Народная мудрость

Италия. Рим. Ватикан. Площадь Святого Петра. 13 августа 2193 года. Вторник. 12.10 по местному (среднеевропейскому) времени.

    Блеклое, выбеленное безжалостным солнцем небо, накрыло своей невидимой многотонной массой вечный город. На его фоне величественно и красиво раскинулось творение великого Микеланджело - огромный купол собора Святого Петра. Символ христианства, символ католицизма отбрасывал огромную тень на стоящую под ним толпу, словно пытаясь защитить людей от неистовствующей звезды. Тысячи пар глаз - тусклых, выплаканных, сродни выбеленному небу, смотрели в одно место. Невидимая человеческая энергия мощным потоком упиралась, билась о закрытые ставни одного из окон на втором этаже, выходящих на площадь, в тщетной попытке вновь распахнуть их. Но даже этот могучий поток, это огромное человеческое желание ничего не смогли сделать с Законом, с безжалостным, неумолимым и неотвратимым Законом Жизни и Смерти - Папа Римский умер.
    
...мы ведем свой прямой репортаж со знаменитой площади Святого Петра. Через несколько минут начнется официальная церемония похорон Павла Х. Сотни тысяч верующих, стоящих сейчас на площади и миллионы по всему миру скорбят по усопшему. И эта скорбь - это не просто скорбь по ушедшему от нас выдающемуся человеку, это не просто скорбь по духовному отцу для многих миллионов людей на всех континентах. Это скорбь по человеку, чья неистовая деятельность во многом определяла сохранение влияния католицизма на человеческую цивилизацию, на мировоззрение людей. Это скорбь по мощному столпу, поддерживающему христианство. И теперь этого столпа не стало...
    Пять дней назад перестало биться сердце человека, вся жизнь которого была направлена на служение Богу. Его долгий двадцати шестилетний понтификат никак нельзя назвать легким и спокойным. К тому времени, когда Камилло Бальони был избран главой католической церкви и принял имя Павла Х все христианство, а католицизм в особенности стремительно теряли влияние в мире. Число людей, считающих себя христианами, неуклонно уменьшалось. На африканском континенте закрылась последняя католическая церковь, превратившись в мечеть. Да что там Африка, если в самом сердце Европы, в Париже знаменитый Собор Парижской Богоматери, или как называют его французы Собор Нотр Дам, буквально за год до избрания Папой Камилло Бальони, превратился в мечеть Святой Мариам. Кстати не лишне будет повторить, что большинство людей, как христиан, так и приверженцев других религий, уверенны, что именно это событие фатально надломило здоровье Льва ХII, предшественника Павла Х. И в эти сложные для христианства времена Павел Х яростно, бескомпромиссно повел борьбу за сохранение и упрочения христианства. Чего стоит хотя бы его знаменитая энциклика или другими словами папское послание, адресованное всем поклонникам и имеющим директивное значение: "Об отступившихся от христианства". В этой энциклике он прямо, недвусмысленно пообещал, что лично будет просить Господа Бога о ниспослании кары небесной на людей, переходящих из католицизма в мусульманство. Причем просить, перечисляя имена отступников поименно. И он сдержал свое слово. Раз в неделю, в пятницу Павел Х произносил из окна Апостольского дворца пятиминутную речь, где предавал анафеме вероотступников. Прямо перед этим окном, на площади, на специальном возвышении устанавливался медный треножник, увенчанный чашей. В эту чашу клались просмоленные дрова, а сверху список фамилий людей, отказавшихся от католицизма. И при возгласе Папы: "Ибо возмездие за грех - смерть, а дар Божий - жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем ", один из кардиналов поджигал факелом дрова в чаше. И черный смрадный дым возносился к небесам.

     Стоящая на площади толпа, словно один огромный живой организм, вздрогнула. Из центральных ворот собора святого Петра показался гроб с телом Павла Х, покоящийся на руках шестерых кардиналов. Тотчас специальный хор мягко, торжественно затянул: "Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже! "
    Гроб медленно опустили на специальный постамент рядом с алтарем. Мир отдавал последние почести двести восемьдесят четвертому Папе Римскому - епископу Рима, наместнику Иисуса Христа, преемнику князя апостолов, верховному понтифику вселенской церкви, патриарху Запада, примасу Италии, архиепископу и митрополиту Римской провинции, монарху государства-города Ватикана, рабу рабов божьих.
    
...Как и всякого великого человека его любили и ненавидели. Любили люди, истинно верующие в Христа, а ненавидели... ненавидели те, кто считал и считает, что с падением христианства намного легче будет овладеть тем, что называется западной цивилизацией. На Папу трижды покушались. Два с половиной года назад араб-иорданец его тяжело ранил. Но Папа выжил. Выжил, чтобы совершить свой последний подвиг во имя христианства, во имя Господа. Даже не один, два подвига. Еще не оправившись от раны, Павел Х издал энциклику "О второй жизни" где недвусмысленно заявил, что получение второй жизни по решению Главного компьютера ООН - тяжкий грех перед Богом. В ней он также заявил, что отказывается от своего права второй жизни, и предложил это сделать всем иерархам католической церкви, начиная от простого священника и заканчивая кардиналом. На принятие решения церковнослужителям он два года. По прошествию этого срока всех, не отказавшихся от права на вторую жизнь, он обещал отлучить от сана. В первую очередь это касалось кардиналов, которые фигурально могли лишиться своих красных шапок - знаков кардинальского достоинства. Именно тогда вспомнились знаменитые слова папы Климентия XIII: "Папа может дать шапку, но не может дать голову". И тогда же, ровно за два года назад до своей смерти, день в день, прилюдно, в присутствие всех епископов, кардиналов, включая бывших пап, получивших вторую жизнь, на этой площади Святого Петра извлек из себя чип сбора информации . А затем обнародовал свою последнюю буллу, в которой он провозгласил, что решение Двадцать третьего вселенского собора, состоявшегося в 2165 году, о признание Христа одним из пророков Бога, принятым под давлением влиятельных европейских политических деятелей, исповедующих ислам он считает недействительным, аморальным и позорным для всех истинных христиан. Небольшое пояснение. В исламе, одному из шести канонов веры считается, что пророки - это люди, которым ниспослано Божественное откровение и доверено небесное послание. В истории человеческой цивилизации были тысячи пророков всех времен рас и языков. И все они, согласно исламской религии должны быть призваны мусульманами, в том числе Моисей, Иисус, Кришна, Будда. Но по канонической христианской вере Иисус Христос является Сыном Бога. Последующие после этого волнения мусульман во всех европейских странах многие тогда считали последними аккордами в реквиеме по европейской цивилизации. Но христианство тогда выстояло. За исключением Франции, где Президентом страны является мусульманин, в остальных странах, власти, вдохновленные папскими проповедями о Божьей милости для воинов христовых, защищающих истинную веру и примером Объединенной Руси, без колебаний жестко, а часто даже жестоко подавляющей эти волнения, отстояли право европейцев верить в своего Бога.
    Теперь, когда седьмого августа лба Павла Х трижды коснулся серебряный молоточек, и он не отозвался на имя Камилло, данному ему при крещении, и когда прозвучала знаменитая сакраментальная фраза "Папа действительно мертв!" многие люди и не только политики задаются вопросом - как долго христианство еще будет преобладающей религией в Европе? А, следовательно, как долго еще просуществует европейская цивилизация. И не станет ли уже наше поколение свидетелем того, как под сводами собора Святого Петра раздаться: "Нет Бога кроме Аллаха и Магомет пророк Его"?

     В небо взлетели последние слова литургии. И словно небеса тут же подвели черту - высоко в небе самолет прочертил широкую белую полосу инверсионного следа. На несколько мгновений на площади воцарилась гробовая тишина. Затем, сначала несмело, раздалось несколько хлопков и вот уже под, казалось, рухнувшую с неба лавину аплодисментов гроб с телом понтифика вновь взмывает над землей и торжественно вносится в собор Святого Петра. Аплодисменты сменяются рыданиями. Все понимают, что спустя небольшой промежуток времени тело Павла Х навсегда исчезнет с лица земли, упокоившись в крипте под собором на глубине четырех метров.

     ...Через две недели конклав кардиналов начнет выбирать нового папу. Напомню нашим телезрителям, что для того чтобы быть избранным папой, кандидату необходимо получить две трети плюс один голос. Как известно, по традиции конклав будет заседать в Сикстинской капелле, которую на все время работы конклава в прямом смысле слова замуруют. Конклав с латинского так и переводится: "Под ключом". Этот, для нашего времени, экзотический обычай, берет свое начало в средние века. В тринадцатом веке кардиналы не могли договориться об избрании нового папы в течение двух лет и девяти месяцев. И тогда у верующих лопнуло терпение, и они закрыли кардиналов под замок и предупредили, что не выпустят их до тех пор, пока они не изберут нового папу. Но упрямые кардиналы не сдались и тогда. Тогда благочестивые христиане сорвали крышу со здания, где заседали кардиналы и предупредили тех, что посадят их на хлеб и воду. Время было зимнее. Голод и холод быстро помогли кардиналам договориться, и новый папа был избран. Со средних веков ведет свое начало и другой обычай. В Сикстинской капелле устанавливаются для участников конклава "троны" - кресла, обтянутые красным бархатом. Перед каждым из них небольшой стол с фиолетовым покрывалом. Над креслами укреплены фиолетовые балдахины, которые опускаются после избрания папы: не спущенным остается только балдахин над креслом вновь избранного.
    Но вернемся к нашим дням. По-моему никогда еще в истории мир не будет так напряженно следить за этими выборами как сейчас. Еще бы! Сейчас уже практически никто не сомневается, что христианство остается чуть ли не единственной силой, способной дать достойный отпор экспансии ислама. Многие общественные и политические деятели сравнивают наше время со временем заката некогда могущественной Римской империи. Тогда этот закат сопровождался заменой язычества христианством. И как только пали боги Древнего Рима, пал и он сам. Не помогли не некогда грозные римские легионы, ни самые совершенное на то время законы. Неужели сейчас все произойдет также? И неужели подобно тому, как гордых римлян сменили дикие древние германцы, нас, европейцев, сменят арабы? Да, очень многое будет зависеть от того над чьим креслом в Сикстинской капелле останется не спущенным фиолетовый балдахин.
    Все политические обозреватели единодушно сходятся во мнении, что на папский трон реально будут претендовать два кардинала: председатель кардинальской коллегии - камерленго Франсуа Миньон и госсекретарь Ватикана, и одновременно председатель Папского совета по межрелигиозному диалогу, кардинал Иван Поддубный. Первый олицетворение той политики компромисса с исламом, которой придерживался предшественник Павла Х понтифик Лев ХII. Папа Римский Лев ХII считал, что необходимо придерживаться христианской заповеди непротивлению насилию, дабы не пролить крови и не учинять насилия. Его папство характеризовалось массовым переходом европейцев-христиан в ислам, массовыми захватами католических церквей и превращение их в мечети. А его ближайший сторонник, нынешний камерленго Франсуа Миньон будучи архиепископом Парижским ничего не предпринял, чтобы знаменитый на весь мир собор Нотр Дам, воспетый великим Гюго не стал мечетью Святой Мариам. На возмущение тысяч и тысяч французов-католиков он только и смог произнести: "Париж стоит мессы", позаимствовав эту фразу у Генриха Наваррского. Тот, в свое время, ради королевского сана отрекся от своей веры. Что ж, епископство в Париже он сохранил, а затем Львом ХII был возведен в кардинальский сан.
    Его соперник на папский трон госсекретарь Ватикана кардинал Иван Поддубный выходец из Руси, бывший архиепископ Киевский и Львовский, наоборот является сторонником жесткого отпора исламу. Не секрет, что именно он написал текст для знаменитой энциклики Павла Х "Об отступившихся от христианства". И именно в недрах его секретариата вызрела булла, сорвавшая белый флаг капитуляции с католицизма и смело бросившая перчатку вызова исламу.
    Многие считают, что борьба между этими претендентами, имеющих много влиятельных сторонников как внутри Сикстинской капеллы, так и вне ее стен, будет жесткой. И почти все политические аналитики не исключают возможность проведения каких-либо акций со стороны заинтересованных сил, с целью склонить решения конклава в свою пользу. Именно поэтому похороны папы Павла Х сопровождаются такими беспрецедентными мерами безопасности. Воздушное пространство над Римом закрыто для полетов. Вооруженным силам Италии отдан приказ - сбивать любой летательный аппарат, нарушивший запрет. Над городом непрерывно барражируют двадцать вертолетов класса "Аллигатор", предназначенных для уничтожения террористов. Рим буквально наводнен сотрудниками спецслужб. Площадь около собора Святого Петра имеет тройной кордон из представителей армии, полиции и спецслужб. Высокопоставленные гости более чем из двухсот стран во время заупокойной мессы, как это могли видеть телезрители, были помещены в специальное, выполненное из прозрачного бронезащитного пластика, помещение. Это помещение, ко всему прочему, полностью герметично и имеет автономную систему воздухоснабжения. Ходят даже упорные слухи, что и гроб понтифика сделан из пуленепробиваемого материала, дабы пресечь любую попытку осквернить его тело. Несколько разведывательных спутников направили свои всевидящие телескопы и всеслышащие антенны на Вечный город...
    
Орбита Земли. Сто тридцать километров над Италией. Спутник "Cyclops- 6" системы "MSTS ". 12.15 по СЕВ .

     С высоты ста тридцати километров "итальянский сапожок" красиво выделялся на синей поверхности Средиземного моря. Верх голенищ "сапога" был украшен белой полоской - Альпы с их жемчужиной Монбланом вольно раскинулись на севере страны. Вдоль "сапожка", с севера на юг пролегла рельефная полоска - Апеннинские горы. Голубые прожилки - реки, испещрили все поверхность. По, Тибр, Рубикон, Магро, Арно, Базенто, Агри несли свои воды в Тирренское и Ионическое моря. Зеленая вставка на "голенище" - Паданская равнина шумела лесами.
    Рим, Марсель, Неаполь Венеция, Флоренция, Генуя из космоса казались огромными, неопределенного цвета и формы пятнами на ласкающей глаз зеленой поверхности Земли. Будто за долгую носку поистерлась кожа на голенище. А кто только не примерял на себя этот удобный, теплый "сапожок" за длиннющую историю человеческой цивилизации. И часто эта история шла отнюдь не по паркету. Этрусков и италиков, сменяли готы и лангобарды, на смену им пришли франки.
    И вот уже более тринадцати веков хозяином знатной "обувки" являются итальянцы. Но колесо истории не знает остановки. И как знать, может оно уже заканчивает очередной оборот. Ведь древние римляне владели Апеннинами чуть более тринадцати веков. А чем гордые основатели Pax Rome были хуже итальянцев, получивших международную кличку "макаронники"?
    Около огромного пятна римского мегаполиса чуткий телескоп спутника уловил красную вспышку. Умным приборам понадобилось не более пяти секунд, чтобы, замерив ее параметры, вынести безжалостный вердикт: "12?29' в.д; 41?50' с.ш. 12ч. 15м. 34сек. Пуск ракеты типа "Анаконда -5" класса земля-земля. Азимут полета - 47 градусов". Еще через пять десятитысячных секунды эта информация очутилась в главном компьютере штаба Южной группы войск НАТО в Неаполе. Электронный мозг обрабатывал эту информацию несколько секунд. По истечению третьей секунды наконец-то было выработано решение...
    
Италия. Воздушное пространство над Римом. Высота шесть километров. Борт истребителя-перехватчика "Торнадо - 45". Регистрационный номер F341. 12.16 по местному времени.

     Расположенная почти в самом центре приборной доски лампа вспыхнула тревожным красным цветом. Одновременно в наушниках двух людей, несущихся вместе с самолетом со скоростью тысяча километров в час над землей, глубоким грудным женским контральто раздалось: "Внимание! Боевая тревога! Направление двести десять. Воздушная цель - ракета "земля-земля". Высота восемь. Уничтожить".
    — Черт, Джордано. Вот тебе и тихая, благостная скорбь по случаю смерти папы! - капитан итальянских ВВС Николо Ферми уверенными движениями заваливал "Торнадо" на левое крыло, вгоняя его в нужный азимут.
    Его штурман молча щелкал тумблерами, приводя в боевую готовность две ракеты "Дротик" лазерного наведения класса "воздух-воздух", установленных на подкрыльевых подвесках. Вычертив в небе гигантскую петлю белого инверсионного следа, F341 лег на боевой курс.
    
