Тархов Дмитрий Альбертович : другие произведения.

Земля с солью

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Последние главы романа "Земля без соли"


Земля с солью

      Сразу за стеной Аня почувствовала, как силы покидают измученное тело и села на траву. Нервное напряжение последнего часа ушло, и сразу навалилась многодневная усталость, да и болезнь никуда не делась. Знобило так, что зуб на зуб не попадал, внезапно пробил пот, и девушка в изнеможении легла навзничь.
      Вдохнув поглубже воздух, она ощутила свежесть и незнакомые приятные ароматы. Привычный городской запах, сотканный из дыма, сточных канав, дохлятины и прочих, менее заметных ингредиентов, остался позади.
      Николай Иванович подошёл и присел рядом. Аня повернулась к нему и удивилась изменениям на, казалось бы, знакомом лице. Морщины на глазах разглаживались, седина уходила. Прошла пара минут, и старик превратился в молодого мужчину, которому едва перевалило за тридцать. Парень заметил Анино удивление.
      - Видишь, как я молодею? Купол просто возвращает естественное состояние. Во внешнем мире удобнее казаться стариком - меньше лишнего внимания.
      Аня оглянулась и заметила ещё одну несообразность.
      - А почему здесь не зима? Мы попали в мир вечной весны?
      - Под куполом ещё неделю назад была такая же зима, как и снаружи.
      - Что же случилось?
      - Пришла ты.
      - Серьёзно? - Она улыбнулась шутке. - А на самом деле?
      - На самом деле. Здесь всё ждало твоего появления. Ты приблизилась - и пришла весна.
      Такое чудо просто не может быть правдой. Спокойно.
      - Нам, наверное, надо торопиться в больницу.
      - Зачем?
      - Но я же больна.
      - Разве?
      Девушка прислушалась к внутренним ощущениям и обнаружила, что озноб прошел, и слабость с каждой секундой покидает тело.
      - Мне определённо лучше. Что происходит?
      - Этот мир создан для тебя. Воздух убивает болезнь, трава наполняет энергией. Идти можешь?
      Хотелось ещё немного полежать в этом чудесном месте, но вспомнился Игорь. Она вскочила, отряхнулась и бодро ответила:
      - Идём.
      Лес, казавшийся издалека сплошной стеной, легко впустил внутрь. Оказавшись в полумраке, Аня подняла голову и увидела далеко вверху мелькание листвы и солнечных зайчиков, и на мгновение показалось - это и есть купол. Среди верхних веток прыгали белки, птицы перелетали с места на место в поисках лучшей позиции для пения, в глухой чащобе слева возилась какая-то громадная туша, изо мха то там, то сям выглядывали мясистые боровики. Лес жил своей обычной жизнью, но Аня не совершенно чувствовала себя тут лишней. Казалось, она давно тут живёт в шалаше из сухих веток, питаясь ягодами и грибами, и только ненадолго уходила в чужой равнодушный мир.
      Встряхнув головой и отогнав это наваждение, девушка спросила:
      - Куда идти?
      - Туда. - Николай Иванович показал на просвет, который виднелся всего в паре сотен метров впереди.
      Она торопливо пошла вперёд, будто хотела от кого-то или чего-то убежать и первой вынырнула из леса. На опушке пришлось продираться через кусты, за которыми показались зеленеющие поля. Выйдя на свободное пространство, Аня оглянулась. Помолодевший спутник вынырнул из зарослей и с удовлетворённым видом разглядывал горизонт.
      - А отсюда кажется, что это большой лес, а не узкая полоска около границы купола.
      - Лес действительно большой. В ту сторону тайга тянется на десятки километров. - Парень показал рукой себе за спину.
      - А как же стена? Если мы пойдём назад, то разве не выйдем к границе купола?
      - Не всё так просто. - Николай усмехнулся. Если пойдём назад - будем идти по лесу до вечера, если и к вечеру дойдём до противоположной границы. Хотя по такому лесу ходить - одно удовольствие.
      - Я теперь не смогу выйти из купола?
      - Покинуть купол не так легко, как может показаться снаружи. Для этого надо действительно принять решение уйти. Здесь не то место, куда входят и откуда выходят просто так.
      - Значит купол - просто очень большая и красивая камера.
      - Нет. Здешний мир не любит суеты. Ты пришла с определённой целью и должна к ней двигаться. Достигнешь - тогда сама примешь решение - оставаться или уйти. Никто мешать не будет.
      - Всё это так сложно.
      Она повернулась к лесу спиной и оглядела открывающийся ландшафт. Зелёные поля выгибались холмами, холмы горбились и на горизонте переходили в горы, вершины которых венчали белые снежные шапки.
      - Как всё это помещается под куполом? - Аня показала на развернувшуюся перед путниками картину.
      - Купол не один. Они все соединяются друг с другом в общее пространство.
      - Как?
      - Для того чтобы это объяснить, надо углубляться в физику и геометродинамику, а мне хочется дойти к обеду до поселения.
      И Николай двинулся вперёд по едва заметной тропке. Аня молча пошла следом, с трудом переваривая услышанное.
      Тропинка поднималась на крутой зелёный холм. Запыхавшиеся путники остановились перевести дух на вершине. Слева, далеко за взгорьями просматривалась бескрайняя морская гладь. Впереди, тоже достаточно далеко, вздымались горы, а справа виднелись деревушки на склонах холмов. На самом большом возвышении едва виднелись крепостные стены и неразличимые с такого расстояния строения. Сзади раскинулся лес, разглядеть края которого никак не удавалось. И нигде никаких признаков призрачной стены и располагавшегося вокруг убогого города.
      На некоторых склонах соседних холмов можно было рассмотреть бредущих по своим делам путников, в одной из лощин люди двигались группой десятка полтора, но в целом создавалось ощущение того, что окружающая местность мало населена. На ближайшем пригорке примостилась небольшая деревушка и именно сюда, судя по всему, они и направлялись. Тропа незаметно выросла и превратилась в достаточно широкую дорогу, ведущую прямо к деревне.
      Когда Аня с проводником подошли к околице, солнце уже припекало изрядно, во рту пересохло, а животы сводило от голода. Аккуратные деревянные домики не поражали своими размерами, но и слишком маленькими назвать их было сложно. Стояли избушки не плотно, а весь промежуток, не считая дороги, занимали сады.
      Бесчисленные яблони, груши, вишни, сливы и другие разнообразные плодовые деревья и кусты росли свободно посреди мягкой недлинной травки. Не было никаких заборов, людей тоже оказалось совсем немного. Пара встречных парней кивнули проводнику и со сдержанным интересом посмотрели на Аню, тот кивнул в ответ, но не задержался с рассказом о совершённых по дороге подвигах и не познакомил со своей спутницей, а спокойно двинулся дальше.
      Пройдя почти всю деревню, они подошли к домику, мало отличающемуся от прочих. На крыльце уже ждал черноволосый мужчина лет сорока с аккуратно подстриженной бородкой, в которой изредка попадались седые волоски.
      Николай сдержанно, но почтительно поклонился, мужчина кивнул в ответ.
      - Здравствуйте, Мастер.
      - Здравствуй, Коленька. Привёл, наконец?
      - Привёл. Как с моим зачётом?
      - Сдал, на троечку. Много шума, процедуру затянул.
      - И что теперь? Пересдавать?
      - На крыльце мы это обсуждать, точно не будем. Пойдём в дом, за обедом и поговорим.
      Мастер пропустил Аню и вошёл следом. Троечник прикрыл дверь и поплёлся следом. Сразу за дверью они попали в небольшие полутёмные сени, прошли ещё одну дверь и оказались в обширном уютном холле с картинами на стенах и небольшим столом в центре. На столе уже поджидал обед, источающий аппетитные ароматы.
      Пища оказалась простая, но вкусная - борщ со сметаной, цыплёнок табака, кулебяка, салат, фрукты. Аня давно уже так вкусно не ела. Всякие там эзотерические мастера раньше ассоциировались с аскезой, умерщвлением плоти и тому подобными штуками и то, что такие представления оказалось ерундой, радовало. Здешняя жизнь определённо начинала нравиться, но пора было вспомнить и о делах. Такого же мнения был и Коля.
      - Мастер, хотелось бы узнать, что мне дальше делать. Очень хочется исправить оценку.
      - Не об оценках надо думать, а опыта набираться. Отдохнёшь, потренируешься немного.
      - А после? Опыт ведь в реальном деле получают, а не на тренажёрах.
      - Какой нетерпеливый. Успокойся, нашлось ещё дело для тебя. Среди племён южной Африки обнаружен один шаман - продвинутый такой шаман. Есть основания считать его Мастером. Отправишься туда, проверишь, поучишься заодно.
      - Меня что, гуталином вымажут, как ещё за местного сойти?
      - Можно было бы пигмент внедрить, но это необязательно. У них в племени много белых - из городов сбежали.
      - Да, в городах не сладко сейчас.
      Воспрянувший духом парень покосился на Аню, а та улучила момент и тоже встряла в беседу, которая хотя и вызывала интерес, но уж больно далека оставалась от её насущных забот.
      - А что будет со мной?
      - Отдохнёшь, осмотришься.
      - Некогда особенно отдыхать и глазеть по сторонам.
      - От чего такая спешка?
      - Сын у меня умирает.
      - Уже не умирает.
      - Вылечили? - В голосе послышалось удивление и радость.
      - Не совсем. Задержали развитие болезни, сейчас мальчик чувствует себя немного лучше. Вылечится до конца он может только здесь.
      - Тогда надо привести Игоря сюда.
      - Сюда не приводят никого, кроме Мастеров. Обычные люди приходят к ближайшему куполу сами, встают на колени и ждут решения своей судьбы.
      - Почему так жестоко?
      - Это не жестоко. Если человек не готов, его ничему научить невозможно.
      - Но меня же привели.
      - Ты другое дело. - Мастер тяжело вздохнул. - Здесь всё ждало твоего прихода.
      Аня не стала развивать столь скользкую тему. В конце концов, её интересовала судьба сына.
      - А Игоря впустят, если он придёт и встанет на колени?
      - Не знаю. Не я решаю этот вопрос.
      - А кто решает?
      - Он.
      - Кто Он?
      - Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду.
      - С чего это Он лично занялся этим вопросом? Из-за меня?
      - Не упрощай так. Совет решил, что учеников здесь уже достаточно и в купола будут впускать только Мастеров.
      - Но некоторых обычных людей всё-таки пускают. Я сама была свидетельницей.
      - Пускают только по Его личному решению.
      - Он сам просматривает периметр купола и решает, кого впускать?
      - Не только просматривает периметр, но и изучает всю доступную информацию. И так обстоит дело не только с этим куполом, но и со всем остальными. В Америке, в Австралии, в Европе, в Африке, даже в Гималаях - везде народ скучился около куполов и мечтает попасть внутрь. В остальных местах жизнь гаснет.
      - Почему гаснет? Вы постарались?
      - Незачем убивать смертельно больного. Мы могли только продлить агонию ценой своих жизней, а здесь спокойно развиваемся. Твой профессор дал всем шанс, только воспользовались не многие.
      - А что будет, если Он умрёт?
      - Ни один обычный человек не пройдёт больше через призрачную стену. Кроме тех, кто находятся на задании вне купола. - Мастер с улыбкой посмотрел на Колю.
      - И вы будете жить безучастно за своей стеной? - Анин голос дрожал от возмущения. - А люди там будут умирать от войн и болезней?
      - Недолго осталось. Скоро вне купола не останется людей. Будет несколько миллионов не опасных человекообразных животных - остальные вымрут. Тогда купол распространится на всю Землю. И не только на Землю.
      - Как можно так спокойно об этом говорить! Вам плевать на оставшихся людей.
      - Не плевать. Там остались мои родные и друзья. Другого выхода не было.
      - А продолжать жить со всеми? Пытаться постепенно улучшать людей?
      Лицо Мастера помрачнело - видимо Аня коснулась больной темы. После некоторой паузы он глухо сказал.
      - Мы столетиями жили среди вас и пытались что-то улучшить. А вы нас уничтожали. Сжигали на кострах инквизиции. Замучивали в лагерях. Убивали равнодушием в повседневной жизни. Тебе кажется, Мастером быть легко? Это постоянное напряжение. Творить трудно, нужна моральная поддержка, подпитка энергией. А если самые близкие люди относятся так, как у вас там принято - стараясь не видеть очевидного, унизить любым доступным способом, как только такая возможность предоставляется - кому нужна такая жизнь. Нам надоело. Теперь мы живём так, как хотим, а вы - так, как можете. Так и живите - без нас.
      Аня сидела, опустив голову - возразить было нечего. Эти страшные слова имели к ней самое непосредственное отношение. Любовь, моральная поддержка в нужный момент и жизнь обычных людей не оказалась бы столь убогой и беспросветной. Жалко сделанного не вернёшь.
      - Ладно, давай покажу твою спальню, отдохнёшь - и отправимся решать твои проблемы.
      Мастер отвёл Аню в небольшую комнату для гостей и оставил. Она почувствовала, что действительно безумно устала, разделась и легла.
     
