Аннотация: Рассказ написан к 23 февраля на конкурс Фензин.орг
Дуэль
Вернувшись на двадцать третье домой, Валек Хаварский был принят родителями как гордость семьи, знакомыми - как приятный молодой человек, а бывшими товарищами - как бравый гвардейский поручик, краса и гордость звездного флота.
Родители были стары, отцу подходило двести, и денег в тот год было вдоволь, поскольку в преддверии юбилея оказались заложены как дом пожилого скряги, так и коммерческие участки на осевых спутниках, обычно сдаваемые им в ренту. Полученные суммы ушли в основном на страховку и колбу медицинской регенерации, которую отец приобрел для косметических процедур. Деньги, впрочем, не разошлись, стол ломился яствами, дорогие Валеку люди глядели на него с радостью и восторгом, а младший брат, как положено младшим братьям, смотрел на Хаварского именно с тем обожанием, с каким взирают на блестящих военных безусые юнцы.
Между тем, лицо самого Валека в этой праздничной атмосфере казалось существенно выбивавшимся из общей миловидной картины. Хаварский сидел напротив своего старого приятеля Керга, молча и много ел, кивал, отвечал однозначно на вопросы и тосты, щурился, озирался - то с видом совершенной растерянности, то задумчиво или уныло. Многие, в частности врач отца со странной фамилией Ванин, отмечали иногда на расстроенном, узком лице Хаварского выражение злобы и даже ненависти, пронзавшее черты молодого человека, когда он отворачивался или опускал взгляд.
Хаварского волновала жена.
Красивая девушка, сидящая рядом с ним, в отличие от счастливых родителей и восторженного младшего брата, изучала вернувшегося супруга с легким пренебрежением, пыталась скрыть разочарование, однако испуганная улыбка ее не могла обмануть никого.
- Шлюха, - шептал себе Валек, не смея произносить подобного вслух, ибо вывод и даже мысль об измене, вгоняли гвардейца в отчаяние.
Причиной, разумеется, являлся Керг.
Хаварский помнил, как до венчания проклятый друг оказывал знаки внимания его избраннице. Напрасно он смотрел тогда сквозь пальцы!
Великолепная красота этой роскошной, царственной женщины, всегда казавшаяся Валеку неприступной, отточенной, почти одухотворенной, подчеркнутая нарядами, блеском камней, обнаженной кожей открытых рук или плеч, вдруг превратилась в его глазах в нечто развратное и бесстыжее.
- Присмотри за ней, - сочувственно хлопотал отец, когда они беседовали в кабинете перед застольем.
- Об этом все говорят, дорогой, - заявила после приезда мать, лишь слезы радости выплакались из ее глаз.
- Эльга сдурела, - хохотнул младший брат, - все время ходит с тем длинным ... А это что, пистолет?
- Беги, - отвесил легкий подзатыльник Хаварский и, звучно шлепая растоптанными домашними башмаками по пластиковому паркету, прошел в столовую, где его ожидали. Застолье происходило в старом доме Хаварского-старшего, размещенном высоко над этажами рядовых обывателей в Большого кольца. Две звезды, вокруг которых Большое кольцо кружило в величественном, незримом и безостановочном хороводе, ласкали Валека с обзорных экранов призрачными лучами. Центробежные силы поддерживали в комнатах стандартное притяжение, что было приятно после магнитных ботинок и невесомости, однако более приятным являлось иное: ледяная рукоять бластера оттягивала Валеку халатный карман, и, хотя более глубинные ощущения, которые он испытывал по этому поводу, казались обманчивы и глупы, оружие, безусловно, внушало молодому человеку ощущение уверенности и покоя.
Керг, приглашенный Эльгой в честь праздника как друг семьи, сидел уже там, в столовой. Хаварский прошел к столу и молча уселся рядом с женой - лицом к своему врагу.
- Уже без мундира? - бывший приятель усмехнулся самою подлою из улыбок.
- То был маневр, папа, - отбросив вилку, Хаварский покачал пальцами, - Тиминоэ защищать было бесполезно, а ценности никакой.
- Вот! - прокричал старик. - Маневры, диспозиция! Все то у вас заумно ныне. А помню первые годы Диктатуры, вот было веселье. А! - отмахнулся Хаварский-старший, - вам, молодым не понять!
- Да полно тебе, - мать Валека поднесла горячее, - замучил совсем малыша.
- Малыш! - снова прокричал старый вояка, тряся рукавом. - Тебе бы его под юбку и не пускать совсем от себя! Какой он тебе малыш, уж скоро сорок пять лет стукнет! Молодой - да, но мужчина в самом соку!