Италия. г. Пратика ди Маре. Тридцать километров от Рима. Зенитно-ракетный комплекс "Patriot-4A" Вооруженных Сил Италии. 12.17 по местному времени.

     Резкий сигнал тревоги без остатка заполнил небольшое помещение командного пункта. Перед двумя офицерами-операторами на дисплеях одновременно вспыхнуло: "Внимание! Боевая тревога! Направление сто пятьдесят. Ракета класса "Анаконда -5". Высота восемь. Уничтожить". И тут же вспыхнул транспарант: "Комплекс переведен в автоматическое управление". Главный компьютер штаба Южной группы войск НАТО в Неаполе без всяких эмоций посчитал, что электроника выполнит эту задачу надежней человека. Повинуясь командам компьютера, локатор комплекса бесшумно развернулся в нужном направлении и выстрелил первыми квантами радиоволн. Спустя несколько мгновений кванты-разведчики вернулись, неся нужную информацию. Еще спустя две секунды компьютеру стало ясна траектория несущейся на высоте восьми километров стремительной стальной смерти. Следующие три секунды он придирчивым "оком" окинул три ракеты, пока еще мирно дремлющих в своих ложах - пусковых контейнерах. Сотни датчиков, установленных в ракетах, один за другим дружно "сказали": "Норма". И тут же электронный повелитель этих трех грациозных стальных тел отдал короткую команду - замкнулись необходимые цепи и через мгновение "гарем" опустел.
    
Воздушное пространство над Римом. Высота восемь километров. Пять километров до площади Святого Петра. 12.18 по местному времени.

     Даже матерый волк один на один не сможет одолеть кабана-секача. На стороне последнего жесткая, толстая шкура, огромные десятисантиметровые клыки и восьмикратное превосходство в весе. Но волк охотится не один. Охотится стая. И каким бы отважным, свирепым бойцом не был бы мощный кабан, против десятка мощных челюстей и еще большего количество мускулистых лап ему не устоять. Он может, подмяв, сломать хребет одному хищнику, распороть своими клыками брюхо другому, но ловкий сильный прыжок откуда-то из-за спины и вот уже безжалостные челюсти вцепились в его горло, валя обреченное животное на землю. И тут же такие же безжалостные челюсти крошат кости его лап, вырывают пах... и предсмертное хрипение возвещает об окончании удачной охоты.
    Ракета "Анаконда-5" - это хорошая ракета. Скоростная, с умной системой управления, способная резким маневром уйти от преследования. Но по ее электронно-железную душу отправилась "стая" - пять матерых, надежных "хищника" взяли ее след. Компьютер "Анаконды" учуял их и резким маневром, на пределе прочности ракеты, попытался уйти. Ракеты, посланные с истребителя, несущиеся навстречу "Анаконде", маневр повторить не смогли и пронеслись мимо. Но этим же маневром "крылатая змея" подставила бок трём другим хищницам. И те не замедлили им воспользоваться. Доворот на цель, расстояние между преследуемым и преследователями уменьшается до критического и практически одновременно срабатывают три детонатора. Железный шквал шрапнели мгновенно разваливает корпус "Анаконды", детонирует топливо его ракетного двигателя, и огненный клубок из обломков четырех ракет рушится на город.
    
Там же. Высота семь километров. Борт истребителя-перехватчика "Торнадо - 45". Регистрационный номер F341. 12.19 по местному времени.
    
   — Я F341. Воздушная цель уничтожена.
   — F341. Продолжайте патрулирование.
   — Есть продолжать патрулирование.
   — Николо, случаем Господь не перепутал похороны? - штурман "Торнадо - 45" смотрел на горящие обломки ракет, упавшие на замок святого Ангела и снесшие статую Михаила Архангела, поставленную туда в честь чудесного избавления города от чумы в средние века. От замка во все стороны разбегались перепуганные люди. - По такому сценарию Господь должен действовать при похоронах какого-нибудь величайшего грешника, проявляя этим свое неудовольствие столь пышной церемонией, а не при погребении Своего наместника на Земле.
   — Джордано, я знаю твердо одно. Мне здорово повезло, что я остался бездетным.
    
Рим. Площадь Святого Петра. 12.19 по местному времени.

     Главные ворота собора, под рыдания, аплодисменты, гул вертолетов, шелест флагов стали медленно закрываться. Сильный удар грома неожиданно обрушился сверху на скорбно стоящих людей. Толпа вздрогнула, сотни глаз устремились в безмятежно-синюю высь. Огненный клубок рушился с неба. Эта невозможная, сейчас, здесь, на похоронах Папы, на похоронах наместника Бога, иррациональная картина, подспудно, на генетическом уровне ассоциирующаяся со Страшным Судом повергла людей в столбняк. Спустя несколько десятков секунд огненный клубок исчез за собором. Вой сирен долго пробивался в сознание застывших людей. Наконец он пробился. Сознание того, что произошло что-то страшное, трагичное наотмашь хлестнуло по толпе, вызывая крики ужаса. Повинуясь безотчетному порыву, тысячи людей повалились на колени, протягивая руки к собору. Великое творение Микеланджело, отгородившись от людей наглухо закрытыми воротами было равнодушно и безмолвно. Как и бездыханное, отгороженное от мира пуленепробиваемой крышкой тело последнего понтифика.
   — Господи спаси! - словно стон вырвалось из грудей сотен тысяч людей.
    
...Только что нам стало известно, что во время похорон папы Павла Х была попытка осуществления теракта. С одной из ферм, расположенной в ста двадцати километрах от Рима была запущена ракета класса "земля-земля", способная нести до пятисот килограмм взрывчатого вещества. Ее цель - набитая под завязку скорбящими людьми площадь Святого Петра. И только благодаря четким действиям силовых ведомств теракт был предотвращен. Сейчас ведутся активные поиски террористов. Похоже, сбываются самые пессимистичные предсказания аналитиков - после смерти папы Павла Х развернется еще более агрессивное наступление ислама на христианство, и западную цивилизацию ждут суровые испытания.
    При поступлении новой информации мы немедленно о ней будем сообщать нашим телезрителям. Джон Макрой, Линда Вильсон для CNN из Ватикана. Не переключайтесь!
    
Окрестности Луны. 12.20 по СЕВ.
    
...Пространство вспучилось и выплюнуло из себя космический корабль. И в то же мгновение четыре торсион-датчика, укрытые бронеколпаками, в унисон сообщили центральному бортовому компьютеру, что корабль "Прорыв" находится в стандартном трехмерном пространстве Эйнштейна-Риммана. Гиперпорог успешно преодолен.
   — Ну здравствуй, Земля, - Борис Ковзан с волнением смотрел на дисплей. Прямо по его центру, окруженная крупными яркими звездами, плавала бело-голубая красавица Земля.
   — Господи, неужели мы у порога дома! - в глазах Хью Брэдлоу, второго члена экипажа, стояли слезы.
    
Соединенные Штаты Америки. Пригород Мэдисона, штат Вайоминг. Отель "Old Faithful". 16.15 по местному (горному) времени.

    - Дик, взять! - ярко-красный шар взмыл в голубое небо.
    Прочертив в нем невидимую крутую дугу, он на мгновение замер, словно раздумывая, не остаться ли ему в этой голубой благодати. Но неумолимые законы физики властно потянули его вновь на землю.
    За всеми этими эволюциями шара в небе наблюдала пара внимательных темно-карих глаз. Вот ярко-красный предмет устремился вниз, стремительно набирая скорость. Мощные лапы, оттолкнувшись от земли, бросили тело вперед. Секунда и могучая собака, в высоком прыжке взмыла в воздух. Собачий мозг считал лучше всякого компьютера. Небольшой поворот головы и сильные челюсти намертво вцепились в добычу.
   — Ура! Ура! Молодец, Дик! - девчушка лет десяти в легком белом платьице радостно запрыгала на месте, размахивая руками.
    Огромный черный ротвейлер, сжимая в пасти красный шар, большими прыжками устремилась к девочке. Буквально в нескольких сантиметрах от нее, взрыхлив лапами землю, собака остановилась. Маленькая, хрупкая детская рука безбоязненно схватила шар, со всех сторон зажатый зубами.
   — А ну отдай.
    Собака, игриво подалась чуть назад, легко потянув за собой и легкое тельце девочки.
   — Не балуйся, Дик. Немедленно отдай мяч.
    Страшные собачьи челюсти тут же покорно разжались.
   — Молодец, Дик, молодец. Хорошая собака, - маленькая теплая человеческая ладошка заскользила по лобастой собачьей голове.
    Но человеческий детеныш, впрочем как и любой другой, не склонен к статичности и долгим переживаниям. Он растет, развивается. Он должен за короткое время вырасти, окрепнуть, слабенькие, чуть сформированные мышцы должны превратиться в мускулы. Он должен всё потрогать, увидеть, почувствовать. Словом, он должен познать мир. И поэтому, повинуясь намертво вбитой в его подсознание программе, он бегает, прыгает, трогает, нюхает, смотрит - саморазвивающаяся кибернетическая система на начальном этапе своего развития.
   — Дик, догоняй, - девочка стремительно разворачивается и вот уже тонкие, худые, еще не превратившиеся в одно из прекрасных чудес, девичьи ноги мелькают в нескольких метрах от собаки.
    Умный пес еще несколько секунд неподвижно стоит, затем бесшумно, легко срывается с места. Могучие мускулы красиво перекатываются под шкурой, толстые лапы с силой отталкиваются от земли - прекрасное, грациозное создание природы во всей красе.
    Легко обогнав девочку, собака своим телом перегораживает ей путь. Смеясь, девочка легко разворачивается и бежит в другую сторону. И вновь умная собака несколько секунд выжидает, давая фору маленькому человеческому существу. Затем несколько сильных прыжков, радостный смех девочки и все повторяется сначала.
   — Ника, кушать, - на пороге небольшого двухэтажного дома появляется молодая женщина в цветастом легком платье.
   — Ма, ну можно я еще немножечко с Диком поиграю?
   — Нет. Иди кушай, тебе еще надо заниматься.
   — А потом можно я с Диком схожу посмотреть на Преданного?
   — Вот когда позанимаешься, тогда посмотрим.
    Девочка вздыхает и нехотя идет к дому. Собака несколько секунд смотрит то на нее, то на ее мать. Наконец собачий мозг принимает решение. Подбежав к девочке, Дик тыкается в нее, затем быстро ложится на брюхо, и ловко помогая себе передними и задними лапами, протискивается между девчоночьих ног. Пружины собачьих мускулов распрямляются, и вот уже девочка оказывается на собачьей спине. Радостные и счастливые два существа приближаются к крыльцу дома.
    Едва за девочкой закрылась входная дверь, послышалось легкое шипение, и в ста метрах от дома взметнулся высокий столб воды.

    Бесстрастный электронный луч, управляемый чуткими датчиками чертил прямую зеленую линию на экране монитора. В его левом верхнем углу, сменяя друг друга, мелькали цифры, отсчитывая время. Вот луч дрогнул, безупречная прямая линия сменилась густым частоколом невысоких зубцов. Тот час же под ними, словно давно, с нетерпением ожидая этого момента, высветились строчки текста. Их число быстро увеличивалось, одни, самые первые, уползали за край экрана, на месте них появлялись новые - мощный компьютер отображал на мониторе свой анализ полученного от многочисленных датчиков сигнала. Наконец анализ закончился. Торопливо бегущие строки исчезли. Повинуясь заложенной в него программе, компьютер вынес вердикт, что сигнал опасности не предвещает. Электронный луч продолжал без устали чертить прямую линию...

Белый дом. Овальный кабинет. 31 августа. Суббота. 21.05 по местному времени.

   Стивен Чейз был раздражен. Он не хотел себе признаться, но досада из-за сорванной рыбалки была едва ли не большей, чем раздражение от двух подряд ЧП с русичем. Но если в первом ЧП американские службы оказались на высоте, то во втором случае русич должен был благодарить за свое спасение только себя. И это только усиливало раздражение.
   "Впрочем, - оправдывал себя Президент, - раздражение из-за сорванной рыбалки и раздражение из-за нападений на Ковзана взаимосвязаны. Приземлись русич нормально в Киеве, и он бы сейчас ловил зеркальных карпов в пруду около своего ранчо, а не торчал в Овальном кабинете. И вместо умного, умного до раздражения, часто без обиняков говорящего неприятные вещи директора ЦРУ, советника по национальной безопасности Билла Реда, с ним бы находился веселый балагур Артур Рено. Его закадычный друг еще с веселых университетских времен, ныне владелец небольшой автомастерской так бесхитростно и непосредственно преклонялся ему, что это не могло не льстить" - Президент США еще раз окинул вечернее, с проступившими первыми звездами небо, вздохнул и отвернулся от окна.
   — Так что же получается? Сначала убивают двух сотрудников спецслужб, затем, несколькими часами позже, уничтожают два самолета, два военных самолета Соединенных Штатов, а советник по национальной безопасности докладывает Президенту, что он не только не может уверенно сказать, кто это сделал, но даже вразумительно не может объяснить, как уничтожены эти самолеты
   — Сэр, личность человека, стрелявшего в русича, установлена, хотя кто-то весьма искусно сделал ему пластическую операцию на лице. Это Джордж Кэмпбелл - гражданин нашей страны, бывший сотрудник спецподразделения ЦРУ. Уволен оттуда в девяносто первом году за грубые нарушения дисциплины и избиение офицера. До сегодняшнего дня считался погибшим - его автомобиль дотла сгорел в автомобильной аварии.
   — Покойник оказался живуч и чуть здорово не поссорил нас с русичами, - Стивен Чейз саркастически улыбнулся. - А в результате пластической операции он случайно не стал китайцем? - президент раздраженным жестом оттянул руками кожу около глаз, изображая "китайские глаза".
   — Что касается второго нападения на русичей, - продолжал директор ЦРУ, "не замечая" сарказма и раздражения Президента, - то этот вопрос сейчас активно прорабатывается министерством обороны, ЦРУ и АНБ. Скорей всего было применено ионосферное оружие. Над этим районом Атлантического океана, за четыре часа до этого гигантского электрического разряда, на высоте ста сорока километров пролетал большой китайский спутник, который вполне мог распылить специальный газ. А в момент разряда в тысячи километров от него находился другой китайский спутник.
   — Я это уже слышал. Но то, что китайский спутник пролетал за несколько часов до этого разряда над тем местом, еще ничего не доказывает. А второй их спутник вообще был за тысячу километров, - Чейз отошел от окна и сел за стол. - Садись, - он кивнул стоящему директору ЦРУ, на кресло, стоящее по другую сторону стола.
   — Спасибо, сэр, - Ред слегка отодвинул кресло и сел. - Наши специалисты утверждают, что именно так и должно приводиться в действие ионосферное оружие, - продолжил он прерванный разговор.
   — "Наши специалисты утверждают, что именно так и должно приводиться в действие ионосферное оружие", - Чейз раздраженно, с язвительной иронией повторил последние слова директора ЦРУ, - а ты не спросил у них, где наше ионосферное оружие?
   — Сэр, работы активно ведутся, но наши ученые никак не могут подобрать необходимые химические реагенты.
   — Химические реагенты? - хозяин Овального кабинета вопросительно посмотрел на Реда.
   — Сэр, кратко современная теория ионосферного оружия состоит в следующем. В ионосферном слое Земли, на высоте порядка ста сорока-ста пятидесяти километров распыляется огромное облако специального химического вещества. Под действием заряженных частиц ионного слоя, оно сильно электризуется и достаточно небольшого специального внешнего воздействия, чтобы мгновенно атомы этого вещества сбросили свой лишний разряд. Возникает гигантский электрический разряд.
   — И второй китайский спутник именно и осуществил это внешнее воздействие?
   — Да, сэр. Наши специалисты предполагают, что на его борту стоит мощный мазер, который мощным радиолучом ударил по облаку. А расстояние в тысячу километров необходимо, чтобы этим лучом охватить все облако.
   — Но облако было же распылено за несколько часов до разряда. Насколько я знаком с небесной механикой, оно тоже должно вращаться?
   — Совершенно верно, сэр. Совершив несколько оборотов над Землей, этот газ наэлектризовался, а как только облако оказалось в нужном месте, его, так сказать, подорвали.
   Выслушав директора ЦРУ, Чейз задумался, глядя на выключенный экран монитора, словно по неясным бликам, скользящим по его поверхности, пытался угадать дальнейшее развитие хода событий.
   — Билл, - наконец медленно заговорил он, - мы уже больше ста пятидесяти лет разрабатываем проект ХААРП , а в итоге.... А в итоге имеем то, что имеем, - последние слова Чейз почти раздраженно выкрикнул.
   В овальном кабинете повисла напряженная тишина. Наконец президент Соединенных Штатов вновь взял себя в руки.
   — Я все чаще и чаще ловлю себя на ужасной мысли, - голос Чейза, тихий и какой-то скрипучий, резко контрастировал с его гневным возгласом минуту назад, - что проект "Пора" был последним стратегическим проектом, где мы еще смогли опередить китайцев. Да и то, с помощью русичей. А тебе так не кажется?
   Директор ЦРУ ответил мгновенно, как совершенно очевидное:
   — Сэр, я давно уже говорю, что наша нация превратилась в скопление пресыщенных, ленивых эгоистов.
   — И предателей, - вставил президент.
   — И предателей, - охотно согласился советник по национальной безопасности. - И если не предпринять экстраординарных мер, мы скоро утратим лидирующее положение. Даже не так. Мы уже не лидеры, но мы еще на равных находимся в тройке лидеров. Пока на равных.
   — И что это за экстраординарные меры?
   — Не знаю, сэр, - после некоторой паузы ответил советник по национальной безопасности, - но боюсь, что это может знать только один человек. Тот, который в очередной раз подтвердил, что он любимец Бога, спасшись, побывав в гуще многомиллионного разряда, в тридцати километрах над Атлантикой.
   На темном экране президентского монитора скользили неясные блики, словно призрачные тени будущих событий.

