Света взяла лежащий на тумбочке телефон - восемь тридцать. До операции осталось полчаса. Чуть слышно всхлипнула. Но глаза оставались сухими. Слез не было, все были выплаканы раньше.
    - Что, страшно в первый раз? - с соседней кровати раздался надсадный кашель курящего человека. - Да ты не бойся. Это не больно, неприятно только, - женщина с каким-то изможденным, испещренным морщинами лицом приподнялась и села, свесив ноги с кровати.
    Света только кивнула в ответ.
    - Сколько тебе лет? - продолжала женщина.
    - Семнадцать.
    - Молодая еще, - соседка по палате вздохнула. - Что, залетела?
    Вновь утвердительное покачивание девичьей головки с русыми волосами, забранными в хвостик, сопровождающее всхлипом.
    - А твой потребовал сделать аборт?
    Опять утвердительное движение головой.
    - Родители знают?
    Теперь девчушка энергично отрицательно замотала головой.
    - Знакомо. У меня тоже так в первый раз было. Мой парень ребенка мне сделал, он видите ли с презервативом никакого кайфа не получал, кобель. А матери с отчимом я говорить побоялась. У меня отчим мужик горячий был. Мог и зашибить ненароком.
    В четырехместной палате повисла тишина. Остальные две женщины молча лежали на своих кроватях, не желая вступать в разговор и делая вид, что спят.
    - Только я тебе девочка честно скажу, - вновь заговорила женщина, - после абортов нас обычно бросают. Убедились, что никакие алименты им не грозят и тут же махают ручкой. Мой первый еще, зараза, напоследок сказал, что после аборта женщина может уже и не родить. А он, видите ли, детей хочет. Только не сейчас. Кобель!
    Света громко всхлипнула, ее тоненькие губки задрожали.
    - Да не реви ты! Может и не бросит. Он кто у тебя?
    - Менеджером на фирме работает, - прошептала девушка.
    - А сколько ему?
    - Тридцать пять, - голос Светы стал почти неслышим.
    - Так чего же он, кобель, тебя аборт посылает делать?! В таком возрасте мужику уже пора детей заводить!
    - Он женат и они уже есть дети! - сказав это, девушка закусила губу.
    - Да что ты к девчонке пристала, - раздалось с другого угла больничной палаты. - Не видишь, каково ей сейчас. А мужики, конечно, скоты.
    - Конечно, скоты, - охотно поддержала соседка Светы. - Этому тридцатипятилетнему кобелю наскучила жена, и захотелось поиграться с телом помоложе. Он поигрался, а девчушке теперь расхлебывай! Ну да ничего, впредь тебе наука будет.
    Дверь в палату распахнулась. На пороге стояла медсестра.
    - Новикова, Груздева, идемте!
    Света и ее соседка поднялись и вышли в коридор.
    - Ты только не бойся, - женщина взяла девушку за руку. - Полчаса и ты как новенькая.
    Больничный коридор казался бесконечным. Но даже бесконечность имеет границу, и эта граница называется "Операционная". Два, стоящих посередине помещения, гинекологических кресла невольно притягивали взгляд.
    На входе стоял врач в зеленом халате.
    - Ну что, Новикова, встала? Будто в первый раз. Проходи, ложись в правое кресло. Ну а Вы, девушка, в левое.
    Света несмело сделала шаг вперед. Неожиданно ее спутница сильно дернула девушку за руку:
    - Послушай, уходи отсюда. Спасай своего ребенка! Посмотри на меня! Я же почти старуха! А мне всего тридцать шесть лет. Это у меня будет пятнадцатый аборт! - женщина говорила горячо, быстро. Из ее рта пахло чем-то неприятным. - Муж - алкаш, любит только пить и трахаться. Семнадцатилетняя дочь сбежала из дома к бабушке. И все это из-за первого аборта! Как сделала его, как предала моего ребеночка так потом все и наперекосяк пошло. Не делай - уходи!
    - А вы как же?
    - А, мне уже все равно! Кому рожать? - Этому алкашу? И наверняка урод какой-нибудь родиться. Я уже и забыла когда мы с мужем трезвые трахались, - женщина махнула рукой и шагнула к левому креслу.
    - Груздева, так Вы будете делать аборт или нет? - врач равнодушно смотрел на Свету. - Не задерживайте! Вы же не одна сегодня.
    
    - Мышонок, пойми, сейчас не время рожать, - его руки, лежащие на ее руках, горячие, мягкие.
    Ох, как она любила эти ласковые руки, как они умели ее ласкать.
    - Ты еще родишь от меня ребенка, обещаю, - его карие глаза, казались, излучали тепло, в котором она купалась. - Я разведусь с женой, мы поженимся, и у нас обязательно будут дети. Но дай мне немного времени. Через годик я стана управляющим филиала компании. А сейчас развод мне только повредит. Ты же знаешь, кто у моей жены папа. К тому же ты еще несовершеннолетняя.
    - Милый, а может не надо развод? Ты становись управляющим, а я тебя буду ждать с нашим ребеночком.
    - Мышонок, такое невозможно скрыть. И, честно говоря, я пока не могу содержать и тебя, и твое... нашего ребенка, и жену, и дочь. Вот когда стану управляющим, тогда другое дело.
    - Мы продержимся с малышом, ты не волнуйся. Всего год.
    - Мышонок, надо сделать аборт. Поверь мне, так будет лучше. Ты мне веришь?
    - Да...
    - Ну вот и славно. Иди ко мне, моя мышка...
    
    - Груздева, так вы будете делать аборт или нет? - голос врача грубо вытеснил все воспоминания. - Уже без пяти девять. Вы давно уже должны быть в кресле!
    - Да... буду... - как в тумане девушка шагнула к пустующему креслу.
    
