Лежал я раз в психушке, по ошибке естественно, и пристрастился там к чтению. Оказывается там у них, в психушке, огромная библиотека, вся до дыр зачитанная. Чего я там только не узнал! Да такого, что голова кругом. Но конечно в этот раз я уже держался за кровать, чтобы не упасть. Опытный уже. Так что вы за меня не беспокойтесь - из психушки я вышел хоть и с новыми мыслями, но вполне здравый. И горю желанием поделиться - ибо не могу молчать! О, слышь-ка, я уже говорю чужими словами - вот к чему приводит чрезмерное чтение! Но конечно, молчать как классик у меня не получится. Это они классики, могут молчать том за томом о том, "что же нам теперь делать" и "кто во всем виноват". Мне придется молчать гораздо короче - вдруг кто и вправду услышит?!
Итак, начал я с классика, но само собой не окончил - сил не хватило. Застрял в самом начале, где классик убедительно доказывает, что деньги - средство, придуманное властью чтобы творить зло над добрыми подданными. И не будь денег - было бы у нас у всех все и никто бы никому не завидовал. А что еще надо для счастья? Очень меня эта мысль поразила и стал я тогда читать в другом месте, где еще один классик убедительно доказывает, что деньги-то придумали добрые люди, да вот злое государство в своей вечной ренегатской и просто гадской сущности лишила их их. В смысле нас их, а их нас. Оказывается, если бы не государство, у нас было бы полно денег - потому что каждый мог бы их печатать сколько душе угодно. А что еще надо для счастья? Так что позвольте мне изложить все, что я узнал от великих классиков о денежном счастье, но потом еще и обдумал, правда уже без них. Потому что увезли их всех куда-то однажды утром. А куда - не сказали.
1 Происхождение и функции денег
Не стану скрывать - идея, что деньги зло, мне близка и понятна. Вот только общество без денег мне как-то неблизко и непонятно. Впечатление, что сложилось у меня в процессе жизни, таково, что отсутствие денег - еще большее зло, чем даже их наличие. И потому я воздержусь от дебатов с теми классиками, что предлагают деньги отменить и сразу перейду к тем, кто утверждает, что деньги - личное, частное дело граждан, а дело власти - не мешать им их печатать, рисовать или просто говорить. И убедительное тому доказательство - их происхождение, самопроизвольное, независимое и спонтанное.
Все классически-прогрессивные экономисты уверены - деньги появились сами по себе, еще до злого государства с его тяжелой фискальной лапой. Правда в истории все запутано. Концы так сказать давно ушли в воду. Но они были! И концы, и деньги до государства! Они появились сами собой, внутри рыночных обменов, как мыши появляются от грязи. Все, что для этого требовалось - нужда в эквиваленте обмена, и золото, оно тут как тут - приятное на ощупь и твердое на зуб. И как только несколько самых смышленных и зубатых людей осознали его обменную и вкусовую прелесть, все остальные - беззубые, но внимательные - бросились им подражать и грести золото лопатой. Потому что оно теперь стало Деньгами. Процесс, как говорят у нас в психушке, пошел. Вот так вкратце, описывается история денег одним великим классиком - основоположником научного освобожденчества.
Из моего скорбного окна однако, представляется, что реальность должна была быть несколько иной. Люди, практикующие натуральный, т.е. безденежный обмен, вовсе не должны стремится к некому универсальному товару, который облегчит им жизнь, а великим классикам - задачу построения великой теории. История - это всего лишь факты, отложившиеся где-то в толще бумаги, а не причины и следствия, которые если и можно откопать, то уж никак не лопатой, а скорее умственным взором. Тем более, что и фактов-то нет никаких.
А взор, особенно после хорошего вечернего укола, повествует нам о том, что такой товар - универсальный, пригодный для роли денег - выполняет две функции - меры и учета/кредита. Выполняет так сказать, в процессе рождения, а не после того, как уже зародится. После того он уже выполянет столько функций, включая Бога, Смысла Жизни и Основы Основ, что все и не перечислишь. Две первые функции - типа папы и мамы, самые главные на свете. В первой функции, этот "прото-денежный универсум" позволяет сравнить стоимости разных товаров, а во второй - совершить обмен в долг, многошагово, учитывая кто кому в процессе и в итоге должен. Так вот, ни в одной своей функции универсальный товар не может появиться сам по себе. Возьмем кредит. Людям, живущим рядом и доверяющим друг другу, вовсе нет нужды искать загадочный товарный эквивалент, достаточно расписок или любого другого средства учета. В крайнем случае им может быть и некий условный товар - типа камешков с насечками или ракушек без жемчуга. Условный, потому что реальный - реально дорогой то есть - как раз означает отсутствие кредита и отсутствие доверия. Но и людям, не доверяющим друг другу, нет никакого смысла брать некий "общепринятый", "универсальный" товар, поскольку нет гарантии, что он потом будет принят назад по нужной цене. Доверие не может быть заменено товаром. Универсальный товар может играть роль кредита только если все вокруг одновременно уже доверяют ему такую функцию. Но в случае доверия, как было отмечено выше, достаточно любой расписки. Она не портится, не занимает места и, более того, хранит подробности кредита, которые тоже имеют безусловную ценность - ведь универсальный товар может оказаться подпорченным и при этом на нем наверняка не будет подписи производителя.
Далее, возьмем меру. Теоретически может существовать некий универсальный товар, одинаково нужный всем. Нужный настолько, что каждый может прикинуть его стоимость на зуб и на глаз, сравнивая свою в нем нужду со своей нуждой в конкретном товаре. В реальности однако такого товара нет. Даже если бы он и был, у каждого своя в нем нужда - не о том ли не устают повторять прогрессивные экономисты, когда упирают на индивидуальность всякой ценности? Тем более странно думать, что крестьяне, ремесленники и прочий производящий пролетарские ценности люд, который и был первыми поклонниками обменов, не мог обходиться без золота, чтобы сравнивать с ним все остальное. Мука, скот, одежда - еще куда ни шло, но золото?! Безумно дорого, абсолютно бесполезно и крайне неудобно - ну как например определить его качество? Только доверяя зубатому клейму? Золото чужеродно пролетариату, как обмен чужероден аристократии. Оно - печать благородства, признак совсем других сфер общества, сфер, презирающих и обмен, и пролетариат. Кроме того, универсальный товар имеет и свою цену - кто-то его производит, кто-то его потребляет. А значит цена постоянно плавает. Какая уж тут мера. А между тем, именно цена товара, то есть сравнение со стабильной мерой - и есть твердая, хоть и призрачная основа рынка. Сами великие экономисты выяснили, что цена - та благая весть, которая позволяет определить, где в экономике узкое место и куда стоит направить свои усилия. Иными словами, цена - это перевод субьективных предпочтений в обьективную пользу. А чтобы такая цена могла появиться, нужен действительно универсум - нечто, не подверженное субьективным предпочтениям, нечто, не имеющее потребительских товарных свойств. Любой обмен - субьективен. Универсальный товар, даже если бы он и был возможен, участвуя в конкретном обмене приобрел бы субьективную ценность, приписываемую ему участниками обмена. Хоть и поправленную на их представления о том, что думаю другие потенциальные участники обменов о его ценности. Но эта поправка - лишь одно из слагаемых обмена. От того, что где-то за корову дают 2 барана, а где-то 3 вовсе не значит, что коровы где-то дешевле, а где-то дороже. Может быть все дело в баранах? Тоже самое и с золотом. Где-то золото дороже, где-то дешевле. И как из этого следует, какой товар производить? Рынок и рыночные цены могут быть универсальны только в том случае, если они отталкиваются от общего основания, от чего-то такого, что лежит вне рынка. Иначе цена не сможет нести никакой полезной информации, позволяющей транслировать личные предпочтения в общую выгоду. Они так и остануться субьективными. Универсум должен быть всеобщим и максимально стабильным. Ни один реальный товар под это не подходит. Любой реальный товар - лишь суррогат такого универсума.
