Таксанов Алишер Арсланович : другие произведения.

Из дневника комсомсольца Вякина, летящего в космосе

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фантастика 1990-х

  ПЕРВЫЙ ДЕНЬ - СТАРТ!
  До старта осталось несколько секунд. По сигналу я занял место в кресле и пристегнулся. Мои друзья сделали тоже самое. Космолет 'Лампочка Ильича', висящий между Луной и Землей, разворачивался в сторону звезды Летающая Барнарда - именно там, на благодатных планетах мы планировали построить коммунизм и жить в счастливом мире, лишенным конкуренции, капитала, социального неравенства, мафии, эксплуатации и прочего, порожденного хищническим капитализмом и ненасытными буржуями. Мерно щелкали приборы в отсеке, где находились мы - сантехники и слесаря нашего корабля, фиксируя стабильность системы жизнеобеспечения. Комсорг Иванов проследил, чтобы в руках мы сжимали Устав ВЛКСМ и были готовы исполнить 'Интернационал' во время разгона. В ином случае обещал всем неприятности и выговор с занесением в личную карточку. А это означало лишение чего-то такого, без которого в космосе очень плохо. Мы обещали быть ответственными, бдительными и готовы дать отпор любой вражеской вылазке.
  Из динамика раздавался приглушенный спор командира с секретарем парткома по поводу того, кто нажмет на кнопку, приводящей в действие программу полета, - все руководство в этот момент находилось в центральной рубке управления. Именно с этой кнопки начиналась наша судьба - судьба гигантского корабля, построенного на последние ресурсы СССР, трехсот членов экипажа и десяти тысяч колонистов из числа ученых, специалистов, милиционеров, рабочих, колхозников, небольшой прослойки люмпен-пролетариев (их тоже взяли, чтобы перевоспитать), прошедших строгий отбор не только по физическому здоровью и знанию своей профессии, но и верности идеалам Маркса, Энгельса, Ленина и других пророков нашего советского строя. Секретарь кричал, что он, как высшее политическое руководство корабля, имеет право и обязан дать началу полета в коммунизм, тогда как командир с не менее яростным напором утверждал, что за корабль несет ответственность лично он, а не политрук, и поэтому запустит двигатели именно командир. Так они спорили долго и чуть не прозевали время старта, за что могли схлопотать серьезные наказания за нарушение дисциплины и нанесения вреда программе полета. Ведь отклонение от момента старта означает и отклонение от цели, то есть последующий большой крюк и лишний расход топлива, более позднее достижение звезды, что не было заложено в расчетах.
  Кто-то крикнул им (скорее всего, начальник КГБ):
  - Идиоты! Жмите на кнопку! Иначе трындец всем нам - Генсек оторвет яйца!
  И командир, и секретарь парткома вспохватились и, матерясь, протянули руки к пульту управления. Нажали на кнопку вдвоем, и тут же заработали двигатели. Всех находящихся на борту в спинки кресла вдавило ускорение. Было небольно, и сил хватало спеть:
  'Вставай, проклятьем заклейменный,
  Весь мир голодных и рабов!' - наши голоса разносились по радиволнам по всей солнечной системе. Жители Земли и Луны, те, кому не досталось места на 'Лампочке Ильича', со слезами провожали нас в далекий, опасный, но все-таки счастливый полет. Они подпевали нам и были уверены, что все-таки смогут достроить еще два звездолета 'Большевик' и 'Вся власть Советам' и на нем устремиться к Барнарде, чтобы вкусить прелести коммунистического строя. Капиталисты в негодование скрежетали зубами, завидуя нашей великой миссии и неспособности нас остановить. Их жалкая пропаганда пыталась представить это в низменном виде, на что мы - настоящие коммунисты! - плевали свысока.
  Двигатели натужно гудели, придавая ускорение огромной махине, которая держалась больше не честном слове, чем на серьезных конструкторских решениях. Корпус дрожал, грозясь развалиться, и все больше дрожал наш голос то ли от страха, то ли от восторга, но в любом случае гимн исполняли в разнобой уже, невпопад, и в итоге разозленный Иванов приказал нам замолчать, типа, лучше не позорить великие строки таким негодным исполнением. Мы поняли, что разноса на заседании комбюро нам не избежать. Настроение сразу у всех пропало.
  Правда, потом комсоргу было не до нас - он писал план работы на текущий год, чтобы нас, рядовых комсомольцев, завалить по уши всякими там делами, на которые у них, у высших чинов, руки не дотягиваются. Иначе говоря, хрячить придется не тем, кто стоит у штурвала и нажимает на кнопки, а кто руками и ногами приводит в действие весь механизм космолета - то есть рабочий космический класс.
  
  ПЯТЫЙ ДЕНЬ ПОЛЕТА - ПАРТИЙНЫЙ ФОРУМ
  Разогнались хорошо. Космолет летит безмятежно, ровно, пронзая за секунду тысячи километров, и мы ощущаем силу нашего могучего корабля. Он для человечества - как когда-то лампочка нашего вождя для голодной и холодной России. Правда, уже на второй день пошли поломки, и нам, слесарям и сантехникам, заботы хватает. То там, то сям летят к черту приборы и узлы, которые паяли и монтировали впопыхах, иногда не к тому месту подключали соединения - торопились выполнить задание партии к очередному съезду КПСС и на качество не смотрели. Из-за этого агрегаты функционировали из рук вон плохо. Но мы не унывали, потому что по сравнению с миссией нашего полета все это было ерундой. На Земле, кстати, такое происходило повсеместно, однако никто из жителей СССР не унывал по данному смехотворному поводу. Там если крыша течет, то ничего страшного, а если у нас течет... ой-ой, даже трудно себе представить последствия такой 'течи'. Поэтому мы всегда там, где опасно для всех. Каждый день чувствуешь себя героем, на передовых рубежах борьбы за счастье народа!
  Никто на космолете без дела не сидит. Учителя учат подростающее поколение матиматике, химии и истории Союза, пионервожатые воспитывают в духе Морального кодекса строителя коммунизма, инженеры вносят поправки в конструкции всех бортовых систем, и мы, рабочие, прямо на ходу все меняем, благо для этого существуют цеха и заводы. На третьем уровне расположились поля, где садоводы и колхозники выраживают для нас дыни, виноград, пшеницу и хлопок. Иногда на прополку и уборку урожая гоняют тех, кто не занят текущей работой на 'Лампочке Ильича', иначе говоря, отдыхает. Студенты и школьники ворчат, но с энтузиазмом приступают к сбору яблок или малины, причем больше нажираются там, чем складывают плоды в ящики. Все это потом подается в магазины, где каждый может купить столько, сколько хочет в рамках начисленной зарплаты и карточного распределения. Правда, все равно самое дефицитное продается из-под полы, к слову, бюстгалтеры и носки, что шьют в небольшой мастерской на импортной технике, или водку, которую полагается выдавать раз в три месяца на рыло. Много работы и врачам, так как в условиях космоса организм перестраивается, например, начинают расти лишние зубы и появляется хвост, у женщин вырастает третий глаз, который они суют куда не следует, а вот у мужчин почему-то начинают функционировать молочные железы - и хирургам приходится отсекать вдруг проявляющиеся атавизмы и рудименты. Ведь к Летающей Барнарде мы должны прилететь здоровыми и готовыми жить и строить коммунизм. Мутанты не способны жить в счастливом обществе.
  Вчера был съезд Коммунистической партии космолета. С отчетным докладом выступил секретарь парткома. Мы смотрели это по внутреннему телевидению и выражали восторг каждой фразе, и не потому, что верили, а так как косморг Иванов внимательно следил, как нами воспринимаются главные политические установки полета, и все заносил в блокнотик.
  - Товарищи космонавты - коммунисты, комсомольцы и беспартийные! - начал секретарь под овации в зале. - Наша цель - благородна! Мы летим к далекой звезде, чтобы вдали от проклятого прошлого, от пережитков и пороков построить светлое будущее, которое завещали наши великие вожди и мыслители - Карл Маркс, Фридрих Энгельс и Владимир Ленин! - да будут они вечны в нашей памяти и уважении!
  Делегаты встали с кресел и исполнили гимн Советского Союза. Мы тоже встали в своем отсеке и подхватили. Правда, пели тоже не очень-то охотно, хотя внешне виду не показывали. Тем временем до нас доносилось:
  - Капиталистам нас не победить! Мы обгоняем Америку по производству детских колясок, носков и трусов, оглоблей и граблей, унитазов и керамических изделий, презервативов и медикаментов от поноса! Теперь мы первыми летим к Барнарда, и никому за нами не угнаться! А если туда сунутся империалисты, то увидят прекрасный мир коммунизма и будут плакать от зависти! Из-за многих световых лет до Земли и центра галактики будет сиять коммунистическая звезда!
  Мы плакали от счастья и клялись быть верными Уставам КПСС и ВЛКСМ, всяким программам, следовать заветам наших отцов и дедов, ревностно исполнять установки всех пленумов и съездов родной партии. А потом был праздничный концерт, транслировавшийся по всему кораблю, и сытный ужин. Правда, делегатам дали деликатесы из неприкосновенного запаса - красную икру и соленые грибы, конъяк и шампанское, сыры и колбасы, а нам - рядовым жителям космолета - пшенную кашу с рыбъей котлетой и компот. Но мы радовались и этому. Все-таки коммунизм - это равенство и братство! А делегаты по праву получают дефицит - они заслужили своим ратным трудом на благо всего человечества!
  
