Потная спина Салмана неутомимо мелькала впереди между кустов и камней. Лямка гранатомёта натёрла шею. Третий день непрерывного марша подходил к концу. Ахмад чуть остановился поправить сползающую куртку, но тут же получил тычок сзади и поспешил нагнать скачущего горным козликом Салмана. Аллах пока уберёг от вертолётов. Внезапно камни расступились, и моджахеды вышли на хребет.
Отсюда открывался великолепный вид на горы, предгорья и зелёные долины с притулившимися домиками. Но этот мирный пейзаж обманчив. Внизу затаились неверные. Неспешной саранчой ползут с севера и уничтожают жизнь, так разумно организованную предками. Тянет гадов сюда в вольные горы из душных лживых городов, где всё можно купить - машину и девственницу, честь и веру. Однако Аллах велик. С юга идёт помощь - единоверцы не бросают в беде. Рано радуются неверные - скоро в городах останутся одни наркоманы - они за дозу взорвут хоть мать родную. А потом в города войдём мы и на развалинах церквей возведём мечети. Мужчинам отрубим головы, а женщин забероём в гаремы.
Вспомнилась первая война, когда активно помогали московские братья и кремлёвские шакалы. Солдатню неверных вырезали пачками. Из каждого похода приносили мешок отрезаных яиц - для отчёта. Пленных не знали куда девать. А зачем пришли - сидели бы на своём севере. Вспомнился один - взъерошеный капитан со злым отчаянием в синих глазах. Измождённые скулы выпирали из седоватой щетины. Только он мог связно рассказать как здесь оказался. Как-то к ним в часть приехали на джипах - прикупить кой-чего из оружия. Полкан зелень в сейф убрал и выставил первача гостям. Гульнули, а выехав из части увидели его жену. И в джип. А капитан на дежурстве был. Короче - только к утру нашли её в роще. Лучше бы вовсе не находили. Он с пистолетом к полкану, но повязали буяна и на губу. Потом следак притащился, - говорит виновные не установлены - мол глухарь глухарём. А ему предложили - или трибунал, или пострелять, в Чечню. Те вроде чеченцы были. Послушали мы его - и отпустили. Сказали - мусульманин так не делает. Смертельный грех. Поверил, дурак - ушёл. Может, застрелит там кого. Остальных загнали в выгребную яму. Те, кто со второго дня начали мочу пить, а через неделю - говно есть - выжили, остальные сдохли.
Аллах Акбар! Вдалеке между холмов показалась колонна федералов. Гранатомёт вскинут и приготовлен к бою быстро - опыт есть опыт. Хребет едва заметно ощерился готовыми к бою стволами. Сейчас, как давно бывало, подобьём первый и последний БТРы, а дальше дымки взрывов, такие маленькие издалека, покроют всю колонну и высыпавшие микроскопические фигурки неверных начнут снимать снайперы. Прольётся кровь - чудесное удобрение. Главное - успеть утечь до прилёта авиации, а то размажут по скалам.
Но неожиданно пронеслась команда "отбой". Прыгаем по тропе вниз с горы. Что-то странное. Кто и зачем отменил так хорошо подготовленную операцию? В лагере разберёмся.
На обратной дороге в лагерь все были мрачны и почти не говорили друг с другом. Несколько раз гудение над головой заставляло прятаться в лесной гуще. В селениях кормили обильно, но с радостью выпроваживали - никому не хотелось попасть под зачистку. Лесная дорога то и дело выныривала на поля и тогда моджахеды пробирались опушкой леса. Последнее время это стало много проще - ветки деревьев стали намного мягче и не переплетались как раньше. Вот и теперь дорога нагло вылезла из леса но, словно устыдившись, метров через триста ускользала снова. На ближайшем холме показалась отара овец.
--
Зажарим барашка? - схохмил Ибрагим.
Барашки перешли дорогу прямо перед отрядом. Может быть сверху всё и выглядело как надо, но вблизи попахивало полным маразмом. Сверху у "барашка" мохнатая искусственная шкура, отдалённо напоминающая натуральную - что-то вроде ковролина, а снизу - простенький механизм на колёсиках, который ехал вдоль натянутой тонкой лески. Дорога стала непроезжей, но перешагнуть пару десятков лесок не составляло трудо. "Барашки" переползли с дороги на ковролиновую травку. Доехав до леса они повернулись и покатили назад. Эта нелепость держится уже второй год. Началось с трагедии - федералы три года назад вывели все леса какой-то химией - что бы нам прятаться стало негде. Кое-как у грузин схоронились на время. Но Запад заклокотал - страшное нарушение экологии. Федералы всё отрицали, а через несколько месяцев устроили ООНовцам экскурсию на вертолётах. И те сверху увидели и лес, и зеленеющие поля и тучные отары. Никто не мог поверить, что это всё муляжи. Лес пластмассовый - как капроновые ёлки - заменил настоящий. Сташно подумать, сколько стоил маскарад - но международной порки они избегли.
