односторонних" действия образуют "двустороннее" действие и они суть его части или стороны.

Два "двусторонних" действия -- первичное и соответствующее ему вторичное -- образуют взаимодействие и они также суть его части или стороны.

Наблюдения окружающего нас мира наводят на мысль о том, что никакое "одностороннее" действие не может существовать само по себе -- то есть без соответствующего другого "одностороннего" действия, с которым оно образовывало бы взаимодействие или, иначе говоря, "двустороннее" действие. Если это так, то слова о том, что "одностороннее" взаимодействие есть часть "двустороннего" взаимодействия недостаточно полно отражают взаимоотношение и связь активного и соответствующего пассивного "односторонних" действий. Ведь слово "часть" подразумевает возможность разбора чего-то на части или образование чего-то из частей, а, значит, и возможность независимого, отдельного существования этих частей. Но если в рассматриваемом случае подобное принципиально невозможно, то тогда уместнее говорить не о частях, а о сторонах. То есть: активное "одностороннее" действие и соответствующее ему пассивное "одностороннее" действие суть не части взаимодействия, а его стороны или аспекты. (Сравни: нельзя создать какую-то вещь, которая не имела бы правой стороны или верха.)

Тем не менее, некоторые философы, как уже говорилось, полагают, что одностороннее действие всё-таки возможно (насколько это обосновано -- это другой вопрос) и такое мнение достаточно укоренено в философии и в той части теологии, которой она входит в философию. Следовательно, если держаться мнения таких философов, то об "односторонних" действиях можно говорить как о частях "двустороннего" действия.

Это же самое можно сказать и применительно к "двусторонним" действиями в контексте взаимодействия.

Итак, когда говорят о действии, то под этим словом могут подразумеваться следующие вещи (здесь мы перенумеровали значения термина "действие", а то движение, которое шло и теперь идет под номером (iv), переименовали в "одностороннее" движение):

(i) "одностороннее" действие, понимаемое как начало для движения или покоя;

(ii) "двустороннее" действие, понимаемое как начало для движения или покоя, состоящее из действий в смысле (i) как своих частей или аспектов; бывает первичным и вторичным (ответным);

(iii) взаимодействие, понимаемое как начало для движения или покоя, состоящее из двух "двусторонних" действий, первичного и вторичного (ответного);

(iv) "одностороннее" движение и изменение формы объектов и тому подобные вещи, вызванные проявлениями (вообще говоря) многих сил, то есть действиями в смысле (i);

Далее к этим значениям добавятся еще несколько значений термина "действие"; пока же мы только перечислим эти добавочные значения, не говоря о них подробно:

(v) "двустороннее" движение и изменение формы объектов и тому подобные вещи, состоящие из "односторонних" движений как своих частей или аспектов;

(vi) покой, вызванный проявлениями (вообще говоря) многих сил, то есть действиями в смысле (i)

Следует сказать, что это суть значения термина "действие" в собственном, строгом, основном, точном смысле. Иногда же о действии говоря и нестрого. Например, действием называют процесс обучения учителем ученика, процесс построения дома архитектором, процесс лечения больного доктором и так далее. Когда о действии говорят в нестрогом смысле, то имеет место, по меньшей мере, одно из следующего: (i) действием собирательно называют целое множество действий, понимаемых в строгом смысле; (ii) имеют место опосредованные действия.

Что здесь понимается под "опосредованными действиями"? Например, мы говорим, что "Солнце растит траву", "Солнце греет" и так далее. Но Солнце не может "дотянуться" до травы или до камня, который оно греет -- Солнце испускает фотоны, которые и воздействуют на траву или на камень; непосредственно Солнце взаимодействует не с травой или камнем, а с фотонами; на траву или камень оно воздействует лишь опосредованно, через фотоны; соответственно и трава или камень непосредственно взаимодействуют не с Солнцем, а с этими фотонами. И на "солнечный парус", двигая космический аппарат, непосредственно воздействуют фотоны, а не Солнце. Аналогично, между учителем и учеником тоже нет прямого контакта, который есть, например, при соударении шаров.

Нередко непонимание того, что имеет место действие в нестрогом смысле, мешает пониманию того, что же в действительности происходит. Строго говоря, конечно, и ударение движущихся шаров нельзя назвать действием в строгом смысле, ибо такое действие можно разложить на множество взаимодействий отдельных атомов этих шаров. Поэтому часто, говоря о действии в строгом смысле, мы все-таки используем определенное упрощение.

3.1. Аристотелевская модель взаимодействия двух объектов -- часть I

Аристотель использует достаточно простую модель взаимодействия двух объектов; по сути, это модель с вырожденным взаимодействием: активный действователь проявляет активную силу, в ответ пассивный действователь проявляете пассивную силу -- и все. То есть взаимодействие состоит лишь из одного "двустороннего" действия, а именно первичного. Как мы уже говорили, в таком случае из-за отсутствия обратного воздействия активный действователь должен совершать своё действие (проявление силы), не встречая усилий и не затрачивая энергии. Конечно, Аристотель знает, что усилие и затраты энергии при воздействии на другой предмет нужны, знает, что пассивный действователь не только воспринимает воздействие активного действователя, но и сопротивляется ему, воздействуя при этом на этого активного действователя "в ответ", но, строя свою модель взаимодействия, почему-то не обращает на это внимания.

Говоря об аристотелевской модели взаимодействия двух объектов, очень важно понять, как связано в этой модели проявление силы и движение. (Напомним, и то, и другое мы называем "действием"; и при этом у слова "действие" есть ещё и другие значения.) При построении своей модели взаимодействия Аристотель, как из доказанного и неоспоримого факта, исходит из того, что Перводвигатель, аристотелевский бог, сам всегда неподвижен и неизменен, но при этом приводит в движение небесный свод, "сферу неподвижных звёзд". Здесь получается своего рода парадокс: первоисточник движения не двигается сам, в то время как интуиция подсказывает, что в случае передачи или создании механического движения двигатель должен двигаться сам.

Сперва Аристотель, предпринимая исследование касательно упомянутой связи, отождествляет проявление силы и движение: то есть проявление силы не только выражается или может выражаться в движении, но и есть это движение. А далее он задаётся вопросом: где находится это движение, то есть проявление силы, -- в активном действователе или в пассивном?

Чем руководствоваться при решении этого вопроса? Можно руководствоваться следующей прикидкой: что движется, изменяется, в том и находится действие. Следовательно, если рассматривать движущегося активного действователя, а также пассивного действователя, движущегося под его воздействием, то можно предположить, что активное действие может находиться или в активном действователе, или в пассивном действователе или, может быть, в них обоих.

Для Аристотеля ясно, что при принятых допущениях движение пассивного действователя находится в нём самом. Но где, повторим, находится движение (а, значит, и проявление силы) активного действователя? Если допустить, что оно в пассивном действователе, то получается, что в нём два разных действия (проявления силы) -- активное и пассивное. Но пассивный действователь совершает лишь одно действие! (Напомним, сейчас действие как проявление силы отождествлено с движением; в пассивном же действователе, очевидно, одно движение, одно изменение, а не два.) Итак, получаем противоречие. При этом в активном действователе движения не будет -- оно-то ведь в пассивном действователе! (Если, конечно не считать, что активное действие активного действователя находится и в нём самом, и в пассивном действователе, на который он воздействует; Аристотель сейчас так не считает.) Но ведь мы постоянно видим, как движется активный действователь! Значит, получаем ещё одно противоречие. Первое противоречие можно попытаться разрешить через отождествление двух движений. Но тогда активное действие будет тождественно пассивному, а активная сила -- пассивной. Это, конечно, само по себе странно из-за кардинального различия этих сил. Но помимо этого возникают новые нелепости: например, в этом случае обучающий ученика учитель должен будет сам учиться вместе с учеником тому, чему он учит ученика, а активно действующий должен будет воспринимать то же пассивное воздействие, что и пассивно действующий -- причём посредством той же самой силы, которой он осуществляет активное действие. Следовательно, при принятых сейчас допущениях от мнения о том, что активное действие активного действователя находится в пассивном действователе, нужно отказаться. (Хотя в конечно счёте Аристотель приходит именно к такому выводу, приняв другие допущения.)

Итак, остаётся признать, что активное действие активного действователя находится в нём самом. Но Аристотель ранее отождествил проявление силы, в том числе действие активного действователя, с движением. Следовательно, по необходимости активный действователь должен двигаться сам. Но Перводвигатель у Аристотеля "по определению" не двигается! Неподвижность Перводвигателя Аристотель рассматривает как доказанный (им самим) факт (сейчас мы не касаемся того, как Аристотель пришел к такому мнению).

Вышеприведенные рассуждения "доказывают" Аристотелю, что, по меньшей мере, при отождествлении активного действия (проявления силы) с движением это движение и проявление силы не может находиться не только в Перводвигателе, но и в любом активном действователе. Но ведь, повторим, существует много активных действователей, которые двигаются сами! И, таким образом, факты очевидным образом опровергают подобное "доказательство".

Отметим одну важную вещь. Можно построить более сложную и более точную модель взаимодействия объектов, в которой активный действователь воздействует не только на пассивного действователя, но и на себя самого; для последнего случая активный действователь, конечно, должен обладать пассивной силой, с помощью которой он воспринимает это воздействие на себя самого. Тогда движение активного действователя можно объяснить так: активный действователь воздействует не только на пассивного действователя и тем самым движет его, но и воздействует на себя самого и движет себя самого. Но при допущении, что действие активного действователя находится лишь в пассивном действователе, которое сейчас использует Аристотель, получается противоречие. Ибо активное действие активного действователя всё равно будет должно находиться в активном действователе -- ведь он при воздействии на себя самого выступает также и в роли (второго) пассивного действователя. Но, как сказано, сейчас присутствие активного действия в активном действователе не допускается. Таким образом, использование усложненной модели в данном случае не приведет нас к разрешению вопроса о том, почему же движется активный действователь.

Подведем итог. Ввиду описанных противоречий при принятых допущениях нельзя полагать ни то, что активное действие активного действователя, тождественное движению, находится в пассивном действователе, ни то, что оно находится в активном действователе. Получается безвыходный тупик. Таков итог первичных рассуждений Аристотеля.

Далее мы приведём соответствующий отрывок из "Физики", в котором содержатся описанные выше рассуждения.

Отметим, что активное действие Аристотель называет просто действием, а пассивное действие -- страданием или претерпеванием. Кроме того, Аристотель вообще восстает против того, чтобы претерпевание называть действием! По его мнению, страдание столь кардинально отлично от действия, что именование страдания действием приведёт лишь к появлению слова-омонима -- то есть одинаково звучащего слова, которое означает совсем иное. (Сравни: "ключ" -- то, что отпирает замок и "ключ" же -- родник.) Аристотель пишет: "Если же и последнее (то есть претерпевание, ???????) следует назвать действием (??????v), то оно будет омонимом". Мы, однако, вводя нашу терминологию, исходим из того, что действие -- это просто проявление силы, а силы бывают активные и пассивные; следовательно, можно говорить об активных и пассивных действиях как проявлениях соответствующих сил.

Далее. То, что ниже переведено как "деятельность" и то, что можно также перевести как "действие" и что сам Аристотель называет "энергией". Как ясно из приведённого ниже фрагмента, эта самая деятяльность-действие-энергия понимается как движение, отождествлённое с проявлением силы. Об этом уже говорилось выше -- ещё раз обратите на это внимание.

Далее. Когда речь идёт о процессе передачи знания от учителя к ученику, то в нижеследующих фрагментах активное действие учителя на ученика называется обучением (хотя для понятности, по-русски, вероятно, лучше бы было говорить о преподавании), а соответствующее пассивное действие ученика, в ходе которого он получает знания, -- изучением или учением.

Наконец, приведём сам обещанный фрагмент из "Физики". Здесь слова в фигурных скобках {} и слова, данные, курсивом -- наши вставки для пояснения, слова в квадратных скобках [] -- вставки для пояснения, сделанные переводчиком и, соответственно, присутствующие в цитируемом источнике; после некоторых слов и словосочетаний на русском даны соответствующие слова в оригинале на древнегреческом. Итак, [Аристотель1976, т. 3, Физика, кн. III, гл. 3, с. 107-108 (Физика 202a 21 - 202b 5); оригинальные греческие слова даны согласно [AristotleGR]]:

<нц>

Здесь, однако, имеется логическая трудность. Ведь, пожалуй, необходимо, чтобы у действующего ????????? и испытывающего воздействие ????????? была разная деятельность ?????????. Ведь в одном случае имеется действие ???????, в другом - претерпевание ???????, причём итог и цель первого есть деяние ??????, второго же - страдательное состояние ?????. Так как оба суть движения¹, то, если они различны, в чем же они находятся? Конечно, или [1] оба в том, что испытывает воздействие ???????? и приводится в движение, или [2] действие ??????? в действующем ????????, а претерпевание ??????? в испытывающем воздействие ???????? (если же и последнее следует назвать действием ??????v, то оно будет омонимом). Но если правильно второе, то движение будет в движущем, ибо то же соображение будет справедливо и для движущего, и для движимого. Таким образом, или всё движущее будет двигаться, или обладающее движением не будет двигаться. Если же и то и другое -- и действие ??????? и претерпевание ??????? -- будут в движимом и испытывающем воздействие ???????? и, [например], обучение и изучение -- две вещи разные -- окажутся в ученике, тогда, во-первых, деятельность ???????? каждого не будет присуща каждому², а во-вторых, обнаружится нелепость, что два движения будут двигаться вместе: каковы же будут [при этом] качественные изменения, если их два в одном , то есть в пассивном действователе, и ведут они к одной форме? То есть: как могут два разных движения вести к восприятию одной и той же формы? Это невозможно. Но, положим, деятельность ???????? будет одна. То есть, предположим, что активная деятельность (действие) тождественна пассивной деятельности (действию). Однако [и в этом случае] получится нелепость, ибо для двух различных по виду³ [вещей] окажется та же, и притом одна, деятельность ????????v, и выйдет, что если обучение и изучение и [вообще] действие ??????? и претерпевание ??????? есть одно и то же, то между тем, чтобы обучать и учиться, действовать ?????? и испытывать воздействие ???????, не будет разницы, так что обучающему необходимо будет всему учиться и действующему ???????? страдать ???????.

<кц>

1. Обратите внимание: здесь утверждается (принимается), что энергии (действия, деятельности), понимаемые как проявления соответствующих сил, суть движения (активных и пассивных действователей), тождественны этим движениям.

2. А именно: активная деятельность учителя будет присуща не ему самому, а ученику.

3. А именно: для активного действователя и для пассивного действователя.

<кп2>

3.2 Тождественность и тожесамость

Когда мы сейчас говорим о тождественности первого второму, то всегда имеем в виду, что первое ничем не отличается от второго и что в силу этого второе и есть первое, а первое и есть второе. Иначе говоря, в случае тождественности существует не несколько нечто, а одно нечто.

Сейчас мы никогда не скажем о двух разных людях, что они тождественны.

Пусть Иван и Пётр одинаково искусные мастера-сапожники. Вы хотите заказать сапоги у Ивана, но узнаете, что он надолго заболел и начинаете искать другого мастера. Вам говорят: "Идите к Петру -- это то же самое, что и Иван" -- в смысле: "Иван такой же искусный мастер-сапожник, как и Пётр; он ничем его не хуже в своём ремесле".

Наконец, можно сказать, что Иван то же самое, что и Пётр в том смысле, что они оба -- люди.

Вместо тождественности в подобных случаях мы сейчас говорим о "тожесамости".

Итак, тождественность первого второму -- это когда первое ничем не отличается от второго, а второе -- от первого и в силу этого первое и есть второе, а второе и есть первое, а тожесамость первого второму -- это когда первое не отличается от второго некоторыми чертами (аспектами существования). Соответственно, если у первого, тожесамого второму, есть отличные от второго черты, то первое не тождественно второму, а если их нет -- тождественно.

Итак, тожесамые объекты могут быть тождественными, а могут и не быть.

Слово "тождественный" образовалось от старославянского местоимения "тойжде", которое, в свою очередь, образовалось от местоимения "той" ("тот") и частицы "жде" ("же"). Следовательно, "тойжде" буквально означает: "тот же (самый)". То есть по смыслу, по происхождению слова, "тождественность" означает: "тожесамость". Поэтому, вероятно, в древности славяне не делали различия между тождественностью (в современном понимании) и тожесамостью: и одно, и другое они называли "тождественностью". При этом то, что именно имелось в виду в конкретном случае, надо было прояснять из контекста.

Аналогично, древние греки словом "тождественность", "тождество" ("????????") называли и тождественность, и тожесамость в означенных выше смыслах.

