Ташкинов Юрий Андреевич : другие произведения.

Камень Желаний

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Стоит один раз загадать желание - и расплаты не избежить!

  Камень желаний
  1. Камень желаний
  Солнце плавно скатывалось за горизонт.
  Прохор плёлся по лесу, слегка покачиваясь из-за принятого на грудь. Иногда он опирался о дерево, чтобы не упасть, а несколько раз прилёг-таки на матушку-землю. Он залпом допил остаток бутыля и разбил его, ударив о могучий дубовый ствол.
  Было свежо - октябрь вам не июль, поэтому не следовало ожидать тепла, особенно когда солнце утонуло за чертой горизонта. Пахло влажным мхом и дубовой корой. Вдали застрекотала сойка, нарушая мёртвую тишину.
  Прохор стянул штаны, чтобы справить малую нужду, и сбивчиво запел, с трудом попадая в ноты и иногда икая:
  Эх, ты ночка дивная,
  Душу мне заполонила,
  Эх, дорога длинная,
  Жизнь солдатскую сгубила...
  Парень даже не заметил, что над ним начала опускаться ночь. Раздались первые уханья сов. Опомнился он, когда послышался волчий вой.
  - Защити, Творец-Защитник! Не дай сгинуть. Я ведь молод ещё, и столько должен сделать, столько успеть. Эх, вы, братцы, товарищи мои ратные, где же вы подевались? В тяжкую минуту бросили меня на произвол.
  Конечно, мысли о том, что не друзья его кинули, а он скрывался, не могли прийти в пьяную голову. Он несколько лет исправно служил отчизне. Но потом повздорил с полковником, ибо был у него крепкий нрав. Полковник был злопамятный, и решил сгноить парубка. И сейчас скрывался в лесах не первый день Прохор. Коли пойман будет - не сносить головы - в лучшем случае по доносу полковника до конца дней в тюрьме гнить будет. А в худшем - как дезертира в расход пустят. Вот и пьёт парень третий день без просыху самогонку горькую, а легче-то на душе не становится.
  Прохор остановился и оглянулся. Казалось, что сзади за ним кто-то постоянно наблюдает. Иногда где-то треснет ветка или послышится чья-то глухая поступь. Но стоит глянуть назад - нет там ничего. Пустой лес. Мрачный лес. Зловещий. А, может, мерещится это всё после зелья выпитого? Очередной раз повернувшись, парень решил присесть на землю, чтобы отдохнуть после дороги длинной.
  Тут вдали он увидел таинственный зелёный свет и девушку невиданной красоты, которая поманила его пальцем. Он проморгался, потёр глаза, но красавица осталась на том же месте. Она загадочно улыбалась. Из одежды на ней была только виноградная лоза да венок из ветвей и цветов.
  - Эх, ждёт меня дома любушка, зачем мне эта... - прошептал он. Но Ясмина-то далеко, поди, будет. Да и увидит ли когда-то её? Доживёт ли? А эта - вот она, поцелуями лоб его горячий покрывает. Извёлся он на службе по ласке женской. Поэтому не смог отвергнуть, и приголубил. А потом провалился в глубокий сон. Снилась ему Ясмина-любушка. Она смотрела так укоризненно, но ничего не говорила. Только она могла обвинить вот так, молча. Только ей не требовались слова, чтобы достучаться до сердца. А откуда узнала она? Разве наблюдал кто за ним в этом лесу?
  Тут он проснулся. И увидел, как молодая ведьма проводила какой-то ритуал бесовский. Она очертила ветвью круг и разожгла костёр, кинув в него пахучие травы и коренья. Шептала заговор на непонятном языке и призывала непонятных духов.
  - Что ты делаешь? Зачем я тебе? Отпусти меня, и будешь жива, ведьма!
  Красавица захохотала диким хохотом. Хотя, теперь она не выглядела такой уж красивой. Даже, наоборот, было что-то отталкивающее и злое на её челе.
  - Я не могу отпустить тебя. Ты направляешься вглубь леса. Но честному люду нечего там делать. Не позволено тревожить то, что проснулось в этом лесу. Сверни с пути, молодец.
  - Да нельзя мне назад сворачивать, как же ты не поймёшь! Смерть меня ждёт, коли назад воротиться.
  - А коли вперёд будешь держать - смерть настигнет ещё скорее.
  В руке девицы под светом луны засиял кинжал. Прохор тут же протрезвел. Его учили сражаться с врагом даже без оружия. Но против девчонки!
  Хотя, какая же это девчонка, когда глаза полыхают жёлтым пламенем, а чёрные волосы превратились в змей?
  Она опустила лезвие, но Прохор вовремя успел перекатиться набок, поэтому остриё застряло в земле. Мужчина толкнул ведьму. Та упала. И он побежал вглубь леса.
  - Не делай этого! Не иди туда! - кричала она вслед. - Ты ничего не понимаешь! Я призвана защищать этот лес. Ты же ничего не знаешь! Прошу! Вернись назад!
  Да сейчас же! Назад! Разбежался! Может, ещё и на нож самому грудью упасть?
  Прохор бежал, не останавливаясь, а вдали слышался ведьмины крики.
  Так и бежал он, пока совсем не обессилел. А потом упал на землю. Будь что будет! И уснул до самого рассвета.
  Проснулся, когда солнце было высоко на горизонте. Попробуй, определи, день сейчас или утро, когда ты в таком густом лесу!
  - Куда ночь, туда и сон! - всё твердил он. - Куда ночь - туда и сон! Не буду пить больше, клянусь землёй-матушкой.
  Который раз он уже бросал пить горькую. Но разве в этом мире можно отказаться от этого маленького греха?
  Голова гудела, как пчелиный рой. Сейчас бы россольчику или маленькую рюмочку. Да выпил вчера ещё до суха. Да и подумать следовало, что поесть, так как второй день во рту и крошки не держал. Одной горькой сыт не будешь! Собравшись с силами, Прохор встал и пошёл потихоньку дальше. Покуда не наступила ночь. Увидев куст, он сорвал пригоршню ягод и положил их в рот. Из-за горько-кисловатого привкуса слюной наполнился весь рот, но они были съедобными. Отец называл их ягодинами, а бабка часто собирала такие для отваров. Потом наклонился к ручью, чтобы напиться водой и умыться. Там был её силуэт.
  - Не ходи туда! - шептала она. - Вернись! Прошу!
  Он зажмурился, а когда открыл глаза, водная гладь показывала только его отражение. Примерещится же с похмелья!
  Так и шёл он до самого вечера, останавливаясь лишь для того, чтобы справить нужду или сорвать орех или ягоду. А когда солнце уснуло за горизонтом, снова послышался волчий вой. И снова кто-то шёл по его следу.
  Вдали он различил огонёк в окне. Откуда дом посреди леса? Кому охота жить в такой глуши? Хотя, разве ему не наплевать на такие мелочи, когда оттуда веет запахом жареного кабана?
  Прохор было замахнулся кулаком, чтобы постучать в дверь, но она тут же распахнулась. Когда он вошёл, то захлопнулась со страшным грохотом, что с потолка посыпалась побелка и упала подкова. Эх, не к добру это!
  Возле двери никого не было. Хозяин сидел за богато накрытым столом. У Прохора даже слюнки потекли. Перед ним сидел мужчина с чёрными усами и чёрными глазами.
  - Прошу разделить мой скромный ужин! - хозяин указал на скамейку. Надо сказать, что скромной эта трапеза вовсе не была, даже наоборот. Жаренный кабан, картошка только из печи, салат. Мужчина налил гостю полный стакан горилки, и тот осушил её залпом.
  - А теперь рассказывай! Кто сам есть, что делаешь в далёких краях. Как звать тебя?
  - Прохор я. Солдат на службе у государя.
  - И что же ты на службе у государя делаешь в этом лесу? - хозяин усмехнулся и подмигнул. - Невеста у тебя есть, наверно. Знать, соскучился за ней?
  - Два года не видал. Всё бы отдал, чтобы свидаться.
  - Увидишься. Если захочешь сильно - всё можно сделать. Прямо сейчас даже можно.
  - Да как же сейчас? Горы да леса лежат между нами.
  - Я, конечно, слабый волшебник, но кое-что могу!
  - Так Вы - колдун?
  - Да где там. Сказал ещё - колдун. Учусь только. Был бы колдуном настоящим, так взял бы с тебя втридорога. А так ничего не возьму. Коли сам захочешь - дай золотой на выпивку. А нет - так сочтёмся когда-нибудь. Да не бойся ты! Знаю, что нет у тебя ничего за душой. Все беды твои знаю. Хоть и не колдун я, но в ведовстве нет мне равных в этих лесах. Говорю же - денег не возьму. Просто пообещай - что отплатишь, когда будет чем.
  - Да я для любушки...
  Хозяин вышел. А когда вернулся, в его руках был чёрный небольшой мешок. Он раскрыл его, и вытянул оттуда небольшой череп из хрусталя. Такой, что помещался на ладони. А потом снял цепочку с шеи. На ней, вместо знака Творца, который носили все добропорядочные граждане, красовался маленький хрустальный шарик. Мужчина начал раскачивать серебряной цепочкой, как маятник, этот шарик. В чёрных глазах ведуна можно было утонуть. Шарик становился всё больше и больше, пока не занял всё сознание гостя без остатка. Свеча то тухла, то снова загоралась. За окном поливал ливень и разбушевалась гроза.
  Закончив таинственный ритуал, колдун сорвал шарик с цепочки и протянул его Прохору.
  - Тебе нужно только сжать его в кулаке и загадать желание. Глядишь, оно исполнится!
  Прохор опустил голову на стол. Его сморило от усталости и от изрядного количества выпитой горилки.
  А проснулся он, когда уже рассвело. Рядом с ним стояла его недавняя знакомая. В этот раз она была одета в ситцевое платье, и волосы её были собраны в косу.
  - Ты же не успел ещё загадать желание! - крикнула она. - Скажи мне, что ты не сделал этого! Умоляю, отдай мне камень, от греха подальше!
  Прохор тут же вспомнил о шарике, который ему подарил хозяин дома. Парубок и сейчас сжимал его в кулаке.
  Эх, оказаться бы сейчас подальше от этого страшного места! Побывать бы снова дома. Увидеть бы любушку свою ненаглядную последний раз перед смертью. А потом и на казнь идти умирать не так страшно!
  Прохор тут же растворился в воздухе. А юная ведьма расплакалась.
  - Матушка, не уберегла я лес от зла. Оно должно вернуться в этот мир. Что же я натворила! Прости меня, мать - сыра земля!
  Девушка упала на колени, и, рыдая, начала рвать на себе волосы.
  - Что же я наделала!
  ***
  Эх, не о том мечтал Прохор, когда желание загадывал. Вокруг пылали костры зажжённых домов. А прямо перед ним лежала Ясмина, яркий свет его жизни.
  - Прохорушка! - прошептала она, держась за грудь, в которую был воткнут кинжал.
  - Любушка! Ясминушка! Кто сотворил с тобой такое зло? Кто посмел!
  - Как и обещала, дождалась я тебя. Но наши старейшины отказались подчиняться Боеславу Завоевателю. Вот и сжёг он нашу деревню. Родителей моих убил на моих глазах. Твоих тоже боле нет на этом свете. Я тебя лю...
  Она не договорила. Вот так колдун исполнил его мечту - он увидел перед смертью свою любушку Ясмину.
  Так всё и началось.
   
  2. Снова жива
  
  Шинок редко пустовал. Вот и сейчас в пропитанной хмелем комнате людей было пруд пруди. Пышногрудая красавица ходила меж деревянных столов, собирала пустые кружки и подносила новые с пенным напитком.
  - Да землёй-матушкой клянусь! - сказал один мужик, ударив по столу кулаком. - Так всё и было! Не придумал я ничего!
  - Да что ты всё сказки рассказываешь! Ты ещё скажи, что поцеловал её!
  - Да что я, дурак, что ли? Русалку-то целовать. Она, того и гляди, в воду утащит. Хотя, была б она девушкой, тогда ни в раз не отказал бы. У неё же груди - во!.. - он показал ладонями приблизительный размер.
  - И как же ты определил, что она русалка? Хвост увидал, что ли? - мужик захохотал, и вся компания дружно засмеялась.
  - Да ну вас. Я тут, можно сказать, душу свою открываю. А они!.. Буду теперь молчать. Ни слова от меня не дождётесь.
  Рассказчик насупился, скрестил руки на груди и отвернулся, всем видом показывая обиду.
  - Да ладно, чего ты! Мы же любя.
  Мужик тут же воспрянул духом, и продолжил.