При слове "мужчина" и "сок", совершенно непроизвольно произнесенных отцом, Эльга чуть вздрогнула, а Валек также непроизвольно, с испугом и неожиданно для себя посмотрел на Керга. Тот, будто чувствуя быстрый взгляд, и явно гордясь той гнусной таинственностью, но в то же время совершенной открытостью своей с Эльгой лжи, поднял глаза и смело, цинично, весело уткнулся серыми зрачками Валеку в лоб, будто бы мимо и сквозь него.
Вздохнув и испытывая неловкость, Хаварский-младший торопливо опустил голову, схватил свою вилку и принялся ковырять расписной фарфор.
Увидев поведение бравого космодесантника, Керг, являвшийся всего лишь экологическим инспектором при муниципии Сектората, презрительно фыркнул, очевидно, приняв манеру Валека за признак трусости. Отчасти так оно и было, Хаварский-младший совершенно не любил и, более того, страшился каких-либо проявлений собственной несдержанности. Каждый раз, когда опасная ситуация приближалась к запрограммированному эскадронными врачами ПОРОГУ ВСПЫШКИ, его окутывал страх - не паника и не трусость, но липкий, нечеловеческий страх перед собственной искаженной генетиками натурой.
- Ну что еще? - недовольно пробурчал отец, готовый бесконечно говорить про войну. Однако, бросив взгляд на сына, сразу все понял.
- Забавно, - произнес он, наконец, - вот и поели. Ну что же оставлю вас. Дорогая, идемте, да поживей!
Повинуясь жесту маленькой старческой ладони, мать, брат и прочие домашние скоро оставили большой зал. За огромным столом, рассчитанным на двадцать персон, осталось три человека: двое мужчин и ... она.
- Я понимаю, ты имеешь кое-что мне сказать, - презрительно начал Керг. Спортом эколог не увлекался, однако всегда выглядел превосходно, был изыскано одет, имел уверенный вид. Взгляд его в это мгновение спора казался красив и пронзителен, фигура и поза - самоуверенны и сильны. Нахмуренное лицо чиновника украшала острая модная бородка, а аккуратные руки - ухоженный маникюр.
- Двадцать третье это праздник, - туповато заметил Валек, глядя на ногти Керга, - странно его тебе портить.
- Ну так не порть.
- Не я начал.
- Ты глуп! - набросился Керг. - Я знал это давно, еще когда вместе учились. При ваших деньгах, ты смог бы сделать блестящую гражданскую карьеру. Я знаю, твой старик прочил вас с братом в экологическую службу, ей-Богу ты смог бы ...
- Хотел, - перебил Валек, - однако собственное состояние папа сколотил не на гражданке. С чего бы мне потакать его желаниям, ежели он сам когда-то отказался от подобного?
- Я же говорю, ты глупец, - подушечкой пальца Керг с силой постучал по виску, чуть успокоился и досадливо отвернулся, - твоему отцу пришлось сражаться за место под солнцем. Все знают: он стоял во главе флотилии, что отбила у москитов эту систему. Он нашел здесь плавиковый шпак, открыл первые рудники. Но ты, Валек, - к чему возня во флотских казармах сыну миллионера?
- Ну, миллион, не миллиард, - также тупо продолжил Хаварский, затем оперся на локоть, и ничего не выражающим взглядом уставился на противника исподлобья. - Ты спал с ней, скажи?
Качнув шеей, он указал бывшему другу на Эльгу.
В воздухе повисло молчание.
В следующее мгновение, девушка бросила в Хаварского взгляд, полный ярости и, как ни странно, страха. Она гневно открыла рот, чтобы заговорить, но тут же захлопнула, испугавшись. У нее был прекрасный, изумительный рот, очень нежный, чувственный и слегка влажный, в который раз отметил про себя Валек. Молчание ее было красноречивее любых слов.
- Твоя жена красавица, - уклончиво заметил Крег, наконец, однако голос его при этом чуть-чуть дрожал, - если ты думаешь, что я стану позорить ее, ошибаешься. Меж нами нет ... ничего. Я преклоняюсь перед ее умом и красотой - не более - и не позволю порочить честное имя прекрасной женщины даже супругу. Брак не дает никакого права унижать подозрениями. А кроме того ...
Неожиданно, Керг заткнулся - по крайней мере именно так показалось бы постороннему человеку, если бы он слышал их разговор - пока враг Валека говорил, Хаварский медленно достал из кармана пистолет и толкнул его перед собой - на середину стола, чтобы Керг, Эльга или он сам могли дотянуться до оружия. Затем откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
Челюсть Керга изумленно отвисла, он немедленно прекратил упреки, глаза его расширились, сузились и снова расширились, став похожи на бездонные блюдца. Теперь он сидел, ни слова не говоря.