  ТРИ С ПОЛОВИНОЙ НЕДЕЛИ ПОЛЕТА - МИМО МАРСА
  Сегодня по внутреннему радио сообщили, что пересекаем орбиту Марса и можно увидеть красную планету в иллюминатор. Естественно, кто был свободен устремились к внешнему обзору. Лицезрели все под бдительным оком наших комсомольских и партийных руководителей, ибо Марс - территория вражеская. Там живут капиталисты из таких стран как Япония, Южная Корея, Австралия, США, Канада, Германия и Турция. Нещадно эксплуатируется рабочий класс и крестьянство - так говорится в очередной статье, что вышла накануне в газете 'Вперед - к Барнарде!'. 'Трудящиеся Марса не раз выступали против паразитического класса, устраивая протесты, стачки и манифистиции, однако полиция и армия применяют все средства, чтобы задавить свободомыслие и равенство народов', - отмечалось в той передовице. Оказалось, что мы, космонавты 'Лампочка Ильича', выразили всеобщее возмущение по поводу ареста некого революционера из анархистско-мафиозной группировки, пытавшегося взорвать водонапорную башню, которая питала пресной водой зажиточные слои населения. Честно говоря, я об этом факте и не знал, однако согласился, что плюнуть в морду капиталистам нужно, особенно с Марса, где не соблюдаются права и свободы человека. 'Марс стал источником человеческих пороков, здесь расцветает проституция, гомосексуализм, половая распущенность, наркотики свободно продаются в магазинах, а алкоголем травят мозги трудящимся массам, чтобы те отказались от антогонистической борьбы', - так было подчеркнуто в газетном материале. Прочитав, я завернул в нее свежую рыбу, что приобрел в магазине по талону - сегодня пятница, рыбный день.
  Потом мама приготовила уху, и мы с удовольствием ели ее в нашем квартире-отсеке. Мой братишка сидел за компьютером в буденовке и играл в игру 'Смерть буржуям', умудряясь видеосаблей за минуту разрубить сотню белогвардейцев и самураев. Папа задерживался на работе - он был старшим сталеваром на заводе, что располагался на пятом ярусе космолета - это в пяти километрах от нашего жилья, видимо, был аврал. Кстати, я нашел в отсеке небольшое смотровое окно - это был лаз для выхода в космос, просто небрежно перекрытый щитами. Через него наблюдал за Марсом. Он весь горел неоновыми огнями и я даже с огромного расстояния мог прочитать непонятные мне надписи: 'I love you!', 'Sony', 'Welcome to the Mars!', 'Tres amigos es cafe mejor', 'Disco von DJ Buchacha', 'Sex und Porno' и другие, и все думал, какая там интересная жизнь и представлял в своих грёзах. Само собой разумеется, сказать это вслух не мог. А потом вообще стыдно стало: я - комсомолец Вяткин, из трудовой династии! - мечтаю о паразатической жизни, да где? - на загнивающем от пороков Марсе! Поклялся больше не думать об этом и наглухо задраил лаз - чтобы никто другой не смог поддаться искушениям Запада.
  
  ВТОРОЙ МЕСЯЦ ПОЛЕТА - ЗА ОРБИТОЙ ЮПИТЕРА
  Подлетая к поясу астероидов, командир приказал быть внимательным. Конечно, все сейчас зависит от мастерства пилотов, которые сумеют отвернуть 'Лампочку Ильича' от крупного небесного камня и предотвратить смертельное столкновение, однако на эти дни был введен 'сухой закон' для всех, даже тех, кто не стоит у штурвала. Просто мы дежурили у обшивок с баллонами, выплекскивающими тягучую резину - ее залепляли дыры от мелких метеоритов, представлявших не меньшую опасность.
  К счастью, пронесло. К Юпитеру вышли с небольшими повреждениями, которые достались от шальных камешек. Их быстро заделали. Рядовое явление, казалось бы, ан-нет... Были яркие факты героизма. Пионер Сергей Ирискин, проходя мимо пробоины, закрыл ее своим телом, остановив, таким образом, утечку воздуха. Он погиб, спасая нас, и после мы, пионеры, комсомольцы и коммунисты, у его гроба клялись помнить его, назвать именем Ирискина какую-нибудь планету, что найдем у Летающей Барнарда. Родителям выдали пособие и в торжественной обстановке вручили за сына медаль 'За героизм в космосе'. В тот же день труп похоронили на кладбище, где уже покоились два десятка космонавтов - они погибли тоже от разных причин, но чаще - от несоблюдения правил техники безопасности. Иначе говоря, от алкоголизма на работе!
  Кстати, об алкоголизме. С этим на 'Лампочке Ильича' велась большая борьба. Каждый день врачи твердили нам об опасности алкогольной интоксикации, злоупотребления табакокурения, мол, от этого в условиях невесомости растут рога и нос превращается в хобот. С комсомольцев брали расписки, что они не будут употреблять эту гадость. Мы писали и все же нарушали. Пока всех не наказали.
  Дело в том, что у самого Юпитера было первое торжество - свадьба сантехника Гаврилы и портнихи Аэлиты. Целые недели они и их родственники копили еду для этого мероприятия. На столе была и колбаса, и шашлык, и лепешки, и немного редиски, картошки. Угощали супом из капусты и блюдом 'макароны по-флотски'. Конечно, пить минералку мало кто желал. А 'горячительного' не было. Ха-ха, было оно, только подавалось в бутылках из-под минералки. Дело в том, что двоюродная сестра Аэлиты работала в магазине и сумела каким-то образом отсыпать несколько десятков килограмм сахара. Сахар - вещь дефицитная, отпускается по талонам. Уж не знаю, как прокрутилась продавщица с отчетом, однако из того песка заварили самогону на много литров. Крепкая получилась самогонка!
  Я выпил и в глазах потемнело. Что было дальше - не помню. Проснулся в кабинете участкового Хаджиматова, который на меня писал протокол. Оказывается, меня нашли у тамбура, где я пытался открыть люк и выйти в безвоздушное пространство прямо в костюме, который был измазан джемом и шашлыком. При этом я призывал молодежь следовать за собой, говоря, что у Марса есть много интересного, и на этот аспект акцентировал старший лейтенант, утверждая, что мной готовилась диверсия против молодежи и что я наймит буржуазной разведки. Какой именно - тот сейчас обдумывал.
  Мне пришлось долго упрашивать милиционера не губить мне жизнь и карьеру. Тогда тот спросил, почему я себя так вел, на что честно признался: был пьян. Последовал вопрос: откуда алкоголь? - Со свадьбы! - ответил я. В итоге Хаджиматов возбудил уголовное дело против родственницы Аэлиты по факту хищения сахара. Ее лишили должности и отправили в колхоз, работать на уборке хлопка. Вместо нее Хаджиматов протолкнул свою жену, которая, кстати, тоже не брезговала продавать кое-какие товары из-под полы. Правда, при этом у нее была солидная 'крыша' в лице мужа.
  Я же дал себе зарок не пить и бороться с теми, кто пьет! Пьянству - бой! Галактического масштаба! И как только Юпитер остался за кормой - представился такой случай.
  
