Кусочки замерзшей воды - ажурные звездочки и кружевные пластины - медленно опускались по оконному стеклу. Вирр уже давно - целых три, а то и четыре года - знала, что они называются снежинками. И ни на улице, ни в Городе, ни даже во всем Королевстве их просто так не найти. А когда их встретится друг с дружкой много-много - не различить, не сосчитать! - то это будет уже снег.
        Снег похож и на мороженое (только не сладкий), и на самую мягкую подушку (пока не рассыпался), а снежинки - на картинки, те, что на одеждах Мамы и ее подруг... Вирр поджала губы: а вот и нет! Она уже читала, что на платьях у взрослых не картинки, а узор.
        А еще Вирр знала, что в снег, если его очень много, можно прыгать, а еще с ним можно по-всякому играть: в самый короткий день года городские Маги засыпают площадки для игр снегом, и украшают падающими из ниоткуда снежинками. И самая длинная ночь становится самой нарядной - но такое бывает всего раз в год и ненадолго, а жаль!
        Вирр вздохнула: есть еще, конечно, Нетварный Сад - там живет множество чудесных зверей из таких далеких стран, что сразу не вымолвишь и не запомнишь. Есть среди них и те, что пришли-приплыли погостить из таких невероятных мест, где вода притворяется не только снегом со снежинками, но и прозрачным камнем-льдом. И чтобы зимние звери не скучали, этого белого сокровища им наколдовано в достатке. Но каждый день навестить их не сходишь, да забраться к ним не выйдет - Мама говорит, что нужно Быть Вежливой, Уважать Границы и Не Входить Без Приглашения.
        И книжки, и взрослые говорят - только в Королевстве вода льется и журчит год напролет, а снежинки водятся в землях диких и загадочных. Там, где бывает зима и другие Времена Года. Кто они такие - сразу и не понять. Время, оно, конечно, разное - то тянется долго-долго, то скачет так, что и следов не найти. Но цветы изо дня в день цветут, бабочки как вчера кружили, так и завтра будут кружить, а городские зверьки - важные коты и веселые кролики - всегда рады играть с Вирр. Когда она читала книжку "Мир за горизонтом", то долго смотрела на картинки этих самых "времен", пытаясь представить и свою улицу, и Парк Забав и Затей весенними, осенними, зимними - всякими по очереди. Весна была похожа на привычный ей мир, но не совсем - словно Маг-садовник так и не закончил работу. Осень убранством напоминала привычные леса, но без зеленых трав казалась совсем печальной. А зима - снег везде и повсюду. От такого порой захватывало дух, но голые деревья - это же так некрасиво!
        Нет уж, в который раз решительно подумала Вирр. Пусть лучше все эти "времена" останутся на картинках или где-то далеко, за границами Дома[1]. Да, в снежки можно поиграть лишь пару дней в году, зато снежинки можно позвать в гости когда угодно!

        Заклятье Снежной Занавески заказывали в лавках у мастеров Иллюзий в любое время; или просто просили готовое. А накануне самой длинной ночи всевозможные магические украшения Старшие Ученики магических Школ и вовсе раздавали, весело хохоча, прямо на улицах. Но на сей раз Вирр - совсем недавно услышавшая от Папы, что "делать все самой куда интересней и веселее" - решила в деле украшения своей комнаты проявить Самостоятельность и Ответственность (эти новые слова она узнала от Мамы). Вирр придумала План Действий (взрослые всегда так делают, чтобы ничего не напутать и не позабыть) и поделилась им с родителями. И Папа Ансвэ, и Мама Кориаль План похвалили, обещали не мешать, но попросили разрешения в нем тоже поучаствовать - совсем немного и в самом конце. И Вирр, замирая от гордости, разумеется, согласилась: не делиться радостями - хуже, чем нехорошо, просто нечестно.
        На следующее утро, положив вечные свиток и перо в настоящую школьную сумку (по полному праву она должна была пригодиться еще ой как не скоро, но Вирр, перечитав все свои книжки и начав посещать Городскую библиотеку, упросила родителей наколдовать столь необходимую вещь на вырост), девочка отправилась туда, где, по рассказам Ансвэ, хранятся самые настоящие и правильные во всем Кель'Таласе снежинки. Впрочем, не забыла она и свой "Мир за горизонтом", дабы уточнить - не слишком ли художник в своей заботе о детях-кель'дорай что-либо (например, снежные чудеса) за этим самым горизонтом приукрасил.
        Еще вечером предполагалось, что Вирр с первой строчкой своего Плана справится сама. И Ансвэ, и Кориаль сразу согласились, что дочка - знающая, что такое карта Города и умеющая наметить дорогу туда и обратно - никак не сможет заблудиться в трех перекрестках, двух кварталах и семи улицах. Посему второй довод - что ей "скоро самой ходить в Школу" -  Вирр с легким огорчением на лице вчера озвучила уже просто так; ну, чтоб не пропадал зазря. Но едва девочка разделалась с утренней ванной и торопливо позавтракала, Мама представила ей "юношу" (мальчика из соседнего дома и лет на пять ее дочери старше), которому, как неожиданно оказалось, было именно сегодня с Вирр по пути. Кориаль попросила исследовательницу снежинок составить ему компанию, а при необходимости - и чем-нибудь помочь достойному Кейларе из Закатных Облаков в его Школьных делах, "ибо интерес его тоже не праздный". Виеринраэ из Солнечных Бликов, уже в полной мере чувствуя ту самую Ответственность, церемонно предложила свое общество и услуги.
        На улице "достойный юноша", разумеется, стал просто Кеем - Младшим Учеником Школы Воинов, мечтающим в грядущем стать мастером Горного Дела, а пока получившего задание (Вирр уже знала: это когда тебе поручают Очень Важное Дело) подготовить рассказ о том, что сокрыто в недрах Королевства. И, как и Вирр, тоже собирался все рассмотреть сам -  не в картинках и иллюзиях, а по-настоящему.
        ...Уже на месте Вирр честно себе призналась - в одиночку она бы ни за что на свете не нашла павильон Застывших Граней! И даже не потому, что план Музея она дома поискать не догадалась - всегда можно спросить дорогу у служителей или посетителей. Просто... Пещеры - куда загадочней и таинственней, чем на картинках; стены из земли и камня - гладкие, словно рассеченные огромным мечом - открывающие свои секреты; яркие витрины - большие и малые - с множеством камней, поодиночке и в сочетаниях. Сколько, оказывается, всего потрясающего растет под землей; вот так ходишь по ней и не знаешь! Хорошо еще что Кей благородно предложил сперва отправиться по делам Вирр, а уже потом заняться своими, обещая маленькой спутнице непременную экскурсию - иначе бы девочка до вечера бродила бы там и сям по Музею Неживой Природы. Вирр смущенно согласилась, но твердо дала себе Обещание - отныне брать в Библиотеке не только сказки и книжки про зверей.
        Вчерашняя новость о том, что снежинки тоже кристаллы - вроде тех, что дают силу ее игрушкам, светильникам и еще множеству привычных домашних (и не только) вещей - Вирр до сих пор не давала покоя. А уточнение тоже, только без магии ясности не вносило - трудно поверить, что такая красота бывает хотя бы без капельки волшебства. Даже в книжках, что она успела прочитать, ничего прямо не говорилось, но о кристаллической природе снега ей сказал Папа, а значит - так и есть! И потому среди огромного множества камней...
        ...прозрачных и не слишком, а порой и непроглядных вовсе...
        ...разных, но неизменно прекрасно-совершенных форм...
        ...неисчислимых оттенков - всех, какие только можно извлечь из кисти-многоцветки и попытаться вообразить самой...
        ...одиночных, растущих кустиками, а то и притворяющихся ежами и дикобразами...
        ...сияющих в свете или манящих робким свечением в нарочно окружавшей их полутьме...
        ...и из которых она успела и смогла узнать лишь лунный камень из любимого и нечасто надеваемого ожерелья Мамы...
        ...именно потому Вирр отчасти была готова среди всего этого великолепия увидеть постамент со скромной белой горсткой, из которой торчало несколько ледяных игл и пластинок.
        Кей явно был тут частым посетителем: он уверенно протянул руку к экспонату - чуть-чуть, не стремясь коснуться - и с тихим, но отчетливо слышным звонко-льдистым звуком в воздухе проявилась... огромная, в десятки раз больше самой крупной из возможных снежинка. Одна, другая, третья - и все разные.
        Мальчик бросил на Вирр ободряющий взгляд, показывая: рука влево-вправо - выбираешь, какая интереснее; ладошкой от себя - уменьшаешь, словно зовешь за собой - делаешь еще больше.
        - А вот так - приближаешь весь снег или только льдинки...
        - Спасибо, - прошептала Вирр, покраснев: и что бы она делала - даже не подумав взять с собой увеличительную рамку и не попросив родителей заложить в её свиток сходное заклятье! - если бы за нее все заранее не продумали незнакомые заботливые взрослые? И не подскажи ей Ученик Кейларе? Вот больше никогда она не станет торопиться...
        Она достала из сумки принадлежности и стала старательно и аккуратно - как учил ее чертить Ансвэ - перерисовывать кристаллы воды. О своем смущении девочка уже не вспоминала: волшебно-призрачные снежинки-великаны навели ее на потрясающую задумку...
        Проверить книжку она тоже не позабыла: рисунки оказались правильные - словно и художник, и девочка рисовали с одной натуры. Но ни о потраченном утре, ни о своей дотошности Вирр не сожалела; ведь Папа всегда говорил - что интересно, проверяй сама.
        Обещанная Кеем прогулка по "саду кристаллов и камней" затянулась не просто до обеда (о чем Вирр c родителями уговорилась), а едва ли не до вечера. Казалось, чуть ли не с каждым предметом своей страсти "юноша" был знаком лично и не раз навещал его родню по месту проживания. В душе Вирр попеременно торжествовали восторги, удивления и - самую малость - некоторая досада: уж слишком девочка привыкла, что в основном именно она в компаниях сверстников, почти не умолкая, делилась вычитанными или услышанными от Папы с Мамой знаниями. А сейчас Вирр мало что могла добавить к повести о сокровищах родных земель - оставалось только слушать и быть благодарной будущему Мастеру Горных Недр. А быть может, и лучшему Кузнецу Королевства...
        ...Добравшись до дома, заинтриговав Папу хитрой улыбкой и насилу дождавшись припоздавшую с работы Маму, Вирр поделилась с родителями своей, как предположил Ансвэ, творческой идеей.
        Они сразу согласились с дочкой, подтвердив, что совершенно не обязательно (и даже незачем) слепо повторять неразумную Природу. Больше того, они раскрыли удивленной Вирр очередной секрет: оказывается, улучшать окружающее и делать его красивее или полезней - прямая Обязанность эльфов-кель'дорай, это входит в их Ответственность и называется Долгом. И то, что Вирр сама об этом догадалась - еще одно подтверждение тому, что она уже почти совсем взрослая.
        И они все вместе принялись плести Занавеску, какой на их улице еще ни у кого не было: Вирр выбирала рисунки из свитка, Папа воплощал Форму, а Мама - вливала Силу, чтобы снежинки (каждая в ладошку Вирр!) могли, по ее словам, падать бесконечно. А когда девочка спросила: "Бесконечно - это как?", Кориаль ответила - "Пока не надоест."