    - Первый, я пятнадцатый. Никаких изменений.
    - Пятнадцатый понял. Ожидайте. Через час вас сменят.
    - Первый, понял. Конец связи.
    - Не нравится мне это задание, - русоволосой, невысокого роста крепыш, откинувшись в кресле, прихлебывал из пластикового стаканчика кофе. - На одну девушку и парня такой склад вооружения, - крепыш шевельнул коленями, на которых лежал автомат с непривычно толстым стволом, и одновременно ткнул рукой на стоящее у него под ногами оружие, похожее на пулемет на сошках с таким же непривычно толстым стволом. - Прямо не террористы какие-то, а терминаторы.
     Сидящий напротив русоволосого крепыша высокий молодой мужчина сердито отчеканил:
    - Старший лейтенант Северцев, отставить треп!
    Майору Кондратенко и самому это задание не нравилось. Но не из-за неопределенностей. Определенность была, но лучше бы ее не было...
    Вчера вечером он был поднят по тревоге и доставлен в штаб. Инструктаж среди командиров специальных групп был коротким - охранять назначенный объект и в случае появления на нем террористов, захватить их или уничтожить. В пакете, наряду со схемой охраняемого объекта, находился фоторобот одной из террористок - красивой девушки славянской наружности с длинными русо-золотистыми волосами.
    - Товарищи офицеры, руководители групп, а вот эту фотографию, я показываю только вам, - начальник Управления "А" Центра специального назначения ФСБ генерал-майор Винокуров нажал кнопку проектора и на экране, расположенного за его спиной возникло изображение - в огненном ореоле, с поднятыми вверх руками летела девушка. - Террористка, фоторобот которой есть у каждого в пакете с заданием, может принимать и такой облик. Кто это или что это я не знаю, - спокойно продолжал генерал-майор, - знаю только, что эта женщина смертельно опасна. Поэтому, если она будет находиться, так сказать, в человеческом облике и в непосредственной близости от вас, попытайтесь ее захватить. Если она вас обнаружила, в каком бы она облике не была, открывайте по ней огонь на поражение.
    - А ее хоть пули возьмут? Судя по фотографии, нам бы больше пригодились огнетушители! - выкрикнул кто-то.
    Вспыхнул короткий смех.
    - Отставить! Все ваши бойцы будут вооружены бесшумными пистолетами ПСС и автоматами "Вал". В зависимости от численности группы и охраняемого объекта, группе будут приданы спецавтомобили, замаскированные под автомобили "Скорой помощи". В каждом автомобиле также будет находиться снайперская винтовка "Выхлоп". Все патроны, кроме пистолетных, бронебойные: ПС-6 и СЦ-130ВПС. И повторяю, при малейшей опасности открывайте огонь на поражение.
    Группе майора Кондратенко выпал самый сложный объект - Центр акушерства и гинекологии. Огромная площадь комплекса зданий, множество дверей, большое количество пациентов и, соответственно, посетителей. Именно поэтому его группа была наиболее многочисленной - шестнадцать человек. Десять человек, переодетые врачами или посетителями находились в регистратуре, возле операционных и палат, где лежали женщины, собиравшиеся делать аборт. В двух машинах "Скорой помощи", стоящих по обе стороны главного корпуса Центра со стороны улиц Остовитянова и Саморы Машела сидело еще по трое бойцов в форме спецназа ФСБ - черная униформа, поверх которой был одет бронежилет и такого же цвета каска.
    Майор Кондратенко глянул на часы - восемь пятьдесят пять. До окончания дежурства группы Управления "А", известного больше как спецподразделение "Альфа", оставалось всего пять минут.
    