  ТРЕТИЙ МЕСЯЦ ПОЛЕТА - ПЕРВЫЙ МОЙ ДОНОС
  Сегодня застал в мастерской Героя Социалистического труда Михаила Сергеевича Брелкова, нашего именитого слесаря. Он сидел в небрежной позе на стуле и держал в руке бутылку. Я подошел и прочитал: 'Мартини'. Ого! - напиток явно иностранный, такого в наших магазинах не найти. Но поразило меня не это. Под его ногами лежал яркий иллюстрированный журнал, судя по формату и обложке не отпечатанный на нашей корабельной типографии 'Красное знамя'. Я осторожно поднял его. Это был Play boy, причем свежий номер. Со страниц на меня смотрели обнаженные красавицы да еще с такими формами, что у меня аж сперло в груди, а гормоны явно заиграли в крови. Было непонятно, как издание такого рода попало на борт - бдительные таможенники и чекисты не могли пропустить такой груз в святая святых.
  Михаил Сергеевич дремал, его скафандр был измазюкан черт знает чем, но я понял, что он выходил в открытый космос, чтобы залатать дыру на обшивке. Обычно дыры появляются от ударов метеоритов или невысокого качества стали, из которой вообще сделан наш звездолет. С каждым месяцем все больше и больше таких неприятностей и порой мне кажется, что до Барнарды долетит решето, а не корабль. Только высказывать такие мысли было нельзя - сразу товарищи решат, что я идеологически разложился и стал отщепенцем.
  Тут я вернулся к двери. Услышав мои шаги, Герой открыл глаза - они были мутными, наверное, от чрезмерного употребления алкоголя.
  - А-а-а, космосолец Вяткин! - приветствовал он хриплым голосом. Несмотря на сильный хмель, Брелков сразу узнал меня. - Как дела?
  - Что это, Михаил Сергеевич? - тихо спросил я, брезгливо указывая на журнал. Тот захохотал в пьяном угаре - точно, это из-за 'Мартини', вражеского напитка. От водки так не тупеют. Разложился наш Герой морально и идеологически. Начал бормотать, что это нормально - интересоваться противоположным полом и что секс в СССР был, есть и будет. Я заткнул уши, не желая слушать такую гадость. Но зато Михаил Сергеевич поведал то, о чем соверошенно был не в курсе и что стало для меня, комсомольца, открытием.
  Оказывается, вокруг нашего корабля кружится много контрабандистов, которые ищут возможности переправить внутрь продукцию массовой культуры, способную разложить нравственные и патриотические устои молодежи и более почтенного поколения. Едва кто-то из наших выходит за борт для ремонтных работ, так его сразу окружают несколько нелегальных торговцев на ракетных мотоциклах, которые предлагают купить или обменяться товарами. Но поскольку корабельные деньги - 'коммунистическая тенга' - не пользуются не только спросом, но и уважением в других мирах, то купить на них практически невозможно в придорожных барах, супермаркетах, отелях и ресторанах, которых, как оказалось, полным полно до самого Плутона, - то чаще всего бывает натуральный бартер. И торг идет! Еще как! Но что просят взамен, я не знаю - Брелков не обмолвился на сей счет ни словом! - и с пустыми руками нелегальные торговцы не отлетают от 'Лампочки Ильича'. Видимо, получают дефицитные части с нашего корабля! 'Ни хрена себе, - подумал я, - так нам самим ничего не достанется, а лететь-то к звезде много лет!'
  Сказав это, Брелков приложился к бутылке, потом захрапел. Я же взял с пола журнал, осторожно вынул из рук слесаря 'Мартини' и устремился в шестой уровень, где располагались наши бдительные и компетентные органы. По пути меня остановил участковый - толстопузый старший лейтенант Ходжиматов, весело поинтересовался, куда я так спешу. Напоминил мне мимоходом про мой случай с выпивкой. Я смутился. Пришлось ему все докладывать, показывая при этом вещественные доказательства. Лейтенант мгновенно посуровел, потребовал зайти к нему в кабинет, где устроил полный допрос. Потом снял с меня отпечатки пальцев - я не понял, правда, зачем, - сфотографировал в профиль и в фас, записал всю мою историю на видеомагнитофон и сказал:
  - Теперь официально будет так, что именно я разоблачил враждебную деятельность слесаря Брелкова! А ты будешь свидетелем!
  Потом позвонил начальнику КГБ космолета, попросился на прием по важному делу. Чем это закончилось я увидел через два дня по телевидению. Была передача, в которой секретарь парткома с гневным выражением лица снимал с груди бледного и расстерянного Михаила Сергеевича звезду Героя; командир, потрясая порножурналом и недопитым 'Мартини', дал пинка пониже спины; дальше был суд, приговоривший слесаря к трем годам лишения свободы за измену родине. Поскольку тюрьма располагалась на космолете, на первом уровне, то тотчас отправили бедолагу туда. Тем временем начальник КГБ на мундир Ходжиматова нацепил медаль 'За бдительность', а партийный лидер призывал население 'Лампочки Ильича' быть стойкими к внешним раздражителям, не поддаваться провокации, давать отпор проискам врагов. 'Это стало для нас уроком, что даже Герои слабы и безвольны перед сладким призраком капитализма! Ищите разложившихся элементов в нашем обществе, сообщайте куда следует о каждом неблаговидном поступке товарищей!' - призывал он нас.
  Мои коллеги кивали в ответ, правда, тоже не очень охотно. Некоторые тихо обсуждали, кто же выдал добряка Брелкова, который был нашим учителем и наставником? Атмосфера была накаленена негативными чувствами, вот-вот сверкнет молния и ударит гром в мою грешную голову, если кто-то пронюхает истину. Мне же стало стыдно. Ведь, действительно, Михаил Сергеевич всегда делился с нами не только мастерством, но и продуктами питания, всегда заступался, если кто-то из начальства на нас серчал, всегда смешил, поднимал нам дух. А я взял - и настучал на него. Век себе этого не прощу. А Ходжиматов - сволочь, по трупам идет!
  
  ЧЕТВЕРТЫЙ МЕСЯЦ ПОЛЕТА - ТАЙНЫ НАШЕГО КОРАБЛЯ
  Позавчера пересекли орбиту Сатурна. На него никто особенно и не смотрел - планета не представляла ни для коммунистов, ни для капиталистов интереса. Только на политинформации нам сообщили, что десять лет назад над Сатурном было сражение китайских маоистов с лапшегонистами из Центральной Африканской Республики. Победили первые. Кто такие лапшегонисты пояснения не дали, но я понял, что люди эти нехорошие. Но и за китайцев не особенно радовался. Не нравится мне их покойный Великий Кормчий и 'культурная революция', дешевый и некачественный ширпотреб, чем они заполонили всю солнечную систему.
  А сегодня меня вызвал секретарь парткома. Я уж-то на радостях подумал, что мое заявление о приеме в КПСС наконец-таки удовлетворили, и сейчас пройду соответствующее собеседование. А потом вспомнил, что рекомендацию давал мне Брелков, который ныне сам беспартийный и отсиживает срок в каталажке, так что это сейчас мне может встать в ребро. После осознал, что иной повод для встречи. И точно - партийный лидер привел в свое жилище и указал мне на засоренные трубы, мол, посмотри, что произошло?
  Боже, это было шикарное место: кожанная обивка, хрустальные люстры и бра, мягкие диваны, письменный стол из черного дерева, толстые персидские ковры, фарфоровая посуда на стеллажах, дорогие книги, картины имприссионистов на стенах. Да-а, что тут сказать, наши партийные бонзы живут лучше всех! Пока он вел переговоры по видеофону с руководителями партийных ячеек на местах по поводу реализации установок прошедшего пленума, я открыл сумку с инструментами и стал ковыряться в трубах. Причина засора мне стала скоро ясной: трубы были полны недоеденным шоколадом, банановыми кожурами, огрызками киви, ананасов, косточками манго и папая - блин, такое я никогда раньше в живую не видел, лишь в кино! Откуда это у нашего главного коммуниста? Тут мой нос уловил другие запахи. Я осторожно поднял голову и посмотрел на огромный стол, находившийся посреди комнаты. Он был заставлен тортами, бутылками дорогих вин, высокоградусного алкоголя - виски, джин, текила. На блюдах - огромные куски мяса, картошки. Салаты из свежих овощей. Ого, да здесь пирушка была! Всего того, что было на столе, моей семье не заработать и за весь полет к Барнарде.
  Закончив дело, я отвалил в свою мастерскую, обдумывая по дороге о реальности и теории коммунизма. Уже тогда семена сомнения дали первые ростки в моем мозгу. Об этом я тихо поделился с Ашотом, тоже сантехником. Тот, криво усмехнувшись, ответил, что так живут все партийные лидеры, мол, его отец несколько раз чинил мебель в квартирах командира и секретаря парткома, председателя профкома - оказывается, там были пьяные гулянки и последующие драки, после чего от шкафов или стульев оставались обломки. Естественно, об этом в печати не публиковалось, но слухи среди людей муссировались. 'Алкоголь покупают с придорожных супермаркетов, а проституток берут с борделя', - сказал Ашот.
  - А разве на 'Лампочке Ильича' есть бордель? - изумился я. - Не ври!
  Мой товарищ захохотал:
  - Ты с Луны свалился что ли, братец? Не знаешь, что к нашему космолету каждую неделю летающий бордель пристыковывается? Я лично пару раз через иллюминатор наблюдал за этим процессом. Сам понимаешь, что это не советские 'жрицы любви'!
  О, блин, что за новости! Поведал мне Ашот, что уже с первых километров старта к 'Лампочке Ильича' пристыковываются различные корабли, многие экипажи из которых предоставляют интимные услуги или услуги развлечений. Естественно, об этом простые жители не знают, ибо обслуживаются только высшее руководство, в числе которых и командир, и секретарь парткома, и начальник КГБ, и председатель профкома, и редактор газеты, и некоторые другие. Высокоэлитные проститутки, гейши, путаны, стриптизерши, транссексуалы - все к удовольствию коммунистов, которые расплачиваются валютой.
  - Подожди, а валюта у нас откуда? - ошарашенно спросил я. - На корабле только коммунистическая тенга!
  - Так перед стартом Министерство финансов СССР выделило деньги из валютных фондов, чтобы наш экипаж мог приобретать стратегические ресурсы для полета и реализации программы строительства коммунизма на Барнарде! - пояснил товарищ. - Это десяток миллионов долларов, сам видел эти чемоданы, что грузились чекистами в наш банк. Но деньги используются, я так думаю, не по назначению. Ну, уж точно для оплаты проституток и закупок импортного шмотья средства не предназначались.
  И точно, теперь я заметил, что наши боссы всегда ходят в дорогих костюмах, которых не пошить в наших швейных мастерских, едят то, чего не производится в наших сельхозугодиях, используют приборы, которых в мастерских не сделать. 'К космолету также пристыковываются магазины, где высшее руководство покупает изделия капиталистического производства', - с негодованием говорил Ашот.
  Мда, век живи - век учись! Видимо, к Летающей Барнарде я прилечу шибко умный и, может, с совершенно иной целью, чем заложено нашей программой.
  