       
      Океан разбушевался не на шутку. Третий день по безбрежной взъерошенной поверхности носило маленький спасательный плотик. Ане посчастливилось забраться сюда в тот момент, когда крохотное судёнышко накрыло особенно мощная волна, и оно моментально развалилось на части. Чудом спасшаяся девушка долго вглядывалась сквозь брызги и водяную взвесь в плавающие вокруг щепки, пытаясь высмотреть ещё кого-нибудь, когда мутные водяные валы вздымали плот вверх, но никого не заметила.
      Сначала её мучила тошнота, а потом, когда внутренности опустели, и тошнить стало нечем, навалилась жажда. Вчерашний дождь позволил немного попить, собирая крупные капли в дрожащие ладошки, однако слишком быстро закончился, уступив место неумолимому солнцу. Безжалостное светило мгновенно высушило плот, одежду и принялось вытягивать влагу из внутренностей.
      Сегодня ветер почти стих, волны измельчали, но опустившаяся жара лишила последних сил, и Ане осталось лежать, распластавшись на плоту. Однако, когда очередная волна подбросила вверх, желание приподнять голову всё-таки превозмогло немощь и на горизонте удалось увидеть белые шапки гор.
      Усталость мгновенно схлынула, Аня вытянула руки, опустила кисти в воду и принялась грести по направлению к берегу. К сожалению, сил хватило ненадолго, волны несли плот мимо и горы вскоре снова скрылись за горизонтом. Пришлось сложить руки и снова погрузиться в вязкую полудрёму.
      Когда она следующий раз подняла голову, то увидела скалистый обрывистый берег, а под ним узкую светло-желтую полоску, до которой было всего метров четыреста. Аня снова начала грести и вскоре уже вытаскивала спасительный плот на песок. Снова силы иссякали, но их всё же хватило на то, чтобы заползти в тень скал и там отрубиться.
      Когда она опять пришла в себя, солнце ещё и не думало клониться к закату. Во рту всё пересохло - необходимо было найти воду. Аня с трудом поднялась и побрела по берегу вдоль скал. И опять повезло - через сотню метров с обрыва стекал ручеёк. Девушка напилась, посидела немного и снова напилась. Уходить от воды не хотелось, но и сидеть здесь смысла не было. Она встала и побрела дальше.
      Через полчаса песчаная полоска сузилась, а потом и вовсе исчезла. Пути вперёд больше не было, но и возвращаться не хотелось. Аня посмотрела на обрыв - скалы выветрились, везде торчали иззубренные камни, и решилась.
      Подъём оказался тяжёлым. Когда она, совершенно обессилившая, в ссадинах и потёках пота, вылезла наверх, то не смогла удержать вскрик разочарования - впереди лежала безбрежная пустыня, за которой, на самом горизонте, высовывались седые головы гор. Надо было решить, двигаться ли вдоль берега или переходить пустыню.
      Аня осмотрела береговую линию в обе стороны, но ничего нового не увидела - всюду безжизненные скалы, попирающие море, без устали лижущее каменные ноги, и решила, что пустыня будет лучшим выбором, о чём очень скоро пришлось пожалеть.
      Горы не торопились приближаться. Песок забирался в кроссовки, сёк лицо, поднимаемый неутомимым ветром. Неимоверно хотелось пить. Вздыбленные ураганами песчаные барханы напоминали об оставшемся позади штормящем океане. Аня хотела опуститься на песок, но тут же подскочила, так как обожгла руки.
      Прошло неизвестно сколько времени. Солнце село. Песок начал остывать. Аня без сил опустилась на тёплую податливую поверхность. Сон не шёл - представлялось, как утром снова поднимется безжалостное светило и высушит до косточек. Придётся идти. Тем более, что вышла полная жёлтая луна и под призрачным серебристым светом пустыня приобрела какое-то таинственное очарование.
      Она шла и шла, а когда рассвет окрасил в багровые тона восточную половину неба, увидела впереди обрывистый речной берег. Но радость оказалась не долгой. От реки осталось одно занесённое песком русло. Песок на берегу ещё хранил следы недавно прошедшего дождя, песок внизу кое-где отсвечивал не до конца высохшей влагой, но река давно уже утекла в океан.
      Аня заглянула под обрывистый берег и увидела прямо под собой большую дыру. Кое-как спустилась туда, залезла в эту непонятно откуда взявшуюся пещеру и уснула.
     
      Свернув за угол, я замерла. Вместо знакомого дачного домика чернело пепелище. Гордо торчала устоявшая труба - молчаливый монумент качественной работе безвестного каменщика. Надо было поворачивать назад, но до очередной электрички оставалось ещё слишком много времени, и я решила пройтись разочек по знакомому саду.
      Шиповник у входной калитки разросся так, что с трудом удалось прорваться через него, оставив на шипах несколько выдранных ниток. В качестве компенсации у меня в руках застряла пара заноз, но это почему-то не радовало.
      Дорожка между смородиновыми кустами совсем заросла травой, также как и грядки, обычно тщательно выполотые и радующие глаз садовода ровными рядами кустиков картошки, кочанов капусты, листьев ревеня и прочей немудрёной зелени. Чёрная смородина созрела, я не удержалась и сорвала несколько кистей крупных антрацитовых ягод.
      Цветы на клумбе ещё приятно поражали своим разнообразием и величиной, но прорвавшиеся сорняки грозили скоро положить конец этим важным, но чуждым здесь пришельцам, не имеющим никаких шансов выиграть в свободной борьбе за существование.
      Я сделала несколько шагов в сторону дома и замерла. Прямо на дорожке сидела мышь и сосредоточено грызла какую-то бумажку. Почувствовав моё приближение, плутовка замерла, оглянулась и стремглав нырнула в прорытую под соседним кустом нору. Я подошла ближе и увидела, как из норы за мной следят маленькие бусинки глаз.
      Подобрала бумажный огрызок. Когда-то это была цветная картинка, но что на ней изображалось, понять было уже невозможно. Надпись тоже почти вся оказалась сгрызена, остались только два последних слова "...долгого счастья". Я мысленно присоединилась к этому пожеланию и подумала - пусть хоть кто-то будет счастлив.
      Со стороны пожарища донёсся слабый шорох. Я обернулась. На обгорелых камнях фундамента сидела испачкавшаяся в саже рыжая кошка. Хотела подойти и погладить, но трусиха не подпустила - сначала выгнула спину дугой и зашипела, а потом пробежала по давно прогоревшим и местами поросшим травкой углям и умчалась в заросли черноплодной рябины.
      Я немножко постояла, оглядываясь по сторонам. Всё вокруг знакомо и в тоже время изменилось не в лучшую сторону и наводит на грустные мысли. Я решила больше не задерживаться, и потихоньку пошла назад, съев по дороге пару горстей бесхозных теперь ягод ежевики и крыжовника.
      Выйдя обратно на дорогу, я сначала не заметила никаких изменений. Всё так же зеленеют сады, садоводы копошатся на своих грядках, над некоторыми домиками из труб поднимается дым. С некоторыми знакомыми я уже здоровалась, пока шла сюда, но сейчас бедняги заняты и совсем меня не замечают.
      Потом в глаза бросились некоторые несообразности. Совсем не слышно птиц. Люди не шевелятся, а только слегка колышутся на ветру. Дым тоже не поднимается вверх, а лишь немного покачивается на месте. Я подошла ближе и пришла в ужас.
      Забор оказался не настоящим, а нарисованным. Нарисованы были люди, кусты, деревья, птицы, домики и даже блики солнца на оконных стёклах. Это всё оказалось изображённым на громадном холсте, натянутом вдоль улицы. Я посмотрела вверх и не разглядела края полотна. Создавалось ощущение, что оно тянется до самого неба.
      Оглянувшись, я увидела на другой стороне дороги то же самое - не живое садоводство, а нарисованную картинку. Но самым жутким оказалось совсем другое. На этом бесконечном полотне виднелось пожарище с нелепо торчащей трубой, калитка, через которую я только что вышла, нехотя пропустившие меня кусты шиповника, чёрная смородина и крыжовник, вкус которых ещё ощущался во рту. Видно было даже норку с выглядывающей мышкой и удирающую рыжую кошку на заднем плане. И напугавшую больше всего деталь - выходящую из калитки свою копию.
      Изображено всё было мастерски, выглядело как живое, и я подивилась искусству неизвестного художника, но тут заметила, что полотно выглядит не безупречно. В некоторых местах мыши прогрызли дырки, через которые видно мелькание огоньков и слышны далёкие крики. Я подошла ближе и заглянула в одно такое отверстие.
      За полотном сквозь клубы дыма виднелись длинные ряды очагов, на которых попеременно стояли громадные котлы и не меньшие сковородки. Из них высовывались всклокоченные вопящие люди, только из котлов виднелись только головы и руки, а на сковородках несчастные сидели голышом, иногда вскакивая и пускаясь в пляс.
      Около котлов дежурили покрытые грязно-бурой шерстью черти с вилами, на головах которых росли небольшие рожки, кстати, весьма им идущие. Черти переступали по земле копытами, помахивали хвостами, волосатыми руками стряхивали пот и запихивали назад особенно высунувшихся из котлов или расплясавшихся на сковородках грешников. Один чертёнок обернулся и подмигнул мне. Я отпрянула и посмотрела на другую сторону улицы.
      То полотно тоже было местами прогрызено, и я не удержалась от соблазна подойти поближе и заглянуть за него. Увиденная картина на первый взгляд казалась намного более привлекательной. На зелёной травке, покрывающей невысокие холмы, стояли на коленях небольшие группы людей в белом и пели хоралы. Некоторые из певцов имели совершено бандитские рожи, но и эти старательно тянули нежные рулады.
      Перед хористами сидели на высоких стульях ангелы с постными лицами, все покрытые белыми перьями, мощные крылья, сложив за спиной. Один из людей закашлялся, видимо горло устало. Ангел, руководящий данной группой, встал со стула и со всей силы саданул беднягу крылом. Тот покатился кубарем, потом встал, вытирая рукавом кровь из разбитого носа и вернулся на место - продолжать петь.
      Внезапно из-за дальнего холма вылетело небольшое облачко. Когда оно подлетело поближе, сверху свесился громадный старик с обширной нечёсаной бородой и заорал на ангела, что мол пение никуда не годится и уши совсем завяли от таких звуков. Внезапно старикан прервал словоизвержение и внимательно посмотрел в мою сторону. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего, и я поспешила отпрыгнуть от дыры.
      Дорога между двумя картинами уходила в бесконечность, и мне не оставалось ничего другого, кроме как пойти вперёд в надежде, что железнодорожная станция, виднеющаяся на горизонте, окажется настоящей.
     