  - Или вот, был ещё случай. Это когда в лесу с дружиной ходили. Идём мы, значит, ничего себе не подозреваем. Песню, значит, тянем. Эх, ты ночка дивная... Слышим - волк воет. Идём себе, идём. Видим - а там мужик лежит. Одёжка изодрана вся, ноги в крови, руки в крови. Нечего делать - решили помочь несчастному. Водой на лицо плеснули, по щекам пару раз ударили. Не бросать же посреди леса полуживого! Мы же воины доблестные, а не нелюди какие. А он глаза-то как открыл - жуть одна! Глаза жёлтые, с щелями, как у кошки. Тут тело его волосами начало покрываться. А я-то, значит, не дурак, возьми - да и ударь его дубиной по голове. А он зарычал в ответ, зверь этот, вурдалак. Как мать-землица носит-то таких! А потом мы саблями зарубили его с хлопцами.
  - Да тебе бы лишь бы брехать! Был бы учёным, так давно мог бы писать эти... как их... мамуары, или как их называют.
  - Да не вру я! Матушкой-землицей клянусь! Я вообще только правду говорю. С тех пор, как папка за брехню задницу лозиной надрал. Я и сына своего уму-разуму с малку учу, чтоб не обманывал люд честной!
  Компания дружно захохотала. Только один Прохор всё сидел в углу, угрюмо уставившись на стакан. Он далеко не первый день пил горькую, но в ней не мог утопить своё горе. Деревню его родную сожгли, любушку убили, родителей нет в живых. Остался он сам, один-одинёшенек на свете. Сиротинушка. Так бы и бросился в пруд с камнем на шее, коли не боялся, что Творец покарает. Не жалует Он самоубивцев. Он вспоминал, как они с Ясминой встретились в первый раз. Как он с друзяками на реку пошёл искупаться, а там она одёжки стирала. Она песни напевала, и не заметила, как он подплыл к ней близко. Девушка отпрянула сразу, прочь направилась.
  - Мне отец запретил с парубками разговаривать.
  А он за ней. Так, в чём мать родила, из речки-то и выскочил. А она обернулась, смутилась, и ещё быстрее пошла.
  А потом про встречу договорились. Отец её, как прознал про это, с дубиной гонялся тогда за Прохором по деревне. Ясмину запер на засов в доме. Но Прохор был не из робкого десятка. Поэтому смог уговорить старика, что с хорошими намерениями. А потом дружков прислал, свататься. И свадьбу сыграли пышную, вся деревня гуляла неделю.
  Он помнил каждое мгновение, что был с ней. Помнил и её последние слова:
  - Как и обещала, дождалась я тебя.
  Она теперь каждую ночь приходила во сне. Но даже ночью она снова и снова умирала у него на руках.
  - Эй, Порфирий! А ты чего такой смурной! Айда с нами по чарке! - мужик помахал ему рукой. Родного села у Прохора не осталось. Да, и всё так же скрывался он. Поэтому настоящего имени, приехав в эту деревню, он никому не поведал. Назвался Порфирием. Да не только из-за этого. Люд поговаривает, что если бесы или ведьмы узнают твоё настоящее имя, то смогут вертеть, как захотят. И он теперь осторожнее относился к разным предметам и сказам про нечисть. Встретился уже однажды, чудом ноги унёс.
  - Порфирий! Нельзя же быть таким! Чего компании нашей чураешься?
  - Да чего пристали-то?! Занятия себе не найдёте? Оставьте меня в покое! Чтоб вам пусто было! Да чтоб вас всех чума побрала!
  Прохор с трудом поднялся на ноги и потащился в сторону выхода. Он в последнее время стал злым и раздражительным, с трудом контролировал свой жестокий нрав. У него отобрали его родных и близких. Даже друзей враг не пожалел, с которыми детство и отрочество пробегали по деревне. А новых друзей ему было не нужно.
  Придя домой, он сел возле зеркала. Всё. Нет сил больше ждать и терпеть. Он знал, что нужно сделать. Камень. У него был камень, который ему тогда подарил колдун.
  - Загадай желание, зажми камень в руке. А оно, глядишь, и исполнится, - усатый хозяин дома сказал тогда именно так. Прохор смотрел невидящим взором в зеркальную гладь.
  - Загадай желание, зажми камень в руке. А оно, глядишь, и исполнится, - прошептал он. Опустив руку в карман, он достал оттуда небольшой хрустальный шарик. Сжал в руке, и сказал громко:
  - Хочу, чтобы Ясмина была снова со мной. Чтоб она разговаривала, как и прежде, чтобы песни пела те, задушевные. Чтобы... Да чтобы жива была! Мне большего и не нужно!
  Подержал в руке камень. И ничего. Прохор аж расплакался от горя. Разве небеса не должны были сейчас же разверзнуться, и Ясмина не должна бы спуститься оттуда? В прошлый раз желание исполнилось сразу. То, плохое пожелание. Которое колдун неправильно истолковал, и убил его возлюбленную. А теперь, когда он правильно всё изложил, ничего не случилось. Утерев слёзы, Прохор завалился на кровать и заснул крепким сном.
  Хотя бы где-то была она. Ясмина улыбалась ему, махала рукой, звала. А потом раздался выстрел из мушкета, и она упала, держась за живот окровавленной рукой.
  - Как и обещала, дождалась я тебя. Я тебя очень сильно лю...
  Она ещё ни разу не договорила. Он раскрыл глаза в холодном поту.
  Печь была растоплена. Там стоял горшок. Пахло чем-то съестным. Да он давно отвык от таких запахов! С тех пор, как уехал на службу к государю. Она всегда готовила на выходных его любимую картошку. Но кто растопил печь сейчас?
  Прохор открыл дверь и вышел из избы. Вёдра на коромысле несла она.
  - Ясмина? Это ты? ТЫ!
  - Здравствуй, Прохорушка!
  Он потёр глаза кулаками, поморгал, но его любушка стояла на том же месте.
  - Ты что, разлюбил меня? Али ты не рад мне сегодня? Почему пялишься, как на прокажённую?
  - Но ведь ты...
  - Что - я?!
  - Я люблю тебя! - Прохор обнял её, покрыл поцелуями лоб и всё лицо. А потом горько расплакался.
  - Знаешь, как я хотел тебя снова увидеть! Ты себе не представляешь! Как я скучал!
  - С ума совсем спятил? Ты снова вчера с дружками горькую пил, что ли? Или бес попутал!
  Прохор выхватил вёдра и помчался в дом, а за ним шла она. Как и раньше. Эх, всё в этот раз правильно выполнил камень колдунский.
  Он не присел ни на секунду, пока она трудилась у печи. Потом поели сытно, и в этот раз он обошёлся без чарки. Потом обнял её и приголубил.
  Так и жили они, и радовались жизни. Про камень он не сказал ей ни слова - это был единственный его секрет. А она не помнила ничего. Она даже не знала, что он уходил на службу. А, может, этого ничего и не было? Может, приснилась ему её смерть? И полковник, который донос написал? И сгоревшая деревня?
  Он не видел ничего вокруг, был так счастлив. А тем временем в деревню пришла беда. Долгое время чума обходила эти края стороной. Но теперь она вошла незваной гостьей во многие избы. Люди исправно ходили в церковь, но молитва не избавляла от страданий. Они тогда посылали за лекарями, но чаще встречались только шарлатаны, которые в масках, напоминающих птичий клюв, только и могли, что отбирать хлеб у мирного люда, а вылечить хворь были не способны. Беда никогда не ходит одна. Потом начался голод, так как засуха изрядно пожгла поля. Да и работать там было мало кому. Амбары постепенно начали пустеть.
  Пока умирали люди, Прохор, как ни в чём не бывало, колол дрова, строил сарай, делал самые обычные дела. Пока однажды, войдя в избу, он не увидел на шее любушки бубон. Она сидела, уставившись невидящим взором в одну точку. Он не выдержит этого ещё раз! Он просто не сможет жить без неё! Он позвал священника. Но тот лишь пожал плечами.
  - Она должна уйти. Мне очень жаль, но заражённым нечего делать в нашем общем доме.
  УЙТИ! Это всё, чем ему может помочь посланец Творца на земле. Уйти!
  - Да пошёл ты сам! - Прохор плюнул в лицо святоше.
  А когда тот ушёл, шепча проклятия, Прохор придумал, что сделать. Он давно не доставал камень из кармана.
  Загадай желание, зажми камень в руке. А оно, глядишь, и исполнится.
  - Она не должна быть такой, как все! Пусть чума возьмёт кого угодно, но она не должна быть смертной!
  Прохор разжал кулак, и хрустальный шарик засиял светом изнутри. А шишка на её шее вмиг исчезла. Как раньше.
  Он поцеловал её, обнял.
  - Я никогда не потеряю тебя снова.
  Его бы слова - да Творцу в уши. Да его слова слушали только бесы. Проснувшись ночью, он пошарил рукой по пустой кровати. Она куда-то исчезла. Он вышел на улицу. А сердце-то чуяло беду. Вдали виднелись отблески костра. Люди что-то кричали. Он пошёл в их сторону.
  Она была привязана верёвками к столбу. Староста громко кричал, а люди отвечали ему согласием.
  - Это она - главная причина всех наших бед! Она накликала чуму! Она наколдовала голод! Ведьма! Бесовка! Нужно её сжечь - и тогда бедам придёт конец!
  - Убить ведьму!
  - Сжечь!
  Прохор схватился за саблю и побежал в толпу. Все мигом расступились, и он увидел её ближе.
  Она не должна быть такой, как все. Она не должна быть смертной. Разве это он имел ввиду? Сабля упала из его рук. Жёлтые глаза с прорезями, как у кошки. Длинные клыки и когти. Только лицо было её.
  - Я же говорил вам про вурдалаков! - сказал тот самый, из шинка, рассказчик историй. - А вы мне не верили! Вот теперь сами-то полюбуйтесь!
  Прохор закричал что-то и побежал прочь от площади. Он услышал нечеловеческий крик. Должно быть, её крик. Если это была действительно она. И почувствовал запах жаренного мяса.
  Он бросил хрустальный шар на землю и начал бить его сначала кулаком. Потом нашёл ветку потолще и ударил сильнее. Обычно к хрусталю притронешься - он уже и разлетелся на осколки. Но не этот шарик.
  - Зря стараешься! - услышал он женский голос. Оглянувшись, Прохор увидел ведьму, которую уже встречал однажды в лесу. - Нужно было бить камень, пока он не испил твоей силушки. А теперь его ничем не уничтожишь.
  - А, это ты, ведьма. Знаешь, а в этот раз я не буду убегать от тебя. Забирай мою жизнь. Не нужна она мне больше. Не хочу жить!
  Девушка вдруг сорвалась с места. Она взяла горсть земли и присыпала ей колдовской камень.
  - Думай, что говоришь! Жизнь даруется один раз, и не тебе решать, когда она прервётся. А при камне будь аккуратнее со словами - он ведь всё буквально воспринимает. Мало ты дров наломал уже? Чуму наслал на деревню, которая приютила тебя.
  - Я наслал! Да ты совсем рехнулась! Ведьма!
  - Чтоб вам всем пусто было. Чтоб вас всех чума взяла. Не твои ли это слова, а, Прохор?
  - Порфирий я! Запомни это, ведьма. Только Ясмина может меня называть старым именем.
  - Ты не отговаривайся, Прохор! Ты наслал беду. Тебе и отводить её.
  - Да что ты прицепилась ко мне?
  - Бесы не имеют фантазии. Совсем. Зато люди дают им много силы. Даже ад сделал не дьявол. Это люди пересказывали свои истории о нём, а дьявол-то всё записывал и воплощал. Черти бы никогда не догадались, что можно наслать чуму. А тут ты на всеуслышанье желаешь товарищам зла.
  - Я же пьяный был!
  - И это твоя главная отговорка?
  - Я просто хотел быть снова с ней вместе!
  - Её больше не вернуть! Пойми ты это наконец! Дважды не прожить одного дня!
  - И что же мне теперь делать? Без неё? Для чего мне жить?
  - А отомстить за её смерть ты разве не желаешь? Разве забыл ты, кто убил её?
  Воевода Боеслав. Разве он забудет это имя? Разве он способен на это?
  - Да что я сделаю против повелителя вражеского войска? Я даже не знаю, где он!
  - Это я тебе расскажу. Только хватит ли у тебя духу с ним сразиться? - ведьма недоверчиво улыбнулась.
  - Он умрёт. Или я. И ничто меня не остановит.
  - Тогда иди за мной.
  Девушка пошла вглубь леса. А Прохор отряхнул землю с камня желаний и положил его в карман. Вдруг, ещё разок пригодится? А потом пошёл вслед за ведьмой.
  3. Лесная королева
  Прохор шёл по лесу следом за ведьмой.
  -Скажи, как тебя зовут-то? А то как-то неправильно, не по-нашински... Ты меня знаешь, по имени называешь, а я не могу...
  -А как бы ты хотел меня назвать? - ведьма посмотрела на него лукаво.
  - Каждое твое слово - как приказ для меня. Мне очень сложно не подчиниться. Я буду называть тебя Веленой.
  - Хорошее имя. Не хуже других, по крайней мере. Если хочешь - можешь называть так.
