Книга выпущена при
содействии фонда
Eesti Kultuurkapital
Корректор: Ольга
Титова
Художник: Света Алексеева
Автор текста, компьютерная верстка: Феликс Тамми
Сканирование иллюстраций:
ТОО Reilender
Типография: Livret
? Феликс Тамми
? Света Алексеева
Все права защищены
ISBN
9949-10-214-6
НОЧНИЧОК
ИЛИ
ЗВЁЗДНЫЙ СМОТРИТЕЛЬ
(тихая сказка)
Таллинн
2003 г.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Прошлой осенью, в
начале октября, бродил я как-то по лесу просто так, в своё удовольствие, и даже
не замеґтил, что уже отошёл довольно далеко от дороги, на которой вот уже час,
как оставил свою машину.
Вечерело. Небо
затягивало тучами. Пора было возвращаться. Но тут я выґшел на поляну, посреди
которой стоял старый, высокий и раскидистый, но уже наґчавший засыхать клён.
"Недолго тебе осталось стоять, старик..." - подумал я и, подойдя к клёну, постоял
немного, запрокинув голову к его вершине. Потом сел на землю, прислонился
спиной к стволу, закрыл глаза и сидел,
не думая ни о чём.
Когда я поднялся,
готовый расстаться навсегда и с этой поляной, и со стаґриком-клёном, моё
внимание привлекли какие-то дощечки и брёвнышки, разброґсанные с
противоположной стороны ствола. Я подошел поближе.
Передо мной лежал
малюсенький овальный столик, ножки которого разъеґхались в стороны, словно
у изнемогшей от усталости черепашки;
рядом со столиґком лежала, прикорнув к кочке, колченогая
табуреточка. "Странно! Откуда здесь, в лесу, взялась
какая-то лилипутская мебель?" - подумал я и, не в силах придумать ничего
лучшего, решил, что, наверное, тут играли дети с какого-нибудь хутора неподалёку .
"Ну, построили себе домик, смастерили
мебель; прошло время - и всё прогнило, развалилось от старости. Правда, навряд
ли дети смогли бы смаґстерить такую мебель... Ну,
так что ж, может, у них папа плотником был!" - наґшёл я для себя объяснение и
принялся осматривать широкое дупло у самых корґней клёна. В глубине дупла я
заметил какую-то книжицу; осторожно её вытащил,
раскрыл. Страницы, необычно тонкие и сильно подпорченные сыростью, были
исписаны бисерным, ровным почерком.
На титульном листе я
прочёл:
39-я по счёту Книжка дня и ночи,
начатая в 19 часов 03 минуты ровно,
17-го числа месяца листопадника,
на 189-м году моей жизни.
Я был обескуражен: с
минуту стоял, читая и перечитывая надпись, потом пришёл в себя, заново обшарил
дупло, заново перевернул все брёвнышки,
дощечки; исходил всю поляну
кругами, но ничего более не нашел.
Темнело. Над моей
головой уж клубился край тучи. Пора, пора было уходить. Я сунул книжицу в
нагрудный карман куртки и направился было обратно, как
вдруг наступил на что-то твёрдое. Я присел и нащупал в траве часы.
Это были карманные
часы в медном, позеленевшем от времени корпусе. На часах не хватало стекла, а
на их циферблате - стрелок. Я попробовал покрутить заводную головку. Она
поддалась. Я сделал несколько оборотов и приложил часы к уху. Они шли! Я
поспешил к машине.
Придя
домой, я тут же занялся своими находками: внимательно рассмотрел и послушал
часы еще раз и, отложив их в сторону, принялся за книжицу. Страницы книжицы, как я уже говорил, были сильно попорчены сыростью;
некоторые из них слиплись настолько, что разъединить их, не повредив, было
невозможно.
Однако, с горем
пополам, мне всё же удалось разъединить большую их часть, после чего, заварив себе чай и сделав бутерброд, я засел за чтение. Чтение так меня увлекло, что я позабыл и о чае, который остыл
нетронутым на краю стола, и о бутерброде с сыром (сыр так просто расплакался от
такого к нему невнимания). Читал я допоздна, пока не прочёл всю книжицу до конца.