  ПЯТЫЙ МЕСЯЦ - ПЯТИЛЕТКА ЗА ТРИ ГОДА!
  Час назад пересекли орбиту Урана. Саму планету я не видел. И это произошло потому, что дежурил в атомном отсеке, над самыми маршевыми двигателями. Главный реактор дал течь, и теперь я в составе сорока 'добровольцев' латал дыры, не давая ядовитым испарениям заполонить 'Лампочку Ильича'. На нас были простенькие скафандры, произведенные, судя по датам, пятьдесят семь лет назад, и работали мы в основном вручную, то есть при помощи лома, лопаты, сварочного аппарата и гаечных ключей. Мой товарищ по фамилии Сидоров сказал, что на американских звездолетах все давно автоматизировано, в подобных экстремальных условиях работают только роботы - люди даже носа не суют туда.
  - Откуда ты знаешь? - с подозрением спросил я. - Разве у нас есть американские корабли? Или слушал 'вражьи голоса'?
  Сидоров сообщил, что видел все своими глазами. Оказывается, еще год назад для высшего руководства были закуплены у США три космолета, на которых ныне партийные чиновники летают на курорты Венеры. И на таком одном из них - это корабль 'имени Второго Съезда РСДРП' - он работал сантехником, и с него КГБ взял расписку о неразглашении всего того, что там узрел. Только у того язык оказался длиннее, чем руки чекистов, и поэтому мне поведалось многое. 'Вякин, ты не представляешь, как все умно продумано на нем, как все подогнано друг к другу, какая там техника - сплошная фантастика!' - с восхищением рассказывал товарищ, при этом махая ломом, чтобы припечатать заплатку на одну из дыр - оттуда валил фиолетовый дым - какой-то окислительный газ. С его слов, у корабля просторные жилые отсеки, много бассейнов и стадионов, есть кинотеатры, силовая установка против метеоритов, реактор полносттью безопасен, быстродействующие процессы реагируют на все и сами же устраняют неполадки. И наши партократы проводят там время в веселье и удовольствии, совсем как зажиревшие и обнаглевшие западные миллиардеры, и что в эти минуты не вспоминают о партийном этикете и коммунистической нравственности. Я был шокирован!
  - А скорость такая, что нашей 'Лампочке' так не разогнаться в течение года, - шептал Сидоров с некой завистью в голосе, а я не знал, верить ему или нет. После многих событий на нашем корыте я стал сомневаться во многом, чему учили меня со школьной скамьи. И сейчас балансировал на опасном канате, вот-вот рискуя сорваться в пропасть оппозиции и ревизионизма. Следовало спустить эмоции на тормоза, и мне пришлось для этого глубоко дышать, успокаивая нервы.
  - Ладно, хватит болтать! - прервал я его, не желая дальше развивать тему. Если так сильно думать, то начнешь сомневаться в более крупных вещах, например, правильности Устава ВЛКСМ и, тем более, в резолюциях родной Коммунистической партии. Сидоров хмыкнул, пожал плечами и отошел в сторонку. Потерял и он интерес общаться со мной, решив, что я тугодум или фанатик. Я же не хотел развеивать его мнение.
  И в этот момент в отсек в сопровождении милиционера Ходжиматова вошел секретарь парткома, видимо, с целью проверки уровня нашего энтузиазма и трудового вдохновения. На них были самые современные и модные скафандры - я таких даже и не видел раньше. Практически, это миниатюрные корабли, внутри которых находится человек: ракетные двигатели на спине, компьютер на груди, теледатчики на всем теле, даже лазерное оружие. У участкового висели по бокам крупнокалиберные пулеметы. У меня было хорошее зрение, и удалось сквозь испарения прочитать маленькие буквы на металло-платиковом плече: Sharp, Japan. Оп-пля, так на них скафандры не советского производства, тут патриотизмом и не пахнет. Рабочие переглядывались, втайне мечтая о такой 'одежке'. Конечно, там стопроцентная защита от радиации и, наверняка, куча удовольствий, начиная от бара, заканчивая видео, а мы тут получали каждый по сто рентгенов в час из-за изношенности и несовершенства скафандров, весивших, кстати, двести килограмм.
  - Как успехи, друзья? - через мощные наружные динамики спросил секретарь. Звуковая волна разбросала нас по отсеку, и даже несколько свинцовых заплат слетели с реактора. Сидоров, чертыхаясь, вскочил с места и бросился заклеивать их обратно.
  Мы ответили в невпопад:
  - Спасибо... хорошо... нормально...
  - Не чувствую радости от того, что выполняете самую главную миссию нашего полета - спасаете наши жизни! - продолжал секретарь, сверля каждого пронзительным взглядом. Ходжиматов стоял позади него и кулаком показывал тем, кто не особенно четко выговаривал слова благодарности за внимание высокого начальника к его персоне. Мы уже знали, к чему может привести эта угроза и заорали более энергичнее:
  - Спасибо, товарищ секретарь! Под вашим мудрым руководством мы готовы совершать подвиги и обеспечить доставку колонии к Летающей Барнарде раньше установленного срока!
  Ляпнули явную глупость, просто вырвалось бездумно. К сожалению, на тот момент мы и сами не подозревали, какую мысль преподнесли для главного коммуниста корабля. Он запрыгал от радости:
  - Ах, как прелестно! Наш трудовой коллектив хочет выполнить взятые обязательства раньше срока. То есть мы прилетим к звезде раньше, чем запланировали! Это надо обсудить на Пленуме! Таких идей мы еще не брали в расчет!
  И, пританцовывая, секретарь ускакал в свой кабинет, обмозговывать идею и советоваться с членами Политбюро. В свою очередь, Ходжиматов прорычал нам, чтобы никто не нарушал дисциплину, работали качественно, иначе по нам плачет КПЗ, - и поплелся за шефом. Мы же остались в отсеке доделывать работу, мечтая не о Барнарде, а о таких скафандрах, что были у руководителей.
  Через два дня состоялся Пленум. На нем выступил с докладом секретарь, который объявил о взятом всеми нами, жителями и космонавтами 'Лампочки Ильича', решении прилететь к точке назначения на два года раньше. Попытка командира корябля заявить, что это невозможно, поскольку корабль не расчитан на сверхскоростные полеты и мы никак не способны сделать это по техническим причинам и причинам навигации, была задавлена сразу же главой КГБ. Он грозно напомнил, что мы обязаны раньше всех достичь звезды и построить там коммунизм, чтобы затем уже на Земле и во всей Солнечной системе позитивный опыт был подхвачен рабочими и крестьянами капиталистических стран, и они перестроились на нас. 'И чем раньше мы это сделаем, тем быстрее мир вдохновиться на продвиги, и везде будут торжествовать идеи Маркса и Ленина', - произнес тоже с трибуны главный чекист космолета. Ему аплодировали сильнее, ибо его боялись больше. Участковый Ходжиматов следил, чтобы мы хлопали от души, а разжалованный в прошлом месяце с должности комсорга за рукоприкладство и чванство Иванов старался сильнее всех - он не терял надежды вернуться на прежнюю работу и продолжить карьеру по общественной линии.
  В итоге было принято решение, что к Летающей Барнарде мы прибудем на два года раньше. Партия дала установку всем приложить усилия к достижению резолюции Пленума. Нам осталось только это исполнить, правда, не понимая, как? Впрочем, об этом никто и не задумывался, все считали, что должно получится это как-то самим собой...
  