  Какое-то время они шли молча. Вековечные дубы не давали воли солнцу, поэтому даже полдень здесь был таким же таинственным, как сумерки. Пахло мхом. Хотя большинство птиц уже улетели на зиму, но рябинник продолжал стрекотать, не желая покидать насиженного гнезда. А грибов-то, грибов! Пруд пруди! Сыроежки, подосиновики, подберёзовики... Если бы просто прогуливаться под дубами и буками, то можно было и лукошко с собой захватить. Но Велена не давала ни минуты передышки. Хотя, иногда сама останавливалась, чтобы сорвать райское яблоко или можжевельник.
  - Мне для зелий надо, - говорила она.
  Снова каждый погрузился в свои думы. Когда вдали завыли волки, Прохор испуганно огляделся.
  - Да не бойся ты! Пока со мною идёшь - не страшен тебе ни волк, никакая другая напасть в лесу.
  - А кто ты, Велена? Что ты делаешь в этом лесу? Почему помогаешь мне? И почему волки тебя не трогают?
  -Замучил ты меня своими вопросами, Прохор! Спасу нет от тебя.
  - Так скажешь? Или идти и дальше с неведомо кем.
  - Думаю, и сам уже догадался. Слыхал, думаю, легенды о покровительницах леса? Я одна из последних. Духи леса чуют зло, а его ныне в наших краях знаешь сколько! Вот и покинули они родные дома. А я не могу вот так же просто сбежать. Лес даровал мне силу немалую, здесь мало кто сравнится со мною, мало кто рискнёт тягаться. Я шепчусь иногда с дубами, сплетничаю. И, знаешь, они откликаются на мой зов. И волки - они ведь совсем не злые! Знаешь, если был у меня выбор, я волку бы доверилась, а не человеку. Волк никогда не убивает ради удовольствия. А человек никогда не оставит в живых, если подвернётся возможность извести с бела света кого послабее. Такие люди.
  За всё время знакомства с таинственной женщиной Прохор не видел в ней столько внутреннего огня. Она сейчас почти светилась изнутри, когда рассказывала о волках, о деревьях, о здешних краях. Она даже остановилась, чтобы придать словам ещё большую силу. Сразу видно - любит природу.
  - Но это не только мой дар, но и проклятье. Не могу я покинуть этого леса. Я лесная королева, и мой дом только среди дубов и буков. В стенах самого пышного замка мне нет места. Ладно, что это я, в самом деле. Пойдём! Лучше не проводить ночь вне дома.
  - Ты же говоришь, что никто нас не тронет.
  - Никто из жителей леса. Но чёрная волшба - она не от природы совсем. Сейчас слишком много зла, даже в моём лесу.
  Так они и пошли потихоньку дальше.
  - А почему ты сначала пыталась убить меня, а потом вдруг встала на мою сторону?
  - Я готова была на всё, что угодно, лишь бы ты не встретился с колдуном, и, тем более, не использовал камень желаний.
  - А что это за камень? Почему он выполняет всё, что захочу? И отчего он делает совсем не то, что хотел я?
  - А разве кто-то из людей знает, чего хочет? Всё, хватит на сегодня расспросов. Вот, и пришли наконец. Путь продолжим завтра.
  Прохор ни с чем не мог бы спутать деревянную избу.
  - Но ведь в прошлый раз я здесь встречался с колдуном!
  - Ему больше не нужна эта избушка. Ты, загадав желание, даровал ему такую силу, что теперь ему принадлежат все замки мира, и он может, не спрашивая, занять любой. Зачем ему теперь этот маленький домик посреди леса? Ладно, заходи, время не раннее.
  Действительно, Прохор даже не заметил, как опустились сумерки.
  А внутри всё было таким знакомым. Как в том самом сне, если мужчине приснилась встреча с вещуном. Деревянный стол в этот раз был пустым. Скамейка. Только чёрного шёлка и самого хозяина дома не хватало. Пахло деревом и берёзовыми вениками. Велена разожгла огнивом свечу, и мрачный её свет заполнил монотонным сиянием всю комнату.
  Велена едва заметным движением сбросила с себя одежду, и хотела обнять Прохора, но тот увернулся.
  - Нет. Прости, но я не могу сейчас.
  Его рана ещё не зажила. Он смотрел на ведьму, но в каждой её черте пытался найти хотя бы маленькое сходство с Ясминой. А этого сходства там не было.
  - Ясмина?
  Прохор молча покачал головой в знак согласия.
  - Как знаешь! - Велена обиженно подняла с пола сброшенную одежду. Она совсем не привыкла, чтобы кто-то ей в чём-то отказывал!
  Велена легла на жарко растопленной печи, а Прохор приютился на скамейке.
  Проснувшись посередь ночи, парубок услышал женский голос.
  - Помогите! Прошу вас! Во имя Творца! Помогите! Спасите!
  Ведьма не велела покидать дом ночью. Но разве не нужно помочь? А вдруг беда какая приключилась?
  Нет, нельзя. Прохор повернулся на другой бок и снова закрыл глаза.
  - Люди добрыя! Помогите! Спасите несчастную! Прошу вас!
  Парень сбросил ноги на пол и почесал голову. А голос всё продолжал молить о спасении.
  - Прошу! Умоляю!
  А потом разом всё смолкло. Прохор снова прилёг, в этот раз на спину, и закрыл глаза.
  - Прошу! Спасите! - кричала женщина.
  "Может, мерещится?" - подумал, было, мужчина, но с подворья снова:
  - Люди! Есть кто?
  Не выдержав, мужчина надел рубаху, потом натянул тёплый кожух и обул сапоги.
  На улице было свежо. Выдохнешь - и белый пар так и стелется, как будто трубку раскурил.
  "А что ж, идея не плохая"
  Прохор достал из кармана мешок с табачком и забил себе трубку. Может, и спать легче будет. Но тут из глубины леса снова послышался возглас:
  - Помогите! Что же вы, ироды, девушку молодую на погибель оставляете!
  Делать нечего! Он-то хоть и дезертир, но совсем недавно солдатом был бравым, и опасности были ему слаще мёда и пьянее горилки. А сабля-то на боку болтается для чего? Чтоб девку оставить умирать? Прохор достал оружие и пошёл быстрым шагом на голос.
  Болото - самая из страшных напастей, которую придумала природа. Идёшь себе - ничего не подозреваешь, а потом ступил на коварную топь - тут и смерть тебе. И чем больше смерти сопротивляешься, тем сильнее она тебя в цепкие лапы свои берёт.
  А за тем дубом Ясмина пыталась спастись от верной гибели.
  Так, стоп - какая Ясмина! Мертва же она, поди! Прохор протёр глаза - оказалось, померещилось. До конца жизни будет видеть теперь он лицо любимой!
  Раздобыл мужчина палку подлиннее, протянул её девушке и вытащил несчастную пленницу.
  - Чем могу отблагодарить тебя, добрый молодец?
  -Да не нужно ничего мне! Живи, красавица!
  -Да не могу я так! Давай, горилки налью?
  Тут, откуда ни возьмись, чекушка взялась в её руках. И чарка. Ну, а отчего бы и не выпить? Прохор отпил хороший глоток. Начал что-то рассказывать своей новой знакомой. А потом в глазах начало мутить. Эх, никогда не умел он пить, как следует! Язык-то всё сильнее заплетается, хоть и выпил лишь одну чарку. А потом и вовсе памяти лишился.
  ***
  Он был привязан верёвкой к столбу. Рядом стояла спасённая, а с неё ещё трое девушек. В руках у одной блестел в лунном свете кинжал.
  -Красавица! Я же спас тебя! Зачем же ты так со мною поступаешь?
  -Прости... Но не спас ты меня. Я давно мертва. Вот полгода как. Многих эти коварные топи жизней лишили. Да и тебе не долго лета тянуть. Болотный бог пообещал нам всем свободу. Но на замену ему нужна человеческая кровь. Мы не со зла. Но, знаешь, как утонувшим в этих краях после смерти-то непросто! Болотный бог - далеко не самая добрая тварь. Но мы его сдобрим - и сами сбежим. Навсегда сбежим! И будем свободны!
  Одна из девушек всё продолжала натачивать кинжал. Прохор оглянулся по сторонам - а вдруг, как-то можно спастись! Ведь он столько пережил! На войнах врагов бил, а тут умереть от рук девок, тем более - мёртвых.
  Подготовка была окончена, и теперь девушка начала читать слова заклятия:
  - Болотный бог! Прими наш скромный дар! Этот дар - наша свобода. Прими эту свежую кровь взамен наших изъеденных червями душ. Прими...
  Помирать - так с музыкой! Мужчина последние минуты жизни решил провести с песней.
  - Эх, ты ночка дивная,
  Душу мне заполонила,
  Эх, дорога длинная,
  Жизнь солдатскую сгубила...
  А оно и на душе стало как-то легче. Теперь и Творцу душу отдать не так страшно. Та, которую спас Прохор, с горящими от злобы глазами, заглянула в лицо мужчины.
  - Как ты смеешь петь! Ты должен на нас смотреть! И ты должен нас слушать! Иначе я заставлю тебя!
  - Ах, так если на вас не обращать внимания, то и не будет вас вовсе, ведь так?
  - Да как ты! Ты будешь нас слушать и смотреть!
  Но парубок с этим не согласился. Он закрыл очи и продолжил петь ещё громче.
  - Эх, ты ночка тёмная,
  Эх, ты ночка дивная,
  Душу мне заполонила,
  Эх, дорога длинная,
  Жизнь солдатскую сгубила...
  Его дёргали за рукава, били по лицу. А он всё стоял, зажмурившись. Через время наступила абсолютная тишина. И путы не так уже держали руки.
  Прохор приоткрыл глаза. Девушек тут не было и в помине. Теперь стояли настоящие призраки, почти невидимые. Спасённая глянула в сторону парубка.
  - Он на нас смотрит! Быстрее, покончи с ним! Иначе он закроет глаза!
  Та, что с кинжалом, понеслась быстрее ветра. Закрыть глаза! Главное, закрыть глаза! Главное - не верить в их существование. Так просто! И так невыполнимо сейчас. Прохор-таки зажмурился, но от страха. Он знал, что она несётся к нему.
  - Оставьте его! - услышал он знакомый голос. Лесная королева!
  -Ты! - зашипела спасённая.
  - Отпустите его!
  -Да кто ты такая!
  - Я хозяйка этого леса, и тебе это ведомо очень хорошо.
  - Мы подчиняемся только Болотному богу и его велениям!
  - Мать-сыра землица, будь моей заступницей! Силы леса, станьте на мою сторону. Природа-голубушка, изгони этих бесов с моего леса.
  Со всех сторон начали слетаться рябинники и другие птицы. Зверьё сбегалось по её зову. Даже деревья, казалось, отозвались бы на её зов, если бы могли двигаться. Велена указала в сторону обидчиков перстом - и силы природы облепили исчадий зла. А когда разлетелись птицы - не осталось от врагов и следа.
  - Я же говорила тебе - нечего делать ночью в лесу! А если бы меня не оказалось рядом! Если бы здесь был тот, с кем мне не справиться?
  Так они и пошли в дом. Этой ночью Прохор так и не уснул.
  
  4. Приворотное зелье
  День умирал. Солнце дарило последние отблески миру на сегодня.
  Бажена стояла нагая возле зеркала. В одной руке сжимала свечу, а в другой чабрец и зверобой. Травы наполнили комнату запахом магии, и тусклый свет, отбрасываемый свечкой делал обстановку ещё более таинственной.
  - Приди, мой верный суженый,
  Приди, и станешь мужем мне.
  Приди, навеки...
  Бажена запнулась, забыв ненароком нужные слова.
  - Эх, растяпа я! Такая ночь на дворе! Ведь ещё полгода ждать. А я! Раззява! Слова позабыла!
  Но, похоже секрет гадания был вовсе не в сказанных словах. Свеча на секунду потухла, а потом снова заполнила тусклым светом маленькую комнатку. В зеркале она увидела его.
  - Неужто Блажко-кузнец и есть мой суженый?
  А раньше Бажена ни разу в его сторону не взглянула! А он-то, поди, и есть судьба всей её жизни!
  ***
  -Тут нам с тобой, Прохор, нужно расстаться! - сказала Велена нашему герою. - Нет мне дальше пути. Лес - мой родной дом, и коли выйду из него однажды, то и потеряю всю силушку свою и молодость. Дальше иди сам.
   На том и попрощался молодой мужчина с ведьмой.
  А дальше не было другого пути, кроме как через деревню. Давно он слыхал, что люд сказывает про Выселковку, но если верить всему, что говорят, то и из дому лучше вовсе не выходить. Да и в трактире лучше-то заночевать, чем под чистым небом.
  - Здорова, братцы! - поприветствовал он, входя внутрь, всех, кто решил скоротать вечер с чаркой.
  - И тебе не хворать! - сказал ему один из мужиков. - Представься хоть. Кто ты, куда путь держишь?
