И утренняя зарядка не успокоила Президента, не чувствовавшего даже вкуса свежесобранного кофе, только вчера присланного с лучших колумбийских плантаций. Вождь нации молча уставился всё на тот же прогноз годового экономического развития, будто бы пытаясь разглядеть скрытую между строк тайнопись. Новый премьер и в сотой доле процента не отличился от старого. И от ФСБ никаких новостей - филонят, олухи царя небесного.
Придётся звонить премьеру. Новенький электронный аппарат со всеми новейшими примочками от прослушивания стоял наготове под рукой, но рука почему-то никак не поднималась. Пришлось напрячься и поднять трубку, в этот момент показавшуюся пудовой, будто сделанной из иридия.
- Здравствуй, дорогой.
- Здравствуйте.
- Входишь в работу?
- Помаленьку втягиваюсь.
- Работать пора, а не тянуться. Ты мне что за бумагу прислал вчера?
- Годовой прогноз.
- Сам составлял?
- С помощниками.
- Читал хоть, прежде чем послать?
Премьер покрылся мурашками, будто колымские ветры ненароком достали до его уютной московской квартиры.
- А что там такого необычного?
- Шестьдесят процентов роста по-твоему обычно?
- Шесть процентов? Мало? Сделать семь?
- Издеваешься? Ты и семьдесят можешь нарисовать?
- Если поднапрячься, можно и восемь выжать.
- Как ты восемьдесят выжмешь? Хочешь за предшественником отправиться? Жду тебя со всеми бумагами в Кремле к десяти.
Телефон обиженно звякнул - меня-то за что ломать, но выдержал, не впервой. Ситуация требовала действий, вокруг явно происходили какие-то грозные события, оставаясь совершенно непонятными и невидимыми. В кремль - там разберёмся. А вдруг это ловушка? Пришлось отправить три лимузина с двойниками обычными дорогами, а самому добираться на велосипеде, едва успел на встречу.
Премьер с привычной хитрой улыбочкой протянул бумаги. Взглянуть бегло - может, надоела чудаку затянувшаяся шутка. Чёрта с два. Злополучные шестьдесят процентов остались. Президент глубоко вдохнул, выдохнул тонкой струйкой накопившееся раздражение и начал разговор с деланным спокойствием:
- Объясняйте, как эти замечательные шестьдесят процентов можно получить?
- Какие ещё шестьдесят процентов?
- Вот эти самые. - Не сдержался и сунул чуть не в самый нос.
- Ой! Это опечатка вкралась.
- И тут опечатка?
- Конечно, глупость какая. Шутник завёлся. Мы его мигом вычистим.
- А какой шутник сегодня мне по телефону про шестьдесят процентов вкручивал? - Голос президента постепенно наливался металлом.
Премьер побледнел и затараторил:
- Я говорил про шесть. Вы были недовольны, тогда я сказал, что можно попробовать обеспечить семь, но восемь - уже слишком.
- Хотели сказать.
- Вы же не считаете меня психом?
- Разберёмся.
- Разберитесь, а то могу и в отставку...
- Сказал, разберёмся. Идите, работайте.
Только хотел вызвать главу ФСБ, а тот уже в приёмной. Хорошее чутьё - необходимый ингредиент в карьере любого чиновника, а уж в такой конторе - и подавно.
Вошёл, смотрит виновато.
- Что у нас происходит с премьерами? Он такую чушь нёс утром по телефону, а теперь отпирается, будто бы я не расслышал.
- Если бы только с премьерами. Линии связи теперь никого не связывают напрямую.
- Как так?
- А вот так - сигналы уходят в никуда и снова появляются ниоткуда.
- И с кем я говорил утром, разве не с премьером?
- С премьером, с премьером. Только не напрямую, а через толмача.
- Так где же ваш толмач? Всё ещё на свободе?
- Работаем.
- Совсем оборзели? Скоро и лично не поговоришь - будет стоять неизвестное лицо и коверкать твои слова так, как ему угодно.
- Такое возможно.
- Что? Пока я ещё президент и требую, чтобы все каналы утечки информации были прослежены, а инициаторы изолированы. Срок - неделя. Не справитесь - заявление на стол.
- Разрешите идти?
- Не разрешаю. Бегом марш.
Поджарый наследник Дзержинского молча кивнул и выскочил за дверь. Переворот не устроит? Вряд ли. Повывелись во власти авантюристы. Что радует. Президент оглянулся. В углу кабинета почудилась грузная фигура громогласного владыки. Начудивший на своём веку деятель хитро улыбался и жестами приглашал раздавить бутылочку горячительного.
Уже глюки пошли. Сосредоточится и работать. Рука привычно потянулась к стопке бумаг, взгляд впился в первый из вороха документов, и посторонние мысли покинули сосредоточившиеся на работе мозги.
А премьер не преминул пропустить рюмашечку. Сразу полегчало. Происки спецслужб - забота президента, а в том, что вся эта странная история - их длинных рук дело, сомневаться не приходилось, поэтому надо успокоиться и сосредоточиться на своём немаленьком хозяйстве.
Традиционно эффективное лекарство, согревшее нутро теплом армянских гор, уняло дрожь в руках. Правильный выход легко нашёлся - ручка для подписей торчит всегда готовой, как маленький, но твёрдый фаллический символ, девственная белизна листа бумаги послушно принимает любые фантазии владельца. Не наделать бы орфографических ошибок с перепугу.
За полчаса отчёт аккуратно переписан и, покорная любой судьбе, бумаженция возлёгла на широкий президентский стол, ожидая, что сейчас вонзится новое, куда более жёсткое перо. Обошлось. Президент проглядел каракули со следами неумелого старания и отпустил молчаливым кивком восвояси. Кстати, завтра заседание правительства, посмотрим, что министр связи нам прочирикает.
Премьер не знал, что в это самое время министр связи уже спускается в обширные подвалы Лубянки, не надеясь подняться наверх на своих двоих. Мелкие, суетливые разборки в дружном семействе. Страна давно пробудилась и тянула лямку трудовых будней под пристальным присмотром истинного гегемона. Шуршали сотни тысяч казённых шин, неся драгоценные телеса на командные посты и к местам отдыха от передвижения бумажных гор. Скрипели миллионы кресел под начальственными задами. С шариковыми ручками наперевес за письменными столами вместо пиратских шхун выходили в погоню за чужими сокровищами современные лихие люди.
А глубоко в трюмах, словно полчища крыс, готовых сбежать с тонущего корабля, с которых не настрижёшь шёрстки, затаился простой народ. Не извести его никак, оставив один сложный и легко несущий дань.
Вся эта пиратская эскадра в самом тяжком бреду не могла увидеть, что уже не настоящие шхуны выводит на промысел, а лишь кораблики детские в луже пускает.