  ШЕСТОЙ МЕСЯЦ - ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ ПЛАНЕТ
  У меня начался одномесячный курс повышения квалификации. Хочу сказать, что на 70% уроки состояли из повторения учебников по истории КПСС и научному коммунизму, 20% - это спорт и труд, где мы сдавали нормы ГТО и бесплатно пахали на хлопковом поле, и лишь 10% времени оставалось на непосредственную нашу специализацию. Хотя толка в этом было мало, ибо изучали мы достижения западной цивилизации, что ловили для нас в радиоэфире солнечной системы наши 'уши и глаза' и потом печатали на бумаге, но в реалии нас окружала техника советского производства, которая отличалась от ихнего как пулемет от дубинки. Учитель рассказывал об эффективности производства на борту 'Лампочки Ильича', о росте продукции на душу населения и технологиях ресурсосбережения, тыча указкой на истрепанные плакаты с древними механизмами, а мы сидели за партами с умными и в тоже время скучающими лицами, втайне мечтая о кассетном видеомагнитофоне Aiwa или лазерном проигрывателе Phillips.
  Бывший косморг Иванов в эти дни был чем-то занят. Он достал атласы звездного небы и что-то рассчитывал при помощи огромного калькулятора 'Электроника-4590Т' и линейки. Когда наш учитель по политической географии планет спросил, чем это он занимается, Иванов побледнел, судорожно сломал карандаш, однако выкрутился:
  - Ищу новый путь к Летающей Барнарда, хочу, чтобы мы добрались до звезды за один год! И Тогда у нас будет возможность раньше построить там коммунизм...
  - Похвально, похвально, молодой человек, вы - настоящий комсомолец, - заулыбался учитель.
  Тут Иванов задал вопрос:
  - Скоро мы пролетим мимо Нептуна. Расскажите нам об этой планете!
  Конечно, тот не стал отказывать. И мы узнали, что Нептун - чисто капиталистическо-самурайская планета, ибо ее первыми достигли и выкупили права жить там у ООН именно японцы. Первыми колонистами были самураи, якудзы и гейши. Теперь там они строят кибернетическое будущее, используя биокомпьютерные и генноинженерные технологии. 'Там пролетариат загнан в машины, и обслуживает капиталистов в качестве роботов', - пугал нас учитель. Сам он это, видимо, читал в наших газетах, ибо иных источников информации не было. Иванов кивал и говорил:
  - Да, это ужасно. Там даже роботов нещадно эксплуатирует паразитический класс! Банзай!
  Потом учитель стал просвящать нас в специфике капитализма на последнем форпосте Солнечной системы - Плутоне. Это был мир разврата, пьянства и гомосексуализма, а вообще официально там была тюрьма. Далее мы перешли к социализму на других планетах. Оказывается, малые небесные тела - астероиды и планетоиды - оккупировали жители Бангладеша, Филиппин и Камбоджи, которые превратили их в некие коммуны. Правда, там торжествовал анархизм, но по сути это было не далеко от принципов коммунизма, главное, что там любили советского генералиссимуса Сталина, албанского вождя Энвер Ходжу и югославского генерала Брозда Тито. А жители Центрально-Африканской Республики заселили Меркурий, ибо они любят жару и теперь выращивают бананы и финики прямо у Солнца. 'Благодаря социалистической форме труда центральноафриканцы достигли больших успехов и широкими шагами движутся к коммунизму', - с гордостью произносил учитель.
  Мы радовались вместе с ним за успехи наших собратьев по рабочему движению. Лишь Иванов как-то странно кривил губы и усмехался. Я ткнул его локтем: ты чего? Тот фыркнул и ничего не ответил. Но тогда я заметил, что бывший комсорг о чем-то упорно размышляет. Тогда и мысль ко мне не пришла о чем-то плохом...
  
  СЕДЬМОЙ МЕСЯЦ -ЗНАМЯ ОКТЯБРЯ
  Между тем, на космолете вовсю шла подготовка к знаменательному празднику - Дню Великой Октябрьской революции. По Красной площади маршировали солдаты нашей маленькой армии, милиционеры и чекисты, мы - простые рабочие и крестьяне - брали на себя обязательства чего-нибудь свершить, а врачей и учителей и днем, и ночью учили носить плакаты с разными лозунгами и красиво кричать 'Урааааааа!' на призывы, что издавали мощные динамики. Руководство постоянно маячило на пъедестале под памятником Ленина, разрабатывая первые в истории путешествия к Барнарде программы демонстрации и народного торжества. Оркестр разучивал марши. Кондитеры пекли торты и пироги из неприкосновенного запаса. Школьники репетировали роли в спектаклях, посвященные борьбе пролетариата с буржуями и контрреволюционерами.
  Где-то вдали от нас пролетел Нептун, только народу было не до него. Мы ощущали бурный восторг того, что несем знамя коммунизма в космические дали. После работы я бежал на массовку, чтобы выработать до автоматизма движения флагами и транспарантами и кричать 'Слава КПСС!', 'Слава Октябрю!', 'Ура Ленинскому комсомолу!' и так далее. Правда, и работы на участке прибавилось - техника выходила из строя одна за другой, и мы не успевали не то что бы заменять - запчасти на корабле были строго ограничены! - но и латать и перешивать дыры, затягивать сильнее проржавевшие гайки и цементировать трубы. Про насосы я говорить и не стану - они все дышали на ладан и могли вот-вот разрушиться. Однако начальство грозило нам кулаком, если все это произойдет до или во время празднования - портить настроение людям было категорически запрещено, то мы поймем по чем фунт лиха. Поэтому я чертовски уставал, и аппетита даже не было, как бы мама не старалась меня накормить борщом.
  Рано утром 7 ноября я вышел на демонстрацию, хотя мозг еще спал. Мощный прожектор, заменявший солнце, светил слабо, а вентиляторы создавали пародию на ветер, при таких порывах полотнища с символами коммунизма не трепетались в торжественном смысле, а висели как попользованные презервативы. Я зашел в театр, где лежали транспаранты, флаги, портреты, и взял первый попавшийся в руки, даже не посмотрев, что это такое. Так и прошелся мимо трибуны, где стояло наше высшее руководство, слабо поддерживая массы криками:
  - Слава... ура... поддерживаем... хрррррр... ура... хрррр-пшшшш...
  Глаза слипались, мысли застыли, однако я неожиданно увидел изумленные взгляды секретаря парткома, командира корабля, начальника КГБ, отдававшего какие-то распоряжения и показывавшего пальцем в мою сторону. Тогда я ничего не понял, и все же обнаружил, что иду практически один - на расстоянии двадцати метров от меня никого не было. Демонстранты тоже странно косили на меня, кое-кто прокручивал пальце у виска. 'Блин, что такое?' - недоумевал я, останавливаясь посреди платца.
  Все прояснилось, когда ко мне прорвался участковый Ходжиматов с пятью рядовыми милиции. Они отняли плакат, что нес я, скрутили мне руки, и поволокли в сторону отделения КГБ. 'Вы чего?' - орал я, стараясь вырваться. И все это транслировалось по всему кораблю, и наверняка мои родственники замерли от ужаса.
  - Сейчас узнаешь, диверсант, - хрипло ответил Ходжиматов, угощая меня тумаками. Его коллеги тоже старались, и, естественно, вся сонливость с меня слетела как туман от ветра.
  В кабинете, куда любой из нас заходить боялся, прояснили мою враждебную деятельность. Оказывается, мной был взят плакат с изображением Уинстона Черчиля - английского премьер-министра двадцатого века. Видимо, это была часть декорации какого-то спектакля, посвященного борьбе за мировой коммунизм, а я, не осознав и не взглянув на это, поволок на демонстрацию. Естественно, руководство и массы восприняли такой поступок не только как кощунство к памяти революции, но и как своеобразный политический вызов существующему строю. Участковый бил меня старинным телефоным аппаратом и допытывался, на кого я работаю - на американскую или английскую разведку. В свою очередь, я пытался ему все пояснить, что это ошибка, мое головотяпство, да только никто и не собирался слушать мои жалкие оправдания.
  И вдруг Ходжиматов сел за письменный стол и достал папку с бумагами, долго перелистовал, после чего стал расспрашивать меня о... бывшем комсорге Иванове. Это было так неожиданно, что я стал заикаться. Милиционер понял это по-своему:
  - Ага, значит, с ним заодно? Вместе планировали твое контрреволюционное выступление на демонстрации?
  - Нет, нет, - отвечал я. - Я вообще давно не видел Иванова... Он даже перестал посещать курсы повышения квалификации...
  - А о его планах не знаешь? Чем он вообще занимался? О чем говорили? Ты же был у нашего партийного руководителя, так что ты мог рассказать Иванову о расположении вещей в комнате... Чем тот интересовался?
  Я никак не мог взять в толк, к чему клонит Ходжиматов, причем тут Иванов, партком и мой плакат. И только через час узнал - наш бывший комсомольский вожак... сбежал. 'Как сбежал? Разве с корабля можно сбежать?' - расстерялся я. Вид у меня был искренний, и участковый понял, что никакого отношения к этому событию я не имею. И все же по намекам стало ясно, как покинул 'Лампочку Ильича' Иванов - он проник в кабинет секретаря парткома под видом электрика, сам же вскрыл спасательную капсулу, влез внутрь и катапультировался. Его сигнал SOS засек японский грузовой космолет 'Меч самурая', который подобрал беглеца и сразу предоставил ему политическое убежище на Нептуне. Все это произошло за день до моего 'триумфального' шествия по Красной площади.
  - Вот тебе, бабка, и Юрьев день! - ошеломленно произнес я.
  Ходжиматов взял с меня объяснительные, а потом его рядовые пинком вышвырнули из кабинета. Дома пришлось оправдываться перед родными, а потом и руководством ЖЭКа. На Нептун смотрел опять с секретного места, который в ту же ночь тихо вскрыл. Синий шарик вращался далеко от нас, и где-то там уже обживался мой бывший вожак. Почему-то не хотелось его критиковать или проклинать. Где-то в душе даже зашибуршилась зависть.
  