Проснулся я рано,
часов в семь - тут же вскочил, как ужаленный. "Неужели всё было сном?!" Я
ринулся в кабинет - и книжица, и часы лежали на столе.
Уф! - вздохнул я с облегчением: всё произошло наяву. "Но что случилось с книжицей?.." Я осторожно взял её в руки, раскрыл. Книжица опухла, страницы её покоробились, разметались,
словно больной в жару. В кабинете было как-то непривычно тепло, даже душно. Я
потрогал батарею. Так и есть! - ночью в доме включили отопление. (Как не
вовремя!..) Я перевернул одну страницу, другую... - и замер: страничка переломилась пополам! Книжица
рассохлась настолько, что грозила
рассыпаться в прах.
Но я не хотел
оставаться единственным её читателем!
Я сел за письменный
стол и, зачастую не листая, а буквально отламывая
страничку за страничкой, печатал и печатал без остановки, пока не перепечатал
весь текст. Но прежде чем предложить его вам, я дам еще несколько
пояснений.
По сути своей "Книжка
Дня и Ночи" была дневником, и, я думаю, автор назвал её так потому, что вёл
свои записи как днём, так и ночью, описывал как дневные,
так и ночные события - и назвать Книжку дневником посчитал не совсем
правильным.
В "Книжке Дня и Ночи"
были ещё и рисунки, которые, к сожалению, мне спасти не удалось. Я попробовал
отсканировать страничку, но под крышкой сканера она рассыпалась в крошево. И,
поскольку и фотоаппарат мой, и сам я фотограф никудышный,
рисунки я срисовал, как мог; потом
попросил знакомого мне художника их перерисовать (что он и сделал, на мой
взгляд, довольно удачно).
Я думаю, что имею
право представить найденную мной книжку вниманию Читателей (именно так, с
большой буквы, писал это слово сам автор), но вы не очень удивляйтесь, когда
будете наталкиваться на пробелы в повествовании. Отчего они появились, вам
теперь известно.
"Книжку Дня и Ночи" я
определил как "тихую сказку". Самого автора назвал Ночничком или Звёздным Смотрителем (хотя его настоящее имя
вы узнаете из Книжки). По имени, данному мною автору, я назвал и саму Книжку.
Итак...
ЗАПИСЬ
ПЕРВАЯ
17
листопадника, 02 часа 05 минут
Сегодня звёздочка,
которую я приручал вот уже две неґґдели, наконец-то слетела ко мне и села на
руку, чтобы поклевать леденцов.
Для тех, кто будет
читать мою Книжку дня и ночи и захочет, как и я, приручать звёздочки, сразу
замечу, что они - большие сладкоежки, но сладкоежки особенные: все сладости
подряд не едят. Например, если им предложить торт, то даже не рассчитывайте,
что звёздочки на него слетятся. Шоколад тоже не подходит. Вот марципан еще
может их привлечь. Я же для их приручения леденцы и клюкву в сахаре предпочитаю.
Угощение я насыпаю в Сладкую Миску - это
у меня миска такая есть особенная, для звёздочек - и ставлю её посреди двора;
сам сажусь рядышком, на крылечке, наблюдать чтобы.
Вот слетятся звёздочки
стайкой, затолкаются - пушистые такие - зашебаршатся,
лучики у них заерошатся. Глядишь: р-раз,
и готово - уже леденцы склевали. Фьють! - и нету их,
уже по небу расселись.
Да, ну так вот,
наконец-то сегодня она ко мне на руку слетела, звёздочка эта. Маленькая
такая... После клюквы из Сладкой Миски я ей леденцов с ладони предложил.
Наколол помельче - и предложил. Поклевала она их и
улетела. Я её Ютькой прозвал. Завтра опять покормлю.
Позову так: "Ють-ють-ють-ють" - должна прилететь...
ЗАПИСЬ ВТОРАЯ
18 листопадника, 18 часов 12 минут
Я вчера от радости, что Ютька
ко мне клюквы в сахаре да леденцов поклевать прилетела, забыл даже записать
время, когда эта радость случилась. Совсем это у меня из головы вылетело. Но
это я вчера забыл, а сегодня вспомнил и записал.