Если же отвлечься от тягостного вечернего умствования и помечтать на минутку, что случилось чудо и на рынке появился универсальный товар, пусть даже золото (или что-то виртуально-интеллектуальное, типа процессорного времени), и все осознали как это удобно - не нужен кредит, не нужна мера, можно скапливать всю ценность в одном подвале - тогда по утверждениям классиков, пойдет самоподдерживающийся процесс, укрепляющий золото в этой крайне почетной роли. Однако стабильность новой валюты требует и противоположного процесса - без баланса никакая бухгалтерия не сойдется. Но поскольку такого не наблюдается, процесс удорожания золота станет бесконечным. В самом деле, с какой стати ему теперь дешеветь? Это и универсальная ценность, и универсальное средство обмена. Сигнал, посылаемый ценами в такой ситуации прям и суров, он говорит только одно - надо копить (или производить) золото. Остальные товары не нужны. Они только средство для доступа к золоту. Начнется бесконечная дефляция - все товары будут дешеветь, а золото - дорожать. Бессмысленность такого сценария, а с ним и Великой Теории, очевидна всякому здравому пациенту.
Нет никакого сомнения, что нужда в собственности, а значит и деньгах, есть, а значит и была. Нужда у всех - и у власти, и у подданных. Проблема в том, что чистые деньги не могли появиться в череде обменов как мыши - сами по себе. И кредит, как универсальное средство доверия, и мера, как универсальная ценность, могли быть только навязаны силой, и кроме власти, этот моральный подвиг было не по плечу никому. Роль денег с разной степенью успеха играли разные товары, которые были наиболее близки и удобны власти, пока наконец она не выделила деньги из их грязного суррогата - товарного эквивалента. Или по крайней мере, не старалась выделить. Даже нынешние очищенные деньги пока весьма условно претендуют на стабильность. Но причина этого не в деньгах, а в нестабильности самой власти, озабоченной перманентно грядущими выборами, а потому среди поклонников классиков есть надежда, что настоящие деньги - еще впереди.
2 Частные деньги
Как хочется верить, что истинная стабильность начнется когда кончится эта ветренная власть. Но возможны ли деньги без власти? Классики, а вместе с ними и все радетели свободного рынка, как всегда убедительно отвечают - да! Не только возможны, но и обязательно будут. Более того, всякое насилие, как известно всем трезвомыслящим мечтателям, только мешает рынку гладко функционировать. Всякий свободомыслящий или на худой конец прогрессивный экономист всегда либерал, а то и не приведи господь, либертарианец, поносящий любое гос вмешательство и не оставляющий камня на камне от необеспеченных, инфляционных, дурно пахнущх "законных средств платежа". Свободомыслящий экономист как правило имеет в голове два железных варианта свободы, позволяющие раз и навсегда покончить с засильем государства:
- золотой стандарт (впрочем некоторые предпочитают нефть или среднюю температуру за год),
- частные деньги.
Первый вариант у меня вызывает хроническую оторопь. Только истинно великим классикам удается смотреть в будущее, держа голову повернутой точно назад. Отвязка от этого давно себя скомпрометировавшего "удобства", была делом и вынужденым, и прогрессивным одновременно, позволившим экономике раздуться до невиданных пенных высот. Как можно строить теорию лучшего экономического будущего опираясь на прошлую историческую случайность? Разве фундаментальная теория не должна опираться на что-то не менее фундаментальное?
В этом отношении частные деньги выглядят намного фундаментальнее. И конкуренция тебе тут, и свобода, и рынок. По крайней мере так оно мне показалось из-за решетки - я ж не свободный экономист, слава богу. Я так и думал, что деньги - это не презренный металл, а символы полезности и ценности. Как бы складская расписка, но где склад - вся наша трудовая жизнь, и где каждой единице соответствует реально существующее благо, созданное нашим, или в крайнем случае чужим трудом. Правда неясно было, откуда в частных деньгах эта ценность. Как она туда попадает, когда каждый частный эмитент, который в мире свободных экономистов печется только о своем благе, в качестве подтверждения печатает на них исключительно свои трудовые инициалы? Для ответа я углубился в труд одного из классических свободолюбивых экономистов, и по-совместительству одного из Лауреатов Нобелевского Банка. И удивительное дело, свободолюбивые экономисты оказались девственны, как полимерные купюры на просвет - они вообще не видят в деньгах самостоятельной ценности. Они думают, что деньги - это просто такое средство обмена. Удобство - не более того. А чем достигается эквивалентность денег товарам? Они говорят - обменом, рынком и получающейся ценой. И неохотно добавляют, что и сама ценность денег вытекает из того факта, что они - удобны. Т.е. удобно на цветные бумажки менять товары - все и меняют. А раз все меняют - тут тебе и ценность возникает.
На самом деле конечно, все наоборот. Так, по крайней мере, думают все местные шизики. Все меняют именно потому, что цветная бумажка - ценность. А уж ценность - потому, что государство заставляет. Не верите? Хорошо, допустим, классики правы. Допустим, государство с его принуждением исчезает и остается только рынок и его ничем не мерянные ценности. Как же появятся чистые, непорочные, настоящие деньги? А так, отвечают классики, подумав. Вот представьте. Хаос, разруха, все в грязи и в паутине и тут откуда ни возьмись появляется эмиссионный банк и печатает волшебные дензнаки. Назовем их для убедительности "рубль". Все конечно бросаются к благодетелям-монетаристам из эмиссионного банка, чтобы скупать рубли. Стоп. А на что покупать-то? Не даром же давать? Рубль - он же волшебный или нет?
Значит, не так. Еще раз. Думаем медленнее.
Допустим в мире государственного доллара, жулье из ФРС впадает в старческий паралич и на сцене появляются молодые монетаристы с новой, частной валютой - рублями. Допустим для ясности, что монетаристы для начала приравнивают рубль к доллару и обещают, что в отличии от дряхлого доллара, новый молодой рубль падать не будет. А будет стоять как штык недалеко от ФРС. Понятно, что все обрадуются такому повороту событий и опять бросятся покупать новый рубль, слава богу, теперь будет на что. Образуется ажиотажный спрос, позволяющий сметливым монетаристам продать каждый рубль аж за два доллара, положив один доллар в личный карман, а второй - в эмиссионный загашник. Далее монетаристы торжественно обьявляют - рубль приравнивается к корзине товаров и никогда вовек не потеряет своей стоимости. Эта корзина, иными словами, всегда будет стоить 1 (один) рубль и все, что остается молодым монетаристам - регулировать количество рублей в обращении. Дешевеет корзина - изьять рублей, дорожает - добавить рублей. Красота!
Вот так экономисты себе это и представляют. Ну а мы, тупые пациенты государственной психушки, спросим - а чем, собственно, обеспечен каждый рубль? Может идиотизмом нации? Не зря же все бросились покупать рубли? Идиотизм конечно есть. Но его вообще-то не продашь и не купишь. Где ценность, я вас спрашиваю? Да в них, проклятых, в долларах. Каждый проданный рубль, обеспечен все тем же долларом, за который его продали и который честно положили в загашник. Но ведь доллар же обесценивается? Что будет, если доллар подешевеет в 10 раз? Чем теперь будет обеспечен рубль? Ведь не дай бог, если кто захочет продать монетаристам рубль назад, они теперь должны будут выложить за него аж 10 долларов. А где их взять, я вас опять спрашиваю? В загашнике-то только один? Экономисты нам скажут, что если такое монетаристское счастье случится - а оно точно случится,- все так захотят рубли, что бросятся их скупать, отдавая за каждый новый рубль 10 новых долларов. И только идиот захочет продать рубли назад.
Да я и не спорю. Но только очень уж сильно мне это напоминает вычитанную в какой-то безумной книжке историю про ГКО, МММ и прочие проездные билеты времен Первой Перестройки, рост курса которых держался только на том факте, что находились психи, желающие их покупать. Переводя это на корявый язык ценности, привязка к доллару чревата. И складская расписка под названием "рубль" должна таки опираться на истинную, а не волшебную ценность. А истинная ценность - это и есть та самая корзина. Трезвый монетарист не станет держать в загашнике дешевеющий доллар, а купит на него корзину. А когда придет время расчитываться за рубли, продаст корзину по новой цене и с чистой совестью расчитается. И вывод какой? А такой, что частные деньги - это вовсе не волшебное средство обмена, а таки складская расписка, и эмиссионный банк - это вовсе не банк, а таки склад. Теперь любой, даже самый свободный экономист увидит, что хороший эмитент, должен не заниматься построением пирамид под руководством монетаристов, а реально собирать у себя в загашнике... ну хотя бы золото. Не корзину же в самом деле.