      Аня проснулась и выглянула из пещеры. Солнце стояло уже высоко, и от дождя не осталось никаких следов. Вылезать в пустыню бессмысленно, и она решила двинуться вглубь земли.
      Ход постепенно сужался. Сначала пришлось встать на четвереньки, потом продвигаться ползком. Один раз стены раздвинулись, и возникла достаточно широкая пещера, но там оказалось неуютно - с потолка свисали сочащиеся водой каменные сосульки, а из пола росли такие же навстречу. Пролезать между ними было неудобно. Аня попила, но вся вымокла и решила не задерживаться, а ползти дальше.
      Скоро она заметила, что стены вымазаны какой-то липкой дрянью, а на полу валяются катышки дурно пахнущей грязи. Захотелось вернуться назад, но с той стороны послышался неясный шум и оставалось двигаться только вперёд.
      Шум постепенно приближался, Аня оглянулась, и во тьме сзади почудилась нечто живое, заслонившее весь проход. Живая масса приблизилась, Аня очнулась и поползла дальше изо всех сил, тем более, что впереди забрезжил неясный свет.
      Девушка постаралась ещё ускорится, хотя казалось - это невозможно. Наконец, она подползла к краю, но выхода не увидела. Нора привела в громадный цилиндр, по стенкам которого ползли гигантские черви, а из бездонной глубины лились потоки сиреневого света.
      Движение сзади неумолимо приближалось, Аня оглянулась по сторонам ещё раз, вылезла из дыры и полетела вниз, навстречу сиреневым огням.
     
     
      Когда Аня проснулась, в окно уже заглядывало утреннее солнышко.
      - Сколько же я спала - подумала она, потянулась, но не встала. Из головы не выходил сон. К постоянным ночным кошмарам девушка уже привыкла, но с сегодняшним было что-то не так. Подумала немного, но ничего путного в голову не пришло. Пришлось встать.
      В маленькой комнатке оказалось всё необходимое - трюмо с большим зеркалом, набор необходимой косметики, стул, на спинку которого кто-то заботливо повесил новенький спортивный костюмчик. Аня села перед зеркалом и начала приводить себя в порядок.
      Так. Лицо осунулось за последние недели, под глазами залегли тени. Их легко закрасить, но как быть с выражением глаз, в которых застыла постоянная тревога. Оставалось надеяться, что к решающей встрече прежняя форма восстановится хотя бы частично. Хотя и так мало кто может поспорить с ней своей красотой.
      В гостиной Аня появилась с улыбкой на губах и с тщательно наведённым марафетом. За столом уже сидел Мастер, пара учениц и ученик, но не знакомый уже Николай, а совсем другой. Они вели тихую беседу, попивая кофе, но при Анином появлении прервались.
      - Выспалась, наконец? - В голосе Мастера слышалась лёгкая ирония.
      - Вполне. Сколько я спала?
      - Часов четырнадцать. Но это не страшно - тебе нужно было восстановиться. Хочешь, чтобы мы отправились сегодня?
      - Конечно. Позавтракаем и в путь.
      Ученицы поднялись и вышли. От Ани не укрылось, как Мастер посмотрел девушкам вслед, и поняла - это не просто ученицы. Но хозяин сразу же вновь сосредоточился на ученике и продолжил прерванные объяснения:
      - Так Кавказ стал особым местом. Это в городе трудно укрыться - обязательно кто-нибудь увидит особенности в речи и поведении, поползут слухи, по которым уже легко найти того, кто нас интересует. В деревне тоже просто. Если ещё живая, значит, там есть хотя бы один Мастер.
      - А как его отличить?
      - Проще простого. Подпаиваешь любого крестьянина, он и выбалтывает всё. Но на Кавказе куча мелких поселений, а многие отшельниками в горах живут - попробуй, выясни, кто есть кто. Да и не все такие места известны. А в крупном селении свои проблемы. Спасибо.
      Последнее слово относилось к девушкам, которые принесли завтрак. Ученик сидел, задумавшись, Мастер посмеивался, пока хозяйки насыпали всем рассыпчатой каши и раздавали по куриному яйцу. Девушки улыбались, солнечные зайчики скользили по стене, простая еда оказалась необыкновенно вкусной, и Аня почувствовала, как душу наполняет умиротворение.
      После чая, сопровождаемого лёгкой беседой, она откинулась на спинку стула и спросила:
      - Когда же мы пойдём?
      - Да хоть сейчас, - ответил Мастер. Девушки удивлённо переглянулись, но ничего не сказали.
      - Нравятся картины? - Спросил чернобородый неожиданно, показывая на дальнюю стену.
      - Очень нравятся, - искренне ответила Аня. - Но причём здесь картины?
      Мастер проигнорировал последнюю реплику и продолжил:
      - Подойди и рассмотри их поближе.
      Аня подошла и только с полуметра начала догадываться, в чём тут прикол. Стена оказалась абсолютно гладкой, а картины висели где-то в глубине. Она даже провела рукой по стене и почувствовала абсолютно ровную поверхность.
      - Куда бы ты хотела сейчас попасть? - Продолжил непонятную беседу Мастер.
      - На море. - Аня вдруг вспомнила сон и сказала первое, что пришло в голову.
      - Представь это место получше.
      Аня прикрыла глаза, сосредоточилась и представила пустынный морской берег. Открыв глаза, она ахнула. Впереди простилалась морская гладь, покрытая мелкими барашками. Песчаный пляж имел ширину едва ли десять метров, а дальше вздымались замшелые громады скал. Порыв морского ветра налетел и растрепал волосы. Пахнуло свежим морским воздухом.
      Картинка оказалась настолько похожей на оригинал, что Аня инстинктивно протянула руку и не почувствовав стены, сделала пару шагов вперёд. Под ногами был настоящий песок, впереди плескалось натуральное море, а сверху нависали скалы.
      Она оглянулась. Дома Мастера сзади не было. Только он сам стоял с небольшой котомкой за спиной и довольно улыбался. Аня в недоумении посмотрела по сторонам и спросила
      - Ну и что дальше?
      - Иди.
      - Куда идти?
      - Туда. - И махнул рукой вдоль берега.
      - А нельзя ли более быстрым способом попасть...
      - Куда?
      - Туда, где примут решение относительно Игоря.
      - Ты знаешь, где это?
      - Не знаю.
      - Не знаешь, а пытаешься руководить.
      Аня смотрела с возмущением - вся эта философия раздражала. Но Мастер продолжал, как будто не замечая недовольного взгляда:
      - Можно легко и быстро переместится из одной точки в другую, но свой Путь всё равно придётся пройти пешком.
      Спорить бесполезно. Аня повернулась и пошла в указанном направлении. Солнце всё выше поднималось над горизонтом, тени почти исчезли, а путники по прежнему молча шли по песку между морем и скалами. Пару раз встретились ручейки, из первого они просто напились, у второго устроили привал. Мастер достал из котомки пару бутербродов, которые показались очень вкусными, особенно после прогулки вдоль моря по песчаному пляжу.
      Аня вскочила первой, набрала в ладошки воды, выпила, отряхнула крошки и упрямо двинулась дальше. Пройдя ещё немного, увидела, что скалы слегка расступились, а между ними образовалась ложбина, густо заросшая кустами. Девушка равнодушно прошла мимо и оглянулась. Мастер, ничего не говоря, начал подниматься по краю лощины, цепляясь за вылезающие корни и протискиваясь между колючими кустами. Пришлось нехотя лезть следом.
      Метров двести карабкались по очень крутому склону, прежде чем вылезли на небольшую площадку. Взбираясь на каменистый обрыв, Аня ожидала увидеть бескрайнюю пустыню, но там оказался зелёный склон, постепенно становящийся всё более крутым и незаметно переходящий в горы, вздымающие свои снежные вершины в нескольких километрах.
      - Дальше туда? - Аня махнула рукой в сторону гор.
      - Туда. - Подтвердил Мастер.
      - И я в этом пойду по снегу?
      - Зачем по снегу? - Мастер улыбнулся.
      - Пройдём через перевал. Я тут все тропы знаю.
      И он пошёл вверх. Ане пришлось тащиться сзади. Несколько раз девушка порывалась попросить мужчину остановится, но гордость пересиливала и приходилось молча идти за мерно мелькающей впереди спиной.
      Кусты и небольшие деревца вскоре кончились, осталась только негустая трава, сквозь которую то и дело просвечивали камни. Прошло ещё немного времени, и трава тоже закончилась, уступив место серой каменной поверхности. Идти стало совсем трудно, камни выскальзывали из под ног и катились вниз, захватывая соседей снизу. Лавина, подняв тучи пыли, затихала в траве и кустах. Аня с трудом отрывала испуганный взгляд от склона внизу и шла следом за незнающим усталости Мастером.
      Обойдя особенно крупный скальный выступ, путники вышли на небольшую ровную площадку, закрытую со всех сторон мощными валунами, которые отбрасывали длинные тени в лучах заходящего солнца. Среди этих теней затерялась маленькая хижина, примостившаяся под мощным козырьком скалы.
      Когда Мастер направился к хижине, а не прошёл мимо, Аня почувствовала огромную радость, так как силы были уже на исходе. Неплотно закрывающаяся грубо сколоченная дверь, маленькая комнатка, простой очаг - всё это показалось верхом уюта.
      Мастер сходил за водой к протекающему недалеко роднику, поставил закопченный котелок на огонь, накидал непонятных сушёных ингредиентов, и уже через полчаса они наворачивали за обе щёки густую ароматную похлёбку. После ужина настал черёд чая и неторопливых разговоров.
      - Долго ещё идти?
      - Это зависит от тебя.
      - Я постараюсь идти быстрее.
      - Не надо особенно стараться. Просто иди.
      - Но я хочу скорее попасть туда, куда мне нужно.
      - Сначала тебе придётся понять, что именно тебе нужно.
      - Спасти Игоря.
      - В каком смысле спасти?
      - Привести сюда, здесь мальчика вылечат.
      - А дальше?
      - Поступит к кому-нибудь в ученики.
      - А ты уверена, что он к этому готов?
      - Наверное, быть учеником не очень сложно.
      - Просто ты слишком мало знаешь о нашей жизни.
      - Ну, если Игорь окажется не готов, то вернётся наружу.
      - Здесь не проходной двор. Если принять его, то придётся впустить и остальных. Как тогда сохранить наш мир? Но это ещё полбеды. Беда состоит в том, что пришлые захотят править. Диктовать, как мы должны жить.
      - Можно как-нибудь договорится.
      Мастер вместо ответа пожал плечами - всё это тысячи раз обсуждено, и вместо бесплодных диспутов лучше попросту готовиться ко сну. Только тут девушка поняла, что придётся провести ночь вдвоём в этой маленькой комнатушке, и искоса глянула на своего спутника.
      - Не бойся, сексуальной озабоченностью не страдаю, - сказал мужчина с улыбкой и продолжил, будто бы не замечая густой красноты на Аниных щеках. - Видела девушек утром? Это мои жёны.
      - А я думала - ученицы, - выдавила шокированная спутница, скрывая смущение.
      - Мечта любой ученицы - стать женой Мастера.
      - А если полюбит ученика?
      - Она же не дура. Неизвестно, станет ли ученик когда-нибудь Мастером.
      - Даже если не станет, с ним всё равно можно жить.
      - Чужую жену никакой Мастер в ученицы не возьмёт - для неё высшим авторитетом будет другой мужчина. Им пришлось бы уйти.
      - Таких случаев разве не было?
      - Во всяком случае, я о них не знаю.
      Аня оторопела от полученной информации, но Мастер продолжил, после небольшой паузы:
      - Да и зачем эти глупости вроде любви и семейной жизни ученику - так никогда не стать Мастером.
      - А женщин-Мастеров разве не бывает?
      - Бывают иногда, хотя чаще девушек вполне удовлетворяет роль жён.
      - Но у такой женщины может быть муж, не являющийся Мастером.
      - Зачем ей такой? - Мастер рассмеялся.
      У Ани всё это не укладывалось в голове. Не зная как ответить, девушка легла на лавку, повернулась к стене и сделала вид, будто спит. Но услышанное долго не давало покоя.
     
