Тамми Феликс Викторович : другие произведения.

Ночничок или Звёздный Смотритель

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Тихая сказка, объемом около 40 стр.

Книга выпущена при содействии фонда

Eesti Kultuurkapital

 

 

Корректор:  Ольга Титова

Художник: Света Алексеева

Автор текста, компьютерная  верстка: Феликс Тамми

Сканирование иллюстраций: ТОО Reilender

Типография: Livret

 

 

? Феликс Тамми

? Света Алексеева

Все права защищены

 

ISBN 9949-10-214-6

 

 

 

 

 

 

 




 

 


 

 

 

 




НОЧНИЧОК
ИЛИ
ЗВЁЗДНЫЙ СМОТРИТЕЛЬ

(тихая сказка)


Таллинн
2003 г.





ПРЕДИСЛОВИЕ

 

 

     Прошлой осенью, в начале октября, бродил я как-то по лесу просто так, в своё удовольствие, и даже не замеґтил, что уже отошёл довольно далеко от дороги, на которой вот уже час, как оставил свою машину.

  Вечерело. Небо затягивало тучами. Пора было возвращаться. Но тут я выґшел на поляну, посреди которой стоял старый, высокий и раскидистый, но уже наґчавший засыхать клён. "Недолго тебе осталось стоять, старик..." - подумал я и, подойдя к клёну, постоял немного, запрокинув голову к его вершине. Потом сел на землю, прислонился спиной к стволу, закрыл глаза и  сидел, не думая ни о чём.

  Когда я поднялся, готовый расстаться навсегда и с этой поляной, и со стаґриком-клёном, моё внимание привлекли какие-то дощечки и брёвнышки, разброґсанные с противоположной стороны ствола. Я подошел поближе.

  Передо мной лежал малюсенький овальный столик, ножки которого разъеґхались в стороны, словно у  изнемогшей от усталости черепашки; рядом со столиґком лежала, прикорнув к кочке, колченогая табуреточка. "Странно! Откуда здесь, в лесу, взялась какая-то лилипутская мебель?" - подумал я и, не в силах придумать ничего лучшего, решил, что, наверное, тут играли дети с какого-нибудь  хутора неподалёку . "Ну, построили  себе домик, смастерили мебель; прошло время - и всё прогнило, развалилось от старости. Правда, навряд ли дети смогли бы смаґстерить такую мебель... Ну, так что ж, может, у них папа плотником был!" - наґшёл я для себя объяснение и принялся осматривать широкое дупло у самых корґней клёна. В глубине дупла я заметил какую-то книжицу; осторожно её вытащил, раскрыл. Страницы, необычно тонкие и сильно подпорченные сыростью, были исписаны бисерным, ровным почерком.

  На титульном листе я прочёл:

 

39-я по счёту Книжка дня и ночи,

начатая в 19 часов 03 минуты ровно,

17-го числа месяца листопадника,

на 189-м году моей жизни.

 

  Я был обескуражен: с минуту стоял, читая и перечитывая надпись, потом пришёл в себя, заново обшарил дупло, заново перевернул все брёвнышки,  дощечки;  исходил всю поляну кругами, но ничего более не нашел.

  Темнело. Над моей головой уж клубился край тучи. Пора, пора было уходить. Я сунул книжицу в нагрудный карман куртки и направился было обратно, как вдруг наступил на что-то твёрдое. Я присел и нащупал в траве часы.

  Это были карманные часы в медном, позеленевшем от времени корпусе. На часах не хватало стекла, а на их циферблате - стрелок. Я попробовал покрутить заводную головку. Она поддалась. Я сделал несколько оборотов и приложил часы к уху. Они шли! Я поспешил к машине.  

  Придя домой, я тут же занялся своими находками: внимательно рассмотрел и послушал часы еще раз и, отложив их в сторону, принялся за книжицу. Страницы книжицы, как я уже говорил, были сильно попорчены сыростью; некоторые из них слиплись настолько, что разъединить их, не повредив, было невозможно.

