Тарасенко Вадим Витальевич : другие произведения.

Деды и внуки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    - Дед, я своей задницей два года вертела, чтобы поиметь машину с таким шикарным задом. - А ты, пень трухлявый, своим драндулетом в одну секунду превратил его похожим на зад какой-то затра-ханой привокзальной шлюшки, - перед ним возвышалась рослая девица в кожаной курточке и юбке, в изящных лакированных сапожках. На ее миловидном лице достойно была представлена косметика лучших фирм мира.
    РАССКАЗ НАПЕЧАТАН В № 38, 2006 г КИЕВСКОГО ЖУРНАЛА "ТВОЙ ДОСУГ"

Деды и внуки

    
    Черный, лакированный зад иномарки вырос перед Иваном Петровичем неожиданно и стремительно. Бывший пехотинец и истребитель танков среагировать не успел. Звук визга тормозов, глухой удар металла о пластик и боль в груди свалились на него одновременно...
    Танк, блестя на солнце, отполированными траками, наползал на Ивана неумолимо. А он, полузасыпанный в своем окопчике, контуженный, сжимая в руках уже бесполезное, разбитое противотанковое ружье мог теперь только наблюдать. Вот гора металла, казалось, вздыбилась перед Иваном, закрывая солнце, обдавая его смрадом горячего металла и машинного масла...
    Всевышний пожалел Ивана - близкий разрыв снаряда, резкая боль в груди и черный цвет беспамятства окутал пехотинца...
     - Миленький, да очнись же, ты вон какой здоровенный, я тебя не смогу потащить, - перед Иваном на корточках суетилась медсестра.
    Лицо ее было покрыто пылью, с грязными потеками на щеках, пилотка съехала куда-то в бок. Хлопчатобумажные гимнастерка, юбка, тяжелые кирзовые сапоги - все было в глине. Своими детскими ручонками она вцепилась в Ивана и пыталась вытащить того практически из под гусениц подбитого немецкого танка.
    