        Красивый и полезный (как минимум, для настроения), по-эльфийски улучшенный колдовской домашний снегопад радовал Вирр уже третий день. Вот и сейчас - она перелистнула страницу новой, позавчера взятой в Библиотеке толстенной книжки и с гордостью еще раз бросила взгляд на неспешный хоровод ледяных балерин.
        Как и обещал ее новый друг Кей, "Рассказы о самоцветах: волшебство без магии" оказались совершенно потрясающими. Легко поверить, что именно после них соседский мальчик четыре года назад увлекся всякими Горными премудростями. Конечно, звери (и особенно коты!) по-прежнему владели маленьким сердцем Вирр, и вожделенный выбор грядущей Школы был для нее все так же очевиден (все знают - только у Охотников бывает настоящий Спутник-Зверь-и-Друг!), но именно вчера на третьей главе ("Палитра недр") она впервые в своей жизни задумалась о выборе Профессии.
        Не стать ли ей Ювелиром?
        Тихий стук в притолоку - раз-два-три-тишина-и-сразу-дробь, их с Ансвэ тайный сигнал - прервал ее размышления о том, как именно она зачарует свои первые украшения.
        Ура, он сегодня рано!
        - И какие тайны поведал тебе сегодня почтенный магистр Мансфер? - спросил отец, присаживаясь рядом.
        - А ты зна-а-ал... - торопливо зашелестели страницы, -  ...что некоторые камни сами меняют цвет?! Ну, когда ты с разных сторон на них смотришь?!
        - Неужели? - удивленно прищурился Ансвэ[2].
        - Не смейся, ты-то всё знаешь...
        - Пока, как и ты - не всё, Буковка. Но мы же с тобой постараемся?
        Вирр, невыразимо гордая от причастности к Наукам Королевства, радостно кивнула.
        - А что нового у тебя? - спросила она с ожиданием очередного потрясающего рассказа, которых Папа знал едва ли не больше, чем можно было прочитать в книжках.
        - Сегодня историю я рассказывать не буду, - качнул головой Ансвэ и прежде, чем Вирр успела огорчиться, предложил: - Зато ты сама в ней сможешь поучаствовать.
        - Правда?!
        - Мне нужно посетить коллег - хочешь со мной?
        Кто такие коллеги, Вирр из рассказов Ансвэ уже знала - это те, кто делает одно с тобой Дело. Или, говоря иначе, кому интересно то же, что и тебе. У Папы много коллег и некоторые из них уже не раз приходили в гости (или, как Мама говорит - "наносили Визиты").
        - Ой, это сестры Лунные Лилии с Янтарной улицы? Нет? Тогда сударь Корин из Туманных Ив, у которого рысь Гъельд? Мы полетим в Рассветный Ветерок, на крылатике, да? - Вирр уже летала один раз на виверне, ей ОЧЕНЬ понравилось и хотелось еще.
        (А еще она всегда старалась быть Вежливой и Воспитанной, ведь Мама всегда говорила - поминая Дом вместе с именами друзей или просто знакомых, проявляешь Уважении сразу ко всем их Близким и Родным. Даже к тем, кто еще не родился!)
        - Не угадала, - рассмеялся Ансвэ, - сегодня мы не пойдем и не полетим. Мы - телепортируемся.
        Вирр задумалась. Она уже не раз гуляла с родителями у Дворца на Площади Солнца - там, где живет Светлый Король всех эльфов. И там часто видела, как на особых площадках тоже особые Маги рисуют уже совсем особые Очень Сложные Рисунки (каких Вирр пока не умела), чтобы одни эльфы исчезали, а другие вместо них появлялись. Ей объяснили, что так кель'дорай путешествуют за горизонт.
        - Мы ТАК далеко поедем? - самую малость недоверчиво протянула Вирр. - А-а...
        - А Мама нам разрешила, - развеял сомнения дочери отец. - Но нам с тобой придется одеться потеплее.
        - А потеплее - это как?
         
         
        Высшие не празднуют Зимний Покров; по крайней мере, всерьез - когда жизнь измеряется многими столетиями, разница между неделей, месяцем и годом нечувствительно теряется. Но если ведешь дела с краткоживущими - хум'аноре, дварфами и гномами - то любая предпраздничная торопливость, мельтешение и хлопоты Малых народов поневоле передаются и Магу, разменявшему вторую-третью тысячу. И потому здесь и сейчас - на телепортационной станции Элунарана - естественным образом возникала странная, но навязчивая мысль, что одна часть столичных горожан внезапно вспомнила о своих незавершенных делах, неврученных подарках или обещанных Младшим визитах, а другая - тоже довольно немаленькая - до сего дня пребывая по тем или иным делам в сопредельных землях, в последний момент спохватилась и озаботилась массовым скорым бегством, дабы возможного участия в зимнем торжестве Младших гарантированно избежать.
        По мнению Ансвэ Солнечного Блика, эта "гипотеза" была, с некоторой долей деликатности говоря, несколько надуманной, но могла - по крайней мере, отчасти - объяснить непривычно длинные (даже по меркам Столицы) очереди на телепорты в Штормград, Лордерон и Стальгорн. Как и то, что череда отправляющихся постоянно прерывалась многократными прибытиями. Даларан же в очередной раз путешественников временно не принимал, но к его локальным магическим штормам все заинтересованные и причастные уже притерпелись.
        Подобно любому не вполне кабинетному ученому, Ансвэ давно привык любой поворот событий или задержку в планах воспринимать как возможность; например и в данном случае - еще раз проверить свои заметки к докладу коллеги. Он с понимающей улыбкой кивнул в ответ на чуть виноватый жест знакомого Мага-телепортиста, предложил Вирр тоже потратить нежданную заминку с пользой (повторить их домашние уроки языка людей), откинулся на спинку скамейки для ожидающих и принялся просматривать абзацы и сноски. Одновременно он продолжал краем глаза приглядывать за дочкой: полагать, что окружающая суматоха тем или иным образом не привлечет ребенка и не соблазнит на приключения, было бы - как не преминула бы сказать Любимая - неоправданным оптимизмом. В конце концов, Ансвэ никогда не забывал и свое детство: ему было восемь, когда он, улизнув от отвернувшихся всего на миг родителей, успел прошмыгнуть в два телепорта один за другим и вернуться обратно. И потому отказывать Вирр в наследственном любопытстве или, упаси Белоре, запрещать ей какие-либо приключения, Ансвэ не собирался: он просто тоже хотел успеть в них поучаствовать - на совершенно равных началах.
         
         
        Вирр честно пыталась припомнить все правила ухода за очень своенравным, диким и обитающим в буреломах и зарослях человеческого языка зверем по имени Артикль. Он подразделялся всего-то на два подвида, но вот которого из них и в какой момент кормить и выгуливать - в этом деле девочка еще частенько путалась. Вопрос, в силу множества условностей, был и сам по себе непростым, а творящееся на площади столпотворение трудам не помогало - взгляд Вирр то и дело падал на что-нибудь потрясающе интересное. Или на кого-нибудь - вроде сидящей напротив семьи иноземцев. Вирр совсем недавно прочитала "День дварфийского мальчика" и просто не могла не сравнить книжные впечатления с Наблюдением В Естественной Среде (что, как рассказывал Папа, делают все ученые).
        Взрослые в зачем-то заранее надетых меховых кафтанах сидели гордо выпрямившись, совершенно неподвижно и глядели прямо перед собой - вероятно, берегли то, что в книжке называлось "дварфийскими Достоинством и Солидностью". Впрочем, свой внушительный багаж они тоже из рук не выпускали. Папа-дварф был с непременной бородой (вживую она еще смешней, чем на картинках, но Вирр, разумеется даже не улыбнулась: это было бы Невежливо), а дварф, который, вероятно, был мамой - лицом на удивление похожая на мужа, и такая же широкая и крепкая - была, разумеется, без бороды. Сидящий меж ними ребенок про солидность и прочие дварфийские сокровища, должно быть еще даже не читал -  зажатый родителями, он, тем не менее, азартно вертелся, глядя по сторонам. А еще он то и дело приоткрывал стоящий у него на коленках небольшой ящичек-сундучок с набором новеньких сияющих сталью инструментов (некоторые Вирр показались знакомыми, а иные она видела в первый раз) - очевидно, хвалясь перед Элунараном и всем Королевством зимнепокровным подарком.
        ...Перед тем, как собрать дочку в Путешествие, Ансвэ и Кориаль еще раз напомнили ей о том, что только родина Вирр обильна бесконечной магией; и лишь кель'дорай - самый искусный в волшебстве народ - может радовать своих детей ежедневными сюрпризами. Дети же Младших обычно получают подарки ОЧЕНЬ редко - как правило, всего ДВА РАЗА В ГОД (когда Вирр услышала об этом впервые, она сперва не поверила, потом пришла в ужас, а затем стала думать, как всем этим несчастным детям помочь). И потому даже самый простой и не по-эльфийски скучный подарок для ребенка Младшего народа - огромная радость и невероятно счастливое событие. И Вирр должна будет ОБЯЗАТЕЛЬНО проявить и Вежливость, и Понимание...
        Все еще преисполненная горечи за судьбу детей всех Малых и Несчастных народов континента, Вирр дождалась, когда сияющий не хуже инструментов взгляд дварфийского ребенка пересекся с ее взглядом и, приветливо ему улыбнувшись, состроила восхищенную рожицу - вполне, кстати, честную: блестящие штучки ей понравились (хотя мастер, их создавший, совершенно зря пожалел и чеканных узоров, и веселых огоньков).
        В ответ дитя сурового и заснеженного Каз-Модана немедленно надулось от гордости, затем снисходительно оглядев легкий и совершенно не зимний костюмчик девочки, цепким взглядом сравнило солидные баулы родителей с отсутствием видимого багажа рядом с Вирр и Ансвэ (одежда потеплее и немногочисленные вещи, собранные Мамой на-всякий-случай, уже дожидались их в месте назначения), едва задержалось на вечном свитке Вирр и - должно быть не сочтя его хотя бы отдаленно достойным внимания - с окончательным чувством превосходства показало Вирр язык.
        Вздрогнувшая от неожиданности девочка каким-то чудом успела вспомнить и другие наставления родителей - о том, что Старший народ от Младших отличается не только Знаниями и Умениями, но еще и тем, что лучше их Воспитан. И свою очередь просто посмотрела сквозь обидчика - благо перед ней сидели целых два примера для подражания.
         
         
        "...И несмотря на то, что общее происхождение дварфов и троггов[3] уже можно считать вполне доказанным", скользил над текстом кончик вечного пера, "...оглашать этот факт на общей конференции Вам не следует." - Ансвэ еще раз мысленно повторил всю фразу и сам себе кивнул: Младшие народы обидчивы и склонны не воспринимать ту правду, которая им не нравится.
        - Па-ап...
        "...Впрочем, и не все из нас в этом совершенны..."
        - Да, Буковка?
        (Они давно уговорились с дочкой, что объявленный урок иноземной речи и можно, и нужно прерывать ради любого, даже, казалось бы, постороннего вопроса - но обязательно на изучаемом языке. И потому Вирр спросила, а он ей ответил, разумеется, на хум'аноре.)
        - А отчего в "Дварфийском мальчике" нет ни одной сценки, где Эдим читает какую-нибудь детскую книжку? Он ходит в свою дварфскую Школу, учится счету и дварфийскому письму, но они там пишут и читают только всякое.... - Вирр замялась, подбирая слово. - Простое?..
        Ансвэ бросил быстрый взгляд на соседей напротив (заезжий купец с супругой едва заметным кивком обозначили уважение, а их маленький сын отчего-то съежился и покрепче ухватился за руку отца), должным образом кивнул союзникам в ответ и незаметно для сторонних глаз активировал Пелену Размытого Слуха - скорее, просто в силу уже давно въевшейся привычки, чем опасаясь, что в площадном шуме соседи напротив что-либо расслышат.
        - Повседневное? Обыденное? - предложил он дочке более достойные синонимы.
        - Наверное, да...
        - Дварфы - очень практичный народ, Буковка. У них нет книг о том, чего никогда не случалось - а истории прошлого, которые они полагают достоверными и легенды, которые они считают древними, подгорные жители записывают, но предпочитают заучивать и пересказывать устно. Даже детство, - добавил Ансвэ, заметив, как дварфский мальчик пытается задвинуть за спину свой набор инженера, - они считают чем-то несущественным, неважным, несовершенным. Чем-то, что должно как можно скорее миновать и пережить. Как недуг... Ты помнишь, что такое болезни, да?  ...которым страдают лишь в раннем возрасте, а взрослому такое не пристало. Ты, наверное, думаешь, что у нашего юного гостя настоящие инструменты мастеров?
        Вирр еще раз внимательно посмотрела на невоспитанного дварфика (тот явно решил, что противная эльфийская девчонка наябедничала и потому, вероятно, уже не чаял избежать превращения в лягушку страшным эльфийским колдуном) и, немного подумав, ответила:
        - Наверное, нет... Слишком маленькие для взрослых. Ну, - добавила она торопливо, - если только это не для Ювелирных дел... Я до них еще не дочитала.
        - Верно, - довольно кивнул отец, - Ты молодец.  Это точная копия настоящего набора Механика - только сделанного под детскую руку. То, что можно было бы с некоторой осторожностью назвать дварфийскими игрушками, у них просто копии взрослых практичных и полезных в быту вещей. В основном - орудия ремесла, должные с малых лет напоминать юным дварфам, что суть их грядущей и короткой жизни - непрерывный труд на благо клана... Понимаю, Буковка, на первый взгляд дварфы могут показаться очень скучными, но при том все равно остаются искусным и занимательным народом.
        - Это... - Вирр наморщила лоб, - Парадокс, да?
        - Он самый, - улыбнулся Ансвэ. - Что поделать, Буковка. Разумные - самый сложный предмет для изучения.
        Вирр задумалась и замолчала; Ансвэ же, немного помедлив, снял Пелену и вернулся к заметкам. "...И непременно следует дополнительно подать заявку на допуск экспедиции в нижние ярусы комплекса "Черная Гора"..."
         
