Рецензия на книгу Тайсаева Д.М. "Эволюция. Этничность. Культура"(2005)

1

С книгой я познакомился через Игоря Ладова, затем по е-mail мне представился сам автор. Джабраил Мубарикович охарактеризовал себя как бывшего биолога и программиста, ныне (2005г.) философа (вероятно, проживает в г.Нальчик). Хотя наши национальность и место проживания не совпадают, однако жизненный путь имеет сходство: я также изучал биологию, хотя и молекулярную, а в настоящее время делю время пополам между математическим моделированием и философией. Поэтому вовсе не удивительно, что почти со всем написанным на 200стр. книги я согласился; ни одна мысль, кроме, быть может, рекомендации женщинам рожать детей раньше срока, не вызвала антипатии.

Стиль книги в основном прозаический (в титуле указано "научное издание"), но временами образность мысли в лаконичных, почти афористических фрагментах дотягивается до поэзии. Название книги не слишком впечатляет, особенно подзаголовок "на пути к построению постнеклассической теории этноса", явно подсказанный автору кем-то со стороны. Более удачным, на мой взгляд, является "Этногенез с точки зрения синергетики" или "Синергетический подход к проблемам этноса". Не сказал бы, что в книге имеются абсолютно свежие идеи, скорее это хорошая компиляция, в которой подбор материала оказался очень удачным и созвучным автохтонному строю мысли автора. С другой стороны, разбор понятия "пластичность" и выраженный акцент на мысли "специализация и прогресс губительны для пластичности" ("чтобы сделать шаг вперед, нужно сначала сделать шаг назад"). Эти моменты заставляют признать за работой некую оригинальность. Что касается структуры книги, то она является достаточно логичной; в вину автору можно поставить только три вещи:

• Понятия "нация", "национальность", "народ" и их соотношение с термином "этнос" разъясняются слишком поздно, лишь во второй половине 2-й главы; по-видимому, автор поленился надлежащим образом поработать с литературными источниками;
• Целесообразнее было бы переставить пункты 3-части "Реликтовые культуры" и "Сосуществование этносов" местами; последняя проблема, вероятно, заслуживала бы расширения до 4-й главы, равно как и проблемы современности (пресловутый "национальный вопрос")
• Слабо отмечена связь этноса и государства. Жаль, что прошла незамеченной автором сравнительно недавняя книга Курта Хюбнера "Нация" (Das Nationale, 1991, пер. на рус. 2001). Она была мною отсканирована и помещена в библиотеке Ихтика.

Если бы автор по образованию был историком, то при определенной степени въедливости он бы подкрепил выводимые путем абстрагирования тезисы эмпирическими доказательствами на историческом материале. Но биологу сие, разумеется, простительно... а сверх того, объем книги существенно бы разросся. Нельзя сказать, что примеры совсем отсутствуют; в частности, присутствует параграф о народах Кавказа, но этого недостаточно для придания книге систематического характера. Биологическое прошлое автора позволяет с доверием читать материал по проблемам антропогенеза и возникновению рас.

2

Книга разделена на три части: первая называется "Происхождение и эволюция человека. Восхождение к вершине?", вторая - "Этногенез и основные факторы этнической эволюции", третья - "Фазы этноэволюции". Рассмотрим их последовательно после разбора Введения. В нем, после реверансов в сторону синергетики, автор пишет: "Автор является последовательным противником любых попыток редукционистских сведений закономерностей социальной эволюции к их биологическим истокам... Одной из целей данной работы является попытка показать, что этносы не столько отличаются определенным комплексом уникальных черт, сколько именно разными уровнями исторического развития". Отмечая общность процессов самоорганизации, автор намеревается сыскать специфичные для этноса их механизмы. Во Введении имеется также любопытная таблица, где мой взгляд привлекают даты древности, тыс. лет до н.э. Составление таких таблиц, по-видимому, стало популярным при всяком рассмотрении эволюции.

Приведем ее:

2.1

В главе 1.1. "Антропогенез" сразу приводится схема предков человека (лучше было бы дать ее рисунком). "В настоящее время практически общепринятой является следующая модель антропогенеза: Orrorin tugenensis - Ardipithecus ramidus - Australo-pithecus afarensis - Homo habilis - Homo erectus - Homo antecessor - Homo sapiens - Homo sapiens sapiens?. Австралопитек - это еще типичная обезьяна, правда, стоящая уже гораздо ближе к человеку, чем даже шимпанзе. Homo habilis (человек умелый) - это уже человек, об этом красноречиво говорят многочисленные находки грубо обработанных каменных орудий рядом с их останками... Homo erectus? (человек выпрямленный) не чем особенным не выделялся, но стоял уже ближе филогенетически к современному человеку, ему уже было доступно использование огня и трансцендентальное мышление, о чем свидетельствуют многочисленные кострища и захоронения... Видимо, формы, близкие к прогрессивным Homo erectus, подобные той, которую испанские исследователи окрестили как Homo antecessor (человек предшествующий), и были непосредственными предшественниками неандертальца и, возможно, предковых архаичных форм современного человека... в 1997 году был проведен анализ выделенной из останков неандертальца митохондриальной ДНК, который показал, что у нас есть общий с неандертальцами предок, живший около 600 тыс. лет назад... такие массивные австралопитеки, как Australopithecus robustus, были прекрасно адаптированы к условиям своего существования и вполне могли дожить до наших дней, если бы не ненависть к двойнику его более совершенного современника Homo habilis, который истребил именно его, не тронув другие, менее на него похожие виды. То же можно сказать и об австралопитеке [неандертальце - Matigor], истребленном кроманьонцем... современный человек кроманьонского типа выделяется не в отдельный вид, а в отдельный подвид Homo sapiens sapiens".

Эта глава приятно читается, поскольку, представляя мини-обзор антропогенеза, изложение не увязает в деталях, как в некоторых книгах по этой теме. Не заостряя внимание на факторах биологической эволюции человека, отметим несколько конкретностей. "По всей видимости, единственным, явно бросающимся в глаза морфологическим отличием первого человека, от австралопитековых, это вероятное отсутствие развитого волосяного покрова на теле... С фетализацией, возможно, связана и потеря волосяного покрова. В пользу данного предположения говорит тот факт, что, например, у плода шимпанзе, на определенной стадии эмбрионального развития, имеется густая шапка волос на голове, тогда как остальная часть поверхности тела лишена волосяного покрова... В результате группы гоминид со слаборазвитой шерсткой уходили от агрессивно настроенных соплеменников по причине их непохожести и организовывали собственные родовые сообщества. В этих новых сообществах симпатии все больше склонялись к меньшей волосатости тела, поэтому в результате "полового отбора" здесь эволюция в этом направлении проходила особенно интенсивно". "Новейшие молекулярно-биологические данные свидетельствуют также о более выраженных различиях между орангутангом, с одной стороны, и гориллой и шимпанзе - с другой, по сравнению с различиями между двумя последними формами и человеком". "После прохождения критического бифуркационного порога, при достижении объема мозга порядка 750 см3, темпы социализации экспоненциально возросли... Особенно наглядно данную закономерность можно проследить по степени развития головного мозга: 500 см3 (A.afarensis), через 2 млн лет 700 см3 (H.habilis), через 400 тыс. лет 1000 см3 (H.erectus), далее, всего за 200 тыс. лет 1500 см3 (Homo neanderthalensis), но уже через 50 тыс. лет только до 1600 см3 (Homo sapiens sapiens)... У тех гоминид, у которых головной мозг был крупнее, повышалась вероятность смещения времени родов на все более ранние сроки, поскольку это селективно повышало вероятность выживания при родах как матери, так и ребенка".

Воззрения автора на науку антропогенеза таковы. "В целом, реконструкция антропогенеза, хоть и далека до завершения, но уже вполне очевидна, причем настолько, что даже большинство креационистов ее не оспаривают, сохраняя только последний плацдарм для критики, а именно формирование сознания". "Эволюция гоминид изначально представляла не единый ствол, а ветвистый куст, в котором, как старательный садовник, тщательно обрубали все "лишние" ветви наши предки, представляющие генеральную и наиболее прогрессивную гоминидную линию". "В биологическом смысле человек далеко не лучшее произведение природы... Мы теряем значительно больше влаги с мочой и потом, чем рептилии и птицы и потому более зависимы от водной среды, следовательно, филогенетически в чем-то стоим ближе к нашим земноводным предкам... По всей видимости, эволюция мозга происходила особенно интенсивно, как компенсация прочих морфологических несовершенств... Росту коммуникативных и интеллектуальных способностей гоминид мог способствовать половой отбор со стороны самок, которые предпочитали партнеров, способных к более изощренным способам ухаживания... И вероятно, одним из факторов, резко ускоривших прогрессивную эволюцию гоминид, был переход к моногамности. Причины же перехода к моногамности достаточно просты и не вызывают особых споров. Очевидно, что с повышением времени выхаживания потомства основная нагрузка по обеспечению пищей легла на самца". Для автора имеют важнейшее значение, которое распространяется на весь материал книги, две идеи: теория фетализации Болька и тезис о "принципе агрессии к умеренно непохожим". Также очень пристально рассматривается феномен потери человеком волосяного покрова, в гораздо меньшей - локомоция (движение на двух ногах).

"Н е о т е н и я, или гипоморфоз, - задержка онтогенеза, способствующая сохранению инфантильных признаков, сопровождающаяся, в случае полной неотении, с приобретением способности к половому размножению до наступления стадии взрослого состояния. В случае с фетализацией гоминид можно говорить только о неполной неотении или фетализации, при которой происходит только задержка развития... К инфантильным признакам человека можно отнести характерный изгиб оси черепа, особое расположение большого затылочного отверстия, уплощение и небольшой размер лицевого отдела по сравнению с мозговым . С фетализацией, возможно, связана и потеря волосяного покрова... В пользу теории фетализации говорит тот факт, что "среди всех незрело-рождающихся форм человек отличается наибольшей степенью беспомощности. Если сравнить степень зрелости плода человека и приматов, то оказывается, что беременность у человека должна была бы продолжаться 21 месяц... Самым важным, из которых можно считать деспециализацию и связанное с ней возрастание пластичности, поскольку неотения? всегда приводит к вторичному упрощению организации, как бы частично возвращая эволюционный процесс на более низкий уровень... Чем раньше ребенок соприкасается с внешним миром, когда его мозг наиболее пластичен, тем проще проходит первичная социализация ребенка. Неспециализированность не только позволила человеку распространиться во все возможные среды обитания, но и значительно расширила филогенетический ресурс гоминидной ветви".

"... хотелось бы остановиться на одном особом механизме устойчивости и одновременно самоорганизации, который можно охарактеризовать как эффект защиты от популяционных мутаций. Мутации, как известно, чаще производят нежелательный эффект. К тому же, чем вид совершеннее, тем выше в нем межклеточная интеграция и тем более опасный характер принимают практически любые мутации. Поэтому высшие многоклеточные вырабатывают целый комплекс мер, защищающих их геном от мутагенного воздействия, либо даже частично восстанавливающие уже поврежденные гены. А почему бы тогда не предположить, что и на популяционном уровне действуют подобные механизмы защиты от мутаций?... и высшие животные начали использовать более совершенный механизм защиты от миграционного пресса - поведенческий (этологическая форма симпатрической изоляции)... Однако напротив, несчастные и гонимые "гадкие утята" часто вынуждены покидать собственную популяцию и организовывать собственные сообщества ("принцип основателя"). Таким образом, механизм защиты от популяционных мутаций может усилить как положительную, так и отрицательную обратную связь, способствовать как устойчивости, так и дивергенции. Появление данного механизма значительно ускорило биологическую эволюцию, поскольку, с одной стороны ослабило ассимилирующее влияние миграционного пресса, с другой - создало новые возможности для адаптивной радиации (дивергенции)... Особенно значимую роль данный эволюционный фактор играл в становлении человека. В пользу такого предположения красноречиво говорит тот факт, что, вопреки общей тенденции к увеличению биоразнообразия в результате адаптивной радиации, в антропогенезе, напротив, биоразнообразие неуклонно сокращалось, поскольку более прогрессивные антропоиды целенаправленно истребляли всех умеренно похожих... ".

"Можно, конечно, предложить такое объяснение, что, согласно известному "принципу Гаузе", одна экологическая ниша не может вместить более одного вида, и именно поэтому такая конкуренция явилась следствием столь непримиримой борьбы. Однако это объяснение, хоть и отчасти верное, но не объясняет, во-первых, почему тогда непримиримость выше именно к близким видам и подвидам, а не к таким же представителям своего вида, с которыми, понятно, конкуренция еще выше? И, во-вторых, почему тогда межвидовая дивергенция не привела к разделению ниш? Ведь грацильные и массивные австралопитеки прекрасно продемонстрировали такую возможность... Оказывается, максимально привлекательны партнеры, обладающие чертами сходства с теми, в чьем окружении они находились в раннем детстве (т.е. с родственниками первого порядка)... Брачные предпочтения партнеров близкого антропологического типа способствовали развитию и упрочению этнической и расовой дифференциации человека".

"Наиболее сложным вопросом антропогенеза является период между формированием Australopithecus afarensis (возраст около 4 млн лет) и Homo habilis (возраст около 2 млн лет)... эволюционные преобразования в этот период имели нелинейный характер, поскольку постепенно, по мере формирования сознания, все большую роль начинали играть социальные факторы эволюционного процесса, которые, действуя вкупе с биологическими факторами, как мы увидим ниже, способны значительно ускорить не только социальную, но и биологическую эволюцию... Дополнительным фактором эволюции мозга служил групповой отбор, который приводил к селективному выживанию стай приматов с более развитой социальной инфраструктурой. Групповому отбору способствовало то, что антропоиды жили небольшими группами. Данному процессу могли способствовать внутренние механизмы отрицательной обратной связи, проявляющиеся в том, что из стай животных часто изгоняются все непохожие на большинство "белые вороны". Такими могли оказаться менее волосатые и менее сильные, но более интеллектуальные особи, которые основывали собственные сообщества ("принцип основателя")".

"Несмотря на фрагментарность находок ископаемых гоминид, не вызывает никакого сомнения, что эволюция от Australopithecus afarensis вплоть до Homo sapiens sapiens протекала с увеличением абсолютных размеров тела. Данное явление широко распространенно в животном мире и известно как правило Копа, согласно которому прогрессивное развитие, как правило, сопровождается с увеличением абсолютных размеров... рост абсолютных размеров в эволюции гоминид не имел непосредственного адаптивного значения, а являлся лишь преадаптивным следствием, способствующим дальнейшему прогрессу. Просто эстафетную палочку прогрессивной эволюции гоминид принимали крупные формы, те изгои эволюции, которым не повезло быть слишком крупными, и потому пришлось больше постараться, чтобы выжить. Данное явление, когда инадаптивность стимулирует прогрессивную эволюцию, мы обозначаем как инадаптивный прогресс. О том, что линия Homo первоначально была значительно хуже приспособлена в сравнении с ближайшими их конкурентами австралопитековыми, красноречиво говорит тот факт, что в палеонтологических раскопках регистрируют значительно больше останков австралопитековых в тех же слоях".

В Главе 1.2. "Социогенез" указывается на ведущую роль группового отбора ("способствовало развитие интеллекта и средств межличностной коммуникации, когда каждый индивид в отдельности представлял довольно жалкое зрелище, но в сообществе себе подобных стадо гоминид представляло уже грозную силу, способную дать отпор любому хищнику... Ведь действительно, слабому представителю человечества проще сохранить и распространить свои гены в сильном государстве, чем сильному представителю в слабом"). Цитируется Конрад Лоренц, с его сравнением человечества с враждующими кланами крыс: "как с обществом крыс, которые так же социальны и миролюбивы внутри замкнутого клана, но сущие дьяволы по отношению к сородичу, не принадлежащему к их собственной партии". В этом можно усмотреть биологическую архаическую основу для современного национализма. По мнению автора, в чистом виде биологический отбор к человеку уже не применим, что выбивает почву из популярных в 19-м веке и даже сейчас концепций "социального дарвинизма".

"Человек не подвержен направленному действию "естественного отбора" в биологическом смысле этого выражения. Человек развивается под действием "естественного отбора" идей, технологий, моделей развития и поведения и т.д., а не самих людей. Впрочем, здесь уместнее употреблять другое дарвиновское определение, а именно "искусственный отбор". Человек, приблизительно с момента своего окончательного формирования, около 30-40 тыс. лет находится в состоянии биологического стазиса, т.е. если и эволюционирует биологически, то не направленно. Здесь нет никакого противоречия с теорией Дарвина, ведь человек - существо, прежде всего, социальное, а уж потом биологическое. Разве больше выживают представители власть имущих в сравнении с простым народом? Профессия главы государства считается самой опасной. К сожалению (или к счастью), в человеческом обществе больше шансов на выживание имеет не сильнейший. Во все времена больше всего гибли самые смелые и сильные, власть имущие, передовая интеллигенция, министры, генералы и т.д. Однако сказать, что под селективный пресс естественного отбора попадают более удачливые и одаренные, тоже нельзя, поскольку они в спокойные исторические эпохи все-таки имеют некоторое селективное преимущество на расширение собственной генетической линии. Весы селективного отбора покачиваются, но сохраняют шаткое равновесие, поэтому человеческий генофонд меняется в целом незначительно и стихийно (популяционные волны).