Я со Временем дружу, и
никогда о нём не забываю. А звёздочки мои мне в этом помогают, ведь я по ним
часы свои сверяю. Как? А очень просто, - ведь звёздочки по небу гуляют всегда
по расписанию: ни минуткой раньше, ни минуткой позже. Вот замечу я, что на небе
звёздочка появилась, - гляну на часы, гляну на расписание. И, если часы бегут,
я их подвожу назад, а если отстают - вперёд.
А чтобы всегда точное
время знать, в кармане я ношу часы карманные, на руке - наручные; на стене у
меня висят часы настенные, на полу стоят напольные, а на тумбочке, у кровати -
будильник. Словом, часов в моём доме хватает. А если вы спросите, зачем мне
столько, я отвечу, что просто люблю часы. И потом, если вдруг какие-нибудь часы
сломаются и встанут, - то ничего страшного, я их починю, а время по другим
часам узнаю. А если бы у меня только одни часы были и единственные сломались?
Что тогда?.. Как бы я точное время сохранил, а?..
Ах, как же мне
нравится, как тикают мои часы! - тик-тик, так-так, тик-так, так-тик - каждые на свой лад. Здорово это у них
получается!..
Отвлёкся я. О чем же я
рассказать хотел? Вот, вспомнил, - я хотел не рассказать, а записать время,
когда Ютька впервые отведала моих леденцов. Да. Время
я пометил в особом журнале. Он называется "Журнал звёздных наблюдений". Я в нем
всё о звёздочках записываю: и их имя, и размер, и цвет, и пушистость -
лучистость то есть - и характер, и многое-многое другое. Про Ютьку, например, я записал так:
Полное имя: Ютиниада; размер: маленький, с треть ладошки; цвет: голубой, по своей
необыкновенной насыщенности даже превосходящий сырой яичный желток; лучистость:
густая; особые приметы: на макушке непослушный хохолок; характер робкий,
доверчивый; время прогулок: 17-го листопадника в 04 часа 19 минут появляется в развилке
нижней ветви Клёна Наблюдений, если встать за стволом с правой стороны.
Сегодня на этом
заканчиваю. Скоро ко мне в гости прилетит Бетельгейзе,
- а Бетельгейзе
дама большая, уважаемая, и сластёна, каких поискать!..
ЗАПИСЬ ТРЕТЬЯ
20 листопадника, 17 часов 29 минут
Ни вчера, ни сегодня с
Бетельгейзе встретиться не удалось. Вчера перед её
прилётом из-за Тёмного Леса нагнало туч, и пошел дождь, да такой, что и сегодня
лил до самого вечера. Когда дождь и когда тучи - звёздочки в гости не
прилетают. Во-первых, дороги не видно. Во-вторых, какое может быть удовольствие
от леденцов под дождем?..
Вчера занимался тем,
что чинил Ходики, которые я смастерил сам, когда был ещё маленький. (Мне тогда
было всего сорок три годика.)
Расскажу-ка
я о Ходиках поподробнее. Они деревянные. В них не только корпус, в них и
стрелки, и циферблат, и маятник, и цепочка, и шестерёнки, и колёсики - всё
деревянное.
Вырезал я Ходики из
ветви Кислой Яблони, которая росла на Дальней Поляне. В эту яблоню тем летом
ударила молния и расколола её пополам. Конечно, яблоки на ней росли очень
кислые, и поэтому сырыми я их не ел, а варил из них
повидло.
Ну вот, взял я тогда
от поваленной Кислой Яблони сук, распилил его на заготовки, снял с заготовок
местами кору (если снять всю кору, дерево во время сушки может сильно растрескаться),
и долго - месяца три - сушил на чердаке. А потом - колёсико за колёсиком,
зубчик за зубчиком, циферку за циферкой, стрелочку за стрелочкой - вырезал
Ходики. С тех пор Ходики ходили исправно, а если и начинали отставать, то
только от сырости. Ведь дерево от сырости разбухает, - колёсики
и шестерёнки крутиться начинают с трудом, и ход часов замедляется. Если Ходики
вовремя не подсушить, то они и вообще встать могут. Чтобы этого не
случилось, я иногда снимаю Ходики со стены, отношу на чердак и кладу на солому,
рядом с печной трубой. Тепло от трубы идет лёгкое, как раз такое, какое нужно.