   
   Киев. Центральная клиническая больница. Храм Святителя Михаила. 16.40 по местному времени.

   Слабый, подрагивающий огонек одиноко стоящей свечки резко контрастировал с приглушенным, но уверенным светом современных галогенных ламп, мягко заполнившим все небольшое пространство больничной церквушки. Церковь была пуста за исключением одинокой фигуры невысокого мужчины, прислонившегося к боковой стене.
   "Боже, помоги моему отцу", - в бесчисленный раз эта, незатейливая и стандартная для больничной церкви мысленная просьба одиноко взлетала под свод и тут же покинула церковь, чтобы слиться с невидимым огромным океаном других мыслей, толстым слоем, окутавшим планету.
    "Я тебя прошу, не дай ему умереть. Он так долго меня ждал и так много преодолел, чтобы увидеть меня. Он сумел обмануть даже смерть. И вот, едва дождавшись, он уходит. Боже, но это же несправедливо!"
   Легкое пламя свечи чуть вздрогнуло и на мгновение показалось, что оно вот-вот потухнет. Но вот язычок пламени чуть вытянулся, свет от него стал сильнее и ровнее. Вздрогнул и мужчина и поднял глаза наверх, словно пытаясь увидеть что-то за сводом церкви. На него сверху печально и сурово смотрел бородатый старец - большая икона Святителя Михаила в сумраке церкви, казалось, висела просто в воздухе.
   "Господи, что я говорю. Ты сколько раз спасал меня от неминуемой смерти, ты спас меня дважды всего несколько часов назад, а я что-то там говорю о справедливости. Господи, спасибо тебе и прости своего неразумного раба", - повинуясь безотчетному желанию, мужчина рухнул на колени.

   Борис Ковзан прибыл в Киев всего лишь час назад. Тогда, увидев за фонарем кабины F-300 ослепительный свет, он не раздумывая ни мгновения, дернул рычаг катапульты. Автоматика сработала безукоризненно. Несколько пластиковых рычагов мгновенно зафиксировали голову и ноги Бориса, отодвинули его туловище назад, придавая ему оптимальное для перенесения перегрузок положение. Одновременно с этим, до этого утопленные в стены кабины, выдвинулись два броневых листа, заключая русича в герметичную капсулу. Щелк, и отлетел фонарь кабины, отброшенный могучим набегающим воздушным потоком. И тут же запустился пороховой ракетный двигатель, вытолкнувший капсулу с человеком с погибающего самолета.
   Все эти стремительные операции в общей сложности заняли полсекунды - ровно столько, сколько могла противостоять миллионоградусной плазме электрического разряда титановая капсула кабины. И ровно столько сопротивлялись баки истребителя, почти уже до отказа заполненные водородом. Ярчайшая, похожая на миниатюрный ядерный взрыв, вспышка...
   Взрывная волна из легчайшего в природе газа, но при таких температурах и давлениях, ставшего буквально железным, обрушилась на уходившую на пятнадцати g спасательную капсулу... и спасла ее. Получившая здоровенный пинок "железной ногой" от легчайшего газа, она за несколько секунд покинула раскаленную зону электрического разряда. Обгоревший, оплавленный шар, быстро набирая скорость, устремился вниз, навстречу неторопливо катящимся волнам Атлантического океана.
   Спасательную капсулу, впрочем как и весь самолет, проектировали талантливые конструкторы, создавшие ей запас прочности, хватившего даже для этой экстремальной ситуации. Выдвинулись щитки-стабилизаторы, быстро прекратившие беспорядочное вращение стального шара. Почувствовав усиливающийся напор атмосферы, анероид отдал команду на раскрытие парашюта. И вот в небе над Атлантикой, на десятикилометровой высоте расцвел оранжевый купол спасательного парашюта. И эфир пронзил, увы, очень знакомый ему сигнал "SOS".
   Глобальная система спасения терпящих бедствие людей, правнучка созданной еще в двадцатом веке знаменитой КОСПАС-САРСАТ, сработала безупречно. Уже через час около чуть подрагивающей на волнах спасательной капсулы приземлился гидросамолет норвежских военно-воздушных сил. Оглушенного, помятого инерционными силами, в момент "пинка" по капсуле ударной волной достигших тридцати g, Павла Ковзана буквально на руках перенесли в норвежский самолет. Весь полет на евразийский континент в гудящей, словно растревоженный улей голове Бориса слабо пульсировала единственная мысль: "Все движения и действия летчика для катапультирования должны быть отработаны на земле до автоматизма. Летчик должен уметь на ощупь находить рычаг (шторку) или спусковую скобу катапульты" - невесть как всплывший из глубин памяти параграф инструкции по аварийным ситуациям для летчика Военно-Космического Флота Объединенной Руси. И только при подлете к Киеву, когда Борис уже относительно пришел в себя, ему сообщили, что он единственный, кто уцелел вчера, в тридцати километрах над Атлантикой. Русич этой информации уже даже не удивился, а лишь тяжело вздохнул.
   В Киеве он сразу потребовал, чтобы его отвезли в больницу к отцу. На все доводы врачей, что ему самому необходимо тщательно обследоваться, что его отец все равно еще без сознания, он упрямо повторял одну и ту же фразу: "Я хочу увидеть отца". Наконец, прилетевший встречать его в Борисполь, директор Службы безопасности Объединенной Руси Пустовойтенко приказал: "Пусть едет. Я все больше убеждаюсь, что он намного лучше знает, что делать, чем мы все тут вместе взятые".
   Отец лежал на кровати, посередине больничной палаты. Белоснежная повязка на голове, закрывала страшную рану. Заострившийся нос, провалившиеся куда-то внутрь глаза - все говорило о том, что этот человек опасно приблизился к той черте, которую рано или поздно переступают все.
   Сын молча подошел к отцу. Кто-то услужливо поставил рядом стул. Борис сел на него и сжал неподвижную руку отца в своих руках.
   Медленно, словно в одном ритме с лениво ползущими линиями на экране рядом стоящего монитора, текло время. И также не спеша, тягуче в голове у Бориса ворочался один вопрос: "За что?". Ворочался и не находил ответа, не в силах пробить великую стену, надежно отделяющую человека от понимания сути причинно-следственных связей этого мира. Как и не находят ответа миллионы людей, тысячелетиями бьющиеся головами об неё и видя лишь две насмешливые надписи, начертанные на ней: "На все воля Божья" или "Случайность".
   Вот и в голове Бориса, словно взбитая этим извечным вопросом, загустело, кристаллизировалась мысль: "На все воля Божья". И неудержимо захотелось помолиться, обратиться к Всевышнему с единственной, но часто трудно выполнимой просьбой: "Спаси отца".
   — Папа, я скоро приду, - вслух обратился Борис к лежащему без сознания человеку и быстро, не оглядываясь, вышел из палаты.
   — Где тут есть ближайшая церковь? - обратился он к одному из трех, приставленных к нему охранников.
   — Церковь?
   Борис не отвечая, продолжал смотреть на охранника. У того лицо из удивленного мгновенно приняло озабоченно-исполнительский вид.
   — При больнице обязательно должна быть церковь, - он метнул приказывающий взгляд на одного из своих коллег.
   Тот тут же бросился по коридору и открыл первую попавшуюся на его пути дверь. Через некоторое время из-за нее вышла пожилая женщина в белом халате. Быстро выхватив взглядом из людей, стоящих в коридоре, Бориса она непосредственно обратилась к нему:
   — Спуститесь на второй этаж, а там найдете.
   "Господи, Ты и так уделяешь мне слишком много внимания, но все же я прошу Тебя - спаси моего отца, не дай ему умереть. Прошу тебя, перенеси свою милость с меня на него", - из глаз, стоящего на коленях Бориса потекли слезы.
   И неожиданно он почувствовал, что словно с этим потоком слез, из него выходить напряжение, которое копилось в нем с того уже далекого августовского дня, когда он взлетел с космодрома Байконур на экспериментальном космическом ракетоплане "Х-3", чтобы после взрыва ракетоплана уже в космосе, спастись, "приземлившись" на американскую орбитальную станцию. Затем испытания на катапульте, для определения его везучести, аварийный старт на "Прорыве", полет в гиперпространство, попадание в черную дыру, возвращение из неё на Землю, бесконечное копание в его голове, многочисленные тесты на детекторе лжи, перелет в Америку, покушение, взрыв над Атлантикой. Все эти события щедрыми горстями насыпали напряжение в такую, принципе, хрупкую человеческую душу. Человеческую душу, загнанную чьей-то железной рукой в бесконечный лабиринт, скорее похожий на беличье колесо. И спицы этого колеса уже слились в сплошной мерцающий круг, напоминающий больше циркулярную пилу.
   Одиноко стоящий на коленях человек плакал долго. На твердый церковный пол тихо падали капли слез и также тихо капали в бездну вечности минуты.
   Наконец Борис медленно поднял голову. Все также слабо мерцал огонек одиноко стоящей свечи. Все также приглушенно блестели серебряные оклады икон, и все то же безмолвие заполняло церковь. Но все же что-то изменилось. Коленопреклоненный человек словно чувствовал это своей омытой, обнаженной душой. Тишина, до этого безучастно, окружавшая человека, наполнилось каким-то напряжением, вибрацией, слышимая только столь эфемерной субстанцией тела. Так наполняется дрожанием воздух от еле сдерживающего огромное давление котла, словно трепещущего от близкого взрыва.
   Борис медленно поднял глаза еще выше. На него смотрели пронзительные глаза древнего святого. Слабое пламя свечи, поставленной Борисом, отражалось в них. И в месте с мерцанием свечи мерцали и глаза - в них стояли слезы. Икона Святителя Михаила, простоявшая не одну сотню лет в центре Киева, заплакала...
   Резкое дуновение ветра затушило свечу - в церковь вбежал охранник.
   — Борис Иванович, Ваш отец ...
   Человеческий мозг, задействовав ни с чем не сравнимое по быстродействию подсознание, мгновенно сопоставив всё, только что увиденное, опередил произносимые слова.
   "Мой отец умер".
   — ... только что пришел в сознание.
   

   Тихий океан. Тайваньский пролив. Десять километров над Тихим океаном. Борт китайского стратегического бомбардировщика "Н-25". 22.40 по пекинскому времени.

   Многотонная махина, казалось, застыла в воздухе. Спереди, справа, снизу вольготно раскинул свои воды Тихий океан. И лишь слева, через бронебойные стекла стратегического бомбардировщика в легкой дымке просматривалась зеленая полоска земли - в пятидесяти километрах от самолета лежал остров Тайвань.
   Сравнительно небольшой островок, затерянный на огромных просторах Великого океана и угораздившего образоваться на стыке Филиппинской и Евразийской геологических платформ, трепало не только землетрясениями и тайфунами. В далекие времена служивший прибежищем для японских и китайских пиратов, он в середине двадцатого века стал приютом для сотен тысяч людей, бежавших сюда от коммунистических отрядов материкового Китая и чудом оказался не захвачен ими - помешали американские корабли, блокировавшие Тайваньский пролив. И вот уже больше двух веков Тайвань ухитряется оставаться независимым, находясь в ста шестидесяти километрах от полутора миллиардного Китая. И два века альма-матер пытается вернуть заблудшее дитя в свои объятия. Объятия, практически вплотную, а выражаясь военным языком, в упор приблизившиеся к острову и давно ставшие ядерными. На борту Н-25 находились две тактические ракеты с ядерными боеголовками.
   — Командир, через тридцать секунд достигнем расчетной точки, - штурман самолета капитан Дэн Цун не отрываясь, смотрел за электронной картой на своем дисплее.
   — Понял, - командир бомбардировщика майор Лин Мучжи коротко кивнул и тут же включил рацию.
   — Первый, я пятый. Мы в расчетной точке. Разрешите продолжение задания.
   Кодированный импульс с материка пришел почти мгновенно:
   — Пятый, я первый. Продолжение задания разрешаю.
   Мужской палец уверенно вдавил большую черную кнопку на панели управления, разрешая бортовому компьютеру продолжать выполнение полетного задания. Тот час далекий горизонт за стеклом кабины пошатнулся - ядерный бомбовоз, плавно накреняясь, совершал поворот. Но вот вновь горизонт встал в привычное горизонтальное положение.
   — Мы на курсе, - штурман подтвердил правильность действий компьютера.
   — Сейчас чан-кайшисты заметушатся. Шутка ли наш стратегический бомбардировщик над их территорией, - Лин Мучжи, положив руки на подлокотник кресла, наблюдал, как на дисплее увеличиваются размеры острова.
   — Еще пальнут сдуру.
   — Это было бы просто замечательно. Чан-кайшисты сбили китайский самолет, сбившийся с курса из-за неполадок аппаратуры. Уже бы через пару часов наши транспортники садились бы в Тайбэе , в его международном аэропорту. И с этого дня он назывался бы более благозвучно , - летчики рассмеялись.
   Сильный удар сотряс корпус самолета. Разом вспыхнули несколько аварийных ламп, сообщавших, что на борту пожар, разгерметизация, что вышли со строя электросистема и гидросистема. Словом стратегический бомбардировщик в одно мгновение превратился летящий по инерции кусок металла, начиненный ядерным оружием.
   — Что это... - герой Китайской народной республики, майор китайских военно-воздушных сил Лин Мучжи договорить не успел - топливо из разрушенного центрального топливного бака соприкоснулось с огнем.
   У бортового компьютера реакция была намного быстрее человеческой, при полном отсутствии эмоций. Поэтому за полсекунды до взрыва, хладнокровно просчитав ситуацию, он успел подать команду на аварийное сбрасывание ракет. Электрический импульс рванулся от него по кабелю, но тут же остановился, упершись в обрыв. А через полсекунды мгновенно родившийся огненный смерч вмиг развалил, в сущности, хрупкое тельце самолета. Еще через мгновение детонировали и ракеты...
   Обломки самолета, обугленные останки человеческих тел, надежно притянутые ремнями к пилотским креслам, рухнули в океан, в нескольких километрах от тайваньского побережья. Среди обломков падала и находящаяся в прочном металлопластиковом корпусе, практически неповрежденная ядерная боеголовка. Одна. Второй ядерной боеголовки на борту самолета не оказалось.

   
   Киев. Центральная клиническая больница. Храм Святителя Михаила. 16.55 по местному времени.