     
  
      Разноцветные огни со всех сторон скорее мешали рассмотреть что-либо, чем помогали, но глаза постепенно привыкли и начали различать отдельные предметы. Вокруг висели безмолвно орущие люди, обломки машин, обрывки тряпок неясного происхождения, книги с растопыренными страницами и много других вещей, рассмотреть которые не удавалось.
      Аня попыталась прикоснуться к ближайшей книге, но не сдвинулась ни на миллиметр. Прозрачная субстанция, в которой она залипла, не позволяла пошевелить ни рукой, ни ногой. Нельзя было даже закрыть глаза, не то, чтобы повернуть голову. Что же, теперь до скончания века наблюдать одну и ту же застывшую картину? - Вопрос напрашивался сам собой, но с очевидным ответом примириться не хотелось.
      Внезапно краем глаза Аня заметила какое-то движение. Только тут удалось различить в полуметре над собой поверхность, по которой теперь двигался неизвестный объект. Нечто приближалось и наконец оказалось босыми ступнями. Кто-то шёл прямо над головой. Скорее даже не шёл, а пританцовывал.
      Вскоре за первой парой ног показалась вторая, затем - третья. Ноги были чёрные, а над ними колыхались набедренные повязки. Особняком пританцовывал некто, разукрашенный в разные цвета в одежде из шкур. Похоже, стекло, в котором она застряла, становилось более прозрачным и уже позволяло различить чернокожие фигуры в юбочках из крупных листьев, увлечённо танцующие под звуки бубна, в который бил пёстро разодетый шаман.
      Удары бубна! До сих пор вокруг царила полная тишина, а теперь будто бы издалека проникают эти звуки, причём с каждой минутой становясь громче, громче. Нестерпимый ритмичный звон гудит в ушах. Кажется, что сотрясается всё вокруг. И действительно, чувствуется вибрация, будто чёрные ноги раскачивают огромную кастрюлю с холодцом.
      Желе вокруг заходило ходуном, помутнело, снизу начали подниматься пузырьки. Аня почувствовала, что всплывает вверх вместе с окружающими предметами. Граница раздела сред стремительно придвинулась и вмиг осталась позади. Вокруг простирался волшебный город. Дома, огромными веретёнами ввинчивающиеся в далёкое небо, сияли разноцветными огоньками. Пространство между ними пересекали бесчисленные нити, натянутые от одного дома к другому. По нитям скользили разноцветные кабинки, казавшиеся совсем маленькими, но в окнах ближайших всё же можно было рассмотреть сосредоточенные лица людей.
      Первые этажи окружающих домов сияли красочными витринами. Прямо перед носом находился магазин готового платья. За стеклом застыли неподвижные фигуры манекенов, среди которых выделялась группа темнокожих фигур в набедренных повязках, изображавших танец вокруг шамана с бубном.
      Двери в магазин Аня не заметила, зато витринное стекло оказалось и не стеклом вовсе, а слегка мутноватым экраном неизвестного поля. Идти через него было немного боязно, но любопытство пересилило, и она шагнула прямо в витрину. Ничего не случилось, завеса никак не ощущалась. Осмотревшись, девушка увидела, что стоит на полу громадного зала, заполненного рядами вешалок с разнообразной одеждой. Для бесконечных стоек с платьями, шубами и шляпками не хватало места на полу - они громоздились на многочисленных галереях, попасть на которые можно было по узеньким винтовым лесенкам.
      Во всём громадном зале не было ни одного человека, но Аню это не смутило. Она подошла к одной из стоек, пощупала края длинных шуб, потом перешла к дублёнкам, примерила пару шляпок. Но всё это было не то, что нужно.
      Пройдя мимо длинных рядов маек, трусиков, постельного белья и миновав стены, заставленные обувью, барышня подошла к длинной шеренге платьев, покорно висящих друг за другом. Перебрав пару дюжин, она выбрала длинное серебристое платье из прочной, но лёгкой ткани. Оглянувшись, увидела совсем рядом примерочную кабинку и не долго думая, зашла туда.
      Глянув мельком на себя в зеркало, Аня скинула старую одежду, полюбовалась на свою великолепную фигуру, и не торопясь, натянула серебристое платье. Сидит прекрасно. Она покрутилась немного перед зеркалом, с удовольствием любуясь собой, и хотела уже покинуть кабинку, но увидела, что платье начинает расползаться, будто бы его сшили из давно истлевшей материи.
      Внезапно зеркало покрылось рябью, отражение раздробилось на тысячи кусков, и каждый превратился в отдельного человека. Красотка обнаружила, что стоит на сцене, а впереди амфитеатром поднимаются бесчисленные ряды кресел, и тысячи людей, не отрываясь, смотрят. Нет, не просто смотрят - аплодируют и кричат от восторга.
      Аня пыталась хоть как-то удержать руками расползающееся платье, но ничего не получилось, обрывки упали на пол, обнажилось прекрасное загорелое тело, между тем восторг публики только нарастал. Не оставалось ничего другого, как развернуться и убежать за кулисы.
      Но и за кулисами толпился народ - морщинистые балерины в костюмах маленьких лебедей, трое мужиков во фраках, напевающих знакомый мотивчик тоненькими голосами, незаметные личности в робах, тётка с выдающимся бюстом и большим букетом роз. Все с интересом и удивлением пялились на Аню, заставляя в смущении бежать дальше.
      Спустившись по полутёмной узкой лестнице и протиснувшись мимо пожарника и красноармейца в форме и фуражке со звездой, девушка юркнула в небольшую приоткрытую дверцу и оказалась в подвале.
      На первый взгляд тут никого не было, но стоило остановиться, как из угла, где темнела бесформенная тёмная масса, послышался подозрительный шорох. Аня замерла и присмотрелась. Когда глаза немного привыкли к темноте, стало видно - там просто свалена груда мешков.
      Подошла ближе. Оказалось, что мешки наполнены зерном, а внутри вовсю шуруют мыши. Одна вылезла, повернулась и безмолвно уставилась бусинками глаз. Аня попятилась, споткнулась и упала на мягкий земляной пол. Поднимаясь, увидела в дальнем углу подвала чернеющий зев подземного хода. Идти во тьму не хотелось, но глянув в маленькие окошки под самым потолком и увидев в них частое мелькание ног, она решилась.
      Ход вывел в гулкий прямой тоннель. С потолка капала вода, стены на ощупь были мокрые, под ногами чавкало. Ничего не удавалось разглядеть, но тоннель не петлял и не ветвился, поэтому опасность заблудиться отсутствовала, оставалось просто брести по прямой в неизвестность. Платье сошло клочьями, тело покрылось мурашками от холода и для того, чтоб хоть немного согреться, пришлось ускорить шаг.
      Наконец, впереди забрезжило маленькое пятнышко света, которое по мере приближения росло и вскоре превратилось в выход на поверхность. Появилась надежда вылезти наружу, и одновременно возникло беспокойство о том, что у выхода опять будет много народу и снова придётся прятаться.
      Беспокоиться оказалось не о чем. Когда девушка подошла к краю тоннеля, оказалось, что он выходит на широкую равнину, залитую чёрной неподвижной водой. Раньше тут рос лес, но теперь от деревьев остались только почерневшие стволы с самыми крупными ветками. Ветра совсем не было, а сверху нависало близкое свинцовое небо.
      Из-за быстрой ходьбы возникла жажда, но тёмная мутная вода, которую пить было невозможно, годилась только на то, чтобы отмыть от грязи ноги. Аня опустила ступни в почти непрозрачную жижу и неожиданно почувствовала облегчение. Вода оказалась совершено не холодная, наоборот, была даже теплее воздуха.
      От опущенных ног пошли круги, и очертания ступней начали расплываться. Аня спустилась ниже в надежде достать дно, но не дотянулась. Пришлось спрыгнуть в воду целиком, но и тогда на дно встала, зато почувствовала себя возвратившейся в родную стихию.
      Выныривать совсем не хотелось, и она легко заскользила под водой между стволов. Зрение стало совсем другим - позволяя отчётливо видеть под водой. Да и что особенное можно высматривать - только добычу. Хочется ведь есть! Вкусная дичь появляется редко, и нужно успеть настичь её и впиться.
      А вот и пища. Медленно перебирает лапами, плеску на всю округу. Надо спешить, пока не опередили. Похоже, я первая... Но добыча неожиданно выскользнула и забралась на дерево. Хочется есть. Приходится ползти вверх по скользкому стволу.
      Сейчас. Сейчас.
      Громадная труба опускается с неба и засасывает внутрь. Неудержимо тянет вверх, в неизвестность. Задержаться не получается, так как стенки внутри скользкие. Впереди показался конец трубы, который расширяется, и сейчас страшные костяные валики перетрут. Впиться в мягкий край! Держаться!
      Внезапно тянувшая вверх сила исчезает, а потом резко меняет направление на противоположное. Зацепиться невозможно, приходится скользить по трубе вниз всё быстрее и быстрее. Выплюнуло.
      Уплыть. Уплыть подальше. Вода кончается. Сверху видна тёмная дыра. Ползти вверх, спрятаться. Тело сохнет, сохнет. Теряет гибкость.
      Аня встала на четвереньки, стряхнула с себя куски непонятно откуда взявшейся чёрной слизи и нехотя побрела по тоннелю назад в город.
      Ситуация казалась безвыходной, но девушка помнила - в таком случае раньше спасало Слово. Надо только его вспомнить. Но память отказывалась воспроизводить чудесные слова. Она даже вспомнила, что это были стихи. Про предложение погасить свечи. Про чьи-то очи. Но конкретные фразы не вспоминались.
      Внезапно показалось, что впереди кто-то идёт. Сначала было не понятно, откуда взялось такое ощущение, но потом Аня прислушалась и почувствовала разницу между своими движениями и доносящимися впереди звуками шагов.
      Совсем остановилась. Звуки шагов впереди наоборот ускорились, перешли в бег и совсем затихли вдали. Снова двинулась вперёд, но опять внутри возникло смутное беспокойство. Чужих шагов теперь не слышно. Почему же теперь сердце сжимает непонятная тревога? И она с ужасом поняла, что не слышит своих шагов.
      Попытки шлёпать громче ни к чему не привели. Аня испугалась, что оглохла и громко крикнула - а-а-а! Звук заполнил всё окружающее пространство и гулким эхом унёсся вперёд. Слух не исчез, но шаги по-прежнему оставались безмолвными. Попыталась крикнуть снова, но из этого ничего не вышло.
      Напрягая слух, услышала далёкое капание, смутные шорохи, отзвуки городских шумов и массу других звуков, только не собственные шаги. Более того, создалось ощущение, будто бы пол шлёпает по ступням не в такт. Аня снова остановилась. Шлёпанье по ногам, между тем, продолжалось, даже участилось, будто бы она бежит. Потом замерло. Плеча коснулась холодная каменная стена, хотя Аня оставалась неподвижной.
      Потом колени ощутили прикосновение пола, на лице почудилось прикосновение сырой грубой ткани. Во рту возникло зерно. Она жевала и глотала зерно, хотя по-прежнему не сходила с места.
      И тогда Аня побежала вперёд. По тоннелю, ориентируясь на далёкий свет. Потом по подвалу. Остановилась только перед дверью, ведущей на лестницу. Оглядела своё тело. Всё оказалось в порядке, если не считать полного отсутствия одежды. Оглянулась на кучу мешков в углу. Оттуда доносилось шебуршание мышей, больше ничего, во всяком случае, себя там обнаружить не удалось.
      Однако колени и руки по-прежнему ощущали прикосновение мешковины, рот чувствовал пережёвываемое зерно. Вдруг вместо зерна во рту возникло что-то другое. Шерсть, острые коготки лапок. Едва шевелящаяся мышь, обожравшаяся крупы.
      Выплюнуть покрытый шерстью шевелящийся комок никак не получалось. Аня рванула на себя дверь, взбежала по лестнице и попала в зал с бельём. Но теперь здесь оказалось полно народа. Люди оглядывались, показывали на неё пальцами и смеялись.
      Аня побежала к витрине, проскользнула между фигурами негров в набедренных повязках и прыгнула через призрачную завесу, заменявшую стекло. Хотела выскочить на тротуар и скрыться в переулках, но завеса не пропустила. Полёт остановился, а потом неведомая сила мягко опустила на пол.
      Застыв в нелепой позе, хотела пошевелиться и уйти, но не смогла. Ни руки, ни ноги не двигались. Она в ужасе уставилась из витрины на улицу, откуда проходящие мимо бросали взгляды на прекрасное обнажённое тело и потом с трудом отрывали их.
     