         
        Первая в ее жизни телепортация едва не разочаровала Вирр - вот они с отцом еще тут, а вот уже там. Нет, ну действительно - "И это всё?!" Сама подготовка к перемещению - начертание, упорядочивание потоков и уж тем более заключительное действо-жест отправляющего Мага - выглядели куда значительней. Помогая дочке сойти с приемной платформы, Ансвэ поспешил оправдать одно из самых непростых направлений Магии Аркана, объяснив Вирр, что самое трудное и едва ли не самое важное в искусстве телепорта - точнейшие и многочленные расчеты, учитывающие смещение поверхности, движение планеты в пустоте и всей звездной семьи Белоре в необозримом Пространстве - для досужих путешественников вроде них с Вирр всегда остается "за кулисами". Что поделать, такова цена любого мастерства - если все сделано идеально, со стороны результат кажется простым и невзрачным...
        - Господа Солнечные Блики, Элунаран, в Штормград и окрестности, на три дня? - негромко уточнил подошедший станционный служитель и, получив подтверждение, предложил пройти в одну из многочисленных дверей по периметру зала. - Ваш багаж, господа Высшие.
        Ансвэ тепло поблагодарил, Вирр же - позабыв о мимолетности века хум'аноре - сперва пожелала служителю крепкого здоровья, потом выразила надежду, что для него Зимний Покров будет радостным и снежным, и только затем торопливо крикнула застывшему позади в растерянности краткоживущему сударю "Спасибо!", но это уже почти из-за двери. Ей очень не терпелось наконец-то надеть свой первый Настоящий Человеческий Зимний наряд.
        ...Разъяснив утром дочери на понятных ей книжных отсылках, какова из себя "теплая одежда", Ансвэ тогда же подал ей пример, избрав себе для грядущей поездки стандартную парку полярных исследователей Нордскола. Вирр же, хотя и любила подражать отцу, в этот раз проявила похвальную самостоятельность, решив, что на встречу с зимними сказками Младших нужно одеться тоже сказочно и на Младший манер. Или, как она выразилась, ткнув пальцем в книжный разворот, "как на Зимний Покров всегда одеваются дети-хум'аноре". (И Кориаль, и Ансвэ тогда обменялись быстрыми взглядами, единодушно и без слов решив не огорчать дочку уточнением, что отнюдь не все краткоживущие семьи могут позволить себе шить сами или на заказ традиционный Красный Зимний наряд на каждый Покров и для каждого быстрорастущего ребенка. И уж тем более из отменной кожи и значительно более редкой рунной ткани.) Единственной вольностью и отклонением от иноземного обычая, которую посоветовали родители, была замена традиционных дварфо-человечьих варежек (на картинке Вирр отображенных художником недостаточно подробно) на эльфийские перчатки с дополнительной меховой оторочкой и защитой от мороза. Выслушав объяснения и рассмотрев эскизы в карнавальном каталоге, девочка задумалась, согласилась и уверенно высказалась в том смысле, что такую потрясающе неудобную вещь надевать на руки детям станет только тот, кто хотел бы помешать им вообще что-либо этими руками делать[4].
        И сейчас, в гостевой комнате при станции, отменив заклятье Сжатия, разобрав вещи и накинув утепленную куртку, Ансвэ и сам не торопился, и Вирр не торопил, давая ей возможность рассмотреть себя в зеркало, повертеться перед ним как следует, снова полюбоваться на отвороты зимних сапожек, в пятый раз поправить Красную Зимнюю шапочку и порадоваться тому, как она удачно прикрывает еще не отросшие детские уши... И в третий раз предложить папе убедиться, как и насколько его дочка похожа "на совсем обычную здешнюю девочку". В вопросе ушей папа безоговорочно согласился, а вот про совершенно нечеловечьи, все еще никуда не девшиеся и по-прежнему выдающие эльфийскую суть глаза - слишком большие для ребенка-хум'аноре, он напоминать дочке резонно не стал - чтобы прежде времени не расстроить.
        Наконец, господа Солнечные Блики, к вероятному облегчению местного персонала (разумеется, не рискнувшему их торопить), освободили станционные покои и направились к выходу. Ансвэ переложил путевую сумку в левую руку и торжественно распахнул перед Вирр дверь в заснеженную столицу одного из Семи людских Королевств, готовый разделить с дочкой радость открытий, глубину удивлений и, если потребуется, поработать личным экскурсоводом: Штормград он знал хорошо, не раз в нем бывал и мог рассказать о каждой статуе или знаменитом строении - даже если бы какие-нибудь шаловливые хум'аноре поснимали или поменяли местами все знаки и таблички...
        - Ух ты!.. - выдохнула парок Вирр.
         
        Город был похож... Глаза и мысли у Вирр разбежались вместе со снежинками, подхваченные разыгравшимся, неожиданно холодным-прехолодным ветром. На что похож?
        На большущее мороженое-торт из кондитерской на Карамельной улице, с вафельными башенками и цукатными домиками?
        На огромное, пушисто-невесомое прохладное одеяло в родительской спальне?
        На великана-ирбиса, лениво раскинувшегося посреди невероятно огромной гостиной?
        На все сразу?!
        Или просто - на ожившую картинку из книжки про традиционные зимние забавы детишек-хум'аноре? Правда там, насколько помнила Вирр, кроме заснеженных крыш и улиц, веселых детей, играющих в снежки, и экипажей с загнутыми палками вместо колес (запряженных не птицами-крылобегами, а рогатыми зверями-лошадьми!) всегда и непременно присутствовал еще один персонаж, коего Вир, старательно вертя головой, все равно пока никак не могла отыскать...
        - Па-ап, а где же Дедушка Зима?!
         
         
        Если у вас есть ребенок, вы должны быть готовы отвечать в любой момент и на любые вопросы; иначе вместо маленького Разумного вам стоит завести аквариум. И лучше иллюзорный.
        О том, чем отличается вера от знания, Вирр до сих пор еще ни разу не спрашивала, но Ансвэ - понимая, что подобный разговор в перспективе неизбежен - уже не первый год обдумывал правильный ответ. Что поделать, воспитание эльфийских детей чем-то сродни партии в "Гибель полководца" - планируй на множество ходов вперед и не забывай о неожиданных резервах "противника".
        - Вполне возможно, Буковка, что мы его не встретим.
        - Почему?
        - Ты хорошо помнишь, что ты читала про Зимний Покров краткоживущих? Тогда напомни и мне - что именно о Дедушке Зиме сказано в наших книгах?
        - Сказано... - Вирр ненадолго задумалась. -  Что хум'аноре и дварфы думают, что...
        Она осеклась и замолчала. Отец терпеливо ожидал.
        - Они и сами не знают?
        - Верно.
        - Так его на самом деле нет?! - прошептала девочка печальный приговор.
        - А теперь - не совсем верно, - возразил Ансвэ. - Ты торопишься, Вирр. Вспомни, мы уже говорили с тобой о Главном Правиле Науки. Что может ученый утверждать наверняка?
        Вирр задумчиво-печально поковыряла сапожком снег и вдруг воссияла надеждой:
        - Только то, что что-то существует, если есть тому... сведения?!
        - Свидетельства, - осторожно поправил отец. - Или подтверждения. Могут ли существовать доказательства того, что чего-то или кого-то на свете нет?
        Вирр еще немного подумала и справедливо усомнилась.
        - Следовательно, - кивнул Ансвэ, - что должен ответить настоящий кель'дорайский ученый на вопрос "Существует ли Дедушка Зима?"
        - Он должен сказать "Я не знаю"!
        - Вот теперь совершенно верно. А что он еще может? - заговорщицки прищурился отец.
        На сей раз дочь задумалась подольше и Ансвэ предложил договорить на ходу - от телепортационной станции на Торговой Площади им предстояло дойти до гостиницы в Дварфийском квартале. Разумеется, было где остановиться и поближе - в той же "Золотой розе", традиционно принимавшей гостей из Кель'Таласа - но Ансвэ обещал дочке настоящее Зимнее Приключение, а где же праздновать Зимний Покров и искать свидетельства Дедушки Зимы, как не в районе дварфов? Кроме того, были для подобного выбора и иные, не менее веские аргументы.
        - Он может сказать... то есть, высказать... Предположение, да?
        - В целом верно, но правильней - сформулировать гипотезу. А затем доказать ее или опровергнуть.
        Они миновали Главную Елку у Городского Банка - Вирр немного покружила вокруг нее, но Дедушку Зиму (настоящего, а не сразу трех одетых в красные кафтаны уличных артистов) она и тут не нашла - и взошли на мост, ведущий в Старый Город.
        - Пап, а почему ты сказал, что мы Его не встретим, если мы не знаем?
        - Это уже называется вероятностью.  
        - А это как?
        - Например, - начал объяснять Ансвэ, - если ты идешь в Библиотеку, то скорее всего ты обнаружишь там книги; а если в кондитерскую, то ты всегда находила там всякого рода сладости, верно? В принципе, нет ничего невозможного в том, чтобы почтенный Амарод решил порадовать маленьких читателей конфетами, а мастер-кондитер Илзи - прямо в лавке запасти множество книжек для досуга. Но поскольку твой опыт посещений и Библиотеки, и кондитерской говорит об обратном, то... - он сделал нарочитую паузу.
        - Понятно... - расстроено протянула Вирр. - Если до нас Дедушку Зиму ни один ученый не видел, то скорее всего, не увидим и мы...
        - Скорее всего, - подчеркнул отец, - но не обязательно. У тебя есть своя гипотеза и ее нужно проверить.
        Вирр совсем безнадежно вздохнула. Она уже даже не смотрела по сторонам, только под ноги; и Ансвэ решил ее подбодрить, обратившись к самому, как ему казалось, значимому для дочки и сокрушительному примеру.
        - Буковка, помнишь мы с тобой читали историю поиска Гондрии? Без малого две тысячи лет этот зверь считался исключительно мифическим - всего лишь сказочной выдумкой племен Зул"Драка, пока упорная и отважная Охотница Валлери, верившая в древние легенды наперекор мнению очень многих авторитетов, в одиночку противостоя северным троллям, не только обнаружила призрачную тигрицу в окрестностях Гундрака, но и приручила её. Добилась бы Валлери своего, - сказал отец, значительно поглядывая в сторону оставшейся позади Городской Елки, - если бы опустила руки после первых же неудач?
         
