Расширение участия женщин в общественной жизни - в экономике, политике и культуре - радикально изменило само общество. Роль женщины не просто повысилась, она стала символом прогресса и символом нового, фемицентричного общества. Неважно, что фундаментальные различия в мужских и женских ролях были, есть и останутся таковыми еще необозримое время. Неважно, что использование женщины как рабочей лошади наравне с мужчиной неэффективно и губительно как для лошади, так и для всего этого общества. Неважно, что самим женщинам в принципе это все не очень нужно.
Общество эмансипированного абсурда упорно в своем желании вырастить из женщины нового человека. Поэтому с социальными ролями женщины образовалась полная неразбериха. Женщина везде, женщина всюду. И стремится туда, где не ступала нога мужчины. Только таким образом она может освободиться от постоянного угнетения и доказать, что достойна своего гордого звания. Просвещение слабого пола, скорее походящее на тотальную промывку мозгов, стало серьезной политической задачей. Оно начинается со школы и включает в себя и специализированные учебные дисциплины, и культурные программы, и политические мероприятия, и целые социальные институты, посвященные женским делам и заботам. А между тем в природе именно мужчина за отсутствием детородных способностей является двигателем всякой социализации. Вся эта суета с вовлечением женщин во все возможные сферы только опять раздувает аппетиты, самомнение, эгоцентризм и попутно вытесняет на периферию мужчин, как незаметных винтиков общественной машины, чье вовлечение в "женские" сферы невозможно продвигать при всем желании.
Людям вообще бывает трудно реализоваться в обществе. Но женщине куда легче реализоваться не состязаясь с мужчиной, а через семью и материнство. Тем более какой смысл мешать мужчине реализоваться, если у него нет такой возможности? Но кто последний раз видел рекламную картинку с успешным мужчиной? То ли дело с гелем для волос или с флаконом дезодоранта, чтоб вернее понравиться неприступной повелительнице абсурдистана. А ведь долбежка по голове 1 в попытке сплющить ее в 0, как и замор 0 в надежде усушить того до 1, есть борьба с десятичной системой, которая сама подсказывает как получить из них максимальную по значимости комбинацию. Есть мракобесие и борьба с наукой. И все мы знаем, чем это кончается.
Стоит остановиться на таком затертым местом словопрений о женщине, коим является ее "социальный статус", который надо всемерно повышать. Как пример демагогии это выражение просто идеально. Потому что в реальности у женщины есть два статуса - работницы и матери. И если повышается один, непременно понижается другой. Но кого волнуют такие тонкости? Статус - это не просто авторитет женщины, это уже авторитет государства! Как бы не ударить в грязь лицом перед всем цивилизованным миром, не оказаться среди дикарей Африки, где женщины поголовно не имеют ученых степеней. Или Азии, где женщина не видит дороги на работу из-под своей закопченной паранджи. Или вообще Океании, где она целыми днями потрошит на кухне вонючую рыбу, вместо того чтобы управлять государством.
По тому, какова нынешняя пропаганда сразу можно судить, чего хочет общество от женщины - денег или любви. Нынешний идеал - строгая женщина-лидер в очках и с неприменной папочкой, спешащая по своим неотложным делам. Весь культпросвет так и крутится вокруг этого чучела "деловой и успешной", что вовсе не удивительно, ибо кроме прочих добровольных друзей эмансипации в этом заинтересован Его Величество Бизнес с прихвостнями женских комитетов, гендерных комиссий и половых органов. Зелень, капуста, лимоны и прочая брюссельская органика, столь милая сердцу социально ответственного бизнеса - вот что несет ему успешная женщина в своей деловой папочке. А кому нужна женщина-мать? Теоретически - государству. Но поскольку государство давно не это слово, а до неприличности другое, то со своей невостребованной любовью женщина будет еще долго бегать по кругу как Тяни-Толкай.
Нет, любовь не требуется. Вместо нее прагматичная общественная машина извлекла из женщины женственность, эротичность и сексуальность, и украсила ими все до единого социальные институты, правда в разной степени. Женщина стала новой основой общества. Общественный климат заряжен, наэлектрифицирован женщиной. Женщины в центре внимания медиа, общественных организаций, правительств, ООН. Стоит включить зомбоящик, открыть газету, заглянуть в интернет... Женские дела, женские права, женское здоровье, женские заботы, женщины и бизнес, женщины и технологии, женщины в политике, домашний уголок, семейные проблемы... Количество женских журналов и книг давно перешло все мыслимые границы. Даже наше исследование не избежало этого предмета. А как же насчет мужчин? Есть и мужские журналы, да. Но и там - сплошь женщины!