Почему же у монетаристов не получилось того, что у всякой власти, даже самой дрянной, в конце концов получается? Да просто потому, что власть заставляет принимать в оплату свою необеспеченную валюту. Вот так, просто. Принуждение - это и есть тот кнут, который делает бумажки деньгами.
Ну ладно, без золота не получится. А с золотом? Светлое будущее очевидно покоится на золоте? Без будущего-то у нас никак?
Допустим на минутку, что у монетаристов все получилось. Есть новая частная валюта, обеспеченная не только красивыми словами о стабильности курса к золоту, но и самим этим золотом. И есть второй банк, рисующий кредиты в новой валюте. А что не рисовать? Выгодно же (1). Пока монетаристы следят за корзиной, пополняют золотой запас и вообще пекутся о своих рублях, второй банк легко и непринужденно раздает кредиты. Разумеется без всякой привязки к золоту. Он же не идиот. Слава богу в наше время складские расписки можно даже не рисовать, достаточно поручить это компьютеру. Можно возразить - кто ему поверит, такому умному? Поверят, не сомневайтесь. Банк солидный, давно на рынке, вклады принимает, проценты платит. И расписки выдает отличные, от настоящих не отличишь. А каждая - удар по корзине, золоту и монетаристам. Потому что за компьютерные расписки покупают вполне реальное золото. Рублей становится много, золота - мало.
Что тут делают монетаристы? А что сделаешь - приходится продавать золото, чтобы сбить цены, а взамен принимать свои рубли, изымая их из обращения. Закон прост и суров - плохие деньги вытесняют хорошие. Ничем не обеспеченные расписки наводняют экономику, давят на клапаны и золото монетаристов плавно перетекает в чужие карманы, оставляя в банке волшебные, но увы, никому не нужные рубли. И всем остальным нормальным гражданам, после бурного обьяснения с монетаристами, придется использовать золото в качестве денег напрямую - катать с собой "кошелек" в виде тележки. Ну а жить, вероятно, в шахтах рудокопов.
И опять возникает вопрос. Почему же у монетаристов не получается то, что получается у всякой дрянной власти? Да все потому же. Потому что власть может проверить всякий банк и запретить выдавать "необеспеченные", т.е. превышающие резервы банка, кредиты. Может установить норму резервов, может провести аудит и все такое прочее, включая расстрел на месте. Вот так, просто. Принуждение - это и есть та невидимая рука, которая делает возможным деньги, рынок и безудержные фантазии свободных экономистов.
Ну а если принуждение заменить чем-нибудь другим? Как-то ведь надо жить без насилия, пусть и в безудержных мечтах?
Мечтаем дальше. Пусть все складские расписки успешно сгинули и остались только фантики - их можно использовать как деньги? При условии конечно, что эмиссия позволена только честным хозяевам частных валют? Допустим у нас две конкурирующих валюты, борющихся за звание самой стабильной. Курс между ними как и положено плавает, обьемы в обращении мудро регулируются и т.п. Что же мы увидим? Во-1-х, мы увидим, что курсу между ними нет никакого смысла плавать. Обе они обслуживают одну и ту же территорию, одни и те же товары, обе - тверды как камень. Откуда плавание? А во-2-х, попытка одного эмитента "стабилизировать" свою валюту чуть больше чем надо, приведет к тому, что покачнется вторая (2). То есть курс не просто неподвижен - он жестко привязан, как и обьемы обеих валют. Что и понятно - экономика общая, товарная масса - общая, значит и суммарная ценность экономики, отражаемая деньгами - тоже общая. Не может быть в одной экономике нескольких валют. В принципе. А может только в великой экономической психушке.
А это значит - приходится запрещать. Но не классиков конечно, боже упаси.
3 Ценность денег
Принуждение государства никак не подходит на цель и надежду всякого душевноздорового. Поэтому пора оторваться от легкомысленных классиков и действительно фундаментально разобраться - откуда же берется ценность денег? И можно ли наконец обойтись без государственного принуждения?
На первый взгляд, действительно, ценность - это и есть ликвидность. Иными словами, тот факт, что деньги везде принимают для обмена на блага, порождает их ценность. Сам же факт того, почему деньги везде принимают, неважен. Если основываться на таком подходе, то той половине классиков, которые предпочитают частные деньги, следует обьяснить той, что предпочитает золото, что обеспечение денег абсолютно не нужно. Оно только мешает. Ценность золота настолько высока, что может оказаться выше ценности денег. История полна историй о инфляции, вызванной неумеренными аппетитами власти. Когда непутевая власть была вынуждена пользоватся монетами, товарная ценность которых превышала фактическую ценность денег. Но разумеется подданные не хотели расставаться с монетами. В такие лихие годины даже золото, несмотря на всю свою "ликвидность" не могло служить деньгами. Не помогало даже принуждение! Но оставим классиков в покое - пусть сами разбираются между собой - и вернемся к власти.
Если внимательно присмотреться, то можно заметить, что нынешнее принуждение власти к повсеместному приему денег - тоже вторично для понимания их ценности. Зачем в принципе власти нужно это принуждение? В принципе незачем. Оно нужно только в том случае, если у денег есть конкуренты - либо иная обиходная ценность, либо деньги другой власти. Только в этом случае власть вынуждена защищаться от посягательств. Однако если отвлечься от конкуренции, то видно, что деньги не нуждаются в принуждении к обороту. Власти достаточно принимать их в уплату налогов, разрешений и прочего счастья, производимого ею для подданных. Поскольку от власти деваться некуда - все будут вынуждены иметь деньги. Таким образом, ликвидность возникает как следствие ценности денег для каждого подданного, и суть этой ценности - необходимость откупа от власти. И только затем, после откупа от власти, деньги как бы между делом порождают экономику.
Проникнув в суть ценности, мы можем отважно продекларировать: экономика - свобода обмена. Люди полностью зависящие от власти, как бывает в особо тяжких случаях, не нуждаются в экономике. Зато если человек может откупиться, если у него есть деньги - он сам немножко становится властью. Деньги, таким образом, не просто символы власти, они - сама власть. Не конфискуя блага, а выдавая подданным в обмен на них деньги, власть признает хоть и маленький, но реальный суверенитет своих подданных. Она одаривает их свободой. Если опять продекларировать, свобода - вот истинная ценность денег. Таким образом, в порождении денег власть играет двойственную функцию. Вкладывая в деньги принуждение, она одновременно вкладывает и ее противоположность.
Свобода, вложенная властью в деньги, в перспективе позволит обойтись вообще без власти. Причина такого смелого заявления в том, что деньги позволяют наладить справедливый обмен ценностями. А это много. Очень много. Справедливый обмен ценностями как минимум предполагает добровольный договор, а договор делает ненужным насилие, и значит власть. Прогрессивный экономист мог бы вероятно возразить, что бартерный обмен - тоже договор, но что можно ожидать от экономиста? Бартерный обмен принципиально несправедлив, потому что при наличии отсутствия универсального мерила ценности - т.е. денег - сравнение стоимостей невозможно и всегда будет сугубо субьективным, персональным, а значит - обьективно невыгодным. Причем не исключено, обеим сторонам одновременно, ибо в мире без денег взаимоневыгодность так же естественна, как в мире денег - взаимовыгодность.