Как видно из приводимого ниже фрагмента [Физика 202b 5-22], Аристотель различает "тождественность в каком-то одном отношении" (то есть, говоря нашими словами, "тожесамость") с одной стороны и "тождественность во всяком отношении" (то есть, говоря нашими словами, "тождественность") с другой. Последнюю тождественность Аристотель по сути называет также "тождественностью в собственном смысле слова" и её достаточным условием считает "тождественность бытия вещей" понимаемую, очевидно, как "тождественность во всех отношениях" (то есть, говоря нашими словами, эти вещи ничем не должны отличаться друг от друга, все аспекты их существования должны совпадать). Из такой "тождественности бытия", "тождественности" во всех отношениях, в частности, следует, что тождественные объекты должны обладать одной и той же сущностью ("сутью бытия") и иметь одно и то же выражающее эту сущность определение. (Определение в собственном смысле -- это то, что отражает нечто общее, свойственное многим вещам; то есть по самому смыслу термина "определение" не может быть определения (в строгом смысле этого слова) отдельной, единичной вещи, но может быть, например, определение вида или рода, к которому эта вещь принадлежит.)

3.3. Аристотелевская модель взаимодействия двух объектов -- часть II

Чтобы "доказать", что активное действие активного действователя все-таки находится в пассивном действователе Аристотель далее вынужден растождествить действие как проявление силы с одной стороны и, с другой стороны, движение, с ним связанное. Аристотель принимает другое первоначальное допущение и продолжает своё исследование взаимодействия двух объектов. Единственное, от чего не может при этом отказаться Аристотель -- это, повторим, то, что Перводвигатель, двигая иное (а именно только лишь небосвод, "сферу неподвижных звёзд"), сам остается неизменен и неподвижен.

Теперь для Аристотеля деятельность (энергия) как проявление силы нетождественна механическому движению и ему подобным изменениям. Ведь если это так, то пассивный действователь будет совершать два движения (ибо в нем будет и активная энергия активного действователя, и пассивная энергия пассивного действователя), а он, что очевидно, совершает лишь одно движение. Поэтому такую деятельность (энергию) нужно рассматривать лишь как то, что лежит в основе движения и есть его начало, как то, что имеет отношение к движению, как то, что его определяет и задаёт, а не как само это движение. При этом в основе движения может лежать несколько деятельностей (энергий). Аналогично, теперь для Аристотеля в основе подобных механическому движению изменений так же может лежать несколько деятельностей (энергий).

При принятии подобного допущения исчезает противоречие с наличием двух движений в пассивном действователе, тогда как явно, что там есть только одно движение. В самом деле: теперь и "теоретически" в пассивном действователе есть лишь одно движение -- движение такое, что в его основе, в его истоках лежат два действия (активное активного действователя и пассивное пассивного действователя), его задающие и определяющие, которые суть начала для этого движения.

Но по-прежнему остается вопрос: каким же образом, например, в привычных нам случаях, движется активный действователь? Для объяснения этого Аристотель, по-видимому, вынужден принять то допущение, что активное действие активного действователя может находиться и в пассивном действователе, и в активном действователе (он говорит: "и ничто не препятствует в двух [вещах] находиться одной деятельности", имея в виду именно это). Подчеркнем: не должно, а может. То есть Аристотель (как бы) допускает, что это не обязательно: активное действие активного действователя обязано находиться в пассивном действователе, но буквально из его слов не следует, что оно обязано находиться и в самом активном действователе; оно может там находиться, а может и не находиться. Поэтому встает вопрос: как же обстоит с этим дело в действительности (по мнению Аристотеля)? Всегда ли активное действие присутствует также и в активном действователе или не всегда?

Ясно, что нахождение активного действия активного действователя и в нём самом объясняет для Аристотеля вопрос о том, почему движется активный действователь: это активное действие лежит в основе движения активного действователя, задаёт его и определяет точно также, как это происходит в пассивном действователе. Только в нем, в пассивном действователе, это делают два действия, а именно активное активного действователя и пассивное пассивного действователя, а в активном действователе это делает только лишь одно действие -- активное действие его самого.

Здесь надо сравнить аристотелевскую модель взаимодействия объектов с разбиравшейся выше современной моделью. В современной модели активный действователь движется (может двигаться) потому, что либо сам воспринял некоторое активное воздействие с помощью собственной пассивной силы от другого активного действователя (в роли него может выступать он же сам, когда мы допускаем возможность воздействия объекта на себя самого), либо потому, что сохраняет свое естественное состояние без всякого активного воздействия со стороны -- как, например, в случае равномерного прямолинейного движения относительно инерциальной системы отсчета. У Аристотеля же, как кажется, непосредственно объект может двигать не только проявление его пассивной силы, но и проявление его же собственной активной силы.

Когда речь идёт о простых и очевидных вещах, например, об ударении шаров или о деформации тела под давлением, то для Аристотеля его новая модель взаимодействия объектов, вроде бы, работает. Но ведь у Аристотеля есть еще и его Перводвигатель. Если бы этот Перводвигатель был подобен обычному объекту, у которого есть основа и приосно?вное, то для Аристотеля не составило труда объяснить почему он, Перводвигатель, двигая нечто иное (то есть, выступая в роли активного действователя), сам остается неподвижен, двигая иное. Для этого надо предположить, что Перводвигатель, в отличие от обычных вещей, есть единственное, что, выступая в роли активного действователя, не содержит в себе самом своих активных действий. И тогда все бы у Аристотеля "сошлось". Возможно, Аристотель, говоря о том, что активное действие лишь может содержаться и в активном действователе, но не обязано там содержится во всех случаях (смотри выше), в это время ориентировался именно на такое решение вопроса о том, где находится активное действие. Однако, как бы то ни было, в итоге с аристотелевским Перводвигателем всё выходит значительно сложнее.

Дело в том, что, как уже говорилось, Перводвигатель имеет не обычную, а особую основу и представляет из себя связку действий (а именно "односторонних" действий); при этом он прост -- то есть в этой связке есть всего лишь одно "одностороннее" действие, притом активное. Поэтому, спрашивается: как это действие может находиться вне Перводвигателя (активного действователя), когда оно есть единственное, что есть в этом Перводвигателе, единственное, что его образует, учреждает? Такое, определенно, невозможно. Отсюда получается, что активное действие, согласно Аристотелю, не просто может, но и всегда должно присутствовать также и в активном действователе, а не только в пассивном; и даже Перводвигатель не является здесь исключением.

Но если Перводвигатель содержит активное действие и только его, то, очевидно, согласно Аристотелю, это единственное действие должно производить в Перводвигателе движение и изменение. Таким образом, Аристотель, пытавшийся избавить Перводвигатель от активного действия, вызывающего движение, нисколько не преуспел в этом. В "Физике" Аристотель словно не замечает данного затруднения и, соответственно, не обсуждает вопрос о том, каким образом Перводвигатель, который всё-таки содержит в себе активное действие, всё равно остается неподвижным и неизменным.

Получается следующее: "доказав", что активное действие обязательно должно находится в пассивном действователе и что при этом в нем, в пассивном действователе, несмотря на множество действий как проявлений сил, присутствует всего лишь одно движение, Аристотель считает, что он тем самым уже решил и проблему с Перводвигателем -- то есть "доказал" и то, что Перводвигатель остается недвижимым и неизменным. Такая "слепота" поистине удивительна.

Попытаемся ответить на вопрос: как Аристотель мог бы обосновать неподвижность Перводвигателя несмотря на пребывание в нём собственного активного действия. Ключом к такому обоснованию, по-видимому, является то, что Перводвигатель есть связка действий, а, значит, и обладает особой основой. Можно предположить, что активное действие в активном действователе не вызывает в нем движения и изменения в том случае, когда он есть связка действий (а именно активных "односторонних" действий как в случае Перводвигателя). Ведь нам интуитивно понятно неизменное, тождественное себе самому во времени действие, когда, например, человек с одинаковой скоростью что-то несет по прямой ровной дороге или что-то по ней толкает с одинаковым усилием. По-видимому, именно такие аргументы и привел бы Аристотель, если бы его "припёрли к стене".

Обратим внимание на абсурдность того, как Аристотель строил свою модель взаимодействия двух тел: он изначально отказался от идеи нахождения активного действия в активном действователе (и, следовательно, пришел к той идее, что оно пребывает в пассивном действователе) ради того, чтобы "обеспечить" недвижимость Перводвигателя. Но, в конце концов, он, по сути, вернулся к тому, что Перводвигатель всё-таки содержит собственное активное действие (и не просто содержит -- он целиком сам и есть это самое действие). При этом у Аристотеля получилось, что это активное действие содержится не только в активном действователе, но еще и в пассивном действователе. Но, спрашивается: если активное действие все равно всегда должно находиться в активном действователе, его совершающем, то для чего тогда предполагать, что оно еще должно находиться и в пассивном действователе? Это самое активное действие можно смело "убирать" из пассивного действователя -- оно там совершенно ни к чему. Ведь в нашей модели взаимодействия двух объектов, например, активное действие активного действователя находится в нём самом; аналогично, и пассивное действие пассивного действователя находится в нём самом. Кроме того, напомним, в нашей модели есть реактивное действие пассивного действователя и пассивное действие активного действователя. И все они, очевидно, точно также находятся в том действователе, которого они суть действия.

Помещение активного действия в пассивного действователя попросту нелепо. Да, в пассивном действователе, вообще говоря, есть движение и изменение -- и это указывает на то, что там есть какое-то действие чего-то. Но оно, это движение и изменение, вторично по отношению к активному действию активного действователя, которое в нем же и только в нём пребывает. Это движение и изменение возникает в результате действия законов природы, в результате наличия в природе причинно-следственных связей, обеспечивающих проявление пассивных и реактивных сил в пассивном действователе в ответ на соответствующее активное действие активного действователя. Но Аристотель, повторим, в своей модели так и не "убрал" активное действие активного действователя из пассивного действователя.

Далее мы дадим соответствующий фрагмент -- [Физика 202b 5-22], в котором Аристотель приводит свои рассуждения, которые мы подробно рассматривали и комментировали выше. Обратите внимание на то, что этот фрагмент содержит оборванное, незаконченное предложение (вернее, часть сложного предложения), полный смысл которого восстанавливается в Прим. 8. Подчеркнём, что восстановленное предложение не содержит никаких противоречий, никаких нарушений правил логики -- а это очень важно. Внимательно разберитесь в этом фрагменте и в примечаниях к нему и поймите здесь все. При этом помните то, что мы говорили ранее о тождественности и тожесамости.

В цитируемом ниже фрагменте "Физики" слова в фигурных скобках {} и слова, данные курсивом, -- наши вставки для пояснения, слова в квадратных скобках [] -- вставки для пояснения, сделанные переводчиком и, соответственно, присутствующие в цитируемом источнике; после некоторых слов и словосочетаний на русском даны соответствующие слова в оригинале на древнегреческом. Итак, [Аристотель1976, т. 3, Физика, кн. III, гл. 3, с. 108-109 (Физика 202b 5-22); оригинальные греческие слова даны согласно [AristotleGR]]:

<нц>

Или, может быть, нет ничего нелепого в том, чтобы деятельность ????????? одного находилась в другом (ведь обучение есть деятельность ???????? способного обучать, однако проявляющаяся в другом: оно не обособлено [от других людей], но есть [деятельность ????????] такого-то, проявляющаяся в таком-то), и ничто не препятствует в двух [вещах] находиться одной деятельности¹, только не так, чтобы они были тождественны по бытию², а как существующее в возможности относиться к действующему ????????, а, значит, и существующему в действительности³. Но тогда деятельность (энергия) как проявление силы не должна быть тождественна механическому движению и ему подобным изменениям. В самом деле: в этом случае пассивный действователь будет совершать два движения, а он совершает лишь одно движение. Поэтому такую деятельность (энергию) нужно рассматривать как то, что лежит в основе движения и есть его начало, как то, что имеет отношение к движению, как то, что его определяет и задаeт, а не как само это движение. При этом в основе движения может лежать несколько деятельностей (энергий). Аналогично, в основе подобных механическому движению изменений так же может лежать несколько деятельностей (энергий). И нет необходимости обучающему учиться, даже если действовать ?????? и испытывать воздействие ??????? есть одно и то же в одном из их аспектов -- конечно, не в том смысле, что у них одно определение, указывающее их суть бытия, как, например, плащ ?????? или верхнее платье ???????⁴ или, например, сапоги и ботинки (в первом случае определение -- это "одежда", а во втором -- "обувь"), а в том смысле, что у них разные определения и, притом, противоположные -- как в том случае, когда рассматриваются дорога ???? из Фив в Афины и из Афин в Фивы⁵, о чём мы говорили и раньше⁶ -- ведь по определению обучать -- значит действовать, то есть совершать активное действие, а учиться -- значит страдать, то есть совершать пассивное действие. Ибо не всякое тождество присуще [вещам], тождественным в каком-то одном отношении: оно присуще только тем, у которых тождественно бытие. И даже если обучение тождественно с учением в каком-то одном аспекте этих деятельностей, это ещё не значит, что обучать и учиться одно и то же -- из-за того, что у этих деятельностей имеется много аспектов, так же как если расстояние между двумя удаленными друг от друга [предметами] одно, то проходить это расстояние отсюда туда и оттуда сюда не будет одним и тем же⁷. Вообще говоря, ни обучение с учением, ни действие с претерпеванием не тождественны [друг другу] в собственном смысле слова, а только то, к чему они относятся {более точный перевод: "впрочем, то, чему они полагают начало"; слова "только" в оригинале нет} ???? ? ??????? ?????⁸, -- единственное движение⁹ пассивного действователя делает их тождественными, однако не во всех отношениях, а, например, в том отношении, что они суть начала этого движения, ибо деятельность ????????? этой [вещи] в другой и этой второй [вещи] под воздействием первой различна по своему определению -- так как по определению первое есть действие, а второе есть претерпевание или страдание.

<кц>

1. То есть активное действие может находиться одновременно и в активной действователе, и в пассивном действователе. Аристотель приходит к выводу, что оно всегда находится в пассивном действователе. Следовательно, здесь он допускает, что активное действие может находиться и в активном действователе. Отметьте: буквально здесь Аристотель не говорит, что активное действие всегда, во всех случаях, также находится и в активном действователе.

2. То есть совпадали во всех отношениях, во всех аспектах своего существования или, иначе говоря, были тождественны в современном понимании этого слова.

3. То есть: эти две вещи могут с той же высочайшей несомненностью быть разными вещами, а не тождественными друг другу, с какой действительность не есть возможность. Существование чего-то в возможности, напомним, отрицает существование этого же в действительности и наоборот.

4. Слово "??????" согласно современным словарям древнегреческого языка означает просто одежду -- то есть, вероятно, любую верхнюю одежду; слово же "???????" означает конкретный вид верхней одежды, к которому относилась, среди прочего, например, туника. Однако из контекста логично предположить, что "???????" не был разновидностью "??????", а стоял на одном с ним уровне -- то есть "??????", по крайней мере, для Аристотеля, по крайней мере, здесь, тоже был неким конкретным видом верхней одежды, отличным от "???????". (Сравни: не "обувь и ботинки", а "сапоги и ботинки".)

5. Дорога с двунаправленным движением, по которой происходит движение путника из Афин в Фивы, та же самая, что и у путника, который двигается по ней из Фив в Афины, то есть эти дороги тождественны в современном понимании этого слова. Если считать, что слово "????" здесь означает дорогу (по которой ходят и ездят), то это делает речь Аристотеля нелепой и бессмысленной. В действительности, что очевидно, под "????" "дорогой", он понимает перемещение, путешествие -- то есть движение по дороге.

(Сравни: "путем" называют и место в пространстве, по которому (месту) осуществляется перемещение или путешествие, и само это перемещение или путешествие.)

И действительно: древнегреческое слово "????", помимо первостепенного и главного значения "дорога" (по которой ходят и ездят), среди второстепенных значений имеет такие, как: "путешествие", "переход", "поездка" и "движение".

Движения, путешествия обоих путников по одной и той же самой дороге в рассматриваемом случае имеют направления и, притом, противоположные: ведь движение из Афин в Фивы есть то, что по определению начинается в Афинах и заканчивается в Фивах, а движение из Фив в Афины есть то, что по определению начинается в Афинах и заканчивается в Фивах. Из-за этой разницы и даже противоположности в определениях следует, что здесь имеется два разных движения, а не одно и то же. Но эти два движения, два путешествия, не будучи тождественны в современном понимании этого слова, тожесамы ("тождественны, но не во всех отношениях" в терминологии Аристотеля) в том своем аспекте, что оба этих движения совершаются по одной и той же дороге -- хотя, как сказано, и в разных направлениях.

