Лифшиц р. Зеев Хаим : другие произведения.

Четыре священные коровы демократии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Критика проблем современного западного общества. И хотя статья написана много лет тому назад (напечатана в израильском журнале "Зеут" ("Идентичность")), тем не менее она и по сей день сохраняет свою актуальность. Приятного чтения!

Четыре священные коровы демократии

Предисловие: четыре основополагающих принципа гражданской свободы

  
   Высшим святым идеалом западного демократического общества является индивидуальная свобода. Для того, чтобы гарантировать неприкосновенность этого идеала и его неуязвимость перед бюрократическим аппаратом самого же демократического режима, общество выделило четыре основополагающих принципа гражданской свободы и сделало их подобием конституции прав человека в свободном обществе. Эти принципы имеют статус "табу", неприкосновенного при любых условиях; любое посягательство на эти принципы приравнивается к занесению руки на саму демократию.
   Так случилось, что эти четыре компонента индивидуальной свободы приобрели статус священных коров. Вот эти принципы: искусство, научные изыскания, пресса и правовая система. Сытые, но раздражительные и подозрительные, пасутся эти коровы в огороде современного либерального светского общества, и любой человек, желающий считаться культурным и просвященным, обязан поклоняться им. И то, что роднит их, так это недосягаемость для критики, даже с моральной и ценностной, не говоря уж о национальной, точек зрения; четыре коровы имеют право ходить всюду, топтать и травить все, что встреча-ется им на пути, и никто не в праве остановить их, утихомирить и присмирить...
   Самым парадоксальным и грустным при таком положении вещей является тот факт, что враги демократии используют этих коров в роли троянского коня, выходя из их брюха и разрушая и сотрясая основы демократического режима. Они не опасаются раскрытия своих темных умыслов, ведь в своем преклонении перед святыми коровами демократии они "...впереди планеты всей". Иллюстрация этого процесса была дана в главном творении Элиаса Канети "Слепота". Канети добавил кафкианской реальности дополнительное измерение, описал ужас и гротескность, вытекающие из разделения между законом и его содержанием, приводящего к уничтожению их обоих. Закон представлен в образе чудовищного сторожа, а идеалы, во всей своей наготе, - в патетическом образе легкоранимого и оторванного от реальности ученого, синолога Каина.
  
   Искусство
  
   Искусство - это понятие в либеральном обществе означает, что человек искусства, совершенно не считаясь ни с ценностями общества, ни с его традициями, волен дать выражение своему духу и своим переживаниям любым путем и в любом контексте, руководствуясь в своем творчестве исключительно критериями художественной ценности. И лишь согласно этим критериям рядовому гражданину дано право судить о художественном произведении. А если он не обладает достаточными знаниями об этих критериях, то пусть и помалкивает себе в тряпочку. Хотя определение понятия "художественная ценность" является центральным и наиболее сложным вопросом эстетики, однако в современной демократической реальности достаточно какому-нибудь творению выйти из-под руки человека, считающего себя творцом, чтобы сразу же стать произведением искусства, и тем самым приобрести все охраняемые законом права священной коровы.
   И таким образом становятся мутные ручьи вседозволенности и грубости, эмоционального примитивизма и невежества главным руслом культуры общества, прячась под личиной выражения творческого духа. Искусство, вместо того, чтобы быть усладой для духа и для разума, превращается в источник духовной нищеты и деградации, в явление, разрущительно влияющее на все общество в целом и, в особенности, на подрастающее поколение.
   Подвергая остракизму все ценности, в которых западная гуманистическая традиция видела основы человеческого бытия, превыше всего современное искусство превозносит темные, извращенные стороны человека. Всякое отвратное действие и всякая патология, при содействии невежественного изворота мысли, становится не то что законным и легитимным, но даже солидным и несущим экзистенциальное откровение. Разврат, копание в грязном белье человеческого бытия, унижение достоинства человека и упивание его позором - все это, с легкой руки искусства, становиться не только разрешенным, но еще и удостаивается венца верховенства. А если кто случайно, по наивности своей, укажет на наготу короля, то сразу появляются церберы искусства и от имени прогресса и просвещенности заставляют его замолчать, и пригвождают его - вот уже воистину верх абсурда! - к позорному столбу.
  