   — Нет!!! - страшная, неприглядная истина наотмашь хлестнула по глазам, раскаленной иглой вонзилась в мозг, чтобы взорваться там нестерпимой болью. - Нет!!!
   Мозг отказывался верить собственной же дешифровке электрических сигналов, идущих от глаз. Но сигналы эти все шли и шли, и вопящий мозг вынужден их был перерабатывать, выдавая один и тот же беспощадный результат: "Его отец болен, болен неизлечимой болезнью. И болезнь эта называется синдромом внезапного слабоумия или сокращенно СВС. СВС почти звучит как SOS - save our showers - спасите наши души. Но на этот, рожденный в двадцать втором веке, сигнал бедствия никто в мире на помощь человеческой душе прийти не мог. Она погибала безвозвратно.
   Ошибиться было невозможно. Эта болезнь, подобно другим страшным болезням, оставляла на лице свой неповторимый отпечаток, ставило свое "фирменное клеймо" - омерзительные, какие-то судорожные кривляния, текущая изо рта слюна и страшное, похожее на звериное, уханье.
   Эта страшная болезнь поражала исключительно людей, получивших вторую жизнь. Не всех, процентов десять. Но и технологии второй жизни было еще меньше пятидесяти лет. И все больше и больше фиксировалось случаев, когда человек, благополучно проживший в своей второй жизни несколько десятилетий внезапно, без видимых причин, заболевал этой страшной болезнью. Поэтому постепенно, с годами, рос этот страшный процент. И как не бились ученые в десятках лабораторий, причину этой болезни, равно как и способ ее лечения найти не могли. Как в двадцатом веке СПИД означал смертельный, не подлежащий обжалованию приговор, так в двадцать втором веке это же означал СВС, названный еще бичом избранных. Существовало и еще одно название - бич Божий. И кого хлестнул этот бич - погибал, погибал как человек. И это было страшнее смерти, страшнее для родственников и для окружающих людей. После смерти человек жил в памяти других людей, которые помнили его образ, характер, привычки, наклонности, помнили, как человека. В этом же случае близкий, любимый человек не уходил совсем, он оставался. Но оставался в виде кривляющегося паяца с вечно обслюнявленным ртом, жутко и беспричинно гогочущего или по-звериному ухающего. А если учесть, что право на вторую жизнь получали, как правило, знаменитые, известные всему человечеству люди, то превращение их в омерзительных фигляров, больно било по общечеловеческой психике и памяти. И все чаще и чаще слышался свист безжалостного бича. Это уже не носившие ранее этот "титул" и ставшие полулегендарными Аттила или монголо-татары, просто убивавшие своих врагов. Сейчас убивалось более вечное и более ценное, сейчас убивалась светлая память. И некогда элиту Земли наглухо, навечно запирали в звукоизолированные, прочные камеры, словно диких, взбесившихся зверей.
   Боль несколькими волнами прокатившаяся в голове, опустошила, забрала все силы и эмоции. Борис бессильно опустился на стул, стоящий рядом с кроватью отца. Уже не в силах смотреть на то, что стало с его отцом, он опустил голову и закрыл глаза. Медленно-медленно, перед мысленным взором на черном фоне проступил какой-то свет. Постепенно он оформился в прямоугольник. В темном провале прямоугольника зашевелились какие-то тени, складываясь в пока еще неясное изображение. Вот засветились две точки, свет их становился все ярче. Еще несколько секунд и словно кто-то невидимый тронул прямоугольник и все тени разом, словно в калейдоскопе, сложились в изображение. Перед внутренним взором Бориса Ковзана предстало изображение Святителя Михаила. В его глазах вновь блестели слезы.
   В голове, казавшейся из-за прокатившихся по ней огненных волн боли, выжженной пустыней, проклюнулись мысли.
   "Господи, увидев слезы Твои, я подумал, что ты скорбишь об умершем моем отце. Но в мире уже есть то, что страшнее смерти. Неужели это Ты так жестоко караешь людей? За что?"
   Глаза святого светились все ярче и ярче. Они уже начинали больно резать глаза. Борис открыл их и сразу реальный мир ворвался в мозг - сумасшедший отец, лежащий на больничной кровати. Нет, уж лучше яркий свет!
   Лицо святого исчезло - яркий, слепящий свет бил прямо в мозг сидящего с закрытыми глазами человека. И вместе с этим потоком света исподволь приходило понимание того, что выплаканное там, в церкви напряжение было не окончанием пути, не окончанием лабиринта. Господь милостиво убрал часть стресса, зная, что этой голове предстоит еще много испытаний и что в противном случае она просто не выдержит. Беличье колесо и не думало останавливаться. Оно вздрогнуло, перед тем, как закрутиться еще быстрее.
   Ослепляющий свет заполнил уже весь мозг без остатка, проник в его самые потаенные уголки. Под этим испепеляющим напором рушились, исчезали, испарялись любые, самые надежные переборки, закрывающие глубинные, потаенные подвалы подсознания. И до этого, надежно упрятанная информация рванулась наружу, в расчищенное светом место. И мгновенно, до этого скрытые электрические импульсы сложились вместе, словно запитав "телевизор", на "экране" которого возникла яркая, четкая картинка - информация, которую долго и безрезультатно пытались вытянуть из головы Бориса новейшие приборы.
   — О, Господи! - сидящий на стуле человек схватился за голову.
   Возникшая в его голове "картинка", возникшая без всякой связи с происходящими событиями, без всяких усилий с его стороны ошеломила его. Он первые мгновения "показа" даже не мог сообразить, откуда в его мозг попала эта разворачивающаяся перед ним картина грандиозного природного катаклизма.
   Понимание пришло несколькими секундами позже.
   — О, Господи, - вновь пробормотал Борис, - я, кажется, вспомнил, что видел в этой чертовой черной дыре, - он вскочил со стула.
   Жуткий, леденящий душу хохот заполнил небольшую больничную палату. Борис вздрогнул и невольно посмотрел на источник этих кошмарных звуков. С перекошенным в ужасном ироническом смехе ртом его отец будто подмигивал ему безумными, вытаращенными глазами.
   — О, Господи, - в третий раз за эти несколько минут человек воззвал к Всевышнему.
   Зажав ладонями уши, Борис выскочил за дверь. А вслед ему несся страшный, нечеловеческий хохот, будто что-то, неподвластное земному разуму смеялось над тщетой человеческих усилий.

   
   Соединенные Штаты Америки. Нью-Йорк. Центр клонирования животных. 1 сентября 2193 года. Воскресение. 12. 10. по местному времени.

   — Как только Вы переведете деньги на счет центра, мы начнем процедуру клонирования Вашей собаки.
   — И когда Дик... э, вернее эта собака появится на свет?
   — Собака - не человек, а только его друг, - на предупредительно-официальном лице сотрудника центра клонирования мелькнула улыбка, - поэтому доращивание пса до возраста Вашей погибшей собаки, то есть до возраста одного года в инкубаторе займет всего двое суток.
   — И этот пес будет точной копией Дика?
   — Мистер Симпсон, - лицо сотрудника института вновь приобрело привычное для себя предупредительно-официальное выражение, - Вы хотите заказать весь пакет услуг, который предусматривает не только простое клонирование животного, но и внедрение в его подсознание привычек, зрительных образов и запахов его...э предшественника. Мы гарантируем, что принесенные Вами видеоролики будут запечатлены в мозге собаки. Также как и запахи с принесенных Вами вещей. Естественно, абсолютной копии быть не может, я имею ввиду с точки зрения привычек и наклонностей. Животным пока не внедряют чип сбора информации, поэтому что-то будет упущено. Но Вашу дочь эта собака будет любить также как и прежняя, может даже сильнее. Ручаюсь.
   — И когда можно будет забрать собаку?
   — Когда Вы переведете деньги центру?
   — Сразу после нашего с Вами разговора.
   — О'кэй. Сегодня же мы из клеток Вашей погибшей собаки извлечем необходимую информацию и тут же запустим инкубатор. И послезавтра, Вашу собачку можно будет забирать.
   — А привычки, память?
   — Всю информацию мы впечатаем в мозг животного в процессе доращивания.
   — И эта собака будет отзываться на кличку Дик?
   — Это и будет Дик, мистер Симпсон.

   Оплатив процедуру клонирования прямо из банковского терминала, установленного тут же в Центре клонирования животных, Джек Симпсон вышел на улицу. Огромный мегаполис жил своей обычной жизнью, абсолютно равнодушный к проблемам одного простого человека. Миллионы винчестеров стремительно вращались в миллионах компьютерах, разгоняя и разгоняя темп жизни, уже давно похожий на буйный, очертя голову галоп взмыленной лошади, почему-то названный красивым словом прогресс. По улицам сновали миллионы машин, помогая людям успеть за этим прогрессом. По скрытым от глаз проводам неслись могучие тысячекиловаттные потоки энергии, которые, подобно волшебной лампе Алладина, исполняли любые человеческие желания: в еде, тепле, развлечениях и даже в бессмертии. И, казалось, этому безостановочному движению живых и неживых частиц Вселенной, этой комфортной жизни не будет ни конца, ни краю. Но за тысячи километров отсюда, над Тайваньским проливом уже взорвался китайский стратегический бомбардировщик...
   Над головой чуть слышно громыхнуло. Джек машинально поднял голову - но на небесном полотне было ни облачка. Лишь оставляя за собой белый след, по голубому полю неслась точка.
   "Стратосферник пошел на Лос-Анджелес, а может еще дальше", - у мужчины почему-то тревожно кольнуло сердце. Вздохнув, он взмахом руки остановил такси.
   — В аэропорт, - через два час у Джека Симпсона был самолет в Шайенн - административный центр штата Вайоминг. А оттуда на самолете местных авиалиний он уже доберется в свой родной Мэдисон.
   
   
Портланд, штат Орегона. Шелвуд-парк. 1 сентября 2193 года. 21.30 по местному времени.

   Праздник неуклонно приближался к своему зениту, как тот огромный воздушный шар, болтающийся в ста метах над землей. Этот анахронический, даже по меркам позапрошлого века летательный аппарат вновь, после нескольких десятилетий забвения, входил в моду. Очевидно человечество, в очередной раз пресытившись техническим прогрессом, опять слегка стало ностальгировать за добрым прошлым. За прошлым, когда летать можно было, просто включив газовую горелку, и не надо было опасаться взрыва стратосферного орбитального транспортника с ядерным реактором на борту.
   На белой поверхности шара, светящимися, переливающими всеми цветами радуги буквами было написано на русском и английском языках: "День Знаний". Находящиеся в корзине баллоны с легким шипением выбрасывали из себя невидимый газ, на котором, установленные на земле лазеры, как на полотне, рисовали видеоклипы. Гуляющая в парке молодежь, гулом одобрения, свистом, улюликаванием и радостными криками приветствовала своих кумиров - в ста метрах над землей они пели и танцевали, рожденные синхронными прыжками мириадов взбаламученных электронов внутри лазерных кристаллов и мириадами других электронов, снующих в чипах управляющих компьютеров. Словом, человечество, если и ностальгировало по избушке на курьих ножках, но только с системой полного жизнеобеспечения с домашним роботом во главе.
   Ниже шара, в метрах двух от земли клубился другой, информационный слой, сотканный из тысяч русских и английских фраз.
   — Ну как лето провел?
   — Anguish ! Единственная отрада - два weeks на Гавайях. Девчонки там супер!
   — Maykl, you did not call to me within a month !
   — Джеки, я потерял номер твоего телефона. Sworn !
   — Или через неделю мы надерем им arses, или нам незачем играть в баскет.
   — Ну дринкнули мы с ней. Потом то, се.
   — Что се? не темни!
   — Has launched a shuttle !
   — Ма, crumps to me icecream .
   — Скоро там salute будет? Вечно затягивают.
   На несколько мгновений, как по команде, это интернациональное бормотание смолкло.

Расскажи всем, давай без дураков,
О том, как ты живешь на деньги родаков,
О том, как ты играешь беспредельный хардкор,
И как продажным тварям ты даешь отпор!
Яростно рвануло с неба. И тут же утонуло в мощном, в тысячи глоток восторженном вопле. Киловатты звука и света обрушивались на возбужденную толпу. И словно ловя их, на земле поднялся лес рук. А на небе патлатые парни дрались друг с другом, кроша гитары о головы друг друга.

Блюститель чистоты панк-рокерских рядов
Слишком мало рока и очень много слов
Ты промываешь мозг почище МТV
Я манал тебя и таких как ты!
   За всем этим массовым помешательством наблюдала группа из двадцати молодых арабов, сидящая на принесенных пластмассовых стульях, возле небольшого фонтана.
   — Таймулла, Камал, начинайте, - спокойным твердым голосом отдал распоряжение один из парней.
   Две темные головы синхронно кивнули. Через пару секунд, возле мирно болтающей под деревом парочки, возникли две фигуры.
   — He exactly so has said ! - смеясь, сказала девушка.
   — Lie can be four types: lie, impudent lie, statistics and citing. At you what? Citing?
   Раздавшийся смех молодых людей грубо прервал окрик:
   — Hey you, slut, who this you has already hooked on?
   — That? - парень, разговаривавший с девушкой, резко развернулся в сторону арабов.

Если б ты на самом деле мог сделать что-нибудь сам
Если бы хотя бы десять слов привели к делам
Я бы сказал да ты панк, а я дерьмо
И если б только это тебе помогло
   Один из арабов молча ударил его по лицу. Белый парень не удержался и упал на траву. Араб подскочил к нему и стал избивать ногами. Второй, схватил девушку за руку и потянул к себе.
   — Help!
   Араб повалил девушку на траву и, схватив за обе руки, стал тащить ее в сторону оставшихся сидеть своих друзей. Девушка отчаянно вырывалась, постоянно крича:
   — Help! Help!
   Белому парню, удалось схватить избивающего его араба за ногу и резко потянуть на себя. Тот не удержался и тоже упал на землю.
   Воспользовавшись на несколько мгновений предоставленной свободой, он рванул из кармана мобильник и нажал кнопку тревоги. Резкий, противный звук, на миг заглушил вопящие небеса.

Что если он не такой как ты?
Разве это повод для начала войны?
И если ты не такой как я
Разве это причина ненавидеть меня?
   Араб попытался выхватить надрывающийся телефон. Молодые люди, вцепившись, покатились по траве. К ним уже ринулись, привлеченные шумом, другие парни, пришедшие на праздник в парк.
   — Вечерний воздух прорезали крики:
   — Опять арабы!
   — Наших бьют.
   — Fighting shaheeds
   Оставшиеся сидеть арабы вскочили со стульев. Мгновение и ножка стула отстегивается, превращаясь в первоклассную дубинку. Зажимая их в руках, выходцы из Азии ринулись на выходцев из Европы. Несколько секунд и на лужайке завязалась отчаянная потасовка. Воздух наполнился шумом борьбы, разукрасившись русскими, английским и арабскими ругательствами:
   — Получай, зараза!
   — Fucking shit!
   — I shall break your prick!
   — You fall out!
   — Эйри фи дамирак!
   Вооруженные дубинками, молодые арабы легко сбили первую волну нападавших, колотя ими по головам, плечам, животам. Но американцев было больше. И после некоторого замешательства, они, пользуясь своей численностью, окружили арабов со всех сторон и стали нападать сразу двумя-тремя человеками на одного араба.

Слишком много ненависти.
Подумай об этом!
Никто не ищет друзей, каждый ищет врагов.
Враг обязательно найдется где-то
Вот уже дубинки замелькали в руках американцев. Арабов поглотила русско-англоязычная толпа.
   — Бей черномазых!
   — Have got! Crap !
   В воздухе громыхнуло и над парком вспыхнули огни салюта. Небеса разукрасились во все цвета радуги. И вслед за первым раскатом последовала канонада рокочущих, свистящих, визжащих звуков, сопровождающихся неистовым калейдоскопом красочных огней.
   — Die, bitch!
   — Slops Arabian!
   В несущиеся с небес децибелы грохота вплелся, тихий на этом фоне, вой полицейской сирены. Сразу с десяток сине-белых машин вломилось в парк. Утюжа траву, они окружили дерущихся. Несколько хлопков и сотню квадратных метров ристалища накрыла прочная, почти невидимая сеть. Мгновенный импульс электроразряда и почти две сотни мальчишек безвольно валятся на землю. По их телам скользят веселые блики праздничного салюта.