То, что такое толкование верно, нас убеждает другой пример, приводимый Аристотелем далее, в котором речь идет о переходе из первого места во второе и встречном ему переходе из второго в первое, когда эти переходы суть переходы на одинаковое расстояние -- смотри Прим. 7.

6. Больше о тожесамости движений (путешествий) из Афин в Фивы и из Фив в Афины в некоторых их аспектах Аристотель в "Физике" нигде не говорит -- ни до цитируемого фрагмента, ни после. Вероятно, здесь речь идет о какой-то беседе Аристотеля со своими учениками, содержание которой не вошло в "Физику".

7. То есть: переход из первого места во второе -- действие, отличное от перехода из второго в первое и это суть разные движения -- хотя бы в силу того, что они суть разнонаправленные движения и даже противоположно направленные. Но эти движения тожесамы ("тождественны" в одном из древних пониманий этого слова) в том их аспекте, что они суть движения на одинаковое расстояние.

8. Итак, более точный дословный перевод этого текста такой: "Вообще говоря, ни обучение с учением, ни действие с претерпеванием не тождественны [друг другу] в собственном смысле слова; впрочем, то, чему они полагают начало -- движение, ибо...". После слова "движение" мысль обрывается и далее идёт другая мысль (после слова "движение" даже можно поставить точку и затем начать новое предложение; делать так или же нет -- это всего лишь предпочтения переводчика).

Мысль Аристотеля здесь незакончена и мы должны восстановить ее. О каком движении здесь идет речь? Очевидно, о движении в пассивном действователе -- ибо ранее Аристотель рассуждал о том, что допущение двух движений в нем ведёт к противоречиям и нелепостям и, следовательно, здесь ему необходимо разрешить возникшее затруднение.

Значит, здесь, говоря о движении в пассивном действователе, он приходит к той мысли, что это движение одно, ибо сказано: "движение" -- то есть, использовано единственное число. Спросим: "Это движение что делает?" и попытаемся ответить на этот вопрос из контекста.

Контекст же здесь ещё и такой, что речь идет о тождественности и тожесамости, о том, что нетождественное может быть и есть тожесамое. (Собственно, и сам этот вопрос возник из такого контекста.)

Ответ такой: это движение делает активное и пассивное действия тождественными, но не во всех отношениях, а лишь в том отношении, что они оба суть начала этого движения (то есть делает их тожесамыми).

Следовательно, восстановленную мысль Аристотеля можно сформулировать так: "Вообще говоря, ни обучение с учением, ни действие с претерпеванием нетождественны друг другу в собственном смысле слова; впрочем, то, чему они полагают начало -- единственное движение пассивного действователя делает их тождественными, однако не во всех отношениях, а, например, в том отношении, что они оба суть начала этого движения".

Отметим также: теперь Аристотель активное действие и пассивное действие уже не отождествляет с движениями или одним движением, как это он делал ранее, но говорит только лишь то, что активное и пассивное действия (понимаемые как проявления сил) суть начала движения, а отсюда следует, что они отличны от движения или движений. Итак, эти деятельности (энергии), очевидно, теперь нужно рассматривать как то, что лежит в основе движений и что есть их начало, как то, что имеет отношение к движениям, как то, что их определяет и задает, как то, что суть начала движений, а не как сами эти движения.

(Это не отменяет того факта, что движение Аристотель тоже называет энергией, определяет его как энергию; то есть, слово "энергия" у Аристотеля получается многозначным.)

9. Еще раз отметьте, что слово "действие" стоит в единственном числе и из контекста, а именно в том числе и из того, что Аристотель говорил ранее, до цитируемого фрагмента, ясно, что речь идет о действии, которое совершает пассивный действователь. Подробнее см. Прим. 8.

<кп2>

3.4. Многозначность аристотелевских терминов "энергия" и "энтелехия"

Как уже говорилось, аристотелевские термины "энергия" и "энтелехия" тождественны: всякую энергию можно рассматривать как энтелехию и наоборот. Поэтому зачастую эти термины используют случайным образом или в соответствии с личными предпочтениями говорящего. Тем не менее, у этих терминов есть оттенки смыслов, связанные с происхождением этих слов; и эти оттенки смыслов, по меньшей в мере в некоторых случаях, в конкретном контексте все-таки делают предпочтительным употребление какого-то одного термина, а не обоих без различия. Сейчас мы не будем останавливаться на этих оттенках смыслов и не будем обращать на это внимания; соответственно, вышеупомянутые термины здесь будут употребляться полностью взаимозаменяемо. Это хотя и есть некоторое упрощение, однако же, такое, которое никак не помешает пониманию того, о чем будет далее вестись речь.

Выше, в предыдущих главах, посвященных аристотелевской модели взаимодействия двух тел, разбирая фрагменты Физика [202a 21 - 202b 5] и [Физика 202b 5-22], мы пришли к заключению, что термин "энергия" (и, соответственно), "энтелехия" Аристотель фактически использовал в двух значениях:

(i) энергия как проявление силы;

(ii) энергия как движение.

При этом в первом из указанных фрагментов энергия в первом смысле отождествлялась с энергией во тором смысле (то есть согласно такому мнению проявление силы и есть ничто иное, как движение), а во втором фрагменте Аристотель растождествил энергию как проявление силы и энергию как движение: проявление силы он рассматривал как то, что лежит в основе движения, то что задаёт его и определяет, как то, что есть начало для движения, но собственно самим движением не является; при этом при таком подходе в основе одного и того же движения могут лежать несколько проявлений сил и в этом случае это движение задается и определяется всеми этими проявлениями сил сразу, совместно; все таковые силы суть начала для этого движения.

Сделаем одно важное уточнение. Когда речь идёт об энергии во втором смысле в таких случаях, например, когда летящий шарик ударяется о слой резины и деформирует его, то под движением понимается движение либо в активном действователе, либо в пассивном действователе.

Однако помимо указанных значений термина "энергия" (и, соответственно, "энтелехия") Аристотель использует еще одно значение.

Рассмотрим один пример. В нем мы будем использовать понятия "активное движение" и "пассивное движение" -- по аналогии с активным "односторонним" действием и "пассивным" односторонним действием. (Эти действия понимаются как проявления соответствующих активной и пассивной сил.) Интуитивно понятно, что такое активное и пассивное движения: активное движение -- это движение в активном действователе (то есть движение активного действователя), пассивное движение -- это движение в пассивном действователе (то есть движение пассивного действователя); активное движение -- это то, что "нападает", пассивное "движение" -- это, то, что можно рассматривать как "отступление", "оборону"; активное движение -- инициатор соответствующего пассивного движения. Каждое из этих движений (сейчас мы не рассматриваем воздействия действователей на себя самих), как сказано, может возникать благодаря лежащим в его основе проявлениям сил -- не обязательно одно силы, но, в общем случае, множества их.

Поясним последнее на примере, который уже приводился ранее. Пусть на резиновую подкладку кладут тяжелый металлический шарик и этот шарик начинает двигаться и деформировать подкладку из-за действия гравитационной силы. Итак, на шарик воздействует активная сила притяжения земли; значит, шарик имеет соответствующую пассивную силу, с помощью которой он воспринимает действие этой активной силы. Именно благодаря наличию этой пассивной силы, воспринимающей активную гравитационную силу, шарик пытается сдвинуться вниз. Пытаясь сдвинуться вниз, он, в свою очередь, активно воздействует на резиновую подкладку, в которой возникает сила реакции, препятствующая продвижению шарика в слой резины; эту реактивную силу шарик тоже воспринимает -- благодаря тому, что у него есть ещё одна пассивная сила, специально для этого предназначенная. Таким образом, в шарике будут действовать две пассивные силы, которые совместно и определят то, как будет двигаться шарик в резиновой подкладке, пытаясь её промять. (Повторим: мы не рассматриваем, то есть, отбрасываем, воздействие шарика на себя самого.)

Снова заметим, что фраза "Пытаясь сдвинуться вниз, он, в свою очередь, активно воздействует на резиновую подкладку..." означает, что пассивное действие, проявление пассивной силы, в некотором нестрогом смысле "создаёт" активное действие, то есть проявление активной силы. Об этом, о том, в каком смысле следует понимать данные слова, подробнее будет говориться далее, в другом месте.

Теперь, определив, что такое активное и пассивное движения, и пояснив то, как они связаны с проявлениями сил, перейдем к собственно рассмотрению того, каково третье значение термина "энергия" (и, соответственно, "энтелехия") согласно Аристотелю.

Рассмотрим еще один пример. Человек месит тесто. Он совершает руками активное движение, а оно, тесто, под воздействием рук -- пассивное движение. Невозможно месить тесто, если нет активного движения человека или же пассивного движения теста: для замеса теста нужны оба движения. О деятельности по замесу теста тоже можно говорить как об энергии или, иначе говоря, энтелехии. Но ведь и про упомянутые активное и пассивное движения также можно говорить как об энергиях или энтелехиях -- как мы это уже рассмотрели ранее. Следовательно, здесь, в примере с замесом теста, есть два разных значения термина "энергия" или, иначе говоря, "энтелехия": (i) энтелехия или энергия в смысле движения активного или пассивного действователя; (ii) энтелехия или энергия в смысле того, что состоит из двух энтелехий или энергий в первом смысле, а именно из активной и пассивной, как из своих частей или, может быть лучше сказать, аспектов.

Очевидно, процесс замеса теста есть энергия или энтелехия именно во втором смысле. Эта энергия, что также очевидно, (в равной мере) присуща и человеку, и тесту, и тому, кто активно движется, и тому, что пассивно движется -- но присуща по-разному, а именно: движение человека есть активная часть или активный аспект этой энергии, а движение теста есть пассивная часть или пассивный аспект этой энергии. Здесь можно провести полную аналогию с "односторонним" действием (аналог энергии в первом смысле) и "двусторонним" действием (аналог энергии во втором смысле), состоящим из "односторонних" действий как своих частей или аспектов.

Ввиду вышеупомянутой аналогии будем называть энергию (или энтелехию) в первом смысле "односторонней" энергией (или энтелехией) движения, а энергию (или энтелехию) во втором смысле "двусторонней" энергией (или энтелехией) движения. Если из контекста будет ясно, что речь идет именно о движении, а не лежащих в его основе проявлениях сил, то слово "движение", по крайней мере в некоторых случаях, можно опускать.

Далее мы рассмотрим фрагмент [Физика 202a 13-21], в котором Аристотель использует термин "энергия" именно в его значении ""двусторонняя? энергия движения"; но пока, не делая этого и поэтому несколько забегая вперед, подведем итог.

Итак, Аристотель употребляет термин "энергия" в следующих трех значениях:

(i) энергия как проявление силы;

(ii) энергия как "одностороннее" движение, в основе которого лежит одна или несколько энергий в смысле (i);

(iii) энергия как "двустороннее" движение, имеющее своими частями или аспектами две энергии в смысле (ii).

Наконец, перейдем к обещанному фрагменту [Физика 202a 13-21]. Он расположен в самом начале третьей главы третьей книги "Физики", перед уже рассмотренными фрагментами [Физика 202a 21 - 202b 5] и [Физика 202b 5-22]. Поэтому следует помнить, что в разбираемом сейчас фрагменте энергия в первом смысле отождествляется с энергией во втором смысле. В цитируемом ниже фрагменте "Физики" слова в фигурных скобках {} и слова, данные курсивом, -- наши вставки для пояснения, слова в квадратных скобках [] -- вставки для пояснения, сделанные переводчиком и, соответственно, присутствующие в цитируемом источнике; после некоторых слов и словосочетаний на русском даны соответствующие слова в оригинале на древнегреческом. Итак, [Аристотель1976, т. 3, Физика, кн. III, гл. 3, с. 107 (Физика 202a 13-21); оригинальные греческие слова даны согласно [AristotleGR]]:

<нц>

Теперь становится ясной и та [кажущаяся] трудность, что движение происходит в подвижном, то есть в движимом: ведь оно, движение движимого, есть действительность ?????????? последнего, [осуществляемая] под воздействием способного двигать. И деятельность ???????? способного двигать также не есть что-либо иное, а именно есть некоторая энергия или, иначе говоря, энтелехия: действительность ??????????? должна быть у обоих, и у движущего, и у движимого им, ибо способное двигать является таковым благодаря возможности {неверный перевод: надо не "возможности", а "способности"}, которая может остаться и непроявленной, а [фактически] движущее -- благодаря [своей] деятельности ????????, то есть благодаря проявлению этой способности двигать; и эта энергия и есть та самая энтелехия, но оно, движущее, оказывает действие на подвижное, а подвижное поддаётся этому действию, так что им обоим в равной мере присуща одна деятельность ????????¹ -- подобно тому, как одинаков промежуток от одного к двум и от двух к одному, а также [расстояние, проходимое] при подъеме и спуске². Ведь они³ существуют как одно⁴, хотя определение у них не одно⁵. Так же обстоит дело с движущим и движимым⁶.

<кц>

1. Человек месит тесто. Он совершает руками активное движение, а оно, тесто, -- "пассивное движение" под воздействием рук. Невозможно месить тесто, если нет активного движения человека или же пассивного движения теста: для замеса теста нужны оба движения. О деятельности по замесу теста, можно говорить как об энергии или, иначе говоря, энтелехии. Но ведь и про упомянутые активное и пассивное движения также можно говорить как об энергиях или энтелехиях. Следовательно, тут есть два разных значения термина "энтелехия" или, иначе говоря, "энергия": (i) энтелехия или энергия в смысле движения активного или пассивного действователя; (ii) энтелехия или энергия в смысле того, что состоит из двух энтелехий или энергий в первом смысле, а именно из активной и пассивной, как из своих частей или, может быть лучше сказать, аспектов.

Здесь можно провести полную аналогию с "односторонним" действием (аналог энергии в первом смысле) и "двусторонним" действием (аналог энергии во втором смысле), состоящим из "односторонних" действий как своих частей или аспектов.

До слов "но оно, движущее, оказывает действие на подвижное, так что им обоим в равной мере присуща одна деятельность ????????" Аристотель ведет речь о двух разных энергиях, понимаемых в первом смысле, а именно о движении движущего и движении движимого им, а, начиная с этих слов, говорит об энергии во втором смысле -- той энергии, для которой две предыдущие энергии (в первом смысле) являются ее частями или аспектам.

Возможно, Аристотель сам не вполне замечает, что с этих слов он начинает использовать термин "энергия" (и, соответственно, "энтелехия") в другом значении -- ибо этот факт достоин явного упоминания: ведь без такого упоминания слушатель с легкостью смешает два разных значения термина "энергия" и запутается в рассуждениях.

2. Подъём человека в гору и спуск с горы, происходящие по одной и той же дороге, суть разные действия по определению: ибо здесь разные и даже противоположно направленные движения, требующие, к тому же, разных затрат сил. Но оба эти движения имеют тот одинаковый аспект, что оба они совершаются, как сказано, по одной и той же дороге. Аналогично, движущее и движимое им (например, руки булочника и тесто, когда он его месит) в своих движениях имеют тот одинаковый аспект, что эти движения суть (в равной мере) части или аспекты одной и той же энергии во втором смысле (процесса замеса теста) -- хотя и разные части или аспекты по определению (активный аспект и пассивный аспект) -- смотри Прим. 1.

Аналогично следует рассуждать и тогда, когда мы, например, считаем от одного до десяти и от десяти до одного: в идеальных условиях между "один-два" в первом случае и "два-один" во втором -- один и тот же по длительности временной промежуток, но ведь никто не скажет, что счет от одного до десяти тождественен счету от десяти до одного, ибо по определению первое есть прямой счет, а второе -- обратный; кроме того, можно сказать, что при счете "один-два" мы увеличиваем на две половины исходного числа, то есть на целое исходное число, а при счете "два-один" мы уменьшаем на одну половину от исходного числа.

3. Они -- то есть движение движущего и движение движимого им, понимаемые как энергии в первом смысле -- см. Прим. 1.

4. То есть существуют как нечто единое, соединенное, а именно как части или аспекты энергии во втором смысле -- см. Прим. 1 и Прим. 2.

5. По определению движение движущего есть активное движение, а движение движимого есть пассивное движение. Уже в силу этого их нельзя отождествлять. Поэтому ранее идущие слова "они существуют как одно" ("они существуют как единое") нельзя понимать в смысле тождественности этих движений. Правильное понимание этих слов дано в Прим. 4.

6. То есть не только энергии (в первом смысле), а именно движения движущего и движимого им суть, нечто одно (то есть суть нечто единое), но и сами движущее и движимое суть нечто одно (то есть суть нечто единое). В самом деле: без движимого нельзя говорить о движущем (ведь что тогда оно движет?), а без движущего -- о движимом (ведь что тогда его движет?).