Поэтому вернемся скорее к деньгам. Как же так хитро получилось, что власть сама одаривает подданных свободой? Зачем ей это? Ей-то как раз незачем. Если не считать необходимость выживания самой власти. История демонстрирует упрямые факты с убедительной ясностью. Власть, основанная на чистом насилии, долговечна только в очень закрытых учреждениях. Среди общественных систем более приспособленными оказываются те, где люди свободнее. Где они могут творить, отдыхать, накапливать ценности и потом уничтожать их. И чем они свободнее - тем власть долговечнее. Хоть и скромнее. А значит власть вынуждена видоизменяться и двигаться от прямого насилия к экономическому принуждению. Выразим это так - культура насилия сменяется культурой договора. А подданные в свою очередь, освоившись с деньгами, начинают, как и положено всякому вольно-отпущенному, оценивать саму власть - мерой своих свобод. И тогда власть становится более или менее легитимной в зависимости от того, насколько полно она удовлетворяет стремление подданных к свободе.
Но если деньги так связаны со свободой, то возникают нехорошие мысли. В частности, откуда берется стремление к свободе? Неужели от обыкновенной жадности? Классики тут смущенно молчат, поэтому я уж сам пофантазирую. В природе любое движение вызывается силами. В мире детерминизма человек тоже подчиняется силам - он двигается туда, куда его толкают. В мире свободы человек обладает волей, он может выбрать - какой силе он будет подчиняться сначала, а какой - потом. Силы как бы трансформируются в ценности. Они больше не толкают, они притягивают. Ценности в свою чередь порождают действия - по их приобретению и удержанию. А уже действия могут быть просчитаны, когда появляются деньги - универсальная ценность и мерило всех прочих ценостей. Деньги как бы дают человеку возможность выбора той ценности, которая наиболее важна - причем не только ему, но и всему обществу. Так разум - способность к расчету, дополняет волю - способность к выбору, а обе эти способности сходятся в деньгах как в психическом фокусе, и деньги становятся той навязчивой силой, что движет человеком.
Вот отчего власть, отнимающая слишком много денег - нелигитимна, а подданные, позволяющие ей это - рабы. Этот суровый приговор показывает, что деньги начинают измерять уровень свободы в отношениях между властью и подданными, и следовательно - самого человека, поскольку именно свобода и есть его самая верная мера. С одной стороны, инициирует этот процесс власть - поскольку именно она владеет своими подданными, именно она обладает возможностью оценить, во-1-х, их способность к сопротивлению, а во-2-х, их способность к производству материальных благ. С другой стороны, подданные не позволяют власти узурпировать принуждение, постоянно порождая альтернативы как в прямом насилии - от криминала до революций, так и в видах денег - от драгоценных металлов до бумажных расписок.
Откуда начинается этот круг взаимных оценок? С определения процента. Процент - это та часть, которую власть забирает у подданных. Часть и собственности, и труда, и времени. Забирает просто для себя, не с целью потом раздать бедным или вернуть в качестве услуг, а потребить для собственных надобностей или профукать, и называет это податью, оброком, данью или налогом. Ценность человеческого труда - это количество собственности, которую он способен произвести и накопить. Измерение человека власть начинет с налогового периода - вся его жизнь делится на куски. А потом власть берет произведенное и накопленное человеком за часть этого периода и говорит - отдай. Этим действием она задает меру всех благ, имеющихся у человека, т.е. она как бы принуждает его ставить в соответствие две ценности - нематериальную свободу и материальные блага. Если человек - раб, он отдает все. Если человек сам по себе - он не отдает ничего. Все остальные вынуждены прикидывать, во сколько они оценивают свою жизнь. Так создается основа для меры. А дальше? Люди стремятся к свободе. Откупаясь от власти, они стремятся произвести и накопить как можно больше благ, чтобы и у них осталось их тоже больше. Деньги становятся двигателем производства, а свобода порождает эффективность.
Вторая часть круга свободы, рождающаяся от функции меры - это цена. Помимо сбора налогов, власть вынуждена покупать у подданных все, что ей необходимо. Этот обмен - свобода в чистом, рыночном виде, на которую власти приходится идти, скрепя свое каменное сердце. При обмене цена появляется вследствии договора. Власть не может установить цену и принуждать подданных отдавать блага по определенной цене - это чревато и к тому же излишне, так как проще повысить налог или расплатиться обещаниями в надежде собрать повышенный налог позже. Но поднимая ставку налога, власть неизбежно столкнется и с повышением цены. Каждый продавец стремится продать свой товар подороже. Власть - покупатель благ, продающий взамен свободу. Цена - это результат торговли с властью уже немножко свободных подданных за свое дальнейшее освобождение. Поэтому цены на все блага неизбежно растут, а власть вынуждена производить все больше и больше денег. Таким образом, одарив однажды подданных деньгами, власть породила своего окончательного могильщика. Свободный человек борется за свою свободу не только производством. Он борется как за эффективную цену, так и за эффективный процент налога. Эффективная цена - это то, как много власти приходится платить за купленную или законно изьятую у подданных собственность. Эффективный процент - как много власть может забрать денег при помощи налогов, плат за услуги или разрешения. В исторической перспективе процент постоянно падает, цена постоянно растет. И в этой динамике заключается прогресс общества: от принуждения - к торговле, от рабства - к свободе.
Стоп. Хм... Вот так всегда! Каждый раз, когда я заглядываю в окно чуть дальше чем позволено, вид свободы играет со мной злую шутку. Но куда же ведет нас этот умозрительный и одновременно мечтательный процесс? Что там в конце? Нулевой процент и бесконечная цена. Иными словами - полное отсутствие власти, полная свобода и море дензнаков, оставшихся в наследство от мрачного денежного средневековья. Да, свобода не любит, когда в нее без толку заглядывают. От одного вида ее парадоксов можно подвинуться. А мне уже хватит. Так что вернемся лучше к власти.
Как же власть выпутывается из этого порочного круга? Никак. История также постоянно показывает нам - власть неспособна обеспечить устойчивость денег. Гиперинфляции, крахи, финансовые пузыри - это все следствия неумеренных аппетитов, которые неотделимы от власти, будь она хоть авторитарная, хоть демократическая, хоть закулисная. Принуждение изживает себя прямо на наших глазах - конец так и носится в воздухе. Ценность свободы, сокрытая в деньгах, не может вечно покоиться на принуждении. Деньги, а вместе с ними и все алчущие свободы пациенты, требуют чего-то более надежного. (Например, замены принуждения доверием, личного блага общим, а власти - договором?)
Поэтому дальше помечтаем в этом направлении и заодно проверим наши смелые заявления.
4 Необеспеченные деньги
Спасибо молчаливым классикам (и моему свободному от процедур времени), мы выяснили, что деньги - символы власти и принуждения. Но за этим мрачным фасадом скрывается светлая сущность денег - введенная когда-то как свидетельство уплаченной подати, монета гарантировала, что подать не будет изьята вновь. Однако как извлечь эту светлую сущность и избавить деньги от их гадкого родимого пятна? Да легко. Надо только решить две проблемы, которые восходят к функциям денег:
1) найти другое, а точнее любое вместо насилия, "обеспечение" для денег,
2) разобраться с необеспеченным кредитом, порождающим инфляции, депрессии, рецессии, крахи и неурожай.
Вторая проблема, несмотря на ее угрожающий вид, относительно легка. Но первая проблема - истинная проблема во всем ее неразрешимой красоте. Поэтому начнем с простого.
Инфляция, а изредка и дефляция, - не только порождение власти, но и само свойство денег, даже самых стабильных, не зависящих вообще ни от чего. Если рассматривать деньги как будущее состояние собственности, то любой коммерческий кредит - уже немножко необеспеченный. Плата за кредит - это обещание должника, основанное только на его вере в то, что денег у него будет больше чем есть. И одновременно - риск заимодавца, оценивающий эту веру. Если X дает Y 10 рублей с условием, что Y вернет 15, и Y пишет такое обязательство, 5 рублей уже появились. Обязательство Y - уже "деньги". X может ими расчитаться со всеми, кто верит Y, а кто не верит - купят с дисконтом. А поскольку каждый считает, что в будущем у него будет больше денег, чем сейчас, эта общая вера неизбежно транслируется в деньги посредством кредитов. Причем деньги уже есть, а вот соответствующих товаров еще нет. Вторая причина - субьективность экономических субьектов. Если каждый правильно оценивает свои будущие деньги, то экономика всегда будет развиваться стабильно - товаров и денег будет прибавляться. Но такая правильность, и следовательно, стабильность в обществе всеобщей конкуренции - не больше, чем прекраснодушные мечты. Людям свойственно ошибаться, причем ошибаться как правило в одну сторону. Будущее всегда краше настоящего - иначе незачем жить. И потому неизбежно мысленное опережение количеством денег количества товаров. Периодические кризисы - это поправка, вносимая реальностью в планы людей.