Кто они, чтобы учить тебя?
Кто они, чтобы лечить тебя?
Кто они? Кто они чтобы знать кто ты?
   Вчера, 31 августа, в 22.45 по местному времени или сегодня, 1 сентября, в 9.45 по Вашингтону, при боевом патрулировании, при невыясненных обстоятельствах взорвался китайский стратегический бомбардировщик Н-5. Его обломки упали в территориальные воды Тайваня. Двое летчиков, находившихся на его борту, считаются без вести пропавшими. Через час после произошедшего инцидента по китайскому телевидению выступил министр обороны Китая Жу Фэн, который обвинил Тайвань в уничтожении китайского самолета, непреднамеренно, вследствие сбоев работы навигационного комплекса, вторгшегося в воздушное пространство этой страны. Он подчеркнул, что никаких предупреждений со стороны Тайваня, как это принято международной практикой, не было, а сразу была осуществлена ракетная атака на самолет. Также министр обороны Китая сообщил, что его правительство сейчас прорабатывает различные варианты ответных шагов. Какие это варианты и предполагают ли они силовое воздействие, Жу Фэн не уточнил.
   После выступления министра обороны Китая, министерство иностранных дел Тайваня выпустило коммюнике, в котором отрицается какое-либо участие Тайваня в произошедшем инциденте. В нем подчеркивается, что военный самолет Китая находился в воздушном пространстве Тайваня всего несколько минут, и противовоздушные силы Тайваня еще ничего не успели предпринять, в том числе сделать предупреждение. В коммюнике также сообщается, что правительство Таиланда настаивает на детальном изучении обстоятельств гибели китайского военного самолета с широким привлечением международных экспертов.
   Как известно, стратегический бомбардировщик Н-5 способен нести на своем борту ядерное оружие. И скорей всего, в момент катастрофы оно находилось там, так как бомбардировщик осуществлял боевое патрулирование. Если данное предположение подтвердиться, то это будет первым крупным инцидентом с ядерным оружием, произошедшим после взрыва ядерного устройства в здании Главного технического управления ООН в Нью-Йорке пятого мая две тысячи сто девяносто первого года. И этот инцидент может существенно осложнить и без того не безоблачные отношения Тайваня с Китаем, который вот уже полтора века продолжает считать Тайвань своей законной территорией.

Париж. Проспект Виктора Гюго. 2 сентября 2193 года. Понедельник. 9.15 по местному времени.
    
    Роскошный пятиэтажный особняк двадцатого века празднично блестел своими окнами в лучах утреннего солнца. И благодаря этим лучам, отражение
.........................................................

Париж. Международный аэропорт имени Шарля де Голля. 5 сентября. Четверг. 8 ч. 20 м по местному времени.
    
    Боинг-929 коснулся французской земли точно по расписанию - в восемь двадцать. Тяжелая машина, плавно замедляя ход, пробежала свои два с половиной километра взлетно-посадочной полосы, затем не спеша проехала с полкилометра по рулежной дорожки и замерла около третьего грузового терминала. Молодой араб в черных солнцезащитных очках, лениво перекатывая во рту жевательную резинку, наблюдал за этими маневрами стоя около легкового ярко-красного цвета 'Пежо' с надписями 'Международный аэропорт имени Шарля де Голля' по бокам и на капоте. Едва огромные колеса самолета, сделав последний оборот, замерли, он ловко вскочил в машину. Плевок жвачкой в открытое окно и отрывистая, гортанная команда водителю:
    — Трогай, - и 'Пежо' поспешил к замершему 'Боингу'. И словно приглашая эту миниатюрную по сравнению с ним блестящую машинку на свидание, самолет плавно, элегантно опустил перед ней трап грузового люка. 'Пежо' принял это предложение и ловко взбежал по нему внутрь воздушного гиганта.
    К машине уже спешил сопровождавший груз экспедитор. Не доезжая буквально метра до него, красный автомобиль остановился и молодой араб, все также ловко, выскочил из автомобиля. За ним вылезли двое его подчиненных.
    — Доброе утро. Старший таможенный инспектор аэропорта Абу Абдульхайр, - французский таможенник протянул правую руку для пожатия прилетевшему тайванцу.
    И тут же на бейдже прилетевшего тайванца вспыхнул зеленый свет - электроника подтверждала полномочия араба, приняв кодированный сигнал с его бейджа.
    — Доброе утро. Заместитель директора цирка Цун Вао.
    Теперь на бейдже француза вспыхнул зеленый свет - две электронные системы обменялись 'рукопожатием'. За ними последовали люди.
    — Что ж, приступим? - Абу вопросительно посмотрел на тайванца.
    — Прошу, - тайванец протянул ему тонкий листок бумаги - таможенную декларацию, затем сделал широкий приглашающий жест в глубину самолета.
    Контейнеры выстроились четырьмя безукоризненными рядами, чем-то напоминающие древних витязей, закованных в латы и готовых к бою. Араб скользнул по ним взглядом, затем по таможенной декларации.
    — Франсуа, ты проверяешь этот ряд, - кивок головой на крайний левый ряд, а ты, Абдулла, этот, - кивок на следующий ряд.
    Его подчиненные, кивнул головами в знак согласия, приступили к своей работе. Абу Абдульхайр, не спеша, вытащив из кобуры на поясе сканер, подошел к крайнему правому ряду. Нажатие кнопки и на экране сканера тут же вспыхивает информация о контейнере. Затем вспыхивает желтая лампа - радиационный фон в норме. Вслед за ней синяя - электромагнитный фон в норме, наступая ей на пятки, вспыхивает розовая лампочка, подтверждающая отсутствие взрывчатых и других опасных химических или биологических веществ и тут же к своим подругам присоединяется зеленая лампа, подтверждая целостность и идентичность печати. И как завершающий аккорд проверки - мелодичный звонок - с этим контейнером все о? кэй, он не представляет опасности и может быть допущен на территорию Франции. Араб дружески улыбнулся тайванцу и подошел к следующему контейнеру.
    Время от времени, вразнобой грузовой отсек самолета пронизывали мелодичные трели - контейнеры один за другим получали временную французскую прописку. Абу подошел, к последнему непроверенному контейнеру, притаившегося в глубине отсека. Белые цифры '135' четко выделялись на ярко-красном фоне. Еще раз сверился с таможенной декларацией. Закончив свою работу, к нему подошли его подчиненные.
    — Господин Абдульхайр, все в порядке, - один за другим доложили они.
    — Хорошо, - кивнул он и навел сканер на стоящий перед ним контейнер. Желтый... синий... розовый... зеленый - разноцветная дорожка как указатель в сторону Франции. Мягкий электронный перезвон - soyez les bienvenus a la France !
    На лице тайванца расплылась довольная улыбка. Араб улыбнулся в ответ. Заулыбались его подчиненные.
    — Господин Цун Вао, - Абу улыбнулся еще шире, - в соответствие с Законом о таможенном досмотре мы имеем право на выборочное вскрытие контейнеров.
    — Да, да, конечно, - тайванец изо всех сил держал приветливую улыбку на лице. - Какой контейнер Вы желаете осмотреть?
    — Давайте... - араб сделал паузу, скользя взглядом по ярко-красным бокам контейнеров, его рука с зажатым в кисти сканером начала медленно подниматься, словно прицеливаясь, - ... этот, - сканер смотрел на цифру '135', - ... хотя нет, давайте этот, - Абдульхайр указал на соседний контейнер.
    Цун Вао подошел к указанному контейнеру, вытащил из кармана небольшую черную коробочку электронного ключа и набрал на ней номер контейнера. Нажатие кнопки, легкий щелчок и верхняя половина контейнера откидывается назад. Взору открылся светло-желтый куб, по всей поверхности усыпанный небольшими отверстиями - генератор объемного поля. Внутри этого ящика образуются мириады микрочастиц из специального полимерного состава. Через отверстия-сопла они выдуваются наружу, образуя невидимое облако, в котором лазерные лучи, выводя свои па, образуют практически неотличимый от настоящего виртуальный мир. Десяток таких генераторов и можно воочию увидеть как, например, разрушается дом. Вас даже по лицу хлестнет тугая волна воздуха, исходящая от рушащихся стен, а глаза запорошит взаправдашняя пыль. Пару сотен светло-желтых ящиков и по горящему древнему Риму побегут обезумевшие от страха люди, а венценосный психопат Нерон на Палатинском холме будет играть на арфе. Сотня тысяч - и в 'ящик' сыграет иллюзорное государство. Несколько миллионов обеспечат апокалипсис псевдоцивилизации. Как все просто: миллионы строк управляющей программы, миллионы светло-желтых кубов и мириады частиц, от которых, бесконечно отражаясь, лазерные лучи нарисуют грандиозную картину Конца. В реальном мире все может произойти еще проще. Не надо ни сверхсложной программы, ни миллионы мудреных каких то ящиков. Достаточно одного ящика, например с цифрой '135' на ярко-красном боку. Остальное довершит сама природа...
    Тайванец вопросительно посмотрел на Абдульхайра. Тот вновь улыбнулся и молча своим сканером поставил электронную печать на таможенной декларации.
    — Добро пожаловать во Францию, господин Цун Вао.
    
    Глядя вслед аэродромному трейлеру, увозящего последние контейнера, исполняющий обязанности начальника таможенной службы третьего терминала Абу Абдульхайр вынул из кармана свой мобильный телефон:
    — Дядя Наджи, извините, но я сегодня немного опоздаю... Нет, нет, все нормально... До встречи.
    Уже в здании аэропорта, в своем небольшом кабинете молодой араб вытащил из своего сканера крохотный чип, блокирующий работу его анализаторов и заставляющий в любом случае светиться разноцветным лампочкам.
    'Эти европейцы сами помогают нам стать хозяевами на их земле, - сильные пальцы сжали электронную крохотульку, превращая ее в небольшую горсть пыли, - сами помогают нам стать хозяевами их женщин, - небрежное движение рукой, стряхивающее пыль прямо на пол, - пыль она и есть пыль'.
    Затем те же сильные и уверенные пальцы нажали несколько кнопок на мобильном телефоне:
    — Моя беленькая азза , я по тебе соскучился. Жди сегодня вечером своего скакуна.
    
    Спустя полчаса на стол министру государственной безопасности Китая легла шифротелеграмма от французского резидента: 'У дяди все нормально'.
    
    
    Соединенные Штаты Америки. Штат Вайоминг. Йеллоустонский национальный парк. Борт вертолета 'CH-87 Чинук' 12. 20 по местному времени.
    