<кп2>

Подчеркнем одну важную и странную вещь. Мы разобрали три фрагмента: [Физика 202a 13-21], [Физика 202a 21 - 202b 5] и [Физика 202b 5-22] и в этих трех фрагментах, располагающихся в начале одной и той же главы одной и той же книги, Аристотель употребляет термин "энергия" (и, соответственно, "энтелехия") в трёх разных значениях -- то есть по сути использует не один термин, а целых три -- хотя они и "прячутся" под одним и тем же словом "энергия" (или "энтелехия"), создавая видимость одного термина. Но, вместе с тем, Аристотель нигде не говорит о том, что он фактически использует три разных термина, хотя это достойно упоминания: ведь читателю легко не заметить и не понять этого, а, значит, легко и запутаться, следя за рассуждениями Аристотеля или пытаясь провести собственные рассуждения. Поэтому вполне логично заключить, что, возможно, Аристотель сам не вполне замечает, не вполне отдает себе отчет, что в действительности он использует три разных термина, а не один -- хотя эти термины, конечно, и похожи, и связаны логически по своему смыслу.

Завершая эту главу, повторим еще раз те значения, в которых Аристотель использует термин "энергия" (и, соответственно, "энтелехия"):

(i) энергия как проявление силы;

(ii) энергия как "одностороннее" движение, в основе которого лежит одна или несколько энергий в смысле (i);

(iii) энергия как "двустороннее" (или, вообще говоря, "многостороннее") движение, имеющее своими частями или аспектами две энергии в смысле (ii).

При этом, что важно отметить, Аристотель то, отождествляет (i) и (ii), то растождествляет; соответственно, мы говорим о трех значениях, а не о двух потому, что имеет место не только отождествление, но и растождествление.

Помимо этих значений у термина "энергия" есть и другие "аристотелевские" значения, о которых мы здесь не говорим (энергия как действительность и энергия как форма; однако надо помнить, что об энергии как форме Аристотель говорит в очень специфических случаях -- когда форма представляет из себя связку действий, а именно односторонних действий).

4. Толкование Фомы Аквинского

4.1. Ошибки при понимании аристотелевской модели взаимодействия двух объектов

Во фрагментах Физика [202a 13-21] и [Физика 202a 21 - 202b 5] энергия в первом смысле (энергия как проявление силы) отождествляется с энергией во втором смысле (энергия как "одностороннее" движение). Достаточно трудно заметить, что во фрагменте [Физика 202b 5-21] происходит растождествление двух этих значений термина "энергия", в результате чего из одного термина получается два термина. Следовательно, читатель с легкостью может продолжать считать, что и в последнем фрагменте имеет место это отождествление.

Поскольку согласно Аристотелю в пассивном действователе находятся и его пассивная энергия, и активная энергия активного действователя и поскольку обе эти энергии ошибочно могут отождествляться с движениями (назовем их соответственно "движение-2" и "движение-1"), в то время как опытно в пассивном действователе наблюдается лишь одно движение (назовем его "движение-3", перед совершившим подобные ошибочные отождествления при попытке согласовать теорию с опытом естественным образом встают вопросы: "В каких отношениях находятся эти три движения?" и: "Почему опытно наблюдается лишь движение-3?".

Вчитываясь в указанные выше фрагменты, а именно в рассуждения про дорогу (то есть путешествие) из Афин и Фивы и из Фив Афины (содержащиеся во фрагменте [Физика 202b 5-22]) и им подобные, ошибающийся посчитает, что движение-1 и движение-2, несомненно, суть разные движения, нетождественные в современном понимании этого слова друг другу. После этого он прочитает неоконченную Аристотелем фразу из того же фрагмента, которую мы попытались закончить непротиворечиво: "Вообще говоря, ни обучение с учением, ни действие с претерпеванием не тождественны [друг другу] в собственном смысле слова; впрочем, то, к чему они относятся -- движение, ибо..." и попытается закончить, восстановить эту фразу (или, по меньшей мере, понять ее) так, чтобы ему стало ясно, почему в пассивном действователе "и три движения, и, в то же время, одно движение".

Как восстановит (или, по крайней мере, поймет) эту незаконченную и достаточно темную фразу подобный ошибающийся исследователь? Скорее всего, он, как и мы, решит, что слово "движение" имеет в виду одно-единственное наблюдаемое в пассивном действователе движение. Но, учитывая, что ему надо объяснить почему в пассивном действователе "и три движения, и, в то же время, одно движение", он закончит или поймет ее не так, как мы, а, например, так: "Вообще говоря, ни обучение с учением, ни действие с претерпеванием не тождественны [друг другу] в собственном смысле слова; впрочем, то, к чему они относятся -- единственное движение в пассивном действователе тождественно и действию, и претерпеванию, ибо...". Слова "и действию, и претерпеванию", напомним, в данном случае для ошибающегося означают: "и активному действию активного действователя в пассивном действователе, и пассивному действию пассивного действователя в пассивном действователе".

Добавим сюда и то, что ошибающийся может не заметить, что у Аристотеля "тождественность" означает и тождественность в современном понимании этого слова, и тожесамость; и, следовательно, то, что Аристотель имеет в виду в каждом конкретном случае употребления термина "тождественность" надо отслеживать по контексту. Но даже в этом случае термин "тождественность" во фразе "Вообще говоря, ни обучение с учением, ни действие с претерпеванием не тождественны [друг другу] в собственном смысле слова; впрочем, то, к чему относятся -- единственное движение в пассивном действователе тождественно и действию, и претерпеванию, ибо..." должен быть понят в современном смысле -- ведь если здесь речь идет лишь о тожесамости, не означающей тождественности, то проблема с тем, почему в пассивном действователе "и три движения, и, в то же время, одно движение" не будет "разрешена" (речь идет, конечно, о фиктивном разрешении). Это станет ясно из дальнейшего.

Итак, как же теперь разрешается указанная проблема с множеством действий в пассивном действователе? Очень просто: из неверно понятых фрагментов Аристотеля якобы должно следовать, что движение-1 и движение-2 попарно тождественны движению-3 и, в то же самое время, нетождественны друг другу! Следовательно, ответ на вопрос почему в пассивном действователе наблюдается лишь одно движение -- движение-3 очень прост: потому, что оно тождественно и двжинию-1 ,и движению-2. А на возражение, что в этом случае эти два движения должны быть тождественны не только движению-3, но и друг другу, и что, следовательно, выходит, что в пассивном действователе, как и показывает опыт, есть лишь одно движение, а не два или три, такой ошибающийся человек ответит: нет, движение-1 отлично от движения-2, ибо это разные движения по определению: активное и пассивное и поэтому одно никак не может быть и другим тоже, здесь есть кардинальное различие, делающее невозможным отождествление; это как путешествие из Фив в Афины и из Афин в Фивы.

Теперь понятно, почему сторонник подобного объяснения имеющегося затруднения должен считать, что тождественность в процитированной фразе следует понимать в современном смысле этого слова, а не в смысле тожесамости: ведь если тождественности в современном смысле этого слова нет, то нельзя говорить, что движение-1 и движение-2 всецело суть ничто иное, как движение-3; и, следовательно, по меньшей мере, какие-то их "остатки" должны быть наблюдаемы вместе с движением-3; но это ведь не так: опытные факты не говорят о чем-то подобном.

Вы, конечно, можете возразить, что нарушение закона транзитивности отношения тождественности невозможно из-за самого определения того, что есть отношение тождественности, которое по этому определению транзитивно. А из этого закона и из определения отношения тождественности следует, что два объекта, попарно тождественные третьему, также тождественны и друг другу. Вы можете очень долго объяснять эти достаточно простые мысли, доступные для понимания и современному школьнику, тому человеку, который считает, что в пассивном действователе "и три действия, и, в то же время, одно действие" -- только вот ошибающийся считает, что на его стороне -- сам Аристотель, а вы-то -- кто вы такой?

Надеюсь из подробного разбора указанных здесь фрагментов видно, что в действительности Аристотель не говорил подобных глупостей. Он просто написал эти фрагменты достаточно темно; даже одна фраза, кардинальная фраза, в этих фрагментах неоконченная -- и она была непротиворечиво восстановлена. Нет никакого основания полагать, будто бы Аристотель, в конце концов, пришел к тому мнению, что в пассивном действователе "и одно движение, и, в то же время, три движения" и что поэтому можно утверждать, что два предмета, тождественные третьему, могут быть нетождественны друг другу (то есть что транзитивность отношения тождественности может быть нарушена).

Повторим, однако, что для ошибающихся "сторонников Аристотеля" указанные выше фрагменты [Физика 202a 13-21], [Физика 202a 21 - 202b 5] и [Физика 202b 5-22] служат "доказательством" того, что два предмета, тождественные третьему, могут быть нетождественны друг другу и что, следовательно, может иметь место нарушение транзитивности отношения тождественности. И это "доказательство", подчеркнем, как они думают, им предоставил не кто-нибудь, а сам Аристотель. Конечно, сейчас все это, может быть, кажется курьезом, но... но на этом "курьезе" основано традиционное учение о Троице Римо-Католической Церкви, выраженное, например, в "Сумме теологии" Фомы Аквинского. Следует, однако, сказать, что Фома понимал рассмотренные фрагменты Аристотеля существенно иначе, чем мы, но, тем не менее, в конце концов он пришел к тому же ошибочному выводу, что и наш гипотетический ошибающийся исследователь: два объекта, попрано тождественные третьему, могут быть нетождественны друг другу; свойство транзитивности отношения тождественности может нарушаться. О том, что думал по поводу вышеприведенных фрагментов Аристотеля Фома, подробнее будет говориться далее.

4.2. Эквивалентные определения

Эквивалентные определения -- такие определения, которые определяют тождественно одно и то же (в современном понимании термина "тождественно") или, говоря словами философов, имеют один и тот же объём.

Два эквивалентных определения могут быть разными не только в порядке слов, в перефразировке того, что имеет один и тот же смысл, но и гораздо сильнее: так, например, в математике из одного, первого, определения может следовать достаточно сложным образом другое, второе, определение этого же самого, а из последнего, второго, -- первое и при этом, как сказано, эти два определения будут разниться не только порядком слов и перефразировкой.

Итак, эквивалентные определения определяют, подчеркнем и повторим, тождественно одну и ту же самую вещь (в широком понимании этого слова) и имеют один и тот же объём.

Аристотель (по сути) говорил, что две вещи тождественны тогда, когда одинаковы не только их определения, но и их бытие; последнее можно понимать, в частности, в смысле одинаковости всех свойств этих вещей. Например, Иван и Пётр по определению, как представители одного и того же вида, суть в этом смысле одно и тоже: и Иван человек, и Пётр человек; но всё-таки они суть разные люди. Чтобы Пётр был тождественен Ивану необходимо и достаточно, чтобы совпадали не только определения Петра и Ивана в смысле "представитель вида "человек?", но и все их свойства. Здесь мысль Аристотеля достаточно ясна и понятна и не зависит от того, используется ли для Петра и Ивана одно и то же определение или разные эквивалентные определения.

Из сказанного Аристотелем должно быть ясно, что если по определению две вещи суть разные вещи -- например, Снежок есть кот, а Рекс есть собака, -- то Снежок никоим образом не может оказаться Рексом, то есть все их свойства принципиально никоим образом не смогут совпасть уже только потому, что у этих вещей разные определения. А если две вещи имеют одинаковое определение, то они, как сказано, могут оказаться тождественными, а могут и не оказаться: так, например, один и тот же человек в одной компании или в одних обстоятельствах может называть себя Петром, а в другой компании или в других обстоятельствах он же может называть себя Иваном; и при этом будет ли речь идти о Петре в одной компании или же об Иване в другой -- все равно речь будет идти о тождественно одном и том же человеке; но в большинстве случаев, конечно, дело обстоит так, что Пётр и Иван -- разные люди, -- например, если вы идентифицируете людей по их паспортам.

4.3. Толкование аристотелевской модели взаимодействия двух объектов Фомой Аквинским

Как известно, Фома Аквинский написал на латыни восемь книг своих толкований на "Физику" Аристотеля. Все эти восемь книг не раз были переведены на английский -- смотри, например, следующие издания: [Thomas1963], [Thomas1963B], [Thomas1958]. К сожалению, все они не содержат исходного текста на латыни. Частично два последних перевода выложены в Интернете -- так, что, в конечном счете, имеется перевод всех восьми книг толкований. Книги I-II Фомы выложены в Интернете здесь: [Thomas1963BOL], а книги III-VIII -- здесь: [Thomas1958OL]. При этом интернет-источники, к счастью, содержат параллельный исходный текст на латыни. Поскольку переводы разбиты на множество параграфов или пунктов, то это разбиение разбивает на пункты или параграфы также и сам исходный латинский текст. Далее, когда мы будем давать ссылки на этот исходный текст, то будем указывать соответствующие пункты или параграфы соответственно этому разбиению -- то есть, согласно разбиению, содержащемуся в [Thomas1963B] (Thomas1963BOL) или в [Thomas1958] ([Thomas1958OL]). Ясно, что в других изданиях разбиение текста может быть совершенно другим -- и об этом следует помнить при обращении по приводимым ниже ссылкам.

Исходный текст Фомы на латыни содержится, например, в источнике [AquinasOOL] и именно по этому источнику мы цитируем Фому Аквинского.

Естественно, нас интересуют комментарии Фомы не те фрагменты "Физики", которые мы только что разобрали выше. Перевод этих комментариев делался не с английского перевода, а непосредственно с самого исходного текста на латыни [AquinasOOL]. При этом, повторим, этот текст на латыни, естественно, не содержит разбиения па параграфы или пункты (items) -- его разбиение заимствовано из упомянутого английского перевода.

При цитировании Фомы сначала даётся ссылка согласно [AquinasOOL], а затем в скобках приводится ссылка на это же место согласно [Thomas1958OL].

Касательно нашего перевода с латыни необходимо сделать одно важное для понимания замечание. Слово "ratio", используемое Фомой в цитируемых ниже фрагментах, если рассматривать его, это слово, в контексте того, что именно комментируется, то есть в контексте исходных фрагментов "Физики" Аристотеля на греческом, должно означать ничто иное, как "определение". Чтобы понять это, достаточно перечитать исходные фрагменты "Физики". Трудность, однако, заключается в том, что известные словари не дают такого значения для слова "ratio". Вероятно, эти словари ориентированы на более раннюю латынь, чем та, которую знал Фома.

Итак, то, что в разбираемых ниже фрагментах комментариев "ratio" означало для Фомы "определение" вряд ли стоит подвергать сомнению; однако перевод на английский, приводимый рядом с текстом на латыни в указанном выше источнике, словно не замечает этого и не переводит "ratio" как "определение". И это только запутывает того, кто пытается разобрать и понять то, что написал Фома. В приводимых ниже фрагментах "ratio" мы всегда переводили "ratio" как "определение", следуя контексту.

Легко понять, как возникло использование латинского слова "ratio" в смысле "определение": слово "ratio" сделали калькой и полной заменой греческого слова "логос" ("?????"), ибо оба эти слова имеют значения "разум", "разумная способность". Однако "логос" среди множества значений имеет и значение "определение"; и поэтому "ratio", став латинской заменой греческому слову "логос", приобрело все или многие его значения -- в том числе и значение "определение".

Сделав эти замечания, перейдем, наконец, к разбору того, что написал Фома, комментируя аристотелевскую "Физику".

Фома, неверно истолковав Аристотеля, считает, что активное действие активного действователя и пассивное действие пассивного действователя суть движения и при этом они суть тождественно одно и то же самое движение, а именно движение пассивного действователя, находящееся лишь в этом пассивном действователе.

(Таким образом, отсюда следует, что активное действие активного действователя не находится в нём самом; оно находится, как сказано, в пассивном действователе и не может находиться в активном действователе хотя бы потому, что движение пассивного действователя не находится в активном действователе.)

В соответствии со здравым смыслом при такой трактовке того, что происходит при взаимодействии двух объектов, определения активного и пассивного действий должны быть эквивалентными. Ведь по сути получается, что эти определения одного и того же самого движения, а именно движения пассивного действователя, которое находится в нём самом. Однако Фома (по сути) считает, что эти определения неэквивалентны: каждому из них, по мнению Фомы, вне ума (то есть вне сознания и вне зависимости от него, объективно) соответствует нечто свое, особое -- так, что то, что соответствует вне ума определению активного действователя нетождественно тому, что соответствует вне ума определению пассивного действователя. Эти два "то, что..." суть, соответственно, вне ума существующие активное и пассивное действия. Они не только тождественны тому, что мы назвали "движением-3", движением пассивного действователя, наблюдаемым опытно, но и нетождественны друг другу.