    "Боже как же давит в груди, как тогда, в сорок четвертом", - беспамятство медленно покидало Ивана Петровича.
     - Дед, я своей задницей два года вертела, чтобы поиметь машину с таким шикарным задом. - А ты, пень трухлявый, своим драндулетом в одну секунду превратил его похожим на зад какой-то затраханой привокзальной шлюшки, - перед ним возвышалась рослая девица в кожаной курточке и юбке, в изящных лакированных сапожках. На ее миловидном лице достойно была представлена косметика лучших фирм мира. Продолжая филологические изыски в области ненормативной лексики, она, схватив виновника своей беды за руку, пыталась вытащить его из "Запорожца". Иван Петрович окончательно пришел в себя. Ужасная реальность наполненной шумом улицы полностью заполнила его мозг. С кряхтением, медленно он вылез из машины и огляделся. Его "Запорожец", казалось, приклеился к заду черного шикарного "Мерса". Водитель этой прекрасной иномарки - девушка лет двадцати пяти вцепилась в руку Ивана Петровича и продолжала изрыгать ругательства. Вокруг собралась толпа зевак. С воем подкатило ГАИ. Очередное дорожно-транспортное происшествие развивалось по стандартному сценарию. Производился тест на алкоголь, писался протокол, брались необходимые подписи. И как вспышка того снаряда в сорок четвертом - фраза молоденького лейтенантика: "Да дед, влетел ты, как теперь будешь расплачиваться и не знаю". Следующий день пролетел для Ивана Петровича как во сне. С утра вместе с девушкой - владельцем разбитого "Мерседеса" и назвавшей себя Жанной, он поехал на станцию техобслуживания. Ивана Петровича провели в какую-то комнату, где улыбчивый молодой человек, представившийся Жорой, в изысканном сером костюме протянул ему какую-то бумагу. Оказалась калькуляция на ремонт. И внизу как приговор: "Итого 10675 (десять тысяч шестьсот семьдесят пять ) грн. 56 коп". Улыбка у молодого человека стала еще шире и приветливей. Он мягко обхватил Ивана Петровича за плечи и мягким голосом проворковал:
     - Так дед, стоимость твоего запарика хватит разве что на одну фару. Так что продавай свою хату и побыстрей. Тебе, как ветерану войны, скидку даем - будем ждать не одну неделю, а две. А если не будет где жить, приходи ко мне. Я тебе по своей доброте душевной и как доблестному защитнику Родины уступлю будку своего пса. Да ты не расстраивайся, я там недавно евроремонт сделал. А к указанному сроку деньги не принесешь, - улыбка у Жоры, казалось, стала чуть ли не до ушей, - одним бывшим спасителем Европы от коричневой чумы станет меньше.
    Потом Ивана Петровича Жора вместе с Жанной отвезли домой, где владелец голливудской улыбки на прощанье сказал:
     - Не забудь дедушка, две недели, а там, - парень лучезарно улыбнулся и провел ребром ладони по горлу.
    На следующий день Иван Петрович попытался развить бурную деятельность. Съездил в Совет ветеранов войны, где ему дородная дама популярно объяснила, что Иннокентия Павловича, председателя, нет и не будет, он уехал лечиться в санаторий. И в кассе Совета денег практически нет и если он напишет заявление, то его рассмотрят на ближайшем собрании правления и максимум на что он может рассчитывать - это семьдесят гривен. Созвонился со знакомым адвокатом - сыном покойного однополчанина. Тот его молча выслушал и, грустно посмотрев на Ивана Петровича, тихо сказал:
     - Дядя Ваня, Вы, конечно, можете подать в суд, и там присудят возвращать эту сумму частями, вычитая из вашей пенсии. Но, сами понимаете, что с Вами произойдет через две недели.
    Все, круг затянулся в смертельную петлю. И не было больше Игоря, который тогда, в далеком сорок четвертом, увидав своего однокашника Ваню в засыпанном окопчике, на которого пер немецкий "Тигр", в безумном прыжке выскочил из укрытия и, уже с простроченной грудью, сумел добросить противотанковую гранату до танка. Танк дернулся, разматывая перебитую гусеницу, его развернуло вправо и тут же он получил полновесный бронебойный себе в бок. Снаряд в мгновение ока превратил чудо немецкой техники в груду горящего металла, а его экипаж в куски мяса. Но через пятьдесят с лишним лет другое чудо немецкой техники все-таки достало Ивана Петровича. Добравшись домой, он сел в старенькое кресло и долго смотрел на фотографию Наташи, медсестрички, выходившей его тогда, в госпитале, и ставшей его женой.
     - Наташка, Наташка, медсестричка ты моя русоволосая. Нет теперь у нас нашего верного белого старенького коня. Не смогу теперь я часто навещать твою могилку. А может, дай бог, скоро вообще свидимся и тогда уже навсегда...
    
