Будет себя "хорошо вести" (да что это?) - оставлю орешек сен-образа.
Может быть.
Помнится, меня немного страшило вступление в Эошаан.
Я вряд ли смогу забыть - на что это оказалось похожим - на тёплую-прохладную морскую воду в летний день.
Сейчас я сплю - но во сне у меня широко открытые глаза.
Я знаю немного о том - что мне предстоит.
Но у меня перед глазами море - ласковое, бесконечное, доброе и тёплое - моё море.
У неё огромные глаза фиалкового цвета - не как у Лейри или её отца - теплее и глубже, и бархатнее.
На донышке - золотые и чёрные змеи. Ещё глубже - многоцветие как у Антеи...
Ещё глубже...
"Ты готов, дракончик?"
Да.
"Ты думаешь, что готов?" - смех.
Да.
Вот такое бесконечно самоуверенное я.
А там темно.
"Темно и страшно".
И противно - душераздирающе.
В языке эль-ин есть много "слов", которые невозможно перевести на человеческие языки.
Но есть слова, которые нам трудно найти в памяти предков, когда нужно понять людей.
Например - "изнасилование".
Эль-ин - те ещё мастера по созданию жизни нескучной себе и близким, но это слово мы-они утеряли.
Ещё слово "пытки" - оно сохранилось. Угу, у Ступающих Мягко. У Эошаан. У Ди-маэо.
Но оно... Оно значит немного другое, чем человеческий аналог.
И я скольжу сквозь вязкую, мазутно-чёрную тьму - не тьму.
Я вязну в ней, снова плыву.
Она лезет в нос, в горло, залепляет глаза.
Я отплёвываюсь и злюсь.
Я теряю - я не теряю себя - у меня перед глазами ласковое, бережное, любящее море - и мне не нужны "медитативные техники", чтобы оно оставалось там, там и вокруг меня.
Я глупый дракон, наверное, ещё молодой - я боюсь там, где бояться мне нечего.
И чувствую безрассудную, смешливую беспечность там, где, ведь - наверное - есть чего опасаться.
"Какая гадость... "
Думаю я.
"Кто добровольно полезет в эту память предков?"
Моё Ту-Ауте. Наше с Антеей Ту-Ауте, оно было...
Оно было, по-крайней мере... чистым...
"Вот, не ценишь, что имеешь... "
Думаю в своём вполне неповторимом стиле я и продолжаю своё движение.
Что можно рассказать о снах?
Пусть даже своих?
Что нужно рассказать о снах полных - переполненных чужими страданиями, непониманием и... грязью.
Что нужно ли рассказывать о таких снах?
Что стоит выносить из них вовне - далёкое такое отсюда, да...
Достаточно того, что я вынесу отсюда себя...
Такую... Ну, вот - такую.
"И выйду я отсюда... И пойду по улицам... Бррр, какие на Небесах "улицы"? И папа Лейри сразу поймёт, что меня ещё тогда - сразу убивать надо было."
Я пытаюсь сосредоточиться - грязь и боль чужих жизней-призраков текут через меня.
Я думала - будет страшно.
Тогда, наверное, и отбоялась.
Я хочу упасть на "самое дно".
Я не хочу смотреть этот сон по второму, по третьему разу - не боюсь, даже не брезгую - не хочу.
Что мне больше - заняться нечем?
Мне ещё Короля демонов в ученики к Раниэлю-Атеро пристраивать - я себе здоровая и выспатая нужна для такого "проекта года", а тут...
А тут...
Какая интересная концепция - "изнасилование".
Их женщины и вправду не знали - какую власть над агрессором получает виктимная сторона?
Похоже, не знали.
Им нравилось играть в страдания?
Это знание прятали от них?
Зачем они поддерживали реальность мучителя?
Это был их способ ему мстить?
Они... Они так долго играли в это...
Столько мути непонимания - нет - непонимания - глубокого, кармичного...
Это слово из тех времён-событий...
Событийно-образующего непонимания.
Ох, мама-Ауте, мама-Ауте!
Почему я не могу - не хочу? сосредоточиться?
"Потому что - ты боишься "потерять себя"? Вот, не знаю - единственное это, чего ты боишься или есть что ещё?"
Она же знает!
Она знает - как я реагирую на провокации друзей!
...
А, когда теряешь себя - то потом "ничего не помнишь"...
Я возвращаюсь в себя (какой смешной оборот) - а я - во мне - вокруг - то самое море.
И я ничего не помню.
Помню конечно же - но всё это "не совсем всерьёз" - "понарошку" - как говорили тогдашние дети - у детей эль-ин такого сен-образа нет.
Я устала, почти "бесконечно" устала.
Моё море омывает меня изнутри.
А бархатные фиалковые глаза хохочут.
"Ну, надо же - какой упрямый дракончик!"
"Да вот... Какого завезли... "
Сердито думаю я.
Я поднимаю лицо вверх - там свет.
"В конце туннеля!"
Не выдерживает на границе сознания не то - фиалковоглазая давняя знакомая-незнакомка, не то - особо ехидная часть меня самой.
"А то есть разница?"
Фыркает мне в ответ.
"А хочешь - хочешь мы зайдём в Музей Пыток?!"
Надо же - какое... "заманчивое" предложение.
"А что - у них был и такой?"
Ошалело спрашиваю я.
"И не один!"
Отвечают мне.
А. Значит, "музей".
Я вспоминаю всё, что знаю про пытки людей...
"Знаешь. А НЕ хочу! Я хочу домой! Дома хорошо! Дома демоны сидят - Короля ждут-не дождутся! Я хочу домой!"
Я не хочу больше смотреть на извращения тела и духа своих предков.
Я хочу домой. Мне там есть, чем заняться.
Золотоглазая - змеи-то на дне золотые - хохочет, хохочет, хохочет.
"Сходил." Говорит. "Дракон на дно ада!"
Я ужасно злюсь-не злюсь на неё.
Всё это должно было быть по-другому...
Не знаю как... Посерьёзнее, что ли...
И она хохочет ещё громче.
А я плыву вверх.
Это кончено условно всё - но надо же мне куда-то плыть.
А то было "вниз".
Так пусть это будет "вверх".
"Эй! Дракончик! Я хотела тебя спросить."
"Ну!" Не очень вежливо буркаю я.
"Так ты всё-таки хочешь знать... "
"Что?"
"Зачем дракону меч?"
Я думаю - по-честному думаю - хочу ли я знать ответ на этот вопрос.
Вроде бы нет...
Ага, а потом опять - ходи, хвостом помойки человеческого бессознательного подметай!
Тьфу!
Что у меня - хвост казённый?
Он у меня один и совсем ещё новый! Не хочу по помойкам!
Но и плясать от "не" - не годится - всё равно тогда пошлют, хм, "на прародину"...
"Зачем дракону меч?"
Говорили мне Ашен-и-компания: "Учись, дракончик. Потом спасибо скажешь."