Теперь наступает самый сложный момент в понимании того, что пишет Фома. Спросим: если вне ума сущие активное и пассивное действия суть разные действия и каждое из них есть движение, то каким образом пассивный действователь обладает лишь одним движением, а не, по меньшей мере, двумя? Ответ на этот вопрос такой. Когда Фома говорит, что активное действие ("действие-1" или "движение-1") и пассивное действие ("действие-2" или "движение-2") суть одно и то же самое единственное опытно наблюдаемое движение пассивного действователя ("движение-3"), то он говорит о том, что уже было сказано нами ранее: "действие-1" и "действие-2" попарно тождественны "движению-3" и в то же время нетождественны друг другу. Два отождествления позволяют Фоме говорить, что и активное действие, и пассивное действие суть одно и то же самое движение-3 (потому-то и наблюдается лишь только одно движение, а не несколько), а растождествление этих действий из-за различий в их определениях позволяет ему говорить, что эти действия суть нечто отличное друг от друга, сущее вне ума.

В приведённых рассуждениях налицо нарушение такого свойства отношения тождественности, как транзитивность. И это доказывает, что рассуждения Фомы неверны: не может быть такого, чтобы две вещи, попарно тождественные третьей, не были бы тождественны сами; следовательно, поскольку "движение-1" и "движение-22 попарно тождественны "движению-3", то они тождественны друг другу: "движение-12 по необходимости должно быть тождественно 2движению-2". И, следовательно, определение активного действия по необходимости должно быть эквивалентно определению пассивного действия. Но ведь Фома говорит, что это не так! И Аристотель говорит, что это не так: активное и пассивное действия суть нечто разное "по определению".

Итак, рассматривая и комментируя аристотелевскую модель взаимодействия двух объектов, Фома приходит к мысли о том, что две вещи (в широком понимании этого слова), попарно тождественные третьей, могут быть нетождественны друг другу. А, следовательно, согласно Фоме, закон транзитивности отношения тождественности может нарушаться. И мнение о возможности такого нарушения он приписывает самому Аристотелю. То есть, согласно Фоме, получается, что как бы сам Аристотель дал обоснование возможности такого нарушения -- и не только дал обоснование возможности этого, но и привел конкретные примеры, когда данное нарушение имеет место.

Необходимо сказать о том, как ни в коем случае не следует понимать Фому Аквинского, когда он рассуждает об аристотелевской модели взаимодействия двух объектов. Прочитав комментарии Фомы на "Физику" и не разобравшись в деталях, можно подумать, что для него действие (активное действие) и страдание (пассивное действие) суть не разные (и, притом, неэквивалентные) понятия, которым вне ума соответствуют различные же вещи, а альтернативные имена одной и той же сущей вне ума вещи. В этом случае получается, что употребление этих имен в лучшем случае зависит от контекста (если они вообще не употребляются произвольно или в соответствии с пристрастиями говорящего).

В самом деле: легко придти к той мысли, что одно-единственное движение в пассивном действователе для Фомы согласно одному определению есть активное действие, а согласно другому определению оно же есть также и пассивное действие. Соответственно, можно попытаться сказать, что это движение имеет два аспекта: аспект "того, что из активного действователя" и аспект "того, что в пассивном действователе". И когда это движение рассматривают в первом аспекте, то его называют активным действием и просто действием, а когда его же рассматривают во втором аспекте, то его же называют пассивным действием, то есть страданием и претерпеванием. Аналогичным образом можно говорить и о контекстах, в которых идёт речь об упомянутом движении, и о сторонах, с которых его рассматривают.

Таким образом, достаточно просто придти к тому ложному выводу, что будто бы согласно Фоме активному и пассивному действиям как понятиям вне ума соответствуют не разные вещи, а одна и та же вещь.

В действительности, однако, для Фомы различие понятий активного и пассивного действий, понятий, сущих в уме, подразумевает также и различие вещей, сущих вне ума, соответствующих этим понятиям. Сущее вне ума активное действие для Фомы -- это то, что тождественно единственному движению в пассивном действователе и, в то же время, нетождественно сущему вне ума пассивному действию; аналогично, сущее вне ума пассивное действие для Фомы -- это то, что тождественно единственном движению в пассивном действователе и, в то же время, нетождественно сущему вне ума пассивному действователю. Из того, что чему здесь тождественно, а что чему -- нет, видно, что активное и пассивное действия для Фомы суть разные вещи, сущие вне ума -- хотя и определенные противоречиво и, следовательно, неверно: ведь хотя они и тождественны одному и тому же -- одному-единственному движению в пассивном действователе, но, тем не менее, повторим, они же и нетождественны друг другу. Но именно поэтому-то, из-за этой самой нетождественности, о них и нельзя говорить как об одной и той же сущей вне ума вещи.

Итак, согласно Фоме, активное и пассивное действия суть одно и то же движение, сущее вне ума, ибо тождественны ему, и, в то же время они суть разные вещи, сущие вне ума, -- хотя бы лишь в силу того, что имеют разные (неэквивалентные) определения; и эта разница определений есть лишь отражение в уме нетождественности, сущих вне ума вещей, а именно отражение нетождественности сущих вне ума активного и пассивного действий.

Словом, для Фомы две вещи, попарно, тождественные третьей, могут быть нетождественны одна другой и поэтому свойство транзитивности отношения тождественности может нарушаться.

Именно в таком смысле, избегая вышеописанной ошибки, следует понимать следующие слова Фомы из его комментариев к "Физике" [AquinasOOL, vol. XXII, Physicorum, lib. III, l. IV, p. 393A] ([Thomas1958OL, book III, lection 5, item 314]):

<нц>

...Est autem manifestum ex supra determinatis quod actio et passio non sunt duo motus, sed unus et idem motus. Secundum enim quod est ab agente, dicitur action: secundum autem quod est in patiente, dicitur passio.

Показано же из установленного выше, что действие и страдание не суть два движения, но суть одно и то же самое движение: ибо согласно тому, что оно есть из действующего, его называют действием; а согласно тому, что оно пребывает в страдающем, его (же) называют страданием.

<кц>

Следующий подобный фрагмент фрагмент [AquinasOOL, vol. XXII, lib. III, l. IV, p. 394A] ([Thomas1958OL, book III, lection 5, item 321]):

<нц>

...si actio et passio sint unus motus, et non differunt nisi secundum rationem, ut dictum est, videtur quod non debeant esse duo praedicamenta: cum praedicamenta sint genera rerum...

...если действие и страдание суть одно-единственное движение и они не различаются ничем, кроме различия, возникающего из-за разности в определениях, то, как уже сказано (п. N 317), можно заметить, что для движения не нужно двух категорий, а именно действия и страдания¹, -- в обстоятельствах, когда категории суть роды вещей (роды сущего)²...

<кц>

1. Здесь Фома отождествляет движение как действие с действием как проявлением силы, не замечая что, в [Физика 202b 5-22] Аристотель переходит к растождествлению этих понятий: действие-проявление силы -- это, то, что лежит в основе движения и есть для него начало; при этом одно и то же действие-движение может иметь много таких начал. Следовательно, вполне оправдано иметь для действий-проявлений сил свои категории (понимаемые как роды сущего), а для движения -- свои. И если в "Физике" Аристотель действия-движения включает в категории "активное действие" и "пассивное действие", то в "Метафизике" он вводит еще одну, одиннадцатую, категорию -- "движение".

2. Следует помнить, что, если выражаться точно, то категории суть не разновидности (виды или роды) сущего, а разновидности значений предикатов; между первым и вторым связь, конечно, есть, но она не очень очевидная и простая; необходимы определённые оговорки, чтобы использовать аристотелевские категории для обозначения разновидностей сущего.

<кп2>

Из сказанного должно быть ясно, как Фома Аквинский продолжал и понимал неоконченное предложение из фрагмента [Физика 202b 5-22], начиная со слов "???? ? ??????? ?????", которые мы перевели как "впрочем, то, чему они полагают начало". Во-первых, поскольку Фома так и не растождествил действие (энергию) как проявление силы и действие (энергию) как движение, то, следовательно, о понимании "???? ? ??????? ?????" в смысле "впрочем, то, чему они полагают начало" не может быть и речи; скорее, Фома понимал эти слова как "впрочем, то к чем они относятся (имеют отношение)". Во-вторых, из этого и из сказанного ранее следует, что данное незаконченное предложение Фома заканчивал и понимал примерно так: "Вообще говоря, ни обучение с учением, ни действие с претерпеванием нетождественны [друг другу] в собственном смысле слова; впрочем, то, к чем они имеют отношение -- единственное движение пассивного действователя делает их тождественными, однако не во всех отношениях, а в том, что они тождественны ему, будучи нетождественны друг другу, ибо...".

Далее мы приведем ещё один фрагмент из толкований Фомой Аквинским "Физики" Аристотеля. В этом фрагменте, как мы увидим, принцип "две вещи, попарно тождественные третьей, могут быть нетождественны друг другу" распространяется Фомой (якобы в согласии с Аристотелем) не только на действия и движения, но и на сами вещи, предметы. Толкуя слова Аристотеля о дороге из Фив в Афины и из Афин в Фивы, Фома приходит к тому мнению (иначе истолковать сказанное Фомой никак невозможно), что вне ума, объективно, вместе с двунаправленной дорогой между Афинами и Фивами ("дорогой-3") существуют ещё две дороги: дорога из Афин в Фивы ("дорога-1") и дорога из Фив в Афины ("дорога-3"), попарно тождественные дороге-3, и нетождественные друг другу в силу различия сущих в уме их определений как дорог противоположно направленных.

(Для ясности отметим, что под "дорогой" Фома понимает "то, по чему ходят и ездят".)

Здесь то, что опытно наблюдается лишь одна дорога, объясняется попарными тождественностями "дороги-1" и "дороги-2" "дороге-3", а то, что вне ума сущие "дорога-1" и "дорога-2" нетождественны друг другу, обосновывается тем, что они отражены в уме двумя разными, неэквивалентными, сущими в уме определениями.

Подобное "растраивание" или "троение" или "утроение" предметов и процессов для Фомы, как видим, -- явление, которое, по его мнению, очень широко распространено в мире, в повседневной жизни; чтобы столкнуться с ним нет необходимости выходить за пределы нашего мира, ища какое-то надмирное существо. Так, вместе с отрезком между двумя точками (начерченном на листе или даже только воображаемом!) для Фомы существуют ещё два отрезка: отрезок от первой точки ко второй и от второй к первой -- то есть два направленных отрезка, вектора. Соответственно, начертив (или даже только лишь вообразив) отрезок между двумя точками, вы в действительности, по мнению Фомы, создали не только его, но и ещё два отрезка, а именно направленных отрезка.

Приведем упоминаемый фрагмент [AquinasOOL, vol. XXII, Physicorum, lib. III, l. IV, p. 393B] ([Thomas1958OL, book III, lection 5, item 318]):

<нц>

...Et dicit, quod non est necessarium quod docens addiscat, vel quod agens patiatur. Et si agere et pati sint idem: dum tamen quod non sunt idem sicut ea quorum ratio est una, ut tunica et indumentum, sed sicut ea quae sunt idem subiecto, et diversa secundum rationem, ut via a Thebis ad Athenas, et ab Athenis ad Thebas, ut dictum est prius. Non enim oportet quod omnia eadem conveniant iis quae sunt quocumque modo idem, sed solum illis quae sunt idem subiecto vel re, et ratione. Et ideo, etiam dato quod agere et pati sint idem cum non sint idem ratione (ut dictum est), non sequitur quod cuicumque convenit agere, quod ei conveniat pati.

...И он говорит, что нет необходимости обучающему учиться или действующему -- страдать, если действовать и страдать суть одно и то же; упомянем, однако же, что действие и страдание не суть одно и то же так, как те вещи, у которых одно определение -- как у туники и одежды¹, но действие и страдание суть одно и то же так, как те вещи, которые суть один и тот же предмет² и при этом различаются согласно определению³ как дорога⁴, по которой путешествуют из Фив в Афины, и дорога, по которой путешествуют из Афин в Фивы⁵, -- как сказано ранее. Ибо нет необходимости, чтобы одновременно всецело совпадали те вещи, которые суть одно и то же лишь в некоторых отношениях; но лишь те вещи таковы, которые суть один и тот же субъект или вещь и имеют одно и то же определение⁶. И поэтому даже если допустить, что действовать и страдать суть одно и тоже как вещь, но при этом не суть одно и то же по своим определениям, то из этого, как сказано, вовсе не следует, что тот, кто будет действовать, будет и страдать⁷.

<кц>

1. В действительности то слово, которое переведено как "одежда", "??????", здесь для Аристотеля, по-видимому, означало не (верхнюю) одежду вообще, а некий конкретный вид этой одежды, отличный от туники; сравни: не "обувь и сапоги", а "ботинки и сапоги". Это достаточно очевидно следует из контекста.

2. То есть, как две вещи, которые попрано тождественны третьей вещи в современном понимании слова "тождественно".

3. И из-за этого различия в определениях, подразумевающем их неэквивалентность, этим в уме сущим определениям вне ума соответствуют разные, нетождественные вещи -- потому, что различие в определениях, сущее в уме, лишь отражает различие, сущее вне ума. Поэтому-то, из-за этого различия в определениях, две вещи, попарно тождественные третьей, о которых идет речь в Прим. 2, должны в то же время быть нетождественны друг другу.

4. Фома переводит "????" как "дорога" (по которой ходят и ездят), а не как "путешествие", "переход", "поездка" или "движение". Это ясно из того, что с противоположно направленными движениями нельзя впасть в ту же путаницу, что и с "дорогами из Фив в Афины и из Афин в Фивы", так как вряд ли кто-то столь неразумен, что два противоположно направленных движения станет считать за одно и то же самое движение.

5. Соединяя с этим сказанное в Прим. 2 и Прим. 3, получаем: для Фомы вне ума, объективно, вместе с двунаправленной дорогой между Афинами и Фивами ("дорогой-3") существуют ещё две дороги: дорога из Афин в Фивы ("дорога-1") и дорога из Фив в Афины ("дорога-3"), попарно тождественные дороге-3, и нетождественные друг другу в силу различия сущих в уме их определений как дорог противоположно направленных. Здесь то, что опытно наблюдается лишь одна дорога, объясняется попарными тождественностями "дороги-1" и "дороги-2" "дороге-3", а то, что вне ума сущие "дорога-1" и "дорога-2" нетождественны друг другу, обосновывается тем, что они отражены в уме двумя разными, неэквивалентными, сущими в уме определениями, а это должно корениться в различиях, сущих вне ума, ибо различия в уме суть лишь отражения различий вне ума.

6. Когда две вещи суть одна и та же, третья, вещь во всех отношениях, то, чтобы обеспечить тождественность первой вещи второй вещи нет нужды выдвигать ещё и условие, чтобы вещи совпадали по определению (то есть имели эквивалентные определения), ибо если две вещи суть одна и та же, третья, вещь во всех отношениях, то эти две вещи должны иметь одинаковое определение по необходимости. Здесь Фома слишком буквально опирается на слова Аристотеля о том, что две вещи тождественны во всех отношениях тогда, когда они совпадают во всех отношениях по своему бытию и по своему определению; но смысл этих слов не тот, который ему пытается придать Фома, а тот, что для тождества двух вещей недостаточно, чтобы у них было одно и то же определение (из того, что и Иван есть человек, и Пётр есть человек, ещё не следует, что Пётр тождественен Ивану), но необходимо чтобы их бытие совпадало не только в этом отношении, но и во всех прочих отношениях.

7. Отсюда получается объяснение тому опытно наблюдаемому факту, что обучающий другого не учится сам тому, чему он обучает другого: есть активное действие учителя -- преподавание ("действие-1") и есть пассивное действие ученика -- изучение, то есть приобретение знания ("действие-2"); и есть некий процесс передачи знания ("действие-3"). "Действие-1" и "действие-2" попарно тождественны "действию-3" и поэтому наблюдается только одно действие в ученике, а не несколько; но, в то же время, "действие-1" и "действие-2" суть различные сущие вне ума действия уже только лишь в силу того, что они имеют разные неэквивалентные сущие в уме определения. И эта разница между "действием-1" и "действием-2" и объясняет, почему преподаватель сам не учится тому, что он преподает другим так, как это делают те, кого он обучает: ведь "действие-1" -- это действие, совершаемое преподавателем, а "действие-2" -- это действие ученика, по определению отличное от первого. И если это различие существует вне ума, объективно, то не надо удивляться тому опытному факту, что преподаватель не учится сам, когда преподает ученику, даже если "действие-1" и "действие-2" попарно тождественны "действию-3" -- как гласит для Фомы его теория.