Все объясняется достаточно просто, двигателем эволюции общества являются, прежде всего, потребности (в том числе и духовные), а потребности, как известно, растут пропорционально возможностям. Поэтому рост возможностей компенсируется адекватным ростом потребностей, что приводит к тому, что давление среды на общество сохраняется либо даже иногда возрастает. Поэтому никаких адаптивных преимуществ в биологическом плане прогрессивный рост не дает. Человек еще в раннем палеолите худо-бедно обеспечил свое биологическое существование и борется уже не столько за выживание, сколько за лучшую жизнь. С того момента, как человек стал выхаживать не способных на самостоятельное существование иждивенцев, он борется уже не просто за существование, а за достойное существование (правда, к сожалению чаще в материальном, а не в моральном смысле этого слова). А более достойное существование вовсе не повышает шансы на выживание и тем более на большее потомство. В бедных семьях, как правило, больше детей"

"Но все в корне меняется, если мы рассматриваем не биологическую, а культурную эволюцию человека. Здесь царит всемогущий перст "ламаркизма". Все накопленные знания и жизненный опыт, передаваемые из поколения в поколение, и обеспечивают закономерный прогрессивный рост... Преемственность знания в социальных системах выполняет ту же роль, что и наследственность в биологической самоорганизации. В первом случае развитие имеет целевую детерминацию, во втором - детерминация происходит естественным отбором... В социальных системах в процессах самоорганизации участвует сознание, и в результате целенаправленности поведения развитие экспоненциально ускоряется... Но отсутствие естественного отбора было равносильно прекращению действия одного из факторов эволюции, и биологическая эволюция человека должна была остановиться. Это произошло 50 000 лет назад, когда оформился кроманьонец [автор относит этот момент к периоду нового времени - Matigor]". Не следует, однако, приписывать автору радикальный взгляд отмены естественного отбора; его действительная позиция состоит в признании сочетанного действия биологических и социальных механизмов отбора, причем с течением времени первые ослабевают, а роль вторых возрастает. Проблему накопившегося сейчас генетического груза автор предлагает решать ранним выявлением патологий при беременности, при этом не разделяя идей евгеники.

Очень любопытен взгляд автора на происхождение рас.

"Если бы расовая эволюция проходила биологическим путем, тогда кроманьонец расселялся стихийно и повсеместно, где только возможно. В результате на юге выживали преимущественно темнокожие представители, на севере же люди с более светлой кожей. Дело в том, что темная кожа лучше предохраняет от ультрафиолетового излучения, тогда как светлая лучше способствует синтезу витамина D. Теория эволюции учит, что даже незначительное преимущество какого-либо гена, в конечном счете, приведет к тому, что он будет вытеснять все альтернативные гены данной аллели. Но это чисто биологическая модель дивергенции по цвету кожи. В социальной модели развития на первый план выходит не "естественный отбор", а осознанное целенаправленное поведение. Поэтому здесь уже наблюдается одно, но очень важное отличие от биологической модели расовой дивергенции, а именно миграции людей с различной пигментацией кожи будут происходить не стихийно, а осознанно. На данном примере, если люди с более светлой кожей получат информацию о более комфортных условиях на севере, то это может привести к целенаправленной миграции. И тогда дивергенция по цвету кожи может протекать и без участия отбора. То есть в идеале, могут выжить все, но все равно произойдет географическое расслоение людей по данному признаку. Вероятно, аналогичным путем проходила дивергенция и других расовых признаков... Дополнительным фактором, закрепляющим достигнутые расовые отличия, служит этническое самосознание, в результате которого чаще отдается предпочтение бракам между людьми с характерной для данной общности антропоморфологией".

Автор выбирает акаузально-аттракторное определение понятия "человек" - человек характеризуется тем, что им движет не причинное, а целевое содержание поступков. "Прежде всего, человек действует не потому что, а для того чтобы. Иными словами, человека не столько подталкивает прошлое, сколько притягивает будущее... Человек стал человеком не тогда, когда он начал осознавать свое существование и свои поступки, а когда он стал их осознанно оценивать и в зависимости от оценки их корректировать". Автор затем, после цитирования Хосе Ортеги-и-Гассета, возвышается до культурологических обобщений: "Здесь так же, как и у Шпенглера, ощущается недостаток историчности в восприятии культур, эволюционного подхода. Ведь дело, в сущности, не в том, что европейская культура качественно отличается от античной, а в том, что попросту она значительно старше, а значит, и в большей степени детерминирована будущим". "Понятие "цель" является отражением стремления всех эволюционирующих систем? к удовлетворению собственных потребностей, однако для биологических систем потребности это хоть и необходимое, но вторичное по отношению к "борьбе за существование" свойство эволюционного процесса... Естественный отбор" вообще теряет свою направленную детерминирующую роль. Вся эволюция общества сводится к осознанному целедостижению текущего уровня потребностей... Только для человека цель представляется в виде высшей точки текущего уровня потребностей и не привязана жестко к текущим условиям среды, а является аттрактором (притягивающим множеством) прогрессивного развития как человека, так и общества в целом... Аналогично тому, как причинно-следственная петля обратной связи, основанная на процессах автокатализа, наследственной изменчивости и селективной роли внешней среды, по всей вероятности, привела к появлению жизни, точно так же и образование петли обратной связи, основанной на оценке результатов своих действий, привело к формированию человека".

В отношении роли труда как фактора социализации автор принимает компромиссную позицию: "Если в общественных отношениях доминирует труд, это также негативно сказывается на социализации личности, как и доминирование праздности (вспомним, к примеру, фантастическую утопию Г. Уэллса "Машина времени"). Обезьяне "Сизифу" так же трудно очеловечиться, как и обезьяне "Обломову"... труд является обязательным, но сопутствующим условием возникновения человека, сопутствующим для гораздо более важного и определяющего условия первичного социогенеза, а именно целенаправленности развития... не столько труд создал человека, сколько создавался вместе с ним". Автор выделяет три группы потребностей:

• биологические (физиологические потребности - норма, комфорт - сверхнорма);
• духовные (информация, красота, гармония, душевный комфорт - для данной категории норма);
• амбициозные (потребность в признании своего первенства, стремление к власти или к распространению собственных идей).

Завершая эту главу, автор систематизирует свою позицию для детерминант антропосоциогенеза:

естественный отбор - играл значимую роль лишь на начальных этапах;

половой отбор - играл более значимую роль и, что особенно характерно, для человеческих сообществ не меньшее, а может, даже и большее действие полового отбора, приходилось на женскую часть сообщества. В Новое время роль полового отбора начала также снижаться, о чем свидетельствует отмеченная антропологами начавшаяся тенденция к снижению полового диморфизма;

групповой отбор - играл, по-видимому, более значимую роль в эволюции человека, нежели естественный отбор. Частично продолжает действовать и сейчас, проявляясь в виде межэтнических, межгосударственных и религиозных войн. Однако уже является фактором не биологического, а социального детерминизма, поскольку ведет к отбору не биологически, а социально более удачных решений устойчивости;

инадаптивный прогресс - явление, которое мы обозначаем, как прогрессивное развитие, обусловленное выдавливанием в худшие условия, либо приобретением свойств, снижающих адаптивность, как, например, смещение родов на более ранние сроки, либо потеря волосяного покрова, при условии, если это не приводит к росту специализации. В отличие от явления инадаптивной специализации, описанного Ковалевским, инадаптивный прогресс играл положительную роль;

эффект защиты от популяционных мутаций - играл особенно значимую роль в эволюции человека, поскольку здесь вытеснение умеренно непохожих происходит не стихийно, под действием инстинктов, а сознательно. Особенно значимую роль данный фактор играл в процессах этногенеза. В настоящее время, в связи с общемировыми интеграционными процессами и гуманнизацией общества, данный фактор теряет свою роль. Данный фактор сменяет функциональную направленность с отторжения чуждой внешности на отторжение чуждой идеологии;

осознанное целедостижение текущего уровня потребностей - данный фактор прогрессивного развития является уже исключительной прерогативой социальной эволюции. Это основной и, по сути, единственный эволюционный фактор детерминистского характера в социальных системах. Все прочие либо потеряли свою роль (естественный отбор), либо служат уже только для сохранения этнических и в первую очередь социальных различий (эффект защиты от популяционных мутаций).

Главы 1.3. и 1.4. касаются проблемы альтруизма, причем в последней разбирается позиция Р.Докинза, автора имевшей успех книги "Эгоистичный ген". Ключевую роль для автора играет разделение эгоистичных="системообразующих" и альтруистичных="системосберегающих" начал, но соответствие не полагается точным. "В целом, разделяя озабоченность многих исследователей по поводу попыток механистического переноса теории "борьбы за существование" на общественные системы, мы считаем, что этические принципы все же имеют эволюционную основу... С момента как отбор биологически более удачных решений сменился отбором социально более удачных решений, человек эволюционирует не как часть биологической системы, а как часть социума". Подход автора здесь достаточно фундаментален: "Для того чтобы надсистема могла вместить максимальное количество систем, они должны максимально отличаться, чтобы иметь различный спектр потребляемых ресурсов... Первая форма дифференциации приводит к росту спектра потребляемых ресурсов путем включения в оборот новых ее форм, вторая связана с возрастанием эффективности потребления уже используемых ресурсов. Первая форма способствует адаптивной радиации и разделению, вторая приводит к альтруистической интеграции и объединению. Не следует считать, что дивергентная эволюция не приводит к интеграции... Но в целом разобщающая дифференциация в большей степени способствует дивергенции, а дифференциация взаимообмена - кооперации. Первый тип дифференциации основан на системообразующих, "эгоистических" началах, второй - на системосберегающих, "альтруистических"". "Но так ли непримиримы эти два полюса человеческого поведения? В действительности они настолько тесно переплетаются, что иногда даже невозможно обнаружить разграничивающую их грань. Вполне допустимо предположить, что альтруистическая эволюция может быть составной частью эволюции эгоистической и наоборот... (взаимная помощь - настолько же закон природы, как и взаимная борьба) [цит. по Кропоткину - Matigor]... Мир, основанный исключительно на альтруистических началах, так же опасен и обречен, как и мир, основанный на "войне всех против всех"".

"Таким образом, противоречия, возникающие между эгоистической и альтруистической эволюцией, оказываются разрешимыми с переходом от индивидуального отбора к надындивидуальному, или групповому... На начальных этапах системного развития основной движущей силой прогрессивного роста можно считать "позитивный эгоизм", когда каждый элемент, обеспечивая собственные интересы и интересы своего потомства, тем самым обеспечивает и интересы системы в целом. В этот период система, как правило, интенсивно растет и путем агрессивной экспансии, захватывает все большую как пространственную, так и функциональную нишу, ранее занимаемую прочими системами... Но как протекает дальнейшее системное развитие после насыщения ниш в достаточно стабильных условиях? В новых условиях системосберегающие начала постепенно начинают превалировать над системообразующими, стабилизирующий отбор над направленным и структуросохраняющее альтруистическое поведение над структурообразующим эгоистическим... В условиях, когда рост жизненного пространства уже практически не-возможен, системное развитие не останавливается, но проявляет себя уже не в расширении функциональной ниши, а во все более эффективном ее использовании. Вот здесь уже дифференциация системы будет проявлять себя не в ориентации на все более различные ресурсы ("эгоистическая" дифференциация), а в разделении степени участия в совместном обороте общих ресурсов ("альтруистическая" кооперация). Постоянно при этом возрастает взаимозависимость между элементами. Слабая внутрипопуляционная зависимость живых систем постепенно перерастает в жестко сплоченный псевдоорганизм... Однако наиболее ярким примером глубочайшей альтруистической кооперации служат не глубоко интегрированные колонии, а высшие многоклеточные как пример надклеточной кооперативной системы. Эпителиальные клетки, постоянно гибнущие от соприкосновения с внешней средой, но спасающие организм от ее агрессивного воздействия, тромбоциты, гибнущие при образовании тромбов... Что это, клеточный "альтруизм"? или организменный "эгоизм" ?".

Достаточно подробно автором рассматриваются тонкости, связанные с коэффициентом родства. "К тому же, как уже отмечалось, накопление "альтруистического гена" после прохождения бифуркационного порога носит нелинейный характер, и в таких условиях пришлые "эгоисты" уже ничего качественно изменить не смогут. Воде искра не страшна, но пламя не погасят капли воды, в этом сущность нелинейности развития и в этом сущность проявления положительной и отрицательной обратной связи... Кто знает, может быть, современная правовая система имеет гораздо более глубокие корни? Может, началом ей послужила практика изгнания из общины носителей "эгоистичных" генов, противопоставивших себя прочим членам сообщества?... не стоит при этом забывать, что человек фактически не подвержен направленному воздействию факторов биологической эволюции, и здесь, на уровне генетическом, мы имеем только то, что получили еще в биологической фазе. Например, такие глубоко заложенные альтруистические принципы, как неприятие неоправданного насилия и любовь к детям. Но если мы стали в большей степени альтруистами, чем наши доисторические предки, значит, данный альтруизм уже имел небиологическое происхождение. Эволюционная этика общества имеет надбиологическую природу и закрепляется не генетически, а путем обучения, воспитания и посредством накопления позитивного, этико-культурологического опыта. Причем не только в отдельных людях, но и в общественных институтах (церковь, правовые и учебно-воспитательные институты, средства массовой информации и т.д.)... И все же осознанный альтруизм гораздо естественнее и понятнее неосознанного. Если для поддержания частот альтруистического гена в животном мире необходимо некоторое минимальное пороговое значение, то для "культурогена" такой проблемы не существует благодаря способности человека к осознанной фильтрации более ценной информации"

Из примеров альтруизма, найденных у автора, приведу: "... известный феномен избирателя. Мы идем голосовать, заранее зная, что наш голос, в единичном числе, ничего не решает. Можно привести также известную дилемму "дорожного зайца"... на рынке делают значительные скидки землякам, родственникам, единоверцам, представителям своей народности... часто даже наиболее бесчеловечные проявления "позитивного эгоизма" (истребляли население в захваченных территориях, избавлялись от слабых, детей, стариков и т.д.) оказывались проявлением общественного альтруизма, т.к. это избавляло население от голодной смерти или братоубийственной войны".

Пытаясь сохранить оптимизм в обосновании морали, автор пишет: "В действительности человеческая вера - это не только рационально необходимая для некоторых людей идеология, но и нечто большее, трансцендентальное, не имеющее никаких рациональных начал. Она проистекает изнутри, как и такое, например, чувство, как истинная любовь. И подчас эти чувства у человека настолько бескорыстны, что единственное объяснение, какое им удается найти, это только такое, что человек верит и любит, потому что он человек, и в этом его уникальная суть и подлинное превосходство".

2.2.

В Главе 2.1. классифицируются попытки определить "этнос" через биологическое сходство, язык и пр. Эти попытки легко разрушаются контрпримерами: "И поэтому мы отказываемся считать своим того, кто ведет себя не так, как мы, даже если он и выглядит похоже, и наоборот, без труда принимаем чуждого по внешности, но близкого по духу соотечественника.... российскими немцами и российскими евреями был практически утерян родной язык, но они не потеряли чувства собственной этнонациональной идентичности... В графстве Нортумберленд (Англия) живет народ, говорящий на норвежском языке, но они считают себя англичанами... Многие латиноамериканские этносы говорят на испанском языке: аргентинцы, мексиканцы, перуанцы... Народ мордвы говорит на двух языках: эрзя и мокша. Известно и множество других подобных примеров, как, например: идиш и иврит у евреев, дигорский и иронский языки у осетин... культурологический этнический портрет народа в разные исторические эпохи часто различается даже больше, чем между многими этносами одной эпохи... Что, например, заставляет казака, одетого в черкеску, считать своим русского предводителя уездного дворянства, а не гораздо больше на него похожего культурологически и даже объективно кавказского горца... Если два предположительно разных этноса называют себя одинаково и это не случайное совпадение, тогда есть все основания утверждать, что это единый этнос... Этноним не более как фонетическое отражение самосознания этноса, и выделять его в качестве самостоятельного критерия, по-видимому, нецелесообразно... Одних адыгов называют кабардинцами, других черкесами, бжедугами, адыгейцами, шапсугами, но это только субэтносы, поскольку сами они себя называют одинаково - адыгами. Ранее адыги имели и внешний этноним - черкесы, который теперь сохранился лишь как субэтноним одного адыгского субэтноса...японцы являются этносом, который произошел в результате взаимной ассимиляции монголоидов из Полинезии, Кореи и Китая и древнего народа, относящегося к белой расе и живущего до сих пор на острове Хоккайдо - айнов... вера в общее происхождение... Для тюрок и римлян это была волчица-кормилица, для уйгуров - волк, оплодотворивший царевну, для тибетцев - обезьяна и самка ракшаса (лесного демона). Но чаще это был человек, облик которого легенда искажала до неузнаваемости... швейцарцев, говорящих на четырех языках, невольно спаяла в единый этнос общая цель - национально-освободительное движение против австрийских феодалов... У жителей Центральной и Южной Америки общее прошлое с испанцами, общий язык, общая кровь, и тем не менее они не образуют общей нации. Почему? Не хватает одного и, видимо, самого главного - общего будущего... самосознание русского этноса ныне неотделимо от русской православной церкви, когда, казалось бы, чуждая византийская религия становится русской лишь постольку, поскольку русские осознают себя православными... Турки-османы также изначально представляли собой скопище казалось бы несовместимых между собой народов, в их ряды вливались помимо восточных, также и многие кавказские, славянские и даже западноевропейские этносы. Но их, как и сикхов, сплотила вера".