  - Порфирий я! - представился Прохор. Имя, знать, своё настоящее теперь никому не скажет, чтобы бесы, того гляди, не смогли сделать чего с ним плохого. - А путь мой опасен и далёк. Нужно мне прямо вон к той горе! - он указал наугад, куда двигаться нужно.
  Народ ахнул.
  - Да долго тебе обходить придётся, - сказал всё тот же мужик. - Речка-то за тьму вёрст мельче становится.
  - А коли переплыть её? Разве нет у вас лодки?
  - Лодка-то есть. Только кто согласится тебя перевезти на тот берег? Проклятая это река. Не здешний ты, поэтому и лезешь с глупыми словами. Нельзя эту реку переплывать.
  - А почему нельзя-то?
  - Да чтоб тебя! Нельзя, говорю, и всё тут. Про себя лучше расскажи. Всё равно вечер коротать надо. А утром отправишься в путь-дорогу. Но реку не проси переплывать! Не хочу я понапрасну лодку топить!
  ***
  Живорода только вернулась после сбора июльских трав для знахарских зелий. Хаживал к ней люд часто. А она кому вылечит что, с кого сглаз снимет. Силушку мужицкую многим вернула. Может, просто травки правильные подбирает, а может и знает что-то, чего простому человеку знать не велено. Но и мамка её умела, и бабка, и прабабка...
  Вот и сейчас к ней постучались. Дверь распахнулась, и в избу вбежала Бажена.
  - Что с тобой, девонька моя? На тебе же лица просто нет!
  - Живорода, прошу, помоги! Блажко даже не смотрит в мою сторону. Я и так к нему, и этак, а он только на Матрёну и заглядывается.
  - Та придумала ещё - из-за парубка изводить себя. Другого найдёшь себе. Да и получше кузнеца-то, поди!
  - Да мне он только нужен!
  - Заладила всё... Блажко, Блажко! Чи не знатный жених!
  - Знатный-незнатный, а он должен быть со мной. Я вот и пришла к тебе, Живорода, чтоб зелье приворотное дала ты мне.
  - Одумайся, дурочка! Ишь, что выдумала!
  - Я не уйду от тебя, пока не дашь того, что прошу!
  - Ладно, упёртая ты больно, сделаю для тебя. Тем более, что время подходящее, луна как раз расти только начала. Только знай, что не приводят такие игры с Судьбой к добру.
  - Сделай, как велю!
  Ведьма положила на стол чёрную шёлковую салфетку. На неё поставила хрустальный бокал, и влила в него немного родниковой воды. Пальцами аккуратно оборвала треугольник, и начертала пером какие-то символы в углах. Потом подожгла свечу и протянула её Бажене.
  - Повторяй за мной!
  Ночь и день - здесь всё едино!
  ( Бажена начала повторять её слова, пока голоса не слились в один)
  Будь со мной всегда, любимый,
  Сердце разожги любовью,
  Расплачусь своею кровью.
  Живорода протянула Бажене иглу, и та укололась, и из пальца брызнула кровь.
  - Тарагас! Я призываю тебя!
  -... Я призываю тебя!
  - Галло! Стань моим свидетелем!
  -...Свидетелем!
  -Мадо! Он всегда должен быть со мной!
  -... Со мной.
  -Навеки!
  -Навсегда!
  Стоило девушке договорить заклинание, как свеча затухла, и в комнате воцарилась кромешная темнота. А потом ведьма снова разожгла огонь.
  - Водицу эту не расплескай, смотри! Приготовь возлюбленному своему ужин, и в вино долей зелье. И клок волос не забудь состричь с него, иначе все чары насмарку пойдут!
  Живорода протянула Бажене маленький хрустальный пузырёк.
  ***
  - Что-то он не дюже разговорчив! - Прохор указал подбородком на бородатого старика.
  - Русак-то? Да он как дочку свою единственную потерял, так совсем умом тронулся. Раньше старостой нашим был, а теперь люд только пужает.
  - Дык а что за проклятие эдакое? Почему на речку не велит он ходить? - спросил Прохор.
  - Страшные вещи творятся там, с тех пор, как дочка Русакова утопилась. Она-то любила безумно Блажка-кузнеца. И однажды застукала его с Матрёной. Вот стыдоба-то была обоим. Особенно Матрёне - пока мужа у неё не было, а она под мужика женатого легла. Но не суждено было Матрёне мужа себе найти. Бажена заколола её ножом. А потом муженька кокнула. И сама пошла к реке и руки на себя наложила. Русак тогда и сошёл с ума совсем. А раньше хороший мужик был.
  - И началась с тех пор жуть всякая твориться! - продолжил рассказ другой парубок. - Кто к реке в ночи пойдёт - ещё никто не вернулся назад. И вой страшный оттуда ночами слышится всегда. Жуть просто! Люди говорят, что чудище там страшное завелось. Проклята теперь река, в которой утопленницу нашли. У чудовища того рога - вот такенные! И глаза красным огнём сияют. А коли взглянёшь ему в глаза - то попадёшь под власть силы бесовской. Вот так-то!
  - Так а кто рассказывает? - спросил Прохор.
  - Да люди разные, говорю же.
  - Так никто же ещё не возвращался оттуда живой!
  - Да ну тебя, придира. Давайте лучше ещё по чарочке!
  Выпили, закусили огурчиком солёным. А потом и песню не грех запеть:
  Эх, ты ночка дивная,
  Душу мне заполонила,
  Эх, дорога длинная,
  Жизнь солдатскую сгубила...
  Пели, и плясали. А потом все спать уложились, а Прохор знал своё дело. Открыл глаза посередь ночи и вышел тихо на улицу. Не охота ему было обходить много вёрст. Вот и отвязал он тайком лодку.
  Сделал несколько ударов веслом. А на реке - тишина гробовая. Ни лягушки тебе, ни комара. Только этот жуткий крик! Прохор начал грести всё быстрее, чтобы поскорее попасть на сушу. Зря не послушался совета Русакова! Да только поздно возвращаться теперь. Уже середину реки переплыл.
  Тут из воды показалась голова девичья, а потом и грудь оголённая.
  - Поцелуй меня! Поцелуй!
  Девушка вытащила руку из воды, и начала залазить в лодку. А Прохор всё сидел, как завороженный. А потом показался и рыбий хвост.
  - Поцелуй меня! Я же вижу, что нравлюсь тебе, поцелуй!
  Прохор уже сложил губы в трубочку и тянулся к русалке, но тут опомнился:
  - Нет! Сгинь, нечисть!
  Русалка открыла рот, в котором красовались острые клыки. Она накинулась на парня. Тот пытался сбить её с себя веслом, но это было не так-то просто. А проклятая утопленница уже почти прикоснулась губами к его губам.
  Если русалку поцелуешь - до утра не доживёшь. Так всегда бабка рассказывала Прохору.
  Он всё уворачивался от её губ.
  - Поцелуй!
  Тут он невольно прикоснулся к ней. И она потащила его в воду.
  Раздался выстрел. Лицо Бажены исказилось в жуткой гримасе. Она схватилась за окровавленную грудь и нырнула.
  Сзади лодки Прохора на воде стоял плот. А на нём Русак.
  - Должен был давно я сделать это, чтобы беду от деревни отвести. Серебряная пуля любую нечисть берёт. Да только никак не мог решиться. Дочкой же, всё-таки, была когда-то. Я так и знал, что ты ослушаешься меня! А предупреждал ведь!
  - Ты спас меня! Должен я тебе во век! Чем могу отблагодарить тебя, Русак?
  - Всё мне напоминает о дочке в Выселковке, не хочу больше тут жить. Возьми меня с собой, Порфирий!
  - Хорошо, так тому и быть!
  Так нашёл себе Прохор верного товарища в своём непростом пути.
  5. Лесные разбойники
  Опускались сумерки. Прохор изредка поглядывал на Русака, но вслух ничего не комментировал. Поди, непросто-то убить дочь родную. Хотя, товарищ его храбро поступил. А сам Прохор смалодушничал. Увидал перемены в Ясмине, и сбежал, с глаз долой. А она звала, кричала ему вслед. До сих пор звенит в ушах её голос. Ну, да ничего! Поплатится Боеслав-воевода ещё за грехи свои. Кровью умоется за каждую слезинку, что упала с глаз любушки.
  Обычно двое угрюмых людей не сходятся характерами. Тем более Русак в деды годился возрастом парубку. Но пережитое горе сблизило их. Прохор-то и раньше не был весельчаком знатным, всё чаще слушал, чем говорил. Но после гибели Ясмины совсем замкнул душу на замок. Да и Русак думы горькие думывал, вспоминая Бажену. Нет, он ни слова не проронил о погибшей дочурке, но разве Прохор не догадывался? Разве не видно было по лицу старикову, что тяжко ему даётся жизнь теперешняя?
  - Эх, погоди старика! Разве за тобою угонишься? Я вот, когда, как ты, парубком был, знаешь как бегал сам? Да полдеревни пытались обогнать, только мало кому это удавалось. И за девками бегал - никто обогнать не мог.
  - Так а сейчас зачем увязался за мною? Али не сиделось тебе на печи, как другим старикам?
  - Говорил же уже! Не могу я жить в том месте. Я бы и ранее покинул Выселковку, да не пойдёшь же, куда глаза глядят. А тут ты! Пойду с тобою на край света теперь.
  - Эх, чует душа моя, что долго с тобою до края света мне идти.
  - Да чего раскудахтался-то, как квочка на насесте? Я старик, или ты ноне хрычом заделаться хошь?
  - Не переспоришь тебя, старик! Ладно, давай хоть песню нашенскую затянем, чтоб путь-дорожку скоротать.
  - Не знаю я песен. Смолоду петь не любил. А теперь и подавно не время начинать.
  - Расскажи хоть что-нибудь про себя! А то идём по лесу, как чужие, знать не знаем один про одного!
  Прохор достал из мешка яблоко и протянул Русаку. А потом достал ещё одно, вытер об штанину, и занялся им. А ветер тем временем шевелил пожелтевшую листву и сбрасывал её наземь, чтоб быстрее прогнать лето с этих краёв. Пахло мхом и сырой травой. Вдали деловито стрекотал рябинник.
  - Да что рассказать-то мне! - начал Русак. - Много чего в жизни я знал. Старостой в деревне был, и для людей только и жил. Да для любушки моей. А потом доченька родилась - так и вовсе души в ней не чаял. А она-то вон, гляди, что учудила...
  Русак опустил голову и замолчал.
  - Про себя лучше расскажи. Твоё дело молодое, у тебя и жизнь интереснее. Я-то жизнь свою прожил, мало зим перезимовать мне осталось. Я бы такой, чтоб эта, что будет, последней была. Но разве в моих это руках? Скажи, зачем встречи с Боеславом этим ищешь?
  - Убил он любушку мою ненаглядную. И мать, отца со света белого сгноил. Нет теперь у меня души родной на этом свете.
  Так и рассказал всю свою судьбу старику Прохор. Только дезертирство своё утаил. И камень, что лежит в кармане, тоже остался тайным. Разве верит кто в силу тёмную взаправду?
  - А ты и не плачь за прошлым. То, что было, уже не воротишь никогда. Зря цепляешься ты за то, что давно ушло - это не даёт тебе в будущее двери открыть.
  Эх, прав старик! Прав, как всегда! Только разве легко так отказаться от прошлых бед? Прохор задумался о своём. Да и Русак был слишком мудрый, чтобы думу думать мешать другу новому, поэтому тоже шёл молча. Так прошлись они какое-то время в тишине. А потом Прохор затянул песню, чтоб душу отвести:
  Эх, ты ж поле, полюшко,
  Волей дышишь ты упрямо.
  Верни свободу-волюшку,
  Чтоб к родной прийти румяной.
  Песни ветер свистывал,
  Душу теребил больную,
  Книжку перелистывал,
  Пулю мне искал шальную...
  Так и шли они, за беседами да песнями не заметив, что ночь спустилась тёмная на лес.
  - Нужно разжечь костёр, - заметил Прохор. - А иначе волки костей даже не оставят от нас. А утром снова в путь-дорогу пойдём.
  ***
  А ночью снова её лик ему во сне пришёл. Как она лежит, держась окровавленной рукою за грудь. Прохор проснулся в холодном поту. И расплакался горькими слезами. Днём-то он мог держать себя в руках, но не железное же его терпение! Тем более, всё равно старик спит. Да и Русак был слишком умудрён жизнью, чтобы показывать, что проснулся.
  Прохор впервые достал из кармана камень.
  Сожми в ладони, загадай желание, а оно, глядишь, и исполнится!
  "Пускай сгинет Боеслав! Пусть захлебнётся в крови!"
  Только на этот раз камень не сиял светом. Что-то, наверно, в нём не так. А потом снова начали лезть в голову мысли о Ясмине, и Прохор решил убрать камень, от греха подальше.