<кп2>

Приведем еще один фрагмент; он не сопровождается комментариями, но из того, что сказано выше, для вас не должно составить труда правильно понять смысл слов Фомы [AquinasOOL, vol. XXII, Physicorum, lib. III, l. IV, pp. 393B-394A] ([Thomas1958OL, book III, lection 5, item 320]):

<нц>

...Respondet ad tertium inconveniens, destruens hanc illationem, qua concludebatur, quod si actio et passio sunt unus motus, quod actio et passio sunt idem: et dicit quod finaliter dicendum est, quod non sequitur quod actio et passio sint idem, vel doctio et doctrina: sed quod motus, cui inest utrumque eorum, sit idem. Qui quidem motus secundum unam rationem est actio, et secundum aliam rationem est passio: alterum enim est secundum rationem esse actum huius, in hoc: et esse actum huius ut ab hoc: motus autem dicitur actio secundum quod est actus agentis, ut ab hoc: dicitur autem passio secundum quod est actus patientis, ut in hoc. Et sic patet quod licet motus sit idem moventis et moti, propter hoc, quod abstrahit ab utraque ratione: tamen actio et passio different, propter hoc, quod has diversas rationes in sua significatione includunt. Ex hoc autem apparet, quod, cum motus abstrahat a ratione actionis et passionis, non continetur in praedicamento actionis, neque in praedicamento passionis, ut quidam dixerunt.

...Он отвечает на третье противоречие, опровергая то логическое заключение, в котором выводится, что если действие и страдание суть одно-единственное движение, то, следовательно, действие и страдание суть одно и то же. И он говорит, что, в конце концов, сказано, что отсюда не следует будто бы действие и страдание суть одно и то же, или обучение учителем ученика и учёба ученика, но что движение, которое пребывает в каждом из них, и в действии, и в страдании, есть одно и то же движение. При этом данное движение согласно одному определению есть действие, а согласно другому определению есть страдание. Ведь иное есть второе определение, когда действие, то есть движение, рассматривается как действие в нём, в движимом, нежели первое определение, когда действие, то есть движение, рассматривается как действие из него, из двигателя. Движение же называем действием согласно тому, что оно есть действие действующего, существующее как то, что из него, из действующего; страданием же называем его согласно тому, что оно есть действие страдающего, существующее как то, что в нём, в страдающем. И отсюда ясно, что хотя движение и есть одно и то же и в движущем, и в движимом по причине того, что оно, движение, абстрагируется от обоих определений, но, тем не менее, действие и страдание различаются из-за того, что заключается в смысле этих различных определений.

<кц>

Необходимо сказать несколько слов в защиту того, что приведённое здесь понимание смысла слов Фом правильно и что, следовательно, он действительно считал, что две вещи, тождественные попарно третьей вещи, могут быть нетождественны друг другу.

Во-первых, отметим, что Фома, говоря об отличии действия от страдания, буквально говорит об отличии действия от страдания согласно их определениям, а не о том, что есть различающиеся определения одного и того же действия, которое одновременно есть и активное действие (просто действие) и пассивное действие (страдание или претерпевание). А такие слова логичнее понимать в смысле речи о чём-то нетождественном, сущем вне ума, а не в смысле речи о нетождественном, сущем только лишь в уме и не коренящемся в нетождественном, сущим вне ума.

Во-вторых, обратим внимание на пример с передачей знания от учителя к ученику. Здесь то, что преподаватель не учится сам тому, что он преподает ученику, есть опытный факт, такой же очевидный, как и тот факт, что в пассивном действователе наблюдается лишь одно движение, а не несколько. И если бы "преподавать" и "учиться" были лишь альтернативными названиями действия "передавать знание от учителя к ученику", то это не могло бы объяснить Фоме того, что учитель, преподавая, не учится сам тому, что он преподает. Ведь дело-то тут, очевидно, не в названии, а в том, что названо, а оно от названия не изменится. Чтобы преподаватель не учился сам, необходимо, чтобы "преподавать" и "учиться" были разными, сущими вне ума, действиями; лишь разница сущего вне ума, а именно действий преподавателя и ученика, могла бы объяснить, почему преподаватель не учится сам тому, что преподает ученику.

В-третьих, следует помнить, что рассмотренный примеры из "Физики" Аристотеля Фома использовал в своих теологических работах для объяснения того, каким образом "и Отец -- Бог, и Сын -- Бог, и Дух -- Бог, но не три Бога, а один Бог", а теологические работы Фомы -- это, грубо говоря, собственно, и есть "классический" католицизм. Согласно Фоме, в Боге нет ничего, кроме Его сущности, понимаемой как чистая аристотелевская форма "Метафизики", подобная аристотелевскому Перводвигателю; при этом Отец, Сын и Дух попарно тождественны этой сущности (в современном понимании этого слова: ведь в Боге нет ничего, кроме Его сущности), и, вместе с тем, нетождественны друг другу; при этом сущность Бога рассматривается, в свою очередь, как то, что тождественно существованию (процессу существования) Бога. Отсюда ясно, что если бы, согласно Фоме, Отец, Сын и Дух были лишь именами, которым вне ума соответствовало нечто тождественно то же самое, то учение Фомы о Троице было бы лишь давно известной ересью. Учение Фомы о Троице, очевидно, следует понимать в том же смысле, в каком он толковал "Физику" Аристотеля, когда речь шла о взаимодействии объектов: Отец, Сын и Дух суть те, которые существуют вне ума, объективно, как нетождественные друг другу и, в то же время, как те, которые попарно тождественны божественной сущности. Эти попарные тождественности Отца, Сына и Духа сущности и позволяют говорить, что есть лишь один-единственный Бог по образу того, как в пассивном действователе есть лишь только одно движение; А нетождественности их друг другу позволяют говорить, что в Боге вне ума, объективно, есть множественность Лиц в том смысле, в каком в пассивном действователе вне ума, объективно, есть множественность действий.

Наконец, отметим следующее.

Когда сейчас теологи пытаются объяснить, почему "и Отец -- Бог, и Сын -- Бог, и Дух -- Бог, но не три Бога, а один Бог", действуя в прокатолическом стиле, то часто приводят тот довод, что Бог, как создатель мира и его законов, а также самой логики, не обязан этой логике подчиняться, ибо Он -- "выше логики" (это, очевидно, подразумвает, что Он может нарушать законы логики). Такой подход по умолчанию предполагает, что в сотворённом мире если не невозможно, то, по меньшей мере, очень трудно найти что-либо, что послужило бы аналогией для объяснения догмата о Троице; и даже более того -- такой подход предполагает, что к Богу вообще "не следует подходить с логикой": логику, когда имеешь дело с Богом, нужно оставить -- может быть, даже всю логику.

Но, как видим, эти теологи лукавят. Фома Аквинский вовсе так не считал. Он, наоборот, с помощью логики пытался объяснить "устройство католического Бога". Просто Фома Аквинский считал, что законы логики допускают нарушение свойства транзитивности отношения тождественности, считал, что две вещи, попарно тождественные третьей, могут быть нетождественны друг другу. И в этом Фома, как он думал, опирался на общепризнанного авторитета философии -- Аристотеля, который был основателем логики как науки.

Кроме того, как мы видели, Фома (вместе с Аристотелем, как он, Фома, сам думал) вовсе не считал, что нарушение свойства транзитивности отношения тождественности происходит за пределами этого мира, только лишь у Бога -- нет! Для Фомы это нарушение было повседневностью, с которой он (и не только он, но и каждый) сталкивался много раз за день: каждое действие -- брали ли вы ложку за обедом, переносили ли вещь с места на место, одевались ли -- содержало в себе для Фомы нарушение этого свойства; всякая дорога, которую он ежедневно видел и по которой ежедневно ходил, была примером нарушения свойства транзитивности отношения тождественности. И это-то обыденное нарушение, для него и для многих философов и богословов, ясное и очевидное, и переносилось на Бога, применялось к Богу.

Как ясно, опровержение и отвержение подобных взглядов компрометирует и соответствующее объяснение почему "и Отец -- Бог, и Сын -- Бог, и Дух -- Бог, но не три Бога, а один Бог". Ведь если посылки, из которых выводилось католическое учение о Троице, неверны, то это может означать, что неверно и само это учение. (Хотя, конечно, из ложных посылок могут следовать верные выводы, но только лишь верные посылки с неизбежностью приводят к верным выводам.) Аристотелевская физика в интерпретации Фомы (а по сути, как мы видели, и аристотелевская логика в интерпретации Фомы) была тем, что "доказывало" истинность католического учения о Троице и обосновывало его; и, вот, эти "доказательства" и эти интерпретации рухнули -- и учение "повисло в воздухе" и тоже приготовилось рухнуть, не находя себе опоры.

Да, современные теологии, пытаясь "залатать дыру" говорят, что Бог, как создатель мира и его законов, а также самой логики, не обязан этой логике подчиняться; но ведь ещё совсем недавно по историческим меркам они, по сути, говорили обратное, они доказывали "от аристотелевской физики и от аристотелевской логики" верность католического учения о Троице и обосновывали его этой физикой и этой логикой; и это было "классическое" католическое учение.

Не получилось ли так, что католики, сделав учение о Троице в его изложении Фомой Аквинским своим основным, "классическим", учением, догматизировали также и аристотелевскую логику вместе с аристотелевской физикой в их интерпретации Фомой? Не должен ли теперь католик верить и в то, что вместе с дорогой между Римом и Неаполем существуют ещё две дороги -- из Рима в Неаполь и из Неаполя в Рим, нетождественные друг другу, но попарно тождественные дороге между Римом и Неаполем? Не должны ли они верить в то, что активное действие активного действователя находится в пассивном действователе, что действие как проявление силы тождественно движению, что активное и пассивное действия тождественны одному и тому же движению в пассивном действователе, но нетождественны друг другу? Что преподающий не учиться сам тому, чему он учит других потому, что... и так далее?

5. Более сложный случай: передача движения через передаточное звено

Далее мы будем говорить лишь о современной модели взаимодействия двух тел.

Рассмотрим, как один объект двигает третий объект через промежуточное звено, в роли которого выступает второй объект. Например, пусть кто-то пытается сдвинуть палкой камень, лежащий на земле.

Проделав подобные опыты все, хотя бы интуитивно, понимают, что усилие, приложенное к палке, передается через нее камню; вернее, здесь передается лишь часть этого усилия -- ведь частично оно тратиться на то, чтобы двигать само передаточное звено, то есть палку; но мы не будем здесь заострять на этом внимание. Оставшаяся, как правило, основная, часть усилия пытается заставить камень двигаться по земле. Если эта часть усилия достаточно велика, то камень двигается.

Как все это выглядит с точки зрения активных и пассивных сил, а также движения? Пытаясь сдвинуть камень палкой, человек выступает в роли активного действователя по отношению к палке, которая при этом выступает в роли пассивного действователя. Активный действователь, человек, совершает активное действие, направленное на пассивного действователя, на палку, а та с помощью соответствующей пассивной силы воспринимает это действие. Пассивная сила палки, воспринимающая воздействие, проявляясь (находясь в задействованном состоянии), пытается заставить палку двигаться так, как если бы для её движения не имелось препятствия в виде камня. То есть эта пассивная сила в проявленном состоянии делает попытку произвести, "породить" движение. При этом проявление этой пассивной силы делает пассивного действователя в одном смысле (а именно пассивного действователя относительно первого объекта) в активного действователя в другом смысле (а именно активного действователя относительно третьего объекта) путем "порождения" соответствующего активного действия, а именно активного действия второго объекта, направленного (действия) на третий объект. Итак, здесь проявление пассивной силы палкой "порождает" активное действие палки, то есть заставляет проявиться другую силу, а именно активную, этого же самого второго объекта, палки; то есть одно действие палки (проявление пассивной силы), будучи ею совершаемо, в силу законов природы, в силу царящих в ней причинно-следственных связей, заставляет, вынуждает её же, эту же палку, совершать и другое действие (проявлять соответствующую активной силы). Далее второй объект, палка, с помощью этой активной силы воздействует на третий объект, на камень; в свою очередь, камень (после того, как он повзаимодействовал с землей, о чем мы не говорим подробно) подаёт на палку реактивное воздействие, которое также воспринимается палкой с помощью пассивной силы. Это реактивное воздействие камня (вернее, его часть), естественно, передаётся через палку человеку аналогично тому, как передаётся активное воздействие (вернее, часть его) человека на камень. В итоге движение палки определяется двумя воспринятыми ею воздействиями: активным от человека и реактивным от камня. Соответственно, в палке имеются два пассивных действия: пассивное действие, соответствующе активному действия человека и пассивное действие, соответствующее реактивному действию камня. И эти два пассивных действия и задают, определяют и производят движение палки, будучи его началами.

Следует сказать подробнее о том, в каком смысле надо понимать слова о том, что во втором объекте, в палке, пассивное действие "порождает" активное действие, с помощью которого происходит передача активного воздействия от первого объекта, человека, к третьему объекту, камню.

Здесь о действии мы говорим как о проявлении силы. Действует вещь, объект, понимаемая как основа, который обладает (скажем конкретнее: обладает главным, основным образом) приосно?вным -- в том числе не только каузальными свойствами, но и силами, и самими действиями, которые находятся в (при) ней, основе.

В такой концепции вещи основа, как сказано, -- главный обладатель всего приосно?вного; каузальные же свойства -- второстепенный обладатель сил и действий, а силы суть третьестепенные обладатели лишь действий. При этом нет каких-то сил, которые, в свою очередь, обладали бы какими-то другими силами (силами "второго ранга"); то есть, нет каких-то сил, которые находились бы при других силах. Следовательно, сила в собственном смысле не может проявлять (какую-то другую) силу и, соответственно, что-то делать с помощью этой другой силы.

Итак, всё делает и всегда действует только лишь основа (вещь, понимаемая как основа) -- главный обладатель всего приосно?вного -- каузальных свойств, сил и действий. Силы же, напомним, "даруются" каузальными свойствами, находятся при этих свойствах.

В рассматриваемом случае каузальные свойства второго объекта, палки, таковы, что они даруют две силы: пассивную силу, с помощью которой воспринимается активное воздействие -- в том числе и от человека, и активную силу, с помощью которой палка воздействует на третий объект, на камень, передавая ему воздействие от человека через эту палку. При этом вторая сила, активная, такова, что проявляется (как и все силы) только тогда, когда для этого есть подходящие обстоятельства -- в данном случае, когда есть объект, на который надо осуществлять воздействие (то есть камень), и когда находится в проявленном состоянии первая сила, пассивная.

Таким образом, при наличии объекта для воздействия, а именно камня, через изменение состояния пассивной силы (переводом ее из непроявленного состояния в проявленное или наоборот) можно управлять состоянием активной силы, "включать" или "выключать" соответствующее активное действие.

В этом смысле, конечно, можно говорить о том, что данная пассивная сила "порождает" активную силу -- что мы и делали выше. Однако, повторим, в собственном смысле так говорить нельзя, ибо эта пассивная сила сама по себе не обладает собственными силами, при ней находящимис, чтобы что-то порождать в том смысле, в каком отец, например, порождает сына или в каком удар одного объекта о другой изменяет их траекторию. Перевод этой пассивной силы из одного состояния в другое лишь создает условия для того, чтобы могла или, наоборот, не могла соответствующим образом действовать, то есть проявлять каузальную силу, основа (вещь, понимаемая как основа). И в данном случае это проявление силы или, вернее, сил основой заключается в том, что в ответ на проявление активной силы первым объектом, человеком, происходит проявление соответствующей пассивной силы, воспринимающей это действие, вторым объектом, палкой, а также проявление этой же палкой другой, активной, силы с помощью которой она воздействует на камень.

В строгом смысле проявление палкой активной силы, направленной на камень (равно как и проявление ею же пассивной силы, с помощью которой она воспринимает активное действие от человека) суть два следствия одной и той же причины -- проявления человеком активной силы, направленной в конечном счете на камень, а непосредственно -- на палку; и это проявление палкой активной силы, повторим, нельзя рассматривать как следствие проявления той же палкой пассивной силы. Проявление палкой пассивной силы для проявления ею же активной в рассматриваемом случае -- не причина, а условие или, вернее, одно из условий.

(Из сказанного должно также быть ясно, почему слово "порождает" выше мы писали в кавычках: сила не обладает собственными силами (подобно основе), чтобы действовать подобно тому, как действует основа.)