Эльга напротив, чуть вскрикнула от испуга. Миндалевидные, томные глаза ее, прекрасные даже в подобном глупом, почти животном ужасе выражали то панику, то непонятную смесь подавленности с восхищением.
- Что? - совершенно иным, как бы надтреснувшим тоном выдавил из себя Керг.
- "Тактическая модель гравитационного бластера, тип 908", - чуть поглумился Валек. - Я думал, ты разбираешься в ручном оружии.
- Я не про пистолет, - кашлянул Керг, - про то, что ты хотел этим сказать?
Не отвечая, Хаварский встал. Пройдя два шага до Керга, он схватил его за бородку и, надавив левой рукой на затылок, ударил лицом об стол.
* * *
- Ну, вы герой, - продолжал издеваться доктор Ванин, глядя на Хаварского, томящегося за стеклом в отцовской колбе регенерации, - значит, вы сломали ему нос о столешницу, а он схватил ваш собственный пистолет? Как же успел?
- Я дал ему время, - голос Хаварского чуть хрипел. Над телом Валека, погруженным в питательный раствор хлопотали манипуляторы роботов-хирургов.
- И в чем тогда смысл? - спросил Ванин. - Драки устраивают, чтобы драться, молодой человек, а не валяться в медицинской бочке. Вас, гусара штурмового, "сабельного" эскадрона отделал какой-то гражданский чиновник. Не совестно?
Хаварский деланно вздохнул.
- Судите сами, - с трудом отвлекаясь от тяжелого дыхания, проговорил он, и глаза космического гусара расцвели сетью веселых морщинок, - бить Керга я не мог, меня бы осудили за применение боевых навыков к гражданскому. Применить оружие не мог тем более. Нос, действительно, разбил, но то была не драка. Учитывая все это, дело окончилось неплохо.
- Неплохо? - бровь Ванина поползла вверх. - Выстрел гравитационного пистолета снес вас будто кувалдой. Слава богу, на бластере стояла малая мощность. Тело швырнуло о стену, у вас был порван позвоночник. Грудную клетку смяло как картон, вы представляли из себя кусок фарша. Я просто не представляю, какую боль вам пришлось перенести. Только приезд медицинской кареты и наличие в доме отца аппаратуры регенерации позволили спасти вашу жизнь! Это "неплохо"?
Морщась и щурясь от боли в новых ребрах, Хаварский, прямо в хирургической колбе, пожал плечами. Кости его давно срослись, раздавленные органы были восстановлены регенератором, и все же под стеклом, пока восстанавливалась кожа, предстояло провести как минимум пару дней.
- Неплохо, - подтвердил он. - На самом деле, если бы я избил Керга, Эльга бы отвратительно к этому отнеслась. А так ... она ненавидит его, а ко мне теперь является ежедневно.
- Доказательство от противного?
- Нечто вроде. Странные они, эти женщины.
- Значит, все сделано специально?
- То была дуэль, если вы не поняли. Такая, странная современная дуэль крутого космодесантника и кабинетного болтуна. А еще - ей подарок на двадцать третье.
- Довольно сомнительный подарок, я бы сказал, - мягко заметил доктор.
- Напротив, лучший, - уверенно возразил Хаварский, - ни цветы, ни драгоценности не заменят женщине добрую мужскую драку за право ей обладать. Так поступают животные, а мы недалеко ушли от них по эволюционной шкале. Мужчины и женщины - это самцы и самки. Брак - ложь, мы подчиняемся зову генов и сердца, а вовсе не штампу или свидетельству.
Ванин неопределенно пожал плечами, и было непонятно, согласен он или нет.
- Зову генов и сердца, - задумчиво повторил он, - скажите, так жена вам все-таки изменила? - доктор посмотрел на показания приборов и старательно внес их в карту, - Простите, что вмешиваюсь, но ...
- Ерунда, - Хаварский мотнул головой, - нет, думаю, они не спали. Так, легкий флирт.
- Любите ее?
- Эльгу? Да, пожалуй, люблю. Дура, конечно. Однако красива, вы не находите?
Оторвавшись от приборов, доктор Ванин внимательно взглянул на Хаварского, затем задорно и совершенно несообразно облику мудрого врача рассмеялся.
- Выздоравливайте, - посоветовал он, улыбаясь. - Вижу, вы действительно дуэлянт. Настоящий гусар, черт возьми, хотя и космический. И да - поздравляю вас с мужским праздником!
Хаварский кивнул - вероятно, это значило ответное поздравление.
Усмехнувшись каким-то своим, одному ему понятным мыслям, доктор Ванин покинул отсек регенерации и, не переставая улыбаться, отправился восвояси.