Стоит им так полежать пару дней - и опять постукивают они задорно, как и
прежде. Я уже по одному стуку научился определять, пора мне их на чердак нести
или не пора. Если звонкое "тик-тик" превращается в глухое "тук-тук" - значит,
пора.
А сломались Ходики
впервые по-настоящему сегодня, когда я уже проснулся, только глаза ещё не
открыл. А случилось это так: я, лежа в кровати, начал было потягиваться в
первый раз (а потягиваюсь я обычно три раза), как вдруг услышал тихое "трак!". Я подумал, что тракнуло у меня в колене, поэтому не придал этому никакого
значения. Я потянулся во второй и в третий раз, сел на кровати. Посидел. И
вдруг опять: трак! - тихое, еле слышное. Я
прислушался. Ничего. И вдруг меня как толкнуло что-то, я услышал: пропало
благозвучие! Былое благозвучие перетикивания моих
часов исчезло! Вернее, оно исчезло не совсем, но стало каким-то другим, - в нём
явно чего-то не хватало. И тут мой взгляд упал на Ходики: они стояли.
Я встал, слегка
потянул их за гирьку. Нет, гирьки были подтянуты, - я никогда не забывал этого
делать, - но Ходики не шли. Тогда я снял их со стены, положил на стол и открыл
заднюю крышку. Кое-где на стенках Ходиков я заметил круглые дырочки, а ось
одной шестерёнки была перерезана пополам. Всё ясно! - в моих Ходиках поселился
жук-точильщик.
Я вновь закрыл Ходики
крышкой и слегка постучал по ней пальцем. Точильщик не отзывался. Я постучал
ещё раз, погромче. Он опять промолчал. Тогда я сказал:
- Я понимаю, что
крышку вам не открыть, она для вас очень большая и тяжёлая. Но хотя бы
высунуться в замочную скважину вы можете.
Точильщик всё ещё
молчал, но, прислушавшись, я услышал тихое сопенье, явно доносившееся из
Ходиков. "Он в замешательстве", - сделал
я из этого вывод и продолжал:
- Не стоит бояться.
Если вы покажетесь в замочной скважине, за голову я вас не схвачу, и не буду
пытаться вытаскивать вас оттуда таким способом. Я просто хочу обсудить
создавшееся положение.
- А чем вы это докажете?
- раздалось из часов.
- Чем? - удивился я. -
Тем, что я с вами разговариваю, а не пытаюсь
выковырять вас из Ходиков сразу.
- Конечно, ха-ха! Да
как бы ты меня выковырял? - Точильщик перешел на "ты" без всякого приглашения с
моей стороны. - У тебя бы всё равно
ничего не вышло.
Помолчав несколько
секунд, Точильщик собрался с духом и заносчивым, хриплым голосом прокричал:
- Я не боюсь!
Мне стало ясно, что
продолжать разговор с ним пока не имеет смысла. Тогда я взял лист табака
(небольшой запас которого остался у меня от дедушки), затем вскипятил немного
воды, налил её в чашечку и слегка распарил над нею лист - ровно настолько,
чтобы его можно было свернуть, не раскрошив. После этого я свернул из табачного
листа сигарку и поджег её с одного конца; осторожно набрал в рот дыма, стараясь
его не вдохнуть, подумав при этом: "Как только мой дедушка мог его вдыхать?" -
и выпустил дым через замочную скважину прямо в часы.
Вскоре из Ходиков раздался тот же скрипучий голос,
перебиваемый приступами кашля:
- Ладно, ладно, кха-кха! Ваша взяла. Не надо меня выкуривать, я выйду,
только встаньте подальше!
Точильщик опять
перешёл на "вы".