    'Господи, каковы же должны быть силы, чтобы вот так разломить земную поверхность, словно яблоко?', - Борис Ковзан с восхищением смотрел из окна вертолета на проплывавший в ста метрах под ним Великий каньон или как его тут называют Гранд Каньон.
    Будто чьи-то гигантские, обладающие неимоверной силой руки схватили земной шар, сжали, надавили и шарик не выдержал, треснул. Образовалась 'трещинка' - триста шестьдесят метров глубиной, восемьсот шириной и двадцать километров длиной. А на ее дне, словно у незаживающей, постоянно сочащейся раны бешено несется и пенится вода - на север, к своей великой сестре Миссури пробирается река Йеллоустон.
    — Красиво? - сидящий напротив Бориса парень в дымчатых очках улыбнулся.
    — Очень!
    — Хотите, расскажу древнюю индийскую легенду об этом каньоне? - улыбаясь, американец смотрел то на Ковзана, то на сидящую рядом с ним Феклу.
    — Конечно хотим, Кларк! - воскликнули те хором.
    — Тогда слушайте. Однажды на этой земле жило племя индейцев. И был у них молодой и красивый вождь, - древняя легенда, рассказываемая на русском языке, с акцентом, причудливо переплеталась с гулом вертолетного двигателя, создавая необычный колорит. - Многие девушки этого племени мечтали, чтобы он их пригласил в свой вигвам. И для этого какие они для него танцевали танцы в свете вечернего костра, и какие пели песни под черным звездным небом! Но ни на одну из них молодой вождь не обращал внимания. Часто вечерами, когда молодые парни и девушки веселились у костра, он в задумчивости сидел один и смотрел на желтую луну. И вскоре племя облетела удивительная весть - молодой вождь задумал построить лестницу до неба, дотронуться до луны и попросить ее стать его женой. И в этом деле он просил помощи племени. Собрались старейшины на совет. Долго думали они, передавая друг другу трубку раздумий, набитой душистыми травами, помогающими воспарить над повседневностью. Наконец самый старый индеец племени, последний раз затянувшись, встал и сказал: 'Пусть племя помогает тебе! Пусть у вождя нашего племени будет самая красивая жена, и к нам тогда будут благословенны боги'. И закипела работа. Мужчины рубили деревья, очищали с них сучья и кору. Женщины из коры делали канаты и связывали ими стволы деревьев. И лестница стала быстро расти. А вечерами, после утомительной работы, все так же разжигался костер, и молодые люди устраивали пляски, хороводили вокруг вождя, показывая луне, каков у них жених. Но безмолвно проплывала над ними Луна. Как-то шум и гам привлекли внимания бога земли. А когда он узнал, что задумали индейцы - взять для своего вождя в жены его дочь, прекрасную Луну, то просто расхохотался. И разверзлась земля от этой улыбки. И провалились в эту пропасть и лестница и все, кто ее строил. А Луна все также безмолвно проплывала в ночном небе.
    — Мда... людей погубила улыбка бога... - тихо пробормотал русич.
    — Что ты сказал? - американец наклонился к нему.
    — Да так... ничего.
    — Понятно, - Кларк вновь откинулся на спинку сидения и тут же автоматически, профессиональным взглядом оглядел все вокруг.
    Тридцатилетний Кларк Ларионов был из семьи выходцев из Руси. В уже далеком сейчас двадцатом веке в Америку перебрался хоккеист Ларионов. Здесь родились его дети, у тех детей родились свои дети и так далее. Словом жизнь продолжалась, и один из корешков могучего корня homo sapiens в новых условиях прижился, стал ветвиться и утолщаться. И видно что-то там было в генах у первого американского Ларионова, потому что во всех последующих поколениях Ларионовых обязательно был хоккеист. Не было исключением и последнее поколение хоккеиста из Руси - с десятилетнего возраста Кларк играл в хоккей. Сразу же обнаружился задиристый, драчливый характер паренька. Чуть что - припечатали к борту их форварда или, не дай бог, грубо обошлись с вратарем их команды, Кларк мгновенно сбрасывал хоккейные перчатки и с кулаками набрасывался на обидчика. А на телосложение парня Господь не поскупился. Что называется косая сажень в плечах, мощные, мускулистые руки и ноги, кулаки - угадай в какой руке баскетбольный мячик. Так что практически сразу у далекого потомка русича появилось резко выраженное амплуа - тафгай - хоккейный драчун, игрок, чья основная обязанность кулаками защищать своих партнеров по команде от грубой игры противника. В семнадцать лет Кларк Ларионов уже играл за юношескую сборную США. В восемнадцать - за основную сборную страны. Он выходил на лед, высокий, чем то похожий на рыцаря - шлем, закрывающий все лицо, массивная амуниция, нарукавники, наколенники, только вместо меча клюшка. Правда, очень часто, в руках Кларка клюшка превращалась в 'меч', которым он 'воспитывал' игроков чужих команд. Естественно, доставалось и молодому тафгаю. Сломанная ключица, два раза сломанная рука, выбитые три зуба - достойный послужной список Кларка Ларионова. А в двадцать один, играя против знаменитых 'Могучих уток' из Анахайма он сломал ногу главному 'селезню' этой команды, любимцу всех Соединенных Штатов нападающему Генри Самуэлю. И напрасно Кларк и на телевидение, и в газетах доказывал, что все произошло случайно. Ему никто не поверил. И как водится по закону подлости, это произошло накануне чемпионата мира по хоккею в Стокгольме. Американцы полетели за океан без своего ведущего форварда. И в решающем матче за 'золото' проиграли сборной Объединенной Руси. И это после пяти подряд выигранных мировых первенств и двух Олимпиад. В мгновение ока Кларк Ларионов превратился в изгоя. На следующий день после поражения все ведущие американские газеты, все информационные сайты, анализируя причины проигрыша национальной сборной, как по команде, в один голос назвали главной причиной этого Ларионова. Ему вспомнили и травмы других игроков, полученные из-за него, вспомнили и его русское происхождение. 'Нью-Йорк Таймс' вышла с заголовком на первой полосе: 'Так что дороже Кларку Ларионову - Русь или Америка?' В первой же игре после всех этих событий ему сломали правую ногу - ту же, что была сломана и у Генри Самуэля. В той потасовке за него из своих никто не заступился. Даже не помогли подняться и уехать со льда. Выйдя из больницы, Кларк уволился из команды. Его никто не останавливал. 'Detroit Red Wings ' даже для приличия на прощание не махнула крылом.
    Пригрело бывшего тафгая ... ЦРУ. Его дядя, высокопоставленный чиновник в Лэнгли, предложил племяннику попробовать себя на новом поприще, обещая, что адреналином он будет обеспечен, да и деньгами тоже. В злой умысел Ларионова в пользу исторической родины его предков - Руси, ЦРУ не верило, вернее, точно знало, что его не было. На соответствующий запрос главный компьютер в этом шпионском ведомстве высветил длиннющий ряд девяток, характеризуя надежность Кларка Ларионова. Впрочем, стопроцентную надежность этот компьютер не давал никому, даже Президенту Соединенных Штатов Америки. Молодой человек над предложением своего дяди думал не долго, как и всегда в своей жизни, и согласился. И в последствие не жалел об этом. Как дядя и обещал, адреналина молодому человеку хватало. После годичного обучения на 'Ферме ЦРУ', попав в отдел внутреннего противодействия терроризму, Кларк Ларионов участвовал и в обезвреживании агентов различных международных террористических группировок, и в освобождении заложников из зданий и самолетов, и в слежке за гражданами США, подозреваемых в пособничестве террористам. В него не раз стреляли, стрелял и он - библейские заповеди о любви к ближнему и подставлении другой щеки здесь, в отделе внутреннего противодействия терроризму, гарантированно выписывали билет на небо, провозгласившее эти заповеди. Поэтому здесь в большем почете были другие заповеди, тоже библейские - око за око, зуб за зуб.
    Последним заданием агента Кларка Ларионова и пятерых его людей, была охрана русича и сопровождающих его лиц. Русича он встретил на военно-воздушной базе Элмендорф на Аляске. Американцы, учтя все перипетии, случившиеся с Ковзаном на их территории, совместно с русичами разработали план максимально скрытой доставки русича на свою территорию. Сначала Ковзана на военно-транспортном самолете доставили на военно-воздушную базу Объединенной Руси на Камчатке. А уже оттуда перевезли на Аляску. Для максимальной скрытности в сообщениях информагентств Объединенной Руси и США промелькнуло сообщение, что из-за технических неполадок военно-транспортный самолет русичей был вынужден совершить экстренную посадку на американской авиабазе. О соответствующих переговорах в эфире экипаж Ил-164 позаботился. И в конце двадцать второго века и Камчатка, и Аляска оставались малонаселенными территориями. Этот фактор весьма затруднял проведение на них какой-либо агентурной разведки. А с Аляски, обычным чартерным рейсом Ковзан был доставлен в Лос-Анджелес, а оттуда в Шайенн - столицу штата Вайоминг, на территории которого располагался Йеллоустонский национальный парк. В Шайнне быстрая пересадка на вертолет и вот уже Борис Ковзан через иллюминатор рассматривает суровую и красивую природу самого знаменитого американского парка.
    Впереди, по курсу блеснула огромная синяя чаша воды - Йеллоустонское озеро. Около него то там, то тут из-под земли струились большие клубы пара.
    — Это гейзеры, - Кларк ткнул рукой вниз.
    — Где? Не вижу!
    — Сейчас увидишь!
    И тут же, словно перед Борисом сидел не агент американских спецслужб, а волшебник, в ста метрах под ними из дымящейся земли вверх рванулась горячая струя пара. Выше, выше и вот уже фонтан горячей воды вздымается на десять метров вверх.
    — Mood Pot, - улыбаясь, поясняет американец.
    — Как-как?
    — Mood Pot - Горшок Настроений! Когда захочет, тогда и начинает работать. Никакой закономерности. А ты ему понравился! Как только подлетел, он сразу стал тебя приветствовать!
    — Может он Феклу приветствует!
    Все, не отрываясь, смотрели в иллюминатор. На сколько хватало глаз, до самого горизонта на земле раскинулся холмистый зеленый ковер из елей, сосен, пихты с вкраплениями берез и осин. Прорезая этот ковер, громоздились каменные кряжи, покрытые редким кустарником. И везде бросались в глаза клубы пара, бьющие прямо из-под земли. Словно под вертолетом была не земля, а гигантский котелок с каким-то варевом, накрытый крышкой и стоящий на огне. И через эту крышку пробиваются струи пара, как вестники того, что вот-вот давление превысит критическое, гигантская сила отбросит крышку с растущими на ней елочками и березками, и раскаленное варево хлестнет в этот мир.
    Показалась еще какая-то река, около которой мирно стояли бизоны, в своей характерной позе - с низко опущенной головой, словно они чем-то виноваты перед этим миром. Хотя, по большому счету, это мир виноват перед ними. Вернее человек, ради потехи стрелявший в этих мирных животных прямо из окон поезда и едва полностью не уничтоживший их.
    — Река Мэдиссон, - услышал Борис пояснение добровольного гида.
    'Ну и что я хотел увидеть? Гейзеры и грязевые вулканы? Увидел. Но они здесь были всегда, всегда выбрасывали в небо пар, горячую воду и сернистые газы. Это свидетельствует о бурлящей под тонкой коркой земной поверхности гигантской энергии? Безусловно. Но так продолжается уже сотни тысяч лет. Что свидетельствует о том, что здесь вот-вот рванет? Рванет так, что мало не покажется не только американцам, но и всему человечеству. НИЧЕГО. По крайней мере, зрительно ничего угрожающего не видно. А что ты ожидал? Что ты вот такой, любимец Бога, прилетишь, увидишь, поймешь. Поймешь то, что до тебя не понимали профи в этом деле, да к тому же вооруженные всевозможными приборами. Увидишь, ткнешь пальчиком и небрежно так скажешь - делайте то-то и то-то. Что ты возомнил о себе, Борис? Зачем ты вообще сюда прилетел? Хотел спасти человечество, стать героем и как герой потребовать от Бога, что бы тот спас отца? Ты многого захотел, Борис. Одного такого спасителя, человечество уже знает. Он легко отделался - печенью. Правда многие ею жертвуют и для менее героических дел. Но ты не Прометей, ты Ковзан. И чем ты заплатишь? Чтобы заплатить, надо что-то совершить. А ты пока не знаешь даже что делать. Прилетел, увидел, понял. Ну почти Цезарь с его: 'Пришел, увидел, победил'. Как бы вместо 'победил' у тебя не получилось бы банальное 'наследил'. Прилететь, я прилетел. Теперь второе. Что я должен увидеть?'.
    — Это Пасть Дьявола!
    — А? Что? - Борис энергично тряхнул головой, отгоняя свои мысли.
    — Я говорю, что эта пещера называется Пасть Дьявола, - американец вновь ткнул рукой в иллюминатор.
    Из него открывался удивительный вид. Из небольшой пещеры, оскалившейся острыми камнями, изрыгался кипяток и пар.
    — Пасть Дьявола?
    — Да. А чуть дальше Котел Серы - глубокая яма, из которой идет дым и такое зловоние, будто тут вход в преисподнюю.
    — Действительно, как вход в преисподнюю... Можно тут сесть?
    — Сесть?
    — Да.
    Американец пожал плечами, и что-то тихо сказал в миниатюрный микрофон, прикрепленный на браслете часов.
    Тотчас земля, находившаяся в ста метрах, стала быстро приближаться.
    
    
    Рим. Ватикан. Гостиница 'Дом Святой Марты'. 20.20 по местному времени.
    
    — Меня, Иван, взяли за горло. Если они опубликуют эти фотографии, как я с этим мальчиком... я уничтожен. Мне дали на раздумье ночь. Если я завтра не проголосую за Миньона... - сидящий перед госсекретарем Ватикана Иваном Поддубный седой, пожилой человек горестно вздохнул и склонил голову.
    'А он сильно сдал. Et singula praeduntur anni, - неожиданная для этого разговора мысль пришла в голову русичу, невольно вглядывающегося в редкие седые волосинки, сквозь которые просвечивала какая-то желтоватая, в пигментных пятнах кожа. - И, наверное, разуверился в Бога. Года воздержания и даже красная кардинальская шапка не подслащает горечи одинокой старости. И наверняка этот мальчик - самое ценное, что у него есть. Вернее, единственное ценное'.
    — Не мне тебя судить, Йожеф, - он хотел добавить: 'Не судите, да не судимы будете', но сдержался - слишком банально это сейчас прозвучит.
    — Нет, Иван, не надо меня жалеть, - сидящий напротив Поддубного человек поднял голову, - именно ты вправе меня судить. Потому что из-за своей постыдной слабости я предаю тебя, даже не тебя. Я предаю нашу веру! Все же понимают, что ты единственный, кто может спасти католицизм от окончательного упадка.
    — Ты сильно преувеличиваешь мои способности.
    — Нет, Иван, нет! Именно так!
    'А вот сейчас он прежний - неистовый Йожеф, Пражский епископ, яростно произносивший анафемы вероотступникам с кафедры собора Святого Вита, что на Градчанском холме в Праге, - русич смотрел на раскрасневшееся лицо своего собеседника.
    — Все понимают, что с приходом Миньона на папский престол вера в Христа у народа быстро умрет. Настоящая вера. Ему внушат, что Христос - всего лишь один из пророков, наряду с Моисеем, Магометом, Кришной, Буддой. И тогда все - народ умрет. Ибо нет народа без его веры. Отдельные личности могут обойтись без веры, но целые народы - никогда!
    — Зачем ты мне все это говоришь? - тихо прозвучало в комнате, усмиряя страстные колебания воздуха.
    После темпераментного монолога Пражского епископа, тишина, казалось, звенела.
    — Действительно... зачем? - старый, седой человек снова сник. - Я завтра предам тебя и тут же убеждаю, что без тебя католицизм погибнет.
    — Дело не в тебе, Йожеф, вернее не только в тебе. Ведь кроме тебя завтра проголосуют за Миньона еще семьдесят шесть человек. И многие проголосуют вполне искренне, глубоко уверенные, что курс Миньона единственно правильный. Что только уступки исламу спасут пошатнувшийся католический крест. Все дело в людях, Йожеф. В простых людях, которые стали считать, что формальное посещение церкви делает их христиан. Это все равно, что считать, что посещение гаража делает человека шофером. Наши люди много чего стали делать формально. Формально работать, формально любить, формально воспитывать детей. Формально жить, в конце концов. Мы, европейцы, просто обленились или устали. Устали жить. Мы многого чего достигли и просто устали, и больше ничего не хотим. Хотим лишь покоя.
    — А покоя нам не дадут.
    — Не дадут. Слишком лакомый кусочек под солнцем отвоевали наши мужественные и жестокие предки. Тут под каждым квадратным метром, за долгие столетия войн, лежит мертвец. И слишком много желающих на эту землю. Францию мы почти уже потеряли. И дело не в президенте-мусульманине. Дело в восьмидесяти процентах французов, которые поклоняются Аллаху, считают ислам истиной религией.
    — Истинная религия всегда та, на чьей стороне государь и палач, - пражский епископ горько усмехнулся.
    Электронные часы мягким женским голосом объявили - двадцать два часа.
    — Ох, извини, что так занял твое время. И тебе, и мне надо отдыхать, - чех подхватился с кресла. - Но... но не прийти я не мог. Можешь считать это покаянием за будущее предательство. Иуда предал Христа и даже не покаялся перед ним. Я каюсь заранее... - потом спохватившись, что его слова могут быть истолкованы, как попытку хоть как-то оправдаться, он тут же, вымученно улыбнувшись, добавил, - это шутка...
    — Без предательства Иуды не было бы распятия Христа, Его воскрешения и, как следствие, торжества христианства... это тоже шутка, - Иван Поддубный тоже встал с кресла, чтобы проводить чешского кардинала.
    Тот несколько секунд стоял, обдумывая только что сказанные слова, затем ссутулившись подошел к входным дверям.
    — И я, и все, кто голосовал против тебя, все, кто разуверился в вере в Христа еще поплатимся за свое предательство, за предательство христианства, - чех так быстро вышел из номера, что русич не успел ничего ему ответить. Входная дверь захлопнулась за вышедшим человеком.
    Идя шаркающей походкой и тяжело вздыхая по гостиничному коридору к своему номеру, кардинал Йожеф Гинек никогда не считал себя пророком. И даже в отдаленных мыслях не предполагал, что его, в общем-то больше эмоциональные слова за всеобщий ответ христиан за предательство своей веры, сбудутся. Притом сбудутся в ближайшее время.
    Так много умеющих предвидеть и так мало умеющих предупредить...
    
    
    
    Йеллоустонский национальный парк. 12. 50. по местному времени.
    
    Удушливый смрадный запах заполнил собой все вокруг. Через несколько минут, всем, прилетевшим на вертолете хотелось только одного - глотка чистого воздуха. Борис огляделся. Из-под земли, то тут то там вырываются чуть зловонные рыжеватые пары. Русич буквально кожей почувствовал сочащуюся из-под земли опасность, почувствовал раскаленную бездну, притаившеюся всего лишь в нескольких километрах под ним. В двух метрах от вертолета он увидел бьющих из-под земли два ключа. Над одним из них клубился пар. Борис подошел поближе. Холодный и горячий, чистый и мутный ручейки текли в полуметре друг от друга и вновь, пробежав несколько метров, скрывались под землей.
    'Словно живая и мертвая вода', - Ковзану показалось, что он попал в старую русскую сказку, в Кащеево царство. Около ручейков, зловещим синюшно-зеленым цветом отсвечивали лужицы воды. По всей долине, до вдалеке темнеющегося леса, были разбросаны коряги и безжизненные стволы деревьев со следами бивших по ним молний. Казалось, что над всей землей колышутся печальные призраки и привидения потустороннего мира и слышатся жалобные стоны Василис Прекрасных и Премудрых, дев чистых и невинно томящихся в этом смердящем преддверии ада. Русич энергично мотнул головой, отгоняя видения.
    — Как в сказке про Кащея Бессмертного, - стоящая с ним рядом Фекла словно прочла его мысли.
    — Мы это место называем terriblwood, - к ним подошел Кларк.
    — Как?
    — Terriblwood! На русский это можно перевести как жутколесье.
    — Это точно! Я словно в Кащеево царство попал - есть такой персонаж русских сказок, Кащей - злой бессмертный маг, которого убивает Иван-царевич, - пояснил Борис.
    — Иван-царевич? - лицо американца напряглось, он пытался понять смысл этого слова.
    Русич пришел на помощь:
    — Иван-царевич - это сын царя. Принц!
    — А-а-а, понятно. А как же он его убил? Маг же был бессмертный!
    — Было у него одно слабое место. Его смерть была в игле. А игла была спрятана в яйце. Иван яйцо разбил, взял иглу и сломал ее, - Борис увидел, что брови Кларка от удивления полезли вверх.
    — Это детская сказка?
    Ковзан на мгновенье замер, не понимая. Затем, хлопнул американца по плечу:
    — Яйцо было в утке. Утиное яйцо.
    Все трое весело расхохотались.
    Привлеченные смехом, к ним подошли остальные, летевшие в вертолете. Борис и Кларк коротко пересказали своим коллегам свой разговор. Американец еле сумел закончить свой рассказ, давясь от смеха:
    — I specify Ggentlemen, the egg was duck .
    Теперь хохотали все. Что-то сюрреалистическое было в этом - рядом с 'Глоткой Дьявола', откуда с таким тяжким подземным дыханием вырывается пар, будто ты стоишь в преддверии девятого круга ада, в преддверии апартаментов самого Дьявола, стояла группа русичей и американцев и хохотала во все горло. И вместе с этим смехом уходило то нервное напряжение, связанное со всей этой поездкой, которое держало всю группу этих людей.
    
    — Так палача злого мага звали Иваном? - Кларк, улыбаясь, смотрел на Ковзана.
    — Да.
    — А...ммм... как это по-русски... имя твоего отца...
    — Отчество.
    — Да, отчество! А твое отчество Иванович? Борис Иванович?
    — Да.
    — Так может ты сын того принца, который уничтожил злого мага?
    Эта шутка вмиг вернула русича в реальность.
    'Ну и что я должен здесь обнаружить? Обнаружить то, что не обнаружили сотни профессионалов, оснащенных современнейшими приборами, - те же мысли, что приходили ему и в вертолете, вновь закрутились в голове Бориса. - И даже если я что-то обнаружу, чем я реально смогу помочь? Эпидемию можно остановить, войну предотвратить усилиями дипломатов, астероид сбить с пути многомегатонным термоядерным зарядом. А вот как перекрыть глотку вулкану, да еще такому, рядом с которым всемирно известный Везувий, уничтоживший Помпеи выглядит как писающий мальчик на фоне Ниагарского водопада? Я что, Господь Бог?'
    — Боюсь, Кларк, я не царских кровей, - Борис вымученно улыбнулся. Он почувствовал, что стоящая рядом Фекла взяла его за руку.
    — Ладно, поживем - увидим, - американец дипломатично прервал беседу.
    — А в этих местах люди живут? - спросил Ковзан, чтобы прервать возникшую неловкую паузу.
    — Немного. Служащие парка и работники отелей и кемпингов.
    — А туристов много?
    — Туристический сезон заканчивается в августе. Так что туристов уже осталось немного.
    'Уже легче. Мало людей придется эвакуировать, если что... Какой к черту мало, если бахнет супервулкан, то эвакуировать придется все Штаты, как минимум', - какая-то догадка скользнула в голове русича, но так и не оформившись в мысль, тут же растаяла, как облачко пара из дымящейся 'Глотки Дьявола'.
    'Черт, - Ковзан замер, тщетно стараясь вновь услышать этот слабый толчок подсознания. - Ну ничего. Утро вечера мудренее. Еще что-нибудь в голову придет, я же только пару часов на этой земле'.
    — Я хочу здесь осмотреться, подумать.
    — Да-да, конечно. У меня приказ моего начальства - оказывать Вам всяческое содействие, - лицо Кларка Ларионова тут же приняло официальное выражение.
    — Вот и отлично. Какой тут ближайший есть отель.
    — Отель 'Old Faithful' - Старый Верный, но...
    — Полетели!
    