Ну а некоммерческий кредит? Если один продает другому в долг, или ссужает для покупки чего-либо, расписка явно обеспечена тем, что было продано/куплено - ведь его можно вернуть. Так что расписка вполне годится для всеобщего хождения. Но увы, только некоторое время. Любые ценности имеют свойство кончаться, изнашиваться и просто портиться от времени. Только расписки не портятся - и тем опять опережают количество товаров.
Что же мы видим? Что за вычетом обеспечения кредитные расписки, выдаваемые всеми кому не лень, ничем не отличаются от денег. В дурдоме под названием "государство", все они имеют "денежность" пропорционально доверию, питаемому к эмитентам. Однако степень доверия не имеет четких градаций. Какой нибудь благонадежный банк вполне может рисовать кредиты, по денежности не уступающие настоящим деньгам - т.е. тем, что заверены печатью власти. В то время как сама власть, и соответственно ее облигации, бонды и даже дензнаки, могут быть хлипкими и неустойчивыми. Отсюда следует, что нет никакой возможности запретить "необеспеченные" кредиты и принудительно следить за резервированием банков, а по сути - за надежностью каждого способного обещать, как призывают экономисты. Запреты и принуждения - это тут у нас на каждом этаже, да еще у свободолюбивых экономистов, а там на свободе - откуда? Все, чему нас учит свобода - это тому, что расписки станут деньгами только если каждый доверяет каждому, причем строго одинаково - разные валюты не могут сосуществовать!
Итак проблема кредита сводится к проблеме обеспечения, ибо доверие и "обеспечение" - это одно и то же. Есть доверие - нет инфляции, нет доверия - не поможет ничего. И как же быть с обеспечением новых денег? Начнем с того, что этичным людям оно не нужно, правильно? Обеспечение - это не только мера, но и гарантия, а этичные люди никогда не обманывают. Торговать с ними можно под честное слово. Правда тут есть некоторое неудобство - честные слова трудно учитывать, но нам важен принцип. А в принципе этика развязывает нам руки и мы можем использовать в качестве обеспечения все, что угодно - лишь бы оно было удобно. Ведь это так или иначе условность!
Более того, особо выбора у нас и нет! Представим смеха ради, что "обеспечение" опять берется на рынке. Тогда суммарное количество обеспечения должно равняться (если для упрощения не рассматривать скорость оборота) всей остальной экономике - поскольку деньги покрывают всю экономическую активность. Т.е. условная половина всей экономической ценности должна быть зарезервирована для обеспечения денег. Но при этом она еще должна пропорционально расти вместе с ростом остальной ценности. Как же сопоставить эти обьемы? Да и как быть с самой этой ценностью? Любая ценность, которая выведена из экономики, которую нельзя получить за свои деньги - обесценивается или становится бесценным по сравнению с самими деньгами. Да и вообще - где взять столько обеспечения? Его надо как-то производить, но учесть трудозатраты уже не получится - они нарушают новый ценовой баланс. Дальше, как вывести это обеспечение с рынка? Как при этом пересмотреть все цены, чтобы они отражали новую товарную реальность? Устроить маленький кризис? А как насчет того, что произойдет полное перераспределение собственности? У кого-то неизбежно окажется более легкий доступ к производству обеспечения, у кого-то это обеспечение просто веками хранилось в чулане - сплошной бардак и несправедливость! (3)
Все эти мелочи лишь подтверждают - деньги, что в прошлом, что в будущем, могут быть обеспечены только вне рынка. Какой же "товар" лежит вне рынка и при этом нужен всем и одинаково? Пока все, что мы узнали от класс... от власти и ее денег - это безопасность, сама возможность спокойно жить и торговать. Или - отсутствие насилия, свобода, наибольшая степень возможного доверия к другим участникам рынка, в отсутствии которого теряет смысл торговля вообще. Теоретически, эта универсальная услуга может быть обеспечена двумя путями - принуждением к порядку и обещанием порядка. Нынешнее демократическое государство как раз застряло где-то посередине. От насилия пока не отказалось, но договором (т.е. выборами) уже прикрывается. Нам же, как мечтателям о лучшем будущем, есть смысл основывать деньги на полноценном договоре - доверии, этике и морали. В конце концов, свобода - это тоже договор, и такое обеспечение не менее реально, чем обеспечение насилием. Но на самом деле - намного реальней, хоть и чисто идеальнее. Да и как можно ценность свободы заменить каким-то "обеспечением"?!
Но как принудить к выполнению договора? - спросит свободолюбивый экономист. В свободном обществе - никак. Как и заставить доверять. Отказ от договора и потеря доверия - уже наказание. В этом смысл добровольности. Что может добровольный коллектив? Единственное ненасильственное принуждение коллектива - исключение. Соответственно, альтернатива - принятие в члены. Цель вступления - желание пользоваться деньгами. Факт принятия - разрешение на это. Но разве нельзя пользоваться деньгами без разрешения? - опять спросит экономист. А вот и нельзя. Ибо кто ж даст настоящие деньги человеку, которому не доверяют? Кто их примет потом назад? Настоящие деньги - это и есть знак доверия, в отличии от нынешних насильственных, которые впихивают кому попало лишь за них дали что-то стоящее. Отказ от обмена - суровое наказание, оставляющее пациента один на один со своей болезнью.
Впрочем, для некоторых исключение не наказание. Некоторые всегда могут наказать себя сами - и идти в лес, где рисуют фантики, давятся за золото или облизывают власть. А у нас деньги станут идентичностью, знаком принадлежности к свободным людям. Все же остальные тяжкие идентичности, приводившие к братоубийству - язык, история, традиции и прочая хиромантия - увы. В том далеком будущем, о коем мы ведем повествование, все культуры сольются в одну. Земля слишком мала, чтобы выносить столько ненужного груза.
Тут мы мимоходом выявили экономическую суть свободного коллектива - свободного от нелепых традиций, культурных догм и национальных причуд. То, что обьединяет такой коллектив, что делает его единым целым - это доверие к общим деньгам, необходимое для стабильного взаимовыгодного сотрудничества. В основе денег будущего - честность и верность данному слову, в противоположность нынешнему принуждению. Репутация денег - это теперь репутация коллектива и репутация каждого его члена. В этом заключается их ценность, а следовательно и причина ликвидности. Деньги - это авторитет коллектива, его сила, уверенность в его будущем. А уверенность в будущем, сначала большого коллектива, а потом и своей маленькой семьи, задают временную ось, дальний прицел, без которого невозможна этика. Будущее всех теперь зависит от каждого - совместная экономика транслирует личную выгоду в общую пользу посредством общих денег. Производя что-то полезное, граждане укрепляют деньги, наполняют их содержимым, и тогда каждый, кто пользуется ими, становится богаче, а общее будущее - светлее.
Да и вообще, если вникнуть в психологию, что такое коллектив? Это как раз те, кто добровольно сотрудничают, т.е. обмениваются ценностями. Деньги - это символы универсальной ценности, признанные среди них. Как индивид - это его стоимость, так и коллектив - это его деньги. Стоимость индивида, выраженная в деньгах коллектива означает взаимную принадлежность. Принимая в оплату деньги, индивид выражает доверие коллективу, признает коллектив, его правила. Коллектив, в виде денег гарантирует будущее, стало быть деньги - это на самом деле эквивалент этике и времени!
В итоге всех этих длинный рассуждений, мы пришли к очевидному. Да еще к тому с чего мы начали - доверие не требует обеспечения, доверие - самое лучшее обеспечение.