  Однако, с горем пополам, мне всё же удалось разъединить большую их часть, после чего, заварив себе чай и сделав бутерброд, я засел за чтение. Чтение так меня увлекло, что я позабыл и о чае, который остыл нетронутым на краю стола, и о бутерброде с сыром (сыр так просто расплакался от такого к нему невнимания). Читал я допоздна, пока не прочёл всю книжицу до конца.

  Проснулся я рано, часов в семь - тут же вскочил, как ужаленный. "Неужели всё было сном?!" Я ринулся в кабинет - и книжица, и часы лежали на столе. Уф! - вздохнул я с облегчением: всё произошло наяву. "Но что случилось с книжицей?.." Я осторожно взял её в руки, раскрыл. Книжица опухла, страницы её покоробились, разметались, словно больной в жару. В кабинете было как-то непривычно тепло, даже душно. Я потрогал батарею. Так и есть! - ночью в доме включили отопление. (Как не вовремя!..) Я перевернул одну страницу, другую... - и замер: страничка  переломилась пополам! Книжица рассохлась настолько, что грозила  рассыпаться в прах.

  Но я не хотел оставаться единственным её читателем!

  Я сел за письменный стол и, зачастую не листая, а буквально отламывая страничку за страничкой, печатал и печатал без остановки, пока не перепечатал весь текст. Но прежде чем предложить его вам, я дам еще несколько пояснений. 

  По сути своей "Книжка Дня и Ночи" была дневником, и, я думаю, автор назвал её так потому, что вёл свои записи как днём, так и ночью, описывал как дневные, так и ночные события - и назвать Книжку дневником посчитал не совсем правильным.

  В "Книжке Дня и Ночи" были ещё и рисунки, которые, к сожалению, мне спасти не удалось. Я попробовал отсканировать страничку, но под крышкой сканера она рассыпалась в крошево. И, поскольку и фотоаппарат мой, и сам я фотограф никудышный, рисунки я срисовал, как мог;  потом попросил знакомого мне художника их перерисовать (что он и сделал, на мой взгляд, довольно удачно).  

  Я думаю, что имею право представить найденную мной книжку вниманию Читателей (именно так, с большой буквы, писал это слово сам автор), но вы не очень удивляйтесь, когда будете наталкиваться на пробелы в повествовании. Отчего они появились, вам теперь известно.

  "Книжку Дня и Ночи" я определил как "тихую сказку". Самого автора назвал Ночничком или  Звёздным Смотрителем (хотя его настоящее имя вы узнаете из Книжки). По имени, данному мною автору, я назвал и саму Книжку. Итак...

 

 

 

 

  ЗАПИСЬ ПЕРВАЯ

  17 листопадника, 02 часа 05 минут

 

 

     Сегодня звёздочка, которую я приручал вот уже две неґґдели, наконец-то слетела ко мне и села на руку, чтобы поклевать леденцов.

  Для тех, кто будет читать мою Книжку дня и ночи и захочет, как и я, приручать звёздочки, сразу замечу, что они - большие сладкоежки, но сладкоежки особенные: все сладости подряд не едят. Например, если им предложить торт, то даже не рассчитывайте, что звёздочки на него слетятся. Шоколад тоже не подходит. Вот марципан еще может их привлечь. Я же для их приручения леденцы и клюкву в сахаре предпочитаю. Угощение я насыпаю в Сладкую Миску  - это у меня миска такая есть особенная, для звёздочек - и ставлю её посреди двора; сам сажусь рядышком, на крылечке, наблюдать чтобы.

  Вот слетятся звёздочки стайкой, затолкаются - пушистые такие - зашебаршатся, лучики у них заерошатся. Глядишь: р-раз, и готово - уже леденцы склевали. Фьють! - и нету их, уже по небу расселись.

  Да, ну так вот, наконец-то сегодня она ко мне на руку слетела, звёздочка эта. Маленькая такая... После клюквы из Сладкой Миски я ей леденцов с ладони предложил. Наколол помельче - и предложил. Поклевала она их и улетела. Я её Ютькой прозвал. Завтра опять покормлю. Позову так: "Ють-ють-ють-ють" - должна прилететь...