Отклоняются также попытки считать этнос популяцией или даже видом: "Таким образом, при современном уровне развития транспортных коммуникаций и интеграции общества, в биологическом смысле, популяцией является все человечество в целом... Незначительные же группы, в принципе, не могут существовать изолированно на протяжении многих поколений, в результате гомозиготации генома, вследствие неизбежных родственных браков. Но если использовать термин "культуроген", позаимствовав его у социобиологов, тогда отдельные этносы как раз и могут быть представлены как отдельные человеческие популяции... этнос - это не вид... Все человечество не только относится к одному виду, но, судя по последним данным, и к одному подвиду Homo sapiens sapiens... Но подобно тому, как определяющим критерием для диагностирования биологического вида является генетическая изоляция, точно так же для характеристики этноса главным и определяющим критерием идентификации является этническое самосознание. И действительно, именно самосознание определяет частичную культурологическую отграниченность от близких соседних этносов. То есть и здесь важнейшим является тот же фактор - генетическая изоляция, поскольку именно самосознание этноса способствует резкому сокращению экзогамных браков. Конечно же, этнос не вид и даже не популяция, это понятие прежде всего культурологическое и в гораздо меньшей степени биологическое. Однако некоторая общность обнаруживается. Главное же отличие от биологических систем состоит в том, что здесь прежде всего основным результатом снижения экзогамии будет не генетическая изоляция, а что гораздо важнее - культурологическая - это прежде всего язык, национальная культура и внутриэтнические нормы поведения. Следствием культурологической изоляции, частичной замкнутости этнической культуры, необходимой для сохранения собственной этнической неповторимости, является стремление к сохранению чистоты языка, поддержание и развитие собственного культурного достояния и вообще всего того, что можно считать "душой" этноса. Этнос здесь подобен самодостаточной "личности" со своими помыслами, мечтами, симпатиями, амбициями". Автор дает следующее определение этносу: "этнос - это общность людей, объединенных единым этническим самосознанием, т.е. осознанием как своей общности, так и отличия от прочих народов, и на основе самосознания формирующих ряд прочих вторичных этнодифференцирующих признаков: язык, систему собственной идеологии, этики, права и единых норм поведения".

Главы 2.2. и 2.3. посвящены этногенезу, причем первая содержит критический анализ концепции Гумилева. Достоинства концепции Гумилева, по автору, таковы:

• 1. Главной и наиболее содержательной частью концепции Гумилева можно считать идею пассионарности.
• 2. Благодаря необычайной эрудиции и трудоспособности Гумилеву удалось создать действительно интересную и масштабную концепцию, по глубине охвата сопоставимую даже с тойнбианской.
• 3. Органический подход к этногенетическим процессам. Этносы, как и все живое, рождаются, развиваются и умирают.
• 4. Гуманизм его концепции. Нет этносов низших и высших, есть только этносы на пике развития либо уже прошедшие его.
• 5. Неординарность и независимость концептуальных построений. С его идеями можно и хочется спорить, можно с ними не соглашаться, но трудно оставаться равнодушным к ним.

Недостатки таковы:

• 1. Механизм пассионарных толчков необоснован. В частности, непонятен источник энергетических импульсов, способ аккумуляции их человеком и механизм генетического всплеска пассионарности.
• 2. Географический детерминизм. Образующий ландшафт, в его концепции, имеет определяющее значение не только для формирования этносов, но и для их существования. Тем самым ставится под сомнение одно из важнейших достижений человечества, отсутствие прямой зависимости от окружающей среды.
• 3. Излишняя биологизация этноэволюции и генетический детерминизм. Важное место в его концепции занимает механизм биологической самоорганизации - "естественный отбор". К тому же он настаивает на исключительно генетической, наследственной природе пассионарности. Генетические факторы в действительности являются определяющими в процессах биогенеза, в эволюции же человеческого общества генетические изменения не имеют направленного характера.
• 4. Провиденциализм. Гумилев приводит весьма жесткие сроки существования этносов: 1200-1500 лет. Допускается все же возможность неограниченного существования этноса в том случае, если ему удается достичь состояния равновесия с образующим ландшафтом - гомеостаза.

Начинается глава 2.3. экскурсом в синергетику и теории происхождения биологических видов. "Сущность бифуркаций заключается в том, что сразу, после того, как накопление изменений в системе достигает какого-либо определенного критического порога, происходит резкий качественный скачок в ее содержании. При этом после прохождения критической точки, называемой точкой бифуркации, точно предсказать направление дальнейшего хода изменений в системе считается невозможным... сглаживающее влияние, заключающееся в межпопуляционном генном обмене, в последнем случае окончательно прекратится в результате того, что здесь к географической или биотопической изоляции добавится репродуктивная изоляция... Значит, накопление генетических различий достигнет точки бифуркации тогда, когда эти различия станут уже слишком значительными для возможности хромосомной конъюгации". Затем автор "опрокидывает" эти представления на человеческое общество и схематично рисует схему этногенеза: "Накопление генетических различий в данном случае будет иметь второстепенное значение, значительно большую роль здесь приобретают язык, нравы, обычаи, традиции и т.п., т.е. самобытная культура этноса... до тех пор, пока эти изолированные субэтнические общности не осознают себя в качестве отдельного и независимого этноса, указанные различия будут носить обратимый характер за счет генокультурной ассимиляции с образующим этносом... Но все в корне меняется после прохождения бифуркационного порога, который социально-этническая система проходит после осознания конкретной социальной группой себя в качестве самостоятельной этнической единицы (самосознание этноса)... При этом после формирования этнического самосознания сразу включается целый комплекс защитных механизмов, сохраняющих достигнутую самобытность... Запрет браков без родительского благословения, религиозная и этническая нетерпимость, целая система этических и даже законодательно закрепленных запретов - это далеко не полный перечень защитных механизмов. Все это - на языке синергетики - есть способы поддержания диссипативной системой, которой, безусловно, является этнос, квазиустойчивого равновесия или, что, впрочем, то же, устойчивого неравновесия... Практически невозможно уловить ту грань, когда происходит бифуркационный скачок к новой этнической реальности, поскольку главный и определяющий критерий - этническое самосознание - весьма субъективен и относителен. Самосознание редко бывает одноуровневым, по одну сторону этнического самосознания лежит самосознание субэтническое, самосознание консорций и конвиксий, по другую - с этническим самосознанием соседствует макроэтническое самосознание, либо даже государственное или суперэтническое и конфессиональное ("мы купеческие", "мы поморы", "мы русские", "мы славяне", "мы россияне", "мы православные"). И далеко не всегда этническое самосознание бывает сильнее прочих... Итак, главным внутренним источником этногенеза является формирование нового этнического самосознания, главным же внешним источником можно назвать изоляцию... Именно осознание того, что они похожи друг на друга больше чем, на других, и создало эту взаимную тягу. Значит, первична не взаимная тяга неизвестно от чего вдруг возникающая, а изоляция и осознание общности, а это и есть этническое самосознание... В животном мире видообразование, как правило, связано с географической или с биотопической (как в описанном случае с разделением водоема) изоляцией. В этногенезе географические барьеры, как правило, играют значительно меньшую роль, поскольку для человека на Земле не существует непреодолимых препятствий. Но в некоторых случаях этнические процессы могут быть обусловлены географической изоляцией (острова, горный рельеф с непреодолимыми ущельями, изолированный материк)... Можно привести множество случаев, когда именно государственные или же административно-территориальные барьеры способствовали формированию новых этносов... Для образования любой из названых макроэтнических групп требуются века. В процессах микроэтногенеза играют значимую роль уже значительно меньшие промежутки времени, в пределах нескольких десятилетий... И если государственное самосознание настолько развивается, что вытесняет самосознание этническое на второй план, тогда формируется единый государственный полиэтнический макроэтнос, как, например, американская нация... Государства ассимилируют этносы в единую нацию. Государства сплачивают различные народы под общим флагом, заставляя забывать об этнических разногласиях".

По ходу изложения автор приводит примеры: "Казаки ревностно охраняли свои привилегии. Что же помешало казакам выделиться в самостоятельный этнос? Ведь они не только не отпочковались от праэтноса, а, напротив, являются его этнонациональным ядром, наиболее ревностно охраняющим интересы русского этноса...Казаки, как известно, входили в число наиболее ревностных противников Советской власти и получили такой удар по своей самобытности, который сказывается до сих пор. Все это произошло до прохождения критического (бифуркационного) порога развития, и казачество так и не успело выделиться в полностью самостоятельный этнос. А вот воссоединение Украины с Россией произошло, напротив, уже после указанного критического бифуркационного порога... Южная Осетия и Абхазия, казалось бы, уже практически ассимилировались Грузией, однако последующие события показали, что самосознание народа гораздо сильнее кажущейся внешней этнической общности... Правобережная часть Украины воссоединилась с Россией лишь в конце XVIII века, и, если бы не постоянные контакты Западной Украины с Восточной, здесь также мог бы сформироваться самостоятельный этнос... Аналогична ситуация и с белорусским этносом, который сформировался в XVI веке, после того как в течение двух веков был оторван от Руси. И, несмотря на то, что Белоруссия воссоединилась с Россией только в XVIII веке, белорусский этнос дивергировал значительно меньше от русского этноса... Ярким примером микроэтноэволюции, как результата именно географической изоляции, может служить Дагестан, где на сравнительно небольшой территории проживает несколько десятков коренных народностей, что связано с изрезанностью значительной части территории... Можно проиллюстрировать процессы микроэтногенеза на примере постепенного обособления двух осетинских субэтносов в самостоятельные этносы. Речь идет об иронцах и дигорцах... И вот уже впервые, во Всероссийской переписи населения 2002 года, отмечены случаи этнического самоназвания "иронец" и "дигорец" в графе "национальная принадлежность". И хоть эти случаи еще редки, можно предположить, что эти субэтнические группы начали приближаться к необратимому порогу бифуркационного разделения".

Глава 2.4. носит самобытный характер, в ней исследуется понятие "пластичность". "Категорию, отражающую диалектический синтез устойчивости и изменчивости, характеризующую устойчивую изменчивость или изменчивую устойчивость, можно обозначить как пластичность... (популяция, имеющая большие запасы генетической изменчивости, окажется в более благоприятном положении в случае возникновения в будущем изменений в среде) [цит. по Франциску Айале - Matigor]... пластичность определяет пределы изменчивости, при которых система еще способна сохранить свою целостность... Пластичность варьируется от предельно релятивисткой среды - хаоса, в котором она максимальна, поскольку в хаосе ничто не ограничивает изменчивость - до предельно закоснелой системы, в которой любое, даже малейшее изменение, приводит к разрушению. В последнем случае пластичность фактически нулевая". Автором также делается робкая попытка формализовать пластичность через коэффициент вариации - она не кажется мне удачной. "Пластичность можно определить как меру изменчивости и одновременно как меру устойчивости систем, определяющую ширину спектра потенциально возможных устойчивых состояний... В реальности скрытая потенциальная пластичность значительно выше текущей, т.к. суммарную изменчивость точнее было бы подсчитывать с учетом элементов, не существующих в настоящий момент, но имеющих потенциальную возможность продуцирования системой. На примере живых систем это выражается в комплексе различных рецессивных признаков [выделение мое - Matigor] (признаки, присутствующие в наследственном аппарате, но проявляющиеся фенотипически только в гомозиготном состоянии), которые напрямую практически не влияют на текущую изменчивость популяции, но, проявляясь, могут резко ее повысить". Если пользоваться тойнбианской аналогией, то тайсаевская пластичность есть количество возможных ответов на некий вызов. "В подтверждение ограниченности поля бифуркационных решений можно упомянуть о многочисленных случаях канализации развития, параллелизмов и конвергенции?. Косвенно эту ограниченность подтверждает и закон гомологических рядов Н.И.Вавилова. В общественных структурах также мы нередко отмечаем случаи, когда многие общности принимают одинаковые, часто даже весьма специфические, решения независимо друг от друга".

Автор приводит схему путей падения пластичности при эволюции и делает следующий вывод: "в стандартных условиях, типичных для конкретной эволюционирующей системы, под действием стабилизирующего отбора пластичность неизменно сокращается. И это тактически оправданно, поскольку наиболее эффективно функционирующими системами оказываются именно такие структуры, в которых наибольшая доля элементов удовлетворяет этим стандартным условиям... следует считать пластичность ограниченным ресурсом развития эволюционирующих систем". "... Известно, к примеру, что реликтовые виды животных и растений характеризуются чрезвычайно низкой изменчивостью и, как следствие, могут существовать только в чрезвычайно узком спектре внешних условий (стенобионты)... Любые системные структуры человеческого общества по аналогичным причинам, связанным с сокращением пластичности, с течением времени становятся все более консервативными и требовательными к стабильности. Растет непримиримость к левым и правым радикалам. В стареющих общественных институтах репутация и надежность компаний становятся приоритетней прибыльности... Поэтому следует особо подчеркнуть, что пластичность не ограничивает изменчивость как таковую, она лишь ограничивает ее в рамках конкретной системной структуры. Противоречия между утвердившейся устойчивостью и угасающей изменчивостью разрешаются после последующей бифуркации... Многократно подтвержденные идеи включаются в структуру основополагающего аксиоматического скелета - гештальта. С течением времени аксиоматический скелет занимает все большую долю нашего сознания, формируются убеждения, которые мы никоим образом менять не согласны... Дело не только в количестве аксиоматических идей, но и в их кооперативной взаимозависимости. Отказавшись от одной из них, мы рискуем разрушить все, во что мы верили, потерять идейную опору всей нашей жизни. И чем старее сознание, тем ниже вероятность смены гештальта. Думается, что данные процессы не только неизбежны, но и необходимы, поскольку устоявшиеся идеалы являются основой устойчивости общества. Как писал Винер, "вся наша жизнь построена по принципу "Шагреневой кожи" Бальзака, и самый процесс обучения и запоминания истощает наши способности, пока жизнь не расточит наш основной капитал жизнеспособности"". "Если факт динамического снижения пластичности на протяжении жизненного цикла какой-либо сложной эволюционирующей системы достаточно очевиден, то в исторической, филогенетической динамике снижение пластичности уже далеко не так однозначно... Бесстрастные часы бытия [структуры - Matigor], по мере сокращения пластичности, приближают логический конец... Благодаря преемственности живые и социальные системы всегда сохраняют связь с прошлым. Для полного обновления цивилизации, к примеру, пришлось бы уничтожить не только основы политической, духовной и хозяйственной культур, но и все накопленные знания и даже людей - носителей архетипов ушедшей культуры... базовая пластичность может только локально, частично возрастать за счет освобождения от наименее пластичных элементов (подструктур) и приобретения структур качественно новых и потому весьма пластичных.... рост интеграционной взаимозависимости подсистем (элементов) приводит к сокращению числа степеней свобод дальнейшего развития, снижает возможности внутренних перестроек... (Просто они исчерпали свой филогенетический срок существования: численность вида упала, сузился их ареал и снизилась адаптивность. Поэтому совершенно не существенно, как закончит жизнь последний представитель вида - погибнет от старости или от рук человека) [цит. по Жданову- Matigor]".