Женский стиль жизни незаметно, но безнадежно подмял общество и мужчины перенимают женский образ мышления, женские вкусы и женские привычки. В результате уже и не разберешь, откуда появились эти странные черты общества, которые все ругают, но не знают как искоренить. Рассмотрим их ближе.
- Фетишизация потребления
Абстрактные цели, которые могут ставить перед собой мужчины в карьере и жизни - как например предотвращение Большого Взрыва, поиск флогистона или усмирение разбушевавшейся энтропии - независимую женщину разумеется не интересуют. Или интересуют настолько, насколько они пересекаются с судьбой ее и ее детей. Поэтому чем больше женщина свободна, чем сильнее она увлекается игрой в мужские роли, чем сильнее гонится за подобием мужского успеха, тем больше в обществе дух пргаматичности и меркантильности. Озабоченной пропитанием, поиском работы, выбором мужчины, будущим детей и собственной внешностью, женщине некогда искать смысл жизни. Все отвлеченное и возвышенное переселяется в область неведомого, непознанного, неузнанного и, главное, ненужного. Сама жизнь становится приземленней и практичней. Из кладези духовности женщина превращается в пристанище материальности. Из бастиона добродетели - в проповедника корысти.
Пьяный воздух экономической свободы одурманивает нестойкую женскую душу не слабее, чем сказки о любви. Все, что таилось там веками, сокрытое от строгого мужского взора маской скромности и благоразумия, бесстыдно вылезло на самый верх, чтобы найти в эмансипированном обществе свою благодатную почву. Значительную часть этой души составляют болезненные переживания о производимом впечатлении, крайне необходимом для самоуважения и просто хорошего самочувствия. И получив в свои руки независимый от мужского контроля источник денег, женщины стараются с утроенной энергией потратить его содержимое на косметику, средства ухода, туалеты, украшения, драгоценности и прочие аксессуары. Среди главных забот освобожденной женщины - погоня за модой, престижем, абсолютной необходимостью выглядеть лучше всех, пустить пыль в глаза и произвести на окружающих женщин не просто впечатление, а вызвать натуральный шок или лучше сердечный приступ. Почему не на мужчин? Странный вопрос. Да кому они нужны!
От стремления повергнуть соперниц в прах, недалеко ушла и страсть женщин к магазинам и покупкам, к самым разным пустым тратам, отягощенная неумением рационально относиться к деньгам. Инстинкт уюта и комфорта, заложенный в женщину и предназначенный для создания семьи и воспитания детей, трансформировался за отсутствием означенного в болезнь потребления, приобретшую размер абсурдный даже для абсурдного эмансипированного общества. Гипертрофированная потребительская экономика также неотделима от эмансипированного общества, как знак доллара от статуи свободы. Под ненасытный женский спрос подстраиваются производители и торговцы, порождая целые женские отрасли экономики. Что еще хуже - под женщин подстраиваются маркетологи, фактически манипуляторы психики, играя на слабых струнках впечатлительной женской души, раздувая необходимость обладания, потребления, трат, замещая в сознании все остальные ценности. Женщинам внушается необходимость иметь 'имидж', уметь 'выражать себя'.
Качество спроса меняется тоже. Общеизвестна любовь женщин к распродажам, скидкам и максимальной дешевизне. В результате качественные товары исчезают, заменяясь одноразовым барахлом. Функциональность пренебрегается в угоду внешнему виду, срок службы падает, а маховик потребления раскручивается все сильнее. Женский спонтанный спрос вытесняет из экономики рациональный мужской. Да и то сказать - мужской спрос меняется тоже. Раньше мужское потребление было сбалансировано целями содержания женщины и семьи. Теперь, в условиях всеобщего пофигизма, спрос становится самоцелью. Рациональность не нужна - будущее сводится к 'хочу сейчас', горизонт планирования ограничен собственной жизнью на ближайшие годы. Суетливое поглощение всего до чего может дотянуться кошелек, вытесняет один смысл жизни за другим. А если кошелек не дотягивается, выручает кредит. Для женщины привычно отказываться от свободы. Кредит - ее выгодная продажа. Потребление идет за счет будущего, детей, потомков... Главное - сейчас, сразу и много. Сиюминутные удовольствия становятся наркотиком, заполняющим пустоту личной жизни и вытекающую пустоту личности.