- Подальше - это как?
- поинтересовался я.
- Подальше - это шага
на три - кха-кха!
Не меньше! Если вы думаете наброситься на меня и схватить, не надейтесь,
не успеете! Я спрячусь быстрее, чем - кха-кха! - вы
сделаете первый шаг. Я забьюсь в щель стола и прогрызу ход. Не думайте, что вам
удастся меня из него выкурить. Кха! Скорее выбросите
стол!
- Ладно, - принял я
условия Точильщика, и отошёл на три шага.
- Теперь можете
выходить, я отошёл, как вы просили.
Точильщик показался не сразу. Но всё же через некоторое время
из Ходиков высунулась его усатая голова, покрутилась из стороны в сторону,
чихнула - и наружу выполз он сам.
- Пожалуйста,
садитесь, - предложил я ему, указав на край стола.
Точильщик уселся на
Ходики. Я сел на табуреточку.
- Начнём переговоры. Я
понимаю, что мои Ходики для вас - просто еда, а не Ходики. - Точильщик хмыкнул
и пошевелил усами. - Но
прошу учесть, для меня Ходики -
это вещь, которую я сделал сам и которой
дорожу не только поэтому, а ещё и потому, что она - память о Кислой
Яблоне, с которой мы очень дружили. Кроме того, Ходики показывают мне
время.
Точильщик пожал
плечами, покрутил головой туда-сюда - при этом из его
шеи раздался неприятный скрип - и сказал:
- Вон у тебя сколько часов, а съедобные только одни. - Точильщик
опять перешел на "ты" - видать, он менял "ты" на "вы" и
наоборот, в зависимости от того, в каком положении по отношению ко мне он себя
чувствовал.
Поймав мой взгляд, он
продолжил:
- Вы же сами только
что сказали, что понимаете, что твои Ходики для меня - просто еда. Так я тебе
скажу: не просто еда, а ЕДА. Е-ДА! А ты понимаешь, что
такое ЕДА? Понимаешь?.. - Точильщик скрестил лапки на груди, усы его
топорщились, нацелившись прямо в меня, - он буравил меня глазками, а на
последних словах так подался вперед, что я подумал, что он свалится со стола. -
ЕДА - ЭТО ВСЁ. ВСЁ!
- Хорошо. Я вас понял.
Но нельзя же без разрешения есть мои часы. Они мне очень дороги!
- Как?! Какое мне
нужно разрешение для того, чтобы есть? - возмутился Точильщик. (Теперь его усы
- как часовые стрелки - встали в положение "без десяти минут два".) Я голоден -
и я ем. Никакого разрешения на это мне не требуется.
Безусловно, в его
словах была доля правды, но я всё равно не мог согласиться с тем, чтобы МОИ
ХОДИКИ, с которыми у меня было связано столько воспоминаний, съело какое-то
бессовестное насекомое.
- Ладно, давайте
договоримся так, - продолжил я, - я дам вам одну из заготовок для Ходиков,
которые хранятся у меня на чердаке, вы прогрызёте в ней ход, а я отнесу вас
подальше от дома. Согласны?
Точильщик молчал.
Через некоторое время он запыхтел, окинул цепким взглядом мою комнату ещё раз и наконец ответил:
- Хорошо, согласен.
Только заготовку выберу я сам.
После этого
происшествия, то есть после того, как я отдал одну из заготовок Точильщику, а
тот скатился внутри неё в Глубокий Овраг, находящийся за Дальней Поляной, и
когда я, возвратившись домой, напился чаю и улёгся спать, мне приснился всё
тот же Точильщик, который на сей раз понаделал дырок во всех моих часах, даже в
несъедобных, и я не мог узнать время,
потому что на месте цифр на циферблатах зияли дыры...
Сегодня
я вырезал новую шестёренку, починил Ходики и сделал эту, третью по счету запись
в моей Книжке. И я очень надеюсь, что
мне больше никогда не приснится, как Точильщик проедает дырки в моём времени.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОВЕСТИ СМ. НА СТРАНИЦЕ www.hot.ee/individuum
|