    - Дон, может объект для следующей атаки этой парочки ты и угадал, но вот с датой точно прошиб, - майор уголовного розыска Игорь Долинин, зевая, смотрел в бинокль с крыши дома на находящееся от него меньше чем в ста метрах главное здание Центра акушерства и гинекологии.
    Когда Александр Донцов позвонил ему и предложил поучаствовать в ночной засаде, он колебался недолго. Да, риск был и довольно велик. Долинин знал, точнее, догадывался, что Центр акушерства будет охранять ФСБ. Слишком важным был и объект. А попасть под горячую руку этих ребят, когда те проводят свою операцию, ой как не хотелось. Конечно, тут, в России, спецназовцев ФСБ учат, что все же сначала следует спрашивать, а потом стрелять, но вот зазор между этими двумя событиями у них уж очень невелик, а порой и вовсе исчезал. Это, во-первых. А во-вторых, если эфесбешники их вычислят, а операция будет провалена, то не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, кто в данном случае будет козлом отпущения. А козлом майор Долинин уж точно быть не хотел. Но все эти разумные доводы перевешивались одним простым словом. Нет, не "дружба". Этим словом была "интуиция". Это в семнадцатом веке бравый Дартаньян мог воскликнуть: "Один за всех и все за одного", приглашая своих друзей ради своей выгоды рискнуть своими головами, выступив против короля, то есть государственной машины. В двадцать первом веке дружба, конечно не перевелась. И в двадцать первом веке есть люди, готовые рискнуть своей жизнью ради друга. Но, если друг попал в беду. Поддерживать друга в какой-нибудь опасной авантюре, да еще, возможно, против государства, без всякой выгоды для себя - вы что, с ума сошли?! А семья, карьера и прочие блага современной эпохи?
    Совсем другое дело, если эта авантюра обещает лично тебе большую выгоду. И майор Долинин чувствовал, что может получиться. А интуиции, нюху своему он доверял. Именно этот нюх уже несколько раз его здорово выручал и помогал получать новые звания и должности. Этот нюх подсказал лейтенанту Долинину, что загнанный в одну из квартир вор-рецидивист Клинов по прозвищу Васька Клин и взявший в заложники хозяев этой квартиры, хоть и является психопатом и неврастеником, но в случае угрозы захвата не сразу приведет в действие боевую гранату, которая у него имелась. Несколько секунд он будет колебаться. Потому как из мягкого теста этот человек был сделан. А вот если медлить, то Васька Клин, в конце концов, мог взорвать гранату и просто так. Психопат был известный. Долинин, получив добро у начальства и по веревке спустившись с верхнего этажа, сквозь окно на кухне, впрыгнул в эту однокомнатную квартиру. И тут оказалось, что заложники и Васька Клин находились в комнате. И долгие три секунды лейтенант Долинин из кухни бежал туда, под истошные крики вора-рецидивиста: "А, суки! Нахрапом взять захотели. Ну так получите!", но чеку гранаты не выдергивал. Девятимиллиметровая пуля, выпущенная из "Макарова" раздробила запястье и вышибла гранату из рук.
    Этого же чутье подсказало старшему лейтенанту Долинину, что насильник и убийца девятилетней девчушки броситься не в рядом стоящий парк, а попытается спрятаться рядом с местом преступления, в одном из подъездов рядом стоящего дома. Через пятнадцать минут преступник был пойман.
    Интуиция подсказала капитану Долинину, что у отчаянно отстреливающегося из табельного оружия убитого им участкового милиционера поддонка закончились патроны и можно догонять его в открытую, и не дать вскочить в свой автомобиль.
    За раскрытие дела о поджигателях обычной благодарностью в личном деле руководство наверняка не ограничиться. Тут можно досрочно получить подполковника и хорошую должность. Ведь плох тот мент, который не мечтает стать ментом-генералом. А Долинин себя плохим ментом не считал, а напротив, был уверен, что его плечи созданы, чтобы носить большие генеральские звезды на погонах.
    Можно было, конечно, официально доложить о своих соображениях своему начальству. Но тогда придется говорить и о своем предположении относительно уникальных, а точнее о сверхвозможностях этой парочки. И самое главное. Придется говорить о том, что частью информации о ходе расследования ты делился с журналистом! За первое вполне могут засмеять, а за второе, минимум, предупреждение о неполном служебном соответствии.
    Правда, если бы Игорь Долинин видел фотографию, которую показывали майору ФСБ Кондратенко, то он бы понял, что его разговоры о сверхвозможностях поджигателей выслушали бы очень внимательно. И если бы он видел эту фотографию - летящую в огненном ореоле девушку, то на предложение Александра Донцова он ответил отказом. Но этой фотографии ни майор уголовного розыска Долинин, ни журналист Донцов не видели.
    Встретившись на следующее утро после звонка Донцова, друзья сразу же поехали на рекогносцировку в Центр акушерства и гинекологии на улице Академика Опарина. Используя проверенный метод: "Язык до Киева доведет", они узнали, где располагаются операционные акушерского отделения и где проводятся работы с человеческими эмбрионами.
    - Ночью здесь без подготовки остаться не получиться, - Игорь Долинин задумчиво смотрел на окна акушерского отделения, сидя в УАЗике Александра Донцова, припаркованной около центрального входа в Центр акушерства и гинекологии. - Сразу засекут. Да и ребята из ФСБ если уже не здесь, то к ночи наверняка будут. А с ними ночью здесь сталкиваться мне не очень хочется.
    - И что нам остается?
    - Давай рассуждать логически. Допустим, эта парочка опять осуществляет этот поджог. Мы его увидим, если будем находиться где-то рядом?
    - Конечно! Такой пожар трудно не заметить.
    - Второе, куда будут уходить эти ребята? Тут ошибиться нельзя, для оцепления этой громадины, - Игорь кивнул на трехсотметровое восьмиэтажное здание Центра, - силенок у нас явно недостаточно.
    - Ну... не знаю..., можно в сторону Ленинского проспекта попытаться уйти. Можно в сторону МКАД. Вариантов много.
    - Как опер с семилетним стажем я тебе скажу, что в случае какой-либо заварушки весь район будет мгновенно оцеплен. Но, - Игорь театрально поднял вверх указательный палец, попробуй быстро оцепи Тропаревский парк! Дорог там особых нет, так что не разъездишься. Да и то парк, самый настоящий лес. А в лесу прямая видимость минимальна. Поэтому можно на десять-пятнадцать минут можно уйти из-под визуального контроля.
    - А что дадут эти десять-пятнадцать минут?
    - Не знаю. Но, по-моему, ты сам говорил, что у этой парочки уникальные способности. Может для них эти десять минут - вагон времени.
    - Значит мы должны быть в той части Центра, которая ближе всего расположен к Тропаревскому парку?
    - Да, Дон, именно там. И вот это место, - Игорь ткнул пальцем в карту. - Крыша дома номер девять корпус один. Сто метров до Центра и примерно столько же до парка. При помощи армейского бинокля мы разве что не заглянем между ног дамочкам на гинекологических креслах в операционной. А если что, на лифте вжик и мы, считай, на месте событий. Машину поставим на углу дома.
    - Там окон нет, - хмуро улыбнулся Донцов. - И операции, по крайней мере, легальные ночью не делают.
    - Жаль. Но суматоху мы все равно заметим. В коридоре то окна есть. И в палатах отделения тоже.
    - А как мы на крышу попадем? Наверняка же ход на чердак закрыт.
    - И это говоришь ты, журналист, ведущий расследование? Опер я или не опер?
    В семь часов вечера в квартире номер шестьдесят шесть по улице Академика Опарина девять раздался звонок.
    - Кто?
    - Майор уголовного розыска Долинов, - Игорь поставил свое удостоверение напротив глазка. - Мне необходим ключ от чердака, который, как мне сказали, находиться у Вас.
    Секундная пауза за дверью.
    - Подождите. Я сейчас принесу.
    Через минуту, наконец, щелкнул замок, дверь распахнулась. На пороге стоял сорокалетний мужчина в джинсах и майке.
    - Вот, возьмите. Только... э... простите, не запомнил, как Вас зовут.
    - Майор уголовного розыска Долинин, - перед глазами хозяина квартиры вновь замаячило удостоверение. Ключ Вы получите завтра утром. Извините за беспокойство. Служба.
    - Да нет, что Вы, что Вы. Занесете, когда Вам будет удобно. Я завтра целый день дома.
    - Мог бы и не дать. Стал бы звонить, выяснять, - тихо сказал Донцов, когда за мужчиной в джинсах закрылась дверь.
    - И выяснил бы, что майор Долинин действительно работает в уголовном розыске. Но звонить он бы не стал. Последний этаж высотки - самый непрестижный этаж. Поэтому живут здесь самые заурядные граждане, предпочитающие без особой необходимости свои права не качать и в чужие дела не вникать. Пошли, Ватсон!
     Так друзья оказались на крыше дома рядом с Центром акушерства и гинекологии.
    
    - Все может быть, - прислонившийся спиной к вентиляционному выходу Александр Донцов потер ладонями лицо. - Сейчас надо решить, что нам дальше делать.
    - Ну, днем мы точно здесь сидеть не будем, - усмехнулся Игорь. - В конце концов, нас заметят. Да и высадить в таком солярии день и без этой парочки поджаришься.
    - Ладно, сейчас, - быстрый взгляд на часы, без пяти девять. Уходим?
    - Ну давай уже до девяти все же досидим.
    