         

         
        На взгляд Вирр, Дварфийский квартал Штормграда в указателях и табличках не нуждался - даже крепко зажмурив глаза, пропустить все больше заполняющие морозный воздух ароматы сгорающего угля, железной окалины и прочие запахи кузниц было невозможно; главная сложность - в случае подобного "путешествия вслепую" - была в том, чтобы не свалиться по пути в какой-нибудь канал. Или просто не пропустить нужный мост.
        Ансвэ мнение дочери разделил, но добавил - не будь сейчас у дварфов праздник, Вирр бы не понадобился даже нос - сгодились бы и уши: грохот многочисленных молотов и наковален не заглушила бы никакая Зимняя шапочка.
        Гостиница "Лопата и заступ" (некогда начинавшая как трактир с гостевыми комнатами), была местом отдыха, общения и деловых встреч членов Лиги Исследователей ("Это такой дварфийский Реликварий, Буковка", объяснил Ансвэ) в Штормградском Королевстве. Лига, учрежденная по кель'дорайским меркам даже не вчера[5], а едва не после минувшего обеда, да еще с задержкой на "отдохнуть", а по мнению отдельных кланов, Гильдия - где два дварфа, там три мнения - стремительно обрастала древним наследием и устоявшимися вековыми обычаями. На последнее даже хум'аноре с их пятисотлетним факультетом Исторического Наследия при университете Лордерона смотрели с затаенной улыбкой - но, подобно Высшим, тоже полагали недостойным подрывать энтузиазм подгорных союзников в их приобщении к науке о прошлом. Так или иначе, собираться в тавернах и проводить там конференции и симпозиумы, было тоже одной из "исконных" и "научных" дварфийских традиций.
        Миновав квартальные ворота, Солнечные Блики свернули в ближайший проулок и там, не доходя самую малость до гостиницы, немного задержались:
        - Пап, а почему этот квартал - дварфийский, а дома вокруг такие же, как в остальных? Или это только сверху, снаружи, а настоящие уходят глубоко-глубоко?
        - Последнее - точно нет, - покачал головой Ансвэ, - не глубже самого глубокого подвала. Штормград построен в дельте одного из рукавов главной местной реки Элвинн - рукава, пересохшего более тысячи лет назад из-за последовательно-неразумного земледелия в долине Златоземья...
        - Так вот почему столько мостов и каналов! - не удержалась Вирр.
        - Именно. Сейчас об этом помнят лишь историки, да и то не все. А ведь совсем недавно[6] с полночного обрыва в залив - там, где теперь штормградский порт - низвергался красивый водопад... Но уже немало столетий сохранившиеся протоки и речушки укрыты под мостовыми и замкнуты на очистные, подземные же сооружения. Город теперь, по сути, стоит на замершем над обрывом своего рода озере. Прокопать под городом настоящие тоннели и залы в подгорном стиле, вероятно, возможно, но очень небезопасно - даже для таких великолепных мастеров, как дварфийские строители. Да и вряд ли местные правители-хум'аноре им бы позволили. Что же касается надземной части домов... Тут я могу лишь предположить - селившиеся здесь в те времена дварфы просто не хотели слишком выделяться. Или - не стоит этого исключать - они собирались таким образом оказать хум'аноре уважение. К сожалению, я не знаю наверняка. Идем?
         
         
        Просторный зал, заставленный невысокими уютными круглыми столиками и непривычно низкими стульями, был почти полон - в основном дварфами, но и хум'аноре здесь встречались, хорошо приметные среди прочих своим ростом. Все посетители были одеты кто во что, в основном соответствуя картинкам из детских книг про соседние народы и обычаи. Но на удивление Вирр - ожидавшей от Младших некоторого зимнепокровного единодушия - большинство из них если и надели сегодня что-то Зимнее, Красное и Праздничное, то что-то одно - кто куртку, кто штаны, а кто всего лишь Зимнюю шапочку. В полном должном облачении искать или встречать Дедушку Зиму - кроме, разумеется, самой "почти настоящей местной девочки" - был готов разве что трактирщик. Ну еще и сколько-то гномок-официанток - несмотря на свой крохотный рост, они мелькали меж столов так быстро, что Вирр просто не успевала их сосчитать.
        Оказалось, Ансвэ многие тут знали. Это не стало для Вир каким-то особенным сюрпризом (она никогда не сомневалась, что ее Папа знаменит!), но ее смутило странное разнообразие приветствий. Одни посетители отмечали появление коллег не вполне понятными, но явно добродушными возгласами; другие (быть может, вовсе и не знакомые, а просто вежливые) возглашали праздничную здравицу. Но вот некоторые - в основном дварфы - безразлично скользнув глазами по Вирр (и не восхитившись ее тщательно продуманным костюмом!), при виде самого Ансвэ Солнечного Блика морщились, кривились, что-то уже совсем неразличимое бормотали и немедленно уделяли пристальное внимание своим кружкам - словно встретив их в первый раз. Вероятно, некоторая невоспитанность на всю жизнь сохраняется у тех, кто в детстве любил показывать эльфийским девочкам язык.
        - Это у них там пиво? - со всей осторожностью Охотника в засаде уточнила юная исследовательница местных Разумных.
        - У них там портер, - соблюдая не меньшую секретность, поведал Ансвэ. - С точки зрения систематики напитков Младших, это именно пиво, только темное. Но никогда не говори так при дварфах - они очень обижаются.
        - А почему?
        - Они считают, что это уравнивает их с людьми и лишает исконно дварфийской особенности. Ведь портер придумали именно дварфы.
        Вирр про себя решила, что это звучит слишком сложно. И что она обдумает это потом.
        - Коллега Ансвэ!.. - раздался легко перекрывший шум таверны восторженный крик и по лестнице, ведущий на второй этаж таверны, радостно, едва ли не кувырком, с полными небрежением как к тяготению, так и к своей и без того короткой жизни, сбежал хум'аноре в мантии Мага - с такой окладистой белоснежной бородой, которой, несомненно, должны были позавидовать, все дварфы Мироздания.
        Вирр завороженно уставилась на первого в своей жизни пожилого Младшего - настоящего, живого и не с картинки.

        Многие эльфийские коллеги Ансвэ относились к ученым-хум'аноре с определённой долей того, что можно было назвать тонкой иронией или добродушным снисхождением. Некоторые основания тому имелись: книжники Семи королевств часто грешили предвзятостью, излишней злободневностью, жаждой признания в ущерб научной достоверности, зачастую поверхностными знаниями и шаблонностью мысли (при том, что последнее они предпочитали приписывать долгоживущим). В любви к жизненным благам, способной победить любую преданность истине - действительно присущем хум'аноре свойстве, описываемом на их языке не имеющим аналогов в талассийском словом жлобство - даже самые критически настроенные ученые-кель'дорай старались своих краткоживущих коллег лишний раз не обвинять: презирать даруемые силой Солнечного Колодца неисчерпаемые блага - когда они есть - очень просто и легко, кто бы спорил.
        Ансвэ же имел на счет Младших коллег особое мнение. В юности ему довелось свести очень близкое, хотя и, слава Белоре, краткое знакомство с системой начального человеческого обучения. И понаблюдав, сколь совершенным и эффективным инструментом (исключительно в вопросе насаждения отупляющего однообразия, искоренения изначальной любознательности и естественного детского интереса к загадкам окружающего мира) является то, что хум'аноре называют своей педагогикой, на основе этого непростого опыта будущий папа Вирр принял два Очень Важных Решения.
        Во-первых, он перестал удивляться тому, как почти все краткоживущие взрослые произносят слово "школа" на любом языке.
        Во-вторых, встречая Младших, сумевших из поединка с родным образованием выйти хотя бы с не очень большими потерями (не говоря уже о последующих действительно серьезных научных достижениях), он абсолютно искренне воспринимал их как героев, сравнимых с Основателями. В конце концов и Дат'Ремар, и его последователи, прежде чем основать Науки, Школы Магии, чудесные города и величайшее в Азероте Королевство, всех злых учителей и завистливых родителей оставили далеко позади и вообще на другом берегу. У немногих настоящих ученых-хум'аноре (как, впрочем, и у истинных коллег-дварфов) такой возможности не было.