     
      Ни руки, ни ноги не двигались. Всё тело болело от вчерашнего подъёма, саднили царапины на руках и ссадины на ногах. Веки не хотели разлипаться, хотя давно уже были слышны лёгкие шаги Мастера. Наконец, Аня открыла глаза, увидела розовые отблески рассвета в маленьком окошке и потянулась.
      - Проснулась?
      - Вроде бы, да.
      - Почему так неуверенно? Сон был тяжёлый?
      - Ага.
      - Вставай, завтрак уже готов. Приснившееся обдумаешь по дороге.
      - Такой кошмар хотелось бы поскорей забыть.
      - Чтобы пережить похожие события в реальной жизни? Любой сон приходит не спроста. Если сняться кошмары, значит, наяву совершаешь неправильные поступки.
      Что ответить? Аргументов можно напридумывать кучу, однако факты упрямо не желали пристраиваться им в хвост. Она молча встала, пошла к источнику, умылась и вернулась в хижину. Свежий прохладный воздух бодрил, сон мгновенно выветрился, и даже усталость отступила. Миски с кашей стояли на столе и наполняли воздух аппетитным паром.
      - Разве мастера готовят для учеников? - Ехидно спросила девушка, поднеся ко рту ложку с кашей.
      - Если ученик тяжело болен и поблизости нет других учеников, - парировал Мастер. - Ешь, пока каша не остыла.
      Аня принялась есть, но вся эта тема с Учителями и учениками не никак не выходила из головы.
      - И что, всем ученикам нравится такое бесправное положение?
      - У ученика есть главное право - учиться. Только так можно вырасти в Мастера.
      - А без Учителя разве нельзя стать Мастером?
      - Бывает и так, но это редкий дар. Дерево, растущее без солнечного света, обречено вырасти кривым. Ему просто некуда тянуться. Так и человеку, надо тянуться изо всех сил, чтобы вырасти в Мастера. Иначе не получится.
      - И у вас всем руководят Мастера?
      - Мастеру легко подчиниться другому Мастеру, особенно делающему своё дело. Ученику не гоже пытаться управлять Мастером, иначе какой же это ученик. Управлять другими учениками, отвлекаясь от собственного развития? Но зачем, когда для этого есть Мастера.
      - Ну а другие люди? Самые обыкновенные - не Мастера и ученики?
      - Зачем такие нужны здесь? Пусть живут у себя так, как хотят. Продуктивнее тратить время на обучение тех, кто может и хочет учиться, чем на уговоры остальных.
      - А дети Мастеров всегда становятся Мастерами?
      - Они всегда становятся учениками и, если повезёт, вырастают в Мастеров.
      - А если не повезёт?
      - Придётся быть учеником всю жизнь.
      - А если не нравится такая судьба?
      - Никому ничего другого и в голову не приходит. Все вокруг так живут, и они начинают жить по этим принципам.
      - Это жестоко.
      - По отношению к кому?
      - По отношению к людям не настолько талантливым. Кому не так много дано от природы. Они тоже достойны лучшей жизни.
      - Управлять нами?
      - Иметь семью, детей.
      - Там, откуда ты пришла, у всех имелась такая возможность. Никто никого силком сюда не загонял, как впрочем, и тебя. Почему тебе там не живётся?
      Ответить оказалось нечего. Аня молча доела кашу, попила чай, сходила к ручью и помыла посуду, а потом, перед тем как уйти тихо сказала:
      - Вы просто не любите людей.
      Мастер повернулся, долго на неё смотрел, а потом жёстко ответил:
      - Я люблю людей. Я не люблю, когда они собираются вместе и заставляют всех жить так, как считают нужным. Почему мы должны отвечать любовью на равнодушие и ненависть?
      Спорить больше не хотелось. Из хижины вышли молча и двинулись вверх по пологому склону между двух пиков. Для того, чтобы подняться на перевал, потребовалось полчаса ходьбы по безжизненной каменистой поверхности. Вид, открывавшийся оттуда, заставил замереть в восхищении. Впереди расстилалась зелёная холмистая равнина с пятнышками селений и тёмной полоской леса на горизонте.
      Аня оглянулась. Внизу раскинулся океан. Вблизи от берега из бескрайней водной глади высунулось несколько скалистых островков, на крутых склонах которых не было видно ни одного деревца, а дальше лежал более крупный остров, покрытый густой шапкой зелени.
      Особенно задерживаться никому не хотелось, и путники начали спускаться по едва заметной тропке. Идти приходилось медленно, то и дело из под ног выскальзывали небольшие камешки, и чтобы не скатиться кубарем вслед за ними, приходилось хвататься за окружающие тропинку колючие кусты или выпирающие острые скальные выступы.
      Постепенно склон стал менее крутым, а кустарник сменился небольшими деревьями, поросшими маленькими сладкими плодами. Мастер, не останавливаясь, съел несколько, и она последовала его примеру. Тропа стала более заметной, а потом превратилась в узкую петляющую дорогу.
      Людей почти не попадалось. Только один раз из-за поворота вышел высокий пожилой мужчина в бурке и уважительно поклонился Мастеру. Тот ответил лёгким кивком. Аня тоже кивнула, и тот удивлённо на неё посмотрел. Лицо встречного пробудило смутные воспоминания, небольшое усилие - и в памяти всплыло чудесное спасение от грабежа в метро, поджарый главарь. Ещё тогда в ученики намылился, выслуживался перед ушельцами.
      Когда мужчина скрылся из виду, девушка не удержалась от вопроса:
      - Это тоже Мастер?
      - Нет, пока ученик. Но вниз вернётся уже Мастером.
      - Вы его знаете?
      - Первый раз вижу.
      - Как же Вы с такой уверенностью судите о его будущем?
      - Любой ученик узнает своего Мастера, иначе он не готов стать учеником. Очень быстро ученики начинают узнавать и других Мастеров. Любой Мастер легко узнает Мастера и ученика и даже человека, готового стать учеником.
      - А как ученик, впервые попавший сюда, узнаёт, к какому мастеру идти?
      - В течение месяца ходит, смотрит. Выбирает того Мастера, которому доверяет дальнейшую жизнь и который сочтёт его готовым для того, чтобы взяться за обучение.
      - А я готова стать ученицей?
      - Это зависит от того, узнаешь ли ты своего Мастера.
      Аня задумалась, а потом сказала:
      - Я его уже знаю. Давно знаю.
      Затылок Мастера безмолвно мелькал впереди в нескольких метрах.
      Деревья кончились. Вокруг потянулись поля. По-прежнему людей видно не было. Дорога спустилась в узкую долину, выпрямилась и взобралась на холм. С вершины открывался шикарный вид на окрестные деревушки и крепостную стену слева, за которой просматривался старинный замок. До крепости было недалеко - всего километра два, но на ближайшем перекрёстке путники к ней не свернули, а пошли прямо.
      Минут через пятнадцать Мастер остановился и посмотрел на ладонь - там высветилось небольшое изображение, и побежали строчки текста. Он нахмурился и произнёс несколько неразборчивых слов. Изображение погасло. Мастер повернулся к Ане и со смущённым видом сказал, что надо поворачивать назад.
      Бедняга выглядел сильно расстроенным, поэтому она не стала ни о чём расспрашивать, а молча развернулась и пошла. Подойдя к развилке, Мастер на этот раз повернул к крепости. Дорога туда оказалась заезжена по самое не могу - колеи такие глубокие, что казалось должна застрять любая телега. Окружающие поля вытоптаны. На земле заметны глубокие следы копыт и кучки свежего конского навоза. Странная какая-то жизнь здесь кипит.
      Пока подошли к крепости, сзади успели нагнать два конных отряда и один обоз. Пылища после них стояла столбом - едва прочихалась. Впереди к воротам крепости подошёл крестьянин в лаптях и новеньком кафтане, так стражники принялись нещадно трясти бедного, всю торбу перерыли. Что искали - непонятно.
      Мастера и Аню пропустили с обычным вежливым поклоном. Внутри крепостной стены теснился суетливый средневековый город. Рыцари пыхтели, перетаскивая на себе тяжеленные латы. У конных рыцарей пыхтеть приходилось лошадям. Дамы, втиснутые в пышные платья, гоняли просто одетых служанок. Мальчишки таскали перед собой деревянные лотки со всякой всячиной, безбожно крича и продавая всякую ерунду доверчивым путникам. Жизнь била и не только ключом.
      Пришлось пройти два квартала по бойкой улице, начинавшейся у самых крепостных ворот и пропетлять минут двадцать узкими переулками, прежде чем из-за поворота показалось большое деревянное здание с помпезной вывеской "Малая корчма".
      - А есть ещё и большая? - Не удержалась Аня.
      - Есть. Маленькая развалюха за городом. Местным такая игра слов кажется прикольной.
      Вошли, отвлекли щеголевато одетого портье с маленькими усиками от игры в шахматы и попросили двухкомнатный люкс. Точнее Мастер получал положенное по статусу, а Аня глазела по сторонам. В этом месте явно не гнались за исторической достоверностью - средневековый антураж соседствовал с обстановкой американского салуна времён покорения Запада, пальмой в кадке, китайской беседкой для чайных церемоний и турецкой баней на самом дальнем плане.
      Когда поднялись по скрипучей лестнице на третий этаж и нашли свой люкс с камином, старинными кроватями, коврами и клопами, девушка плюхнулась в кресло и спросила:
      - Будете играть в ролевую игру?
      - Играть будешь ты. И это не совсем ролевая игра.
      - А какая тогда?
      - Игра называется хист. В неё играют ученики, Мастера которых сочли такое времяпрепровождение полезным.
      - И как же в неё играют? - Спросила Аня тоном, не оставляющим сомнений, что в таких глупостях принимать участие не будет.
      - Каждое утро игрок находит у изголовья конверт, в котором лежит описание роли на этот день. Новый день - новая роль, хотя бывают и исключения - плохо сыгранную роль приходится исполнять повторно.
      - И кто выигрывает? Ставший королём?
      - Король - одна из самых невыигрышных ролей. Больше всего очков получает тот, кто наилучшим образом реализовался в рамках заданной роли, сумел приблизиться к предоставляемым ею возможностям.
      - Кто же присуждает очки?
      - Жюри из Мастеров.
      - И Вас попросили принять участие в этом жюри?
      Он усмехнулся.
      - Нет, у меня будут другие дела.
      - У меня тоже будут другие дела.
      - Какие, если не секрет?
      - Пойду решать вопрос с Игорем.
      Мастер рассмеялся.
      - Куда же ты пойдёшь?
      - Спрошу кого-нибудь.
      - Спроси, спроси. Ты помнишь ученика, которого мы встретили в горах?
      - Помню. Ну и что?
      - Как ты думаешь, какой пейзаж он увидел, поднявшись на перевал?
      - Океан, конечно. Очень красивый вид.
      - Не угадала, горы. Там пятьдесят километров горных хребтов. Потом столько же пустыни. И только за пустыней раскинулся океан.
      Аня недоверчиво смотрела на Мастера.
      - Без меня ты бы дошла разве что до русла пересохшей реки посреди пустыни. Твой Мастер любил там бывать. Мечтал возродить реку и возвести город на берегу.
      - А весь этот антиквариат здесь на самом деле? Может быть, и этого города нет, и мы сейчас сидим в какой-нибудь пещере.
      - Что такое "на самом деле"? Мы строим мир, он и есть единственная реальность здесь. Успокойся, и город, и люди в нём самые, что ни на есть реальные. Но без Мастера путешествовать в этом мире... сложно.
      - И как вы совершаете такие чудеса - силой мысли? Или есть технические приспособления?
      - Зачем нам технические приспособления? Хотя они здесь тоже есть. Ты знаешь, как возник купол? И какая призрачная завеса его окружает?
      - Силовое поле, наверное. - Неуверенным тоном ответила Аня, физику никогда не любившая и как следует понять не пытавшаяся.
      - Купол образовался, когда несколько десятков Мастеров собрались в одном месте. Оказалось, что мы усиливаем друг друга. Каждый Мастер и раньше немного менял мир вокруг себя, но, объединившись, мы смогли больше, гораздо больше.
      - Теперь понятно, почему обычные люди вас не интересуют.
      - Интересуют. Очень интересуют. Как потенциальные Мастера. Как матери Мастеров. Человек, как биологический вид себя исчерпал. Давно исчерпал - деградация, болезни - тебе всё это известно. Дилемма проста - или делать новый шаг в развитии, или вымирать. Мы этот шаг сделали давно, только обычные люди нас уничтожали поодиночке. Распинали на крестах, сжигали, принуждали спиваться или кончать самоубийством. Обыкновенный фашизм, незаметный из-за своей привычности. Вас раздражало то, что мы не деградируем вместе с остальным человечеством. Теперь этому положен конец. Но мы не бросаем людей на произвол судьбы. Мы протягиваем руку помощи любому, кто готов за неё зацепиться. Шанс есть у всех. Пока есть. Во всяком случае, до сих пор был. Ладно, давай спать.
      Но уснуть после всего услышанного Аня долго не могла.
     