    Екатерине Петровне ахать на работу не хотелось. Нет, никакие дурные предчувствия ее не мучили. Мучил проклятый артрит, делавший каждый шаг настоящей пыткой. Но что делать? Хоть и на пенсии, да разве на ту пенсию проживешь? Муж умер пять лет назад. А единственная дочка помочь не может. Сама еле сводит концы с концами. Трое детей. И муж у нее болезненным оказался. Пятнадцать лет назад он служил в Подмосковье. После армии домой, в Приморье, ехать не захотел. Как он потом шутил, лучше быть ближе к Парижу, чем к Токио. Встретил ее Надюху, поженились. Пошли детки. А потом эта проклятая болезнь - омертвление желтого пятна глаз. Со стройки, где ее зять работал, пришлось уйти. А где работать? Кому почти слепой человек нужен? Вот и сидит теперь на шее у Надюхи.
    Екатерина Петровна в Центре акушерства и гинекологии работала няней - уборка палат, туалетов, коридора. Конечно, лучше работать няней по уходу за ребенком. Но кто ее возьмет с такими ногами? С ребеночком же надо и гулять, и поесть ему приготовить, и на руки поднять, если нужно. Да и родители всякие бывают. Некоторые с таким гонором, будто они президенты компаний. Не меньше. А на самом деле обычные рядовые менеджеры. Как однажды Екатерина Петровна прочла в газете - офисный планктон. Ей это выражение так понравилось, что иногда, если какая-нибудь женщина из палаты на нее начинала недовольно бурчать, она про себя обзывала ее офисным планктоном. Или просто, когда уж сильно болели ноги, видя людей, без всякого усилия идущих на своих двоих, она шептала эти слова. И становилось легче!
    Кряхтя, Екатерина Петровна помыла коридор, два туалета. Немного передохнув, начала мыть палаты.
    - Женщина, вот я уже второй день наблюдаю, когда же вы вытрите вот эту грязь, - молодая женщина в красивом бордовом халатике брезгливо указала своим тоненьким пальчиком на небольшое темное пятно около тумбочки.
    Палата была одноместной. В такой лежали привилегированные пациентки или, как называла их Екатерина Петровна, крутые залетные. Это были жены, любовницы, дочки мужчин, которые, может быть, даже не знали сколько стоит проезд в метро, по причине того, что передвигались они исключительно на автомобилях, число нолей в стоимости которых было больше числа колес в них, включая запасное. С такими лучше не спорить. А то можно и работы лишиться.
    - И воду поменяйте. А то Вы не моете, а грязь по полу развозите!
    Няня, прикуси губу, взяв ведро, отправилась в туалет за водой.
    Сидящий в коридоре молодой парень в белом медицинском халате слышал и видел этот монолог привилегированной пациентки через открытую дверь палаты.
    - Что, випы придираются? - спросил он и участливо улыбнулся.
    В ответ женщина лишь досадливо махнула рукой.
    Мужчина Екатерины Петровне не был знаком. Когда она пришла утром на работу, он уже здесь сидел за столиком дежурной медсестры, листая какие-то бумаги.
    "Наверное новенький врач. На стажировку прислали", - решила женщина.
    Тяжело ступая, няня подошла к туалету, открыла дверь.
    "Хоть ты и крутая, а все равно залетела. Залетная. Теперь ляжешь в раскоряку в кресле. Так тебе и надо. Офисный планктон", - слив грязную воду в унитаз, женщина взяла лежащий под умывальником шланг, надела на носик крана и стала набирать воду. В висящем на стене зеркале отразилось ее хмурое лицо.
    "Господи, уже старуха. Все, жизнь пробежала, а вспомнить и нечего, - в приоткрытую туалетную дверь в зеркале отражались настенные электронные часы. - Ой, уже без пяти девять. Сейчас самый движняк начнется. А мне еще три палаты мыть. Что-то сегодня я захлопоталась".
    
    Мириады микроскопических иголочек впились в тело, словно по нему провели наждачной бумагой. Переход был всегда болезненным процессом. Под действием могучих и умных сил живой организм одного мира, одной Вселенной почти мгновенно перестраивался в живую плоть, которая должна существовать в совсем другом мире. Эти силы, словно великий маг создавали причудливую сверхсложную двойную спираль ДНК, затем клетки. Мгновение и эти клетки, повинуясь мириадам команд, образовывали живую плоть - образовывали человека. И словно последний аккорд в этой сверхсложной симфонии - электрический импульс, растекающийся по телу миллиардами уколов, оживляющих его, запускающих мозг, сердце, мышцы. Поднимаются веки, и человека тут же окружает кромешная тьма. Хотя нет, откуда-то сверху льется тусклый свет. Он становится все ярче и ярче - человек летит на него. Еще мгновение и виден источник этого света - четкий светлый прямоугольник на черном фоне. Переход! В глаза брызжет уже совсем другой свет, земной свет. Человек оказывается на Земле.
    
    Екатерина Петровна уже сделала движение рукой, чтобы взять наполненное водой рукой. Какая-то неясная тень в зеркале заставила вновь сфокусировать зрение на нем.
    - О, Господи! - вскрикнула женщина.
    Вместо своего лица в зеркале она увидела лицо молодого мужчины.
    - И примерещится же такое, - начала шептать она, не сводя глаз с этого лица, и тут же дикий страх затопил человеческий мозг. - А-а-а! - Екатерина Петровна поняла, что это лицо на нее смотрит.
    И в то же мгновение, словно подстегнутое этим криком, лицо вздрогнуло... и из зеркала, прямо на женщину выплыл мужчина.
    - А-а-а! - женский крик, нет, даже визг кромсал пространство акушерского отделения.
    Мужчина холодным равнодушным взглядом посмотрел на вопящую Екатерину Петровну ... и проплыл прямо сквозь нее. Женщину словно окатило жаром. Она уже полностью утратила контроль над собой и, выпучив глаза, просто орала, пытаясь этим криком хоть немного выплеснуть страх, которых затопил каждую клеточку ее тела.
    Раздался какой-то хлопок, и тут же она почувствовала сильный удар в спину и тут же второй. Звон разбитого зеркала. Жгучая боль разлилась по телу, вытеснив страх и раскинув перед глазами черную пелену, куда и упала Екатерина Петровна...
    