- Культурный звездец
Проедание собственной жизни сопровождается проеданием души. Люди копируют не только поведение, но и настроение, мировоззрение, даже мысли. Все упрощается, максимально готовится для быстрого, универсального и безболезненного употребления. Материалистический подход к делу успешно покоряет искусство и науку, весьма кстати наполняемые женщинами, а также средства массовой информации, которые гоняются только за мимолетным женским вниманием. Обилие легковерных читательниц превратили их в меха по накачке информационных пузырей, по зловредности не уступающих экономическим. Раздувание пустых сенсаций, бесконечных сплетен и ярких срашилок сопровождается круглыми прибылями от рекламы для тех же читательниц-покупательниц.
Среди наук развиваются неточные - те, где результат исследований нельзя точно измерить, но зато можно точно измерить его "социальную значимость". Точная наука - теперь источник сообщений о всевозможных чудесах, не имеющих к жизни никакого отношения. Почти таких же занимательных, как мнения гадалок, экстрасенсов и прочих духовных авторитетов, но сильно уступающих им в практической пользе. Всеобщее образование доказало свою бесполезность - средняя обывательница отсидела положенные годы, освоив только чистописание, таблицу умножения да историю героического женского движения.
В искусстве доминирует вечная женская тема. И если бы только тема! Все искусство, да и вообще вся сфера культуры, превратились в конвейер фабрики негасимых звезд и дутых знаменитостей, что порождается как преобладанием почитательниц, так и их ориентацией на личный тип отношений. "Звезда" - закономерный ответ развлекательной бизнес-машины на женский культурный спрос. Во-первых, женщины вообще все воспринимают через призму личности, во-вторых, женщины исключительно подвержены постороннему мнению, а в-третьих, страсть к поклонению заложена в женщине куда глубже, чем в мужчине. И то, и другое, и третье особенно характерно для культурной жизни, где отсутствуют объективные критерии качества, где все построено только на организованном влиянии, где авторитет имеет абсолютную, самодовлеющую ценность. И поэтому личность заменила искусство, источник мнения заменил мнение, а каналы информации - информацию. Важно кто говорит, кого показывают, о ком пишут. Остальное, то что некогда называлось искусством - вторичный бессмысленный шум, лишь тщетно старающийся привлечь к себе внимание, давно монополизированное звездным мусорным конвейером. Цель одна - популярность, рейтинги, объемы продаж, которые в свою очередь снова конвертируются в деньги, а сами они окончательно вытесняют из общественного культурного сознания все нематериально-вторичное, включая Ее Низложенное Величество "любофь-моркофь", которая в виде любовно-романтической макулатуры переселяется в область пошлого массового пролеткульта, ориентированного на все ту же сентиментальную женскую аудиторию.
Звезды и знаменитости тянут за собой сказочный шлейф красивой жизни и излишеств, формирующий не просто универсальный код успеха и символ принадлежности к избранным, но и цель существования для всех остальных. Гламур становится синонимом красоты, дорогое - синонимом хорошего, а продажное - ценного. Безвкусица - это теперь эталон вкуса, а деньги - единственный критерий вообще всего.
- Моральный пипец
Обилие женщин, активно действующих в обществе, вносит коррективы и в моральную атмосферу. Женщины, вследствие своей меньшей социальности, не настолько озабочены универсальными этическими нормами, как приученные к ним социальной эволюцией с ее бесконечным насилием мужчины. Критерии общественной нравственности заменяются чувствами, личными отношениями, персональными пристрастиями и, конечно, эгоизмом, куда уж без него. Но если добрую половину населения к следованию законам принуждает только страх, а к нарушению - желание быть не хуже других, то добровольное законопослушание, что по сути и есть основа публичной этики, неизбежно вымывается из общей социальной ткани. Этика необратимо разрушается, тем более, что и сами мужчины не слишком блещут по этой части. В итоге господствующая мораль, облегченная от семейных и социальных нравственных ценностей, упрощается до степени примитивизма, опускаясь до некого общего знаменателя и разлагая самых стойких, ибо нет никакого смысла быть этичным среди одичавших окружающих. Такова рациональная моральная ловушка, в которую легко попасть, но невозможно выйти - как не может быть этичным государство, состоящее из неэтичных граждан, так и не могут быть этичными граждане, живущие в неэтичном государстве. И потому общество по спирали скатывается в пучину стяжательства, зависти, тщеславия и коррупции. Лихорадка потребления, вакханалия проедания всех доступных ресурсов и оргиастическая радость кредитования в счет потомков заражает население, становится довлеющей идеологией и приводит к обожествлению денег, что еще больше усиливает их влияние, переводя его из материального в возвышенно-духовное. Деньги окутываются ореолом святости и обожания. На них начинают молиться.