   Наука
  
   Суть науки заключается - как утверждают апологеты этой священной коровы - в исследовании истины. И по этой причине ограничение научного исследования никак нельзя оправдать, с какой стороны ни подойди к этому вопросу и какими интересами не аргументируй это, поскольку что может сравниться или даже просто стать рядом с Истиной? Такая установка позволяет людям от науки (заметим лишь, что здесь не место устанавливать, кто является настоящим ученым) попирать права других людей, пренебрегать верованиями и обычаями социальных групп, не относящихся к научному сообществу, и даже намеренно заносчиво осквернять освященные поколениями ценности и традиции. Для научного сообщество характерно, что всякий начинающий исследователь видит себя в роли нового Галилея, а любой второстатейный неотесаный лектор считает себя чуть не Вольтером.
   Особенно угрожающих размеров достигает данное явление в медицинской науке, где ученые присвоили себе право выносить решение о жизни и смерти человека на основании суждений о научных преимуществах. Так, например, стали обыденными весьма сомнительные и рискованные, с научной точки зрения, и совершенно неприемлимые, с точки зрения морали, медицинские эксперименты на людях, опасность, о которой уже давно предупреждали различные мыслители и люди искусства. То, что делает медицинское исследование особенно опасным (кроме того, что у большинства людей нет профессиональной возможности проверить его результаты), это тот факт, что можно оправдать, на первый взгляд, любой, даже самый ужасный, эксперимент, основываясь на алогичном и притворном уверении о "общечеловеческом благе", о спасение многих человеческих жизней, которое принесет с собой в неопределенном будущем данное исследование; спасение от некой абстрактной и беспредметной угрозы для всего человечества. Остается лишь добавить, что тот факт, что отношение науки к нравственным ценностям широко и всесторонне рассматривается в философских изысканиях служит наилучшим свидетельством той заносчивой отстраненности и гибридной напыщенности, что стали столь характерны для научного исследования.
   Основываясь на этом ощущении собственной первостепенной важности, "святое" научное сообщество требует для себя полной неприкосновенности для любой критики или попыток ограничения его деятельности. И потребность такой защиты считается сама собой разумеющейся, ведь кто тот человек, что сможет учить морали и наставлять на путь понимания самих "хозяев Истины"?! Академическое сообщество не переносит, когда его действия тщательно и настойчиво проверяются. По мнению этого сообщества, весь мир обязан прислушиваться к его словам и признавать его неоспоримую мудрость.
   Так, неуязвимые для критики и обеспеченные за счет общества всеми благами, изнеженные, подобно младенцам, просто в заслугу того факта, что они существуют и "украшают" собой наш мир, превратились кампусы западных университетов в идеальные теплицы для созревания и развития самых антидемократических и анархических течений.
   Именно отсюда, из среды обитателей кампусов, - преподавателей и студентов - выходят вожаки и простые члены жестоких и не считающихся ни с чем террористических группировок, примыкающих к той или иной революционной идее, и вселяющих страх и ужас во всех представителей прогрессивного человечества. Эти группировки преследуют лишь одну цель: расшатать изнутри все основы демократического общества, того самого, который со своим священным трепетом перед свободой научной деятельности позволил этим группировкам беспрепятственно развиваться.
  
   Средства массовой информации
  
   СМИ представляют собой реализацию еще одной гражданской свободы: права общества на информацию. В основе своей СМИ служат жизненно важному интересу демократического уклада жизни, поскольку они выполняют роль эффективного и неусыпного контролера поступков и путей действия представителей власти, чтобы последние не превысили своих полномочий - служить обществу, которое выдвинуло их на занимаемые ими посты. Вне всякого сомнения, пресса, с ее способностью быстрого оповещения, держит органы власти и ее представителей под своим пристальным вниманием, и вынуждает их заботиться о поддержании законопорядка, считаться с демократическими нормами.
   Однако такая ситуация порождает проблему иного рода, а именно, что представители СМИ возвели "право на информацию" (про себя давно считая его правом на разглашение) в ранг святыни, превратив это право в самоцель, не подчиняющуюся больше никакой критике, неподвластную никакому контролю и не приемлющую никакие ограничения. Общество обязана постоянно получать информацию, этому ничто не должно мешать, и потому вещающий журналист наделяет себя правом игнорировать любой второстепенный, мешающий, как ему кажется, фактор - нравственного, национального или государственного характера. Журналисту считает себя вправе вмешаться в частную жизнь любого гражданика или пренебречь жизненно важными интересами государства, лишь бы информация поступала, а общество - узнавало, и не важно, хочет ли того общество и нужно ли ему это, или нет.
   Сила, которую приобрели западные СМИ в течение последних десятилетий благодаря превозносимой ими ценности - и в святости и важности которой СМИ не устают уговаривать рядового гражданина, - возводит их из области средств оповещения в разряд - и это касается в первую очередь телевидения - силы с наибольшим влиянием во всем западном мире. Практически, верным описанием сегодняшних СМИ будет их представление как сверх-силы, силы, которая, хотя и не появляется в результате демократической процедуры, тем не менее обладает огромным влиянием на западные правительства. Эта сила вмешивается, направляет и определяет результаты событий, включая наиболее судьбоносные (война, к примеру), в соответствии с представлениями владельцев медии. Действительно, телевидение почти полностью воплотило собой одного из персонажей известной книги Оруэлла, а именно Старшего брата, этого всемогущего правителя, который прозорливо глядит на своих подданных прямо у них дома и устраивает им "промывание мозга". И снова, как и в случае с миром академии, антидемократические силы, происходящие из культур, полностью лишенных традиции гражданской свободы, силы, единственной целью которых является ослабить или даже покорить западную демократию, эксплуатируют массмедиа и "право (западного) гражданина на информацию", использая их хитро и цинично для развития своего влияния на западные правительства и на общественное мнение свободного мира.
  