        - Я взял на себя смелость, коллега, снять вам эту, быть может, слишком скромную комнату...
        - Коллега Маркус, - совершенно серьезно ответил Ансвэ, - помилуйте: эти апартаменты даже слишком роскошны для визита на несколько дней...
        - Да прекратите, -  смущенно отмахнулся седобородый человек.
        Вирр тоже немного удивилась такому искажению Фактов - один только балкон-веранда в их элунаранском доме был куда просторнее того, что здесь называлось комнатой; но решила, что, как и в случае подарков, сказанное имеет отношение к Вежливости и Пониманию.
        -...Но вам определенно не стоило так себя утруждать.
        - Я... Я опасался, что за день до конференции совсем не останется свободных мест, - развел руками Маркус. - С моей стороны - я ведь сторона принимающая! - это было бы просто недопустимо.
        Разделавшись с наиважнейшими вопросами, старик перевел взгляд на Вирр, терпеливо теребившую Красную шапочку. Девочка еще на лестнице спохватилась, что обычаи людей требуют головной убор, войдя в помещение, снимать. Про уже упущенную подгорную традицию - посетив заведение, почтить дварфский долг[7] - она вспомнила тогда же, но из обычаев двух Младших народов решила обойтись наименее неприятным (запах портера ей не понравился).
        - А ты... то есть, вы... - до сих пор бойко излагавший на талассийском (и куда лучше, чем Вирр на хум'аноре, что стало для нее одновременно и вызовом, и поводом для восхищения) старик явно впервые имел дело с эльфийскими детьми, и Ансвэ немедленно поспешил коллеге на помощь.
        - Сударь Маркус Бруди, позвольте мне представить вам мою дочь - Виеринраэ Солнечный Блик.
        Вирр, припрятав шапочку за спину, церемонно исполнила принятый у женщин-хум'аноре реверанс - совсем как взрослая, с Мамой учили - в том виде, в каком он был предусмотрен не для платья.
        - Виеринраэ Солнечный Блик, я с гордостью и уважением представляю почтенного Маркуса Бруди - искусного Мага трех Направлений, почетного доктора Академии Даларана, профессора кафедры Старого Аратора при факультете Наследия и первооткрывателя катакомбной культуры бородовидных топоров в полночно-восходном Лордероне.
        - Я... рад... - немного неуклюже не то слегка поклонился, не то слишком низко кивнул коллега Маркус, - приветствовать... э-э-э... вас, сударыня.
        - Я тоже, сударь, - важно кивнула в ответ Вирр, еще сильнее, чем когда-либо, следя за произношением. Затем, вспомнив, как трудно было ей самой в чужом языке усвоить правила уважения (ведь у хум'аноре "ты" и "вы", употребляемые в обычной речи - не разные слова, а одно, означающее разное и в разных обстоятельствах), добавила:
        - И вы можете обращаться ко мне, как вам удобно.
        Она бросила незаметный взгляд на отца: тот чуть прикрыл глаза, всецело одобряя великодушие.
        - Я не ожидал, Ансвэ, что вы приедете... м-м-м... не один, - немного виновато сказал сударь Маркус эльфийскому коллеге, - и совершенно... Даже не знаю... Я не подумал, что понадобятся какие-нибудь... игрушки?
        Вирр, уже не таясь, посмотрела на Папу - тот оставался серьезен, но в глазах плясали знакомые смешинки; девочка сочла это подсказкой. Или даже разрешением.
        - А книги у вас есть? - спросила она Маркуса; возможно, самую малость строже, чем стоило.
        - Что? А... да, вы же уже... Есть, - признался он и тут же повинился, - но не здесь, конечно... Со мной только мои записи. Но я не уверен, что тебе... то есть, вам, сударыня, они будут занимательны...
        - Коллега Маркус, мне нужно кое-что напомнить Вирр, а вы пока просмотрите примечания, о которых вы просили, - сказал Ансвэ и передал свой вечный свиток Бруди. Тот торопливо воскликнул: "О!.. конечно!", схватил записи и полностью ушел в чтение.
        Ансвэ же повернулся к дочке и присел на одно колено.
        - Давай повторим все, о чем мы говорили дома?
        Вирр с готовностью кивнула.
        - У тебя хорошая память, но не забывай посматривать на карту.
        - Хорошо.
        - Такого, разумеется, не случится, но что ты сделаешь, если тебе покажется, что ты заблудилась?
        - Спрошу дорогу к гостинице у прохожих или у Стражи...
        - А отчего не стоит говорить Стражникам, что ты потерялась? - уточнил отец.
        Вирр чуть задумалась, но тут же бойко ответила:
        - Они перепугаются, позовут подмогу и отведут меня не сюда, к тебе, а сразу в Посольство.
        - Верно. Почему ты не станешь долго держать снег в руках, класть его в карманы или в сумку, или приносить его в помещение?
        - Потому, что настоящий снег, а не ста... сталби...
        - Магически стабилизированный, - осторожно подсказал Ансвэ.
        - ...настоящий снег от тепла превращается в воду, - вздохнула Вирр, - и на память его не сохранить.
        - Правильно, - похвалил отец и продолжал: - Помнишь, мы с тобой читали, что здесь не принято, зайдя в магазин или лавку, попросив что-то или взяв нужную тебе вещь, просто поблагодарить и ничего взаимен не оставить?
        - Да, Пап. У хум'аноре и дварфов надо оставлять взамен разные... деньги. У них же нет Колодца.
        Маркус Бруди, на мгновение подняв глаза от свитка едва заметно улыбнулся - и умиленно, и самую малость печально.
        - Именно, - кивнул отец. -  Вот, возьми, они тебе понадобятся.
        Четыре тусклых желтых кружочка негромко звякнули, упав в маленькую ладошку. Вирр уже видела их на картинках - в том числе и те, которые из меди и серебра. И даже примерно помнила, сколько медяков помещается в серебрушку -  не по-настоящему, конечно, а как бы понарошку.
        Девочка перевернула один золотой: с него гордо глядел - не на Вирр, а куда-то вбок - какой-то людской правитель. Вовсе не тот, который был на монетах в отцовских альбомах, но Папа предупреждал о подобном - книги по Нумизматике Младших ученые-кель'дорай стараются издавать почаще, но короли у краткоживущих порой меняются еще быстрее.
        Ансвэ не торопил, давая дочке время рассмотреть заграничные диковинки. И только когда она подняла глаза, продолжил:
        - Используй их, если проголодаешься. Или, - он значительно поднял палец, - когда зайдешь в книжную лавку сразу за полуденно-восходными воротами квартала...
        Глаза у Вирр загорелись - ярче самих монеток; до сего момента она даже не догадывалась, что магазины с книжками могут быть и у Младших.
        - Советую тебе туда заглянуть, Буковка - ведь прежде чем формулировать свою гипотезу, стоит почитать исследования, сделанные до тебя. И я слышал, что буквально на днях - именно здесь, в Штормграде - вышла книга, которой еще нет не только ни у кого в Элунаране, но даже в Городской Библиотеке. И эта книга может тебя заинтересовать...
        - А какая? - немедленно вытащила свой вечный свиток Вирр.
        - Запиши, конечно: "Изыскания касательно Снежного Покрова, его истоков, разнообразия традиций древних и современных в основных частях света, новейшие и доработанные, с примечаниями, комментариями, и многочисленными иллюстрациями"... Насколько я знаю, этих денег тебе должно хватить с большим запасом... - Ансвэ вопросительно посмотрел на уже давно слушающего их разговор Маркуса и тот уверенно кивнул, подтверждая местные расценки.
        - Это очень старая и уважаемая лавка, - с некоторой ностальгией в голосе произнес Бруди, обращаясь уже к Вирр. - Она стояла там уже лет семьдесят, когда я был, быть может, самую малость старше вас... Я тогда учился неподалеку и часто замирал у витрины - мечтая вырасти, разбогатеть и когда-нибудь купить все тамошние книжки... Или хотя бы одну - я, признаться, даже уже и не помню, которую, - добавил он смущенно и с огорчением.
        - А разве вы не могли попросить ваших родителей ее взять, ой, то есть купить? - спросила девочка, опечаленная воображаемой картиной.
        - Не мог, - коротко ответил старик после некоторой заминки.
        - Это потому, - сочувственно предположила Вирр, - что свои два подарка в год вы тогда уже получили?
        Маркус не ответил. Он вновь молчал, глядя на дочку коллеги со странным выражением, которого она не понимала. Вирр оглянулась на Папу, затем снова посмотрела на престарелого хум'аноре и, чувствуя непонятную вину, осторожно произнесла:
        - Извините, сударь... Маркус... я обидела вас?
        - Нет-нет, - встрепенулся почтенный Маг-археолог, на мгновение бросив взгляд поверх головы Вирр, - вы все правильно... предположили. Все так и было... - выдохнул он. Уже не отрывая глаз от кель'дорайской девочки, Маркус снова помолчал, затем его губы и усы дрогнули - словно он хотел что-то сказать, но в последний миг удержался. А потом он все же произнес слова, которые Вирр показались простыми и очевидными, а потому тоже не вполне понятными.
        - Вы живете в прекрасном и сказочном мире, дитя... Не забывайте и цените это.
        И вновь склонился над записями.
        Вирр обернулась к отцу.
        - И еще, - сказал он. - На случай, если мы с коллегой Маркусом ошибаемся, и у тебя не хватит денег, просто назови владельцу лавки свое или мое имя и предложи ему обратиться за оплатой в наше посольство.
        - Хорошо, Пап... А если он не поверит?
        - Гм... - Ансвэ подумал, что в "Гибели" это называется зевнуть отряд. - Тогда сними шапочку и покажи ушки.
        Почтенный Маркус прикрылся свитком, его плечи мелко вздрагивали - от ностальгической меланхолии он явно исцелился.
        - Хорошо...
        - Но помни: это на крайний случай.  Бери только то, что тебе действительно нужно и чего мы не сможем получить или начаровать дома. Здесь почти ничего не создают магией; и ни в чем нет избытка - если ты возьмешь что-то лишнее, кому-то из хум'аноре может не хватить.
        - Но книжку, - прошептала Вирр, - книжку-то можно?
        - Ее - даже нужно, - уголками губ улыбнулся отец. - Мы не сможем наколдовать новую книгу - по крайней мере, пока ее не прочтём.
        ...Вирр спускалась по лестнице в задумчивости и не торопясь, а потому хорошо расслышала, как почтенный Бруди спросил отца:
        - Друг мой, вы тут пишете: "...часто встречающиеся в отвалах фрагменты посоха Тауриссана вызывают серьезное сомнение в их подлинности". Я-то, это, разумеется, согласен, но как?! Как, упоминая об этих находках, сказать все это нашим... Гм, подгорным коллегам?!
        - Не говорите им, Маркус. Никому не говорите. Не надо.
         
         
        Улицы, несмотря на отчаянные старания тусклых фонарей, казались чаще мрачными, нежели сказочными; хотя повсеместный снег немного исправлял положение.
        Время было еще не слишком поздним - самое начало вечера - но прохожих почти не было, словно все жители уже укрылись в домах, готовясь к торжеству. Вирр этому не удивлялась - как и тому, что вокруг, в отличии от других кварталов, нигде не замечала украшений и прочих праздничных свидетельств. Она читала, что изначальный дварфийский Покров был всегда семейным или, на крайний случай, внутриклановым праздником; а на общенародный, государственный уровень его вывели люди; и они же придумали наряжать Покровную Елку. Вирр немного приуныла - дварфы ее к себе не приглашали, а потому увидеть Дедушку Зиму если и получится, то лишь поймав его между визитами из дома в дом...  Но огорчилась она все-таки не слишком: Папа правильно сказал - сперва книжка, а уж потом все остальное!
        Она прошла через квартал, ловя настоящие снежинки - когда перчаткой, а когда и языком, подражая в этом рыжему коту Гъельду, с которым они играли в канун прошлой длинной ночи в парке Рассветного Ветерка; и представляя, что она, как и Гъельд - тоже прыголапная рысь. Только без кисточек.
        Книжная лавка с бесхитростным, явно с намеком на подражание Высшим, названием "Перо и чернильница" отыскалась там, где и подсказал Ансвэ - в затененном, коротком переулке; или просто узком тупичке, зажатом между Кварталом Дварфов и Старым Городом. Даже уличных фонарей не было - им просто не нашлось бы здесь достаточно места. Только несколько настенных светильников разгоняли предвечернюю темень, да еще, самую малость, окна лавки - которые Вирр про себя назвала "витринами" исключительно из уважения к детским воспоминаниям сударя Маркуса и не без серьезного внутреннего усилия. Сперва ей показалось, что ни при входе, ни в проулке никого не было - и только потом Вирр разглядела невысокую темную фигурку. Около витрины, притворявшейся окном, стоял, прижавшись к ней, человеческий мальчик. Вирр замерла, затаив дыхание.
        Где-то неподалеку пробили городские часы.
         
         
        Девочка осторожно огляделась.
        Число ударов колокола ей ничего не сказало: Вирр не очень хорошо помнила, как краткоживущие измеряют время - лишь только знала, что по-другому. В любом случае, до Луны в зените было еще далеко - а ведь именно тогда, в том спектакле, который она недавно смотрела с Папой, Время и совершало свой Обратный Оборот. И к главной героине - Воительнице, сражавшейся с демонами Пустоты в Великой Войне Древних - на помощь из грядущего и приходила ее еще не рожденная дочка, Магичка из величайших...
        Вокруг же все было по-прежнему. Но Вирр уже была не маленькой, и понимала - и сияние, и огоньки, и потрясающие хроновихри создаются в театрах иллюзионистами-Магами только для красоты сказки, а в жизни такие украшения совсем не обязательны (как, впрочем, и древний лунарный символизм - это после пьесы объяснил ей уже Ансвэ). Яснее Белоре, что она, Вирр, вполне могла попасть в прошлое и совершенно НИЧЕГО ПРИ ЭТОМ НЕ ЗАМЕТИТЬ!
        Надо быть храброй, подойти к маленькому хум'аноре и прямо спросить - как его зовут?!
        А о том, как ей вернуться назад, в свое будущее, Вирр подумает позже.
        Ведь Папа непременно бы так и поступил!
         