Лагерь располагался в одном из немногих уцелевших клочках живого леса. Обычная забава - подкрастся сзади к часовому и приставить кинжал к его спине. Все так баловались, а часовой делал вид, что ничего не замечает. На самом деле он засёк отряд ещё полчаса назад с наблюдательного пункта на горушке, а вниз спустился для этого ритуала - нужна разрядка.
Вот и лагерь. Но ясности не возникло. Из центра прислали ещё денег и передали через спутник, что надо беречь силы, все мелкие стычки с федералами прекратить. И готовиться. В ближайшем будущем предстоят особые операции.
И провокатор пришёл - якобы от центра. Но говорил совсем другое - усилить рейды в города, нагнетать обстановку. Ясно - федералы их выманить хотят, чтобы перешлёпать, пока чего не наделали. Это мы дома, а для них наши горы - сущий ад, все мечтают поскорей на свой север. Но если мы совсем затаимся, - заподозрят что-нибудь не то. Поэтому приказано отдохнуть недельку и снова в рейд - с полным снаряжением прошвырнуться по дальним аулам, мелькнуть на хребте, в бой не вступать и назад.
Тем временем в штаб федеральных войск в Чечне через спутник пришёл приказ - колонну муляжей снова выдвинуть по дороге между аулами Шали и Нешали. На гребне покажется группа боевиков, как только они откроют стрельбу по муляжам - в дело вступит авиация. Гениальный замысел. Почему он не удался в прошлый раз ничего не сообщалось. Груда фанеры, выкрашенная под бронетранспортёры и солдат, валялась на базе у забора. Придётся снова их переть и снова солдатам под прикрытием деревьев, как бурлаки на Волге, этот хлам тянуть. Но ничего не попишешь - приказ есть приказ.
Далёкий закат был не в состоянии приукрасить уныло сереющую казарму за дырявым забором. Вокруг не зеленело ни травинки - всё было втоптано в грязь солдатскими кирзачами. Внутри казармы в темноте шебуршание затухало и медленно переходило в храп.
Внезапно дверь открылась и на койки упала угловатая тень сержанта Еремеева, за которым стояли двое его закадычных друзей. Кое-кто из засыпающих отворачивался и недовольно ворчал - завтра предстоял трудный день. Еремеев со товарищи уверенно двинулись вглубь и остановились у одной из коек.
- Молодец! - Сказал сержант, торопливо расстёгивая ширинку. Друзья. Лыбясь, ждали своей очереди.
Майор Петров оторвался от кроссворда, поставил стакан на стол и вгляделся в экран монитора. Постная, скучающая за минуту до этого физиономия оживилась. Полупьяные глазки обрели осмысленное выражение. Майор ткнул кнопку. Видеомагнитофон начал записывать присходящее в казарме. Сегодня накрутилось сорок минут записи. Полковник будет доволен. Майор нажал на кнопку выключения и потянулся к початой бутылке коньяка.
Пришедший утром полковник забрал кассету и выдал зелени - две штуки баксов за пошедший месяц.
- Пора-бы придумать что-нибудь поновей, западная порноиндустрия пока поглощает и этот материал, но надо думать и о будущих прибылях.
- Что, мне самому туда лезть, их учить? - с обидой в голосе спросил майор.
- Надо будет - полезешь! - отрезал полковник, оценивая дородные телеса майора и направился к выходу. Но по дороге увидел недопитую бутылку коньяка.
- Непорядок! - грозно рыкнул он, взял со стола стакан, вылил коньяк и залпом засосал.
- Теперь порядок! - и быстрым шагом вышел - передать очередную кассету представителю штаба.
Майор в задумчивости вышел из казармы. Яркое солнышко совсем не радовало. Надо сообразить, как выполнить приказ полковника. И тут взгляд упал на полковую свиноферму. Майор оживился и бодрым шагом направился в клозет. В его голове созрел новый план.