Но если все у нас пользуются неограниченным доверием, как учитывать кто кому должен? А точнее, кому - коллектив и кто - коллективу, раз уж расписки имеют общее хождение? Тот факт, что некто накопил множество чужих расписок еще ни о чем не говорит - ведь неизвестно, сколько он написал своих! Вторая проблема - соответствие денег и товаров. Каким чудом это соответствие должно появиться? Размышление над этими безумной сложностями вопросами привело меня к мысли о необходимости единого центра (Ц), который должен не только управлять эмиссией, но и привязывать массу денег к обьему благ. Чем разумеется должны руководить честные грамотные специалисты, а не обитатели дурдома - это полезная общая задача, хоть и не несущая пользы никому конкретно. Так что предоставим экономистам самое приятное, а сами вернемся в палату.
5. Денежная система будущего
А пока они там на свободе заняты достижением новых успехов, давайте решим вопрос - как выпускать деньги? Тут мы вступаем в область крайне умозрительную, требующую недюжинной фантазии.
- Рождение новых денег
Предположим для чистоты эксперимента, что деньги появляются сами. Ну вот есть у всех нулевой счет в нашей общей системе. Кто-то кому-то продал - у продавца счет вырос, у покупателя упал в минус. Вот они деньги! - воскликнул бы вольный экономист. Действительно, деньги появились... бы! Если бы была единица ценности. Но поскольку ее нет, то нет и сделки. Одна функция денег - кредита - не может быть выполнена без второй - меры. Где без обеспечения взять меру? Хочешь не хочешь, а деньги должны соответствовать уже существующим в обществе благам. Тут лучше всего как-то договориться. Первый способ - попробовать смоделировать "рынок". Допустим, что у каждого на счете какая-то сумма, предположим выданная Ц задаром. Видимо одинаковая, потому что вне меры ничего другого просто не остается. Теперь каждый может прикинуть эту сумму к носу и оценить свою потребность в чьем-то товаре. Конечно, есть минусы. Во-1-х, раздать поровну - значит неверно оценить имеющуюся у каждого ценность. Значит, во-2-х, никто таки, как бы не прикидывал что-то к чему-то, не сможет сразу сказать чему равна единица ценности. А потому, в-3-х, начнется период "рыночного" перераспределения собственности, который закончится когда цены придут к некоторому балансу. Если закончится. Потому что думается мне, начавшееся сумасшествие закончится всеобщей погибелью. Так что придется остановиться на втором способе - использовать старые деньги как ссылочную точку отсчета.
Итак, у каждого есть счет в нашей системе и умозрительная мера ценности. Но что дальше? Во-1-х, каждый должен получить на свой счет реальную сумму, соответствено имеющейся у него собственности. Ну, это легко - надо просто обменять старые деньги на новые. Но, во-2-х, как дальше регулировать массу денег? Выдавать новые деньги в кредит? Отпадает. Деньги неотделимы от ценностей, они не могут даваться на время. Кроме того, что будет, если кредит не вернут? Тогда кредиты Ц должны даваться только под залог. Но торговля залогом означает прибыль или убытки, а что с ними делать потом? И еще кроме того, кредиты не могут распределяться бесплатно. Они всегда ограничены, а потребность у всех разная. Проценты - скажем, плата на аукционе - указатель кому они нужнее. Но откуда заемщики возьмут проценты? Ц должен будет уподобиться строителям пирамид и постоянно выдавать новые кредиты для погашения старых (4). В результате у нас не получится не только регулирования денег, но и самих денег. А ведь мы не частная лавочка! По всем этим причинам Ц не должен заниматься коммерцией, раздавая кредиты и регулируя процентные ставки. Доверие - внерыночная категория, и это именно то, чем руководствуется наш Ц.
И все же - как добавлять деньги? Кому их давать? Все эти вопросы меня сводит с ума, но на что не пойдешь ради денег! Поэтому давайте смело задавать их. Итак, кому? Ответ один - всем! Под конкретно созданные блага! Только так деньги будут соответствовать ценностям, накопленным коллективом. Пусть каждый эмитирует свои деньги когда они ему нужны для приобретения реальных благ. Действительно, почему бы не дать право кредита каждому члену общества? Чем он хуже банка? Этичней - наверняка. А если так - деньги перестают быть дефицитом, все становятся богатыми - вот оно чудо этики! Прекрасный итог! Но если нет дефицита денег, смогут ли они мерять ценности? Еще как! Только так и возможна обьективная оценка, потому что иначе сами деньги становятся ценностью, искажая все вокруг. А теперь любую ценность обе стороны спокойно и без ссор выяснят путем договора. Деньги просто будут мерять время, обьективная оценка которого возможна только этичными людьми, умеющими видеть бесконечное будущее. Конечно, ценность личного времени бессмертного этичного деятеля звучит парадоксально, но это не страшно. Парадоксы сумасшедших не остановят.
- Дебет и кредит
Итак, теперь каждый человек имеет право на неограниченный, беспроцентный кредит, который он выплачивает как ему удобно. При покупках кредит растет, при продажах - погашается. Продавец получает новые деньги, покупатель - новую ценность. Общество стало богаче, вновь созданные деньги точно отражают это богатство. Правда тут есть нюанс. Когда кредит погашается, деньги исчезают, а это неправильно - ведь ценности, напротив, растут! Откуда взялась эта новая проблема? Оттого, что мы смешали учет с мерой. Один личный счет не может одновременно отражать и выданные/полученные расписки, и имеющиеся в личном распоряжении блага. Выход один - завести на каждого два счета, кредит и дебет. Пусть каждый эмитирует расписки с одного счета, а отпускает блага со второго. Первый - новые деньги, которые он создал чтобы купить нужные ему товары, а второй - деньги которые он получил, продав созданные новые товары. Оба счета будут постоянно расти, а разница по прежнему отмечать его личный баланс, но зато теперь мы имеем и учет, и общую оценку всех созданных благ.
Теперь деньги отражают не будущее состояние собственности, а прошлое. Исчезает риск, а с ним коммерческий кредит и плата за него, инфляция и дефляция, спады и подьемы, и конечно - кризисы! Становится ясно - кто что реально стоит, а не что кому обещает. Личный баланс - ценность человека для общества. Если он должен обществу - он принес мало пользы, ему есть над чем задуматься. Если общество ему, он - его опора и гордость. Но как тут найти гордость и опору? Какой из двух счетов теперь составляет богатство? Конечно дебет - то, что человек смог создать. Именно это новое понимание богатства характерно для нормальных людей, а вовсе не кредит - то, что он приобрел и потребил. Дебет вовсе не выражается в количестве роскоши и прочих внешних знаков - это своего рода награда. Внешних знаков вообще больше нет - ведь каждый может пользоваться кредитом безгранично. Теперь избыточная роскошь, напротив, вызовет сомнения в психической полноценности клиента.
- Соответствие денег благам
Но человек смертен, что будет с его деньгами после смерти? Это, конечно, проблема. Мы не можем просто уничтожить счета - ведь ценности никуда не исчезают, а целостность системы не должна быть скомпрометирована. Самое просто - расправится с кредитом. Эти деньги ушли на купленные ценности, значит их можно продать и погасить кредит. Заодно и с проблемой наследства порешим. А как быть с дебетом? Польза, принесенная обществу, какое-то время будет фигурировать не только в виде дебетов всех умерших, но и в виде созданных ими благ - пока они не превратятся в прах. Значит вполне можно дебетовые счета умерших накапливать где-то в Ц и амортизировать параллельно с естественной убылью благ (и соответствующих кредитов).
Но как узнать какие ценности выбыли из пользования? А тем более - устарели морально? Это вопрос тонкий, нашим потомкам точно будет чем заняться - проводить научные изыскания, выясняя наиболее точный методы. К счастью, эта наука никак не влияет на этику, потому что деньги будут уничтожаться пропорционально уже имеющимся, не ставя никого в неравное положение. Управление такой денежной массой будет легким и приятным. Собственно, все управление сведется к корректировке массы по результатам оценки амортизации общественных благ. И можно мужественно надеятся, что управление не потребует политического авторитета и скрытых манипуляций. Это чисто техническая, понятная и предсказуемая функция, гарантирующая экономическое будущее насколько это вообще возможно.