         
        Она медленно, словно боясь спугнуть Приключение, приближалась к мальчику, отчаянно придумывая, как именно с ним заговорить. Спросить имя - это, конечно, самое важное. Но сперва нужно поздороваться... А как? Вирр - не из книг, а по рассказам Папы - знала, что взрослые хум'аноре не обращаются к своим детям с уважением, но вот как человеческие дети обращаются друг к другу? На равных, или... Она подошла уже совсем близко, времени на раздумья совсем не оставалось - мальчик наверняка вот-вот заметит ее - и Вирр наскоро решила, что в уважении чужих традиций тоже должно быть то, что Мама называла Чувством Меры.
        - Добрый вечер...
        Таинственный юный хум'аноре вздрогнул и на мгновение втянул голову в плечи. Вирр тут же отругала себя за то, что невольно испугала его - она совсем позабыла, что ее народ ходит куда тише, чем все прочие[8]. Могла бы заметить, что снег под ногами всю дорогу почти не скрипел - а ведь во всех зимних сказках людей упоминается...  Ну вот что за Охотница или Следопыт из нее выйдет! Вирр хотела было извиниться, но мальчик уже выпрямился и, не поворачиваясь и продолжая что-то рассматривать в лавке, чуть хрипло и очень резко произнес:
        - Чего тебе?!
        Вирр решила не обижаться - во-первых, даже нечаянно напуганный кролик может перестать быть милым. А во-вторых, если это взаправду маленький сударь Маркус, то она, Вирр, перед ним все-таки виновата - как сказала бы Мама, Допустила Бестактность; пускай даже и в грядущем. И потому вовсе не Вирр учить человеческих детей Должным Манерам - ей и самой еще бы поучиться...
        Но извиняться она все же передумала.
        - Снежного Покрова.
        Мальчик миг-другой помолчал, а затем ответил тоном ниже:
        - И тебе.
        - Простите за любопытство, но как вас зовут, су...
        Уже на первых словах Вирр человек-мальчик снова шевельнулся, но не испуганно - скорее недоуменно. А едва Вирр попыталась закончить просьбу уважительно - резко развернулся и уставился на нее.
        - ...дарь?
        Пока "сударь", приоткрыв рот, молча смотрел на Вирр, та тоже во все глаза его изучала, пытаясь в бледном узком лице угадать черты папиного коллеги, Мага трех Направлений. Получалось не очень, зато Вирр хорошо рассмотрела истрепанные, широкие и не по росту закатанные штаны; ветхую, на вид не слишком теплую кофту (такие на картинках про хум'аноре носили женщины); нечто вроде шапки, без признаков меха и совершенно непередаваемых очертаний; и - темный платок вокруг шеи, никак не похожий на теплый шарфик, каковой, если верить книжкам, по зимнему времени обязателен для людей. (Папа как-то объяснил, что хотя хум'аноре и вырастают больше и чуть сильнее кель'дорай, но на самом деле очень хрупкие; и даже могут заболеть.)
        Вирр вновь, но уже на основании Наблюдений и Фактов, призналась себе, что упоминать в недавнем разговоре "два подарка в год" не стоило. Как и предлагать "попросить родителей" - Маркус Бруди вполне мог быть сиротой (это было еще одно иноземное, встречавшееся только в книжках хум'аноре слово).
        - Ты... эльф?! - наконец выдохнул мальчишка
        - Виеринраэ из Солнечных Бликов, рада знакомству, -  ответила девочка на людской манер, но поклонилась, как было принято в Кель'Таласе. - Могу я узнать ваше имя, сударь... если это, конечно, не тайна.
        Она не удержалась и, улыбнувшись, хихикнула.
        - Марк... Я - Марк, - уточнил созерцатель книжной лавки, затем оглянулся и, с неуверенной, чуть кривоватой полуулыбкой, добавил, - из Штормграда. Наверное...
       Вирр поблагодарила вежливым кивком, стараясь скрыть разочарование - это мог быть тот самый Маркус, но мог и не быть. А переспрашивать имя семейное - при нешуточной угрозе возможного сиротства - она не решилась.
        - А вообще, так Маком окликают... - решил мальчик внести ясность, но, по мнению Вирр, не слишком преуспел.
        Загадка вертела хвостом и в руки не давалась.
        - Позвольте спросить, сударь Мак, на что вы смотрели, прежде чем я вам помешала? - решила не отступать будущая Охотница.
        - На книжки, ясен Свет, - Марк дернул плечом, - не на пирожки же, не видно, что ль - лавка-то книжная...
        - А отчего тут, а не там? Вам, должно быть, холодно, - посочувствовала Вирр, пытаясь представить, что бы показал бедному мальчику тот невоспитанный маленький дварф, увидев настолько "несолидные" одеяния.
        - Ага, вот прям так и даст мне хозяин - туда, -  фыркнул Марк, - он ж не дурила и не слепой. Чего, думаешь, не видит, кто чего-нибудь купит, а кто задарма попялиться или погреться норовит? Я вот, как от него плюху схлопотал, даж к двери не подхожу... Так он, если клиентов нет, иль заскучает когда, прям на мороз выходит и взашей гонит, - он вздохнул. - И ведь не лениво ж ему...
        Вирр в который раз убедилась, что ее хум'аноре еще очень плох - не всё в этой невеселой повести было ей понятно. Но искать новые слова прямо при мальчике в своем свитке она постеснялась, как и уточнять у собеседника.
        Еще совсем недавно Вирр спросила бы - неужели у Мака этих самых денег нет даже на самую простую и тоненькую книжку? - спросила бы обязательно, но не теперь. И она, подойдя поближе к витрине, задала совсем другой вопрос.
        - А какую книгу бы вы хотели купить?
        Марк тоже повернулся к окну и, совсем не по-детски усмехнувшись, нарочито безразлично хмыкнул.
        - А че хотеть-то? Хоти, знаешь, не хоти...
        - И все же? - проявила терпение девочка.
        Мальчик долго молчал. Вирр уже не надеялась на ответ (а настаивать было бы Очень Невежливо), когда Марк тихо-тихо, уже не пытаясь казаться бывалым, опытным и взрослым, прошептал:
        - Я не знаю...
        Вирр тихонько вздохнула: еще одна проверка сорвалась, пусть сударь Маркус из будущего и не помнил, о какой именно книжке он в прошлом мечтал. Но она не отчаивалась и горячо надеялась, что загадочный мальчик расскажет что-то еще.
        - В школе читать и писать учат, а книжек не дают... Они, говорят, дорогие, денег стоят, - бормотал, словно про себя, Мак. - Я где чего найду - так читаю... После школы на конюшнях, ну, не работаю... так, на подхвате. И не за так кормят, и вроде бы и нет меня... - он коротко глянул на Вирр, и решил на всякий случай просветить маленькую иностранку. - Ну, король, еще прежний, детей в работу брать запретил. Говорят, добрый был, а вот на что жить, таким, как... короче, как след добряк и не подумал. Так я, чего - сено в денник[9] тащу, а там управляющий, видать, листок обронил, ну, штуку такую, корма какие ему подвозили, какие и откуда, вот...  Так я аж вечерню пропустил, пока всю бумажку не прочитал - интересно же!..
        - Всю-всю? - уважительно уточнила Вирр, чтобы подбодрить замолчавшего и закусившего губу мальчика.
        - Не... - качнул тот головой. - Не поспел. Управляющий накрыл, да разом в ухо... А бумажку, ясен Свет, отобрал.
        - Вам там мало дают... монет... денег? - попробовала девочка что-нибудь выяснить в обход.
        - Да ты чего, какие тебе деньги?! - горячо зашептал Мак. - Не вникаешь? Деньги - значит, платят! Значит, за работу, считай - указ королевский рушат... Порубать чего дадут, и то, знаешь, счастье. У вас, наверное, не так.
        - А библиотеки? - спросила она, подумав.
        - Чего? А, это где книги, что ли, держат, тока никому не показывают? Ну да, во Дворце королевском, говорят, есть... Но знаешь, мы, Марки из Шторма, - ухмыльнулся мальчик с вызовом, - птицы гордые, пока не позовут да не попросят, в гости не летаем.
        Вирр было ничуть не смешно, но она старательно, как могла, улыбнулась в ответ.
        - Знаешь, я слышал... - уже неуверенно добавил он, - есть такие книжки, ну... не про Свет Небесный, не про королей с королевами, и не про всякое благородное... А вот прям нароком как бы для нас. Вот такую бы почитать...
        Вирр кивнула, разделяя и поддерживая мечту, но ничего не ответила. Она напряженно размышляла - что ей делать?
        Получить, то есть, конечно, купить свою книгу ей очень хотелось. И не только для своих Исследований. И даже не потому, что каждая новая книжка - это новый праздник и новый друг, который расскажет тебе что-то интересное (совсем, как Папа или Мама). Прочитав и сделав выписки, Вирр - прежде дав почитать и родителям, конечно! - собиралась отнести новинку в Городскую Библиотеку, самую большую и главную в Элунаране. Ведь где же еще быть книге, которой нет еще во всем Королевстве? А уж потом, когда "Изыскания" будут стоять в витринах по всему Кель'Таласу - взять или заказать для библиотеки домашней. Да, разумеется - только почтенный библиотекарь Амарод, да еще Папа с Мамой будут знать, что в самом главном книгохранилище кель'дорай хранится книжка, привезенная Виеринраэ Солнечный Блик из заснеженного людского королевства. И больше никто - ведь хвалиться просто правильными поступками Нечестно. Но зато будет всегда помнить сама Вирр, а это главное...
        - Ладно, - кашлянул Марк, поежившись, - мне пора, вставать-то рано...
        Но так ли уж много всё это значит для Вирр? Она-то свою книгу рано или поздно прочитает - не сегодня, так потом. А кель'дорай не боятся времени и не торопятся понапрасну - так говорили и Папа, и Мама.
        И совсем-совсем не важно, стоит ли рядом с ней несчастный маленький и еще совсем не почтенный Маркус из прошлого, или просто другой такой же мальчик с похожим именем - тоже никогда не живший в прекрасной эльфийской сказке, но мечтающий прочитать хотя бы человеческую. Ведь пройдут какие-то пятьдесят или сто лет, и уже ее, Вирр, дочка или сын телепортируется с ней на Зимний Покров в Штормград, и спросит уже не сударя Бруди, а другого печального старика - сколько в этот, уже совсем далекий для него, краткоживущего, вечер он подарков получил...
        - Слышь, ты чего, замерзла, што ли? Эй, погоди, я...
        - Простите, сударь Мак, - окончательно вернулась Вирр в настоящее и окружающее. - Я задумалась. У вас еще есть чуть-чуть времени?
        Юный сударь неуверенно пожал плечами.
        - Пожалуйста, идите за мной, - девочка решительно взялась за ручку двери.
        - Стой, ты чего?! - всполошился Марк, хватая ее за локоть, - наорет, да еще Стражу кликнет!..
        Вирр повернулась к нему, сняла Зимнюю шапочку ("Ты че, глупая, застудишь ведь!", забеспокоился мальчик), затолкала ее к себе в сумку, поправила волосы возле ушей (и сами уши, чтобы правильно торчали) и, как ей показалось, с совершенно дварфийским Достоинством и кель'дорайской Гордостью, спокойно ответила:
        - Не позовет.
        И вновь потянула на себя тяжелую дверь. Мак, отчаянно бормоча под нос что-то уже совсем непонятное, с некоторым запозданием кинулся Вирр на подмогу.
         
         
        После проведенной на морозе почти целой стражи[10] маленькое помещение лавки показалось невероятно жарким - у Вирр сразу словно загорелись щеки.
        Когда они с Маком вошли, хозяин - возрастом и видом определённо схожий с коллегой отца -  вероятно, уже собирался закрывать заведение: выйдя из-за прилавка, он уже держал в руках то, что хум'аноре называют шубой. Вопреки опасениям Мака, на поздних посетителей он не орал, даже если поначалу - например, первым узрев именно мальчика - и собирался. Сейчас он смотрел лишь на девочку, приглядываясь к ней настороженно и напряженно.
        - Здравствуйте, сударь, снежного вам Покрова и... удачи в делах, - припомнила под конец Вирр то немногое, что она знала о торговле. Она решила не радовать торговца произношением и выговаривала слова чуть более небрежно - на случай, если у этого хум'аноре не все хорошо со зрением (Папа рассказывал, у краткоживущих такое случается).
        - И в-вам... юная госпожа. Прошу меня извинить, но вы припозднились. Лавка уже закрыта.
        - Сударь, мне очень неловко, но мы не займем у вас много времени, - девочка постаралась, подражая (как смогла) Маме Кориаль, совместить и вежливость, и настойчивость. И, припомнив услышанные некоторые разговоры взрослых, поспешила добавить: - Прошу вашей помощи во имя дружбы наших Королевств.
        Лавочник глубоко вздохнул, вернул шубу на вешалку - при этом обратив глаза к потолку и негромко произнеся нечто вроде: "За что это мне..." - и, уже из-за прилавка, вновь уставился на Вирр. Мальчика он как бы по-прежнему старательно не замечал.
        - Могу я спросить, юная госпожа, ваше имя? И где ваши родители?
        Вирр сообразила, что в нарушении всех Приличий, даже не представилась.
        - Виеринраэ Солнечный Блик, сударь, - ответила она, но как зовут собеседника твердо решила не спрашивать: этот хум'аноре обижал Марка. - Моя Мама занята важными городскими делами, а Папа ведет переговоры с учеными вашей столицы...
        В конце концов, подумала Вирр, это чистая правда.
        -...и мы с Папой тут проездом, - добавила она. - Ненадолго.
        Это было странно, но, похоже, именно ее последние слова успокоили торговца.
        - Гм... чем я могу вам помочь, госпожа Солнечный Блик? - спросил он чуть мягче. - Мое заведение к вашим услугам.
        - Мы... Я бы хотела купить у вас книгу сказок. Сказок вашего народа, - уточнила Вирр.
        Лавочник покосился на Мака, робко стоящего позади нее, и не оборачиваясь, потянул с полки тоненькую, с обложкой всего в одну краску, брошюру.
        - Эта подойдет?
        За спиной у Вирр даже дышать перестали, но она - успев до того быстро оглядеть полки - посмотрела на предложенный товар и (мысленно попросив у невзрачной, но наверняка достойной книжки прощения) перевела взгляд на хозяина.
        Взгляд, которым обычно дети-кель'дорай смотрят на тех, кто пытается нарушать неписанные правила игры.
        - Это очень хорошая книга, - проникновенно уточнил торговец. Вирр смотрела на него, снизу вверх, не мигая - лишь попыталась повторить укоризненный прищур Мамы Кориаль.
        - В ней очень хорошая сказка, - обреченно пустил в ход последние резервы противник.
        Вирр вздохнула. А в книжках говорилось, что на Покров обманывать совсем нехорошо. Правда, там поминалось, что так считают дварфы, а хум'аноре обожают в чужие обычаи вносить что-то новое.
        - Сударь, покажите, пожалуйста, вон ту, большую, в кожаном переплете, с надписью "Волшебные Краски", на второй полке в разделе "Сборники", - дабы не затягивать сражение, Вирр решила, что чем больше подробностей, тем лучше. И на этот раз уже без акцента. И добавила:
        - Я умею читать.
        (Поблизости, конечно, не было никого, кто мог бы оценить сказанное. Но то было истинное "Враг пал!" - возглас, с которым в Кель'Таласе атакуют чужого "полководца", когда тот остается беззащитным на игровой доске.)
        - Это дорогая книга, юная госпожа, - доверительно прошептал, чуть наклонившись, противник, намекая на возможность достойного перемирия.
        Вирр раскрыла сумочку и достала четыре папиных монеты.
        - Этого достаточно?
        Брови тюремщика книжек и сказок дрогнули, он вновь бросил быстрый взгляд на мальчика.
        - Вполне, юная госпожа, - кашлянул он, вновь уставившись на золотые профили. На Вирр он почему-то больше смотреть не хотел.
        Девочка положила деньги на прилавок.
        Торговец положил на прилавок указанную книгу.
        - Благодарю, - ровно сказала Вирр, забирая сказочный томик.
         
