|
|
||
В Константинополь мы с женой попали (1) чтобы посмотреть византийские мозаики (ей по работе было надо) и (2) погреться напоследок на солнышке - дело было в конце сентября. А в общем путевые заметки - они и есть путевые заметки. | ||
Из всех византийских базилик, где сохранились какие-то мозаики или росписи, только в двух официально существуют музеи - в Святой Софии и в церкви Хора (по-здешнему Кахрие-Джами). Еще одна, бывший монастырь Пантократора (отнесенная, как повествуют таблички вокруг, к списку ЮНЕСКО), в принципе на реставрации, однако за бакшиш кто-то местный (видимо, сторож) нас туда пустил. Еще одна, Фитие-Джами, где согласно путеводителю тоже сохранился мозаичный свод, тоже была закрыта, но мальчишка-сторож, сидевший в домике на территории храма и смотревший мультики, не пустил нас туда даже за бакшиш.
Кроме мечетей, лучше всего из увиденных нами памятников турки заботятся о городских стенах - местами они очень существенно отреставрированы, можно сказать, почти построены с нуля. Правда, между двумя рядами стен я нашел совершенно заброшенный и замусоренный византийский склеп с великолепными рельефными саркофагами.
Турки очень любят подчеркивать, что наибольшее разорение Константинополю принесли крестоносцы в 1204 г., турки же 250 лет спустя застали сплошное разорение, к которому сами мало что прибавили, наоборот, понастроили нового. Согласно некоторым хроникам даже сам султан, взяв город, приказал не разорять мозаики в Святой Софии, а просто заштукатурить их. Первое из этого (о крестоносцах) скорее всего, правда. А вот насчет цивилизованности турецкого завоевания есть некоторые сомнения.
Исключений мы встретили два. Во-первых, греческий патриархат. В воротах там была обычная вахтерка, где сидело несколько мужиков, вполне сносно понимающих по-английски. Были какие-то люди и во дворе - жизнь явно шла. Храм, правда, был закрыт, но нас туда пустили. Храм старый, византийский, примерно Х века (хотя подробности узнать о нем, к сожалению, не удалось), в нем было несколько явно очень старых и ценных икон. Потом была даже вечерня, на которой кроме священника, двух певчих, нас и нескольких случайных туристов, которые по ходу службы все разошлись, никого и не было. Другим исключением был неоготический католический храм на другом берегу Золотого рога. Несмотря на внушительные размеры, у него тоже не было колокольни и на улицу он не выходил, находясь во дворе, так что заметить его тоже было не просто. Однако же на нем, по крайней мере, была доска с объявлениями и расписанием богослужений, и целый день он был открыт. Мы даже попали на литургию, хотя проходила она своеобразно. Передние ряды скамей, как во многих известных европейских соборах, активно посещаемых туристами, были отгорожены - как мы предположили по прошлому опыту, для отделения молящихся от праздношатающихся. Однако к началу мессы ни тех, ни других почти не было. Как и священника. Неожиданно пение раздалось из небольшого помещения впереди справа от алтаря, где обычно бывает сакристия. Несколько человек прошмыгнули под загородку туда. В конце концов за ними пошли и мы. Литургия действительно вся проходила там, в небольшой часовне, по-турецки. После мессы еще долго читали розарий. Хотя народу было всего человек 15-20, молитвенный дух чувствовался очень мощный. Моя жена, для которой эта месса стала одним из сильнейших впечатлений от всей поездки, прокомментировала это так: "мусульмане не столь теплохладны, как мы, поэтому из них должны получаться хорошие христиане". Кстати, по-турецки и в христианской литургии Бога называют Аллахом.
Наконец, еще одно церковное здание, заслуживающее упоминания - неоготический храм, на котором было написано "Крымский мемориал". Как я понимаю, турки удружили братской Англии за помощь против неверных (нас тобиш) в Крымской войне.
...Но вот и опять некие грозные силы
Бьют по небесам из артиллерии Земли.
- Да, все это так, но огорчаться не надо:
Что ни говори, Небо не ранишь мечом...,
наиболее правдоподобным истолкованием же кажется готическая устремленность вверх, к Небу, отрешенность, подвиг, подвижничество...
В мечети я заходил несколько раз - и чтобы ощутить это молитвенное пространство, и чтобы "понаблюдать за мусульманами в их естественной среде обитания", иначе говоря, прочувствовать их тип духовности и свою возможность контакта с ним. Впечатления были сильные, больше всего ассоциирующиеся с одной бардовской песней:
...Будем плакать мы
Тихо в храм войдя.
И богам молясь,
Каждый своему,
Все поймем, стыдясь,
Позабудем тьму.
Довольно странное ощущение молитвы без зрительных образов, не похожее, однако, и на медитационный опыт из йоги. Огромное пустое пространство под куполом, испещренным сложной арабской вязью, как бы просто убирает из души все лишнее, и тогда всплывает главное...
Мусульманки в платочках совершенно не выглядят особенно "застегнутыми на все пуговицы" - они жизнерадостно галдят и зыркают глазками во все стороны. Изредка (существенно реже, чем у нас, конечно) видел на лавочках обнимающиеся парочки, где она в платочке.
Народ очень склонен к семейным пикникам на природе - все газончики на набережных полны пирующих семеек. Завидя иностранцев, дети жизнерадостно кричат: "Hallo!" - единственное, что они по большей части знают по-английски. Молодежь постарше как правило знает еще одну фразу по-английски: "Where are you from?" Реакции на сообщение, что мы из России, разнообразные: "Холодно!", "Соседи", "Большая страна..." и даже "Уже товар накупили?"
Общение с незнакомыми людьми намного легче, чем в Европе и даже в России. Скажем, захожу я как-то в одну небольшую, но старинную мечеть. Вскоре ко мне подсаживается мужчина лет 60 и заводит беседу на хорошем английском. Он оказался профессором геологии из Багдадского университета, после чего мы увлеченно обсуждали ситуацию в Ираке (он был твердо убежден, что американцы так или иначе сфальсифицируют результаты выборов, иначе нынешнее правительство не наберет и 4% голосов, а победят Садр и "люди из Фаллуджи"). У нас даже чуть не нашелся общий знакомый, один чешский профессор, преподававший одно время в Багдаде. Много интересных разговоров было по дороге на острова или там (Принцевы острова в Мраморном море, формально относящиеся к Стамбулу - на каждом небольшой поселок и большой сосновый лес, доходящий до прибрежных скал). Однажды нашими собеседницами на пароходе оказались две иранские туристки, мама с дочкой (реально дочка - мама была, видимо, слабовата в английском). В другой раз мы разговорились с местным парнем, который в итоге признался, что он тоже христианин - православный сирийского патриархата. А однажды мы ухитрились познакомиться на острове с местной русской - женой турка. Каждый раз такие разговоры, независимо от содержания, оставляют очень теплое душевное чувство.
Октябрь 2004