    
    Париж. Международный аэропорт имени Шарля де Голля. 20. 20 по местному времени.
    
    — Привет, Наташа.
    — О, привет, Абу, - сидящая за столом темноволосая девушка, с установленными на нем несколькими мониторами, повернулась на стуле навстречу зашедшему в комнату молодому арабу.
    — Как дежурство?
    — Как обычно - скука!
    — Ну, такой молодой красивой девушке нельзя скучать! - Абу подошел и сел на стол, напротив девушки.
    — Что сделаешь, если рыцари перевелись, вот и приходиться молодым девушка скучать, - Наташа кокетливо стрельнула глазками по мужчине.
    — Ну почему перевелись? Кое-где еще остались, - темные восточные глаза, не мигая, в упор смотрели на девушку.
    Та не выдержала этот взгляд и опустила глаза, накрашенные пальчики правой руки непроизвольно затеребили золотой кулон на шее.
    — Не надо рвать цепочку, - смуглая мужская кисть с густыми черными волосами на тыльной части мягко, но уверенно обхватила белую женскую ладошку, - а то она порвется и прелестная шейка окажется без украшения. А она этого не заслужила.
    Девушка от прикосновения вздрогнула, ее рука инстинктивно дернулась и тут же замерла.
    — И какой же размер колечка необходим для этого милого пальчика? - смуглые пальцы поглаживали безымянный женский пальчик.
    — Шестнадцатый, - хрипло ответила француженка.
    — О, какой маленький размер. Именно такие и нравятся мужчинам, - мужские пальцы ловко надели на девичий пальчик золотое колечко. В свете ламп сверкнула бриллиантовая искорка.
    — Абу... не надо...
    На пульте вспыхнула зеленая лампочка, и тут же комнату прорезал звук зуммера. Наташа вздрогнула и попыталась высвободить свою руку. Араб, обнажив белоснежные зубы, сжал ее еще сильнее:
    — Пусть пока поработает ее лучшая подруга - левая рука.
    Девушка замерла, покраснела, а затем медленно утвердительно кивнула головой и свободной рукой нажала на пульте несколько кнопок. Тотчас же зеленая лампочка погасла и звук зуммера исчез. На одном из мониторов, показывающих какой-то огромный ангар, уставленный, выстроившимися в строгие ряды стеллажами, откуда-то сбоку выехал оранжевый погрузчик и подъехал к одному из стеллажей. Его манипулятор, сделав пол-оборота и вытянувшись в длину, схватил один из контейнеров, стоящий высоко, почти под самой крышей ангара.
    — Как еще более прекрасен стал этот пальчик! Он словно пришел из одной из сказок Шахерезады! Его прямо хочется облизать от удовольствия! - мужская рука мягко, но властно потянула женскую ладошку.
    Араб встал со стола и опустился перед женщиной на колени.
    Словно хватаясь за последнюю соломинку, хрупкий женский мизинец зацепился за цепочку кулона.
    — И этот пальчик требует своей доли ласки, - вторая смуглая кисть без труда оторвала мизинец от тоненькой опоры. Мужские губы с жадностью обхватили безымянный палец.
    — Абу...Абу... не надо... - женская левая рука уперлась в склоненную мужскую голову. Пальцы запутались в жестких, черных волосах.
    — Надо, Наташенька, надо, - мужские губы страстно впивались в женские кисти, зубы нежно покусывали тоненькие пальчики.
    — Абу... Абу....
    Опытные губы и руки уже свободно гуляли по всему женскому телу, заставляя его трепетать.
    — Абу..., - и тут же умелые губы закрыли рот поцелуем.
    На мониторе погрузчик тащил контейнер куда-то в глубь склада.
    Сильные руки, задирая юбку, скользнули вдоль женских бедер, приподняли вздрагивающее тело и перенесли его на стол.
    — Ну не надо Абу, сюда кто-нибудь может войти...
    — Не бойся, никого уже нет, - сильные пальцы умело преодолевали последние препятствия.
    Ярко-оранжевый манипулятор погрузчика вновь вытянулся во всю длину, вставляя контейнер в ячейку другого стеллажа.
    Уверенным рывком, мужчина притянул к себе женщину.
    — Ох... - женские ноги оплелись вокруг араба, заключая пульсирующую мужскую плоть в кольцо, нежные пальцы судорожно вцепились в мускулистые руки...
    
    Длинные черные волосы на запрокинутой навзничь голове раскачивались в такт напористым движениям, короткие вскрики вот-вот готовы были перейти в протяжный стон, маленькие ладошки, сминая мужскую рубашку, сжались в кулачки и изо всех сил тянули мужчину вниз...
    Протяжный стон, казалось, заполнил собой все помещение. Запрокинутая женская головка безвольно затылком стукнулась о монитор, черные волосы заструились по его экрану. Пальчики медленно разжались, отпуская свою помятую добычу. И тут же твердые, с курчавыми волосками на фалангах, пальцы схватили их. Большой мужской палец нащупал колечко на безымянном пальчике и надавил на маленький бриллиант. Миниатюрный боек с внутренней стороны кольца, с легкостью пробив нежную кожу, впрыснул в кровь капельку светлой жидкости. Расслабленное женское тело опустилось на стол, ноги разжались, отпуская коварную мужскую плоть.
    Абу подхватил обмякшее тело и усадил его на стул, девичья голова безжизненно склонилась на бок. Освободившись от ноши, араб огляделся. За закрытой дверью стояла тишина, за стеклом окна светились яркие огни аэропорта, а вдалеке, на горизонте, сверкала, словно бесчисленные звезды, французская столица.
    — Пусть теперь думает, что потеряла сознания от оргазма... шармута, - мужчина брезгливо одернул задравшуюся на девушке юбку.
    Затем, развернувшись к столу, вытащил из кармана мобильный телефон и кабель. Один конец кабеля араб подключил к телефону, другой вставил в специальный разъем на пульте. Уверенное нажатие нескольких кнопок на телефоне и на пульте тут же вспыхнуло несколько разноцветных лампочек. И вновь трудяга-погрузчик в ангаре, на ходу нацеливая свой манипулятор, устремился к одному из стеллажей...
    Через десять минут монитор опять показывал застывшие ряды стеллажей. Еще раз нажатие кнопок на телефоне, и подчиняясь посланной команде, без труда преодолевшей шестидесятеричный пароль, центральный компьютер международного аэропорта имени Шарля де Голля тут же забыл о том, что он делал несколько минут назад в третьем грузовом терминале.
    Взглянув на часы, Абу не спеша, отсоединил шнур и спрятал его, и телефон вновь в карман. Затем он подошел девушке, снял с ее пальца кольцо, вытащил из своего кейса маленькую коробочку, извлек из нее тампон и протер им место укола. После чего кольцо и коробочку он положил в кейс, а на палец надел другое кольцо, точно такое же, как и первое. Еще раз короткий взгляд на часы.
    — Наташа, Наташа, - несколько легких ударов по ее щекам. - Наташа, Наташа, да что с тобой?
    Через минуту его усилия, наконец, увенчались успехом - девушка открыла глаза. Несколько секунд она непонимающе смотрела перед собой, затем ее взгляд стал осмысленным:
    — Абу... что со мной случилось?
    — Наверное, ты потеряла сознание... от счастья, - довольный араб обнажил в улыбке свои белоснежные зубы.
    Француженка инстинктивным движением поправила юбку и покраснела.
    — Не надо было, Абу... я же на роботе, - почти по-детски закончила она, - на длинных ресницах повисли слезы.
    — Ну извини, извини, - Абу поцеловал девушке руку. - Не сдержался, извини. Пусть это маленькое колечко будет тебе компенсацией за мою несдержанность. Хорошо?
    Наташа, не поднимая головы, утвердительно кивнула.
    — Вот и отлично! Мы еще увидимся? Правда?
    И вновь утвердительное покачивание женской головки.
    — Тогда я пошел. Не буду отвлекать тебя от работы. До встречи!
    'Если весь мир - море, а головка моего члена - скала, то куда ты, птичка, сядешь? ', - улыбаясь, Абу шел по пустынному в это время служебному коридору аэропорта. Дружески кивнул, стоящему на выходе охраннику:
    — Спокойного дежурства!
    — Спокойной ночи, господин Абдульхайр.
    Подходя к своему 'Форду' на стоянке, араб вновь вытащил из кармана телефон:
    — Моя беленькая азза, извини, задержался. Но сейчас твой скакун уже мчится к тебе!
    'Все эти европейские аззы шармуты', - набирая скорость, 'Форд' устремился в сторону Парижа.
    
    Ярко-красный контейнер с белыми цифрами '135' на борту стоял в партии, предназначенной для завтрашнего рейса Н-801 в Лос-Анджелес.
    
    
    Йеллоустонский национальный парк. Отель 'Old Faithful' 17. 25. по местному времени.
    
    — Миссис Симпсон, Центральное разведывательное управление, агент Кларк Ларионов, - мужчина протянул женщине, сидящей за служебной стойкой, удостоверение. - Нам необходимо четыре, нет, пять комнат, находящихся рядом, желательно в конце коридора. Это можно организовать?
    — Да, сэр, конечно. Сейчас туристов мало, поэтому никаких проблем. Вам какой этаж?
    — Давайте второй, - агент ЦРУ, не задумываясь, автоматически назвал этаж, и лишь мгновение спустя память услужливо воспроизвела необходимый параграф инструкции: 'При выборе места ночлега в многоэтажном доме предпочтение отдается комнатам, расположенным на втором этаже - через их окна затруднительно проникнуть в комнату и в то же время, имеется возможность экстренной эвакуации через них'.
    — Ваши комнаты, - Грета Симпсон взглянула на монитор, - номер двести десять, двести одиннадцать, двести двенадцать, двести тринадцать и двести четырнадцать. Они все расположены в конце коридора, друг напротив друга. Вот Ваши ключи, - женщина протянула Кларку несколько пластинок электронных ключей.
    — Спасибо, миссис.
    Восьмеро мужчин и одна женщина, подхватив свои вещи, направились к лифту. Старенький лифт, не рассчитанный на такую ораву, смог вместить лишь половину. Натужно урча, он потащил первую партию людей наверх. Предупреждающим мелодичным звоном открылись входные двери отеля. Высокий, атлетически сложенный негр в ярко-красной куртке быстрым шагом вошел в вестибюль. Мельком взглянув на пришедших, он подошел к стойке:
    — Еще раз здравствуйте, мэм. Можно ключ?
    — Да, пожалуйста, мистер Кинг.
    Получив ключ, негр приблизился к лифту. Кивнув головой, равнодушно скользнул взглядом по стоящим мужчинам, чуть больше задержался на белой девушке. Это не укрылось от Ковзана. Он улыбнулся. Негр заметил улыбку русича и, поняв ее причину, широко, открыто улыбнулся, обнажив белые белоснежные зубы. Американцы, уловив переглядывание их подопечного с негром, тоже заулыбались. Не выдержав, прыснула и Фекла.
    На втором этаже, перед тем как зайти в свой номер, черный атлет еще раз широко улыбнулся и помахал рукой Ковзану. Тот махнул рукой в ответ.
    Кларк Ларионов быстро распределил людей по номерам. Фекле достался крайний номер по левому ряду. Борис Ковзан и Кларк Ларионов заняли крайний номер по правому ряду. Заходя к себе в номер, девушка на секунду остановилась и тихо шепнула на ухо стоящему рядом с ней Борису:
    — Как расположишься, зайди ко мне. Надо кое о чем поговорить.
    Тот молча кивнул головой.
    Первым в номер зашел Ларионов. Придирчиво все осмотрев, он сел в кресло и блаженно вытянул ноги.
    — Борис, я тебе должен сказать еще кое-что, - дождавшись, пока русич сядет в рядом стоящее другое кресло, американец продолжил. - А именно - я отвечаю за тебя головой. Мое начальство так и сказало - головой. А я свою голову люблю, - Кларк шутливо погладил рукой себя по волосам. - Поэтому у меня к тебе очень большая просьба - без моего разрешения никуда ни шагу. Ясно?
    — Ясно.
    — Даже если тебя на ушко приглашает такая красивая девушка, - цэрэушник не мигая, смотрел на русича.
    Тот на секунду замер, обдумывая как себя повести, затем рассмеялся:
    — Ну у тебя и слух!
    — Хорошо, пусть это будет слух, хотя это сверхчувствительный микрофон.
    — Микрофон? Где?
    Американец молча снял очки.
    — Отсюда идет невидимый луч лазера, отражается от твоего колеблющегося уха или губ и возвращается обратно. Затем колебания преобразуются в текст, отображаемый на внутренней стороне очков.
    — И ты с помощью их можешь только подслушивать?
    — Нет. Я могу видеть в темноте, улавливать различные виды излучений, даже подслушивать незащищенный канал связи. И человека убить тоже могу, например того, кто хоть как-то будет угрожать тебе, - все также строго, не улыбаясь, американец смотрел прямо в глаза Борису.
    — Понял, - русич слегка смутился после этих слов. - Ну так я пошел? - после паузы, наконец, спросил он и поморщился.
    Получилось, будто маленький мальчик спрашивает разрешения у родителей.
    — Иди, конечно, - американец заметил недовольство русича, понял и улыбнулся.
    
    Там же. Дом Симпсонов. 17.25 по местному времени.
    
    — Ника, хочешь, завтра возьмем Дика и поедем куда-нибудь в парк погуляем? Тебе же завтра в школу идти не надо - компьютерный день.
    — Не знаю, папа. Нам много задали на этот день. Надо все успеть сделать.
    Собака, услышав, что речь идет о ней, склонив голову набок, смотрела на разговаривающих людей.
    — В субботу доделаешь, что не успеешь завтра.
    — Ну хорошо. Только не долго.
    — Отлично! Конечно же не долго. Мне и самому надо отдохнуть. А то в субботу, ни с того ни с сего приезжает куча начальства. Придется ездить с ним, показывать. Так что мы поедим на часик, полтора, не больше. Съездим к 'Пасти Дьявола', полюбуемся гейзерами. И Дик там побегает, пусть разомнется после болезни. Он же так это раньше любил! - мужчина вопросительным взглядом посмотрел на дочь.
    Та, пожав плечами, направилась к своей комнате. Открыв дверь, девочка остановилась у порога:
    — Завтра после школы мы поедем гулять, - дверь тихо закрылась, оставив по эту сторону порога вздох отца и печальный взгляд собаки.
    
    
    Там же. Отель 'Old Faithful'. Номер 213. 17.40 по местному времени.
    