  ***
  А наутро Прохор открыл глаза, и увидел вокруг себя толпу вооружённых до зубов мужиков. Он хотел было схватиться за саблю, но один из них пригрозил ему мушкетом.
  - Не балуй, голубчик, коли жизнь дорога! А то не долго с нею и попрощаться. Нам атаман-то приказал всех живыми приводить, но атамана здесь нет, поэтому недолго и нарушить немного его приказание.
  Прохор опустил саблю. А сам весь во внимании: кто такие? Зачем окружили? И как незамеченные сюда попали? Ведь сон у солдата чуткий. Хоть и дезертировал солдат.
  - Что вам нужно от нас?
  - Да то и нужно! Золото отдавайте!
  - Да откуда золото у бедного парубка?
  - Ну, коли нет золота - то и жизнь твоя сгодится. Знаешь, как дороги нынче рабы на рынке невольничьем? Свяжите его, хлопцы. А старика можно в расход пустить. Зачем он нам? За него много не дадут, только хлопоты.
  - Ты же сам знаешь, Улад, что атаман велел?
  - Ладно! И старика тоже свяжите. Поведём их к командиру нашему. Пускай он и решает, что делать, коль главный!
  Туго вязали разбойники, не жалели своих пленников!
  - А теперь пойдёмте, ребята! Атаману добычей хвастаться!
  - Хоть ноги развяжите! Идти же не могу! - сказал Прохор.
  - Будешь много умничать - ноги отрежу. Ползти будешь. Атаман сказал живыми приводить, но целыми и невредимыми... За это не было уговора!
  Так и пошли, покуда не добрались до выстроенного на скорую руку барака. В избе пахло потом немытых тел. То тут, то там сновали крысы и тараканы. Атаман был одет полушубок из медвежьей шкуры. Его лицо украшала седеющая борода.
  -Эх, знатную добычу вы принесли на этот раз! Будем пировать сегодня, а завтра за этого парубка возьмём денег немерено, что год пировать можно будет.
  - Что же за люди вы такие! - вдруг крикнул Прохор. - Своих по вере людей продаёте в рабы врагам нашим! Так нынче встречают гостей? Что-то не больно солон хлеб ваш, больше горечью полыни отдаёт!
  - Но-но! - улыбка на лице атамана вдруг растаяла. - Ты за словами-то, парубок, следи. У нас с жизнью не долго расстаться!
  - Да уж лучше с жизнью расстаться - чем в невольники ты продашь меня, а потом горилку за эти деньги пить будешь!
  - Да ты! - Атаман замахнулся было кулаком. Был у него нрав непростой. Но отходчивый и справедливый он был. За это и выбрали своим вожаком его.
  - Развяжите их. Прав парубок. Не хорошо гостей таким образом привечать. Вы проходите, присаживайтесь за стол! Чем богаты - тем и рады! Горилки с нами выпьете, за здоровье да за удачу. И про себя расскажите! Кто такие, откудова сами будете, куда путь держите?
  - Прохор я. А это друг мой старый, Русаком зовут его.
  - Да видно, что немолодой! Ладно, говори дальше.
  - Я когда-то солдатом был на государевой службе...
  -Так! Солдатом, говоришь. Я сам когда-то полком командовал. А под кем ходил ты?
  - Полковник Боеслав был моим командиром.
  Толпа вокруг недовольно начала перешёптываться. А в голове Прохора вдруг начали вертеться мысли и воспоминания. А ведь говорили тогда в шинке что-то про полковника-отступника! Что Боеслав был на службе у государя! Как же сразу он не догадался! Тот самый Боеслав! Он знал очень долго убийцу Ясминыного! И ходил под его началом не один месяц!
  - Знавал я Боеслава. Когда-то славный был воин. Только нынче враг он мой закадычный. Предал он государя. А предателей я не прощаю. Давал клятву, что до самой смерти будет верен, что защищать будет землю родную от захватчиков, а потом сам стал Завоевателем. Встречу его однажды - так не останется и следа от него, матушкой-землицей в том клянусь! А сам-то верен ему сейчас, признайся честно в том. Обещаю, что не накажу за честный ответ. Все знают, что моё слово железное.
  - Нет. Дезертировал я.
  - Изменник, значит... Али трус. Но это ладно. Предавший моего врага - мой друг. А мы-то все, поди, изменники одни тут собрались. Войско Боеславово начало зло творить на землях наших. Мы к государю обратились за помощью. А он и говорит, мол, нет ноне людей. Все на войне с супостатом Вельзувийским. А что нам вельзувийцы, коли на родной земле враг бродит? Государь так и сказал, что как хотим, так и должны свои земли оберегать. А что я со своим полком против армии Боеславовой? Вот и решили податься в разбойники. А оно-то так и проще. Не в долгу ни перед кем. Государь сам волю дал нам. А мы живём теперь, припеваючи, покуда живы. Коли хочешь - можешь и сам присоединяться к нам! Жизнь вольную поделить с нами.
  - Разве это жизнь? Как зовут тебя, атаман?
  -Полад я.
  - Полад! Разве для того солдату жизнь нужна, чтоб грабить люд честной и невольников продавать?
  - Да что ты знаешь, щенок, о жизни? Разве долго ты жил и многое видал?
  - Если бы я видал столько, сколько ты, Полад, то уж точно не стал бы грабить обозы, а пошёл с оружием против врага, земли заполонившего.
  - А зачем? Зачем что-то менять? Разве нам сейчас плохо живётся? Эй, хлопцы, давайте выпьем ещё по чарке и нашинскую споём!
  Эх, ты ночка дивная,
  Душу мне заполонила,
  Эх, дорога длинная,
  Жизнь солдатскую сгубила...
  Разбойники вытирали слёзы и подпевали атаману. Полад встал на стол, и, едва не упав, продолжил:
  Эх, ты ж поле, полюшко,
  Волей дышишь ты упрямо.
  Верни свободу-волюшку,
  Чтоб к родной прийти румяной.
  - Про какую свободу ты говоришь, Полад? - крикнул Прохор, да так, что перекричал голоса всех певцов разом. - Людей грабить - в этом твоя свобода! А враг пущай и дальше сапогами топчет землю родную! И это ТЫ меня трусом называл? Да, не герой я. Но не хочу врагу так просто отдаваться на надругание!
  - Ты! Да ты! Уведите его! Свяжите, и уведите! А завтра продадим на невольничьем рынке его!
  Так и пришлось провести ночку в подвале тёмном. А наутро пришёл Улад.
  - Вставай. Идти пора.
  - Улад! Хоть ты не слушай атамана своего! Разве не жаждет сердце мести? Разве доволен ты жизнью такой?
  Промолчал разбойник. По лицу было видно, что недоволен.
  - Пойдём, - сказал он негромко.
  Улад привёл его к атаману. А потом разрезал путы саблей.
  - Не спал всю ночь, Прохор. И ты тому виной. Думы тяжкие всё роились в голове моей. И вот, что я решил - прав ты оказался. Негоже солдату на жизнь чужим горем зарабатывать, пока враг топчет землицу родную. Пойдём мы против Боеслава. И тебя хочу позвать за собой.
  Прохор едва заметно улыбнулся. А ведь слова сильнее камня желаний исполняют задуманное!
  6
  Дождь лил, как из ведра вот уже третий день.
  В комнате, как и всегда, пахло потом и чаем на травах настоянном.
  Прохор болел, промочив ноги. Он лежал, укутавшись в одеяла, а красавица-Елена подносила питьё лечебное, чай с чабрецом, липой и малиновым вареньем. Любо-дорого смотреть на красавицу, да и она сама искоса на парубка поглядывает. Прохор статным был парнем. Высокий, широкоплечий, волосы кудряво вьются. А сама дочка атманова была первой красавицей. Точнее, она была единственной красавицей в разбойничьем лагере. Остальные-то бабы, им давно сорок стукнуло, и красу они куда-то порастеряли, хозяйством занимаясь. А за Еленой парубки так и бегали, хотя атаман дал строгий наказ.
  - Коли узнаю, что кто-то дочурку мою словом али делом обидит - пеняйте на себя.
  Только Прохор смотреть смотрел на неё, но на добро не зарился. А она то косу на него положит, поднеся лекарство, то глянет искоса.
  - Прости меня, Еленушка, да только другая уже живёт в моём сердце, - однажды сказал ей Прохор. - Есть любушка у меня, единственная на всём белом свете.
  - Да нужен ты мне больно! У меня тоже есть уже жених!
  И так обиженно отвернулась, слёзы пряча за волосами кудрявыми непослушными. Врёт. Нет никого у неё. Парубки бегают к её избе, стараясь атаману на глаза не попасться, но она ни на кого не смотрит.
  Этим вечером Прохор встал с постели. Немного полегчало, да и сил не было дни напролёт лёжа проводить.
  - Куда собрался-то! - удивилась Елена.
  - Света белого не вижу! В шинок хоть схожу, с хлопцами здешними познакомлюсь!
  - Дак тебе же нельзя вставать пока! Больной ты больно!
  - Горилки отопью - хворь вся испугается и убежит!
  -Промокнешь, поди, снова! Я за тобой не буду больше приглядывать!
  - Прости, Еленушка, но нет сил больше. Я же не собака цепная, чтоб из будки нос не показывать.
  Пошёл парень в строну шинка. А дождь всё не прекращается.
  - А, вот и наша пропажа! - обрадовался Улад. Сдружился он с несколькими мужиками. Улад - тот весел был да разговорчив. Особенно пригубит вина или самогонки, и просто душой компании становится. И песни поёт - поищи ещё такого певуна в округе. Ну, и другом неплохим может оказаться - хлопцы-то все ему свои секреты говорят, но он ни словом, ни полусловом ещё не обмолвился ни с кем. Ну, и ещё двое - Остап и Захар. Конечно, и с остальными не чурался разговаривать, но эти были ближе других. Русак - тот как-то отдалился. Ходил смурной днями напролёт.
  - Осень, Прохор, это всё осень. И старость, - рассказал старик, когда его юноша спросить решил. - Не люблю я дожди эти - они плачут о прошлом и думы тяжёлые под серыми тучами навевают. Да и вообще, мир раньше был совсем другой. Трава зеленее была, солнце всегда ярко светило. И люди только приветливые. В наше время никогда полковник не предал бы государя. И солдат никогда не пошёл бы грабить честной люд. А ваше поколение совсем докатилось. И вот думаю я это всё, а потом и понимаю - что не причём тут это. Просто постарел. Осень наступила - оно и суставы выкручивает, руки-ноги болят. Другие в этом не признаются, но я точно знаю - мир никогда теперь не будет для меня так же прекрасен, как когда-то.
  - Не плачь старик! Всем трудно. Но наступят и светлые времена.
  - Я тоже в это верю. Но доживу ли до них?
  Так и ходил он чаще в печали. И вообще, ссутулился он, постарел ещё больше. Надо бы поддержать его как-то. Спас жизнь всё-таки. Да только и самому на душе кошки скребут, а тут ещё и он постоянно ноет. Поэтому видеться стали реже. Русак вообще редко из избы нос показывал.
  Стоило войти в шинок, как Улад протянул Прохору чарку.
  - За здоровье нашего товарища! - сказал он громко. Зазвенели чарки, заглушая гомон в комнате, пропахейся пивом и самогоном.
  - Эх, и с северянами мы за отчизну сражались! - начал свою речь атаман. - И с южанами, теми, что на слонах войско огромных держат. И кочевники были не страшны. А тут какого-то отступника испугались! Знайте, братцы, что заказал я за золото, которое забрали у прохожих, сабли и щиты у одного кузнеца знатного. Днём и ночью он трудится. А когда готово всё будет - пойдём на врага, и пущай он хоть под землю спрячется, а всё равно найду его!
  - Ты же знаешь, Полад, что люд про Боеслава-то рассказывает? Что якшается он с нечистою силою. Что вороны над его лагерем летают. А когда в наступление идёт - так и вовсе поперед войска его пауки да волки бегут, за ними - крысы, а потом уже воины его проклятые. И не берёт из обычный меч или сабля!
  -Люд многое говаривает. Пусть говорят. Да пущай он чёрт сам, всё равно за рога возьму его и под землю вышвырну! Не бывать такому нахалу на моей родной земле.
  Раздался гром. В дверь громко постучали. Отперли мужики, а за дверью парубок стоит, весь до нитки промокший.
  - Не дайте, хлопцы, от холода и ливня погибнуть! Налейте чарку, а то околею!
  Налили. Тот выпил до дна, не скривившись.
  - А кто ты такой? Что забыл в наших краях? - спросил атаман.
  Прохор узнал парня.
  - Да это же Кирило! Мы в одной полке служили! Товарищ мой боевой!
  - Прохор! Ты ли это? Столько лет, столько зим! Какими судьбами оказался тут? Мы-то с хлопцами думали, что загнулся ты с белого света вовсе! А ты жив - здоров!