    "Это же сколько надо зарабатывать, чтобы содержать такую стерву", - старший лейтенант Сергей Кожевников смотрел через открытую дверь палаты на девушку в бордовом халатике, которая, повернувшись к нему спиной, поправляла постель.
    Пышная копна пшеничных волос красиво разметалась по ее спине. Под халатиком аппетитно круглилась аккуратная, упругая попка. Очевидно почувствовав на себе чей-то взгляд, девушка обернулась. У нее было прямо-таки кукольное личико, на котором красовались огромные небесно-голубые глаза, украшенные густыми длинными ресницами. Глаза мужчины и молодой женщины встретились.
    "Ух! И эта она еще без косметики, - в открытую, не смущаясь, молодой мужчина жадно смотрел на красивую женщину, на ее красивую грудь, тяжело навалившуюся изнутри на легкую ткань халатика.
    Та тоже смущаться и не думала. Улыбнувшись, она присела на кровать и, взяв с тумбочки косметичку, стала колдовать над своим лицом. Словно невзначай она рукой задела полу халата и на свет божий явилась, оголенная до бедра прекрасная женская ножка. Потом та же рука взяла помаду и уверенным движением провела ее по губам.
    "Моей месячной зарплаты ей хватит на неделю, если не меньше. А сучка видно еще та. Любит с мужиками поиграть. Бедный ее хахаль. Быть ему с рогами, если он не уже не с ними. А может сделать их ему более ветвистыми? Дежурство скоро закончится. Можно с этой сучкой и поближе познакомиться, а там глядишь, может и покувыркаться в постели с такой обломиться", - старший лейтенант ФСБ даже прикрыл глаза, рисуя сладостные сцены покорения блондинки.
    - А-а-а! - прямо таки животный вопль, раздавшийся с туалета, в который только что вошла няня, подбросил эфесбешника со стула.
    Выхватив из подмышечной кобуры пистолет, Кожевников в несколько прыжков оказался возле туалета, выкрикнув на ходу:
    - Тревога! - отлично понимая, что укрепленный на его теле микрофон передаст его крик товарищам, дежурившим в машине "Скорой помощи".
    Еще один прыжок с падением на пол. В открывшемся проеме двери он увидел молодого мужчину в джинсовом костюме. Точнее джинсовый костюм только угадывался, так как сквозь него можно было явственно рассмотреть белый халат няни.
    "Что за черт, - мелькнуло в голове, но вбитые на тренировках рефлексы уже довернули пистолет на цель и палец нажал на спусковой крючок.
    С тихим хлопком ПСС выплюнул шестнадцатиграммовый кусочек металла - закаленную сталь, окруженную свинцом. Потом еще раз. Третий раз нажать на курок старший лейтенант ФСБ Сергей Кожевников не успел. Прямо из ладоней этого странного мужчины вырвались два снопа пламени, которые мощно ударили по эфесбешнику, отбросили его к стене и превратили в пылающий факел. Сергей уже не видел, как упала пожилая нянечка, получившая в спину две его пули, как его противник, став еще более прозрачным, окутался огненным коконом и устремился к двери с надписью "Операционная".
    Жар был настолько сильным, что практически мгновенно обуглил тело, и последовавший сразу болевой шок тут же отсек начавшийся было крик.
    Из переполненного ведра с тихим шорохом вытекала вода и, смешавшись с человеческой кровью, растекалась по полу, омывая пожилое женское лицо с раскрытыми, но уже ничего не видящими глазами...
    
    - Восьмой! Ответьте "Гнезду"! Восьмой, что случилось?! Восьмой?! Серега! Черт! - майор Кондратенко с силой сжал в кулаки умолкнувшую рацию.
    - Командир, надо туда, - тихо проговорил старший лейтенант Северцев.
    Майор лишь молча полоснул его взглядом и нажал кнопку общего вызова:
    - Шестой, седьмой, девятый, одиннадцатый, двенадцатый! Немедленно следовать в квадрат восемь. Там слышны выстрелы. Восьмой не отвечает. При малейшей опасности разреша... приказываю открывать огонь на поражение! Коля, - обратился командир группы к спецназовцу, сидящему за рулем "Скорой помощи", - давай тихонечко подъезжай к главному входу. Смотреть в оба! - перед глазами эфесбешника тут же встал образ девушки, летящей в огненном ореоле.
    Мотнув головой, он переключил каналы на рации:
    - Первый, говорит пятнадцатый. На объекте слышны выстрелы в районе акушерского отделения. Находящийся там сотрудник не отвечает. Направил туда подкрепление. Пытаюсь взять ситуацию под контроль.
    - Понял, пятнадцатый. Высылаю подкрепление. Не дайте террористам уйти!
    - Командир! Смотри! - закричал Северцев, показывая рукой куда-то вверх.
    - Черт!
    В одном за другим окнах акушерского отделения стали вырываться языки пламени, будто кто-то включал их на каком-то пульте.
    Майор вновь судорожно прижал микрофон ко рту:
    - Второй! Объезжай объект со стороны улицы Академика Опарина. Обо всем увиденном докладывай немедленно! - Кондратенко вновь щелкнул переключателем каналов. - Первый! Докладывает пятнадцатый. Объект горит! Пытаюсь его блокировать своими силами.
    - Пятнадцатый, через десять минут подойдет подкрепление!
    - Командир! Еще пожар! - похоже сегодня старший лейтенант Северцев исполнял неблагодарную роль вестника плохих вестей.
    В другом конце здания, на втором этаже из окон также показалось пламя.
    "А я как раз оттуда забрал одиннадцатого", - тоскливо мелькнуло в голове командира группы.
    
    - Наташенька, меня зацепило... - в голове раздался хорошо знакомый голос ее напарника Олежки.
    - Я сейчас буду у тебя!
    - Нет, сначала Месть! А тут я и сам справлюсь.
    "Олежек прав! Месть в первую очередь! - Наташа рванула белую дверь с надписью "Посторонним вход воспрещен!" на себя. - Я то как раз не посторонняя!"
    В помещении, плотно заставленным какими-то приборами и аппаратурой, за длинным столом сидели два человека, одетых в белые халаты.
    - Месть! - две руки резко взметнулись вверх и из ладоней по людям ударили две струи пламени.
    Те тут же слетели со своих кресел, мгновенно превращенные в клубки пламени. Раздавшийся было крик, тут же смолк - болевой шок и огонь, буквально выгрызший горло сделали свое дело.
    - Нам тоже было больно! И мы тоже так кричали, когда вы нас резали и кромсали! Месть! - окутавшись в огненный ореол, девушка заметалась по помещению, превращая его в огненный Ад.
    
    Он уже привык, что его появление в таком облике всегда у людей вызывает ужас. Ничего, сами виноваты! В операционной было четверо: две женщины, лежащие в гинекологических креслах, хирург и медсестра. В операционной он был впервые и такую картину видел в первый раз. Хирург, склонившись около одного из кресел, что-то делал. В руках у него блеснул никелированной поверхностью какой-то инструмент с тянущейся от него трубкой, который он уверенно вводил в уже окровавленное влагалище лежащей навзничь женщины. Между ее раскинутыми ногами стояла какая-то белая эмалированная посудина с какими-то окровавленными кусками плоти.
    О, Олег знал, что это за окровавленный инструмент в окровавленных руках этого человека! Вакуум-кюретка! С ее помощью прокалывается плодный пузырь, она присасывается к ребенку и отрывает его от матки. Отрывает, как правило, частями: тельце, голову, ножки. Если вакуум не справляется, берутся хирургические ножницы для рассечения плода... а вот же и они лежат рядом приготовленные. Значит и его также...
    - Месть! - струи пламени чуть ли не перерезают пополам стоящую рядом с креслами медсестру, бьют в спину хирургу и по ногам, лежащей навзничь женщине.
    - А-а-а! - многоголосый крик заполняет операционную.
    Со стоном Олег повернулся к следующему креслу. Молодая, хрупкая девчушка с ужасом смотрела на него. Мужской взгляд скользнул по широко расставленным в гинекологическом кресле ногам, по сухому еще влагалищу...
    