    Междуусобойчик верно и неотвратимо вкатился в пьяное застолье, плавно переходящее в оргию. Все известные песни уже были прогорланены, но не вся водка выпита.
     - Братаны, а не спеть ли нам наш ридный гимн, - предложил самый "крутой" авторитет города Эдик Михайлов, по прозвищу Кабан, развалившись на стуле и что-то жуя.
    Одну руку он положил на плечо своей верной шестерке Лехе, а вторую запустил за пазуху одной из своих сожительниц Ирке и, время от времени, шевелил там пальцами, очевидно перепутав ее грудь с пианино, на котором в детстве безуспешно пытался выучиться играть. Одобрительное мычание и икание корешей было ему ответом. Затянули: "Ще не вмерла Украйина...". Гимна толком никто не знал, мелодии тоже. Поэтому все дружно начали петь на мотив знакомого всем с пеленок "Интернационала". В глазах у многих стояли пьяные слезы. Второй мальчик на подхвате, Жорик, безуспешно подкатывался к Жанне, одной рукой обняв ее за плечи, а другой судорожно пытаясь влезть ей между ног:
     - Жаннулик, моему малышу так хочется забраться в твою уютненькую пещерку, что расположилась чуть выше твоих прекрасных длинных ножек.
     - Жора, твой малыш уже давно не альпинист и не спелеолог. Чтобы подняться на такую высоту, а потом опуститься на такую глубину ему уже даже конский возбудитель не поможет.
    За столом одобрительно заржали. Жора с ненавистью полоснул Жанну взглядом, но помня, с кем последние две недели она спит, молча отвалил.
    Утро застало Жанну на широкой тахте. Рядом, обдавая ее густым перегаром, храпел Эдик. С другой стороны, подпирая ему спину, валялась Ирка. Жанна, с отвратительным чувством тяжелого желудка и грязного тела поплелась в ванну. На выходе из нее она столкнулась с опухшей рожей Жорика. Криво улыбнувшись тот неожиданно сказал:
     - А дедушка наш-то, что-то пропал, звоню - никто не отвечает. - К-к-какой дедушка? - Жанна сразу не смогла сообразить о ком идет речь.
     - Да который так страстно и сильно поцеловал тебя в твой роскошный зад своим запариком.
     - А-а-а, поняла.
     - Может вместе съездим к нему, проведаем ветерана, - Жора плотоядно улыбнулся и масляным взглядом прошелся по роскошным Жанниным бедрам.
    И тут, неожиданно, сквозь паутину алкогольных испарений, перед Жанной вывалилась картинка из далекого детства - она сидит рядом с бабушкой на диване и та показывает ей фотографию молодого, улыбающегося военного, ее деда. И она отчетливо видит красные глаза ее любимой бабульки и только сейчас понимает, как ей тяжело пришлось без мужа, молодой здоровой женщине, так после войны и не вышедшей снова замуж. "А черт с этим "Мерсом", для этого борова Эдика все это копейки", - неожиданно для самой себя подумала Жанна. И ей вдруг захотелось увидеть этого старого человека с полностью седой головой и глубокими морщинами по всему лицу.
     - Отвали, сама съезжу, - с трудом подавляя брезгливость к стоящему перед ней уже основательно потасканному самцу, ответила она.
     - На антиквариат потянуло.
     - Да пошел ты...
    Девушка развернулась, подошла к столу с остатками вчерашней роскоши и, найдя неоконченную бутылку водки, прямо с горла сделала два больших глотка. В голове чуть прояснилось. Через десять минут она уже неслась по улицам города. Жанна гаишников не боялась. Полгода назад она задаром так ублажила одного высокопоставленного гаишного чина, что теперь ребята с полосатой палицей-кормилицей разве что не честь ей отдавали. Один молодой сержантик, по неопытности, месяц назад как-то попытался ее наказать за езду в нетрезвом состоянии. Беднягу отослали на такую окраину, что теперь разве что коз он там мог штрафовать за превышение скорости.
    Возле дома Ивана Петровича стоял милицейский "бобик". Его водитель, открыв дверь, лениво сплевывал лушпайки семечек на асфальт. Жанна рванула дверь своего автомобиля и выскочила из него. И тут до нее долетели слова сердобольной бабули, одной из тех, которые всегда крутятся возле таких неординарных дворовых событий:
     - ... а я смотрю, в пятницу прошел мимо, лицо как туча, даже не поздоровался. Доконала бедного эта авария.
     - Он и так сердцем мучился, оно возьми сейчас и не выдержи, - вторила ей другая.
     - Два дня лежал, пока Никитична запах не учуяла.
    Жанна медленно села назад в машину. И, уронив голову на руль, зарыдала. Пьяные слезы катились с глаз, Она , по детски, кулаками размазывала их по лицу, оставляя на нем разводы туши и пудры...
    
    Всевышний и на этот раз смилостивился над Иваном Петровичем, как тогда, в далеком сорок четвертом, окутав бывшего пехотинца черной пеленой забвения. Только на этот раз навсегда.
    
    
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"