   Закон
  
   То, каким образом с и с т е м а с у д о п р о и з в о д с т в а занимает в общественном сознании место самостоятельной ценности, является центральным вопросом, обсуждаемым в разных разделах данной статьи. Тем не менее заметим, что процесс абсолютизации закона и преклонения общества перед ним несет на себе наибольший среди всех упоминаемых здесь процессов отпечаток абсурдности.
   Гражданское законодательство приобретает свою силу и само свое существование благодаря гражданскому согласию. У светского гражданского законодательства нет иных источников бытия, кроме консенсуса между людьми, объединившимися в социальную структуру и согласившимися жить согласно закону, который упорядочит их жизнь и их цели. И здесь мы даже не рассматриваем, естественно, гуманистические мифы о "естественном праве".
   И тем не менее либеральное общество относится к закону как к самостоятельной ценности, превращая его в высшее мерило общественной и государственной жизни. Но такая ситуация представляет собой полную противоположность изначальному положению дел, что-то вроде библейского "раба, взошедшего на царство". Закон, который по природе и по сути своей призван служить человеку, превратился в самостоятельную, довлеющую человеком действительность. Вместо того, чтобы закон все время подвергался проверке на его соответствие своему предназначению организовать человеческую жизнь наиболее эффективным и конструктивным, способствующим развитию человека образом, проверке на его способность истинно отражать содержание человеческой жизни и деятельности, вместо всего этого именно человек проверяется и оценивается согласно уровня его лояльности и согласия с законом, и согласно степени доверия, которое он выказывает всей системе судопроизводства. Приходится с сожалением отметить, что такая реальность нисколько не отличается от того кошмарного сна, который описал в своем великом творении Франц Кафка.
   Оказывается, что положительное содержание произведения Кафки так и не было воспринято, и система суда приобретает при демократических режимах статус автономной системы ("самопереносящегося существа"), которая действует, исходя только из собственных интересов и потребностей, оставаясь при этом абсолютно глухой (словно это истукан какой) к любому фактору, не относящемуся к узкой области закона. Государство Израиль, созданное в период переживаемого народом глубочайшего кризиса ценностей, в процессе все усугубляющегося отрыва от традиционного уклада жизни, приняло закон в качестве суррогата, призванного заменить собой нравственные ценности. Пропаганда и возвеличивание закона превратилось в воспитательный проект, и сам режим взрастил в народе абсолютное доверие и даже священный, почти мистический трепет по отношению к органам суда и их служителям. И эти последние были представлены как провозвестники высшей воли, достигшие полного нравственного и душевного совершенства, для которых ясны пути Истины и Справедливости, и в любой области для них нет ничего скрытого. В такой атмосфере израильские суды, и в особенности Высший суд справедливости, превратились в глазах народа и его вождей в некое подобие малого Храма, а постановления израильских судей стали подобны словам оракула, вещающего их устами. Всякая критика или замечание по поводу судебного решения, а также незначительнейшее сомнение в абсолютности судейской мудрости воспринимается как совершенное осквернение святынь.
   Кто сосчитает, сколько тяжелейших социальных и национальных трагедий, обрушившихся на Государство Израиль, имело своей причиной взащенное в народе некритичное преклонение перед законом?! Еще более усугубилась ситуация, приобретя вид гротеска, в тот момент, когда враждебные государству элементы, появившиеся в арабской среде (а арабы по своей природе лишены каких бы то ни было сентиментов по отношению к ценностям правового государства и по отношению к авторитету законов), научились использовать израильские суды себе на потребу, чтобы постоянно подрывать устои еврейского "правового государства". Достаточно указать, что отношение к закону, подобное существующему в израильском обществе, характерно для наиболее ранних этапов социального развития ребенка (соответствующих возрасту 6-7 лет), согласно исследованиям Пиаже и Кольберга.
  