    — Фекла, что случилось? - выпалил взволнованно Борис, едва закрыл за собой двери в номер.
    — Это я должна у тебя спросить: 'Борис, что случилось?'.
    — А что у меня должно было случиться? Весь день я провел у тебя на глазах. И ты сама видела, что никаких ЧП не было.
    — Я сама видела, как тебя что-то сильно обеспокоило, когда ты смотрел на 'Пасть Дьявола'.
    — Ты заметила?
    — Я же психолог, - девушка чуть улыбнулась.
    — Да я и сам не пойму, что меня обеспокоило. Что-то пришло в голову и тут же исчезло. Так быстро, что я ничего не успел понять.
    — Что-то важное?
    Мужчина беспомощно развел руками.
    — Тогда может попросим американцев пропустить тебя через 'Гипнотизер'?
    — А если ничего серьезного? И как я буду потом выглядеть. Сорвать всех этих людей, лететь за черт знает сколько километров к ближайшему 'Гипнотизеру', а потом окажется, что все это плод моего больного воображения. Да и потом, 'Гипнотизер' может ничего с меня и не вытянуть. Я же говорю, все было очень мимолетно. Я только успел почувствовать..., - Борис запнулся, пытаясь лучше передать свои ощущения.
    — Опасность, - подсказала Фекла. - Как будто рядом свистнула пуля.
    — Точно! Что значит психолог!
    — Борис, учитывая информацию, которую ты привез из черной дыры, любые перестраховки уместны. Надо просить американцев и лететь к 'Гипнотизеру'.
    — Фекла, давай поступим так, как я решил еще у 'Пасти Дьявола'. Завтра мы туда еще раз слетаем. Я похожу там, посмотрю, понюхаю ароматного воздуха, может я и сам вспомню свою мысль. Ну а если не получиться, тогда остается 'Гипнотизер'. Хорошо?
    — Хорошо, - после секунды колебаний согласилась девушка.
    В номере повисла тишина. Инстинктивно ощущая притаившуюся за окнами опасность, люди, подчиняясь врожденному рефлексу, идущему еще с древнейших времен, когда человек еще был больше зверем, чем венцом природы, замерли и замолчали, чтобы максимально убрать все шумы повседневности и уловить слабый 'голос' подсознания. Номер наполнила тихая вибрация и все возрастающий шум - в ста метрах от отеля, выбрасывая клубы пара и сотни литров горячей воды, очередной раз проснулся Старый Верный.
    Борису невольно представилось, что под ними бурлят, раскаленные до температуры Солнца, сотни кубических километров магмы. И от всего живого их отделяет всего лишь несколько километров скал и земли - тоненькая скорлупка по масштабам Земли и происходящих в ней гигантских процессах.
    'Малейший толчок и на поверхность уже вырвется не струйка пара и горячей воды, а миллионы тонн расплавленной магмы', - русич поежился от этой мысли.
    Очевидно те же мысли пришли и в голову девушки.
    — Боря, мне страшно... - она беззащитно посмотрела на мужчину.
    — Фекла, Феклуша, непобедимая ты моя, - крепкие мужские руки сжали в своих руках теплые женские ладошки.
    И все недосказанные между ними слова, все поспешно прекращенные прикосновения, все недосмотренные взгляды слились в этом слиянии двух пар рук. Девушка порывисто прижалась к нему. С трудом расцепившись, руки тут же, словно не могли уже без этих прикосновений, обняли, прижали друг к другу человеческие тела.
    — Феклуша...
    — Боренька...
    Губы довершили это объединение, слившись в единое целое. Могучее желание, находившееся под спудом приличий и условностей, наконец, вырвалось на волю, крутя и сшибая тела в порыве страсти. И подстать этому проснувшемуся вулкану страстей за окнами неистовствовал могучий гейзер, побрасывая к небесам тонны горячей воды.
    
    Протяжный стон и мелодичный звонок мобильного телефона крест-накрест перерезали маленькое пространство номера.
    — Что это...
    — А? Это мой мобильный телефон...
    — Черт с ним.
    — Нельзя. Судя по звонку, пришло сообщение от дедушки, - девушка попыталась выскользнуть из-под мужчины.
    — Завтра прочтешь, - мужчина не хотел отпускать девушку.
    — Нельзя завтра. Если дедушка звонит, значит это важно и срочно.
    — А кто у тебя дедушка?
    Небольшая пауза и тихое:
    — Академик Хохлов.
    — Кто?! - мужчину словно подбросило.
    — Академик Хохлов, - Фекла это уже говорила, торопливо нажимая кнопки на телефоне.
    Глаза девушки впились в экран. Небольшая пауза и вновь тихое:
    — Это для тебя. На, читай.
    
    
    Там же. Номер 212. 18.20 по местному времени.
    
    — Эти русичи - железная нация. После вводной, что дало начальство, у меня такое ощущение, что я целый день хожу по крышке готового вот-вот взорваться котла. Когда гейзер заработал, так я аж вздрогнул. А они хоть бы хны, еще любовью умудрились заняться - Кларк Ларионов снял с лица очки и зажмурил глаза.
    — Что, русичи столь изобретательны в этом деле, что ты так засмущался, что решил пока их не подслушивать?
    Все мужчины, находящиеся в номере громко захохотали.
    — Ну меня, Боб, трудно смутить. Я сам кому хочешь могу преподать мастер-класс по этому делу! Просто девушке пришло сообщение на ее телефон, и они его сейчас читают.
    — А мы не можем?
    — Можем, Боб, можем. Как только мы попадаем в какой-нибудь район, все телефоны в радиусе двухсот километров автоматически начинают прослушиваться. Распоряжение нашего шефа.
    — А как же санкция прокурора?
    — Боб, спроси что-нибудь менее смешное. Ладно, пора надевать эти треклятые очки. А то еще что-нибудь, не дай Бог, упущу, - агент ЦРУ Кларк Ларионов вновь приступил к привычному для него заданию.
    Невидимый лазерный луч упирался в стенку, разделяющую два номера, фиксируя ее малейшие колебания.
    
    
    Там же. Номер 213. 18.20 по местному времени.
    
    Борис взял в руку протянутый телефон. Его цветной экран бесстрастно высвечивал волнение человека, находящегося в десяти тысячах километрах от отеля: 'Фекла, срочно! Ознакомь с моим сообщением Бориса'.
    Русич взглянул на значок, светящийся в углу экрана. Крохотный виртуальный стакан был наполнен наполовину - объем присланного файла был велик. Борис оглянулся на вмонтированную в стену панель телевизора. Направил на нее телефон, намереваясь передать изображение для удобства чтения.
    — Не стоит, - девушка мягко отвела руку мужчины с телефоном в сторону, - электроника имеет гадское свойство запоминать все, что в нее вбросили и даже когда об этом совершенно не просишь. Пока мы не знаем, что прислал мой дед, лучше обойтись без помощи импортного скопища умных микросхем.
    Ковзан понимающе утвердительно кивнул головой.
    — Лучше воспользоваться функцией 'Проектор', - девушка взяла телефон в руки, нажала на нем несколько кнопок и тут же на стене номера, как на экране, вспыхнули буквы красного цвета - цвета, наименее рассеиваемого в воздухе. Мгновение спустя человеческий мозг превратил ряды красных букв в информацию...
    Борис, ниже приведена информация, которую я смог раздобыть в остатках самой первой сети Интернет, тихо скончавшейся в первой четверти двадцать первого века. Естественно, она уже давно не используется, но все же несколько серверов некоторых библиотек уцелел, и даже уцелели кабели, к которым можно подключиться. Это просто чудо! Впрочем, с тех пор, как я познакомился с тобой, всякие чудеса я стал воспринимать более спокойно, примерно также, как обнаружение в знойный летний полдень в холодильнике забытой баночки пива! Правда, пришлось повозиться с протоколом - в первой сети использовался такой же древний протокол, как и она сама. Но не перевелись еще светлые головы на земле русской! Словом, все трудности позади. Очень надеюсь, что полученная информация тебе пригодится. Ещё раз повторю, вся эта информация была выложена в древнем Интернете в начале 21 века.
    Самый большой из известных супервулканов находится в США, в штате Вайоминг, в национальном парке Йеллоустон, известном своими гейзерами и горячими источниками. Кальдеру (КАЛЬДЕРА ( по испанскому caldera переводится как- большой котел) - это котлообразная впадина с крутыми склонами и ровным дном, образовавшаяся вследствие провала вершины вулкана, а иногда и прилегающей к нему местности) этого супервулкана впервые описал в 1972 году американский ученый-геолог доктор Морган. Эта изрыгавшая некогда огонь и лаву яма имеет в длину 100 км, в ширину 30 км, а ее общая площадь составляет 3825 кв. км. Как было установлено, резервуар с магмой находится совсем рядом с поверхностью кальдеры, на глубине всего 8 км. При этом запасы его таковы, что супервулкан может извергнуть более 2,5 тыс. куб. км вулканического вещества. (Для сравнения: во время самого обильного из известных нам извержений (1815 год) вулкан Тамбора (остров Сумбара, Индонезия) выбросил примерно 150 куб. км вещества, а знаменитый Кракатау (недалеко от острова Ява), уничтоживший в 1883 году 36 тыс. человек и грохотавший при этом так, что его было слышно во всех концах планеты, всего 20 куб. км).
    И этот вулкан, по мнению ученых, находится на грани взрыва. Исследовав вулканические породы, оставшиеся от прошлых извержений, ученые Геологического общества Америки пришли к выводу, что активность Йеллоустонского супервулкана циклична: он уже извергался 2 миллиона лет назад, 1,3 миллиона лет назад и, наконец, 630 тыс. лет назад. Нетрудно подсчитать, что при такой периодичности время очередного взрыва уже настало. Признаки приближающегося катаклизма налицо. Недалеко от старой кальдеры был обнаружен резкий подъем почвы: за четыре года ее вспучило на 178 см. При этом за предшествующее десятилетие она поднялась всего на 10 см, что вообще-то тоже довольно много. Недавно американские вулканологи обнаружили, что магматические потоки под Йеллоустоном поднялись настолько, что находятся на глубине всего 480 м.
    ПОЧЕМУ МОЛЧАТ УЧЕНЫЕ. У ученых, которые, так или иначе, занимаются прогнозированием стихийных бедствий, существует так называемый кодекс молчания. Он не зафиксирован ни в каких бумагах, тем не менее, его придерживаются хоть и не все, но большинство метеорологов, сейсмологов и вулканологов. В соответствии с этим кодексом ученый должен сообщать о грядущих катаклизмах прежде всего местной власти, органам, отвечающим за защиту населения, правительству страны. И ни при каких обстоятельствах самостоятельно не выносить апокалипсические прогнозы на суд общественности.
    При всей кажущейся жестокости кодекс весьма мудр. Ибо паника, которую может вызвать неосторожное заявление, способна принести больше несчастий, чем само бедствие. Ведь важно не просто оповестить население, но грамотно провести его эвакуацию. А перед этим убедиться в правильности прогноза.
    В 1999-м году профессор Мак-Гир, британский геолог, заявил, что по его расчетам, Йеллоустон "проснется" в 2074 году. Сценарий апокалипсиса будет выглядеть примерно так.
    НАЧАЛО. За несколько дней до взрыва земная кора поднимется на несколько метров. При этом почва нагреется до 60-70RС. В атмосфере резко возрастет концентрация сероводорода и гелия. Взрыв будет сопровождаться мощнейшим землетрясением, которое будет ощущаться во всех точках планеты. Скальные куски подбросит на высоту до 100 км. Падая, они накроют собой гигантскую территорию в несколько тысяч квадратных километров.
    Произойдет обрушение земной поверхности в магму с последующим взрывом. Нечто похожее, только в значительно скромных размерах произошло при извержении вулкана Сент Хеленс в 1980 году. Во время умеренной стадии извержения началось внедрение в магму боковых стенок кальдеры. В конце концов, склон потерял устойчивость и произошел грандиозный обвал. Резкое снятие нагрузки привело к бурному выделению газа и его расширению. Расширяющийся газ раздробил и выбросил с большой скоростью материал кальдеры и значительно расширил канал выделения магмы.
    После взрыва кальдера супервулкана начнет извергать лавовые потоки. Скорость потоков составит несколько сот километров в час. В первые же минуты после начала катастрофы будет уничтожено все живое в радиусе более 700 км и почти все в радиусе 1200 км. Причем погибать люди будут в основном не из-за того, что засыплет пеплом или зальет лавой, а из-за удушья и отравления сероводородом. Извержение будет продолжаться несколько суток. За это время улицы Сан-Франциско, Лос-Анджелеса и других городов Соединенных Штатов Америки будут завалены полутораметровыми сугробами из вулканического шлака. Все Западное побережье США превратится в одну огромную мертвую зону.
    Спустя некоторое время, мощнейшее землетрясение, сопровождающее извержение, спровоцирует извержения нескольких десятков, а возможно, и сотен обычных вулканов во всех концах света, которые последуют через три-четыре часа после начала Йеллоустонской катастрофы. Извержения океанских вулканов породят множество цунами, которые сотрут с лица земли все тихоокеанские и атлантические прибрежные города.
    Уже через день на всем американском континенте начнут лить кислотные дожди, которые уничтожат большую часть растительности. Озоновая дыра над материком вырастет до таких размеров, что всё избежавшее гибели от вулкана, пепла и кислоты падет жертвой солнечной радиации.
    На то, чтобы пересечь Атлантику и Тихий океан, тучам пепла и золы потребуется две-три недели, а спустя месяц они закроют Солнце по всей Земле. Пеплопады пройдут по всей Земле, причем интенсивность их будет такова, что днем невозможно будет разглядеть предмет, находящийся на расстоянии 20- 30 см от глаз. Температура атмосферы упадет в среднем на 21RС. Северные страны, такие, как Финляндия или Швеция, просто перестанут существовать. Масштабные землетрясения и резкое похолодание выведут из строя большую часть трубопроводов, железных дорог и линий электропередачи. Жизнь остановится.
    ФИНАЛ. Всего в результате катаклизма будет уничтожено более 2 миллиардов человек. Меньше всего будут подвержены разрушениям сейсмически устойчивые и находящиеся в глубине континента Сибирь и восточноевропейская часть России, а также центральный Китай. Продолжительность ядерной зимы составит четыре года.
    Правда, далеко не все коллеги Мак-Гира придерживаются столь апокалипсических взглядов на жизнь. По некоторым данным, Йеллоустонский супервулкан умирает и, вполне возможно, уже никогда не проснется вновь .
    Боря, как известно, все эти мрачные прогнозы не подтвердились. В 2074 году супервулкан не проснулся. А еще через пятьдесят лет правительство США отменило режим специального мониторинга за Йеллоустонским национальным парком. Тогда все были убеждены, что ученые в очередной раз ошиблись.
    Вот, пожалуй, и все. Сейчас там, где ты находишься относительно все спокойно. Но... но я верю, что ты недаром слетал в гиперпространство, что тебе Бог сообщил чрезвычайно важную информацию и ты таки ее сумел вспомнить. Поэтому, Борис, посмотри на все там еще раз с учетом всего того, что я тебе сказал. Может ты увидишь то, на что до тебя просто не обращали внимание. Помнишь, когда мы в 'Ясном' пытались понять, что стало известно китайцам после допроса Брэдлоу, ты раздавил апельсин? Теперь становиться понятным, что твое подсознание пыталось выразить то, что оно уже знало - Земля может лопнуть, как тот оранжевый апельсин!
    Правда, честно говоря, я не представляю что делать, если извержение произойдет (а оно произойдет...). Разве что эвакуировать американцев к нам в Сибирь...
    Красные, пламенеющие буквы на стене казались, словно современной интерпретацией библейской истории про последнего вавилонского царя Валтасара, на пиру которого на стене появилась огненная рука, которая начертала: "Мене текел фарес". Срочно вызванный мудрец разъяснил, что "мене" значит "бог подвел итог", "текел" - "ты признан легковесным", "фарес" - "твое царство будет завоевано персами". И в ту же ночь Валтасар погиб в схватке с осаждавшими город персами, а Вавилон перестал существовать.
    И вновь в номере беззащитно прозвучало, сказанное тихим женским голосом:
    — Боря, мне страшно...
    Русич, как это делали испокон веков мужчины, защищавшие своих женщин от опасности, обнял девушку и прижал к себе:
    — Ничего, Феклуша. Все будет хорошо. У нас все будет хорошо. Верь мне...
    А за стеной луч лазера, улавливая ничтожнейшие колебания стены, подрагивающей от этих простых человеческих слов, преданно доносил их своему хозяину. Но находящиеся в трех сантиметрах от него другие слова, красными рубцами исполосовавшие туже стену, он уловить не мог. Слишком эфемерное давление они оказывали. Но, как говорится в китайской притче, иногда взмах крыльев бабочки на одном конце Земли может вызвать бурю на другом.
    
    
    

Париж. Международный аэропорт имени Шарля де Голля. 6 сентября 2193 года. Пятница. 15.30 по местному времени.

   Хищный, заостренный нос сверхзвукового аэробуса А-1200 смотрел куда-то вдаль, словно примериваясь перед тем, как очередной раз, вспоров синеву этого неба, вновь посмотреть на суровую красоту ближнего космоса.
.........................................................