Ранее, рассматривая движение металлического шарика в эластичной подкладке под действием силы тяжести, мы говорили, что пассивное восприятие шариком активного воздействия гравитационного поля земли на шарик "порождает", "производит" активное действие (воздействие) этого шарика на эластичную подкладку. Мы говорили также, что слова "порождает", "производит", "создает", которые можно здесь употребить, нельзя понимать в строгом смысле. Теперь ясно почему: пассивное действие, с помощью которых шарик воспринимает воздействие на себя гравитационного поля земли, в строгом смысле есть не причина возникновения упомянутого активного воздействия, но лишь условие (при котором это активное воздействие совершает шарик, понимаемый как основа). Ибо сила, соответствующая этому пассивному действию (а также оно само) не обладает никакой собственной силой; а без нее невозможно порождать причинно-следственные связи, то есть действовать.

6. Законы Ньютона. Закон сохранения импульса. Реактивное движение. Инертная и гравитационная массы

Древние считали: для движения тела всегда необходимо приложение к нему силы, то есть активное действие, на него направленное. И действительно: "неподвижная" земля для древних задавала естественные привилегированные неподвижные же системы отсчета (с начальными "точками" отсчёта вроде "вот этот вот камень при дороге", "вот это вот дерево" и так далее), а множество опытных фактов говорило, что движущееся тело, на которое переставала действовать сила, в конце концов, останавливалось. Ведь, например, брошенный камень или летящая стрела не только падали, но и теряли скорость из-за сопротивления воздуха; телега, получив толчок и начав двигаться, в конце концов, останавливалась из-за трения колес и трения осей, на которые насажены колеса. В сознании древних движение и необходимость приложения усилия для движения были неразрывны.

Если принять за универсальный закон бытия что-то вроде: "Всякое тело стремится поддерживать себя в своем существовании во времени в некотором естественном для себя состоянии, противостоя при этом как внешним, так и внутренним воздействиям, пытающимся вывести его из этого состояния", то можно сказать, что для древних таким "естественным состоянием" был покой относительно земли в таком месте, которое соответствует плотности данного тела (вспомним, что земля -- внизу, над ней -- вода, над той -- воздух, а еще выше -- огонь).

Из данного закона следует: "Тело, будучи выведено из естественного состояния, стремится вернуть себя в него". Говоря яснее и точнее, это будет звучать так: "При выводе тела из естественного состояния через приложение к нему активной силы оно проявляет реактивную силу, действующую противоположно активной силе так, что реактивная сила стремится уничтожить действие активной силы и тем самым вернуть тело в естественное для него состояние". Потому-то для древних и теряла скорость летящая стрела, а телега, которую толкнули, останавливалась, что и стрела, и телега при этом проявляли реактивную силу, пытавшуюся их остановить и тем самым вернуть в их "естественное состояние", то есть в состояние покоя относительно земли. (Должно быть ясно, что если бы это было так, то такая реактивная сила в данных случаях должна бы была воздействовать на само тело, ее проявляющее; то есть тут без воздействия тела на себя само не обойтись.) И когда древний физик с усилием толкал вперед с постоянной скоростью тачку по дороге, то он думал, что преодолевает не силы трения (или, главным образом, не силы трения), а "стремление тачки вернуться в естественное для нее состояние покоя относительно земли".

Однако первый закон Ньютона говорит, что таким "естественным состоянием" для тела является покой или равномерное прямолинейное движение относительно любой инерциальной системы отсчета, которые все равноправны. Поскольку же есть множество таких систем, причем равномерно и прямолинейно двигающихся относительно друг друга, то состояние покоя и состояние равномерного прямолинейного движения для тела суть относительные состояния в следующем смысле: то, что является состоянием покоя для одной неинерциальной системы отсчета, для другой является состоянием равномерного прямолинейного движения и наоборот. (Здесь приведена современная интерпретация первого закона Ньютона; сам Ньютон считал, что существует некая абсолютно неподвижная инерциальная система отсчета и что, следовательно, существует абсолютный покой и абсолютное движение.)

Отсюда следует: чтобы тело двигалось относительно какой-то инерциальной системы отсчета, вовсе нет необходимости постоянно прилагать для этого усилия -- достаточно лишь привести его в состояние равномерного прямолинейного движения относительно этой системы и далее, если это тело не будет тормозить ничто внешнее, оно, это тело, будет двигаться само, стремясь сохранять и поддерживать естественное для него состояние.

Когда вы прилагаете к телу постоянное усилие, то есть активно действуете на него с одинаковой интенсивностью, то в действительности это тело, если ему ничто не препятствует, будет не поддерживать равномерное прямолинейное движение, а двигаться ускоренно, а именно равноускоренно. Почему вам для того, чтобы ускорить тело, надо прилагать усилия? Потому, что в ответ на попытку ускорить его, тело реактивно воздействует на ускоряющее его другое тело, то есть прилагает к этому другому телу свою реактивную силу в попытке вернуть себя в естественное состояние. Именно проявление этой силы вы и преодолеваете, пытаясь придать телу равноускоренное движение.

Эта реактивная сила называется "ньютоновской силой инерции" или часто просто "силой инерции" без уточнения -- поскольку большинство под "силой инерции" подразумевает именно ньютоновскую силу инерции.

Все усилия, которые вы затрачиваете, придавая телу равноускоренное движение, идут на преодоление этой самой реактивной силы или, иначе говоря, силы инерции. Вы действуете на тело, но в ответ и тело действует на вас, причем противоположно -- то есть противодействует. И все ваши действия уходят на преодоление этого противодействия.

Что это означает? Логично предположить следующее: с каким усилием вы активно действуете на тело, придавая ему равноускоренное движение, с таким же усилием и это тело реактивно действует на вас, то есть здесь и активное, и реактивное действия совершаются с одинаковой интенсивностью.

Далее логично придать этому предположению вид закона, гласящего, что сила активного действия первого тела на второе равна силе реактивного противодействия второго тела на первое по величине (по модулю) и при этом данные силы суть силы противоположно направленные.

Это и есть третий закон Ньютона.

Говоря о третьем законе Ньютона, следует подчеркнуть, что случаи, к которым применяется этот закон, могут быть разными.

Рассмотрим первый случай.

Вы тяните за дверную ручку, но дверь не открывается. Согласно закону, с какой силой вы действуете на ручку, с такой же и она действует на вас, на вашу руку; но движения двери не происходит -- равно как и движения вашей руки и вас самих. Это, конечно, не собственно случай взаимодействия двух тел -- вас и двери, а гораздо большего их числа: ведь в данное взаимодействие вовлечены дверной косяк и замок, стены и пол, на котором вы стоите и так далее, но, тем не менее, все равно та сила, с которой вы действуете на дверь равна той силе, с которой дверь противодействует вам.

В этом случае, в случае статики, когда вы неподвижно тянете на себя дверь, а она вам не поддается, нет проявления никаких ньютоновских сил инерции: ведь они проявляются только тогда, когда происходит изменение естественного состояния в том смысле о котором, говорилось выше. Здесь нет перехода от покоя к движению или изменения движения (в частном случае, например, -- на покой) относительно инерциальной системы отсчета. Определенно, здесь действуют и противодействуют некоторые силы, но это не суть силы ньютоновской инерции.

Рассмотрим второй случай: ракета выводит спутник на орбиту и при этом двигает его равноускоренно. В этом случае силы инерции проявляют себя: спутник реактивно действует на то, что его выводит на орбиту и это реактивное воздействие есть ничто иное, как, повторим, проявление сил инерции. Здесь сила активного воздействия тоже равна силе реактивного воздействия и эти воздействия суть противоположно направленные воздействия. Но, в противоположность предыдущему случаю, теперь присутствует движение, ибо сама суть, сама природа тех случаев, когда имеются силы инерции предполагает, что проявление сил инерции сопряжено с ускоренным движением того, что эти силы проявляет; это проявление сил инерции предполагает что есть что-то, что преодолевает эти силы, противодействует им, тем самым приводя тело, проявляющее силы инерции, в ускоренное движение.

В подобных случаях нелепо задавать вопросы вроде: "Если есть две разные, но противоположно направленные силы, то почему тело движется, а не покоится? Ведь для движения необходимо, чтобы одна сила превозмогала другую -- как, например, при перетягивании каната". Если вы увеличите степень интенсивности (силу) воздействия, прилагаемую к ускоряемому телу, то вы обязательно вызовете точно такое же увеличение степени интенсивности воздействия реактивной силы, то есть силы инерции, а вместе с этим и увеличение ускорения: тело начнет набирать скорость еще быстрее. Если же вы попытаетесь проделать это с дверной ручкой закрытой двери, то, если дверь закрыта очень надежно и сама она, как и ручка, очень крепкая, несмотря на увеличение противодействия, эта дверь вам так и не поддастся.

"Инерция" ("inertia") по-латыни в рассматриваемом случае буквально означает: "бездействие", "состояние бездействия". Согласно такому смыслу этого слова "силы инерции" ("силы бездействия" или "бездействующие силы") -- это силы, которые не проявляются, то есть пребывают в бездействии, тогда, когда тело находится в "естественном состоянии" -- то есть состоянии покоя или равномерного прямолинейного движения относительно некоторой инерциальной системы отсчета. Такое название не очень логично: ведь гораздо понятнее было бы дать название силам, исходя из того, когда они проявляются, а не исходя из того, когда они не проявляются; но в таком случае название "силы действия" вообще сбивало бы столку: ведь всякая сила существует для того, чтобы с ее помощью действовать.

Соответственно, инерциальная система отсчета -- это такая система отсчета, относительно которой тело, не проявляющее сил инерции, покоится или равномерно прямолинейно движется. Чтобы тело не проявляло сил инерции, достаточно, например, чтобы на него не действовали никакие внешние силы: не будет попыток изменить естественное состояние тела, не будет и отклика, ответа на эти попытки -- то есть не будет и проявления реактивных сил или, иначе говоря, сил инерции. (В описываемом далее случае метания шаров шар, который метают и который при этом оказывает реактивное воздействие на метателя, следует рассматривать как нечто внешнее по отношению к нему и, соответственно, его реактивную силу -- как внешнюю силу.)

Должно быть понятно, что пребывание или, наоборот, непребывание тела в состоянии, в котором оно, тело, не проявляет сил инерции, не зависит от выбора системы отсчета, а зависит только от того, приложены к нему внешние силы или нет, а если приложены -- то какие именно и как именно.

Пусть к некоторому телу жестко привязана к некоторой системе отсчета, а именно некоторая точка в этом теле или на его поверхности выбрана в качестве начальной точки отсчета данной системы отсчета (мы говорим сейчас очень грубо -- ведь в действительности трехмерные тела не состоят из "нульмерных" точек, одномерных кривых или двумерных поверхностей, но давайте пока сейчас "говорить как в школе"). С помощью физических экспериментов всегда можно обнаружить (хотя бы теоретически) -- инерциальная ли это система отсчета или же нет и тем самым обнаружить -- проявляет ли тело, покоящееся или равномерно прямолинейно двигающееся относительно этой системы, силы инерции. Так, если вы выбрали начальную точку отсчета системы отсчета в купе поезда, на котором путешествуете, то при равномерном прямолинейном движении вы можете положить на пол шарик от пинг-понга и этот шарик так и останется лежать на полу купе в том месте, в которое вы его положили; но если поезд начнет набирать скорость, то есть двигаться ускоренно, то шарик покатиться к стене -- к той стене, к которой вы прижметесь сами из-за испытываемых при ускорении перегрузок. Вы можете прикрепить к противоположной стене рычажные весы, а к ним, разместив его горизонтально на гладкой горизонтальной плоскости, по которой легко скользить, -- какой-нибудь груз. Пока поезд стоит, эти весы будут показывать вес в ноль килограммов, но когда поезд начнет набирать скорость, то есть двигаться ускоренно, скажем, равноускоренно, они покажут некоторый положительный вес (какой именно -- зависит от величины ускорения; при ускорении, равном тому, какое придает падающим телам сила притяжения земли, эти пружинные весы покажут то же самое, что и рычажные весы тогда, когда вы взвешивали этот груз еще до того, как сели на поезд, в обычной обстановке).

Как измерять проявление силы? То есть: как измерять интенсивность (степень интенсивности) активного действия? Очевидно, по тому, как, с какой степенью интенсивности, это проявление производит изменение движения тела, как оно ускоряет или замедляет это тело. Для этого надо выбрать несколько тел с разными массами и ускорять их, прилагая к ним усилия различной степени интенсивности ("прилагая к ним различные силы").

В ходе опытов было выяснено, что степень интенсивности усилия или воздействия, необходимая для того, чтобы придать телу равноускоренное движение, прямо пропорциональна массе тела и величине ускорения. Соответственно, произведение массы на ускорение дает нам величину, пропорциональную силе (степени интенсивности воздействия), которое вызывает данное ускорение. (При этом эталонные единицы массы, ускорения и силы специально были подобраны так, что коэффициент пропорциональности равен единице; но такая "подгонка" вовсе не обязательна.) В этом заключается суть второго закона Ньютона. Эталонное тело массой в один килограмм при воздействии на него со степенью интенсивности ("силой") в один Ньютон движется с ускорением один метр в секунду в квадрате.

Следует обратить внимание вот на что. Интенсивность, степень (степень интенсивности) или величину воздействия в механике называют просто "силой". Эту "силу" не надо путать с силой как источником и началом действия: когда говорят о "силе" как об "интенсивности воздействия", то речь идет об интенсивности действия, то есть о (некаузальном) свойстве действия, а когда говорят о силе как источнике и начале действия, то речь вовсе не идет о свойстве действия, ибо такая сила не есть свойство действия, а есть начало действиях, есть то, при чём находится действие.

(Напомним, что действия также, как и основы, могут иметь свои свойства: ведь мы говорим о слабом действии или о сильном действии, о приятном или неприятном; но все подобные свойства действия суть некаузальные: сами они ничему не "даруют" никаких сил.)

В связи с законами Ньютона необходимо упомянуть также об импульсе и законе сохранения импульса.

Импульс или, иначе говоря, момент -- это векторная физическая величина, определяемая как произведение массы тела на вектор его скорости. Импульс также называют "количеством движения" тела. Импульс тела -- величина, тесно связанная с кинетической энергией тела. Чем массивнее тело и чем больше его скорость, тем больше его кинетическая энергия и его импульс.

Слово "импульс" происходит от латинского "impulsio", а слово "момент" -- от латинского "momentum"; и то и другое в данном случае означает: "толчок". Такое название, вероятно, происходит от того, что так называемый "закон сохранения импульса" была открыт из изучения столкновения тел (например, шаров, катящихся по поверхности), а чем больше импульс тела (и, соответственно, запасенная им кинетическая энергия), тем более сильный толчок другого тела это тело может произвести. Таким образом, импульс тела -- это, по сути, "степень интенсивности (сила) толчка", который может произвести одно тело, столкнувшись с другим телом.

Интересно, что второй закон Ньютона была первоначально сформулирован (то есть, сформулирован непосредственно самим Ньютоном) с использованием понятия "импульс": "Сила равна производной импульса по времени", а не "Сила равна произведению массы на ускорение". Такая, собственно ньютоновская, формулировка верна и в релятивисткой физике, хотя сам Ньютон вряд ли считал, что масса зависит от скорости.

Как сказано, был открыт так называемый "закон сохранения импульса": для изолированной системы тел их суммарный импульс остается неизменным. Если два шара с известными скоростями и массами столкнулись и отскочили друг от друга, то, зная скорость одного отскочившего шара, с помощью закона сохранения импульса легко рассчитать скорость (то есть ее величину и ее направление) другого шара. Рассмотрим, например, бильярд. Так как при игре в бильярд все шары одинаковы, из того, что при ударе первого шара о второй первый шар останавливается (это опытный факт), следует, что второй шар, бывший прежде неподвижным, после удара будет двигаться с той же скоростью, с какой двигался первый шар до остановки. (Здесь мы, конечно, говорим об идеализированном случае.)

Предположим, что вы космонавт и находитесь в открытом космосе в невесомости. У вас в сумке или в рюкзаке множество металлических шаров. Даже если у вас отказал ранцевый двигатель, вы можете попытаться изменить свое движение, бросая эти шары. Предположим, ваша текущая скорость относительно корабля нулевая и, следовательно, вы вместе с шарами обладаете нулевым суммарным импульсом. Вы бросили первый шар и он полетел от вас в направлении от корабля. Теперь его импульс ненулевой. Согласно закону сохранения импульса ваш импульс тоже должен стать ненулевым -- такой же величины, но направленным в противоположную сторону, к кораблю.