  
  
  
   Война богов
  
   То, что придает священной корове ее статус, это, как уже говорилось выше, тот факт, что она предстает в глазах общественности этаким воплощением гражданской свободы; ее роль - защищать индивида от произвола властей, от тех ограничений, которые эти власти могут наложить на его деятельность. Для того же, чтобы сама корова пребывала в недосягаемости для враждебных элементов, чтобы она могла верой и правдой исполнять свое предназначение, придало ей общество такую неприкосновенность, что она стала воистину абсолютной. Правда, если следовать логике, оно и не может быть по-другому. Ведь если тот идеал, который корова представляет, не является абсолютно защищенным от всяких попыток ограничения, он уже не может быть высшим идеалом, и корове не удастся выполнить свое предназначение служить демократии так, как ей это было предопределено. В таком случае корова может считаться, в лучшем случае, желанным общественным консенсусом. И если есть такая сила, перед которой корова вынуждена преклонить голову и преданно мычать, то вся святость коровы сразу улетучивается, и все ее пресловутое влияние оказывается на поверку не более, чем иллюзией.
   По этой причине общество не задумалось над тем, какие взаимоотношения возникнут между упомянутыми четырьмя священными коровами и как определить статус каждой из них по отношению ко всем остальным. Все коровы оказались одинаково священными, одинаково вознесенными и одинаково неограниченными ни в чем.
   Как следствие, от раза к разу возникают "войны богов", а именно, ситуации, в которых одна корова воюет с другой, или даже происходит тотальная война коров между собой, поскольку существует между ними определенная противоположность интересов. И поскольку общество не установило никаких приоритетов во взаимоотношениях между "святостями" этих коров, то в этой схватке гигантов действует тот же самый закон, который действует в "естественной ситуации", по словам Гоббса, т.е. закон "Кто сильнее - тот и прав!". Корова не столь деликатная, но зато с прыткими и проворными служителями, их смертоносным оружием, побеждает свою более слабую соперницу. Совсем как во сне фараона, одна корова проглатывает другую. Но и этого еще не достаточно, поскольку во сне фараона мы сталкиваемся с более демократической действительностью, когда худосочная корова проглатывает упитанную корову, в то время как в реальности западной демократии, когда речь заходит о "войне богов", всем правит насилие, в своих наиболее брутальных формах, и финал естественен и ожидаем - сильная корова побеждает слабую.
   Бывает иногда так, что СМИ и органы законопорядка борются друг с другом. Так случается, когда определенные требования суда могут повредить священным правам СМИ и ограничить журналистскую "свободу оповещения". Например: суд требует от журналиста раскрыть источник определенной информации, в то время как журналист отказывается это сделать, утверждая, что это нанесет его важнейшей работе непоправимый ущерб, чего разум допустить не может. В таком случае юридическая система не станет церемониться со СМИ, и, пребывая на страже интересов гражданской свободы, не преминет использовать все имеющиеся в ее распоряжении средства, чтобы заставить журналиста-смутьяна выполнить все ее требования. Она направит против этого журналиста всю данную ей законом мощь и предаст его, не смотря на обладаемую им святость, суду. В большинстве случаем органам законопорядка требуется применять свой силовой авторитет тогда, когда они не могут, используя лишь собственные профессиональные средства или возможности полиции, прояснить ту или иную юридическую проблему. И вот тогда-то, чтобы прикрыть собственные промахи и сохранить свое доброе имя, органы судопроизводства позволяют себе нарушить святость другого демократического идеала: права гражданина на информацию. Нужно отметить, что обычно в противостоянии между СМИ и органами судопроизводства побеждают именно СМИ, и это само по себе превращает их в угнетающий и опасный элемент.
   Похожая вражда иногда возникает между искусством и законом. Так происходит, например, когда гражданская цензура, этот законный официальный орган контроля в демократическом режиме, запрещает, согласно собственным критериям, показ того или иного произведения искусства или определенного фильма. В таком случае искусство чувствует себя оскорбленным до глубины души, и внутри нее пылает всесокрушающий гнев. И вот искусство выступает на праведную войну против своего притеснителя - против ограничивающего его закона; и в случае, если режим недостаточно силен для того, чтобы неукоснительно следить за соблюдением закона, обиженные законов великие деятели от искусства попросту игнорируют закон, или, во имя свободы искусства, они поднимают мятеж против закона, делая все, что им заблагорассудится. Право деятеля искусства на полное, ничем не ограничиваемое самовыражение является для них высшей ценностью, стоящей над любыми другими свободами.
   И так возникает полностью противоречивая ситуация: залог и гарант свобод и прав общества зависит от неуязвимости и неприкосновенности священных коров, и в то же время эта неприкосновенность весьма уязвима для агрессии со стороны самих же священных коров. Другими словами, не существует принципа или высшей ценности, которые бы смогли защитить священных коров друг от друга. Естественно, что подобный принцип не может существовать в светском гуманистическом обществе, ибо вся его суть состоит в том, что он не зависит от человеческого согласия и консенсуса, являясь абсолютным принципом.
  