Примеры, приводимые автором таковы: "Исходя из концепции пластичности, вероятно, можно решить некоторые, ранее не решенные загадки. Почему передовые экономики развитых стран гораздо болезненнее реагируют на любые глобальные политические изменения в мире?... Наглядно это можно проиллюстрировать на примере попытки французского правительства ввести общемировую децимальную систему счисления времени (в минуте сто секунд, в часе сто минут и т.д.). При рассмотрении такой возможности выяснилось, что для этого пришлось бы не только заново переоснастить конвейеры часовых заводов, но и напечатать новые календари и карты (разметка карт на параллели и меридианы, также ведется на основе временного деления) и провести еще целый ряд сопутствующих реформ. Несомненно, в древнем мире данную реформу было бы провести значительно проще. Напротив, в наше время, когда интеграция общества достигла новых высот, все еще сложнее. Достаточно упомянуть, что даже, казалось бы, такая ничтожная задача, как решение проблемы двухтысячного года, обошлась миру в миллиарды долларов... В природе, наряду с чрезвычайно изменчивыми свойствами, есть и практически неизменные признаки. Впрочем, это в равной мере верно и для человека. Каменный топор оставался в практически неизменном виде по меньшей мере 1 200 000 лет... Чрезвычайно устойчивой в своей базовой конструкции является и большая часть древнейших изобретений человека, многие из коих до сих пор сохранились в первозданном виде, тогда как самые современные изобретения устаревают, едва сойдя с конвейеров... Видимо, и здесь причина "живучести" та же, древнейшие свойства жизни хоть и малоизменчивы, но изначально нацелены на широчайший спектр адаптивности... внутренняя структура эукариотической клетки не меняется даже в деталях уже около двух миллиардов лет. Да в этом и нет особой необходимости, многоклеточные организмы адаптируются уже не на клеточном уровне, а на уровне конкретных адаптивных структур, для которых клетки лишь строительный материал и биохимический котел. Одноклеточным же формам вполне хватает высочайшего ресурса пластичности, который к тому же поддерживается на этом уровне посредством генной трансдукции для возможности адаптаций в пределах уже существующих клеточных структур... (Плата за повышение организации - сокращение видовой продолжительности жизни, - которая, в свою очередь, увеличивает скорость смены фаун в эволюции) [цит. по Жданову - Matigor]".

Касаясь современности, Тайсаев пишет (впрочем, не без цитирования других авторов): "специализация, наряду с динамическим (возрастным) снижением пластичности, является важнейшим фактором истощения ресурса пластичности... В результате масса забирает инициативу у тех, кого Тойнби назвал "творческим меньшинством", культура становится плохо управляемой, инертной и постепенно гибнет. Но зрелая культура - это не только увядание творческой элиты - это интеллектуальный рост низов... В таком обществе мало не только философов, но и разнорабочих... Особенно тревожно то, что аналогичная ситуация, как считает Ортега-и-Гассет, складывалась и в античном мире перед распадом их цивилизации... основной ресурс устойчивости человечества к вырождению - это многообразие культур [глобализация же ведет к унификации - Matigor]... Этносы могут ассимилировать культуры, находящиеся на более ранних стадиях своего формирования, и таким образом теоретически бесконечно восполнять ресурс своего развития ". Автор указывает, что "возникновение письменной культуры этноса можно считать фактором, резко сокращающим ресурс его пластичности".

Глава 2.5. называется "Принцип компенсации энтропийного возмущения и его роль в этноэволюции". Можно сказать, что здесь на новом материале вновь поднимается на щит "принцип отторжения умеренно похожих" в форме уровней национального самосознания, которое иногда дремлет, а иногда зашкаливает в ответ на внешние угрозы. "Ассимиляции, генетическому растворению этих групп препятствовал эффект защиты от популяционных мутаций, поскольку он стимулировал враждебность к чуждой внешности. Постепенно длительная эндогамия в этих межобщинных группах приводила к формированию также и собственного уникального социально-культурологического портрета. Развивались уникальные диалекты, способы хозяйствования и нормы общежития. Характерный тип внешности, если он был недостаточно ярко выражен, усиливался специфической раскраской, характерным одеянием и украшениями. Это делалось неосознанно, а иногда даже и осознанно именно с целью защиты от ассимиляции чуждыми межобщинными группами... Все в корне изменилось после формирования древнейших цивилизаций. Цивилизация, возвысившись колоссом над варварским миром, питала своих граждан нектаром тщеславия, патриотическим зарядом пассионарной энергии... следующим шагом в развитии принципа компенсации энтропийного возмущения является сугубо идеологический механизм защиты от крамолы, социально опасных идей... В настоящее время, в связи с общемировыми интеграционными процессами и гуманизацией общества, данный фактор меняет свои векторы с отторжения чуждой внешности на отторжение чуждой идеологии... Если мы отторгаем чуждую внешность - это атавизм, если чуждую идеологию - это закономерное следствие социальной дифференциации... Если представить этническое самосознание как частное проявление принципов компенсации энтропийного возмущения и защиты от популяционных мутаций, тогда данные тенденции можно будет связать с различными степенями внешнего воздействия, и в первую очередь воздействия, направленного на ассимиляцию этноса. Данный механизм весьма инертен и продолжает действовать какое-то время уже после того, как фактор, спровоцировавший его действие, потеряет свое значение... Возрастание агрессивности внешних условий среды всегда способствует росту плодовитости организмов с целью компенсации потерь. Точно так же и внешние вызовы стимулируют возрастание пассионарной активности этносов... И если этнос попадает в условия крайне неблагоприятные, тогда этнос мобилизует весь комплекс избыточной адаптивности, и он уже перестает быть избыточным. Если же и этих резервов не хватает, тогда этносу грозит вымирание, в результате межэтнической ассимиляции. Если условия, напротив, улучшаются, тогда эта мобилизованная избыточная адаптивность устремляется всей своей агрессивной мощью на соседей. Именно поэтому чрезвычайно опасны этнические конфликты".

"Но во все времена уровень этнического самосознания варьирует от полного неприятия представителей других народов (радикальный этноцентризм), до полного безразличия к своей этнической принадлежности (космополитизм). Наиболее этнически активная и патриотичная часть этноса формирует "этническое ядро" или, как мы его называем, "этноцентр", в котором наиболее слаба интеграционная (с другими культурами) составляющая и наиболее сильна структуросохраняющая роль. Оно служит целям сохранения и укрепления этнической целостности. Самая же космополитичная, по своим убеждениям, часть этноса формирует так называемый "космополитный пояс", который служит делу интеграции этноса с остальным миром. В критические периоды истории "этноцентр" предохраняет этнос от полной ассимиляции, во времена же стабильности "этноцентр", сдерживая интеграционные процессы, оказывает скорее отрицательную роль". Автор приводит в подтверждение пример, заимствованный у С.Лурье(1999): "До этого, трагического для армянского народа, впрочем, как и для азербайджанского, периода члены армянской общины в Петербурге в целом считали себя фактически русскими и не отделяли себя от русской культуры. После конфликта их национальное самосознание резко возросло. Большинство из них после окончания конфликта вновь ушло "в русские", и более того, даже многие из тех армян, которые недавно мигрировали в Россию, так же охотно принимают русскую идентичность". Глава 2.6. - об уровнях этнической классификации, она не представляет особенного интереса. Из главы 2.7., о специфике современного Кавказа, следует выделить таблицу:

Некоторые критерии интеграционной общности

Автор, в частности пишет: "Известно, что социально-этническая и культурная общность кавказских народов за пределами этого региона воспринимается значительно выше реального уровня. Поэтому часто этнические особенности одного народа приписываются всем прочим. Например, большая часть россиян причисляет кавказцев к культурно-хозяйственному типу рыночных торговцев. В действительности же значительное большинство северокавказских народов зарабатывает, торгуя на рынке ощутимо реже других народов России, в силу присущей им гордыни считая это занятие недостойным. Исключение составляют главным образом лишь народы Дагестана, слишком велико было здесь влияние закавказских республик и восточной культуры... Известно также, что объектом более пристального внимания правоохранительных органов за пределами этого региона являются не только представители автохтонных народов Кавказа, но и все прочие ее жители. Все это накладывает определенный отпечаток на народы Кавказа, невольно сплачивая их". Причину того, что поныне не существует кавказского народа, автор видит в сильной пересеченности местности и в исторически имевшей место политической раздробленности и "периферийности" Кавказа для очагов других цивилизаций. Перспектива создания отдельного Кавказского государства видится автору призрачной и отдаленной.

2.3.

В главе 3.1 дан общий обзор процесса старения этноса. Базируясь на работах Л.Гумилева, П.Сорокина и отчасти Тойнби/Шпенглера, автор вводит четыре стадии развития этноса. В рамках аналогии с развитием человека детству соответствует патриархальная фаза, юношеству - прагматическая фаза, зрелости - чувственная фаза, а старости - идеациональная фаза, переходящая в неопределенно реликтовое состояние или гибель от внешних вызовов. В первой фазе критично сохранение самоидентичности этноса, защита от ассимиляции; во второй фазе этнос неустанно работает над материальным достоянием; в третьей - растрачивает созданное ранее на чувственные удовольствия при повышении роста потребностей. Четвертая фаза характеризуется усталостью от потребления и обращением к духовным ценностям, но затем и это исчерпывает себя, и общество впадает в летаргический сон. "Или вот такая закономерность развития: сначала труд ради выживания (патриархальная фаза), затем труд ради праздности (прагматическая фаза), а затем праздность становится основой развития, труд необязателен либо вторичен (чувственная фаза). В идеациональной фазе труд ради труда не несет никакой прагматической нагрузки, он только лишь как средство духовного обновления. И соответственно движение от экономии ради выживания, к экономии ради накопительства, затем к экономии ради расточительства и экономии ради духовного роста. Если основным императивом прагматической культуры является "построй дом, посади дерево, вырасти сына", то императивом чувственной культуры является "один раз живем, бери от жизни все". Для идеациональной культуры основной целью жизни становиться желание вырваться из оков "сансары". У реликтовой культуры вообще нет никаких императивов, они просто живут для того, чтобы жить". Приведенная схема лишь отчасти отображает многообразие и уникальность частно-исторического материала.

"Все осложняется тем, что структура этноса никогда не бывает статична (исключая реликтовые этнические культуры), она может иногда в корне менять свою генетическую структуру, в результате экзогамии, могут меняться и императивы ее развития и даже культурологическая структура. Главное, чтобы сохранялась основная ось преемственности развития этноса, на которой базируется его основа - самосознание. Этнос может многократно омолаживаться благодаря приливу свежих сил, за счет иммиграционного пресса. Наглядный тому пример с древнейшим китайским макро-этносом, который давно, казалось бы, перешел к фазе идеационального развития?, а ныне, по многим объективным критериям, является носителем прагматической культуры. Всему виной миграционный пресс. В качестве доказательства достаточно упомянуть, что в изолированных территориях Китая, как, например, в Тибете, сохранились все признаки идеациональной культуры... этносы, возникшие позже, соответственно развиваются и стареют быстрее... Этнос всегда вынужден балансировать между развитием, которое неизбежно связано с утерей некоторых уникальных этнических черт, и необходимостью сохранения собственной самобытности". Автор постулирует градуалистические свойства этноса, не зависящие от фазы развития: "К градуалистическим свойствам этнического возраста можно отнести, например, возрастание ценности человеческой жизни, нарастание требовательности к педантичности и пунктуальности, переход все большей функциональной нагрузки в управлении развитием общества к государственным структурам, а также, с некоторыми исключениями, возрастание потребностей и бережливости".

"Иногда, в результате социальных, реже природных катаклизмов, происходит откат назад в развитии, частичная инволюция... И только дети внуков военного поколения уже полностью освобождаются от проклятия частичной десоциализации военного времени. Как знать, может быть и в чеченском катаклизме повинен также и частичный их откат к патриархальности, в результате выселения в Среднюю Азию, и мы сейчас пожинаем плоды все той же фатальной ошибки?".

Причину цикличности этноэволюции автор видит в растрате первоначального запаса пластичности. Признавая роль воли людей в развитии этноса, автор фиксирует черты каждой фазы эволюции этноса:

Главы 3.2., 3.3., 3.4. раскрывают суть соответственно каждой из трех фаз. Глава 3.5. несколько неожиданно поднимает тему межнациональных отношений, но преимущественно анализируется случай взаимодействия чувственной и прагматической культур в рамках одного государства. Глава 3.6. продолжает рассмотрение конца этноэволюции - идеациональные и реликтовые культуры. "Право на автономию в занимаемой этносом территории далеко не сразу признается праэтносом, которому не выгодны никакие потери. Другие народы видят в нем, первоначально, все тот же праэтнос. И что же остается? Остается этническое самосознание, которое изначально настолько высоко, что с лихвой компенсирует все прочие недостатки этнической идентичности. Это особенно важно в начальный период существования нового этноса, поскольку все еще велика возможность его ассимиляции праэтносом. Поэтому первично-патриархальная культура всегда интровертна по своей сути, ей нужно сохраниться, утвердиться, добиться признания другими народами... Патриархальная культура ориентируется в своем развитии на прошлое. Казалось бы, как еще только формирующаяся культура, у которой фактически и нет прошлого, может на него ориентироваться... тогда патриархальное общество начинает ориентироваться на историю своего праэтноса, считая его своей историей и даже только своей. В любом случае, если не сформируется такой образ исторического, либо даже мифологического прошлого, этнос обречен... Период религиозного мракобесия и схоластики раннего Средневековья можно объяснить именно патриархальностью в то время еще молодых европейских этносов, одной из главнейших осей этнической преемственности в которых и была христианская доктрина... Страны Ближнего Востока особенно остро ощутили агрессивность патриархальных культур Европы во времена крестовых походов. В результате зрелая чувственная культура ближневосточных народов была подорвана, так и не успев перерасти в культуру идеациональную. И кто знает, быть может, если бы ближневосточные этносы сумели сохранить основную ось своей тогдашней чувственной культуры, может, сейчас Европа не страдала бы от ближневосточного фундаментализма?".

"Развитие становится важнее сохранения, а в этом случае необходима прогрессивная культура, опирающаяся в своем развитии не на старших, а на лучших, в независимости от возраста.... Здесь необходим "толчок", после которого количество прогрессивно настроенных людей экспоненциально начнет возрастать, поскольку прогрессивная культура множит прогрессивно настроенных людей. Затем, когда причинно-следственная петля замкнется, дальнейшее развитие примет необратимый характер. Стимулировать переход к прогрессивному развитию может оглядка на успехи другой, более прогрессивной культуры, развитие социально-экономических связей с такой культурой... Итак, прагматическая фаза - это, прежде всего, интенсивный рост потребностей и соответственно интенсивный рост производства. Материальная выгода становится главной и определяющей основой развития, многие традиции, если они не имеют экономической основы, забываются. Этнос все отдает в угоду пользе, держа знамя утилитаризма. Этично то, что полезно, хорошо то, что приносит практическую пользу. В Европе первая волна наступления прагматической культуры началась в эпоху "Возрождения", и эта линия позитивного прагматизма продолжалась вплоть до полного формирования индустриальной экономики Запада... Патриархальная культура замкнута и эндогамна... Прагматичная культура предельно открыта, и значительно проще войти в ее состав".

"Человеческие потребности всегда опережают возможности, и вот наступает момент, когда уровень потребностей зашкаливает за пределы возможностей. Человек начинает потреблять больше, чем производить. Этим знаменуется переход к чувственной фазе, когда люди могут много, но хотят значительно больше и поэтому живут либо в кредит, за счет того, что еще не заработали, либо начинают элементарно паразитировать... Расцветают кредитные организации, поскольку людям хочется всего здесь и сейчас. Сфера услуг расцветает, отдых и праздность превращается в культ, а труд лишь средство его удовлетворения... основа прагматической успешности чувственной культуры в чрезвычайно высоком уровне альтруистической кооперации, когда высока взаимозависимость между людьми, но и столь же высока взаимопомощь и взаимоответственность... Здесь каждый на службе собственных интересов, но все организовано так, что собственные интересы не отделимы от общественных. И это естественно, поскольку на пике развития любой сложной системы интеграция, а значит, и взаимозависимость достигают высочайшего уровня. Поэтому чувственная культура довольно долго сохраняет маску внешнего благополучия. Но альтруистическая интеграция хоть и низка в прагматическом этносе, но все время растет, а в чувственном, хоть и высока, но снижается. Поэтому уровень альтруистической кооперации также можно считать потенциалом, накопленным прагматической культурой... Особенно наглядно картина роста чувственных потребностей наблюдается в индустрии развлечений. Например в США с 1981 по 1996 годы цены потребительских товаров росли ежедневно на 3.7%, а цены билетов на концерты поп-звезд возрастали на 4.6%. С 1996 года темпы инфляции снизились до 2.3%, а вот цены на концерты в период 1996-2003 стали ежегодно расти на 8.9%. Аналогичный скачок цен отмечен и в Европе. Индустрия развлечений в чувственной культуре становится все более прибыльной. Когда хлеба хватает всем, на первый план выходят зрелища... Прагматической культуре больше подходит монетаристская экономика, чувственной - кейнсианская, поскольку чувственная культура, не имеющая собственных устремлений не только к росту, но и к сохранению, просто принуждает государство брать все больше функций управления на себя.... Поэтому государству, образованному этносом, представляющим прагматическую культуру, очень выгодно иметь также и представителей чувственной культуры. Но и для чувственного этноса желателен приток прагматических мигрантов, поскольку в культуре чувственной люди, в основной своей массе, менее предприимчивы.... мы все больше начинаем походить на граждан римского принципата, в период начала заката Римской империи. Кстати, население Рима со II века нашей эры также неуклонно сокращалось... Если в прагматической культуре искусство было лишь предметом торга и в лучшем случае служило целям сохранения и укрепления национальной самобытности, то в культуре чувственной искусство расцветает, но радует уже не душу и даже не разум, а органы чувств. Искусство приобретает функции сенсорного наслаждения, его цель ублажать тело, но не душу... В эпоху расцвета утилитаризма мы стремились как можно больше оставить детям, в культуре же чувственной так действуют только пассионарии, все прочие если что и оставляют, то только неоплаченные счета. Происходит массовая инфантилизация общества, важно только настоящее... Такая культура упадочна, по сути, она способна лишь пожинать плоды прагматической культуры, поэтому прагматизм ей жизненно необходим. Войны первой половины XX века заставили народы Европы временно забыть о культе чувственности. На развал материального окружения европейцы ответили компенсаторно-прагматической созидательностью. Уровень потребностей снизился на порядки, тут уж не до изысков. Произошел откат назад, равносильный омоложению... ". В главе 3.4. имеется любопытный фрагмент, связанный с замедлением темпов НТП во второй половине 20в.; автор связывает его с упадком творческого потенциала зрелой чувственной фазы развития Европы и Америки.

