Я, кажется, всего минуту как
Стоял в лучах печального свеченья.
И, вроде, ненавидел те мученья,
Что нитками держались на руках.
Хотелось вырваться горшее, чем напиться,
Хотелось посмотреть Ему в лицо,
Лишь убедиться чтобы - точно! Налицо
Все признаки духовного растленья.
Он даже слёзы мне нарисовал
Чернилами поверх белил на коже.
А толку что от грустной моей рожи?
Я этого тогда не понимал.
Теперь сижу один в пыли чердачной,
Свободный. И не нужный никому.
Он просто мне обрезал на прощанье
Все ниточки в запальчивом пылу.
Я видел слёзы. Слёзы облегченья.
Неужто, он устал так управлять?
И страшная догадка о значении
Тех нитей повернула время вспять.
Мы оба были узниками жанра.
Как мог я столько лет не замечать?
Ведь каждый раз он словно от удара
Рыдал в ночи, опять, опять, опять...
Ни грамма жизни, искренности грамма
В ответ на действия его я не давал.
Я просто следовал. А он повиновал.
Уставший от игры и от обмана.
И слёзы чёрные у куклы не сотрутся
Слезами кукловода в тишине.
Они останутся, терзая душу мне,
Даря надежду, что за мной вернутся...