       
      Наутро Аня нашла на прикроватной тумбочке плотный белый конверт. Хотелось сразу открыть, любопытно было чрезвычайно - с какой позиции придётся начать игру. Но девушка решила не торопиться - пока конверт не открыт, она вроде бы не в игре -предпочтя вначале умыться, одеться в дорожный костюм и съесть лёгкий завтрак, поданный персоналом гостиницы.
      Только потом позволила себе сесть в кресло и распечатать конверт. На плотной глянцевой бумаге обнаружилась надпись золотым тиснением "Маркиза де Вилль. Дворец на Парковой улице". Аня убрала карточку в карман, спустилась и расспросила портье как пройти на Парковую улицу. Оказалось не так-то просто - придётся дойти до рынка, пройти мимо правого крыла замка, оттуда виден парк. Дойдя до парка, надо в него не заходить, а свернуть налево, это и будет парковая улица.
      Не очень понятно, но подробности можно уточнить дорогой. Аня вышла и увидела, что рынок особенно искать не придётся. Служанки с пустыми корзинами и крестьяне с полными телегами, оборванцы и щёголи - все шли в нужную сторону. Ну, почти все. Трое солдат и офицер направлялись к крепостным воротам, но они не в счёт.
      Рынок уже бурлил, но протолкнуться ещё можно было. Протиснувшись мимо мясных прилавков с висящими на верёвках окороками и вдоль фруктовых рядов с грудами свежих яблок, груш, слив, винограда, киви и других аппетитных плодов, многие из которых видела в первый раз, Аня вышла к замку. Хотела, было проскочить мимо патруля охраны, но офицер остановил и потребовал документы. Пришлось предъявить карточку. Офицер щёлкнул каблуками и взял под козырёк, а солдаты так просто удивлённо вылупились на такую знатную особу, пока их не одёрнули.
      Она уточнила маршрут и отправилась дальше, отказавшись от любезного предложения кликнуть карету. Обойдя замшелую стену замка, увидела впереди густые кроны парковых деревьев. Уже на полпути стало ясно, что основу парка составляют толстенные дубы. Нижние ветви облепили дети, вокруг прогуливались барышни с кавалерами и служанки с колясками. На поляне вдалеке звенело оружие - там скрестили шпаги дуэлянты.
      Но любоваться причудливым ландшафтным дизайном время ещё найдётся, и Аня попросила показать дорогу тётку в чепце, которая несла бидон с молоком. Та указала на большой трёхэтажный каменный дом, притаившейся за узорчатой решёткой и прилегающей лужайкой с клумбами. Подойдя к будке дежурного у ворот, новоявленная знатная особа застала там странного суетливого мужичка в халате и ночном колпаке. На вопрос, кем является такая красавица, Аня гордо ответила:
      - Маркиза де Вилль! - И показала карточку.
      Мужичок обрадовался и спешно поклонился в пояс.
      - Дворецкий Константин. Какие будут указания, миледи?
      - Покажи мне дворец. Да, кстати, где стража на воротах?
      - Ещё не подошли. Неизвестно, кем они были вчера.
      - А кем был вчера ты?
      - Обычно этим интересоваться не принято. Но Вы, миледи, видно новенькая?
      - Да, первый день в игре.
      - А я уже третий месяц. Так вот, уже четвёртый день торчу здесь дворецким. Почему я завис в такой дурацкой роли? Что-то делал не так.
      - Ходишь в халате.
      - Прошу прощения, миледи. Костюм вчера пришлось отдать в починку - граф де Лам взял за воротник, да и оторвал.
      - За дело, небось?
      - Просто вошёл в гостиную с докладом о сдохшей лошади, а Вы с ним тем временем... Ну не важно.
      - Я?
      - Ваша предшественница, но принято говорить "Вы".
      - А где в это время был маркиз?
      - Баню принимал, со служанками.
      - Ах наглец!
      - Не надо так уж строго. Маркизом не каждый день становишься. Мне вот только графом пару раз быть довелось.
      Тем временем они вошли в дом, прошли богато обставленную залу, коридоры с полотнами старых мастеров, поднялись на второй этаж по мраморной лестнице и свернув налево, остановились около высокой белой двери.
      - Вот и Ваши покои, миледи. Какие будут распоряжения?
      - Готовьте обед.
      - На сколько персон?
      - А на сколько обычно готовят?
      - Бывает на дюжину, а бывает и на две - в зависимости от того, сколько гостей накануне пригласили.
      - Я же не знаю, сколько пригласили.
      - У кровати на столике дневник, в золотистом переплёте, там обычно по вечерам пишут, что к чему.
      - Спасибо, я почитаю и распоряжусь.
      Громадная комната вся в зеркалах и толстенным пушистым ковром на полу - здесь даже страшно находится одной. Но это ещё не спальня, а что-то вроде гостиной. В глубине между зеркал притаилась дверь в спальню, которая оказалась выдержана в красных тонах. Большую часть помещения занимала такая громадная кровать, что возникало опасение заблудится на ней, не имея галантного кавалера в качестве сопровождения.
      Около кровати действительно стояла маленькая тумбочка из красного дерева, на которой лежала амбарная книга в золотистом переплёте. Или в золотом, если судить по весу. Почти вся она оказалась заполнена, и новоявленная маркиза погрузилась в записи, оставленные предшественницами:
      ... штаны старого графа новому оказались малы и лопнули по шву на самом интересном месте прямо во время танца...
      ... в левом крыле на третьем этаже обнаружилась библиотека с многочисленными книгами по астрономии и астрологии. Там оказался даже знаменитый...
      ... а душка барон Вольф не дотерпел до спальни. Теперь придётся ковёр...
      ... поклялись в вечной любви. Его стихи...
      ... раскопки в подвале правого крыла позволили обнаружить черепки старинной амфоры. Это свидетельствует о том...
      - Но где же последние записи? Вот они. Приглашены пятнадцать человек и три собаки, ещё мы с маркизом. А дети-то у нас есть? В целом получается не более двух дюжин. Надо бы позвать дворецкого, но не кричать же. А, вот колокольчик, сейчас позвоню - кажется, так раньше вызывали слуг.
      Дворецкий не замедлил явиться. Теперь чудаковатый малый сменил халат на фирменную ливрею с гербом - осьминогом, у которого изо рта торчит сигара. Аня хотела было отдать распоряжение об обеде, но Константин быстро поклонился и сообщил:
      - Прибыл маркиз и всё решил с обедом. Сейчас появятся камеристки, а к трём Вас ждут в обеденной зале.
      Аня не успела ничего сказать в ответ, так как суетливый слуга тут же вышел. Оставалось залезть в стенной шкаф и приступить к примерке платьев. Самой удалось перебрать лишь малую часть до того, как явились служанки.
      Одна оказалась молодой говорливой блондинкой в голубом платье, другая - коротко стриженой брюнеткой средних лет в бежевом костюме, предпочитающей больше слушать, чем говорить. Девушки помогли к обеду перемерить все платья и заодно перемыть косточки всей местной знати. В конце концов, маркиза остановилась на чёрном охотничьем костюме с блёстками, подходящих к нему сапогах и шляпе с пером.
      На обед она всё-таки опоздала, но всего на каких-то полчаса. Маркиз, тощий сутулый брюнет лет тридцати с козлиной бородкой и волосами до плеч, одетый в роскошный камзол, шитый золотом и украшенный драгоценными камнями, со шпагой на боку, при появлении супруги провозгласил тост, и все присутствующие выпили недурственного красного винца из местных погребов.
      Поедание многочисленных салатов, жаркого из телятины и заливание всего этого вином, груда глиняных бутылок из-под которого уже громоздилась в углу, сменилось танцами под музыку небольшого местного оркестра. Танцы сменились поглощением фруктов и распитием новой груды бутылок. Дело медленно клонилось к ужину, но тут прибыл посыльный от короля - маркиза срочно требовали на королевский совет.
      Маркизе пришлось взять на себя руководство вечеринкой - порядок смены блюд, сорта подаваемых вин, выступление фокусника и танцовщиц - дворецкий бегал советоваться по каждой ерунде. Наконец, измученной хозяйке надоело и она, отозвав бестолкового слугу в сторонку, принялась отчитывать:
      - Теперь понятно, почему тебя оставляют в этой роли снова и снова - ничего сам решить не можешь. Одни вопросы, я ни на минуту расслабиться не могу.
      - Простите, миледи. Вы вчера сами распорядились, чтобы ничего не подавали без Вашего приказа. Меня даже розгами высекли за самодеятельность.
      - Ерунду какую-нибудь подал, вот и вывел из себя. Иди, руководи, только как следует, иначе тебя придётся снова высечь.
      Дворецкий, сгорбившись, поплёлся на кухню. Ох уж эти слуги.
      В половине восьмого вернулся утомленный маркиз. Подали сладкое и чай, но измученный государственными заботами царедворец пожелал ещё выпить и начал посматривать на Аню как на законную супругу. Перспектива заниматься выполнением супружеских обязанностей не прельщала, но как от этого отвертеться? Хитрунья начала издалека:
      - Дорогой, о чём говорили у короля? Если это не секрет.
      Все обратили взоры на маркиза, раздувшегося от важности.
      - Не секрет, но это всё скучные темы - налоги, утверждение новой формы для стражников, ремонт тюрьмы, награждение орденами...
      Неожиданно слуга, который нёс торт, закричал:
      - Я эту форму пару месяцев назад ввёл, только пошить успели,... Извините.
      Опростоволосившийся придурок покраснел, поспешно поставил торт на стол и выбежал из залы. Гости сделали вид, что ничего не произошло, но настроение оказалось полностью испорченным. Минут десять все ели молча, затем гости начали собираться. И тут Аня нашлась - встала, сняла со стены большой богато инкрустированный рог и налила доверху вина. Подала маркизу. Тот взял и уставился на супругу с недоумением. Она наполнила бокал и попросила сделать то же самое остальных гостей.
      - За мудрость короля! - Произнесла хозяйка торжественно.
      Все выпили до дна - никому не хотелось просыпаться в темнице. Маркиз хотел повесить рог на место, но разошедшаяся маркиза не дала, опять наполнив рог.
      - За красоту королевы!
      Опять всем пришлось выпить до дна. Некоторые гости спешно засобирались.
      - Куда же вы? У меня есть ещё один замечательный тост. Мы не выпили за доброту главы тайного сыска.
      Сборы гостей перешли в паническое бегство. Маркиза поняла, что переборщила с последним тостом. Повернувшись к маркизу, хозяйка дома увидела - тот спит, уронив голову в тарелку с тортом, и нежный крем неторопливо выплывает из-под напудренной щеки.
      Ложиться спать ещё рано - не прогуляться ли по саду. Клумбы с розами недавно полил садовник, и бесчисленные брызги игриво переливались в мягких лучах заката. В дежурке у ворот сидело четверо дюжих стражников с изображениями личного герба маркиза и расписывали пульку. Пятый прохаживался с важным видом у ворот. Увидев хозяйку, служивые вытянулись в струнку, рассыпав в спешке карты. Неожиданно пришла в голову интересная мысль:
      - Маркиз принёс дурные вести - среди королевских стражников зреет заговор. Если бунтовщики придут сюда - не открывать, ни под каким видом. Бумаг тоже не брать и не читать, никого не впускать. И ворота заприте.
      Придурки ринулись выполнять приказ. Погуляв ещё немного - пока не стемнело и поёжившись от опустившейся прохлады, маркиза вернулась в дом. Взяв в библиотеке книжку, отправилась к себе, заперла дверь на задвижку, закрыла металлические ставни и легла читать.
      Пару раз ломился в дверь протрезвевший маркиз, совсем поздно у ворот возникла небольшая заварушка, потом всё стихло. Девушка открыла амбарную книгу в золочёном переплёте, подумала пару минут и расписала для своей последовательницы подробный план свержения короля. После этого захлопнула книгу и сознанием выполненного долга уснула.
     