   Корень зла: принцип разделения
  
   На нас лежит обязанность изучить приведенные выше явления с тем, чтобы найти их общий корень. Даже невооруженному глазу видно, что существует некий первичный фактор, лежащий в самой основе мировосприятия современного общества, который управляет всей системой вышеупомянутых явлений. Мы лишь притрагиваемся к данной проблеме, для всестороннего анализа которой, безусловно, требуется привлечение специалистов по социологии, психологии, экономики и политики, и тем не менее нельзя упускать из виду кардинальный фактор, с которым связаны все без исключения проявления этой проблемы.
   Скорее всего, корень зла таится в принципе разделения, прочно сидящем в сознании современного общества. Именно этот принцип поспешили использовать в своих интересах священные коровы демократии, с тем, чтобы образовать желанную для них автономию. Эта неограниченная никакими разумными рамками независимость священных коров оправдывается прагматичным подходом, который разрывает реальность, превращает ее в груду не связанных между собой лоскутов, и наводняет ее, шаг за шагом, самодостаточными системами и органами, действующими в полном отрыве и абсолютно игнорирующими друг друга. Эти системы не объединены одной иерархией ценностей, которая могла бы собрать все в одну органическую систему, в рамках которой для недостатка каждой из систем мог бы найтись гармонизирующий ее фактор. Существующее же разделение служит постоянным источником конкуренции и неутихающих споров о полномочиях, в которых каждая из коров притесняет своих конкуренток и злонамеренно игнорирует их право на существование, отрицая при этом всякий заявляемый ими смысл или значение их бытия.
   Общие принципы, являющиеся освященными критериями в одной системе, совершенно не знакомы в другой. Чистая логика, служащая указующей нитью в науке, совершенно чужда искусству и закону, так, словно бы она (логика) является совершенно отдельным и самостоятельным сутью. Справедливость, от имени которой действует закон, является понятием, не знакомым науке и остальным системам, так, словно бы по отношению к "праву общества на информацию" не действует та самая справедливость, с которой считается закон, словно бы это не само собой разумеется, что один нравственный принцип должен быть обязательным для всех систем.
   В этой реальности фанатичного разделения создается парадоксальная ситуация, которая становится все интереснее по мере того, как она становится все более и более опасной. Поскольку системы притесняют друг друга, они становятся "братьями по несчастью", и несчастьем каждой из них является преимущественная свобода других систем, которую каждая из них стремится ограничить или даже совсем ликвидировать. Это заложену в саму природу священных коров, по которой ни одна из них не способна признать за другими права представлять собой гражданскую свободу.
   Отметим напоследок, что в еврейском обществе, которое создано и действует на основе принципов еврейской веры, не существует принципиальной возможности для подобных описанным выше "войн богов". Иудаизм признает высший божественный принцип, который и служит ему контрольным фактором, связующим остальные принципы и идеалы, из него происходящие. Так, например, царская власть в еврейском царстве была подчинена пророку или первосвященнику, как представителям божественного принципа, которые сами подчиняются велениям Торы. Соотношение всей системы с абсолютным принципом уравновешивает ее, придает ей стабильность и служит гарантом того, что в ней найдется место для различных принципов, которые будут действовать рука об руку, в полном взаимопонимании и взаимосвязи.
  
   ???????? ?????? ???? ?? ???? ?????? ????? ?? ??????? ??????? ??????? ?????? ?????? ??? ???? ?????? ???? ???? ?????, ???? ?????? ????? ?? ?? ??? ???? ????.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"