         
        - Держите, - протянула на улице она книгу Марку. - Это вам. Снежного Покрова.
        Мальчик, словно окоченевший, дрожащими руками принял подарок. Он то поднимал глаза на Вирр, то вновь глядел на кожаный том, то приоткрывал рот, то сжимал губы; его лицо было не насмешливым, не заносчивым и даже не растерянным - просто никаким. И Вирр посетила совершенно невозможная, потрясающая в своей ужасности догадка, что для Мака это был первый в его жизни подарок. И он просто не знает, что ему теперь делать или говорить.
         

 
        Она, конечно, помнила слова Папы о возможной помощи Посольства. И еще могла вернуться в лавку и просто взять (теперь уже безо всяких купить и заплатить) свои "Изыскания". На крайний случай - если торговец уже надел свою шубу и, не мешкая, сбежал - попробовать поймать его завтра. Но Вирр решила, что в эту лавку она больше не вернется - ни сейчас, ни завтра, никогда. Ну, или, учитывая недолговечность хум'аноре, ближайшие лет тридцать.
        Девочка и сама не знала точно, почему. Конечно, она сомневалась, стоит ли тревожить занятых действительно важными делами послов и посольских советников. И даже просто заговорить еще раз с вредным, жестоким и нечестно играющим владельцем книжной лавки ей совершенно не хотелось. А кроме того - ей отчего-то казалось, что прибегнув к разрешенному ей способу, правильному и вполне честному, но даже в самых отчаянных мечтах недоступному Марку (или все же Маркусу?), она... Предаст его? Нарушит покровное волшебство? Сделает свой подарок Маку ненастоящим? Вирр не была уверена и даже самой себе не могла объяснить настоящую причину.
        Да и в конце концов - когда они уговаривались с Папой про "оплату в нашем посольстве", речь шла только об ОДНОЙ книжке. Вирр же сама приняла Решение, взяв на себя Ответственность, и теперь должна за него Отвечать - именно так должны поступать все кель'дорай.
        Даже если кое-кому из них очень хочется ухватить сразу три игрушки двумя руками.
         
         
        Удостоверившись, что она теперь достаточно далеко от переулка и книжкой лавки, Вирр остановилась, вытащила вечный свиток, открыла карту города и попросила ее показать, где поблизости могут быть библиотеки (перед тем пальчиком примерно указав, где она сама находится). Карта немедленно показала Королевский Дворец в деталях и с подробностями.
        Вирр попробовала еще раз - карта вновь настойчиво предложила девочке сходить туда, куда мальчиков-сирот не приглашают. Вирр, чуть подумав, задала уже прямой вопрос: "Где еще есть библиотеки в Штормграде?". Проявившийся над свитком маленький прыголап (с Мамой рисовали!) расстроенно развел лапками.
        Вирр, чувствуя себя так, словно внезапно свалилась с дерева, даже позабыла прежнее намерение - уточнить, ждут ли местные книгохранилища посетителей допоздна. У нее мелькнула неуверенная мысль, что, должно быть, именно нечто подобное в одной из папиных книжек называлось гуманитарной катастрофой.
         
         
        Дорога домой казалась длинней, чем прежде - Вирр теперь не торопилась, впереди уже не ждало книжное приключение. Чтобы поднять настроение, девочка принялась составлять План, что она станет делать, если она взаправду попала в прошлое.
        (Приставать к редким прохожим и спрашивать, который сейчас год, Вирр справедливо решила погодить - Младшие придерживаются своего летоисчисления, нередко придумывают новые, а Вирр про это книжек еще не читала. И потому сама не вправе укорять хум'аноре и дварфов за более чем вероятное невежество в календаре Старших.)
        В родное Посольство придется обратиться, так или иначе - если тут книжки дают только за деньги, то и домой, яснее Белоре, отправляют за них же, а у Вирр теперь ни одной монетки. И не только на путешествие, но даже на еду - вряд ли предок трактирщика станет слушать о комнате, снятой для них с Папой сударем Маркусом через сто лет.
        Это все понятно, но что Вирр станет делать потом, когда вернется в Элунаран? Разумеется, попросить взрослых из Городского Совета помочь ей отыскать Маму и Папу, возможно меж собой еще даже не знакомых (Вирр не помнила, за сколько лет до ее рождения они повстречались). Конечно, после того спектакля - про Воительницу-с-Демонами - они с Папой горячо обсуждали увиденное и Ансвэ тогда мимоходом уточнил, что со Временем нужно обращаться очень бережно, дабы что-нибудь в уже случившихся историях не сломать. Но что такого может Вирр испортить в прошлом у родителей? Папа с Мамой, разумеется, в любом случае полюбят друг друга, а она, Вирр, непременно родится именно у них -  как же иначе?
        Тут она задумалась - получается, через сколько-то лет будут жить две одинаковые Вирр? Нет, наверное, у нее просто будет брат или сестра... А сама Вирр будет во всем помогать родителям и с ними дружить. А к тому времени, когда у них еще кто-то родится, она и сама станет уже по-настоящему взрослой -  и сможет вместе читать книги, играть и заботиться о новом Солнечном Блике не просто как старшая сестра, а с Папой и Мамой на равных.
        ...До гостиницы оставалось совсем чуть-чуть, когда Вирр - на тот момент уже повеселевшая, успев на равных вместе с Папой побывать как минимум в двух экспедициях и теперь рассуждавшая, стоит ли ей рассказать обо всех открытиях, которые он в грядущем совершил - у очередного поворота заметила многоцветный отсвет на снегу. А ведь она шла той же дорогой и хорошо помнила - раньше здесь ничего подобного не было... Вирр с любопытством заглянула за угол.
        Прямо посреди мостовой стояла Елка. Она была настоящая и зимнепокровная, большая и высокая - едва ли не выше чем на Торговой площади, но не совсем такая. Та, что стояла у Городского Банка, была наряжена и блестящей мишурой, и красными стеклянными шариками, и даже волшебными фонариками (все-таки для самой Главной и столичной Маги-хум'аноре расстарались). Эту же, неизвестно откуда взявшуюся посреди пустынной улицы, украшали сияющие яркие огоньки, которые так любят кель'дорайские дети - красные и зеленые, оранжевые и голубые, синие и желтые - парящие над елочными лапами; множества маленьких северных сияний - о которых Вирр прочитала год назад, и с тех пор мечтала вживую увидеть над льдинами Нордскола - между кончиков ветвей, подобно мишуре; медленно вращались, так же зависнув в воздухе, сверкающие прозрачные снежинки - совсем-совсем такие, как на Зимней занавеске у Вирр - словно убежавшие вслед за ней в Штормград на праздник...
        А еще, под той, Главной штормградской Елкой, лежали подарки - ненастоящие, конечно, и никому, в общем-то, не предназначенные; так, для красоты и праздничности - в ярких, с зимними узорами обертках. Здесь же ничего похожего не было, как и вовсе не видно было ствола: нижние, самые широкие и разлапистые лапы почти касались снега на мостовой, скрывая елочное подножие - и Вирр не решилась их коснуться их поднять, боясь в сияющей красоте что-то нарушить. Вместо этого она стала медленно обходить Дерево Покрова, рассматривая его колдовское убранство. В какой-то момент она удивилась: снег при каждом шаге теперь хрустел куда громче, чем прежде - словно под ногами взрослого дварфа или хум'аноре. Девочка обернулась и по-прежнему никого вокруг не увидела, но заметила странное - зимнее покрывало было чистым и нетронутым, словно Вирр не ходила вокруг таинственной елки, а ее телепортировали прямо туда, где сейчас она и стояла.
        Ее следов не было.
        Она сделала шаг - спиной вперед, глядя под ноги и пытаясь понять, как так получается - потом другой, затем третий... пока не стукнулась обо что-то и не повернулась.
        Вирр медленно подняла глаза, а потом и вовсе, рискуя потерять шапочку, задрала голову повыше, пытаясь рассмотреть... Кого?
         