  - Так-так! - ухмыльнулся Полад. - Значит, ты тоже из войска Боеслава будешь. Так что ты делаешь в наших краях, Кирило?
  - Не служу я боле Боеславу. Предал он государя. А я к государю на службу вернулся, чтоб верой-правдой искупить свою клятву. Вот и сейчас по его велению шёл по лесу.
  - А ты поклянись чем-то своим, святым, что не врёшь.
  - Землицей клянусь!
  В шинок вошла Елена. А Кирило-то всё на неё поглядывает, а она на него. Не любил он девушку, но когда увидел такие взгляды в стороны давнего товарища, то сразу ревность сердце взяла упрямая.
  Недобро взглянул и Улад на парубка - любил горячо он атаманову дочку, да только не знал, с какой стороны подойти к ней - она была неприступна, как стена.
  ***
  Елена была единственной красавицей, но до сих пор в девках ходила. Полад слишком любил единственную дочь, и берёг, как зеницу ока. Души в ней не чаял. А Елена-то девица красивая, статная. Волосы длинные чернявые, глаза карие.не любила никого, пока не повстречала Прохора, парубка пришлого. Да только он не глянет на неё, словом первый не обмолвится. А она всё ходит-бродит вокруг него, яко голубка вьётся вокруг него. Заболел возлюбленный - а она все дни и ночи с ним проводит, сама не досыпает, не доедает.
  - Моё сердце принадлежит другой. Прости меня, - однажды признался парубок. Вот оно в чём дело! Замечал он все ухаживания, да ни к чему они ему!
  А потом к ним в селение заехал солдат, Кирило. Красавец писанный, поискать ещё такого на родных землях надо. Елена взглянула на него, и обомлела. Сразу Прохор нерадивый забылся, в сердце место осталось только для этого парубка.
  - Прости, не могу я подвергать тебя опасности, красавица! - сказал Кирило. - Я вовсе не тот, кем кажусь.
  - Про что ты? Неужто не мила я тебе?
  - Мила. Давно не знаю я женской ласки. Да только и нельзя мне ноне.
  Парубок поцеловал Елену в лоб и намеревался пойти прочь. Да только девушка схватила его за руку и притянула к себе. Впервые в жизни она испытала такое желание, с которым не могла бороться. Поцеловала его в губы. Ох, если батько узнает! Он же и парубка изрубит, и дочь на хлеб и воду посадит, из дому выйти не даст. Да только не увидит этого Полад.
  Тут у Кирилла выросли огромные зубы.
  - Прости, я же предупреждал! Я не тот, кем кажусь. Будь я проклят!
  Он одним прыжком оказался рядом с девушкой и прилип к её шее. Из раны хлынула кровь. Через несколько минут девушка лежала на земле в кровавой луже.
  ***
  Наутро Прохор увидел, что товарищ его старый, Кирило, привязан верёвками к столбу.
  - Что вы делаете, люд честной! Уж и меня тогда вяжите! Говорю же, отвечаю я за него.
  - Зря ты, Прохор, слово молвишь за него. Он дочку мою до смерти извёл!
  - Полад! Что с Еленой!?
  - Извёл, бес проклятый, как есть, извёл. Вернулся я домой - а она уже умирает, кровью из шеи молодой истекает.
  - Кирило, это правда? - глаза Прохора метали молнии.
  - Да. Мы все, кто с Боеславом, теперь такие. Жажда крови меня мучит жуткая.
  - Но ты же землицей поклялся!
  - Тут хоть клянись - хоть нет. Проклят я навек. А землица не сносит меня больше. Не принимает она вампиров на своём пороге. Простите, братцы! Я пытался уйти от Судьбы, все мы в Её руках, да только не сбежишь от неё - везде найдёт. Я когда понял проклятие войска Боеславового, так сразу ноги сделал. Да только суть свою я теперь не поменяю никогда. Ненавижу себя за это. Убейте меня, чтоб не носил я в себе проклятие. Нет мне жизни на земле!
  Полад выстрогал осиновый кол и вогнал его в сердце проклятому, даже молотом ни разу не ударив. А потом приказал сжечь.
  Полад взял на руки тело единственной дочери и молча понёс его в сторону земель захоронений. Он не проронил ни слова, только слёзы катились по его щекам. Товарищи его тоже молчали, не нарушая его печали. Улад принёс лопату и начал рыть могилу, но Полад выхватил инструмент из его рук.
  - Я всё хочу сделать сам.
  Атаман вырыл небольшую ямку. Лопату бросил вглубь леса, и она ударилась о ствол многолетнего дуба. Потом взял Елену и опустил её в яму.
  - Прощай, любушка! Извёл тебя слуга тьмы, Боеславов прихвостень. Я этого так не оставлю - пущай голову сложу, а коли нет - так Боеслав-воевода кровью умоется. Такая будет моя месть - это я тебе обещаю, дочурка.
  Улад протянул Поладу чарку с горилкой, и тот осушил её залпом. Потом налили ещё одну - и атаман поступил точно так же.
  - Прощай, Еленушка! - и землицей ямку забросал. А потом вылил на могилу кровь убийцы.
  7.
  На землю ночами начал спускаться мороз. Иногда туман, а нередко и снег срывался. Большинство птиц полетело в края, где потеплее, медведи и другая живность спать легла. В лесу только без умолку щебечет рябинник да войско атамана Полада работает, не уставая. Тренируются ратному делу. Кузнецы мечи закаляют и доспехи делают - готовятся все к великому походу в земли врага.
  - Как никто, понимаю я его горе, - говорил Русак Прохору. Сидели они на крыльце и трубки курили. Единственная отдушина в холодном лесу - трубка да горилка. Ни солнца тебе на небе, ни одного листочка на дереве. Только серые тучи да туман.
  - Я же дочурку как потерял - так и вовсе не знал, что делать. И сейчас не знаю. Жить оно как-то надо. Грех большой - ходить мертвецом, без души. Хочется Творцу концы отдать, да не примет он до поры до времени. Так и живу, не знаючи для чего.
  - Жизнь, Русак, не окончилась! - сказал Прохор. - Она всегда нам даёт на пути сюрпризы, чтоб не скучно было.
  - Так-то оно так... - Русак вздохнул. - Ладно, не буду печалиться. Зато сына названного нашёл. Хочешь, грамоте тебя научу? Оно всё же в жизни пригодится!
  Отломил Русак ветку небольшую и начал ею чертить картинки всякие на припорошенной снегом земле. А Прохор всё смотрит, и дивится учёности старого мудреца.
  Так и занимались они днями напролёт, покуда Полад и другие к войне готовились. Прохору-то и готовится нечего - сабля всегда на боку. Выпьет горилки - и ринется на Боеслава-ворога в драку.
  Взгянул Прохор вглубь леса - а там за деревьями Ясмина-любушка прячется. И смеётся знонко, и пальцем манит.
  - Прохор, любименький, иди ко мне. Али разлюбил ты меня?
  Знает парубок, что наваждение это. Протёр глаза - и нет ничего. Только рябинник стрекочет. И пошёл назад к лагерю. Ясмина теперь к нему каждую ночь во сне приходила, и иногда вот так тоже, наяву, то из-за дерева выглянет, то из-за избы. То прохор утром лицо водою омывает, а она из кадушки пальцем уже манит. Стоит глаза протереть - и нет ничего, только водица.
  ***
  Бабий крик разнёсся на всю округу. Повыскакивали все на улицу, повалил народ, чтобы узнать, что стряслось. Побежали к дому Истислава, где баба громко голосила. Дверь выломали, а там жена над покойным Истиславом плачет.
  - Что случилось, Изборушка?
  - Убили! Нечисть завелась в нашем лесу! Слышите меня!
  - Да ты не голоси! - сказал Полад. - Скажи что да как.
  - Услышала я, значит, шум какой-то из комнаты мужа. Я-то сама борщ варила. Захожу - а над ним девка чернявая. Над шеей склонилась, пьёт жизнь его, не стесняется. Я кочергой-то стерву хватила, а она наутёк. Сначала на потолок взлетела, а потом полетала-полетала, да в окно унеслась, как сквозняк. Я-то подхожу к Истиславу - а он уже кровью истёк весь, из раны струйка струится красная.
  -Вот проклятие-то снова упало на наши головы. Бес снова завёлся в наших краях. Кирилла я лично сжёг, не может он возвращаться.
  С тех пор начали умирать жители. Иногда родные тела бездыханные находили, бывало, что даже виновницу видели мельком, пока не улетит. Но всё чаще просто пропадали бесследно. Был человек - и нет человека. Как испарился. Некоторые утверждали. Что встречались с нечистью. Да только кто-то брехал, а кто ходил не живой, не мёртвый. Как будто выпил всю жизнь кто из него. А потом через время тоже исчезали.
  Приказал Полад дозор поставить, чтоб в ночи наблюдать, не явится ли нечисть какая. Днём-то бесовы слуги бессильны, они чаще ночами приходят.
  Сидел Прохор в шинке, с дружками своими верными, Уладом, Остапом и Захаром. Пиво и горилку попивали, песни вольные пели, про любовь и подвиги ратные.
  Гой, ты ж, высокая гора,
  Будь со мной нелюта и добра,
  Отгони ты, ветер, воронье,
  Чтоб увидеть снова смог её...
  - Эх, задушевно, братцы, посни тянете, - сказал один из парубков, не могу сам не спеть.
  Где-то за горою родный дом,
  Там, по-над рекою, любка в нём.
  Там, куда с войны тропа ведёт,
  Там родное сердце встречи ждёт.
  Так и пели, так и пили. Тут в дверь кто-то громко стукнул. Кто закрывает-то двери в питейный дом, даже ночью? Тут гостям всегда рады. Но неизвестный продолжил стучать. Потом раздался стук в окна. В шинке воцарилась гробовая тишина.
  Хлын, хозяин шинка, поплёлся открывать скромному гостю. За дверью стоял Хорив, уставившись в землю глазами.
  - Можно, войду я? - сказал не своим голосом.
  - Хорив, ты ли это? Куда запропастился? Заходи, конечно! Расскажешь, где был всё время. Обыскались мы тебя.
  - Не сам я, Хлын, с друзьями.
  - В моей таверне всегда рады гостям, ты же знаешь! Раньше-то не стучал никогда.
  - Не могу я теперь без проса войти.
  Вошёл Хорив, и тут только заметили, что у товарища их старого глаза жёлтым цветом блещут.
  - Простите, братцы, да не могу я теперь по-другому. Не лезет обычная еда мне теперь в глотку, кровушки мне нужно вашей испить.
  Тут все окна в шинке разбились разом, и внутри стало вмиг холодно. Туда влетели ещё такие же с жёлтыми глазами и большими клыками. Был тут и Истислав, которого схоронили несколько дней назад.
  - Как же дозор-то Поладов следит? - крикнул Хлын.
  - А, это дозор - несколько солдатиков, которые пытались нас остановить? Да что они супротив нас-то сделают? Одолели их враз, теперь за вами пришли!
  Хлын упал на землю, мёртвый, а из его шеи струилась кровь.
  - Да что же вы, супостаты, делаете-то? Мы же товарищами вашими были недавно, а вы теперь убиваете! - крикнул Захар. - Совсем бес всех попутал?!
  - Простите, братцы, да только знаете, как кушать хочется?
  - Этого покушай! - крикнул Захар, и метнул в сторону Хорива бутыль с самогоном. Бутыль раскрошился, злодея облило горькой жидкостью. Вампир зашипел, кожа его покрылася красными волдырями. Не любят они спирта, такие сказки на ночь всем рассказывали.
  Гости шинка мигом протрезвели. Парубки схватились за сабли, начали рубить неживых, кто на ногах стоял. Но вампиры тоже без дела не стояли - клыками и когтями разрывали посетителей шинка. У кого не было сабли, поливали непрошенных посетителей самогонкой. Те шипели и кривились.
  Прохор упёрся спиной в стену. Его окружили вампиры, и сил сопротивляться совсем не оставалось. Собрав волю в кулак, он сделал несколько ударов саблей. Тут закукарекали петухи. Злодеи зашипели на начали выпрыгивать через окна, кто был ближе - выходили через двери. Прохор огрел одного из них кулаком, и тот упал на землю без движения.
  Позвали Полада, чтоб атаман увидел нечисть. Опрыснули водой пленника, когда атаман явился, чтоб привести в сознание.
  - Что же ты, падла, Зеймонду продался-то? - негодовал Полад. - Я же тебя, Истислав, столько лет знаю! А ты!
  - Да что я могу сделать теперь? Хозяйка наша дала нам вторую жизнь. Мы теперь бессмертны. И еда нам вовсе не нужна - только крови немного раз в несколько дней.
  - И где живёт хозяйка?
  - Не скажу я больше ни слова тебе!
  - Говорят. Вампиры боятся света дневного. Давай, проверим, правда ли это?