    Игорь Долинин сначала не увидел, а почувствовал опасность. Вроде все было как прежде. Голубое небо над головой, огромное здание Центра с раскинувшимися перед ним аккуратными клумбами и рощицами деревьев. Неспешно входящие и выходящие из Центра люди. И все же опасность была. Какие-то незримые и неслышимые обычным человеческим ухом, но улавливаемые мозгом волны выдавали ее. Они несли боль, страх, тревогу человеческих тел, переполненных адреналином. Они несли последний крик человеческой души, покидающей тело и уносящейся в высь, на суд Всевышнему.
    - Дон, по-моему, что-то случилось... - рука непроизвольно скользнула к запрятанному за пояс травматическому пистолету "Макарыч".
    И тут же он увидел языки пламени, вырвавшиеся из окон здания напротив:
    - Пожар! Ты не ошибся, они здесь! Быстро вниз!
    Друзья кинулись ко входу на чердак.
    
    Гинекологическое кресло было словно холодный камень.
    - Положите ноги на подножники, - скомандовала медсестра Свете.
    Девушка послушно команду выполнила. Медсестра быстрыми движениями пристегнула ремешками ее ноги к креслу.
    "Господи! Ведь я же сейчас убью своего ребенка! Своего! Вот сейчас! - Света повернула голову набок и увидела, как хирург взял в руки что-то металлическое, блестящее, подошел к ее соседке и ввел его ей внутрь.
    "И моего ребенка вот так проколют, как какого то жука этой железякой... нет!" - девушка хотела что-то сказать, но тут же почувствовала укол вниз живота.
    - Не надо, я не хочу, - тихо проговорила она.
    - Лежи уже. То она хочет, то она не хочет. Сейчас наркоз подействует и тобой доктор займется.
    Наркоз начал действовать быстро. Девушке уже было все равно, лишь бы быстрее это все кончилось.
    Дикий вопль вывел ее из полузабытья. С трудом приподняв голову, Света увидела страшную картину - бьющие из ладоней какого-то незнакомого, почти прозрачного человека струи пламени, обугленные ноги ее соседки, она сама, визжащая в кресле и лежащее в ее ногах обугленное тело хирурга.
    Страшный незнакомец повернулся к ней. Света увидела его холодные, равнодушные глаза.
    "Архангел Гавриил", - почему-то пронеслось в голове.
    Она попыталась что-то сказать, но рот свела судорога и получились только невнятные мычащие звуки. Секунда, кажущаяся вечностью. Незнакомец каким-то небрежным движением левой руки махнул в сторону орущей соседки. Из его ладони вырвался сноп пламени и окатил голову женщину. Та в последний раз взвыла и замолкла. Таким же небрежным движением он сорвал ремешки с ног Светы.
    - Уходи отсюда, - глухо произнес он.
    Снова струя пламени вдоль стен, по стоящим там каким-то шкафам и приборам. Неожиданно страшный незнакомец окутывается пламенем, отрывается от земли и пролетает сквозь двери, оставляя за собой обугленную дыру. С коридора тут же слышатся отчаянные вопли...
    
    - Гнездо, я девятый. Я в заданном квадрате. Тут пожар! Все в огне!
    - Террористы! Где террористы?!
    - Тут огонь, дым. Женщины в панике убегают.
    - Девятый. Повторяю, при малейшей опасности открывай огонь на поражение.
    - Понял... О, Боже! Не-ет! А-а-а! - душераздирающий крик, казалось, раздался прямо в машине скорой помощи.
    - Всем членам группы! Покинуть здание! - закричал командир группы. - Там в огне и дыму их передушат, как слепых котят, - уже тихо пробормотал он. - Будем этих гадов встречать тут.
    
    В глаза брызнул яркий свет. Еще морщась от боли после Перехода, Наташа быстро огляделась. Под ногами лежал труп какой-то женщины, за чуть приоткрытой дверью был виден пылающий коридор. Девушка застыла и закрыв глаза, переходила в А-состояние.
    "Ну давай же. Давай!"
    Несколько мгновений и тело девушки стало почти прозрачным. Ударом ноги распахнув дверь, она выбежала в горящий коридор.
    - Олег, ты где, - мысленно позвала она своего напарника.
    - Здесь, на выходе из отделения, - глухо прозвучало в ее голове.
    Наташа бросилась туда. Вовремя! В нескольких метрах от прислонившегося к стене Олега стоял мужчина в белом халате с пистолетом в руке. Всего лишь на секунду мозг спецназовца дал сбой при виде полупрозрачного силуэта, стоящего чуть ли не в пламени. Эфесбешник вскинул ПСС. Поздно. Два снопа пламени, пущенные с ладоней Наташи, хлестнули по его лицу, сбивая с ног. Девушка подскочила к своему напарнику:
    - Олежка, милый, ты как?
    - Ничего, Наташенька, ничего. Эфесбешник успел всадить в меня две пули, а я еще не успел до конца перейти в А-состояние, - мужчина кривился от боли. - Ты там все сделала?
    - Да, все.
    - Ну тогда двинулись отсюда. Ох! - мужчина присел на колени. - Пока исполнял Месть, почти не чувствовал боли, а сейчас малейшее движение во всем теле отдается, - он чуть улыбнулся.
    Это было какое-то иррациональное, сюрреалистическое зрелище. Два полупрозрачных силуэта, стояли, держась друг за друга в пылающем, гудящем коридоре. Но эти двое словно не чувствовали нестерпимого жара, обдувающего их.
    - Ты сможешь дойти до зеркала?
    Парень оглянулся на пылающий коридор:
    - С таким ранением у меня не получится длинный Переход.
    - Все равно уходить надо! В С-состоянии ты вообще отсюда не выйдешь! Давай, вставай! Я тебе помогу.
    Два силуэта, держась друг за друга, пошли внутрь коридора и их тут же скрыли языки пламени.
    