Что получается? Выбрасывая шар, вы толкаете его от себя, в направлении от корабля. Но вместе с этим вы не только толкаете шар, но и сами отталкиваетесь от него, придавая себе движение к кораблю. Если вы вместе с оставшимися шарами весите в тысячу раз меньше, чем шар, который вы только что толкнули, то по закону сохранения импульса вы вместе с оставшимися шарами приобретаете скорость в тысячу раз меньшую, чем та, которую приобрел шар, который вы только что толкнули. По мере того, как вы бросаете шары, каждый новый брошенный вами шар будет придавать вам (вам вместе с оставшимися шарами) всё большую прибавку к скорости: ведь суммарная масса вас и оставшихся у вас шаров будет становиться все меньше и меньше.

Описанное выше движение вас и оставшихся у вас шаров по направлению к кораблю, созданное на основе закона сохранения импульса, есть ничто иное, как реактивное движение (англ. "jet propulsion" -- буквально: "проталкивание (вперед) струей"), которое используется ракетами. Здесь вы проталкиваете себя вперед "струей" из шаров, а ракета проталкивает себя вперед струей из (как правило) частиц газов, вылетающих из нее.

В вашем случае вы придаёте энергию, движение и скорость шарам с помощью силы ваших мускулов; в случае ракеты частицы газов, покидающее ее из сопел, получают кинетическую энергию и, соответственно, движение и скорость, от сгорания, то есть от окисления, химических веществ: энергия, заключенная в топливе при его сгорании выделяется и преобразуется в кинетическую энергию продуктов сгорания, покидающих ракету.

Отталкивая от себя шары (совершая активное действие), вы, как сказано, также и сами отталкиваетесь от них. Это отталкивание от шаров есть результат восприятия реактивного действия шаров на вас, в основе которого лежит проявление сил инерции: потому-то вы и можете оттолкнуться от шара, что воспринимаете его реактивное воздействие на вас.

Аналогично, когда ракета выталкивает из себя струю газов, она сама отталкивается от этой струи, от каждой из частиц газов, в нее, в струю, входящих, и в результате этого отталкивания движется вперед. Такое отталкивание тоже становится возможным потому, что ракета воспринимает реактивное воздействие на нее частиц газов, ее покидающих; и это реактивное воздействие тоже есть ничто иное, как проявление сил инерции, которыми обладают эти частицы.

Из-за этого реактивного воздействия, лежащего в основе движения ракеты, само движение ракеты также называют реактивным.

Наконец, поскольку уж речь зашла о массе, следует сказать об инертной массе и гравитационной массе.

Инертная масса тела -- это то, что измеряется посредством придания телу ускорения. Эта масса характеризует способность тела ускоряться под воздействием приложенной к нему силы. Гравитационная масса -- это то, что измеряется путём определения давления, создаваемом телом, находящемся в гравитационном поле, на неподвижную относительно этого поля опору. Эта масса характеризует взаимодействие тела с гравитационным полем.

Различают активную и пассивную гравитационные массы.

Активная гравитационная масса характеризует способность тела создавать собственное гравитационное поле, воздействующее на другие тела.

Пассивная гравитационная масса характеризует способность тела испытывать (воспринимать) воздействие гравитационного поля, созданного другими телами.

Принимается, что активная и пассивная гравитационные массы тела равны и поэтому обычно говорят просто о гравитационной массе.

Гравитационная масса измеряется, например, обычными рычажными весами, неподвижно стоящими на земле.

Поскольку степень интенсивности (сила) давления на опору пропорциональна гравитационной массе, умноженной на ускорение свободного падения, создаваемое гравитационным полем, гравитационная масса есть отношение степени интенсивности давления к этому ускорению и в силу определения не зависит от этого ускорения: во сколько раз больше или меньше ускорение, во столько же раз, соответственно, больше или меньше давление на опору; здесь одно компенсирует другое.

Следовательно, если человек на Земле имеет гравитационную массу в 80 кг, то на Луне или даже на крохотном астероиде он тоже будет иметь ту же гравитационную массу в 80 кг.

С изменением ускорения свободного падения меняется не гравитационная масса тела, а давление, оказываемое телом на опору; это давление на опору иначе называют весом тела.

Не путайте гравитационную массу и вес -- на Луне изменится не гравитационная масса человека, а его вес.

Гравитационная масса измеряется в килограммах, а вес -- в ньютонах.

(Говоря, что на Луне человек имел бы массу во столько-то раз меньше, чем на Земле, нам в действительности "коряво" хотят сообщить, что человек, весящий на Земле столько-то, на Луне будет весить, как человек на Земле же, но имеющий массу во столько-то раз меньше.)

Отметим, что если вы измеряете гравитационную массу тела, неподвижно стоя на земле, то эта масса может быть успешно измерена не только рычажными весами, но и пружинными -- если их, конечно, проградуировать согласно показаниям рычажных весов, а не согласно результатам экспериментов по измерению инертной массы.

Что касается инертной массы, то рычажные весы для её измерения не годятся, но она может быть измерена пружинными весами. Если вы прикрепите к условному потолку лифта, находящемуся на космическом корабле, пружинные весы и повесите на них какое-то тело, а затем заставите двигаться лифт вверх с ускорением свободного падения на земле, то, как полагают многие, пружинные весы покажут тот же вес тела, который бы они показали на земле, будучи неподвижными. Соответственно, если они покажут вес в два раза больший, то, соответственно, отсюда можно заключить, что лифт двигается с ускорением в два ускорения свободного падения на земле, а если они покажут вес в два раза меньший, то отсюда можно заключить, что лифт двигается с ускорением в половину от ускорения свободного падения на земле -- и так далее.

Почему здесь было сказано "как полагают многие"? Существует предположение, что для тела нахождение в гравитационном поле, создающим некоторое ускорение свободного падения, эквивалентно равноускоренному движению, совершаемому с таким же по величине ускорением, что и это ускорение свободного падения. То есть само это тело (например, лаборатория с находящимся там экспериментатором), если никак не выходить за его границы, принципиально никак не может определить, что с ним происходит -- находится ли оно в гравитационном поле или же равномерно ускоренно движется, ибо соответствующего физического эксперимента попросту не существует.

При таком допущении, естественно, инертная масса тела всегда должна равняться его гравитационной массе -- иначе требуемый физический эксперимент существовал бы. Было поставлено много экспериментов и они показывают, что предположение о равенстве инертной и гравитационной масс выполняется с большой степенью точности и поэтому, по крайней мере, для повседневной практики, безразлично какую именно массу следует измерять; однако на сегодняшний день предположение о равенстве инертной и гравитационной масс так и остается предположением.

7. Еще больше значений терминов "действие" и "энергия" ("энтелехия")

(Далее перечисляются все те значения, в которых мы выше употребляли термин "действие".

Как уже говорилось, следует различать употребление этого термина в строгом и в нестрогом смыслах.

В строгом смысле мы употребляли этот термин в следующих значениях, за исключением последнего, (vi), о котором далее, после перечисления, будет говориться подробнее.)

(i) "одностороннее" действие, понимаемое как начало для движения или покоя;

(vi) покой (бездействие), вызванный проявлениями (вообще говоря) многих сил, то есть действиями в смысле (i)

Что касается последнего, (vi), значения то скажем следующее: покой логично и следует рассматривать как действие потому, что, во-первых, покой в некоторых отношения может быть лишь относительным: так тело, покоящееся относительно одной инерциальной системы отсчета, относительно другой может двигаться; во-вторых, покоящееся тело все равно можно рассматривать как двигающееся, но двигающееся во времени; в-третьих, покой в означенном выше смысле, как то, что есть результат проявления множества сил, то есть действий в смысле (i), по своей структуре, по своему происхождению, во многих случаях есть то же, что и "одностороннее" движение -- они разнятся только лишь другим балансом, другим раскладом воздействий на тело: достаточно, например, немного увеличить или, наоборот, уменьшить величину какого-то из воздействий -- и движущееся тело переходит в состояние покоя или, наоборот, покоящееся тело переходит в состояние движения; в-четвертых, в состоянии покоя, как и в состоянии движения, тело пытается длительно поддерживать себя как существующее тем, что оно есть, пытается сохранять себя в том состоянии, в котором оно существовало прежде а также в некотором естественном для себя состоянии, противостоя внешним и внутренним воздействиям; такое сохранение и поддержание, длящееся во времени, очевидно, есть некоторая энергия или энтелехия и, соответственно, действие -- подобно движению.

Кроме того, как уже сказано, помимо строгих значений, у термина "действие" есть и нестрогие. Например, действием называют процесс обучения учителем ученика, процесс построения дома архитектором, процесс лечения больного доктором и так далее. Когда о действии говорят в нестрогом смысле, то имеет место, по меньшей мере, одно из следующего: (i) действием собирательно называют целое множество действий, понимаемых в строгом смысле; (ii) имеют место опосредованные действия.

Приведём примеры опосредованных действий. Мы говорим, что "Солнце растит траву", "Солнце греет" и так далее. Но Солнце не может "дотянуться" до травы или до камня, который оно греет -- Солнце испускает фотоны, которые и воздействуют на траву или на камень; непосредственно Солнце взаимодействует не с травой или камнем, а с фотонами; на траву или камень оно воздействует лишь опосредованно, через фотоны; соответственно и трава или камень непосредственно взаимодействуют не с Солнцем, а с этими фотонами. И на "солнечный парус", двигая космический аппарат, непосредственно воздействуют фотоны, а не Солнце. Аналогично, между учителем и учеником тоже нет прямого контакта, который есть, например, при соударении шаров.

Повторим также, что нередко непонимание того, что имеет место действие в нестрогом смысле, мешает пониманию того, что же в действительности происходит.

(Строго говоря, конечно, и ударение движущихся шаров нельзя назвать действием в строгом смысле, ибо такое действие можно разложить на множество взаимодействий отдельных атомов этих шаров. Поэтому часто, говоря о действии в строгом смысле, мы все-таки используем определенное упрощение.)

Теперь перейдем к энергии. Как уже говорилось, термин "энергия" (и термин "энтелехия"), здесь мы упрощенно рассматриваем как альтернативное название термина "действие". Это нисколько не вредит пониманию того, о чем идет речь -- хотя в действительности аристотелевские термины "энергия" и "энтелехия" по своему происхождению и по тому оттенку смыслов, которые они в себе несут, гораздо богаче привычного термина "действие".

Мы выяснили, что Аристотель употреблял термин "энергия" в следующих трех значениях:

(i) энергия как проявление силы;

(ii) энергия как "одностороннее" движение, в основе которого лежит одна или несколько энергий в смысле (i);

(iii) энергия как "двустороннее" движение, имеющее своими частями или аспектами две энергии в смысле (ii).

Однако, как ясно, вводя и используя термин "энергия" (и "энтелехия"), Аристотель делал это для решения тех задач, которые здесь рассматривались несколько иначе и несколько подробнее, чем это сделано в "Физике". И поэтому логично к собственно аристотелевским значениям термина "энергия" (и "энтелехия") добавить те значения, которые "по духу" должны бы были быть среди этих аристотелевских значений с той точки зрения, которой придерживаемся мы. Попросту говоря, в вышеприведенном списке из шести значений термина "действие" слово "действие" надо поменять на слово "энергия" (или "энтелехия") -- и мы получим список того, что следует понимать под этими терминами со строгой точки зрения. Вот список этих значений термина "энергия" (и, следовательно, "энтелехия" тоже):

(i) "односторонняя" энергия, понимаемая как начало для движения или покоя;

(ii) "двусторонняя" энергия, понимаемая как начало для движения или покоя, состоящая из энергий в смысле (i) как своих частей или аспектов; эти энергии бывают первичными и вторичными (ответными);

(iii) энергия-взаимодействие, понимаемая как начало для движения или покоя, состоящая из двух "двусторонних" энергий, первичной и вторичной (ответной);

(iv) "односторонняя" энергия-движение и энрегия-изменение формы объектов и тому подобные энергии, вызванные проявлениями (вообще говоря) многих сил, то есть энергиями в смысле (i);

(v) "двусторонняя" энергия-движение и энергия-изменение формы объектов и тому подобные энергии, состоящие из "односторонних" энергий-движений как своих частей или аспектов;

(vi) энергия покоя (бездействия), в основе которой лежат проявления (вообще говоря) многих сил, то есть энергии в смысле (i);

Аналогично термину "действие", помимо строгих значений у термина "энергия" могут быть (можно ввести) и нестрогие. Например, энергией сам Аристотель называет процесс обучения учителем ученика; энергией можно назвать и процесс построения дома архитектором, и процесс лечения больного доктором и многое другое. Когда об энергии говорят в нестрогом смысле, то имеет место, по меньшей мере, одно из следующего: (i) энергией собирательно называют целое множество энергий, понимаемых в строгом смысле; (ii) имеют место опосредованные действия (опосредованные энергии).

Литература

Краткие ссылки на фрагменты трудов Аристотеля (вроде [Физика 202b 5-22]) даны согласно изданию на древнегреческом [AristotleGR], являющимся своего рода "эталоном". Поскольку при переводе невозможно обеспечить построчное соответствие перевода оригиналу, в изданиях на прочих языках возможно небольшое несоответствие границ фрагментов или ссылок на эти фрагменты.

[Аристотель1976] Аристотель. Сочинения в четырех томах. В 4 т. М.: Мысль, 1976-1983 (т. 1 - 1976, т. 2 - 1978, т. 3 -1981, т. 4 - 1983)

[AquinasOOL] Tomas Aquinas. Opera omnia (Doctoris angelici divi Thomae Aquinatis opera omnia). In 34 vols. -- Parisiis: Apud Ludovicum Vives, bibliopolam, MDCCCLXXI-MDCCCLXXX (1871-1880)

Vol. XXII: De physico auditu seu physicorum and other works, MDCCCXXV (1875)

(Восемь книг комментариев на "Физику" Аристотеля)

Vol. XXIV: Commentaria in XII libros metaphysicorum (libros I-VI) and other works, MDCCCXXV (1875)

(Комментарии на I-VI книги аристотелевской "Метафизики")

Vol. XXV: Commentaria in XII libros metaphysicorum (libros VII-XII) and other works, MDCCCXXV (1875)

(Комментарии на VII-XII книги аристотелевской "Метафизики")

[AristotleGR] Aristoteles. Aristoteles opera ex recensione Immanueles Bekkeri. Edidit Academia Regia Borussica. In 5 vols. Berolini: apud Georgium Reimerum, 1831

(Первый и второй тома данного издания имеют сквозную нумерацию листов)

[Heil2004] John Heil. "Properties and Powers", in Dean W. Zimmerman (ed.), Oxford Studies in Metaphysics, vol. 1, Oxford University Press, 2004, pp. 223-254.

[Thomas1963] Thomas Aquinas, Commentary on Aristotle's Physics, London: Routledge & Kegan Paul, 1963

[Thomas1963B] Thomas Aquinas, Commentary on Aristotle's Physics), translated by Richard J. Blackwell, Richard J. Spath & W. Edmund Thirlkel, Yale University Press, 1963

[Thomas1963BOL] Thomas Aquinas, Commentary on Aristotle's Physics), translated by Richard J. Blackwell, Richard J. Spath & W. Edmund Thirlkel, Yale University Press, 1963

Доступно online по адресу: http://dhspriory.org/thomas/Physics.htm (книги I-II Фомы) вместе с исходным текстом Фомы на латыни

[Thomas1958] Thomas Aquinas, Commentary on Aristotle's Physics, translated by Pierre H. Conway, O.P., College of St. Mary of the Springs, Columbus, Ohio, 1958-1962

[Thomas1958OL] Thomas Aquinas, Commentary on Aristotle's Physics, translated by Pierre H. Conway, O.P., College of St. Mary of the Springs, Columbus, Ohio, 1958-1962

Доступно online по адресу: http://dhspriory.org/thomas/Physics.htm (книги III-VIII Фомы) вместе с исходным текстом Фомы на латыни

Temptator : другие произведения.

Аристотелевская и современная модели взаимодействия объектов и триадология Фомы Аквинского - v.1.1

Оставить комментарий © Copyright Temptator (temptator@protonmail.com) Размещен: 26/06/2019, изменен: 26/06/2019. 206k. Статистика. Статья: Философия, Религия AA1 Философия-теология-религиоведение Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Abstract. Рассматриваются аристотелевская и современная модели взаимодействия объектов и демонстрируется противоречивость и ошибочность первой. Показывается связь аристотелевской модели с триадологией Фомы Аквинского, являющейся "классическим" католическим учением, а именно показывается то, как эта модель служит для объяснения и обоснования почему "и Отец - Бог, и Сын - Бог, и Дух - Бог, но не три Бога, один Бог". Рассматривается то, как ошибочность аристотелевской модели компрометирует "классическое" триадологическое учение римо-католической церкви, основывающееся на нарушении свойства транзитивности отношения тождественности. Рассматриваются различные значения терминов "энергия", "энтелехия" и "действие" - как собственно аристотелелвские, так и логически следующие из трудов Аристотеля.