А как быть, если один и тот же товар продают многократно? Новых ценностей не создается, а счета растут? Да, тут что-то не то. Хотя... если продают - значит ценность обнаруживается? Ее просто не смогли учесть сразу, обьективность не всем дается. Перепродажа позволяет точнее учесть ценность - всякий обмен как раз и означает, что ценность признается обществом, становится более обьективной. Значит, счета растут правильно. Правда, производитель оказался обделен - ведь ему заплатили меньше. Что ж этика нас учит - надо сразу оценивать обьективно и не заниматься спекуляцией!
Однако давайте все же подходить более практично. В самом деле, ценности могут служить долго - больше времени жизни. Один попользовался, затем другой. Очевидно, что если человек продает старую ценность, он не должен делать вид, что добавил благ обществу. Он просто передал ценность другому. А значит такая операция не должна затрагивать его дебет. Будет правильно, если он просто уменьшит свой кредит, тогда как покупатель обычным порядком увеличит свой.
Отсюда следует еще кое что. Новые деньги должны соответствовать только новой ценности, так? Но всякий товар содержит в себе и старую - материалы хотя бы. Как вычесть старую ценность из новой? И чем оплатить старую ценность? Этот случай, а точнее не случай, а вся суровая реальность нашего режима, опять похож на перепродажу. Продавая новую ценность, производитель должен разбить ее на две части - и только добавленную, ту, что сделал лично он, записать себе в дебет. Дебет - это не только награда, его труд на благо всех, но и те новые деньги, которые были созданы обществом для оплаты его вклада (5).
- Процент
Признаюсь, безграничный беспроцентный кредит звучит стремно. Дело не только в том, что банки, капиталы и ростовщики становятся ненужными. Не получим ли мы то же, что получили чокнутые строители лагерного коммунизма - аппатию, лень и прочее? Ведь такой кредит полностью обесценивает деньги? Может быть. Может быть этичные люди должны сперва вырасти и наполнить жизнь свободой, а не сгоняться силой в лагеря? Впрочем, это нас не касается. У нас тут все с этим в порядке. А вот из того факта, что ресурсы всегда ограничены, очень может быть вытекает, что и деньги тоже должны быть ограничены. Может быть, мерять время часами мы можем, а тоже время рублями - уже нет?
Я думаю, пока новые люди не выросли, можно ввести процент на кредит, правильный и этичный. Конечно, свободному человеку процент не нужен, он и так будет отдавать все свои силы общему благу, выполняя самую тяжелую и противную работу. Но почему бы ему не помочь справиться с ленью и отвращением? Процент - просто такая хитрая помощь в расстановке приоритетов, а вовсе не эксплуатация! Но в чем хитрость, если кредит все равно неограничен? Вот именно в том, что придется пока оганичить. Пока аппетиты нашего контингента не пришли в приличный вид.
Но как мы его введем? Не приведет ли он к бесконечному росту денежной массы, инфляции и всему остальному, характерному для нынешнего дурдома? Нет, потому что в нашей системе общая сумма денег (кредит + дебет) точно равна нулю. Введение процента по кредиту просто компенсируется введением такого же обратного процента по дебету. Но откуда ноль в нашей системе? Мы же вводили первоначальные ценности при обмене старой валюты? Оттуда, что мы их ввели одновременно в оба счета. Каждый получил свой индивидуальный кредит с дебетом, но так, что его личный баланс оказался равен нулю.
Несмотря на то, что процент один на всех, личный балансы будут разными, отчего может появиться разный спрос на деньги. Может быть, появится что-то типа "банковской системы", которая будут помогать погрязшим в долгах за счет излишком успешных? Едва ли. Потому что этический смысл этого совершенно аморален. Деньги дефицитны, но заработать их можно только своим собственным трудом.
Конечно, вводя процент, мы временно возвращаемся к финансовому насилию, которое, увы, есть всегда, когда есть ограниченность ресурсов. Поэтому, мне кажется, люди будущего, помимо процента, смогут ввести нижнюю границу, с которой он будет включаться - возможно, используя накопления умерших дабы сохранить целостность системы. Свобода должна хоть чуточку стать реальностью! А тогда - когда базовые потребности удовлетворены - экономическое насилие превращается в простое неудобство. Примерно как необходимость посторониться проходя по тротуару. Разве можно сравнить эту мелочь с необходимостью бороться за право пройти по узкому мосту? Тогда каждый член общества обладает настоящей экономической свободой - примерно такой же, только физической, какой обладает каждый пешеход.
6. Призр... Прозрачная экономика
Ц, а значит и всем, известны состояния всех счетов. Тайна вкладов уходит в прошлое просто потому, что исчезает обман, который сейчас составляет основу экономики и цель жизни. Что бы деньги могли наконец стать мерой вклада человека в общество, должно исчезнуть отношение к ним, как к постыдному средству угнетения и порабощения. Но деньги будущего - чисты. В отсутствии власти нет потребности скрывать доходы от налоговой инспекции. В отсутствии наследования, нет нужды прятать богатство от завистников. В отсутствии принуждения и конкуренции нет надобности стыдиться своих успехов. Напротив. Своим состоянием люди наконец смогут по праву гордиться. Это их заслуга, их достижения, степень уважения и мера достоинства. Чем больше человек принес пользы, произвел благ и отдал другим - тем больше он доверился им, тем больше он принял в ответ чужую благодарность в виде единиц доверия. Эта законная гордость имеет куда больше прав на существование, чем кичливое высокомерие нынешних паразитов, получивших богатство или наследством, или обманом, или насилем. Более того, в обществе чистых рук каждому будет прямой смысл раскрывать свои доходы - это полезно не только для самоуважения, но и для бизнеса. Только имея полную информацию о партнере можно быть абсолютно уверенным в нем. Репутация, кредитный рейтинг, кредитная история, активы и долги, вес, стоимость - все это описывает экономическую суть партнера, все это и есть наиболее полная возможная деловая информация. А кому есть что скрывать, кто по уши утонул в своей "коммерческой" тайне, пусть валит в другую психушку.
Абсолютная прозрачность не только уменьшает риски кооперации, но и деляет все экономику более предсказуемой. Сокрытие информации это обман, а обман не вяжется с духом свободы, к которой мы тут все стремимся. Зато правильные деньги, порожденные общим доверием и всеобщей открытостью, сами порождают доверие, без которого невозможно никакое мечтательство и прогнозирование. Поэтому разумеется все экономические показатели, как и бухгалтерия Ц, будут вывешены в людном месте и внимательно изучаться специалистами экономистами - к тому времени они уже наверняка появятся.
Теперь помечтаем о мировой торговле. В конце концов мы же не хотим всех загнать в один коллектив? В условиях свободы, каждый может иметь свои деньги. Тут, правда, есть нюанс. Такая ситуация слегка противоречит обьективной этике, которая учит, что деление общества на коллективы чревато групповой моралью - "мы" против "они". Да и смысла особого нет - все всем доверяют. Как же выйти из морального тупика? Честно - не знаю, моя скромная фантазия ограниченна стенами палаты. Поэтому озаботимся не моральной проблемой, а чисто практической. А на практике, вполне есть смысл искусственно поддерживать несколько альтернативных валют в целях устойчивости. Вдруг члены единого коллектива настолько обленятся, что загубят все человечество? Так что пусть играют в деньги как в карты - для удовольствия.
Итак, представим игро... мировую торговлю. Валюта отражает экономическую ценность каждого коллектива. У нее есть две части. Первая - уровень развития коллектива. Сюда входит и инфраструктура, и всякие общественные институты, и уже накопленный капитал, и даже уровень этики - т.е. общее богатство, прошлое и настоящее. Эта часть воочию показывает как много экономических ценностей коллектив способен произвести, и превращается в глазах наблюдателей в стабильность валюты и ее надежность. Вторая часть - производительность коллектива, то как много экономических ценностей он производит в данный момент, куда смотрит вектор его развития. Обе эти части конечно взаимосвязаны. Если нет накопленного общественного капитала, откуда возьмется его увеличение? С другой стороны чем его больше, тем сложнее система, медленнее процессы, труднее предсказания. Слишком развитым коллективам сложно показать большой рост.