         
        Одеяния были красными, с белой меховой опушкой в должных местах, но вовсе не дварфийской теплой курткой; и даже не человеческой зимней одеждой или той же шубой - вместо них на стоящем перед Вирр было надето нечто вроде кель'дорайского длиннополого, с разрезами по бокам наряда, притом неуловимо сочетающего в себе и робу Мага, и облачение Жреца. Только узоры на нем были вышиты вовсе не привычные Вирр - вместо эльфийских знаков профессии или государственности переливались серебром, словно на местном окне, снежная вязь и ледяные папоротники. И даже пояс - вроде бы широкий, кожаный, положенный Зимнему Наряду - подмигивал Вирр в свете праздничной Елки хрустальными снежинками. Творческой фантазии и смешения народных стилей избежала только шапка - из-под которой улыбалось совершенно эльфийское, незнакомое лицо. Уши лицо это предпочитало под шапкой не прятать - они торчали по бокам, строго горизонтально, словно крылья парящей виверны. Это было, вероятно, забавно, но Вирр было не до смеха.
        - Меня зовут Виеринраэ Солнечный Блик, приятная встреча, - торопливо произнесла она. - А вы кто? - при всем желании быть вежливой, девочка не смогла дождаться ответного приветствия.
        Зимний незнакомец заразительно рассмеялся.
        - Обычно, отвечая на такой вопрос, я хмурю брови, - он показал, как, - и строго спрашиваю: "Неужели вы не узнали меня?"
        На талассийском он говорил даже лучше сударя Маркуса. То есть, совсем как кель'дорай.
        - Но тебе, Вирр, я прежде намекну: мы с тобой уже давно знакомы - просто еще не встречались.
        Вирр не собиралась делать то, что Папа иногда называл недостаточно обдуманными выводами, но учитывая все вокруг, притворяться уж совсем глупой ей тоже не хотелось.
        - Вы хотите сказать...
        Незнакомец заинтересованно прищурил глаза и склонил голову набок.
        - ...что вы...
        Он поощрил Вирр, сделав приглашающий жест рукой (одетой в такую же, как у нее зимнюю перчатку).
        -... эээ... Дедушка Зима?
        Предполагаемый дух и символ Покрова свел руки вместе, легкими хлопками приветствуя догадку. Вирр насупилась и обойдя его, как прежде елку, строго сказала:
        - Но вы не очень-то дварф. А в книжках сказано, что Дедушка Зима всегда приходит в облике подгорного жителя.
        - Я прихожу к тем, кто меня ждет, всегда разным. Ведь ты, Вирр, собираясь сюда, тоже решила одеться, как хозяева праздника. И что с хум'аноре, что с дварфами, говорить ты тоже считаешь нужным и правильным на их родном языке... Хотя, конечно, твой дварфийский еще не столь хорош. Но я знаю, ты стараешься.
        - Откуда вы это знаете? - спросила, глядя исподлобья Вирр.
        - Я знаю все обо всех, кто меня ищет и ждет, кто радуется снегу и Зиме. Но все-таки ответь мне - почему, по-твоему, я не могу проявить уважение к тем, кто пригласил меня - так же, как и ты? - и он повел рукой, указав на Зимний Костюм девочки.
        - Простите... - шепнула Вирр, - вы правы.
        Дедушка Зима заметил, что она глядит на его перчатку, усмехнулся, и громким шепотом сказал:
        - Скажу по секрету - и только тебе! - варежки - это ужасно, - он подмигнул ей. - Неудобные. Но и люди, и дварфы ожидали увидеть меня в варежках; в них я приходил и прихожу к ним.
        - Скажите другое, - решилась Вирр, - почему вы не приходите к тем, кому вы нужны? Не верю, что Мак не любит зиму или снег! Ни за что не поверю, что он не ждал вас каждый Покров!..
        Улыбка Дедушки-эльфа исчезла.
        - А почему ты решила, что я не приходил к нему? - спросил он очень серьезно. - Зима, это не только красота и радость, но еще и суровая метель, и порой очень сильный мороз. Не зачаруй родители твой наряд, ты бы уже давно ощутила, как сейчас холодно. А у Мака нет даже простой теплой одежды, у него нет своего дома, нет заботливых родителей - пусть бы столь же бедных, как и он. И тем не менее, он все еще жив, хотя и видел уже с десяток Зим.
        Вирр потрясенно молчала. Она всегда думала, что замерзающие в снегу голодные дети - это лишь страшные человеческие сказки.
        - Я знаю, для тебя лучший подарок - это новая книга. И это хорошо. Но поверь мне - так бывает, что иногда для кого-то самым желанным на свете подарком может стать... маленький кусок хлеба. Или вот - варежки. Я дарю то, без чего нельзя. А чтобы дарить то, что просто очень хочется, мне нужны помощники - даже из тех, кто видел и снег, и Зиму только на картинках, и вообще сомневается во мне, - и он пристально посмотрел на маленькую собеседницу.
        Вирр неудержимо покраснела: она и не собиралась всем рассказывать о своем поступке (разве, что Папе, если он спросит, отчего пришла без книжки), но - вот ужас! - как же приятно, когда тебя хвалят за настоящее хорошее дело... Вот наверняка Старшему народу так не подобает!
        - Что ж, - невозмутимо и ровно произнес Дедушка Зима, заложив большие пальцы за широкий пояс, - мне пора. Нужно торопиться, чтобы не огорчать тебя и обойти всех, кому я нужен.
        Он взмахнул рукой и лежавший поодаль снег взметнулся, снежинки закружились, образуя столб - вероятно, Дедушка Зима в очень сложных рисунках для порталов не нуждался.
        - Снежного Покрова вам, сударь, - вежливо сказала Вирр, тая огорчение: она пыталась понять, достаточно ли собрала Фактов для обдуманных выводов. И вообще ей хотелось поговорить с Дедушкой-эльфом подольше.
        А тот, благодарственно за напутствие кивнув, неторопливо пошел к снежной круговерти. Вирр провожала его жадным взглядом, надеясь запомнить, как можно лучше, чтобы потом зарисовать - конечно, для Науки.
        Самую малость не дойдя до вращающегося снежного столба, Дедушка Зима вдруг резко обернулся, посмотрел на Вирр и совсем уже по-дварфийски - громко, во все горло, с раскатами - расхохотался.
        - Гордость Высших... - выдавил он, утирая перчаткой глаза, - Ты молодец, Вирр, - произнес он уже куда серьезнее и тише.
        Вирр растерялась - она и не знала, что успела совершить еще что-то достойное.
        - Обычно, - чуть иронически заметил ушастый и на удивление безбородый Дедушка, развязывая немалый, непонятно откуда взявшийся красный мешок, - при этом я спрашиваю: "Рады ли вы Зиме? Любите ли вы снег? Дожидались ли вы меня?". Но мы ведь не станем, Вирр, спрашивать друг друга об очевидном? - уточнил он, доставая сверток из полосатой праздничной бумаги.
        На вес и на ощупь Вирр безошибочно определила книгу.
        - С Зимним Покровом тебя, Вирр! Своей колдовской мощью кель'дорай уже очень давно не пускают меня к себе, но твоя Зимняя Занавеска меня очень порадовала.
        Вирр наконец осознала, что если промолчит еще немного, то станет похожей на бедного Марка (а ей, при всем к нему сочувствии, все же не подобает) и торопливо сказала:
        - Спасибо! А... можно открыть?
        - Так подарки для того и предназначены! - уже на эльфийский манер деликатно хохотнул, Дедушка Зима. - А Елку я заберу, - немного виновато добавил он. - Не стоит смущать местных поутру, она ведь только для тебя, Вирр.  Понравилась? - та горячо кивнула, правду сказать, с трудом оторвавшись от вскрытого подарка. - Ну, до следующей Зимы!
        И он медленно шагнул во все еще вращающийся снежный вихрь.
        - Погодите! - закричала, мигом избавившись от радостной немоты, Вирр. - А какой сейчас год? Я в будущем или прошлом?!
        - Твое настоящее там, где ты есть... - донеслось из плавно опадающего снега.
         
         
        В таверне прибавилось народу - праздник приближался к полуночи, заветному времени для чествующих Покров. Были заняты все места, если, конечно, перетрудившихся в воздаянии хвалы снегу, зиме и лично Дедушке - а потому уже беспробудно спящих где придется - тоже считать. А так, в целом - зал нисколько не изменился. Вирр даже показалось, что некоторых посетителей она запомнила раньше.
        Девочка направилась к лестнице между столиками, аккуратно обходя папиных павших подгорных коллег. Какой-то хум'аноре, заприметивший ее еще на входе, поманил ее пальцем и, не дав ей возможности представиться, медленно и с некоторым усилием повелел ей поскорее отсюда уходить, потому что маленьким детям тут не место. На закономерный встречный вопрос: "Почему?", заботливый Младший помотал склоненной головой, но ни Фактов, ни Доказательств ни привел - и Вирр пошла дальше, продолжая напряженно размышлять на куда более важными загадками.
         
         
        ...С момента, как исчез снежный портал, она пыталась понять, кого или что она действительно видела - и с кем взаправду разговаривала. То, что иллюзией не был, по меньшей мере, сам подарок, было Свидетельством того, что Вирр все произошедшее не почудилось. Но могло ли это быть Доказательством существования Дедушки? Любой взрослый кель'дорайский Маг, особенно умелый иллюзионист, смог бы наколдовать на пустом месте Елку (а то, что снег вокруг нее не принимал следов Вирр, было ОЧЕНЬ подозрительно) и легко прикинулся бы кем угодно: и подгорным дварфом, и незнакомым эльфом, а если бы очень захотел - то и говорящим белым кроликом в доспехах Паладина. Но именно эта легкость теперь и смущала Вирр: владей она уже сейчас Магией и пожелай сама разыграть кого-то - она бы, разумеется, приняла куда более ожидаемый образ. Не рисковала бы тем, что Мама - когда Вирр после посещения театра где-то на целых два дня решила стать актрисой - называла, рассказывая об основах Актерского Мастерства, зрительским недоверием. Сама-то девочка объяснения таинственного незнакомца сочла вполне убедительными, но ведь даже Папа при ней как-то говорил своим коллегам, что зримая логичность еще не означает неоспоримую достоверность! А ведь объявивший себя Дедушкой рискнул... Не потому ли, что недоверие и достоверность ему были не важны и совсем его не волновали? Да и снежный вихрь, как средство далекого путешествия - ни тебе рисунков на снегу, ни потоков - у Магов-кель'дорай на Пощади Солнца таких телепортов нет... Но с другой стороны - разве не Обязанность и Долг именно Старших создавать новое и улучшать то, что существовало прежде? И вообще - не мог ли сам Папа оказаться "Дедушкой Зимой", таинственным незнакомцем "под маской"? Она, правда, никогда не слышала ни от самого Папы, ни от Мамы, ни от кого-нибудь еще, что он, Ансвэ, искусен в Иллюзиях - но вдруг все это нарочно скрывали, чтобы Папа смог сегодня порадовать Вирр? Впрочем, даже если и так - все равно не мог он заранее знать, что Вирр потратит деньги на подарок Марку. И даже если Папа и следил за ней и все видел, откуда бы взялась книга - которую нельзя создать магией, потому как совсем новая! - если лавка уже закрылась? Нет, это не он... Неужели, и правда?..
         
         
        Сударь Маркус сидел за столиком, как и прежде, перебирая уже свои, сделанные на простой бумаге, записи. Папы не было. Пользуясь увлеченность и рассеянностью его коллеги - не сразу заметившего вошедшую - она немедленно задумалась: а как понять, изменилось ли прошлое сударя Бруди из-за ее, Вирр, приключений? Можно, конечно, расспросить его еще раз: вдруг теперь он радостно расскажет совсем новую историю своего детства, а то и вовсе вспомнит саму Вирр и их давнее знакомство - то-то будет здорово!
        А если нет? Если все осталось как есть, если Вирр нигде (или никогда, вот как будет правильно?) не была, то Маркус снова расстроится - а этого уже совсем никак нельзя допустить, и никакие разгадки того не стоят! Да и потом: даже если она, Вирр, действительно его историю сломала к лучшему, и тот Покров был для него радостным изначально, Маркус-Мак мог все просто-непросто позабыть - за давностью лет, непосильной для Младшего... И как тогда узнать?
        - О, вы уже здесь, - наконец заметил ее сударь Бруди.
        - Да, сударь, - вежливо подтвердила Вирр. - А где Папа?
        - Э... он отошел по... делам. Но недолгим и... недалеко, сударыня... Он... м-м-м... очень скоро придет. О, вот и он!
        - Вижу, моя Охотница вернулась с добычей, - весело отметил Ансвэ, на глаз определив умножившуюся тяжесть дочкиной сумочки.
        - Смотри! - улыбнулась в ответ Вирр, и извлекла дареные "Изыскания касательно Снежного Покрова".  Отец уважительно принял трофей и стал аккуратно перелистывать, иногда сверяясь с содержанием и перескакивая на особо интересные ему места. Немного погодя Ансвэ закрыл книгу и с сожалением вздохнул.
        - Тебе первой читать - у меня завтра конференция.
        - А разве я с тобой, ой, простите, сударь Маркус, разве я с вами не пойду?!
        - Думаю, - отец переглянулся с коллегой, - ты можешь к нам присоединиться, ведь прямых запретов на присутствие неполнолетних у Лиги нет - полагаю, им просто не пришло это в голову.
        - Наши дети, сударыня, - пояснил Бруди, - в вашем возрасте очень редко интересуются археологией. И вообще нечасто знают о чем-либо подобном.
        - Но учти, Вирр, - продолжал Ансвэ, - это будет не так, словно читаешь книгу с наших полок - это будет долго и местами скучно. Хотя кое-где, полагаю, немного смешно; и лишь иногда - что-то занимательно. И главное: тебе придется слушать молча, воздерживаться от вопросов - все-таки мы в гостях и нужно соблюдать чужие правила. А потому все непонятное сразу записывай на свиток, я отвечу. Впрочем, - улыбнулся отец, ты можешь взять с собой книгу. Да, прости, я ведь даже не спросил - ты отыскала Дедушку Зиму?
        - Пап, а ты сам его встречал? Когда еще не был ученым?
        - Знаешь, Буковка, давным-давно я бы сказал, что никогда его не видел. И был бы уверен, что говорю правду. Ты ведь знаешь, делать что-нибудь хорошее и правильное лучше незаметно. Вот и чудеса стараются приходить тайком. У нас Покров не празднуют, потому Дедушке Зиме и приходится являться в каком-нибудь совсем обычном облике, так, что встретишь - и не догадаешься, что это был он. Или, в лучшем случае, догадаешься - но только через очень много лет.
        - А как отличить чудеса, приходящие к нам, от тех, что у нас в Королевстве творит каждый? - встревожилась Вирр.
        - Мы не творим чудеса, Буковка. Магия - не чудо, а Искусство подчинять присущую миру природную силу, что наполняет его, и обращать себе на пользу. Чудо - это когда случается то, что чему нет объяснения. Что, скажем так, нарушает привычный, естественный и ожидаемый ход вещей, и при том - к лучшему. Вот тебе простой пример - поступки, которые мы полагаем правильными, и которые зачастую приходится совершать в ущерб себе, более чем не всегда возмещаются нам. Говоря о вероятности - можно даже сказать, что почти никогда. Но если такое все же происходит, это и есть настоящие чудеса.
        - Так что же, - растерянно спросила Вирр, - я сделала чудо, а потом оно само со мной.... Сделалось?
        - Так Зимний Покров же, - улыбнулся Папа.