     
      Утренний луч солнца с трудом нашёл дырочку в плотно закрытых ставнях и нагло распрыгался солнечным зайчиком по мягкой подушке. Аня потянулась, зевнула, перевернулась на другой бок и увидела на тумбочке край конверта.
      - Вот будет смешно, если я здесь останусь. Придётся организовать заговор, - подумала она и протянула руку за конвертом. Но заговору не повезло. В конверте оказалась карточка с надписью "Прачка Марта. Третий Приречный переулок, дом 31".
      Девушка встала, накинула халат, отперла дверь и позвонила в колокольчик. Через пару минут прибежал вчерашний дворецкий, опять в халате и колпаке. Не совсем проснувшийся слуга уставился на карточку в Аниной руке.
      - Организуй мне чашечку кофе, небольшой завтрак и объясни где это. - Она протянула карточку. Лицо дворецкого вытянулось, и враз осмелевший смерд гаркнул:
      - Пошла вон! Сейчас маркиза изволит прийти, а ты тут прохлаждаешься. И в своё переодеться не забудь.
      - Зачем так зло? Сейчас уйду.
      - И не тыкай мне. Если каждая прачка начнёт тыкать, то скоро весь буду ходить истыканный. - Усмехнулся и гордо вышел.
      Аня быстренько собралась и пошла искать этот Приречный переулок. Где спрашивать? Конечно, на базаре. Но надежды на то, что дорогу объяснят стражники, оказались тщетными - вояки сегодня попались какие-то нелюбезные и только кривились в ответ на её расспросы.
      Помог седой вислоусый торговец рыбой, у которого оказался дом в этом злосчастном переулке, только в самом начале. Аня постаралась запомнить дорогу, ещё переспросила дважды, но всё равно заблудилась. Пришлось выйти к самим речным воротам и спросить тамошнюю стражу. Здешние служаки оказались попроще и объяснили толком, как идти - от ворот по Речной улице, там эти самые Приречные переулки и начинаются.
      Особнячки на Речной улице стояли крепкие и просторные, хотя и безо всяких финтифлюшек. По дороге к переулкам дома становились проще и мельче, а в начале Третьего Приречного переулка оказались совсем маленькими, хотя и опрятными на вид. Вдоль самого переулка домишки постепенно ветшали, дворики в промежутках совсем исчезли, и теперь лачуги стояли впритык друг к другу, словно пытаясь удержать соседей от падения.
      Хибара Марты была последняя - у самой крепостной стены. Это позволило сэкономить и построить домик с тремя стенами из почерневшего от времени горбыля - роль четвёртой играла каменная стена крепости. Уже издалека послышался громкий стук, доносящийся оттуда. С трудом открыв покосившуюся дверь, девушка увидела за столом двух мужичков - толстого, горбоносого брюнета лет сорока и тощего курносого блондина лет под пятьдесят. Мужички дружно стучали ложками в перевёрнутые алюминиевые миски.
      Шок от увиденной картинки оказался недолгим. Придя в себя, Аня удивлённо спросила:
      - А вы кто такие?
      - Мы твои детки, мамочка. Мы хотим кушать. Ты ведь Марта? - Пробасил горбоносый. В это время блондин ещё сильнее застучал по миске.
      - А ну, прекратить! - Марта отвесила "деткам" по подзатыльнику, и они дружно заревели.
      Около грубо сколоченной деревянной кровати, покрытой несколькими слоями зелёной мешковины, очевидно служившей постельным бельём, на табуретке лежала потрепанная тетрадь с дневником предшественниц, но там ничего полезного не нашлось.
      Порывшись в единственном шкафу, Марта нашла немного риса, растопила печку и поставила варить кашу в котелке, закопченном и снаружи и внутри. Нашлась также протёртая, но чистая роба, в которую пришлось переодеться, чтобы не извозить свою одежду. Не успела свариться каша, как пришёл первый клиент. Мясник принёс кучу фартуков, портков и халатов, все в застарелых пятнах крови. Потом зашла пара стражников, притащили рубашки и подштанники. Рыбак принёс провонявший рыбой комбинезон.
      Марта сложила бельё в таз, взяла мыло и отправилась на реку - водопровода в халупе не было, а в колонке много не постираешь. Выходить из города пришлось через всё те же речные ворота. Она кивнула знакомому уже стражнику и вышла на берег.
      Река промыла в песке глубокое русло и текла теперь внизу, метрах в пятидесяти. Для спуска к воде использовали длинную деревянную лестницу, местами крепившуюся к стене обрыва длинными металлическими штырями, глубоко забитыми в песок. Кое-где штыри расшатались, ступени подгнили, и бедная Марта едва не навернулась со своим тазом. Поверхность обрыва оказалась изъеденной большими и маленькими дырами, но над происхождением этих нор и пещер размышлять было некогда.
      Спустившись к реке, она зашла на деревянные мостки и полтора часа промучилась с бельём вниз головой, пока всё простирала - некоторые пятна пришлось оттирать песочком. Обратный путь вверх по лестнице с весьма потяжелевшим тазом оказался ещё трудней, чем спуск, но и он наконец-то остался позади. Когда прачка, едва живая, подходила к своему домику, она опять услышала громкий стук ложек о миски.
      Но жратвы в доме не осталось совсем. Пришлось взять медяки, которые выторговала в качестве аванса и отправится на рынок за покупками, развесив перед этим бельё позади дома. Детям поручила следить, чтобы бельё никто не утащил, иначе останутся без обеда.
      Предобеденный рынок - не самое лучшее место для прогулок. Жара, вездесущие мухи - как только они попали под купол. Вокруг стоит многоголосый гомон. Марту несколько раз ощутимо толкнули локтями. От знатных господ прачка старалась держаться подальше - не дай Бог заденешь - проблем не оберёшься.
      После наблюдения за виртуозной работой седобородого сгорбленного щипача, девушка старалась следить за своим карманом, в котором лежали деньги, хотя на несчастные медяки и так никто бы не позарился. Тем более, что деньги растаяли быстро, а корзинка для продуктов не наполнилась и на половину. Капуста, репа, немного картошки, перловки и риса - не райская еда, но кое-как брюхо набить сгодится.
      Придя домой, Марта сварганила супчик, но поесть не успела, так как пришли новые клиенты, а потом и старые за своим бельём. Оно ещё не совсем просохло, но это ерунда - дома досушат. Мясник кривился - не все пятна отстирались, но рассчитался полностью. Получив ещё немного денег, Марта заначила их для покупки чего-нибудь на ужин и опять отправилась на реку с бельём.
      Ещё две стирки вымотали несчастную окончательно, но заработанных денег хватило на покупку свежей рыбины и буханки хлеба на ужин, а также иголки и ниток для починки робы. После всего у Марты едва хватило сил на то, чтобы накарябать пару слов в дневник и доползти до своей кровати. Мешковина оказалась мягкой и сон пришёл мгновенно.
      Утром солнечные лучи без спросу ворвались в домик сквозь многочисленные щели. Вчерашние дети подскочили первыми, схватились за свои конверты и быстренько вскрыли. Курносый с важным видом ушёл и даже забыл попрощаться, а горбоносый почесал в затылке, посидел немного и тоже пошёл на новое место, пожелав Ане доброго утра.
      Она покосилась на конверт, лежащий на табуретке у изголовья, но распечатывать не спешила. И совсем не потому, что не было любопытно содержание, просто всё тело чертовски болело, поэтому необходимость вставать и куда-то идти казалась чудовищным насилием над личностью.
      Полежав немного и смирившись с неизбежностью двигаться, Аня потянулась за конвертом и неторопливо вскрыла. Карточка пахла духами, а на глянцевой поверхности значилось "Проститутка Темноглазка, публичный дом Царицы Ночи, улица Красных Глаз". Вчерашние оглоеды подчистили всё до последней хлебной корочки, но и есть особенно не хотелось. Кроме того, на новом месте должны покормить хоть немного перед работой.
      На вопрос об улице Красных Глаз добропорядочные горожане отвечать отказывались, стараясь поскорей улизнуть. Стражники оказались более говорливыми, но пока объясняли дорогу, всё время хлопали по попе и старались приобнять. Аня едва вырвалась.
      Идти оказалось не очень далеко. Улица Красных Глаз располагалась в дальнем от королевского замка углу города. Название она получила за окошки из красного стекла в виде глаз над домами, примостившимися на этой короткой улице. На каждом из них между первым и вторым этажом была приколочена вывеска с вычурными буквами, где пикантное заведение рекламировало себя в самых лестных и откровенных выражениях.
      Новое Анино пристанище оказалось выкрашенным в синий цвет деревянным трёхэтажным особнячком с обширным балконом. Открыв украшенную вензелями дубовую дверь, девушка оказалась в обширном, нарядно разукрашенном холле. Вся обстановка здесь была выдержана в белом и золотистом цвете с небольшой примесью синего. Помещение, уставленное маленькими резными столикими и стульчиками, ещё не успели полностью очистить от следов вчерашней гулянки.
      Заправляла всем маленькая кудрявая блондинка, которая сегодня исполняла роль хозяйки заведения. Обратившись к только что вошедшей Ане, она отвлеклась от руководства слугами, пытавшимися привести залу в надлежащий вид.
      - Ты кто сегодня?
      Аня молча протянула карточку.
      - Тогда можешь передохнуть немного. Комнаты пока ещё заняты, так что посиди здесь. Сейчас тебе принесут чашечку кофе.
      Хозяйка распорядилась и через пару минут служанка принесла маленькую чашечку с ароматным напитком и крошечное пирожное. Не успела новоиспечённая Темноглазка насладиться кофе и немного отдохнуть - после вчерашнего все мышцы ещё болели - как сверху начали спускаться вчерашние посетители и жрицы любви с помятыми рожами и молча расходиться кто куда.
      - Давай, покажу твою комнату. - Хозяйка спокойно посидеть не дала, забрала опустевшую чашечку, сунула служанке и повела на второй этаж по широкой деревянной лестнице. Пройдя по узкому коридорчику, девушки остановились перед дверью с маленькой табличкой, на которой едва просматривалась надпись "Темноглазка". Толкнув картонную дверь, хозяйка пропустила Аню внутрь.
      Комната оказалась маленькой, и кроме роскошной кровати в ней поместился маленький туалетный столик у намертво прибитого к стене зеркала, пара низеньких стульчиков и полуоткрытый платяной шкаф, доверху набитый одеждой.
      - Быстренько переодевайся, наводи марафет и спускайся вниз. Если мне твой вид понравится - пообедаешь, пока не пришли клиенты.
      Тянуло завалиться на кровать, но она решила отложить это удовольствие и поспать после обеда. Перебрав все платья, остановилась на наименее вызывающем красном с глубоким разрезом на боку почти до бедра, оделась, покрутилась перед зеркалом и присела у туалетного столика - краситься и причёсываться.
      Вся эта процедура заняла совсем немного - минут сорок - и в предвкушении обеда Темноглазка спустилась вниз. Хозяйка придирчиво её осмотрела, расстегнула пару пуговиц на груди и неожиданно сказала сладеньким голоском:
      - А у нас клиент. - И показала на низенького длинноволосого блондина в роскошном камзоле, сидевшего за дальним столиком. Холёное лицо вдоль и поперёк избороздили морщины, под глазами синели мешки, а сизый нос выдавал пристрастие к выпивке.
      - Сколько? - Спросил блондин, едва взглянув на Темноглазку.
      - Четыре золотых за час, десять - за целый вечер. - Хозяйка ответила, не задумываясь, очевидно владея ситуацией.
      Блондин достал мешочек из кармана, отсчитал десять золотых, отдал хозяйке и, не теряя времени, взял девушку за руку и потащил вверх по лестнице - клиент оказался здесь явно не в первый раз. Аня, было, упёрлась, но из угла вышла парочка бритоголовых слуг с явным намерением укротить строптивую. Хлопнула входная дверь, но оборачиваться смысла не было - мрачные перспективы на сегодняшний день уже вполне определились.
      Неожиданно кто-то взял за другую руку и остановил. Клиент обернулся, и возмущение на самодовольном лице сменилось растерянностью.
      - Поиграла и хватит. - Этот голос она узнала сразу, и не потребовалось оборачиваться, чтобы узнать Мастера.
      Молча повернувшись, взглянула в знакомое лицо и увидела тень проблем, опустившихся на Мастера за эти дни. Сразу расхотелось о чём-то спрашивать, осталось только подняться к себе и переодеться.
      Через двадцать минут они уже выходили из городских ворот.
     