 

 

 

ЗАПИСЬ ВТОРАЯ

18 листопадника, 18 часов 12 минут

 

  Я     вчера от радости, что Ютька ко мне клюквы в сахаре да леденцов поклевать прилетела, забыл даже записать время, когда эта радость случилась. Совсем это у меня из головы вылетело. Но это я вчера забыл, а сегодня вспомнил и записал.

  Я со Временем дружу, и никогда о нём не забываю. А звёздочки мои мне в этом помогают, ведь я по ним часы свои сверяю. Как? А очень просто, - ведь звёздочки по небу гуляют всегда по расписанию: ни минуткой раньше, ни минуткой позже. Вот замечу я, что на небе звёздочка появилась, - гляну на часы, гляну на расписание. И, если часы бегут, я их подвожу назад, а если отстают - вперёд.

  А чтобы всегда точное время знать, в кармане я ношу часы карманные, на руке - наручные; на стене у меня висят часы настенные, на полу стоят напольные, а на тумбочке, у кровати - будильник. Словом, часов в моём доме хватает. А если вы спросите, зачем мне столько, я отвечу, что просто люблю часы. И потом, если вдруг какие-нибудь часы сломаются и встанут, - то ничего страшного, я их починю, а время по другим часам узнаю. А если бы у меня только одни часы были и единственные сломались? Что тогда?.. Как бы я точное время сохранил, а?..

  Ах, как же мне нравится, как тикают мои часы! - тик-тик, так-так, тик-так, так-тик - каждые на свой лад. Здорово это у них получается!..    

  Отвлёкся я. О чем же я рассказать хотел? Вот, вспомнил, - я хотел не рассказать, а записать время, когда Ютька впервые отведала моих леденцов. Да. Время я пометил в особом журнале. Он называется "Журнал звёздных наблюдений". Я в нем всё о звёздочках записываю: и их имя, и размер, и цвет, и пушистость - лучистость то есть - и характер, и многое-многое другое. Про Ютьку, например, я записал так:

 

Полное имя: Ютиниада; размер: маленький, с треть ладошки; цвет: голубой, по своей необыкновенной насыщенности даже превосходящий сырой яичный желток; лучистость: густая; особые приметы: на макушке непослушный хохолок; характер робкий, доверчивый; время прогулок:  17-го листопадника в 04 часа 19 минут появляется в развилке нижней ветви Клёна Наблюдений, если встать за стволом с правой стороны.

 

  Сегодня на этом заканчиваю. Скоро ко мне в гости прилетит Бетельгейзе, - а Бетельгейзе  дама большая, уважаемая, и сластёна, каких поискать!..

 

 

 

ЗАПИСЬ ТРЕТЬЯ

20 листопадника, 17 часов 29 минут

 

  Ни вчера, ни сегодня с Бетельгейзе встретиться не удалось. Вчера перед её прилётом из-за Тёмного Леса нагнало туч, и пошел дождь, да такой, что и сегодня лил до самого вечера. Когда дождь и когда тучи - звёздочки в гости не прилетают. Во-первых, дороги не видно. Во-вторых, какое может быть удовольствие от леденцов под дождем?..

  Вчера занимался тем, что чинил Ходики, которые я смастерил сам, когда был ещё маленький. (Мне тогда было всего сорок три годика.)

  Расскажу-ка я о Ходиках поподробнее. Они деревянные. В них не только корпус, в них и стрелки, и циферблат, и маятник, и цепочка, и шестерёнки, и колёсики - всё деревянное.

  Вырезал я Ходики из ветви Кислой Яблони, которая росла на Дальней Поляне. В эту яблоню тем летом ударила молния и расколола её пополам. Конечно, яблоки на ней росли очень кислые, и поэтому сырыми я их не ел, а варил из них повидло.