Опустошенная душа эмансипированного индивида попутно заполняется всякой всячиной, ибо нравственные терзания уводят его далеко за пределы здравого смысла, отчего он никак не может обнаружить у себя под боком обыкновенную человеческую любовь. Но ни обанкротившаяся религия, ни чахоточная эзотерика, ни цветистая восточная философия, ни тем более феминизированный гуманизм не в состоянии занять ее место. Все эти суррогатные обертки жертвенной любви лишь тщетно толкутся на пустом месте, внося смуту в души и головы.
Если более глубокомысленно посмотреть на эту вакханалию, например с точки зрения эволюции материи, то мы столкнемся с парадоксом неэффективности денег. Сведение созидающей их роли к примитивному загребанию прибыли и последующему ее проеданию ведет общество в экономический и эволюционный тупик. Без своего противовеса - любви - деньги не могут привести к балансу, необходимому для движения вперед. Для человека накопление собственности бессмысленно, если она не приносится в конце концов в жертву. То же верно и для общества в целом. Как дети для семьи, так и семья для общества является центром приложения жертвенных усилий, смыслом существования и в конце концов основой морали. Без полноценной личной сферы публичная теряет стимул к развитию, превращается в разлагающийся труп. Семья и дети - это цель и нравственный ориентир. Это - будущее. А без будущего нет собственности, нет справедливости, нет морали. И как бессмысленно существование людей-накопителей, так же аморально общество бездетных потребителей. И также нежизнеспособно, что подтверждается бесстрастной статистикой.
- Политический цирк
Чем больше женщин вовлекаются в политику, тем своеобразней и политический климат. В женской природе стремиться нравиться людям, никого не обижать, всех жалеть и любить. Это сугубо личное отношение окрасило публичную сферу в ярко фальшивые цвета всеобщей сестринской любви. Там, где необходима эффективность, расчет, строгость и даже жёсткость, характерные для мужчин и денег, возобладали уговоры, сюсюканье и доброта, очевидно не нашедшие применения в семье. Одинокие женские сердца требуют любви. И она появляется - к меньшинствам, к обездоленным, к угнетенным всего мира, к животным, давно занявшим место мужчин, которые всем скопом тут же по привычке наделяются правами. У одинокой женщины много времени. У женщины, обладающей правом голоса - много власти.
Но помочь всем и каждому физически невозможно, в результате вместо действительно нуждающихся в помощи, она идет тем, кто успел первым забраться в коллективное женское сердце. Так сформировались вечные символы помощи, если угодно гуманитарные "звезды" - дети Африки и узники Холокоста, жертвы исторической несправедливости и расовой дискриминации, всевозможные пострадавшие от колониализма или коммунизма, которые осчастливливаются постоянной финансовой и материальной помощью при абсолютно любом повороте событий. Эта дискредитация идеи помощи уже сама по себе напоминает гуманитарную катастрофу. Жалость и желание помочь естественно для человека. Но в обществе это желание должно сочетаться с рациональной оценкой возможностей и последствий. Потому что особенно трогательно выглядит помощь направо и налево со стороны тех, кто сами нуждаются в помощи, и кто на самом деле постоянно пользуется ею - дорогих и сердобольных женщин. Возводящих гуманизм на космический уровень и превращающих в иждивенцев целые континенты. Разрушающих экономику потоками мигрантов, которым так не хватает женской заботы на родине.
Медленный, но верный дрейф классического либерализма в сторону самой гуманной политической системы очень показателен. Либерализм неотделим от социализма, так же как эмансипация от женщины - слишком уж тяжело дается обществу равенство между ними, слишком уж разные они, мужчины и женщины. Наделение женщин правами привело к социализму, поскольку права эти надо за счет кого-то обеспечивать. Кроме того равенство в правах само подталкивает к равенству в доходах - какое равноправие между бедными и богатыми? А равенство в доходах невозможно без всеобщей братской любви - кто ж иначе отдаст свои деньги? Так "свобода, равенство, братство" предвосхитили нынешний абсурдистан и превратили социальную халяву в явную или неявную государственную идеологию. И пока общество будет зажато тисками эмансипации, ничего другого мы и не увидим.