    Лифт с семнадцатого этажа, казалось, опускался целую вечность. Наконец створки его дверей распахнулись. Донцов и Долинин стремительно выскочили из него, едва не сбив какую-то старушку, собирающуюся в него сесть.
    - Осторожней, окаянные! - донеслось им в спину.
    - Давай в машину! И к главному входу Центра! - скомандовал Игорь.
    Ревя мотором, машина вывернула из двора дома. И тут же, в десяти метрах от них Александр увидел ее, ту девушку с Екатерининского парка и с эскалатора "Золотого Вавилона". Ему показалось, что она возникла прямо из воздуха. Он мог поклясться, что еще секунду назад ее не было. А тут раз и она стоит около какой-то синего "Форда". Нет, не стоит. Проворно обежав машину, она подскочила к парню, тяжело опершемуся на машину с другой стороны.
    - Ни фига себе! - услышал он возбужденное восклицание Игоря.
    И тут до Александра, наконец, дошло, что он на самом деле видит перед собой. Первые мгновения, глядя на лицо девушки, он больше ничего не замечал вокруг. И парень, и девушка были какие-то полупрозрачные, но с каждой секундой становясь все более материальными.
    Нога рефлекторно вжала педаль тормоза в пол. УАЗик замер в полуметре от странной пары. Александра еще больше, чем необычный вид, поразили глаза девушки. В них читалась огромная мука и отчаяние. И лицо... такое лицо он уже где-то видел. С него хоть... Да это же "Мадонна" Рафаэля!
    Зазвенело разбитое стекло. С удивлением Александр увидел, что боковое стекло "Форда", находящееся позади парня пошло трещинами, а в центре видна аккуратная круглая дырочка.
    Майор милиции Игорь Долинин быстрее сообразил, что это такое.
    - Уходим! По ним садят из бесшумного оружия! ФСБ! Как бы нас не зацепили!
    Александру Донцову показалось, что будто кто-то щелк и выключил происходящее. Словно на проигрывателе нажали паузу.
    Говорят, в минуты опасности и в переломные моменты жизни человеческий мозг, как бы включив могучий форсаж, думает в десятки, сотни, тысячи раз быстрее, чем в обычном состоянии, мгновенно анализируя просто непостижимое количество фактов. А если одновременно и опасность и переломный момент жизни?! Именно в этой точки находился Александр Донцов, журналист газеты "Криминальные тайны России". Именно поэтому мир для него замер. Его мозг жадно глотал информацию, как экспресс жадно глотает путь. Красивая девушка и хрупкий паренек с неестественно поднятым плечом в парке против толпы современных городских волчат, воспитанных на вседозволенности и культе золотого тельца. Они же, спускающиеся по эскалатору в "Золотом Вавилоне" и всюду, где они побывали, пожары, пожары, пожары. Пожары в гинекологических клиниках, пожар на конференции, где собрались функционеры, связанные с проблемой регулирования численности детей в семье. И общим связующим звеном всех этих событий является короткое и страшное слово "аборт" - убийство ребенка в утробе матери. Поэтому эта пара - мстители! Так что в этом плохого?! Месть не укладывается в рамки нашего мира - политкорректного, ханжеского, стиснутого на прокрустовом ложе всевозможных законов, как ноги несчастных еретиков в "испанском сапожке"? Не жмет?! Так это проблема мира!
    - Надо уходить отсюда! Нам только не хватало встать на пути ФСБ, - услышал он крик Игоря.
    Мир для Донцова снова понесся вскачь.
    Указательный палец утопил копку опускания боковых стекол:
    - Садитесь! Быстро! - крикнул Александр девушке и парню.
    - Ты что, с ума сошел?!! - тут же закричал Долинин.
    Двое, стоящие около "Форда" не заставили себя долго ждать. Положение для них было безвыходным. Девушка быстро открыла заднюю дверь УАЗика, втолкнула туда парня и затем запрыгнула сама. Взревел мотор, Александр крутанул руль, разворачивая свой внедорожник. Краем глаза он заметил, что от главного входа в Центр к ним несется машина "Скорой помощи".
    "Не успеют!" - развернув УАЗик, Александр несся от дома в сторону улицы Островитянова. До нее уже оставалось каких-то метров двадцать, когда журналист увидел, что по этой улице несется синий микроавтобус. От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой. Микроавтобус резко затормозил, блокируя УАЗику выезд на Островитянова. Из отъехавшей вбок двери микроавтобуса начали выскакивать люди в касках и в черной униформе с белой надписью на груди: "ФСБ".
    Александр, до конца вдавив педаль газа в пол, вывернул руль вправо, выскакивая на палисадник. Крайний к нему эфесбешник вскинул автомат. Небольшой, но резкий поворот рулем. Удар по чему-то легкому и мягкому. Вскрик и спецназовец отлетает от машины.
     "А это уже тюрьма", - мелькнуло в голове.
    - Дон, твою мать! Ты что делаешь!
    Натужно ревя мотором, УАЗик проскочил палисадник, пересек улицу Островитянова и устремился к Тропаревскому парку. Сзади что-то сильно несколько раз ударило по машине.
    - Дон, ты понимаешь, что сейчас нас расстреляют из автоматов? Останови машину, пока не поздно!! - орал Долинин.
     Уверенно прыгая по ухабам, УАЗ "Патриот" пер внутрь массива деревьев.
    "Я как чувствовал, что окажусь в такой передряге. Купил такой вездеход, куда там разным Лексусам и прочим паркетникам. И название подходящее - "Патриот", - несмотря на драматизм ситуации, Александр чуть улыбнулся двусмысленности названия его машины в данной ситуации.
    Не отягощенная подобными переживаниями российская машина своими семнадцатидюймовыми колесами кромсали траву, с хрустом подминали под себя ветки кустов Тропаревского парка.
    Со звоном разлетелось заднее стекло.
    - Пригнитесь!
    А зеркало заднего обзора Александр Донцов увидел, что синий микроавтобус натужно буксует в какой-то канаве в метрах ста от них.
    "Неужели уйдем?!" - и вновь тяжелый удар по машине.
    Тут же рядом с машиной, переломившись на высоте полтора метров, рухнула березка.
    "Ни фига себе, из чего по нам херачат!" - водитель направил машину прямо в высокие кусты.
    - Едьте к пруду, - в салоне раздался спокойный и тихий голос девушки. - Берите левее.
    - Мы не уйдем? Все равно не уйдем. Через пятнадцать минут весь парк будет перекрыт.
    - Долина, прыгай! Они уже нас перестали видеть. Прикинешься отдыхающим и уйдешь!
    - закричал Александр.
    - Спасибо за совет! При случае обязательно воспользуюсь!
    Последние слова Игоря Долинина поглотил сильный скрежещущий удар. Половина крыши УАЗика превратилась в сплошные рваные дыры. Рассыпалось лобовое стекло. Зеркало заднего обзора словно срезало ножом.
    "Ну все, пожалуй приехали", - в боковом зеркале было видно как метрах в двухстах от них, ломая кусты и мелкие деревья к ним пер черный огромный автомобиль.
    "Тигр", - автоматически определил Александр. Он уже видел эту на машину на выставке, посвященной оснащению силовых структур. - Сейчас пристреляются и разнесут нас вдребезги".
    Впереди заблестела гладь Тропаревского пруда, до которого оставалось не более ста метров. Послышался гам отдыхающих людей. Но до водоема "Патриот" не доехал. Сильный удар, словно машину навернули гигантским молотом. Внедорожник резко накренился и остановился. Александр рванул дверь и, перегнувшись, посмотрел назад. Левого заднего колеса не было, оно было вырвано с "мясом".
    - Все, приехали. Дальше только пешком, - он откинулся на сидении.
    "Пособничество террористам, сбил спецназовца при исполнении. Вот уж действительно приехал".
    На заднем сидении послышался шепот.
    - Надо пробовать. Ветра нет.
    - Зеркала маловаты...
    - Пробуем!
    Неожиданно сзади Александра за шею обхватили женские руки. Вкусно пахнуло духами.
    - Переход! - раздалось под самым ухом.
    Словно мириады иголок мгновенно впились в тело. Все перед глазами поплыло, стало буквально растворяться в воздухе. Тело стало каким-то невесомым. Потом он почувствовал, что его сдернули с сиденья. Перед глазами почему-то мелькнуло боковое зеркало. Александру показалось, что он буквально врезался в него.
    Потом было быстрое падение в полной темноте. Вновь блеснул солнечный свет, всплеск и он словно погрузился в воду. И вновь приятный запах духов и ощущения близости желанного женского тела. Да желанного!
    
