При этом он предлагает на выбор роль зрителя или режиссёра.
И делает всё максимально мягко,
Чтобы, когда придёт последний час,
Такое кино не стало для людей шоком.
Сегодня сны, словно морские волны, накатывали на моё ничем не прикрытое сознание. Они пенились, поднимая со дна детские страхи, обрывки воспоминаний и затонувшие глубоко внутренние чувства. Смешивая их в адский коктейль, грёзы выстраивались в кинематографический ряд, прокручивая плёнку на уже не новом кинопроекторе, с некоторыми сломанными деталями.
Почему-то, просыпаясь через каждые два часа и не давая безвозвратно уплыть подробностям сна, я восстанавливал в памяти кадры недавно увиденного кино, удивляясь темам ночных погружений, выбранным Морфеем. Лица персонажей, участвующих в съёмках, были определены на кастинге, видимо, таким образом, чтобы деликатно встряхнуть весь спектр моих нервных окончаний. Мне виделся и генсек Советского Союза Леонид Ильич Брежнев, которого я спасал от погони, и кавказцы, наезжающие на меня из-за торговой площади. В общем, сегодня мне были предложены из меню сновидений только самые изысканные блюда, дабы потешить вкусовые рецепторы на полную катушку.
Единственный вопрос, возникающий после очередного пробуждения, - зачем, с какой целью меня и вместе со мной миллиарды людей добрый Бог ввергает каждый день в сон? В это фантастическое царство теней и образов, которые человек почти всегда забывает после возращения в реальный мир. Может, чтобы заполнить пустоты времени, пока тело отдыхает? А возможно, Господь истошно кричит прямо перед моим лицом, желая предупредить о надвигающейся опасности или поскорее обрадовать вестью о скором радостном событии. Однако люди, в большинстве своём далёкие от мистического, просто не понимают его языка. Или он так готовит нас к той жизни за гранью, в которую мы стройными рядами по расписанию свыше скоро уйдём, оставив материальное будущим поколениям? Отправимся в мир иной нагишом, как и пришли, взяв с собой только обрывки воспоминаний и приобретённую щепоточку эмоций...
Вопросы, вопросы... Они лишь щекочут внутренности логики, не давая ей расслабиться и наконец сплести свои колечки в золотую однозначную цепь. За один конец которой буду крепко держаться я, а другой зацеплю за хитроумную корягу на морском дне. И, понимая, что эта связь уже навечно, я наберу побольше воздуха и нырну в синеватые неспокойные воды океана. На глубине, погружаясь, как заправский ныряльщик, и опускаясь все глубже и глубже, я буду перебирать руками натянутую цепочку и в конце, на дне, достигну цели своей любознательности.
На той коряге кем-то гвоздём будет нацарапан ответ на мой вопрос. Я прочту его и со спокойным сердцем провалюсь в ещё более глубокий сон. И ничто меня больше не потревожит - ни лай собаки, ни первые петухи, ни даже солнечные лучи, проникающие через задвинутые на окнах шторы. Морфей тем временем, как всегда, скомкает снежок из непонятных картинок и запустит его в распластанное на кровати тело...
Бац! И вдруг красочный снаряд, предназначенный исключительно для меня, пролетит мимо. Такие казусы иногда случаются с божеством, отвечающим за сон. Снежок просвистит выше и вонзится прямо в центр Ловца снов, который висит на стене. Чёрный метровый круг, обтянутый бархатистым материалом, конечно, больше напоминает искусное панно, чем оберег, защищающий от злых духов и притягивающий приятные сновидения.
Но тренды современности и модернизма нисколько не повлияли на его функциональность. Ловец снов по-прежнему, как в далёкие времена у индейцев, строго фильтрует картинки, пытающиеся проникнуть в голову спящего. Свисающие на тонких тесёмочках перья, - то ли утиные, то ли страусиные, медленно колышутся от дуновения ветерка, проникающего в открытую форточку.
"Разгоняй, разгоняй плохое", - думает моя душа, временно отлученная от тела на период сна. "Приманивай, приманивай хорошее", - продолжает она гипнотизировать индейский оберег. Но запущенный Морфеем снежок всё же разбудил голубоглазую волчицу, нарисованную в самом центре ловца снов. Хищница грозно окинула взглядом окружающую её обстановку, одним только своим видом распугав не только ночные кошмары, но и добрые сновидения.
Очередь из ночных грёз, до этого спокойно ожидавшая своего часа, чтобы проникнуть в меня, разбежалась. Они побросали куда попало красивые плакаты, таблички с крылатыми фразами, цветные фотографии, оставив весь этот уже никому не нужный наглядный материал лежать на площади возле входа в спящий мозг. Лишь только моё Сознание осталось стоять одно-одинёшенько в самом центре открытого пространства. Оно ни на секунду не испугалось грозного взгляда волчицы. Улыбнувшись ей, Сознание сразу дало понять клыкастому зверю, кто в доме хозяин.
Взяв душу за руку, оно вошло в меня, чтобы уже осознанно продолжить путешествие в царство Морфея. Теперь именно моё Сознание стало главным режиссёром, и там, во сне, на правах начальника оно выбросило в корзину все остальные сценарии. Усевшись на складной стул с соответствующей надписью, Сознание дало отмашку своим ассистентам.