По той же причине против женщин не устояла и демократия, которая требует максимально гомогенного общества, с минимальным набором меньшинств с "особыми" интересами, и чем общество однородней - тем ближе идеал. Но если со множеством мелких групп общество худо бедно может управляться, то именно между полами мы имеем наиболее серьезные различия - сперва в психологии, а теперь и в идеологии. И именно эти различия на корню подрывают любую гомогенность и любую демократию. Как может функционировать демократия когда общество точно делится на два абсолютно разных, конкурирующих класса, которые при всем желании никогда не сольются в один и не достигнут желанного плюралистического консенсуса? Противоречия между полами добавляют к правовому и экономическому балаганам политический цирк, а демократию превращает в фемикратию. Без женского электората невозможно представить себе современные фольклорно-эстрадные выборы, полные подковерных интриг и театральных страстей. Даже страшно представить в какую скукотищу они превратились бы! "Харизма", верность жене и любовь к детям - вот теперь самые важные качества кандидатов. Это конечно, если кандидату случилось оказаться мужчиной. Но сильному полу уже давно не под силу в одиночку управлять государственным бегемотом. Мужчины только и могут думать о падении рождаемости. А кто должен думать о правах женщин? О стирке носков? О качестве пеленок? И чуткие народные избранники и избранницы, не забывая источать неприменную харизму, день и ночь пекутся о личных и семейных проблемах избирательниц, изощряются в популизме и изворачиваются в желании угодить всем им вместе и каждой из них в отдельности. Но озабоченность личными проблемами и внешностью кандидата - цветочки по сравнению с самым страшным злом фемикратии - внушаемостью. А в этом впечатлительный женский электорат - вне конкуренции. Самые дикие глупости - будь то запрет наркотиков, питающий практически всю уличную преступность, или глобальное потепление вкупе с "зеленой" энергией, или сама эмансипация - теперь легко и успешно проталкиваются любым лобби, греющим на них руки и карманы. Как бы коррумпирована не оказалась власть, прекрасная половина избирателей гарантирует ей вечную легитимность.
Выкорчевав здравый смысл, либерализм и демократию, феминизированное общество засадило политический ландшафт политкорректностью - запретом на свободу слова, фактически цензурой. Все, что может кого-то унизить, обидеть, задеть национальные, религиозные, расовые, культурные, сексуальные или какие-либо другие коллективные чувства, является аморальным, преступным и должно незамедлительно пресекаться. Незрелой фемикратии невдомек, что между личным и коллективным оскорблениями есть большая разница - первое существует, второе - нет. Как нельзя всех любить, так же нельзя и освятить всякий коллектив, в котором личность имеет счастье состоять. У общества просто не хватит фантазии на это. Но логика сменяется страхом - как бы обиженные не начали протестовать, как бы не началась гражданская война, как бы небо не упало на землю. В результате вместо взрослого самоконтроля инфантильному обществу навязывается затыкание рта, характерное для власти женщины. Вместо вкуса, культуры и ответственности - окрики и запреты, характерные для воспитания государством-нянькой. А вместо свободного выражения взглядов и демократической борьбы за права - растекание этих прав и прилагающейся к ним выгоды по неизведанным бюрократическим каналам. Так жалость, трусость и безответственность порождают гниющего политического монстра - феминизированную демократию, где на поверхность вылезают коллективные права разнообразных групп, использующих политкорректность для защиты своих эгоистических интересов.
Но конечно жалея всех и вся, женщина не может жалеть современного мужчину, который оказался в глубоком кризисе. И это только подчеркивает факт, что для женщины мужчина - всегда прежде всего хозяин и покровитель. Жалеть хозяина? А кто тогда пожалеет меня?!
- Агония правосудия
И то верно! Бывшие "хозяева" как ни в чем не бывало жалеют и берегут женщин, поддерживают их требования и всячески стараются угодить. Иначе и быть не может - так уж они устроены. Их дружными усилиями был обрушен и последний, самый важный социальный институт - судебная система. Как выяснилось, в обществе не существует никаких противовесов умственному помутнению судей, адвокатов, прокуроров и остальной юридической братии, готовой попрать любые писанные законы, включая конституцию, ради помощи слабым и беззащитным. Кто не слышал сколько мужчин оказались обобраны или вообще за решеткой по ложным обвинениям в изнасиловании, домогательстве или "домашнем" насилии? А сколько самоотверженных папаш потеряли детей и приобрели взамен алименты? А сколько добросовестных учителей и воспитателей попали в "педофилы"? Женское оружие успеха оказалось применимо не только к личным отношениям, но и к процессу отправления правосудия, который, как ни крути, продолжает во многом основываться на персональных контактах и личном впечатлении. Да еще попутно усугубляясь массовым проникновением женщин в святая святых - в судейский корпус, вплоть до самого его верха! А общественное мнение, также формируемое теперь преимущественно женщинами, служит дополнительным рычагом к направлению означенного процесса в "правильную", т.е. женскую сторону, которая в указанных случаях, увы, не имеет ничего общего с любовью.
Вот так легко и непринужденно безудержная эмансипация в одночасье перечеркнула плоды тысячелетней эволюции общества - равноправие, свободы, демократию, и заменила все это отвратительной пародией, с бессовестной откровенностью обнажившей строгий научный факт - сфера любви общества размыта и поглощена сферой денег.