"Жить ради удовлетворения собственных потребностей - все равно, что пить соленую воду: больше пьешь, сильнее жаждешь. Счастья от этого больше не становится... В связи со сказанным будет уместно вспомнить легенду о древнегреческом фессалийском царе Эрисихтоне, которого покарала богиня Деметра за вырубленную священную рощу постоянным ощущением голода... Впервые на это обратил внимание Ю.А.Жданов [избавляю автора от незаслуженной похвалы - Matigor]... сначала отдельные личности переходят на такую пассивную форму протеста, как, например киники древней Греции, а затем, с распадом материальной культуры, это уже становится нормой... С начала XX века, также в связи с наметившимся глобальным кризисом культуры эмпирической (экологические проблемы, истощение ресурсов, болезни цивилизации, культурное обнищание), становится все более популярной идеология "нового аскетизма"... Киники проповедовали не столько отказ от благ цивилизации, сколько безразличие к ним, поэтому, часто пользуясь этими благами, проповедовали простоту жизни... Многие известные мировые религии возникли именно в этносах, переживающих идеациональную фазу развития. Очевидно, платой за такое духовное перерождение является остановка или даже обращение вспять развития культуры материальной, эмпирической... чувственная культура, при всей своей экономической эффективности, не имеет потенциала долгосрочного развития, и человек, достигнув пика интеграции в чувственной фазе, неизбежно начинает сначала неспешный, но все ускоряющийся шаг к дезинтеграции, разобщению... Однако можно ли переход к идеациональной культуре считать закатом этноса? Скорее наоборот, это переход к подлинным императивам развития этноса, когда этнос приходит к пониманию всей сизифовой безысходности бесконечной гонки за собственными потребностями. Если считать основной задачей прогресса человеческой культуры достижение счастья максимального числа людей, тогда переход к культуре идеациональной - это подлинный прогресс... После осознания собственного конца этнос начинает осознавать важнейшую значимость подлинной аксиологической культуры, ведь духовность - это по сути единственное, что нас отличает от животных, поставить во главу угла именно духовные начала - значит осуществить подлинный рывок в своем развитии. Именно на закате своей истории римляне осознали подлинную истину: memento mori - помни о смерти... Особое место в этноэволюции занимает реликтовая фаза этнического развития, которая может быть следствием как перерождения патриархальной культуры, так и результатом окончательного распада культуры идеациональной... Особый интерес представляют исследования венесуэльского племени яномамо, живущего в бассейне Амазонки, поскольку, в отличие от большинства сообществ охотников-собирателей, существующих в сегодняшнем мире, яномамо культурно автономны... Отмечено, что между яномао идет непрерывная межплеменная война, которая казалось бы не имеет никаких практических целей, кроме убийства иноплеменников... аборигены эволюционируют, поскольку находятся под постоянным жестким давлением естественного отбора. Они лишь социально статичны, а биологически, благодаря консервации социально-культурологического развития и проживанию в более благоприятных экологических условиях, значительно пластичнее людей из цивилизованных сообществ".

Современность и глобализация заставляют пристальнее вглядеться в сосуществование разных этносов, находящихся в различных фазах развития. Автор попытался сделать это в главе 3.5. "Этносы являют собой результат дифференциации народов, а дифференциация, как известно, всегда усиливает интеграцию, и чем дальше этносы уходят культурологически друг от друга, тем выше сплоченность между ними... зрелая прагматическая культура, а уж тем более стареющая чувственная, особенно чувствительны к разрушительным социальным вызовам. Несколько обнадеживает лишь то, что стареющая культура не бывает агрессивной. В такой культуре терроризм родиться практически не способен, поэтому такие вызовы, как правило, бывают только внешними, из-за неумелого сосуществования с молодыми и потому агрессивными патриархальными культурами... Представители прагматической культуры вызывают антипатию соседей своей бездуховностью, патриархальной своей агрессивностью и отсталостью, а чувственной - своей праздностью и леностью. Нет чтобы оценить энергию и свободолюбие патриархальных народов, созидательность прагматичных культур и высочайшее культурное наследие и человеколюбие культур чувственных. Но мы часто видим только то, что нас отталкивает от культур чуждых, в этом проявляется атавизм, отголосок тех далеких эпох, когда любая чуждая культура действительно несла опасность. Многое из того, что мы приобрели от эпох минувших, все еще сидит в нас, противореча новому... Прагматическая культура как ветряная мельница, которую распирает от собственной мощи, но которая страдает от отсутствия ветра, все хотят только зарабатывать, но никто не хочет тратить. Можно было бы сказать, что чувственная культура - это маленькая мельница, работающая в полную мощь под ураганными потоками ветра, если бы чувственная культура не получила в наследство от предшествующей ей прагматической культуры ее мельничное хозяйство. К тому же, если есть ветер, найдутся и те, кто построит новые мельницы". "Возьмем результаты глобального и уникального в своем роде "эксперимента", происшедшего на наших глазах в результате распада Советского Союза. Дело в том, что народы Советского Союза жили в условиях экономического диффузного выравнивания возможностей... когда успехи в государственном строительстве поощряются весьма условно, а успехи в личном обогащении пресекаются лишь отчасти, рост уровня жизни прагматических этносов будет обгонять таковой в чувственных культурах. После распада Советского Союза произошла обратная картина, прагматические этносы резко отстали по уровню жизни, а наиболее "зрелые культуры" народов Прибалтики, напротив, резко ушли вперед... Америка - это не только молодая прагматическая культура, по многим признакам - это культура чувственная. По уровню материальных потребностей она уже далеко превзошла Римскую империю в период расцвета чувственной культуры античного мира. Она сочетает в себе признаки как молодой (агрессивность внешней политики, активная культурологическая экспансия), так и старой культур (высокий уровень потребления, особая чувствительность к потере своих граждан, чувствительность экономики к малейшей дестабилизации, устоявшаяся консервативная общественно-политическая структура). И именно этот позитивный симбиоз прагматизма и чувственности дает наилучшие результаты, во всяком случае, пока потенциал прагматизма не иссякнет. Если бы не постоянный приток эмиграции, наиболее зрелая чувственная культура Соединенных Штатов давно бы пришла к упадку... Вместе мы сильнее, сила государства в его людях, а чем они разнообразнее как по характерам, так и по образу жизни, тем лучше. Русские подкупают своей искренностью и честностью, горцы гордым нравом, гостеприимством и щедростью (которая парадоксально сочетается с прагматичностью), евреи народ весьма одаренный, либо лучше других умеет реализовывать свою одаренность, японцы и китайцы весьма трудолюбивы. Многие "примитивные" народы подкупают своей чистотой и незамутненностью помыслов. Немцы пунктуальны, американцы практичны, англичане элегантны, французы галантны. И когда мы вместе, лучшие черты каждого народа служат нам примером. Люди наиболее симпатичны именно в многонациональных регионах, потому что, живя вместе с кавказцами, нам стыдно быть мелочными, живя вместе с русскими, нам стыдно быть чванливыми. Мы хорошеем перед лучшим. Этноцентризм же - стремление к сохранению своей этнической общности - сводит к самоизоляции, приводящей к потере критериев хорошего. Ведь лучшее поистине враг хорошего только в творчестве".

В Заключении автор обращается уже ко всему человечеству. "Ни одна сколь-нибудь значительная культура не уходит с арены истории в полное забвение, не передав эстафетную палочку прогрессивного развития грядущим поколениям. И потому каждая новая патриархальная культура менее патриархальна и каждая новая чувственная культура более чувственна. Потребности представителей современной чувственной культуры неизмеримо выше аналогичных культур прошлого... Каждый следующий виток этноэволюции гораздо ближе к чувственной стадии, и этнос быстрее ее достигает, чтобы вновь упасть в темное патриархальное прошлое, но падения все менее глубоки, а взлеты все более высоки. Поэтому, сколь ни казалась нам тревожной тенденция вырождения культуры Запада, проявляется и более опасная тенденция вырождения всей человеческой культуры... Главной и самой очевидной рекомендацией, какую можно дать, - это стратегическая установка на медленное естественно-эволюционное снижение уровня потребностей... Главной и самой очевидной рекомендацией, какую можно дать, - это стратегическая установка на медленное естественно-эволюционное снижение уровня потребностей... Пластичность общественных структур может возрасти в результате снижения уровня потребностей. Ведь общество, по сути, сделает шаг назад в тех аспектах общественного устройства, в которых мы слишком далеко зашли. Ведь только таким путем человечество сможет приостановить "тепловую смерть эмоций", важнейшего симптома, вероятно, самой страшной болезни цивилизации, "комплекса Эрисихтона"... Для еще большего роста биологической пластичности можно рекомендовать искусственную неотению путем постепенного смещения родов на более ранние сроки (ретардации)... ускорение развития - это всегда ускорение гибели, а не наоборот. Дело в том, что неравновесность слишком эфемерна и редка во Вселенной, чтобы ее можно было считать закономерным фундаментальным ответом на глобальное обесценение порядка... основным ресурсом этнического роста народов, находящихся на пике развития, являются примитивные культуры, которые питают нас энергией и высоким внутренним потенциалом развития. Эти заповедные островки этнической молодости, органично сосуществующие с природой, необходимо беречь, и не нужно торопиться испортить их нашим потребительским к ней отношением".

3

Книга плоха, если не пробуждает мозг читателя. Хорошая книга всегда ставит вопросы и подобна полену дров, горящему в топке размышлений философа. Прежде чем перейти к повторному рассмотрению книги, укажу на терминологические мелочи.

Часто автор употребляет слова "Новое время", говоря о современности и 20-м веке. Но по всем историческим классификациям "Новое время" для Европы - это времена 17-18вв., времена Декарта и Канта, время классицизма. Поэтому такое словоупотребление неуместно и порождает недопонятость. Теперь о естественном отборе и тезисе автора о недопустимости расширения дарвинизма на социальные объекты. Я писал в своей статье о гении рода, что логические основы теории Дарвина поражаются своей красотой, что даже странно, что до нее додумались только в 19-м в. Поэтому понятие естественного отбора универсально, лишь бы было наследование объектов. Более точным было бы говорить, что естественный отбор может иметь биологическую форму, половую, групповую, социальную и пр. Не думаю, что автор стал бы спорить с таким уточнением, терминологическим по сути. Естественный отбор и поныне действует в человеческом обществе; разве, например, можно отрицать, что в большинстве случаев дети с синдромом Дауна обречены на бездетность? При этом автор осведомлен о естественном отборе в среде предбиологических молекул, на принятии которого основывается теория самоорганизации и происхождения первой клетки. Понятия "синергетика", "бифуркации", "энтропия" понимаются автором правильно, но сделаю некоторые замечания. Синергетика часто трактуется автором как синоним "нелинейности", при этом игнорируется математический факт нелинейностей, растущих слабее линейной функции (например, x^1/2 растет слабее x и, конечно, слабее типично-синергетического x² - можно обратить внимание на греческую приставку "син"). Бифуркация означает не неопределенность будущего, а неопределенность сценария будущего (поликанализированность, о которой упоминает автор). Кроме того, бифуркация означает чаще всего особость значения внешнего параметра, при котором может качественно измениться поведение динамической системы; но параметр не тоже самое, что одна из внутренних переменных системы. Положение "информация есть величина, обратная энтропии" строго говоря ошибочно, поскольку в формуле "--" автором предполагается, а говорится о знаке "/" (1/x есть величина, обратная х). Впрочем, сразу скажу, что последние три замечания весьма несущественны. Гораздо больше смущает соотношение между (микро/макро) этносом и нацией, народом, народностью, национальностью; я буду считать, что этнос=народ. Но здесь полноценное определение вряд ли возможно.

Сейчас я перешел на новый, еще неоформившийся уровень своего философского пути, поэтому критиковать буду автора, исходя из старой моей позиции, которую называю теоцентризмом. Прошу это учесть при анализе моей критики и возражений/согласий (далее для собственного удобства буду обращаться к автору напрямую). Прежде всего я имею в виду априорную недостаточность всяческих тезисов о самоорганизации в вопросе антропогенеза, как впрочем, и других столь же революционных преобразованиях биосферы. Полнота объяснения требует обращения к промыслу Творца. Также и история человечества, в частности этносов, является не просто историей эволюции какого-то вида, а уникальной в своем роде Священной историей. Однако никоим образом это не отменяет важность материалистического подхода; скорее всего лишь дополняет неполноту естественно-научной картины, когда научная методология оказывается недостаточной. Вмешательство Творца подчиняется закону достаточного основания и не может быть произвольным и слишком частным. Говоря на вашем языке, Бог нужен тогда, когда запасы пластичности от прошлого толчка иссякают. Если естествознание объясняет непрерывность эволюции, то дискретность и прогрессивность эволюции могут быть получены только из трансцендентно-трансцендентальной сферы.