  - Ладно, скажу я всё, что знаю. Да только на свет меня не выводи - боязно мне, не люблю я это дело. Наша хозяйка в глубине леса обитает, да только сильнее она всех нас, вместе взятых!
  Собрал Полад всю свою дружину, в доспехи заковал, и пошли искать виновницу всех бед.
  День выдался на редкость ясный и погожий. Но этот поход не давал мужикам порадоваться. Шли долго, нет ни следа врага.
  - Нам надо разделиться, - предложил Прохор. - Коли до заката не успеем воротиться домой - погибнем напрасно.
  - Правду ты говоришь, Прохор. Так и сделаем, - согласился Полад.
  Прохор поехал с Уладом и Захаром, своими закадычными друзяками. Но ехали в этот раз тихо, чтоб врагов не спугнуть. Только снег и хрустел под ногами. Часто последнее время являлась возлюбленная ему в этом лесу. Да только в этот раз он увидал Елену, которую не любил, но тоже горько оплакивал, дочку атаманову.
  - А ты что здесь делаешь? - удивился он.
  - Живу я здесь, Прохорушка.
  - Схоронили тебя давно мы.
  - Кирило укусил меня.
  - Как же ходишь ты под светом-то? Вампиры боятся этого.
  - Но не я. Отец убивца моего зарубил, и кровью облил мою могилку. Нельзя этого было делать. Сильна я теперь, как никто другой из вампиров, хозяйка я нашего клана. Подчиняюсь я только Боеславу-захватчику да Королю-за-Горой. Прости, но не могу я теперь по-другому. Хочешь - убей, жить не хочу так боле.
  Замахнулся Прохор - но убить Елену не смог.
  - Иди! Иди отсюда, проклятая! Будь ты проклята! И нечисть свою забирай! А иначе найду тебя - и в другой раз рука моя не дрогнет, обещаю тебе.
  - Прости! - лишь сказала мертвячка, и пошла вглубь леса.
  Так и воротились парубки домой. Но Поладу ни слова про находку свою не сказали - не стали расстраивать понапрасну. Полад ещё несколько раз отсылал отряд вглубь леса - но ничего не нашли. И люди перестали пропадать и умирать. Разве что, отравится кто или сердце откажет. Но это дело обычное, житейское. Никто не должен жить дольше, чем срок ему отпущен.
  8.
  Сегодня все мужики собрались в шинке, чтобы отдохнуть-погулять перед длинной дорогой. Пиво и самогонка лились рекою, а на берегах той реки - груды костей солёной таранки и бычков. Тут было хорошо натоплено, да и людей было немало - надышали. Пахло хмелем и потом.
  - Пейте, друзья! - говорил атаман, взобравшись на стол. - Сегодня нам всё можно. Не знаю, воротимся ли ещё в родные земли. Лес стал родным домом нам, но нужно помнить, кто довёл нас до такой жизни. Помните имя вражины? Убьём мы Боеслава проклятого, недолго ему век коротать на нашей земле и люд честной грабить!
  Полад поднял чарку над головой, и его примеру последовали все товарищи.
  - Все мы в руках Судьбы! Пущай будет к нам благосклонна в нашем благородном деле!
  - Мороз-то крепчает! - сказал вдруг один из мужиков. - Может, подождём весны, и тогда уже двинемся с походом. Или хотя бы, пока теплее не станет.
  - Покуда мы тепла будем ждать да жопу греть свою, враг окрепнет окончательно, и ничем его тогда не одолеешь. Так и будем под гнётом ходить да ворогу кланяться?
  Толпа согласно закивала. Полад осушил чарку до дна, а за ним - и вся дружина. А потом песни стали петь да сказки сказывать.
  За хутором да над рекою,
  Там, где рябинушка цвела,
  Там повстречались мы с тобою,
  Ты за собою позвала.
  Я величал тебя женою,
  Печаль меж нами пролегла.
  Пошли с дружиной мы войною,
  А ты мне сердце берегла...
  Сотня пьяных мужских голосов слилась воедино.
  -Эх, как душевно, - смахнул слезу Полад.
  А потом многие побрели домой, чтобы приголубить жёнушек, может быть, последний раз. Кто знает, как оно на войне обернётся-то. Кто-то пьяный упёрся уже головой об стол, кто поспать-отдохнуть - путь неблизкий и опасный. А кто и не ложился вовсе. Так поступили, например, Прохор и Русак. Всё говорили о чём-то, жизнь вспоминали.
  - Может, останешься тут, старик? Путь-то, поди, неблизкий и опасный. А ты годов сколько обменял уже?
  - Что ты стариком меня величаешь? Да, немолод я. Не знаю, сколько Творцом деньков мне ещё отмерено. Но не предлагай даже ложиться помирать! Ты обещал меня с собою взять, когда спас я тебя. А теперича всё никак отделаться не можешь! Ждёшь не дождёшься, чтоб не было меня рядом.
  - Да не обижайся ты, Русак! Ты же знаешь, что как отец мне стал за последние дни. Сколько пережили мы вместе. Но негоже в твоём возрасте переживать лишения походов и войны!
  - Я-то в молодости знаешь сколько таких лишений пережил! Ого-го! Тебе никогда не узнать. А ты меня со считов списываешь. Негоже ты, Прохор, поступаешь!
  - Ладно, не буду перечить тебе. Коли хочешь - так иди. Скучал бы я за тобою, поэтому рад твоему решению! - Прохор с этими словами обнял Русака.
  Как только солнце показалось над горизонтом, броню примерили, сели на боевых скакунов да пошли в путь-дорогу. Так и скакали день да вечер, останавливаясь только поесть и по нужде. Запасов взяли вдоволь - хлебов, мяса вяленного, фруктов сушёных. Арбалеты и мушкеты взяли, поэтому с голоду не помрут! Да и горилку, чтоб не замёрзнуть в лесу насмерть. А как ночь наступила - слезли с коней, костёр развели. Поужинали, песни спели - и айда спать. Только дозорных оставили. Сегодня в дозоре не спать ночь выпало Прохору и Уладу.
  - Что-то невесел ты, друг мой верный, - заметил Улад.
  - Чует сердце моё недоброе, - сказал Прохор. Он всё чаще видел тень своей возлюбленной, и это не давало ему покоя. Ох, и накажет он мерзавца- Боеслава!
  А наутро двинулись дальше. Конечно, привыкли мужики к теплу в шинке, но жажда мести и свободы грела лучше горилки! Так в пути и провели много дней. Пока вдали на горизонте не показался город, в котором жил воевода Боеслав.
  - Как воевать-то будем? - спросил Захар. - Об этом подумали? Нас-то не так уж и много, против целого войска чтоб тягаться!
  Прохор молча залез в карман.
  Возьми камень, сожми в кулаке, загадай желание - а оно, глядишь, и исполнится.
  Он ни единой душе не говорил о таинственном камне.
  " Я хочу, чтобы мы попали внутрь логова Боеслава"
  - Пойдёмте, братцы! Нам ничего не должно угрожать, - сказал Прохор.
  - С чего такая уверенность, верный друг мой? - поинтересовался Полад.
  - Мне так кажется.
  Над ветхим замком роились чёрные тучи. Они вошли в город, и никто не сказал им слова поперёк, не изрёк ни единого вопроса. Две сотни бравых бойцов в полном боевом облачении, на боевых скакунах. Может, люду казалось, что купцы приехали с обозами, кто скажет?
  - Прохор! - крикнул вдруг кто-то. Оглянулся мужчина - а сзади Пяст стоит, старый друг боевой.
  - И ты здесь, Пяст? - удивился Прохор.
  - Ты же знаешь - состою я на службе Боеславовой.
  - Зачем тебе это, друг мой закадычный? Боеслав-то поди с нечистою силою общение завёл.
  - Эх, завёл! Да что мы можем сделать супротив него? Силён он, силён, ничего с ним не сделаешь. Поработил он наши души - теперь и служим ему не по добру-здорову, а гонимые его чарами
  - Так присоединяйся к нам! Надаём супостату по мордасам!
  - Эх, дружище, не смогу я за тобою последовать. Но на что годен - тем и помогу. Время позднее - после заката солнца чароплёт ещё сильнее становится. Переночуете у меня, а утром исполните своё дело.
  Привёл их Пяст в таверну. Молвил слово - и налили гостям кому пива, кому браги. Соления всякие на стол поставили, индюка зажарили. А потом девицы полуобнажённые зашли, солдатам на потеху.
  Целует Прохор одну из них, и не замечает, как оковывает его крепкий сон.
  Открыл глаза связанный. Оглянулся - а вокруг все товарищи тоже связанные по рукам и ногам. Голова болит после выпитого вчера.
  А рядом стоит Боеслав-воевода.
  - Эх, Прохор, вот кого не ожидал увидать! Какими судьбами ты тут оказался-то?
  - Али ты не знаешь, вражина? Убил ты мою любушку! Ясминушку! И на том смерть твоя!
  - Смерть! Моя смерть! - Боеслав захохотал. - Ты ли мне смертью грозишь, по рукам и ногам перевязанный?
  Прохор огляделся и увидел Пяста, голову понурившего.
  - Прости, друг мой старый, - сказал тот, - да нет у меня выбора особенно! Все мы рабы Боеславовы!
  - Присоединяйтесь ко мне, тогда помилую вас! - сказал Боеслав. - Будете в реках золота и горилки купаться, все бабы вам будут принадлежать. А нашему хозяину, Королю-за-Горой, мир подарим!
  Русак собрал смачный комок во рту, да и харкнул в лицо вражье. Боеслав зло утёрся, и обратился к Пясту:
  - Вырви у него клок волос.
  Сказано - сделано. Тёмный воевода смастерил из веток и трав маленькую куклу, вложил в неё тот клок волос, и слова начал говорить. А потом достал острую иглу, и давай по кукле тыкать. Уколол в ногу сделанного человечка - Русак истошно заорал и упал наземь.
  - Эх, говорил я тебе, старик - не нужно с нами идти! - говорит Прохор. - Зачем перечишь колдуну! Он же силён - всех нас сможет в могилу свести!
  - Ах, так вы друзья? - засмеялся Боеслав. - Что же, это облегчит мне задачу. Присоединяйся ко мне, Прохор, иначе убью старика!
  Боеслав вонзил иглу в руку куклы - и Русак снова завыл от боли. А потом - последний удар. В сердце. Русак захрипел и упал на землю, не живой. Злоба - она сильнее любых оков. Прохор мигом разорвал верёвку и засунул руку в карман. Загадай желание - а оно, глядишь, и исполнится.
  - Хочу, чтоб Боеслав умер! - крикнул он громко. Камень засиял всеми цветами радуги. И на шее у Боеслава что-то светилось, яки пламя.
  - А я не хочу! - засмеялся Боеслав, и снял цепочку со своей шеи. А на ней - точно такой же, как у Прохора в руке, камень желаний.
  - Видишь, Прохор... Королю-за-Горой, чтобы силу получить, и непобедимым стать, нужно было двое, чьи желания исполнятся. Я добровольно присоединился к колдуну, он мне силушку дал огромную. И камень, который желания исполняет. А потом и тебя я в тот лес загнал, чтобы помог ты власть чёрному чароплёту получить. Ладно, Пяст, свяжи ему руки. И отведи их в новое жильё. Пускай подумают, присоединяться ко мне, али нет.
  
  9.
  Удар плети по лопаткам - не самый приятный способ просыпаться. Но такова учать пленника.
  - Вставайте, свиньи! Пора работать!
  В казарме воняло потом, грязной одеждой и свинарником. Омыли лицо холодной водой из ведра. На завтрак дали непонятные помои. Похоже, сначала кормили свиней, а что те не доели, уже давали рабам.
  - Быстрее, поторапливайтесь! - кричал надсмотрщик. Они только приступили к еде, а тот уже плетью выгоняет прочь. Те, кто оказались здесь раньше, уже привыкли к такому распорядку, поэтому едят быстро, даже успели всё доесть. Новоприбывшие остались голодными - в другой раз не будут времени зря терять.
  - Убираемся в хлеву - а потом пойдём на рудники! - скомандовал надсмотрщик. Прохор никогда не чурался работы, но он не привык к такому обращению! Особенно тяжко приходилось Поладу - он привык командовать, и сам работу если выполнял когда-то, то было это очень давно.
  - Что, Прохор, вошли незаметными, говоришь, в логово Боеславово?
  Так и работали они с утра до ночи. Сначала в хлеву, потом палаты подметали, потом на рудники. Немного поспали - и утром всё снова. А с утра двоих, а иногда и троих не досчитывались - так вот жить в логове вампиров.
  Одним утром их надсмотрщиком назначили Пяста.
  - Что же ты, старый мой боевой друг, собачился-то так? Хороший же парубок был, душевный. Последнее готов был отдать, лишь бы товарищ голодным не остался. А теперь бьёшь меня плетью, как собаку? Сколько раз мы друг дружку спасали в боях?