  ВОСЬМОЙ МЕСЯЦ ПОЛЕТА - НАШИ ДРУЗЬЯ ПО ИДЕЕ И МЕЧТЕ
  Оказывается, в мире мы не одни, кто хочет построить светлое будущее за пределами Солнечной системы. На днях пересеклись путями с неким кораблем, напоминающим ржавое корыто - судя по всему, оно было в худшем техническом и внешнем состоянии, чем наша 'Лампочка Ильича'. Смотря на него через экраны и иллюминаторы, все руководство чесало репы и обсуждало, кто это мог быть? Лишь умалишенный согласился бы отправиться в дальний космос на плохо приспособленном судне, хотя начальник КГБ, порывшись в каталогах, пробормотал:
  - Похож на советский корабль 'Великий Смольный', который прекратили строить сорок лет назад...
  - А кому он принадлежит? - спросил его партком, заметно нервничая.
  - А хрен его знает, - пожал плечами тот. - Мы раздарили эти судна всему миру, начиная от Африки, заканчивая Луной, и черт знает кто шастает по Вселенной на этой консервной банке... Свои подобные изделия давно переправили и, кстати, часть металла пошло на строительство нашего могучего космолета!
  В этот момент из динамика раздался грозный вскрик - это был радиосигнал с неизвестного корабля
  - Социализм или смерть!
  - Боже мой, это пираты! - заорал мгновенно побледневший партком. - Они угрожают нам смертью, если мы не отдадим им наши сокровища!
  Все в рубке переполошились, стали кричать, что нужно поднимать армию, мобилизовать призывников и военнообязанных и дать достойный отпор врагам, биться до последнего патрона и человека. Лишь начальник КГБ хмуро качал головой, ибо прекрасно осозновал, что оружие на борту 'Лампочки Ильича' отсырело, то есть было не боеспособно и сейчас не страшнее водянных пистолетов. Из трех тысяч пушек могли стрелять не больше двадцати, а из сто сорока ядерных ракето-торпед способны покинуть пусковые установки около пяти процентов; про пулеметы лучше вообще не говорить - патроны к ним оказались нестандартными, совершенно с другой модели. При таких возможностях отразить атаку было делом гиблым, и уж лучше сразу сдаться или начать длительные переговоры по дипломатической линии, может, удасться избежать позора.
  Тут командир космолета удивленно произнес:
  - Какие у нас сокровища - мы бедны как церковная мышь. На последние ресурсы Союз собрал наш корабль и отправил в полет! А нам еще коммунизм строить у Летающей Барнарда!
  - Ну, у нас есть немного валюты, что оставило нам Министерство финансов, - робко произнес партком. - Может, откупимся?
  - Такими грошами, что в нашей кассе, не откупаются... Наоборот, разрозлим их... Блин, кто это может быть? Сомалийские пираты? Или ангольские партизаны? Марсианские хулиганы?
  Тут снова раздался крики:
  - Так социализм или смерть? Что молчите?
  К счастью, среди членов экипажа оказался один смышленный, который, поковырявшись в носу, пробормотал:
  - Так это кричат на испанском!
  Тут все повернулись к нему:
  - Так чего они хотят - нашей гибели?
  - Нет... Это же лозунг кубинских коммунистов!
  Эти слова вызвали вздох облегчения: слава богу, летят братья по коммунистическому строю, не враги заклятые. Связались с ним, и выяснилось, что это корабль 'Фидель Кастро', который летит к созвездию Кита, там тоже строить кубинскую модель социализма. 'Надоели нам янки, - жаловался бородатый командир товарищ Эдуард Ортега, который пыхтел гаванскими сигарами и пил карибский ром. - Экономической блокадой, правами человека и прочими гнусными контрреволюционными делами. Решили мы открыть мост от Острова свободы к созвездию Кита, и туда перебраться, чтобы закончить строительство социализма и вступить на путь коммунистического развития вдали от американского империализма и его пособников'.
  - Ох, это хорошо, - одобрил секретарь парткома, улыбаясь до ушей. - Когда построите коммунизм, то добро пожаловать к Летающей Барнарда - мы там тоже построим прогрессивный строй рабочих и крестьян, и никакая сволочь не будет мешать нам жить в светлом будущем.
  - Виват Марксу, Ленину и Сталину! - крикнул начальник КГБ.
  - Социализм или смерть! - поддержал товарищ Ортега. - Кстати, загвозка одна: социализм пока хромает у нас, а вот со смертью как бы избыток... Мрут наши люди то ли от голода, то ли от болезней, то ли от неверия в наши дела. Если так будет продолжаться, то до Кита долетит лишь высший партийный и военный состав 'Фиделя Кастро'.
  - А вы кормите кубинцев получше, хлеба и овощей, мяса и кофе давайте, - посоветовал тот, кто знал испанский. Ляпнул, сам не подумав. И вызвал негодование кубинского главы корабля:
  - Наши товарищи не голодают, всего достаточно на нашем космолете! Это провокация с вашей стороны! Я протестую против такого общения с товарищами по коммунистическому духу и оружию! Я отправлю письмо в СССР, как вы оскорбили меня и весь кубинский народ!
  Назревал серьезный скандал. Пришлось парткому оправдываться, мол, это высказалось неофициальное лицо, просто технический сотрудник, который не имеет права вести дипломатические переговоры. Начальник КГБ приказал арестовать бедолагу, и лейтенант Ходжиматов быстро уволок его в кабинет для допросов. Командир 'Лампочки Ильича', чтобы как-то выкрутиться из сложного политического кризиса, предложил Ортеге пять тонн красной икры и тонну русской водки.
  - Это вам поможет прийти к социализму быстрее, - сказал он.
  Подарок был благосклонно принят. Весь груз катапультировали в сторону 'Фиделя Кастро', который был подхвачен специальными сетями и затащен внутрь. В ответ мы получили пять ящиков кубинских сигар. После прощальное застолье и соответствующими речами. Руководство двух кораблей стояли в рубках и, общаясь через видеолокаторы, поднимали тосты за смерть капитализма и торжество коммунизма и пили 'горькую' стаканами один за другим. Уже валились с ног, когда послышался дикий крик:
  - Долой коммунизм! Сдавайтесь!
  - Это еще кто? - удивился партком, с трудом открывая заплывшие от алкоголя глаза. Не менее изумлен был и Эдуард, который едва не задохнулся своей сигарой и чуть не подпалил бороду. Тут начальник КГБ потребовал от своих секретных служб пояснения, и те ему доложили, что наперехват кубинцам летит подобная им космическая 'галоша' - переоборудованный старый советский танкер. На его борту на языке пушту было написано: 'Моджахеды Афганистана'. На экране возникл какой-то бородач, на голове которого красовалась большая чалма, а во рту торчала трубка чилима с гашишем; незнакомец тряс автомат 'Калашникова' в руке. Он орал, брызгая слюной:
  - Я есть Абдулла Рахмат! Глава Совета мулл и шейхов Афганистана! Созвезие Кита является территорией моджахедов! Мы летим туда строить исламское государство! Коммунистов мы вешаем!
  Ортега разозлился:
  - Чего, чего?! Созвездие Кита является нашей собственностью! Прочь с нашей звездной системы, кровососы! Вам, средневековым феодолам и продавцам опия для народа, нечего делать там!
  Афганские вояки были не согласны с такой точкой зрения. Оба корабля расчехлили оружие и устроили пальбу. Но бой был уже за пределами видимости приборов 'Лампочки Ильича', поскольку пути разошлись. Мы летели своим курсом дальше и ничего не знали, чем все закончилось. Единственное, что сообщили мне мои товарищи, которые в этот момент чинили трубы в камере допроса, что тому испаноговорящему технику впаяли статью уголовного кодекса за антисоветщину и отправили на пять лет собирать картошку на полях нашего космолета.
  