• 1. с.9. О трансцендентальном мышлении и развитии речи у Homo erectus. Я не допускаю мысли, что первое предшествует второму. Может быть, для овладения абстракциями вроде "смерти", играющими важную роль в жизни перволюдей, необязателен обширный речевой опыт в назывании предметов. Или здесь археология ошибается, или лишен универсальности путь образования абстрактного из конкретного.
• 2. с.12. О принципе агрессии к умеренно непохожим. Возможно, для удобства следовало поименовать его. Я соглашусь обеими руками, что он верен, метко схвачен, но вот происхождение его мне неясно. Конечно, мы знаем присказку о "белой вороне", но насколько этот феномен распространен в животном мире? Если приписать его происхождение нежелательности популяционных мутаций, то это неубедительно: популяции напротив выгоднее многообразие рецессивных признаков. Рассуждения об "искаженном образе" не кажутся мне исчерпывающими; с чего бы мне проявлять агрессивность к тому, что хоть как-то похоже на меня? Напротив, присутствие такого объекта в моем окружении дало толчок любопытству, может это мой генетический родственник? В качестве гипотезы можно было бы выдвинуть лоренцевское положение о всеобщности агрессии, о некотором канале ее проявления. Вероятно, объяснение из сочетания принципов территориальности и принципа Гаузе также вполне приемлемо. Возможно ли, что специфика психологии именно человеческого бытия как-то усиливает степень выраженности данного принципа агрессии? (для этногенеза это образовало бы новую усиливающую причинно-следстввенную петлю). Нет ли тут места для божественного промысла?
• 3. С приложениями этого принципа к объяснению национальной розни и этногенеза я безоговорочно согласен и признаю его краеугольное значение.
• 4. В отношении происхождения рас, как мне кажется, биологическое объяснение ничуть не потеряло силы, и если какое-то значение имела изоляция непохожих, то только вторичное. В отношении народностей оба объяснения равносильны.
• 5. Об избыточности объема мозга и волосатости (с.15-18). Насколько я понимаю ваше объяснение, в результате неотенической мутации эмбрионального развития стали рождаться безволосые беспомощные младенцы, что привело к необходимости длительного периода их выхаживания, а значит самкам, несущим дополнительное бремя, пришлось стать более умными. По женской линии отбор привел к появлению пралюдей с большей головой. Да и самим младенцам потребовалась большая голова, чтобы быстрее приспосабливаться к миру. Чтобы избежать родовых травм, желательнее было рожать раньше, что еще раз закрепило мутацию. В этой схеме ничего принципиально не изменится, если за первое звено взять необходимость крупного мозга для компенсации физических недостатков пралюдей. Ваша связка неотении, безволосости (отсутствие шерсти) разрушается, если принять, что повышение объема мозга может быть достигнуто не укрупнением головы эмбриона, а путем более интенсивного постэмбрионального развития. Но ваша схема может сослужить на благо модели теоцентризма. Бог единственным касанием к эволюционному процессу превращения австралопитека в хабилиса достиг цели. А цель состояла в образовании человека разумного, венца творения (поскольку слова "по образу и подобию" означают прежде всего способность представить Бога, на что никакое животное не способно). Итак, в некотором племени австралопитеков была проведена целенаправленная мутация, состоящая в смещении сроков родов, как раз так, чтобы тело человека в назидание последующим поколениям являло собой печать безволосости, чтобы сексуальный выбор самок избегал слишком волосатых самцов других племен (сами пишете, что в партнеры выбирают более похожих на родичей). Рикошетом, в соответствии, с вашей схемой дает увеличение объемов мозга в процессе эволюции (не исключаю, что Творец вместе с неотенией задал той мутацией и сразу увеличенный мозг, превысив тем самым бифуркационный порог). На этом примере можно продемонстрировать метод теоцентрического мышления, которое не допускает вмешательства Творца сверх необходимого, но в той его необходимости являет в высшей степени изящество и прогрессивность. Вопрос наивных верующих, почему Бог не создал человека сразу (как описано в Библии), получает разрешение: зачем Богу трудиться, если за него почти все сделает эволюция, которую только нужно легко по бифуркационной вилке подтолкнуть туда, куда желательно Творцу? Разве бывает лучший путь (с точки зрения разнообразия форм), чем эволюционный путь ошибок?
• 6. с.17. Сотрудничество мужчин я объясняю совместной охотой и пр. видами коллективных работ. Женщина же делает свое основное дело почти одна. Хотя я не понял вашей аргументации, но архаические корни "мужской дружбы", не сводящиеся к социуму, весьма вероятны.
• 7. с.22. Вновь о безволосости. Кажется, что обладание шерстью инадаптивно, поскольку в ней поселяются паразиты (вши и пр.). Без шерсти с ними проще было бы бороться, что увеличивало шансы на выживание. Но тогда почему обезьяны не стали безволосыми? Возможно, и вправду даже в Африке без шерсти холодно.
• 8. с.23. Борьбу племен в древнейшей истории я считаю очень вероятной, мне кажется Библия сохранила такое указание (Быт.6:2,4 - "тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали [их] себе в жены, какую кто избрал... В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди"). Ваше сравнение с садовником очень точное. Но мне кажется, что и метизация имела место. Как вы относитесь к той версии, что есть две родины у человечества: одна в Эфиопии - от этой ветви пошли негры и белые, а вторая - где-то в районе Вьетнама, откуда пошла желтая раса? При этом весьма возможно, что разделение рас произошло от общего предка, и тому благоприятствовало географическое разделение прапопуляций Гималаями?
• 9. с.25 Круглогодичная сексуальность. Чем объясняете такую странность? Ведь не только самки, но и самцы ее проявляют. А ведь она только мешает, на первый взгляд, целям выживания и способна провоцировать драки и ревность?
• 10. с.27 Возникновение бипедии. Древность ее происхождения вряд ли свидетельствует против Творца. Не случайно же он выбрал обезьян, а не птиц, в качестве заготовки для человека!
• 11. с.28-29. Инадаптивность грацильных форм. Насколько я понимаю, грацильность равносильна невысокому росту и удлиненным пропорциям тела? Указанная вами бифуркационная вилка неплохой пример. Но если принять, что массивные австралопитеки вымерли, точнее были убиты, грацильными сородичами, то мне кажется более вероятным иной исход межплеменных сражений (по тому же цитируемому вами ниже правилу Копа)
• 12. с.31. Инадаптивный прогресс. Я, пожалуй, приму вашу точку зрения, и несколько формализую это понятие. Здесь прямая аналогия к парными биохимическими реакциями, одна (полезная) из которых идти не может в обычных условиях, но термодинамическую энергию для ее течения дает другая. Специфический пример здесь - фотосинтез. Итак, пусть у организма совокупность признаков X дает значение функции выживания f(X). Случилась мутация А такая, что f(X,A)f(X)>f(X,A) - наследник организма стал более приспособленным. С моей точки зрения существенно, что признак В невозможен без предшествующего появления А. По-видимому, такая фенотипическая связь зафиксировалась в генотипе, и оба признака кодируются одним локусом - признака стали сцепленными. Но не может ли впоследствии эта сцепленность пропасть, и не появятся ли особи с f(X,B)>f(X.A.B)? Каковы ваши предположения о механизмах такого инадаптивного прогресса, и знаете ли конкретные биологические примеры?
• 13. с.32. Цитата из Лоренца про крыс мне в свое время очень понравилась. Он очень детально описал судьбу крысы, попавшей в чужую стаю.
• 14. с.33. Ваш тезис о росте потребностей как движителе социального прогресса нуждается в дополнительном анализе. Что формирует эти потребности, вернее их рост? Я понимаю, что при взгляде на мировую историю такой факт легко увидеть. Но ведь вы сами приводите пример реликтовых обществ, там-то возможности и потребности в точном равновесии. Не является ли движителем социального прогресса война этносов и людей между собой? Быть может, Бог недаром заложил в нашу природу излишнюю агрессивность. Что первичнее: потребности или материальные возможности, предоставленные индивиду социумом? Но может быть, движителем прогресса является тяга к трансцендентальному?
• 15. с.37 Замечание об участии сознания в социальном отборе интересное, но многие люди настолько бессознательны и легко предсказуемы, что, пожалуй, естественный отбор для них также слеп, как и в древности.
• 16. с.38. Мнение, что проблему генетического груза можно решить, исправив "экологию", весьма наивно.
• 17. с.39. Из определений человека я бы выбрал онтологическое, "как способ существования трансцендентального в тварном". Но если забыть про Бога, ваше определение наиболее подходящее.
• 18. с.43. Фраза про обезьяны мне очень понравилась. Философия и религия своим существованием обязаны досугу, а не труду только; а досуг появился вследствие удачности мышления в технике и вследствие пирамидальной структуры социума. Один вид мышления устремлен к трансцендентальному, а второй - обеспечивает его возможность. Провидение Божие!
• 19. с.48. О невыводимости морали из природы. Альтруизм и эгоизм вы выводите из природы, однако сохраняете за верой особое происхождение (правда, делаете сие декларативно). С позиции теоцентризма вы, пожалуй, правы (если учесть еще культурогены=мимы=мемы, по Докинзу). Но вопрос очень сложный.
• 20. с.51. Системный смысл эгоизма и альтруизма дан вами убедительно.
• 21. с.56. Меня всегда интересовало понятие "справедливости", оно у нас, по-видимому, даже зашито в генах. Можно ли считать его эгоистическим в большей степени, чем альтруистическим?
• 22. с.57,58. Определенность порога альтруизма для существования общества зафиксировано в библейской притче о 10 праведниках (Быт. 18:31-32). Изгнание людей - остракизм (греч. процедура голосования).
• 23. с.68. Шотландцы. Итак, в чем разница между нацией и этносом?
• 24. с.69-75. Я полностью согласен с определением нации через самосознание (см. "Еврейский вопрос"), но считаю дополнительным признаком - общность биологического типа. Например, поэтому американцы никогда не станут единой нацией, белый всегда инстинктивно будет отграничиваться от негра или желтого (и это при всей интенсивности процессов метизации и работы государственной машины пропаганды). Ошибочно, однако, называть нацию субъективной реальностью, поскольку, будучи определяемой внутри субъектов, она объективна. Такие критерии, как вера в общее прошлое и общую судьбу - новы для меня, спасибо. Считать человечество единой популяцией неверно. Я читал статистику распространенности групп крови среди народов (бушменов, австралийцев, китайцев, русских) - она разная у разных народов; можно даже сказать, "мы не одной крови" - хотя это тоже крайность. Что касается души нации, то такая формула, на мой взгляд, слишком поэтична - хотя многие философы используют такую метафору.
• 25. с.82-85. Пассионарность. На мой взгляд, очень скользкое понятие. Не известно еще, идеи рождают пассионариев, или наоборот. В любом обществе есть активные люди с повышенной витальностью. Другой вопрос, куда они направят свою энергию, но этим руководят мимы, распространенные в обществе, и пластичность общества (вы сами писали верно о возможной судьбе гениев). Если некая созидательная идея овладеет ими, то такие люди станут пассионариями. Поэтому зря вы последовали за Гумилевым и стали критиковать его на биологическом поле. Тем паче правильные слова про источники энергии бьют прямолинейно, "слишком материалистически" и мимо. Генетическая же составляющая здесь незначительна.
• 26. с.91. Зря вы записали в географический детерминизм в недостатки. География существенно влияет на облик этноса. Например, американцы активнее европейцев потому, в частности, что там часто бывают ураганы. Кем были бы арабы, не будь у них нефти? Возникновение ислама связывают с обнищанием бедуинов из-за сдвига караванных путей. Открытость русских идет от солнечных равнин с березовыми лесами. Крикливость детей Кавказа, я думаю, связана с разреженностью воздуха в горах (им еще нужно докричаться до матери).
• 27. с.92-100. Позволю себе только дополнить вашу схему этногенеза. Важную роль в обособлении служит точеная мутация, например, через какого-то феодала, который ради укрепления своей власти над крестьянами, начинает (возможно, бессознательно) идеологическую обработку населения. Можете ли вы привести какую-либо нацию, которая в древности не имела государственного выражения? Даже евреи, народ без государства (до 1948г.), на заре истории имели Давидово царство. Территориальная общность легко перетекает в национальную. Скажем так, она один из факторов, ведущих к национальному самосознанию. Отметив роль этнонима, вы не посмотрели чуть дальше. Немыслимо национальное самосознание без обобщающего слова в языке! А кто изобретет слово? Не тот ли феодал, ибо как ему называть своих подданных? С моей точки зрения, моноэтническое государство более устойчиво по сравнению с многонациональным.
• 28. с.98. Я не согласен с тезисом об ускорении накопления национальных различий в современности. Всегда минимальной величиной, шагом такого процесса будет длина репродуктивного периода - 25 лет. Кроме того, глобализация ведет к стиранию различий.
• 29. с.101-120. Вы зацепили очень важное понятие - "пластичность". Ход ваших рассуждений убедителен. Если для биологических сообществ верно указан резерв рецессивных признаков, то что является резервом пластичности для социума? Многообразие профессий? Многообразие политических партий? Эти вопросы очень интересные. А каков резерв пластичности человечества? Многообразие народов и культур? Вы привели высказывание Гумбольдта, я могу добавить еще к числу сторонников немца Гердера (почти современник Канта). На этот счет есть один рассказ Кларка - об опасности принятия монокультуры. В этой связи крайнюю озабоченность вызывает необратимый процесс глобализации. Когда эта глобализация завершится, то наступит конец истории и, как закономерность, конец света.
• 30. с.124. Не совсем правильно советовать за лучшее менять вектор неприятия от внешности к идеологии. Единственно правильное решение национального вопроса: верховенство гуманизма при сохранении неприятия физического облика и сохранении неприятия идеологии. Если таковое неприятие исчезнет, то исчезнут и народы, вернее, все вокруг станет гомогенно светло-желто-черным. Я писал уже в "Еврейском вопросе", что национальный вопрос имеет принципиальное значение для философии и человечества, а его решение необычайно трудно как в теоретическом, так и в практическом смысле. Всякие крайности космополитизма и нацизма здесь вредны и ошибочны. Все мы люди, но все мы и разнообразны: и по личности, и по роду. Ваше сравнение национализма с аллергической (более обще - иммунологической) реакцией весьма уместно.
• 31. с.145. Типичная для вас стилистическая ошибка. "При катаклизмах вирусы исчезают последними". Тезис верен, конечно, но почему не сказать в сослагательном наклонении? Разве в истории Земли уже произошли катаклизмы, после которых исчезла ВСЯ жизнь?
• 32. с.147. Я не верю в градуалистические свойства этноса. Впрочем, тут нужно особое рассмотрение. А так все кажется списанным с дешевой социалистической программы. Вероятно, вы слишком верите в эволюцию и прогресс.
• 33. с.150. О религиозности Средневековья. Я подозревал, что дело обстоит именно так. Если считать историю Священной, то основной линией ее развития является повышение духовности людей, способности их обращаться к Богу. Но с такой позиции возникает парадокс Средневековья -уж там-то, казалось, люди искренне верили в Бога. Вероятно, их вера была с недостатками качества, и потому потребовалось последующее Просвещение и атеизм. Для того, чтобы религиозность прошла испытание гедонистическим прогрессом и вышла на новый качественный уровень сейчас.
• 34. с.158. Вы правильно замечаете необходимость внешнего толчка для перехода от патриархальной фазы к прагматической. Если человек не видел лучшего, то будет ли к нему стремится? Ближайший пример - распад СССР, причина распада - капитуляция элиты перед прилавками Западных магазинов. К слову о переходах. Японская пословица говорит о трехступенчатом цикле поколений: "Отцы собирают богатство, дети его сохраняют, а внуки прожигают".
• 35. с.160. "Основной потенциал, накопленный прагматической культурой не в материальном богатстве, он внутри нас - это, прежде всего, интеллектуальный и духовный потенциалы". На первый взгляд противоречие, ибо прагматики "строят мельницы", а дух остается в небрежении. Я полагаю, что вы тут правы, но как разрешите это противоречие?
• 36. с.163-167. Кейнсианство. Хорошо, что об этом написали; все правильно. Общая же характеристика чувственной фазы списана с нашего времени, и тут возникает опасность принять частное за всеобщее. Насчет роли двух мировых войн я в некотором сомнении. Первая мировая, я думаю, уничтожила старую культуру Европы, по которой плакал Шпенглер. Вторая мировая только разрушила хозяйство. Я не убежден, что на рубеже веков в европейском обществе назревал кризис (чувственной культуры); скорее всего нарождающийся индустриализм наступал слишком быстро, что и вызвало негативную реакцию старой аристократии. Что касается правильных замечаний о застое науки, то вы копнули недостаточно глубоко. Кризис гораздо более глубокий, и только культурологического объяснения здесь недостаточно.
• 37. с.171-177. Все написано правильно.
• 38. с.178-180. Последняя фаза заслуживает особого внимания. Нужны исторические примеры, причем рассмотренные подробно. Не в последнюю очередь потому, что наша цивилизация скоро перейдет в эту фазу. Тоже верно и о реликтовых культурах.
• 39. с.184. "сколь ни казалась нам тревожной тенденция вырождения культуры Запа-да, проявляется и более опасная тенденция вырождения всей человеческой культуры". Многие считают, что крики философов о кризисе мировой культуры преждевременны и неосновательны. С моей точки зрения, мы живем в предкризисную эпоху, и нынешний кризис имеет глобальный, а не локальный характер, и сверх того не имеет аналогов ни в прошлом, ни в будущем. Тот толчок, который дал Творец вмешательством в антропогенез, тот запас пластичности к настоящему времени иссякает. То, к чему был призван человек на Землю, почти выполнено; эволюционное преимущество в виде разума раскрыло себя почти полностью (evolutio, лат. - развертываю). Я бы дал человечеству еще лет триста до перехода в реликтовую стадию (впрочем, которой не будет, ибо она лишена всякого смысла). Высшей точкой могущества человека станет либо достижение физиологического бессмертия (успехи генной инженерии; я пока не вижу принципиальных осложнений), либо создание киборгов и искусственного интеллекта. Однако, бессмертное существо неизбежно будет терять воспоминания, а с духовно естественный интеллект не отличается от искусственного. Поэтому это не отсрочит пришествия Бога... (такой прогноз материалисту покажется фантастикой, но разве где-то допущена погрешность рассуждений?).
• 40. с.187. Разумеется, такой прогноз ничтожен, если вы считаете человечество лишь "эфемерной неравновесностью" в материи Вселенной.

Для меня первая часть вышла познавательной, содержащей три новые идеи - о неотении, инадаптивном прогрессе и принципе агрессии к умеренно непохожим. Вторая часть дала новую теоретическую идею о пластичности и несколько подробностей о народах Кавказа. Третья часть по сути напомнила и укрепила то, что я знал ранее. Например, агрессивность человека к сородичам, которую я вычитал ранее у Лоренца и высмотрел в научно-популярном фильме о прошлом индейцев Центральной Америки, еще подтвердилась в факте реликтовой культуре яномамо.

Прошу извинения у автора за присвоенные идеи!

Matigor
20-30 марта 2007

Тайсаев Дж. М.
Ответ на рецензию MATIGORа.

Сразу хочу особо поблагодарить, за внимание к моей работе. Хоть и не со всеми замечаниями я согласен, а только почти со всеми, но глубина понимания моей работы, развернутость изложения и творческое понимание - это чувствуется. Дело в том, что работа слишком многопланова и потому еще ни один специалист не понял ее всю. Здесь я нашел понимание не абсолютно полное, но почти полное. Кроме того, меня удивила работоспособность, в наше время редко кто проявляет такой интерес к чужим работам неизвестных авторов. Кстати о пластичности, Ваше мышление очень пластичное и максимально, насколько это возможно не костное. Уверен, что такой творческий потенциал обязательно найдет еще больше новых путей приложения своему таланту. Многие замечания были мне попросту полезны, впредь конечно я их учту, а многие навели меня на новые мысли, которыми мне захотелось поделиться.