      Аня поразилась произошедшей в природе перемене. Ледяной ветер терзал пожухшую, пожелтевшую траву. С гор неслись пухлые тёмные тучи, готовые в любой момент улечься на землю снегом. Близкая цель путешествия скорее уже не манила, а пугала. Два дня игры добавили новых сомнений, и она позволила себе немного поворчать:
      - Хорошенькое у вас обучение. Публичный дом это часть подготовки к тому, чтобы стать Мастером или женой Мастера?
      - Что ты зацепилась за публичный дом? А обмен своего тела на общественное положение лучше? Или такое не происходило во все века вашего господства? А самодовольное ощущение, которое обычно считается любовью, а на деле случайная связь двух незрелых индивидов, нашедших удобное оправдание для удовлетворения своей похоти?
      - Как жестоко. Но в вашей игре люди тоже вступают в связи. И от этих связей могут родиться дети.
      - Всё свалила в кучу. Во-первых, никаких детей появиться не может.
      - Я что-то не видела никаких средств предохранения.
      - Необходимые вещества просто добавляются в питьевую воду.
      - Очень мило - решать за людей, иметь детей или нет.
      - Мы здесь решаем всё.
      - А ученики чему учатся - тому, что все решения принимают за них и ни за какие грешки не надо нести никакой ответственности?
      - Надо нести - количеством очков и временем, которое им будут или не будут уделять Мастера.
      - Это, во-вторых?
      - Нет, во-вторых, люди, интересующиеся маркизой, не заинтересуются прачкой. Отношение к человеку обычно сильно зависит от взаимного положения в социуме, обычаев и стереотипов, которые навязываются окружающими людьми. Нужно сломать эти стереотипы, чтобы разглядеть истинные ценности.
      - Истинные ценности - это, конечно, Мастера?
      - Это уже, в-третьих. Мастер - источник истинных ценностей. Много ли дала человечеству ваша любовь? Пока доминирующим самцом был вожак стаи или племени, человек как вид развивался. Как только реализовались на практике идеалы вашей свободной и чистой любви - пошла деградация. А почему? Социуму не нужны выдающиеся люди. Им нужна серая масса. И чувство, которое за рамками купола кажется любовью, на самом деле внушённая социумом программа по увеличению этой массы.
      - А ваша система, когда Мастер делает с ученицами всё, что заблагорассудится, берёт себе нескольких жён - лучше?
      - Где лучше - легко сравнить. Ты была и там и здесь. Что касается жён, мы никак не регламентируем отношения Мастера и учениц, как и процесс обучения в целом. Ученицы сами стремятся к более тесному контакту с Мастером, постороннее вмешательство тут неуместно. Он решает всё и несёт полную ответственность за обучаемых.
      - Перед кем ответственность?
      - Перед своей совестью. Ученики передают ему эту ответственность добровольно.
      - И они могут переходить от одного Мастера к другому?
      - В принципе, это не запрещено. Но кто захочет с таким бегунком возиться?
      - Значит, если ученик не ужился с учителем, ему остаётся одна дорога - вон отсюда?
      - В своём мире мы устанавливаем те порядки, которые считаем нужным. Я уже говорил - сюда силком никто не гонит. Иногда Мастера договариваются о таком переходе, но это бывает очень редко.
      - У вас просто большая секта. Много было таких сект, и все доказывали, что они самые-самые.
      - Секта, это когда группа людей считает, будто бы они одни правы, а остальные ошибаются. Мы позволяем вам жить так, как хочется. Секта заманивает к себе новичков, чтобы потом эксплуатировать. Ты где-нибудь во внешнем мире видела рекламу - приходите в купол - будете счастливы здесь и в загробной жизни? Мы принимаем только тех, кто очень хочет сюда попасть, для кого это жизненная необходимость. Если правы вы - докажите организацией своей жизни. Почему-то к вам отсюда никто не рвётся, а сколькие хотят попасть от вас к нам?
      Аня замолчала. Всё здесь организовано очень странно, если не сказать ужасно, но альтернатива всё равно оказалась нежизнеспособной. Мастер оглянулся, увидел её убитый вид и спросил:
      - Ты бы хотела, чтобы все как раньше жили вместе?
      Аня посмотрела на него с надеждой.
      - Конечно, хотела бы. А это возможно?
      - Возможно. Но какое место в таком мире займём мы?
      Ответить было нечего.
      - А лично ты многое готова для этого сделать?
      - Почему я?
      - Вот так вы все спрашивали себя. А мы собрались и сделали так, как считали нужным.
      Сказать больше было нечего, осталось только молча идти дальше. Миновав небольшую рощицу на вершине холма, путники вышли на равнину. Впереди, всего в какой-то паре километров в небо вознёсся город. Аня сразу узнала эти спиралевидные дома, штопорами завинчивающиеся в низкие тучи, путаницу переходов, мелькание авиеток и скользящих от дома к дому кабинок.
      Приближаясь, можно было различить всё больше деталей - разноцветные огни в окнах домов и на улицах, форму кабинок и людей в них. Дорога незаметно из грунтовки превратилась в шоссе, но покрытие явно не было асфальтовым - оно казалось более упругим и твёрдым одновременно. Машин практически не было - торопящиеся явно предпочитали летать.
      Улицы города оказались не так многолюдны, как можно было предположить по его размерам. На первых этажах располагались магазины, закусочные, какие-то офисы, но нигде не создавалось ощущения толпы. Пару раз прошли мимо лестниц, уводящих под землю, но было ли это метро или какое-то другое подземное сооружение Аня так и не поняла, так как нервничала и могла думать только о своей участи, которой предстояло вот-вот решиться.
      Далеко в город углубляться не стали - зашли в одно из первых зданий. В широком вестибюле, отделанном в стиле металлик, уже ждал высокий Мастер, с широкой лысиной и молодыми глазами. По тому, как его приветствовал тот Мастер, который привёл Аню, стало ясно, что лысый занимает весьма высокое положение.
      - Дальше пойдёте без меня. - Бородач улыбнулся, но улыбка не получилась радостной.
      Аня молча поклонилась, как принято кланяться Мастеру, тот кивнул в ответ и вышел.
      - Пойдём. - Высокий был немногословен. Они пошли вглубь здания, спустились по лестнице и оказались в тоннеле.
      Тоннель длинной прямой трубой полого уходил вниз, в глубины города. Людей почти не попадалось, поэтому он временами казался необитаемым. Единственными звуками долгое время были шаги, которые уносились гулким эхом вдаль. Прошло около получаса, и к звукам шагов начали примешиваться тихие отзвуки музыки. По мере движения вперёд музыка крепла, и когда стал виден выход в более широкое помещение, зазвучала мощно и подавляюще.
      Наконец, вошли в огромный зал сферической формы, в центре которого на возвышении, покрытом белой тканью, лежал продолговатый предмет. Аню сопровождающий подвёл к длинноволосому Мастеру в чёрном облачении, и тот тихонько повёл девушку в центр зала. По мере приближения до неё постепенно доходило, вокруг чего стоят Мастера, склонив головы.
      Остановились метрах в пяти, когда уже стало очевидно, что в центре зала стоит гроб с телом того, к кому она так долго и запоздало шла. И как поступить теперь? Подходить и стоять со скорбным видом у гроба казалось неуместным. Уйти? Но куда? Аня не нашла ничего лучше, чем спросить своего провожатого:
      - Отчего он умер?
      - Кончились жизненные ресурсы. Наши технологии позволяют продлять жизнь до шестисот лет, но он не захотел. Сказал, что сделал всё возможное в этой жизни, а жить столетиями, изображая свадебного генерала - смысла не видит.
      - А что теперь делать мне?
      - Это ты сама решай, мы тут уже не причём.
      - А Игорь?
      - Твой сын? Кого теперь он здесь интересует? И кого здесь интересуешь ты?
      - Разве так трудно помочь решить мои проблемы? Разве нельзя впустить сюда Игоря и вылечить от зеленухи?
      - Твои проблемы мог решить Он. - Мастер показал на гроб.
      - А без него ничего нельзя сделать?
      - А зачем? Ты совершила хоть какой-то поступок, из-за которого мы были бы тебе обязаны? Помогла хоть чем-то кому-нибудь из нас?
      - Но вы сильные, мудрые - должны помогать нам, слабым и глупым.
      - Мы ничего не должны. Мы хотим жить. Жить, а не мучительно выживать среди вас.
      Увидев оторопелый вид девушки, Мастер пояснил:
      - Человеческие силы ограничены даже у Мастеров. Замечательно придумано - плыть по течению не напрягаясь вместе со всеми, а наткнувшись на проблемы бежать к человеку, живущему в постоянном нечеловеческом напряжении - поднатужься ещё немного, помоги преодолеть препятствие, дай возможность спокойно плыть в прежнем направлении как известный продукт животной жизнедеятельности. Ученики возложили на нас ответственность за своё развитие, и увиливать от долга по отношению к ним мы не собираемся. Если на одну чашу весов положить жизнь ребёнка из внешнего мира, а на другую - судьбу ученика, не ставшего Мастером потому, что его Учитель оказался занят спасением постороннего человека, который вероятней всего в будущем ответит какой-нибудь пакостью, какая перевесит? Да и какое место вы с Игорем здесь займёте? Поселитесь на отшибе в качестве нахлебников? У нас никого другого нет, кроме Мастеров и учеников. Кому нужна ученица, прохлопавшая ушами своего Мастера?
      Эти страшные слова и холодный, жёсткий тон не оставляли никакой надежды. Идти больше некуда. Тот, кто мог помочь - ушёл навсегда. Но почему не подождал чуть-чуть? И сразу Аня себя спросила - подождал чего? Обязательно надо найти ответ. И она потихоньку пошла к гробу.
      Нельзя же так - терпеть годы и не дотянуть нескольких дней. Я готова, только очнись. Встань, и мы будем жить вместе долго и счастливо. Почти не изменился за пятнадцать лет - только седины добавилось.
      Аня постепенно подходила и с каждым шагом всё сильней хотела поднять покойного, воскресить к жизни. Смотрела на лицо и пыталась силой своей любви открыть его глаза. Если хотя бы раз посмотрит на неё и увидит взгляд, полный нежности и тепла, то уже не уйдёт в небытиё. Не отпущу. Ни за что не отпущу.
      Вот уже гроб рядом. Безвременно умерший творец лежит словно живой. Вспомнились возрождающиеся волшебными словами крепостные ворота, расцветающие сады, вырастающие на глазах мосты, мышь, превратившаяся в кошку, дождь в пустыне и тёплая живая крыша. Аня склоняется, гладит волосы и щёку, тянется губами, чтобы поцеловать...
     
      Осеннее утро с трудом просочилось через плотно закрытые шторы. Аня проснулась и долго не могла понять, где находится. Неторопливо встала с широкого дивана, подошла к окну и отодвинула занавеску.
      Солнце светило так, как будто всё ещё стояло лето. Дорожка внизу проходила мимо застывшей толпы берёз и ёлок и, если бы не вылезающие вдали из-за деревьев многоэтажки, могло показаться, что лес тянется на многие километры. Она узнала вид из окна, шкафы, набитые книгами и знакомые шаги в коридоре. Сейчас Он войдёт. Всё-таки я смогла, и Земля не осталась без соли. Аня прислушалась к робкому шевелению в животе и мысленно добавила - и никогда не останется.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"