    - Первый, докладывает пятый. Машина террористов остановлена. Внутри никого нет. В настоящее время прочесываем район.
    - Пятый! Как ты умудрился их упустить! Ты же докладывал, что находишься с ними в прямой видимости!
    - Сам не пойму, товарищ пол... первый. Из "Выхлопа" разнесли им заднее левое колесо. Все это время их машина была на виду. Через минуту к ней подъехали, а там никого.
    - Что значит никого! Искать! - загремело в рации. - Докладывать через каждые пять минут! Первый, не дай бог тебе их упустить! Ясно?!
    - Ясно!
    Капитан Сулимов зло матюгнулся про себя, затем переключил каналы на рации.
    - Пятнадцатый, что у вас?
    - Никаких следов. Осмотрели берег пруда. Все чисто. В пруд они не ушли.
    - Так они что, испарились?! Искать! Вести непрерывное наблюдение за прудом. Они должны быть там. Больше им деться некуда!
    "Что за чертовщина! Ну не могли же они испариться. А бежать им кроме как в пруд некуда было, - капитан ФСБ Сулимов выскочил из вездехода.
    Перед ним раскинулась спокойная гладь Тропаревского пруда. Его люди, рассредоточившись вдоль пруда на двести метров по обе стороны от вездехода, вели осмотр местности. Двое спецназовцев, собрав в группу отдыхающих, опрашивали их. Судя по жестам москвичей, они этих террористов не видели. Мистика какая-то! И если допустить почти фантастическое, что трое или четверо террористов смогли незаметно для десятка людей проскользнуть в пруд и скрыться под водой, то вот уже десять минут они там высидеть не смогли бы. Если, конечно, у них нет подводного снаряжения. Но незаметно добежать до пруда с аквалангами, незаметно одеть их - это уже была чистая фантастика.
    "Так куда же они делись! Испарились что ли?!!", - эфесбешник зло пнул какую-то корягу, отбрасывая ее в воду.
    
    И все-таки Александр, Игорь, девушка и парень были именно в пруду. Если бы можно было заглянуть под гладь Тропаревскго пруда, то перед глазами предстала фантастическая, даже скорее сюрреалистическая картина - четверо человеческих тел, обнявшихся попарно, лежали на дне пруда. Тела были облеплены воздушными пузырьками, словно вода вокруг них кипела. Но пузырьки вверх не поднимались, оставаясь, словно приклеенными к человеческим телам.
    Александр открыл глаза, по которым сразу резанула вода. Прямо перед собой он увидел лицо девушки с этими фантастическими глазами, смотрящими на него кротко и нежно. Он начал задыхаться. Судорожно, инстинктивно мужчина рванулся наверх, к свету и воздуху. Девушка еще крепче обняла его за шею. Александр неожиданно понял, что эти нежные объятия для него смертельны. Он не мог оторваться от дна пруда. В ушах зазвенело. Перед глазами пошли круги. Он еще раз конвульсивно дернулся. Тщетно! Руки девушки держали не хуже якорных цепей. Теряя сознание, человек открыл рот в безмолвном крике...
    
    - Товарищ капитан. Берег на пятьсот метров в длину полностью обследован. Следов террористов не обнаружено. Никто из отдыхающих их не видел.
    - Хорошо, Саша, - Сулимов еще раз напряженно вгляделся в пруд, который своей спокойной, гладкой поверхностью, словно надсмехалась над капитаном ФСБ. Ему захотелось нарушить это спокойствие. Смять, вспороть эту гладкость.
    Несколько быстрых и четких команд. Восемь "альфовцев" с интервалом пять метров выстраиваются вдоль пруда.
    - Стрелять по моей команде по пруду на дальность семьсот метров. Приготовились!
    "Эх, жаль, гранат нет. Сейчас бы глушанули этих гадов, как рыбу".
    
    Женские губы мягко обвили его губы. Мужчина почувствовал, как в него вдохнули согретый женским телом воздух. Еще один выдох в него.
    "Дыхание рот в рот", - осенило Александра. Он открыл глаза. Удивительные глаза девушки были совсем рядом.
    
    Восемь указательных пальцев легли на курки . Мгновение и восемь стволов начнут исторгать металл, вспарывая им гладь пруда.
    "Нет, это безумие. Сотни отдыхающих вокруг. Десятки людей. Стрельба очередями в Москве. Нет, это безумие", - капитан Сулимов, поморщившись, словно от сильной зубной боли, скомандовал:
    - Отставить!
    Затем, поднеся рацию ко рту, произнес:
    - Первый, я пятый. Террористы не обнаружены.
    
    Руки девушки, обнимающие почти невесомое, парящее в воде его тело. Мягкие, женские губы, нежно прильнувшие к его губам. И горячее, в буквальном смысле спасительное дыхание девушки, вливающееся в его легкие.
    "Уже только ради этого, стоило сделать то, что я сделал".

Часть 2

Нерожденные

Глава 1