Не совсем согласен я по большому счету только с тем, что моя работа компилятивна. Я ее написал еще в 1998 году и тогда в ней не было ни одной ссылки. Мне сказали, что если взгляды автора пересекаются или даже дублируют др. авторов, ссылка обязательна, иначе работа не может считаться научной. Я начал работать с литературой, нашел много пересечений со своими идеями, думаю работа от этого только выиграла. Многое, что было моим, оказалось открыто давно другими, но многое осталось. У меня вообще принципиальная позиция, если это не учебник и не методическая литература, писать только о том, о чем у тебя есть что сказать своё, а иначе зачем множить попусту известные знания. Попробую перечислить собственные оригинальные идеи хотя бы частично:

• а) "принцип компенсации энтропийного возмущения", хоть и опирается на известные факты, но МОЙ, также как и частный его случай, "эффект защиты от популяционных мутаций". Один физик (профессор) был очень возмущен столь вольным толкованием энтропии, но его доводы меня не убедили, дело в том, что физики склоны слишком узко понимать физические принципы, для них это естественно, но без обобщений современная наука так и осталась бы на уровне механистического редукционизма Нового времени;
• б) концепция "инадаптивного прогресса", где-то кто-то что-то похожее писал (ссылки имеются в работе), но оригинальное зерно идеи осталось моим;
• в) я предлагаю собственное объяснение многим фактам в антропогенезе (утрата волосяного покрова на теле и хвоста, фетализация, цефализация и многие др.);
• г) я предложил, хоть и не совсем оригинальную, но в целом собственную модель социогенеза;
• д) роль неотении я понимаю значительно шире, чем известные мне авторы;
• е) параграфы о Докинзе, "Теория этногенеза Гумилева" и "определение понятия этнос" компилятивны, но и здесь я попытался продемонстрировать свой собственный взгляд
• ж) я предлагаю собственную модель этноэволюции, впрочем я кое что позаимствовал у социобиологов и И.Пригожина;
• з) модель альтруистической эволюции компилятивна где то на 70-80%, я все же демонстрирую и здесь свой оригинальный взгляд, в частности провожу аналогию между многоклеточностью как альтруистическим сообществом клеток и обществом, попытался здесь совместить социобиологический, системный, синергетический и даже трансцендентальный подходы;
• и) особо хочу сказать о пластичности, с нее все начиналось, книга сначала писалась о ней и диссертацию я защитил на тему: "Роль пластичности в эволюции сложных эволюционирующих систем". Пластичность аналогично мне понимают многие, но никто, насколько мне известно, не давал развернутого определения этого понятия, кроме физиков, которые ее понимают узко. Кроме того, для меня пластичность это не только возможность изменения, но и один из важнейших ресурсов эволюционного процесса, всё так или иначе упирается в нее и ограничивается ей (конечно не только ей). Именно из-за недооценки роли пластичности многие авторы упираются в тупик, когда не могут объяснить причины вымирания видов, культурной стагнации и мн. др.;
• к) предложенная мной модель культурогенеза, хоть и опирается на работы Гумилева, Тойнби и Сорокина, но оригинальна. Я предлагаю качественно иной механизм культурогенеза. На потребности все известные мне авторы смотрят либо как на источник прогресса, либо как на источник регресса, я же смотрю двояко;
• л) "концепция (иерархического) вложенного развития систем". Каждая следующая более прогрессивная система не замещает предыдущую, а лишь захватывает новую, более узкую и ресурсоемкую нишу и имеет меньший потенциал развития. По принципу матрешек. Более поздние системы и умирают соответственно раньше. Я эту главу (которую считал, наряду с главой о пластичности самой важной) убрал из конечного варианта книги, поскольку посчитал, что фактов собрано еще не достаточно, а она весьма спорная. Носит статистический, необязательный, но фундаментальный характер. Однако декларативно эти идеи пронизывают всю книгу.

В действительности можно было бы назвать еще, но думаю достаточно. Извините конечно за множественное "Я". В работе я не объяснял в чем мой собственный вклад, посчитал нескромным, но здесь наверное это допустимо.

Теперь постараюсь ответить на замечания, которые кстати весьма меня заинтересовали. Многие замечания, которые я принимаю безоговорочно и про которые мне нечего добавить я опускаю,

О трансцендентальном мышлении. Сложно сказать однозначно, что первично, интуитивное осознание трансцендентального, либо речь. Логичнее было бы заключить, что речь предшествовала трансцендентальности, но толи интуиция мне подсказывает обратное, то ли просто хочется в это верить, что человек и трансцендентное мышление неразделимы и возникли одновременно. А может в нас сидит древнейший архетип божественного начала, который и подсказывает мне это?

О принципе агрессии к умеренно непохожим. Конечно же нельзя все сводить лишь к инстинктивной, заложенной генетически вражде. Тут все несравнимо сложнее. Я неизбежно формализую, упрощаю проблему для наглядности. А может попросту лишь те антропоиды, которые в результате случайной мутации стали первыми "расистами" и стали настоящими людьми, поскольку не ассимилировались примитивными родичами? Конечно не все смотрят на обезьяну с отвращением, как на карикатуру на самого себя, как писал (цитата есть в работе) К.Лоренц, но во-первых от шимпанзе мы уже слишком отдалились чтобы считать ее умеренно похожей, во-вторых данный эффект носит статистический характер и вовсе необязательно, чтобы все антропоиды испытывали ненависть к примитивным сородичам, достаточно только малой части, чтобы исключить контакты, или даже одного вожака. В-третьих, конечно же человек - это не только его биология, и чувство социальной сопричастности, трансцендентальной любви к ближнему может быть выше всяких инстинктов.

Я также не исключаю и причины недоступные рациональному пониманию, но считаю что всё мы должны объяснять рационально пока можем объяснить, поскольку нам дана свыше свобода воли, а это значит, что и свобода во всем и в мышлении. В вашем лице я увидел редкий случай глубокой веры и полной свободы рационального понимания.

По поводу сотрудничества мужчин. Дело не только в том, что мужчины чаще нуждались во взаимопомощи, что еще важнее мужчины в родовой общине почти все были родственники, а значит биологически были заинтересованы во взаимопомощи. Женщины в основном были пришлые из разных племен и потому друг другу были чужие. Впрочем, в женскую дружбу я тоже верю, мы выше нашей биологии.

По поводу двух ветвей человечества (негроидно-европеоидной и монголоидной). Я данную версию считаю вполне вероятной. Я впрочем не склонен принимать подобные версии без серьезных фактов, если таковые имеются... Дело в том, что те находки в Китае и Индокитае о которых я знаю, охватывают период либо более ранний расогенезу, либо уже последующий ему. Мне писал об этой версии Евгений Кропот (Вы наверное знаете его, весьма талантливый философ и писатель), но факты которые он приводил, меня не убедили, но исключать этого тоже нельзя. Он в частности писал о лопатковых резцах которые имеются только у монголоидов и найдены также у пекинского эректуса, которого раньше называли синантропом. Я знаю также множество не менее значимых антропологических отличий между негроидами и европеоидами. Однако генетический анализ митохондриальной ДНК все же подтвердил, что монголоиды могли отделиться от общей ветви кроманьонца несколько раньше (Яблоков А.В., Юсуфов А.Г. Эволюционное учение. М. 2006, с. 242), но расхождение это очень незначительное.

О круглогодичной сексуальности. Тут все весьма интересно, я не хотел писать более подробно о такой деликатной теме. Дело в том, что большую сексуальную активность самцы должны проявлять и проявляют всегда и у всех животных (за редкими исключениями), это исходит из естественного стремления распространения своих генов. Самка гиперсексуальным поведением не решит этой проблемы, поскольку для того чтобы родить ей нужен только один самец, и лучше чтобы был с лучшими генами. Поэтому самки у животных сексуально активны только во время течки, т.е. овуляции, у людей такой феномен как течка полностью отсутствует и об овуляции женщина узнает только опосредованно. Я думаю, что женщины при переходе к моногамии, когда их стало больше, стали зависимы от мужчин и потому для выживания они, в том числе и сексом заинтересовывали мужчин сохранять с ними отношения. Тут побеждали те женщины, которые были одновременно сексуальны для партнера и предельно скромны для остальных мужчин, чтобы гарантировать родство детей. Именно поэтому телесная стыдливость присуща только человеку. У узконосых высших обезьян сексуальность круглогодична попросту потому, что в теплом климате, где они живут (кроме японских макак) рожать одинаково целесообразно в любое время года. Но их сексуальность хоть и круглогодична, но у самок проявляется только тогда, когда они готовы физиологически к зачатию.

Почему же тогда у самцов сексуальное поведение проявляется вне периодов размножения? Тут можно предложить ту же вашу модель сцепления инадаптивного и адаптивного генов. Гиперсексуальность инадаптивна - это очевидно, но именно такие особи имеют больше половых контактов, а значит больше потомства. Но зачем гиперсексуальность вне периодов размножения? Дело в том, что те особи, которые активны только в необходимый период, они вообще менее активны, а значит менее успешны. Вместе с тем конечно зашкаливающая гиперактивность уже не компенсируется успешным половым поведением, поэтому тут все взаимоуравновешивается. Это как дробовик, чем больше дроби, тем больше свинца пропадает даром, но и тем выше вероятность попадания, но если дроби слишком много, никакая дичь не окупит расхода на нее. Попросту невозможно повысить сексуальную активность самцов в нужный период, не повысив ее частично и в др. периоды. Животные не роботы, здесь все не столь однозначно целенаправленно и детерминировано. Кстати то же самое можно сказать и про неумеренную агрессивность.

И вообще я хотел подчеркнуть, что эпицелевые потребности отличают человека во всем, в том числе и в сексуальном поведении. Человек стал человеком еще и по той причине, что желал не просто поесть, а вкусно поесть, не просто не замерзнуть, а чувствовать комфорт. И в сексе человек не ограничивается элементарным удовлетворением. В этом одновременно его избранность и несчастье.

Об инадаптивности грацильных форм. Дело в том, что грацильность это только тонкий скелет и относительно роста малая масса. Они вполне могли быть при этом рослыми. К тому же, все участники данной борьбы являлись крупными прогрессивными формами. Кстати, что весьма интересно, крупные формы, согласно правилу Копа, обеспечивали прогрессивную эволюцию, но в итоге всегда вымирали раньше мелких форм (поскольку высокий рост это тоже специализация, а значит низкая эволюционная пластичность) и дальнейшую эволюцию всегда продолжали мелкие формы, которые вновь доходили до тупика гигантизма и т.д. К человеку, после того как он стал человеком это (хочется надеяться) уже не относится.

По поводу инадаптивного прогресса. Мне понравилась предложенная вами модель, надо будет найти конкретные примеры для аналогий. Я уверен, что такой механизм имеет место. В теории эволюции известен такой механизм как преадаптация, когда признаки, предназначенные для одной цели, оказывались случайно пригодными для другой (я кажется об этом писал в этой же работе). Например, крыловидные выросты предков птиц могли быть инадаптивным уродством, но потом, превратившись в крылья, могли оказаться весьма кстати.

По поводу источника роста потребностей. Я полностью разделяю мнение, что здесь крайне важно выяснить, в чем же состоит такой первичный первоисточник потребностей. Это как проблема курицы и яйца, здесь причинно-следственная петля, потребности взаимопорождают друг друга, а вот откуда взялись первые материальные возможности и первые эпицелевые (надбиологические) потребности, это точно загадка, как и возникновение культуры и сознания, тут точно одним рациональным объяснением не обойтись. Может дело еще и в том, что мы стремимся к лучшему не только когда видим это у другого собрата, но и когда видим что-то очень плохое со стороны? Конрад Лоренц материальный прогресс и рост потребления считал регрессом. Я не столь радикален. Считаю что материальный прогресс - это безусловно прогресс. Но духовный прогресс, хоть и часто развивается вместе и благодаря материальному, часто регрессирует в ответ на материальный прогресс. В наше время точно можно сказать, что мы прошли ту грань, когда уже нужно выбирать, я лично выбрал бы прогресс духовный. Мне кажется, что истинная Вера, когда она поглощает всего человека (что бывает очень редко) вообще превращает в бессмыслицу стремление к материальному прогрессу. А может потому истинная Вера так редка, что иначе человечество давно бы вымерло?

Я также разделяю скепсис по поводу всеобщности прогрессивного роста сознания. Эволюция не только удел избранных, но и путь от одного избранного идеала к другому, все остальное стружка, палеонтологический материал. Однако все в мире одинаково ценно. И стружка ничем не хуже стула в стиле рококо. А тот избранный, который считает себя лучше хоть чем-то обычных людей, сам стружка. Кстати это вытекает из моей модели вложенного развития систем. Прогрессивный бифуркационный скачок испытывают лишь немногие, причем такой прорыв в новую адаптивную зону всегда дает больше минусов, чем плюсов, но система идет на это лишь потому, что старая среда уже заселена полностью. Все это в равной мере верно и для человеческих обществ.

По поводу наивности экологического решения генетического груза. Все правильно. Только экологией проблемы не решить. Конечно же наши гены сами не исправятся, но процесс нужно приостановить.

О невыводимости морали из природы. Конечно же нужно понимать, что человек, хоть и находится в биологической оболочке, но гораздо выше своей биологии и сводить все только к биологическим основам было бы не только неправильно, но и крайне опасно. Опасно впрочем и гордое игнорирование этого прошлого. Альтруизм человека имеет еще и эпибиологическую природу, абсолютно необъяснимую биологическими законами. Я бы даже сказал, что все в нас трансцендентально-альтруистическое - это частица первотворения. Но псевдоальтруистический эгоизм (так его называть было бы точнее) это чистой воды наша биология и далеко не худшая ее часть.

Эгоистическим или альтруистическим является понятие справедливости. Я думаю, что понятие справедливости также имеет двойственный характер. Например, в зависимости от того, взываем мы к справедливости, либо сами стремимся поступать справедливо. Впрочем, абсолютная справедливость недостижимый идеал. Если бы все было справедливо, тогда и понятие это потеряло смысл. Справедливость - это для меня требовательность к соответствию поступков внутренним (максимы), либо всеобщим (императивы) законам. Неоднозначность этого понятия исходит именно из того, что внутренние и внешние законы и принципы общежития могут не совпадать.

Притча о 10 праведниках. Я знаю эту притчу о Содоме и Гоморре, не задумывался, но совершенно точно. К идее о необходимости достижения критического бифуркационного порога альтруистического поведения, я пришел самостоятельно, но еще раз убеждаюсь, что новое - это хорошо забытое старое.

В чем разница между нацией и этносом? Вопрос только в терминологии, а он для меня никогда не был принципиален. Просто с легкой руки Тишкова (известного этнолога) мы стали приходить к западному пониманию нации как государственной общности. Можно сказать что русские - это этнос, россияне - это нация, есть также английская нация и шотландский и английский этносы в нее входящие. Но я впрочем принимаю и точку зрения согласно которой эти дефиниции понимаются как синонимы. Но государственная общность никогда не ассимилирует этнические составляющие.

Являются ли люди единой популяцией? Отрицать метизацию расс не имеет смысла, уверен, что и Вы ее не отрицаете, просто хочу это еще раз подчеркнуть. Русские, например, ассимилировали хазар, монголо-татары тоже добавили своей крови многим народам России. Осетины (которым я и являюсь), например, есть результат ассимиляции алан, славянами и некоторыми автохтонными народами Кавказа. А уж если брать более отдаленное прошлое... Впрочем полностью принимаю точку зрения, что такая ассимиляция всегда жестко ограничивалась, под действием того самого, описанного мной "эффекта защиты от популяционных мутаций". Кстати при исследовании митохондриальной ДНК, которая как известно передается только по материнской линии, выяснилась общность даже между самыми отдаленными человеческими сообществами. Пошли даже разговоры среди антропологов о реальности той самой единственной общей для всех праматери Евы. Популяцией является общность, сохраняющая уникальный набор частот генов на протяжении многих (по крайней мере десятков) поколений. То есть обмен генами с другими популяциями должен быть ограниченным довольно долго. А для человека это века. Думаю, что такие эндогамные области сохранились лишь в первобытных культурах. Впрочем - это спорно, я согласен, как и неоднозначно определение популяции.