Как же сравнить две валюты? Поскольку стабильность вещь субьективная, предположим, что все валюты равно стабильны и коллективы различаются только производительностью. В одном хорошо работают, есть рост экономики, деньги растут как на деревьях. В другом лентяи, роста нет, валюта лежит жухлой травой. Поскольку первая валюта растет, из второго коллектива все будут стараться продать товар туда, чтобы заполучить более выгодную валюту. Это вызовет утечку товаров и инфляцию во втором коллективе, но приток товаров и дефляцию в первом - т.е. процесс окажется самоподдерживающимся. Предатели второй родины будут стараться продать дешевле, т.к. даже с учетом перевозок, дальнейший рост ценной валюты скомпенсирует их убытки. В результате цены второго коллектива заведомо будут ниже, если выражены в первой валюте. То есть уровень жизни во втором будет понижаться, что справедливо - кто хуже работает, тот не ест. Курс валют начинает плавать - вторая валюта вытесняется первой, товаров во втором становится все меньше, наконец становится нечего продавать - все. Второго коллектива больше нет.
Этот печальный итог демонстрирует задуманную нами закономерность. Ленивые вымирают. Только в совсем безумной экономике возможно закрытие границ, манипуляция валютой и полный застой. Наша мирная валюта логично вписывается в законы природы, что только подтверждает истинность нашего неклассического подхода. Конкуренция между странами обещает всем трудоустройство, уважение в коллективе и кусочек заслуженного успеха. Почти как при капитализме.
Что же дальше? Неужели весь второй коллектив вымрет от голода? Конечно нет. Смерть слабого коллектива и замена его новым - это виртуально-игральный процесс (6). Экономика слабого колектива не исчезает, она просто начинает обслуживаться более сильной валютой - ведь запретить ее использование теперь некому. Да и сама "смерть" - это перебор. Скорее всего первый коллектив расслабится раньше, чем помрет второй - изобилие незаработанных благ развращает. Но нам важен принцип. Выживает тот, кто не хитрит, кто смотрит дальше, кто трудится дольше. Зона доверия стремится к экспансии. В случае рынка, если некая компания подмочила репутацию, или разрослась до неуправляемого размера, она разоряется и ее место занимают более молодая и гибкая. Однако ее сотрудники не вымирают, они просто переходят в новую и начинают ее разор... работать более эффективно. Так же и тут. На месте старого коллектива появится новый - молодой и гибкий, обьединенный общей победной целью. И конечно со своей новой валютой. Как без нее?
Ну а мечты о единой "резервной" валюте - пусть останутся глупыми фантазиями психов. Когда такой резервный коллектив превратится в застойное болото - кто займет его место? Инопланетяне? Да где ж их взять? Значит должны быть альтернативы. По той же причине нет смысла во всеобщей привязке валюты к золоту, нефти, количеству СО в атмосфере или средней температуре по больнице за год - такая привязка будет означать единую валюту, хоть и с разными названиями. А нам это надо?
*
Вот такие откровения явились мне благодаря классикам, доброго им пути. Скучновато без них конечно, но я не жалею. Теперь я и сам не могу молчать - даже в такой великой науке, как экономика. Правда длинно пока получается - наука мудреная, не сразу дается. И плохо слушать некому - дурдом закрыли, читатели разбежались.
Да, вот что еще важно. Расходы на содержание Ц - плата за денежную систему - у нас возьмутся напрямую из денежной массы, никаких налогов не потребуется. Конечно, такие расходы несколько нарушают ценностный баланс денег, но мы ж мечтатели? Зарплаты его сотрудников хорошо бы уравнять на среднее по экономике, чтоб все были довольны. А его руководство хорошо бы регулярно выбирать, а лучше кидать жребий, чтоб никому не было обидно. Вот так - минимум функций, максимум прозрачности - и у нас появляются деньги, удовлетворяющие потребностям общества в стабильном экономическом счастье. Хоть и не звонкие на слух и не кусаемые на зуб.
Но зато никаких фантиков, золота и конечно классиков.
-----------------
(1) Монетаристы могут возразить, что это незаконно - рисовать кредиты в чужой валюте. Ну зачем же так резко, коллеги? Банк взял залог, оценил его в удобной валюте и выдал "складскую расписку". Чисто, как в нашем процедурном кабинете.
(2) Как такое произойдет технически? Итак, представим такую экономику, где все общее. В каждом магазине полно товаров и на каждом - полно ценников, в каждой возможной валюте. Может торговец сам отследить курсы? Очевидно нет. Ну приходят к нему больше покупателей с валютой "А", ну и что? До тех пор, пока он сам сможет купить товар по старым ценам в другом магазине, он будет принимать "А" по старому курсу, т.е. отпускать товар по старым ценам. И так - каждый торговец. Теперь допустим, выпустил некий эмитент полно валюты "А". Новые владельцы скупят товары, а потом неизбежно придут на валютную биржу - скупить валюту "Б", потому что товары, во-1-х, портятся, а во-2-х, они-то знают, что валюта"Б" - стабильней. На бирже сразу смекнут в чем дело и изменят курсы - "А" станет меньше "Б". Теперь весть дойдет до торговцев. Они увидят, что курс изменился, но они не знают в чем причина. То ли "А" подешевела, то ли "Б" подорожало. И поэтому подкорректируют цены товаров по среднему - цены в "А"подрастут, в "Б" - понизятся. Это и есть то, что у нас тут называется общая товарная масса и единый обьем денег, который ее обслуживает. А далее, эмитент "Б" будет вынужден корректирвать свою валюту в обращении - цены-то изменились. То есть он ее тоже эмитирует, чтобы поднять цены и тем вернет курс к прежнему.
(3) Более того, известен парадокс бессмысленности обеспечения, когда обеспеченные, например золотом, деньги способны вызвать гиперинфляцию. И это причем, когда золота мало. Важно лишь чтоб самих денег было много. Этот фокус достигается выдачей эмиссионных кредитов по любой реальный залог. Тогда залог выводится с рынка, а взамен на рынок попадают новые монетки - и получается инфляция. При этом все деньги теоретически остаются обеспеченными, потому что если возник инфляционный спрос на золото, то всегда можно продать залог, стерилизовать излишнюю денежную массу и подтвердить обеспечение оставшейся.
(4) Выдача денег в виде кредита приведет к бесконечной мертвой петле от которой у меня едет крыша. Интуитивно и так понятно, что для выплаты старого кредита надо взять новый, а для выплаты процента - еще дополнительный. Но детали тоже интересны. Если некто X должен вернуть кредит с процентом, то некто Y должен взять в долг хотя бы сумму процента. Но когда ему самому надо будет вернуть долг, кто-то Z должен взять ту же сумму опять. И теперь Z оказывается в том же положении, что и Y. Такой бесконечный ряд долгов и сам, при каждой новой операции займа, порождает аналогичные ряды процентов следующего порядка. Не говоря уж о первоначальном долге X, который должен регулярно возвращаться в оборот, порождая опять такую же картину. Спрос, и соответственно цена кредита растет быстро и безостановочно.
(5) Конечно, можно еще больше усложнить нашу систему и ввести меченые деньги. Например, метить каждую денежную единицу подписью иммитента. А еще лучше - купленной на нее ценностью. Тогда не только амортизация лучше соответствовала бы реальности, но и учет старых материалов в новых товарах стал бы легким. Если только на чьих-то счетах обнаружились платежи за ту же ценность, они просто взаимно уничтожаются. Впрочем, нужны ли психам лишние сложности?
(6) Даже само понятие коллектива как зоны хождения валюты - это нечто виртуальное. Физически одна общность людей может иметь несколько непересекающихся валют, а экспорт-импорт - переход из одной в другую - быть лишь конвертацией. В этом свете покупка например нашей компании чужеродцами и переориентация ее на функционирование в иной валюте фактически равнозначно ее современному вывозу за границу, поскольку она теперь наполняет своей продукцией чужую валюту. А так можно и всю экономику распродать! С другой стороны, если иноземцы покупают наши предприятия, но те продолжают работать в нашей валюте, это только польза нашей экономике.