В настоящее время в среде оппозиционных активистов, как радикальных так и либеральных, часто возникают споры об эффективности художественных акций-"перформансов"; одним из основных критических аргументов является тот факт, что подобные постмодернистские забавы приводят к тому, что призывы к вооруженному восстанию начинают восприниматься стоящими в одном ряду с призывами к публичной мастурбации и беспорядочным половым связям. И это действительно так. Однако, идея художественной акции как своего рода очищения, катарсиса, избавления зрителя от его грехов, агрессии, страхов успешно использовалась и дадаистами, и ситуационистами, и даже рок-музыкантами (вспомнить хотя бы Джима Моррисона). И ведь раньше это работало; неспроста же после того, как ФБР стало оказывать давление на контркультуру, очень многие рок-музыканты переквалифицировались в "Уэзерменов".
Так в чем же причина болезни, поразившей идею перформанса в эпоху постмодерна?
Когда подобный вопрос встает перед врачом, врач открывает историю болезни пациента. Мы же, соответственно, откроем всеобщую историю человечества. Традиционной точкой отсчета обычно считают греко-римские мистерии, в которых элементы богослужения, театра и сексуально-экстатического восхищения были соединены вместе; но если копнуть чуть поглубже, мы увидим, что самым первым перформансом следует считать шаманскую символическую магию архаических культур.
В магических практиках всех народностей архаической эпохи чрезвачайно важное место занимала так называемая "кукла-дублер", принимающая на себя несчастья хозяина; в практике вуду и подобных техниках кукла играет роль врага, символически связывая которую с определенным человеком, маг получает возможность оказывать на данного человека желаемое воздействие. Колдуны Африки и шаманы Америки понимали задолго до Антонена Арто и Жана Бодрийяра: изображение ада намного страшнее самого ада.
Увы, во времена расцвета гуманизма это понимание было утрачено. Уже тогда было очевидно, что заветная мечта человечества о равенстве осуществима лишь через насильственное объединение актера со зрителем. И хотя с вершины нынешнего опыта ясно, что все попытки дадаистов, сюрреалистов, хиппи и всех остальных людей искусства хоть как-то использовать это почти по-юнгиански совершающееся слияние для достижения желанной свободы вступали в противоречие с духом времени и коллективным бессознательным человечества - мы ни в коем случае не должны их упрекать за это; они сделали все, что было в их силах, но повернуть историю они, конечно же, не могли.
А с расцветом информационной эры куклы и шаманы окончательно уравнялись в своем электронном представлении; если раньше и был возможен хотя бы какой-то катарсис, реализующий себя через субъектно-объектное деление, то теперь, когда и тем и другим являются одни лишь куклы, все ими совершаемое не может восприниматься более серьезно, чем детская игра в оловянные солдатики. А миллионы кукол, как известно, не могут ошибаться; и поэтому они от рождения и до смерти верят в свою персональную кукольную правду, и даже могут издавать газету и делать интернет-сайт с таким названием.
И вряд ли можно говорить, что многообразие, которым постмодернисты хотели добиться равенства, привело к пофигизму и возможности диктатуры; напротив, только в цифровую эпоху новости о смерти диктатора, о расстреле рабочей демонстрации и о семи любовниках негра-гомосексуалиста воспринимаются общественностью с одинаковыми театральными аплодисментами. Что неудивительно: у куклы в шаманизме, как известно, функция только одна - магическая; а она не зависит от социального статуса данной куклы или от ее общественной значимости и заслуг.
Итого, можно сказать, что свобода, равенство и братство, к которым так долго стремилось население нашей маленькой планеты, наконец-то осуществились и овеществились; и мы не думаем, что стоит огорчаться тому, что ради этого пришлось уравнять в правах субъект и объект символически-магического воздействия. Что же касается вопросов "может ли кукла стать настоящей и что она есть на самом деле?", то эти темы за всю человеческую историю обсуждались лишь в оккультно-гностических практиках, детских сказках про Буратино и его империалистического кузена Пиноккио, и в мифах о боге, сжигающем рассыпанные по всей земле упавшие с ожерелья богини бусины, возомнившие себя людьми (кстати сказать, возможно именно в этой легенде следует искать культурологическое объяснение популярности темы "всеочищающего пламени" в интернет-сообществе).
А вообще говоря, вопрос о настоящей природе куклы, шамана, окружающего их мира, да и вообще чего бы то ни было сродни известному пилатовскому "что есть истина?" настолько, что единственным возможным ответом на данный вопрос может быть лишь молчание; а тот, кто начинает говорить - тот просто не в курсе темы.