  ДЕСЯТЫЙ МЕСЯЦ ПОЛЕТА - ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС
  Пришел злой с магазина. Две недели стоял в очереди за тремя килограммами колбасы. Я был в списке 34956-м, однако за три сотни до меня вышел к толпе завмаг Бронислав Ляо и, хитро улыбаясь, сообщил:
  - Все, товарищи, расходитесь! Колбасы не осталось! И не будет - завоза не намечается!
  Мы стали возмущаться, мол, что за безобразие, куда партия смотрит, где тут справедливость, для чего Советскую власть устанавливали, если колбасы уже не хватает, и как мы до Барнарда долетим при таком раскладе с пищевыми ресурсами? Однако тут появилась милиция, с которой у нас не было желания спорить. Ходжиматов, увидев меня в толпе, пригрозил резиновой дубинкой, и я ушел подальше от греха. Остальных же немного поколашматили по спинам и отправили домой, напоследок сообщив, что в партийные ячеки будут спущены все ФИО участвующих в антисоциалистическом пикете. Что это означало знали все, и многим стало зябко.
  Да, давно не ел я колбасы. Как, впрочем, и сгущенки не видел месяца четыре. Хлеб поступал из завода с перебоями, говорят, жучки-мутанты развелись в муке, все пожрали, а новый урожай еще не собрали с полей - хотя и колхозники кривили физиономии при упоминании о зерновых. Они ссылались на неблагоприятную погоду, только это у некоторых из нас вызывало недоумение: ведь погоду регулировали с центра управления 'Лампочкой Ильича', природных факторов здесь и не было. Если нужно - дождь сделают, а надо - сплошная жара и солнечный свет... С другой стороны, зная состояние всех технических средств, я был уверен, что 'солнце' давно погасло, а вода льется как при цунами, сметая все на пути, - моторы работали в неотрегулированном режиме. Естественно, о сельхозкультрах тут лучше не рассуждать...
  Да вот только не понимал я, почему у некоторых граждан, имеющих отношнение к сфере управления, всегда на столе были французские булки, лепешки, пряники. Кроме того, не испытывали они проблем с маслом, яйцами, мясными изделиями и фруктами. Мне тихо намекнули, что это - из спецмагазинов, куда простым смертным вход воспрещен, только высшему партийному и комсомольскому составу, имеющим особый привелегированный статус - они же слуги народа, и слуг следует кормить сытно и много.
  Однако моя знакомая Таня Ли тихо шепнула, что может помочь мне. 'Бронислав - это мой дядя, - шепнула она. - В магазине есть еще немного колбасы, я могу тебе достать три-четыре килограмма... по блату, так сказать!' Я обрадовался. Только немного приуныл, когда Таня сообщила, что за это нужно переплатить...
  - Двадцать коммунистических тенге за один килограмм! - услышали мои уши, и мозг едва не померк от избытка кровянного давления. Бог ты мой! Ведь моя месячная зарплата - семьдесят тенге! На это можно позволить себе лишь три с половиной кило малосъедобного мясного изделия, именуемого 'докторская колбаса'. Говорят, ее изготавливали из крыс и мышей, что ловили на 'Лампочке Ильича' специальные группы егерей, добавляли каких-то химических веществ, фаршировали в ослинные кишки и варили в жуткой до вони жиже. Не редкость было наткнуться зубами в этой массе на непереломанную лапку с когтями или недоваренный длинный хвост.
  Я поблагодарил Таню и сказал, что пока денег нет, но при получении аванса обязательно куплю килограммчик для семьи. Впрочем, денег нам не выдали - банк сообщил, что все банкноты вращаются в теневой экономике, а на счетах пусто. Милицейские рейды были малоэффективными, спекулянтов ловили пачками, а что толку? На обсчете покупателя попалась супруга Ходжиматова, и ее сразу уволили. Пинком под зад дали и самому участковому, за то, что 'крышевал' ее. Лично командир корабля срывал погоны, а начальник КГБ пять раз припечатал подошвой ему толстую задницу. Теперь Ходжиматов работал со мной в ЖЭКе космолета и чинил трубы - никуда в другое место его брать не хотели. Мундир милиционера поменял на костюм слесаря. Вообще-то с этой профессией было у него вначале плохо, ибо ничего нормального руками делать не умел. Способности шить уголовные дела и избивать подследственных были ни к чему в нашей работе. Тогда он, смущаясь, попросил меня научить тому, чего знал и умел я.
  Я старого не помнил, не отказал. Стал водить с собой в разные отсеки, где мы оба чинили трубы, заменяли клапаны насосов, устанавливали турбины, откачивали жидкости и многое другое. Тихо-тихо Ходжиматов втянулся в специфику, и ему это даже нравилось. Правда, супруга теперь отводила нос, едва он появлялся дома - работали мы все-таки не на парфюмерной фабрике, запашок от нас был еще тот!
  Ладно, дело не в этом. На 'Лампочке Ильича' назревал кризис. Экономический. С каждым днем все меньше продуктов и товаров, а длиньше становился рабочий день. Деньги обесценивались, даже золотые и хрустальные изделия исчезли с прилавков. Люди тихо начинали ропотать. Особенно когда поднялась цена на картошку и молоко. В седьмом жилом секторе была даже акция гражданского неповиновения, туда стянулись армейские и милицейские части. Сам секретарь парткома уговаривал людей разойтись, а в ответ в него полетели галоши и туфли. Хорошо что не 'коктейль Молотова'. Журналисты об этом факте промолчали, но слухи порой сильнее СМИ. Мне казалось, что до звезды не долетим, если уже сейчас начался разброд и шатание. Мог произойти бунт, чего опасались многие на космолете.
  Но ситуация вскоре радикально изменилась. Три недели назад состоялся внеочередной Пленум парткома. Секретарь информировал весь актив, а также всех колонистов, что в СССР и коммунистических странах солнечной системы реализуется новая политика, подразумевающая внедрение новых методов хозяйствования и мышления. Продвигалось все это под лозунгами 'Неоглобальная перестройка', 'Сверхсветовое ускорение', 'Вселенская гласность'. Как пояснил мне позже новый шеф ЖЭКа Бахтияр Хамидович, коммунист с 30-летним стажем, обновляется экономика на базе рыночных отношений. Честно говоря, я не понял, и поэтому откровенно спросил:
  - А можно все теперь по-русски? Что это означает?
  - Это значит, дуралей, что теперь разрешается индивидуальная трудовая деятельность, создание кооперативов, брать в аренду орудия и средства труда... То, что было при Ленине - новая экономическая политика! Теперь мы - неоНЭПманы, дошло до тебя, Вякин?
  Тогда я только кивнул, а дошло спустя некоторое время, когда на базе нашего ЖЭКа был создан кооператив 'Слоны космоса'. Шефом стал, естественно, Бахтияр-ака, он же распределил фронт работ, при этом обещав каждому хорошую получку и надбавки в виде материальных вещей. Мы воспряли духом, идея нам понравилась. Началась новая эпоха на космолете. То там, то сям появлялись кооперативы, банки, частные фирмы и мастерские. Жена Ходжиматова открыла ресторан со стриптизом, причем первой стриптизеркой была она сама. Народ повалил к ней, мест свободных даже не было. Ходжиматов теперь приходил на работу в черном элегантном костюме и в парфюме от Коко Шанель, хвастался, что купит себе путевку на Плутон.
  У нас тоже дела ладились. Хорошо платили за труд, денег хватило на приватизацию жилого отсека, где жил я с родителями и братишкой. Обставились новой мебелью, что произвели другие кооперативы, сменили санузел и холодильник. И одежка на нас была неплохой, не стыдно по ярусам космолета шататься, мне с девушками знакомиться. По телевизору показывали разные интересные темы, например, о коррупции в партийных и комсомольских ячейках, о репрессиях и даже была критика самого секретаря парткома и командира 'Лампочки Ильича'. Кино снимали в стиле 'чернуха' и 'порнуха' - все это разрешалось слогласно новым идеологическим доктринам. Вот такие наступили времена - даже не поверили бы в такое пять месяцев назад. Идеи коммунизма как-то расплывались, становились нечеткими, второстепенными... Всех охватила жажда наживы, частной собственности. Даже заседания комсомольского актива прекратились - все комсомольцы и партийные ударились в индивидуальную трудовую деятельность, арендные отношения или кооперативное движение, и стало недосуг до политики.
  Правда, вместе с кооперацией и самофинансированием пошли и некоторые негативные явления. В частности, рэкет, о котором ранее мало кто знал. Теперь наш ЖЭК должен был платить нелегальные отступные неким бандюганам, в которых я признал работников милиции и КГБ. При отказе обещали крутые ребятки навести шороху. И наводили. На прошлой недели расквасили морды поварам и официантам кафе 'Нажрись до отвалу' за нежелание бесплатно кормить, а само кафе подожгли. Естественно, милиция отказалась фиксировать преступление - ну, не своих же работников сажать. Списали на производственную аварию... Потом выяснилось, что руководит всеми криминальными делами... слесарь Брелков. Он стал 'авторитетом' в зоне, и теперь дружил с ментами и чекистами, а те танцевали под его дуду. Обалдеть!
  Кроме того, выяснилось, что на корабле есть лица лунной, марсианской и кавказской национальности, которые начали между собой этническую вражду. Сектор 'С' - там где обитали в основном торгаши - объявил независимость от 'Лампочки Ильича', провозгласил Суверенную Республику Долларстан, туда послали войска, в результате чего пять дней шла гражданская война, закончившаяся неделю назад перемирием. Сектору 'С' дали автономию, но отделиться не разрешили. Хотя проблему сепаратизма это не разрешило: то там то сям вспыхивали бунты недовольных или экономической реформой, или национальной политикой, или требовали сексуальной свободы...
  Короче, полет начал трещать по швам. Боялись, что не долетим до Летающей Барнарды, развалимся уже на четверти пути на десяток враждующихся государств, и космолет просто разорвут на части...
  