  Ну вот, взял я тогда от поваленной Кислой Яблони сук, распилил его на заготовки, снял с заготовок местами кору (если снять всю кору, дерево во время сушки может сильно растрескаться), и долго - месяца три - сушил на чердаке. А потом - колёсико за колёсиком, зубчик за зубчиком, циферку за циферкой, стрелочку за стрелочкой - вырезал Ходики. С тех пор Ходики ходили исправно, а если и начинали отставать, то только от сырости. Ведь дерево от сырости разбухает, - колёсики и шестерёнки крутиться начинают с трудом, и ход часов замедляется. Если Ходики вовремя не подсушить,  то  они и вообще встать могут. Чтобы этого не случилось, я иногда снимаю Ходики со стены, отношу на чердак и кладу на солому, рядом с печной трубой. Тепло от трубы идет лёгкое, как раз такое, какое нужно. Стоит им так полежать пару дней - и опять постукивают они задорно, как и прежде. Я уже по одному стуку научился определять, пора мне их на чердак нести или не пора. Если звонкое "тик-тик" превращается в глухое "тук-тук" - значит, пора.

  А сломались Ходики впервые по-настоящему сегодня, когда я уже проснулся, только глаза ещё не открыл. А случилось это так: я, лежа в кровати, начал было потягиваться в первый раз (а потягиваюсь я обычно три раза), как  вдруг услышал тихое "трак!". Я подумал, что тракнуло у меня в колене, поэтому не придал этому никакого значения. Я потянулся во второй и в третий раз, сел на кровати. Посидел. И вдруг опять: трак! - тихое, еле слышное. Я прислушался. Ничего. И вдруг меня как толкнуло что-то, я услышал: пропало благозвучие! Былое благозвучие перетикивания моих часов исчезло! Вернее, оно исчезло не совсем, но стало каким-то другим, - в нём явно чего-то не хватало. И тут мой взгляд упал на Ходики: они стояли.

  Я встал, слегка потянул их за гирьку. Нет, гирьки были подтянуты, - я никогда не забывал этого делать, - но Ходики не шли. Тогда я снял их со стены, положил на стол и открыл заднюю крышку. Кое-где на стенках Ходиков я заметил круглые дырочки, а ось одной шестерёнки была перерезана пополам. Всё ясно! - в моих Ходиках поселился жук-точильщик.

  Я вновь закрыл Ходики крышкой и слегка постучал по ней пальцем. Точильщик не отзывался. Я постучал ещё раз, погромче. Он опять промолчал. Тогда я сказал:

  - Я понимаю, что крышку вам не открыть, она для вас очень большая и тяжёлая. Но хотя бы высунуться в замочную скважину вы можете.

  Точильщик всё ещё молчал, но, прислушавшись, я услышал тихое сопенье, явно доносившееся из Ходиков. "Он в замешательстве", -  сделал я из этого вывод и продолжал:

  - Не стоит бояться. Если вы покажетесь в замочной скважине, за голову я вас не схвачу, и не буду пытаться вытаскивать вас оттуда таким способом. Я просто хочу обсудить создавшееся положение.

  - А чем вы это докажете? - раздалось из часов.

  - Чем? - удивился я. - Тем, что я с вами разговариваю, а не пытаюсь  выковырять вас из Ходиков сразу.

  - Конечно, ха-ха! Да как бы ты меня выковырял? - Точильщик перешел на "ты" без всякого приглашения с моей стороны.  - У тебя бы всё равно ничего не вышло.

  Помолчав несколько секунд, Точильщик собрался с духом и заносчивым, хриплым голосом прокричал:

  - Я не боюсь!

  Мне стало ясно, что продолжать разговор с ним пока не имеет смысла. Тогда я взял лист табака (небольшой запас которого остался у меня от дедушки), затем вскипятил немного воды, налил её в чашечку и слегка распарил над нею лист - ровно настолько, чтобы его можно было свернуть, не раскрошив. После этого я свернул из табачного листа сигарку и поджег её с одного конца; осторожно набрал в рот дыма, стараясь его не вдохнуть, подумав при этом: "Как только мой дедушка мог его вдыхать?" - и выпустил дым через замочную скважину прямо в часы. 

Вскоре из Ходиков раздался тот же скрипучий голос, перебиваемый приступами кашля:

  - Ладно, ладно, кха-кха! Ваша взяла. Не надо меня выкуривать, я выйду, только встаньте подальше!