  - Да что ты об этом знаешь? Ты когда-то голодал? Боеслав всех нас превратил в вампиров! Мы ничто без крови, и обычная еда для нас безвкусная и бесполезная. Он совратил нас всех, и теперь мы навеки его рабы.
  - Последнее, что делаешь в жизни - это сдаваться! Пока ты не сдался - ты ещё имеешь право жить. А когда ты сам признаёшь, что раб обстоятельств - так оно и есть на самом деле.
  -Знаешь, хоть ты и предал меня... Но всё равно ты был и останешься моим другом. Можешь бить меня и дальше плетью.
  По щеке Пятовой потекла слезинка.
  - Прости, друг. Знаешь, я тебя освобожу, пожалуй. Будь что будет. Сгубит меня Боеслав, коли узнает. Но о большем не проси - товарищи твои боевые останутся и дальше пленниками.
  Ушёл Пят куда-то, и через несколько минут воротился с ключом. Цепи снял с Прохора.
  - Прости, Прохор, коли что не так. Не виноват я.
  - Мало кто свою вину признает - проще её на других свалить. Пошли со мною, Пяст.
  - Не могу я. Слишком привык уже ко вкусу крови. А за стенами города нет туч, которые прикрыли бы меня от солнца. А я не люблю теперича дневного света. Так что путь теперь закрыт.
  Ушёл Прохор, расстроенный, что товарища не сберегла Судьба. Все мы в её руках.
  Когда на небе зажглись светляки-звёзды, Прохор пробрался тайком под покровом ночи в логово Боеслава. Достал саблю острую и замахнулся над головой врага. Да только воевода тёмный не спал вовсе. Он успел выхватить меч и уклониться от удара. А потом начал слова какие-то шептать камню.
  - Бесполезна твоя магия, Боеслав, супротив меня. У меня такой же камень в кармане лежит, который тебе силу даёт и власть!
  Парируя удары, Боеслав громко закричал:
  - Охрана! Раззявы!
  В комнату забежали старые прохоровы товарищи, с саблями оголёнными.
  - Схватите его! - скомандовал злодей.
  - А без охранников не можешь со мной совладать? Ослабыл ты больно, полковник Боеслав.
  Никто из дружинников не сдвинулся с места - все следили, чем закончится поединок. Никто не вправе вмешиваться, когда двое ищут правду в саблях. Даже если кто-то и двоих просит остановить бой.
  Так и дрались они, пока Прохор не вонзил врагу в сердце саблю.
  - Я не хочу умирать! - крикнул Боеслав, хватаясь за камень желаний.
  - А я хочу твоей смерти, убийца Ясмины! - крикнул Прохор, хватаясь за свой камень.
  Боеслав прошипел что-то невнятное, и закрыл очи. Тут всё и началось. Тучи, что роились над лагерем зловещим, вдруг начали спускаться с небес и проходить через тело супостатово. А потом небо стало ясным.
  - Я жив! - сказал вдруг Пяст. - Неужто я снова живой! Не вампир я боле! Спас ты нас от козней бесовых! Теперь должны тебе по гроб жизни! Будь нашим новым атаманом, вместо Боеслава!
  - Не моё это, вести людей на гибель. Я простой солдат. А командует вами пущай Полад. Думаю, не закончилась ещё наша война. Пойдём Королю-за-Горой чёрные усы в Заснеженных Равнинах выдёргивать!
  - А может не стоит никуда идти? - сказал Пяст. - Навоевались мы уже. Устали. Хочется мира и спокойствия!
  - Война! - укоризненно сказал Прохор. - Что может быть хуже? Кроме того, что так и останешься рабом чьим-то навеки. Лучше уж голову сложить буйную, чем в цепи её заковать, и поворачивать, куда хозяин цепочку повернёт.
  Прохор сорвал с шеи Боеслава цепочку и положил второй камень желаний в карман.
  - Запихаю оба в зад Королю-за-Горой, может, так поймёт, как желания нужно исполнять?
  10
  Отдохнули мужики вдоволь. Неделю брагу с пивом мешали, песни горланили в шинке да баб тискали. А через седьмицу облачились в доспехи, и направилась целая армия в царство главного Врага. Сюда шло войско Поладово маленьким отрядом, а теперь. Глядишь, целая армия - Боеславова дружина тоже к ним присоединилась.
  А мороз всё крепчал, пока держали путь на север. На Заснеженных Равнинах всегда белым-бело. Снега насыплет так, что крыш домов не видно. И мороз, коли остановишься, то не жилец вовсе.
  Шли воины, и туман всё сгущался. Тут Прохор слышит знакомый голос, и Ясмина пальцем манит:
  - Прохорушка, пошли за мною!
  Слышит парубок, как рядом с ним Полад шепчет:
  - Еленушка, любимая, ты ли это?
  Огляделся Прохор - а тут и Русак живой стоит. А тут из тумана рука чья-то костлявая хвать - и нет пары человек. А Полад с коня слез, как зачарованный, идёт куда-то. Да и другие дружинники с коней слезли. Каждый что-то говорит себе под нос и идёт в самую гущу тумана. Руки скрюченные появляются то там, то тут, а люди исчезают. Смотрит Прохор - тянется уже за Поладом нечисть. Подбежал он к атаману, злодея саблей рубанул, а Поладу кричит, по щекам лупася:
  - Не смотри! Не смотри туда! Наваждение это всё! Закройте все глаза, сейчас же! Колдун может пользоваться нашими желаниями и страхами, они единственная его еда, колбас и солений не подавай! Иногда страх хуже самого события. Чем больше ты боишься - тем хуже будет потом. А не обратил бы внимания - так и минуло бы лихо-горе!
  Залезли все на коней, очи закрыли - и поехали наугад в сторону замка, что за Синей Горой. А в лесу кто-то воет, и шепчет что-то на забытых непонятных языках. Кто-то из дружинников глаза раскроет - и тут лихо его хвать - и нет человека. Только и слышат товарищи крик нечеловеческий растерзанного страхами товарища.
  А потом вдруг стало тихо. Открыл Прохор очи - тумана как и не бывало.
  Так и поехали дальше в сторону вражьего замка. Подъезжают - а вместо входа неприступная стена. Нет ни окон, ни дверей. Обошли замок вокруг - и не нашли, как можно внутрь попасть. Тут с ними статуя заговорила человеческим голосом:
  - Что забыли вы в покоях Короля-за-Горой, да ещё и с войском? Вам здесь не рады!
  - Мы пришли убивать нечестивца! - воскликнул Полад.
  Статуя расхохоталась:
  - Ну что же, заходите. Только не все сразу. Пускай сначала войдут трое - Полад, Прохор и Улад.
  В пышном зале на троне восседал мужик с чёрными, как смоль, усами и не менее чёрными глазами. Тот самый, что дал Прохору камень.
  - Коль проделали путь далёкий, поведаю я вам свою тайну. Но никто, окромя вас, не узнает её, это уж точно.
  Я один из братьев государя Морелийского, Владислава. Я седьмой сын. Про трон с детства не мечтал. Да только Владислав, когда вырос, решил взять всю полноту власти в свои руки. Он убил отца нашего, и братьев загубил. Только я и успел сбежать. Укрылся я в лесу и ждал своего часа. Жил у ведьмы одной, друидки лесной. Она, как и я, была изгнанницей. Её отец был отцом её матери. Изнасиловал дочку. Мать прокляли за это, все пальцами тыкали. А та пыталась выместить всю злобу на дочке всячески. Ведьма сбежала и попросила укрытия у леса. Так и жил я у неё несколько лет. Пока однажды не повстречал Джинна, что живёт в этом хрустальном черепе. Вызволил его, а демон тот меня и поработил. Мои желания стал выполнять, а сам питается чужими страхами и мечтами.
  Ты, Прохор, когда я тебе камень давал, обещался мне, что отплатишь однажды. Время пришло. Будь моим верным генералом, вместо Боеслава.
  - Я! Нет! Ты что же это! Никогда!
  - Ты обещал мне, слово давал! Или слово в твоём роду ничего не стоит?
  - Ты же всё не правильно исполнил!
  - Это ты не правильно загадал желание. Не вини другого в своих ошибках. Камень всё и всегда исполняет. А ты всё делаешь, что говоришь?
  Прохор пытался сделать шаг, но не мог. Теперь он полностью принадлежал воле чёрного колдуна.
  - А как же Полад? Почему я должен вести твоё войско?
  - С друзьями твоими сейчас разберёмся! Выходи, Еленушка! Хватит прятаться.
  Тут в комнату вошла Елена, дочка Поладова.
  - Я же её своими руками похоронил! Я не мог ошибиться!
  Но Елена прошла мимо отца. Она поцеловала в губы Улада. Парубок давно любил её всем сердцем, да только не взаимно. Но в этот раз... Хотя. Какой раз уже за этот день по пути к замку колдуна являлись ему видения. И сейчас морок, не может быть она. Улад выхватил саблю и вонзил по рукоятку в грудь девичью. Оттуда хлынула кровь.
  - Она была жива! Ты напоил её кровью вампирской, поэтому не могла она умереть! - хохотал Король-за-Горой. - А теперь окончательно умрёт!
  Тут Полад выхватил саблю из ножен, и быстрее пули из мушкета подбежал к Уладу и отсёк тому голову. Потом склонился над умирающей дочкой.
  - Прости, любимая! Не сберёг я тебя, - горько плакал Полад. А когда Елена закрыла очи, отец не выдержал горя увидеть смерть дочери второй раз, и накололся на саблю. А Прохор всё стоял, не в силах пошелохнуться.
  Тут в зал вбежала старуха.
  - Владимир, друг мой старый! Прохор одолел Боеслава и к тебе направляется. А потом огляделась, и увидела Прохора, стоящего ни живого, ни мёртвого - очарованного.
  - Кто ты, старуха? Как ты смеешь называть меня по имени? Откуда ты знаешь моё имя?
  - Я-то? Не признал, что ли? Велена я! Ты жил у меня несколько лет - и не припоминаешь меня?
  - Взгляни в зеркало!
  Велена, лесная друидка, посмотрела в зеркало - и расплакалась.
  - Всю молодость растеряла. Лес дал мне укрытие, но взамен потребовал, чтобы я не покидала его. Я могла бы жить вечно, и быть вечно молодой. Ну, да ничего! Я же торопилась тебя предупредить об опасности! А ты, поди, и сам справился!
  Велена потянулась обнять Владимира. Да только тот отстранился.
  - Ты чего это, Владимир?
  - Посмотри на себя! Ты же уродина! Накой ты мне нужна?
  - Я же ради тебя всё это! Как ты можешь?
  Нет ничего страшнее разъярённой женщина. Велена вытащила кинжал и вонзила в грудь Короля. Тот лишь рассмеялся.
  - У меня семнадцать жизней ещё в запасе - даже больше, чем у кота! Не так просто меня убить!
  - А я хочу, чтоб ты умер! - переборов магию, прошептал Прохор.
  - Со мной так просто не справишься, как с Боеславом. Мой кристалл желаний сильнее твоего. Твой камень желаний - это один из глаз, который был в хрустальном черепе.
  Он начал смотреть особым взглядом на одного из рабов. Тот начал седеть на глазах, превращаясь в старика, пока не упал, обессиленный. А Владимир заживил рану, даже моложе стал.
  - Владимир, я хочу загадать последнее желание, прежде чем окончательно стану твоим рабом, - сказал Прохор.
  - Хорошо, загадывай.
  - Ты обещаешь его исполнить?
  - Конечно! Последнее желание - всегда закон!
  - Тогда сделай так, чтобы я тебе в ту ночь сказал: "Нет!"
  - Что?!
  - Мы с тобой встречались раньше. Я тогда принял твоё предложение. Я хочу отказаться от своих слов.
  ***
  Многие наши проблемы лишь от того, что мы не можем просто сказать НЕТ, когда это действительно нам не нужно.
  - Возьми этот камень, сожми его в кулаке, и желание, глядишь, и исполнится, - сказал усатый мужик.
  - Не нужен мне твой камень. И сам смогу исполнить мечты и желания. Спасибо за гостеприимство, но спасибо.
  Не-Король-за-Горой, не-колдун помрачнел.
  - Тогда иди своею дорогою. Нечего тебе боле делать в этом доме!
  Бродил много дней Прохор по лесу. А потом однажды встретил старых друзей, Пяста и Кирилла.
  - Чего прячешься-то, Прохорушка?
  - Вы же знаете, други! Нет мне назад дороги - разыскивают меня, а коли найдут - не миную виселицы, как дезертир!
  - Не ищет боле тебя никто! Боеслава обвинили в сговоре с кочевниками. Казнили довече. А новый полковник, Полад, тот справедливый. Он помиловал всех, кого Боеслав намеревался покарать.
  - Вернусь я к вам. Да только дело есть ещё одно.
  Воротился Прохордомой, к Ясмине-любушке. Обнял крепко и поцеловал в лоб. Для счастья-то никаких камней желаний не надо. Только совет да любовь!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"