  ДВЕНАДЦАТЫЙ МЕСЯЦ ПОЛЕТА - ВСЯ ГРУСТНАЯ ПРАВДА
  Мы уже давно за пределами Солнечной системы. Космолет летит в глубоком космосе - так нам говорит командир, сверяясь по навигационным картам. На 'Лампочке Ильича' социализм тихо распался, вершат дела звонкая монета и бизнес. Как пелось: 'Люди гибнут за металл!' Только на борту на него молятся даже сторонники Октября. Книги по марксизму-ленинизму давно спустили на макулатуру, поскольку потребности в них ни у кого не было. Секретарь парткома ныне возглавляет Демократическо-либеральную партию космолета, а председатель месткома - Монархическое движение 'Северная Корона', причем первый хочет стать наследственным монархом, а второй требует президентское правление. Я ни того, ни этого не поддерживаю, по мне все это политические игрушки, а я занят бизнесом. Сейчас предлагается ввести свою Конституцию и парламент, также пост Омбудсмена, то есть все атрибуты демократического государства. Старожилы-коммунисты в шоке, они требуют вернуться к прежним порядкам, называя это все предательством идей Маркса и Энгельса. Особенно шокировало их попытка некоторых антиглобалистов взорвать памятник Ленину на Красной площади. Кстати, есть уже предложения переименовать космолет в... 'Уинстона Черчиля'! Но пока эту идею поддержали немногие.
  Так что жизнь на космолете кипит более бурно, чем год назад. Идет процесс приватизации в сельском хозяйстве, Мой друг Ашот возглавил фермерское предприятие, и теперь выращивает в оранжерее бананы и киви, ананасы и манго, и снимает большой урожай. Разбогател, спонсирует культурные меропрития, например, по его мемуарам местный театр отыграл спектакль 'Мои года - мое богатство'. Мафиози Брелков открыл три банка, легализовав 'черный' капитал. Говорят, что и два публичных дома тоже в его владении, и туда ходят в прошлом самые устойчивые моралисты, не отказывающиеся ныне от плотских утех. А недавно по телевидению передали, что бывший комсорг Иванов ныне на Плутоне возглавил местное отделение Партии геев и лесбиянок, защищает права сексуальных меньшинств, которые на этой планете давно уже большинство. Так что тихо-тихо цель нашего полета становится несерьезной и бесполезной. Да только вслух пока мало кто отваживается об этом сказать. Ведь КПСС на Земле еще в силе, может и боевой крейсер вслед нам послать...
  И все же мне не спокойно. Не знаю, что тревожит меня. Однажды, терзаемый какими-то сомнениями, открыл свой потайной лаз, чтобы полюбоваться космосом и... узрел Плутон. 'Странно, ведь мы пересекли его орбиту четыре месяца назад, как он тут появился?' - изумился я. Решив, что я ошибся и это - блуждающая планета, стал проводить замеры и спектральный анализ. Увы, моя догадка подтвердилась - это была наша девятая планета Солнечной системы.
  Ничего не понимая я поделился мыслями с друзьями. Те взволновались и стали требовать от астрономов пояснения. Те вначале отнекивались, однако во время прямой пресс-конференции, транслируемой по космолету, вынуждены были признаться журналисту, что мы до сих пор находимся в Солнечной системе. Какой это был скандал - слов даже не найти. Народ бурлил, возмущался, все собрались у отсеков, где жили командир 'Лампочки Ильича', начальник КГБ и бывший партком - нынешний либерал, хотели взломать их люки, но те, бледные и напуганные, сами вышли и, бухнувшись на колени, признались... что мы просто кружим вокруг родного Солнца.
  - Почему? - вскричал мой шеф Бахтияр Хамидович. И его поддержал бывший участковый Ходжиматов, дрожа от нетерпения треснуть гаечным ключом по кумполу главы чекистов. Тот испуганно отползал, нервно глядя на огромный инструмент.
  И тут открылась страшная тайна. Оказывается, еще десять лет назад к Летящей Барнарде ушел звездолет корейского народа под названием 'Великий Чучхе'. Около сорока тысяч жителей КНДР сумело разместиться там, где по расчетам могло находится всего пять тысяч, и теперь они колонизировали планеты, что должны были принадлежать Советскому Союзу. И это стало известно совсем недавно - месяц назад, иначе бы нас не отправили в такой далекий полет. Естественно, это растроило руководство 'Лампочки Ильича'. На закрытом пленуме парткома приняли решение перенацелить нас к другому созвездию. А поскольку решение так и не было принято - куда именно, то пока мы вращались вокруг солнечной системы, тратя драгоценные ресурсы.
  Это ввергло нас в изумление. Тут одни стали кричать, что лучше вернуться домой, поскольку уже нет смысла лететь на Летающую Барнарду, а другие, мол, дома опять будем жить по-старому, поэтому следует взять курс на созвездие Стрельца - туда еще никто не собирался. 'А что мы там будем делать?' - спросил командир космолета.
  - Строить демократическое общество, - ответил Бахтияр Хамидович. Его подержали все, особенно молодежь, которой надоели старые пердуны с болезненными фантазиями о сказочном будущем. Люди хотели нормально жить уже сейчас и требовали перемен.
  В тот же день власть перешла в руки моего шефа. Начался новый этап нашей жизни на корабле. И он был вписан в историю 'Лампочки Ильича' как волна либерализации и демократии, и об этом еще долго писали в последствии диссертации аспиранты по политологии, философии и даже биофизике.
  
  ЧЕТЫРЕ ГОДА - ЛЕТИМ К СТРЕЛЬЦУ СТРОИТЬ ДЕМОКРАТИЮ
  Сегодня закончился срок полномочий первого президента космолета Бахтияра Хамидовича. Четыре года он был главой государства и, само собой разумеется, командиром 'Лампочки Ильича', и за это время сделал многое для нас. Криминал был подавлен, рэкеторов катапультировали в сторону Альфы Центавра, поскольку они вначале оказали сопротивление. Зато вместо продажной милиции появилась полиция и прокуратура, которые действовали только по закону. Мафиози Брелкову предложили: или зона, или слесарное дело, и он выбрал второе, не желая идти по этапу или оказаться в катапульте. Пресса перестала быть подцензурной, журналисты следили за тем, чтобы ни сам президент, ни чиновники не воровали, не злоупотребляли властью. Космолет был разгосударствлен и приватизирован. Омбудсмен Ходжиматов следил, чтобы никто не нарушал права человека.
  Через неделю выборы нового президента, и отмечается три кандидатуры, в том числе и бывший секретарь парткома, а также мой друг-миллионер Ашот. Третьей была портниха Аэлита, к сегодняшнему дню ставшей знаменитой кутерье и владелицей дома моды 'Сердце Вселенной'. Идут бурные дебаты в прессе и на телевидении. Социологические центры проводят опросы, составляют прогнозы. Бизнесмены ждут снижения налогового бремени, а жители более стабильных цен на товары. Учителя ратуют за новую учебную программу, лишенной идеологической дурости и мифов. Я с этим согласен.
  Удивительно, но наш корабль преобразился. Заводы выпускали качественную продукцию, и моя фирма 'Слоны космоса' заменила все трубы и канализационные системы. Другие компании также модернизировали автоматику, механику и электронику, и теперь к далекому созвездию летел современный космолет. Мой братишка поступил в университет и учился на врача, а я оплачивал его учебу. Мама вышла на пенсию и теперь по вечерам сидела в парке, судача с соседками и знакомыми о последних событиях на борту 'Лампочки Ильича'. Отец продолжал работать на заводе, и зарабатывал неплохо, поскольку стал еще и акционером своего же предприятия.
  Имя корабля решили не менять, поскольку историю не следует ломать и фальсифицировать, а ведь мы и начали свой полет с коммунистическими целями, а живем сейчас в социальном капитализме.
  Что будет через двадцать лет, когда достигнем цели, никому не известно. Лишь ясно, что глупостей повторять не станем. Кстати, я уже давно не комсомолец... (Ташкент, 21 июля 1991 года)
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"