  Точильщик опять перешёл на "вы".

  - Подальше - это как? - поинтересовался я.

  - Подальше - это шага на три - кха-кха!  Не меньше! Если вы думаете наброситься на меня и схватить, не надейтесь, не успеете! Я спрячусь быстрее, чем - кха-кха! - вы сделаете первый шаг. Я забьюсь в щель стола и прогрызу ход. Не думайте, что вам удастся меня из него выкурить. Кха! Скорее выбросите стол!

  - Ладно, - принял я условия Точильщика, и отошёл на три шага.

  - Теперь можете выходить, я отошёл, как вы просили.

Точильщик показался не сразу. Но всё же через некоторое время из Ходиков высунулась его усатая голова, покрутилась из стороны в сторону, чихнула - и наружу выполз он сам.

  - Пожалуйста, садитесь, - предложил я ему, указав на край стола.

  Точильщик уселся на Ходики. Я сел на табуреточку.




  - Начнём переговоры. Я понимаю, что мои Ходики для вас - просто еда, а не Ходики. - Точильщик хмыкнул и пошевелил усами. - Но  прошу учесть,  для меня Ходики - это вещь, которую я сделал сам и которой  дорожу не только поэтому, а ещё и потому, что она - память о Кислой Яблоне, с которой мы очень дружили. Кроме того, Ходики показывают мне время.




  Точильщик пожал плечами, покрутил головой туда-сюда - при этом из его шеи раздался неприятный скрип - и сказал:

  - Вон у тебя сколько часов, а съедобные только одни. - Точильщик опять перешел на "ты" - видать, он менял "ты" на "вы" и наоборот, в зависимости от того, в каком положении по отношению ко мне он себя чувствовал.

  Поймав мой взгляд, он продолжил:

  - Вы же сами только что сказали, что понимаете, что твои Ходики для меня - просто еда. Так я тебе скажу: не просто еда, а ЕДА. Е-ДА! А ты понимаешь, что такое ЕДА? Понимаешь?.. - Точильщик скрестил лапки на груди, усы его топорщились, нацелившись прямо в меня, - он буравил меня глазками, а на последних словах так подался вперед, что я подумал, что он свалится со стола. - ЕДА - ЭТО ВСЁ. ВСЁ!

  - Хорошо. Я вас понял. Но нельзя же без разрешения есть мои часы. Они мне очень дороги!

  - Как?! Какое мне нужно разрешение для того, чтобы есть? - возмутился Точильщик. (Теперь его усы - как часовые стрелки - встали в положение "без десяти минут два".) Я голоден - и я ем. Никакого разрешения на это мне не требуется.




  Безусловно, в его словах была доля правды, но я всё равно не мог согласиться с тем, чтобы МОИ ХОДИКИ, с которыми у меня было связано столько воспоминаний, съело какое-то бессовестное насекомое.

  - Ладно, давайте договоримся так, - продолжил я, - я дам вам одну из заготовок для Ходиков, которые хранятся у меня на чердаке, вы прогрызёте в ней ход, а я отнесу вас подальше от  дома. Согласны?

  Точильщик молчал. Через некоторое время он запыхтел, окинул цепким взглядом мою комнату ещё раз и наконец ответил:

  - Хорошо, согласен. Только заготовку выберу я сам. 

  После этого происшествия, то есть после того, как я отдал одну из заготовок Точильщику, а тот скатился внутри неё в Глубокий Овраг, находящийся за Дальней Поляной, и когда я, возвратившись домой,  напился чаю и улёгся спать, мне приснился всё тот же Точильщик, который на сей раз понаделал дырок во всех моих часах, даже в несъедобных, и я не мог узнать  время, потому что на месте цифр на циферблатах зияли дыры...

Сегодня я вырезал новую шестёренку, починил Ходики и сделал эту, третью по счету запись в моей Книжке. И я очень  надеюсь, что мне больше никогда не приснится, как Точильщик проедает дырки в моём времени.



ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОВЕСТИ СМ. НА СТРАНИЦЕ www.hot.ee/individuum



 

 

 


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"