О метафоричности понятия "Душа нации". Конечно "душа нации" - это метафора, но ей свойственны все описанные Платоном составляющие души: вожделяющая (чувственная), аффективно-волевая (например национальная гордость и национальный гнев), и мыслящая (всё интеллектуальное достояние национального общественного самосознания). Кстати даже Вера имеет еще и национальную сторону, национальная душа имеет и свою память (история, мифология), она склона к обидам, зависти, но может и проявлять симпатии к другим (культуры, иногда очень далекие, с совместимой ментальностью). Если мы обижаемся, когда ругают наш народ, можно сказать, что это этническая душа обижается, используя нас, нас то конкретно не обижают. Национальная душа точно так же бывает молодой, экспансивной, агрессивной и безответственной, а бывает зрелой инертной, меркантильной и прагматичной. Кстати о несуммативности этнической души говорит, например тот факт, что часто представителями агрессивных культур являются довольно таки мирные люди. Дюркгейм считал, что общественное сознание почти не зависит от индивидуального, а индивидуальное постоянно зависимо от общественного. Хотя конечно нельзя считать этническую душу столь же реальной, сколь и душу индивидуума. Национальная душа менее реальна, как например лес менее реален, чем деревья, можно представить деревья без леса, но нельзя представить лес без деревьев.

О понятии пассионарность. Наверное Вы правы, когда пишете: "Не известно еще, идеи рождают пассионариев, или наоборот". Впрочем организующую идею тоже можно отождествить с пассионарной энергией. Но тут все очень неоднозначно и любые обобщения без опоры на конкретику опасны. Можно конечно предположить существование трансцендентного первотолчка богоизбранного народа, но хочется верить, что мы более свободны в собственном историческом развитии. Я даю предположение, что этнос подобен пружине, как саморегулирующая система. На основе отрицательной обратной связи, тем сильнее сопротивляется, чем сильнее на нее давят, если же давление по какой либо причине исчезнет, пружина резко распрямляется, вот вам и выплеск пассионарной энергии. Пока американцы не напали на Ирак, пружина была расслаблена (ну может не совсем), можете себе представить, что может произойти, если они оттуда уйдут.

Я все же не до конца понял замечание. Если я понятие "пассионарность" заменю на понятие "организующая идея" противоречие будет снято? Я понимаю пассионарность, как некий фактор, способствующий повышенной энергоактивности народов и отдельных людей, а вот в чем его природа, я действительно еще не готов ответить. Только метафорически, это пружина, которая вдруг почему-то распрямилась. Таких недосказанностей в моей работе много. Именно поэтому я во введении писал, что основной задачей работы считаю вопросы, а не ответы.

О географическом детерминизме. Конечно глупо и слишком самонадеянно отрицать тот очевидный факт, что мы зависим в своем развитии от географической среды. Вопрос только в том, как понимать географический детерминизм. Если узко, только лишь как зависимость человека от природного окружения, тогда да. Но я его понимаю как зависимость не ограничивающую, а предписывающую развитие (само слово детерминизм). Иными словами, в одних и тех же географических условиях всегда должен развиться один и тот же народ. Гумилев это прямо не утверждал, но считал, что вне собственного географического окружения этнос обречен. Как я уже писал, несколько переиначив, "мы зависим от географического окружения, но независим от этой зависимости". Американцы ведь не только преодолели зависимость от ураганов, а даже стали из-за этого еще активнее, это не зависимость, а гипернезависимость. Впрочем, здесь то же вопрос в терминологии. Нефть способствовала скорее деградации арабской культуры. Появилась нефть исчезли вызовы, а значит стимулы для роста. Арабская культура в Средние века без нефти была гораздо богаче. То есть мы видим два примера, отрицательного географического влияния на американцев имеющего положительный эффект и положительного влияния имеющего отрицательный эффект. Можно найти множество случаев нейтрализма, а также случаи, когда одни и те же народы на одни и те же географические вызовы отвечали либо спадом, либо бурным ростом. Тут действительно все очень сложно, но ясно одно, все решает в конечном счете адаптивные возможности народа, а не среда, среда только стимулирует их развитие, либо подавляет. По поводу возникновение Ислама, потеря контроля над караванными путями была лишь дополнительным стимулом. Думаю, что попросту именно тогда в VI веке арабы дозрели до интеграции родоплеменного строя в государственный. Для единения нужна была общая идея, такой и стал Ислам, и очень кстати близкий друг и родственник Магомеда - Рахман, переводил Библию на арабский, и храм Кааба оказался очень кстати рядом, будучи единственным, что объединяло арабских язычников, почему бы ему не стать главной исламской святыней. Пророков, как и гениев очень много, но не все приходят в нужное время. Насчет крикливости кавказцев, не знаю, может и правда, впрочем здесь правильнее говорить не о кавказцах, а о кавказских горцах (а это меньшая часть кавказцев). Могу назвать и некоторые другие признаки, связанные с географией. Например: крупный нос, который лучше согревает холодный горный воздух, узкая талия и короткие ноги у мужчин, что удобно при передвижении в горах, насыщенность крови эритроцитами и гемоглобином, смуглая кожа, предохраняющая от жесткого ульрафиолетового излучения. Частично эти признаки посредством генной ассимиляции были позаимствованы и равнинными народами (аланы, черкесы, абазины, кумыки и некоторые др.). Черкесы например, пока жили в относительной изоляции были одним из самых белокожих народов России, вспомним лермонтовскую "Бэлу", об этом кстати упоминал Александр Дюма старший в своих мемуарах "Кавказ".

Может ли этноним предшествовать этносу? Этноним важен для укрепления идентичности это верно, но если он не отражает реальную общность, это будет только пустое слово, значит этноним способен лишь укрепить уже имеющуюся общность. Впрочем, его роль все равно весьма существенна, но я его все же считаю реализованным в слове самосознанием.

Об ускорении накопления этнических различий в современности. Если бы этничность менялась только биологически, тогда его предельная скорость действительно была бы конечной, ограничивалась периодом одной генерации. Вместе с тем одно и тоже поколение после социальных катаклизмов может резко изменить свое этническое содержание, для этого не надо менять гены, достаточно изменить векторы этнического самосознания. Ускоряется постоянно все, что эволюционирует, причем экспоненциально. Любая неравновесная система настроена именно на экспоненциальный, а значит все время ускоряющийся рост. Рост коммуникативной общности постоянно повышает возможности резкой смены векторов самосознания. Сейчас даже убийство всего одного соплеменника где ни будь в Австралии способно поднять самосознание. А экспансия Западной культуры в послеперестроечный период всего за 20 лет изменило необратимо и не в лучшую сторону наше самосознание. В былые времена для такой тотальной культурной экспансии потребовались бы века. Впрочем, если имеются в виду биологические различия, то они действительно нарастают также медленно, либо даже снижаются.

Приводит ли глобализация к снижению темпов этнодифференциационных процессов? Глобализация ведет к стиранию различий, но она и способна вызвать прямо противоположный эффект, а именно резкий всплеск недовольства, как самозащита этноса против культурной ассимиляции. Именно ответом на глобализацию многие ученные считают рост национальных движений (наиболее известны работы Хантингтона).

Единственно правильное решение национального вопроса: верховенство гуманизма при сохранении неприятия физического облика и сохранении неприятия идеологии. Я согласен и понимаю вашу точку зрения, но без экзогамных браков мы обречены, а гетерозис, чем он более глубок, тем лучше решает проблему генетического груза. К тому же, призывать к идейной принципиальности всегда позитивно, а вот призывать к неприятию чуждой внешности наверное в наше время не очень соответствует духу времени. Может тогда наилучшим будет промежуточный вариант, пропагандировать постоянные экзогамные браки, но внутри народов с общей ментальностью, при сохранении культурологической этнической целостности?

Может ли этничность меняться градуалистически? Отрицание градуалистических свойств этногенеза видимо у Вас исходит из понимания этноса - в качестве целостного комплекса уникальных черт, отними, либо просто видоизмени их и этническая целостность рухнет. Так например считали структуралисты, культурные релятивисты, функционалисты, Эмиль Дюркгейм и многие др. Поэтому этнос либо почти не меняется, либо, как только такие изменения достигли критического порога рушится или перерастает сразу в новый этнос. Есть и прямо противоположная точка зрения (эволюционисты, диффузионисты, инструменталисты), согласно которой этнос меняется кумулятивно, градуалистически. Кто же прав? Я думаю, стоит только добавить мою концепцию пластичности и противоречия разрешатся. Молодые этносы как воск, меняются без особых затруднений, структура еще в них не утвердилась, старые как стекло, не переносят никаких изменений, вот тут никакого градуализма. В действительности все еще сложнее, у любого этноса есть структурированное этническое ядро, которое менять нельзя, на нем зиждется самосознание (этноним, язык, миф о прародине и предках, мифология, этническая религия), его можно только разрушить. Есть также и пластичный градуалистический пояс, там изменения происходят постоянно. В молодых культурах ядро еще весьма непрочное и незначительное (в них даже допустимы некоторые изменения, пример, когда русские приняли православие), в старых оно уже занимает значительную часть этнической культуры. Кстати это перекликается с концепцией трансферов Светланы Лурье (цитата приводится в работе). У меня написана целая глава о соотношении прерывистой и непрерывной эволюции, я ее убрал из монографии, посчитал не настолько интересной и слишком компилятивной, я там только высказываю свое мнение, но не выдвигаю собственных концепций. Может и зря убрал?

О футуристической эсхатологии. Казалось бы первое и второе несовместимы, однако... Что мне у Вас нравится, так это неординарность, независимость и смелость в высказываниях, а почему бы и нет. Может основатель теории катастроф Жорж Кювье был прав и периодически, когда план был реализован Творцом, все после катастрофы творилось вновь. Насчет бессмертия хотелось бы верить, что это возможно. Но потеря памяти это та же смерть личности, значит бессмертная личность в действительности будет являться той же цепью трасформаций личностей, каковой фактически и является наша генетическая преемственность от отца к сыну и т.д.

Человечество - лишь эфемерная неравновесность во Вселенной. Я невольно погорячился. Я только хотел несколько остудить не в меру возросшую гордыню человечества, решившего, что оно царствует во Вселенной. Пусть царствует, пока не придет новый Ной и только в малой части солнечной системы, которая лишь одна из миллиардов таких же систем в нашей галактике, которая лишь одна из миллиардов галактик во Вселенной. Вселенная, если бы была разумной, рождение и смерть человечества даже не успела бы заметить. Конечно, я утрирую, каждый разум это целая Вселенная.

Заключительный ответ рецензента

Мне осталось сделать лишь несколько замечаний, чтобы считать свою рецензию законченной. В том числе и как-то отреагировать на "защиту" Тайсаева.

• 1. Книгу Д.М. Тайсаева я обнаружил в библиотеке Ихтика, поэтому читатель может также воспользоваться электронной версией.
• 2. Работа автора с источниками достойна уважения и вместе с тем создает иллюзию несамостоятельности. Мною, однако, была уловлена автохтонность работы. Для меня наиболее оригинальными в книге являются идея эффекта агрессивности к умеренно непохожим, идея пластичности, и присоединенная к ней идея, кажущаяся мне маргинальной, неотении. Эти три пункта только и следует ставить в заслугу автору (хотя по многим позициям можно сказать, что автор развил и углубил известные науке идеи). А те 11 пунктов, в которых автор видит новизну, чрезмерны по количеству (например, п. з. об аналогии общества и многоклеточного организма знаком всем социальным философам издавна).
• 3. Мне очень жаль, что в книге отсутствует 4-я глава - о взаимоотношении наций в современную эпоху глобализации. Но автору тяжело было бы написать ее подлинно независимо, не впав в какую-либо крайность и не задев чьи-то "кровные" интересы (читай - политкорректность). Ценностная установка автора, как мне кажется, состоит в необходимости сохранения этносов в их самобытности - и она совпадает с моим мнением. Особенно важен этот тезис о культурном многообразии теперь, когда мировые интеграционные процессы ведут к стиранию пресловутой пятой графы в паспорте, когда человек становится гражданином мира, но перестает быть частью своего народа.

Мне хотелось бы сформулировать, хотя бы и в сжатом виде, свою позицию по национальному вопросу. В отношении любого человека можно сказать, что он в первую очередь ЧЕЛОВЕК, представитель вида Homo Sapiens и образ Бога в тварном, и только во вторую - белый, негр, китаец, русский, слесарь, ученый, спортсмен. Поэтому единственно правильным этическим отношением человека к человеку является отношение гуманности, заключающееся прежде всего в отличении его от вещей, животных и прочего - как писал Кант, "человек не должен рассматриваться как средство, он есть цель сама по себе". Такая космополитическая позиция, однако, недостаточна и ущербна, если мы не обогатим ее различениями второго порядка, одним из которых является различение по национальности. Как сказал наш президент В.В,Путин, "террористы не имеют национальности". Это высказывание верно только в том смысле, что люди низшего сорта, отребъе и полуживотные, настолько потеряли облик Бога, что перестали различать в других национальность; для них все равно, с кем сожительствовать. Мне могут возразить, что наши националисты и неофашисты как раз не слишком интеллигенты. Их беда, на мой взгляд, в том, что они утеряли представление о гуманности, а иная национальность - для них лишь повод к выражению агрессивности и жестокости. Но они-то как раз не достигли дна падения человека и сохраняют еще различение по внешнему облику. Автор правильно сравнил их действия с аллергической реакцией, когда нация обороняет себя от чужого вмешательства и, следовательно, угрозы распада. Если нация хочет сохранить себя, то каждый ее член должен обладать самосознанием себя как принадлежащего к некому целому, заданному этнонимом. Как ни осуждает эту точку зрения витающая в воздухе политкорректность, индивидуум обязан различать "своих" и "чужих", и часто определяющим признаком при этом выступает внешнее физиологическое сходство. Это самый простой признак, но тем не менее не исчерпывающий и в ряде случаев ложный; но значение его угадано автором правильно - это основание для рождения национального (а не космополитического!) самосознания в человеке, а, следовательно, и нации в объективном смысле слова.

Многие космополиты ужасаются, когда кто-то говорит о разделении людей на своих и чужих, им мерещатся сразу погромы и беспорядки, последующие за ксенофобией. Но в теоретических рассуждениях недопустимы эмоции. Автор указал де факто в книге, что ксенофобия является защитой популяции от нежелательных мутаций; это не дает еще этического оправдания ксенофобии, но по крайней мере проливает свет на ее корни. Я приведу пример, который наиболее ярко демонстрирует то, что даже самый благовоспитанный человек имеет в себе нечто от ксенофоба. Вряд ли кто будет спорить, что любой относится к родственнику совсем иначе, чем к незнакомцу; также вряд ли кто будет спорить, что своему ребенку прощается больше, чем незнакомому ребенку. Или, например, об успехах своего чада имеется большее воодушевление, чем при известии об успехах его друга. А ведь, если исходить из космополитизма, чужой ребенок такой же гражданин мира, что и мой, и следовательно, отдавать предпочтение последнему несправедливо, а значит и аморально. Возражение об общности генов действенно только при объяснении родительской любви, но теряет всякое значение при переходе в сферу этики. Если же космополит признает родительскую любовь за этически правильное, то он должен признать и то, что к людям моей нации, потенциально моим родственникам, пусть и очень дальним, я должен относиться более благосклонно, чем к лицам чужой национальности. Это рассуждение в определенной степени может быть распространено и на другие признаки второго рода, например, профессию. В частности, один философ примечает другого философа по сравнению с соплеменником, занимающимся, например, физическим трудом, в силу духовного родства, которое сильнее биологического.

О лозунге "Россия для русских" (обобщая, "Х-ляндия для Х-ляндцев"). Этот лозунг часто рассматривается как вредоносный для государства и крамольный. Я бы вспомнил другой лозунг, по сути сходный, но который не вызывает возмущения: "Землю - крестьянам, фабрики - рабочим!". Для полноты картины приведу еще и третий, утопический: "Каждой советской семье к 2000г. - квартиру". Итак, всем кажется естественным желание иметь собственное жилье, а не коммунальное. Пожалуй, никто не будет возражать, что крестьяне должны иметь землю, с которой будут получать пропитание, а рабочие - свое рабочее место, с которого, пусть и не обрабатывая землю, будут кормиться. Компактное проживание необходимо для любой нации; если нация пространственно разъединена, то ей грозит ассимиляция (евреи сохранились как народ только благодаря иудаизму и антисемитизму). Но русским почему-то отказано в компактном проживании, равно как и другим нациям. Им также отказано в праве на собственную землю. Пусть не упрекают меня в национализме; подставьте вместо "русского" "татарина", и я обеими руками соглашусь - татарин имеет право на татарскую землю. Российская империя, как когда-то и Римская, весьма разумно пользовалась этим принципом (фразу "Россия - тюрьма народов" бросили космополиты-большевики). Она же факто имела и имеет федеративное устройство, и верховная власть не мешала народам жить на принадлежащей им издавна земле. Поэтому, как ни парадоксально для безродных космополитов звучит, лозунг "националисты всех стран, объединяйтесь!" не содержит в себе противоречий. Но с глобализацией и миграционными потоками, которые весьма сходны с диффузионными (автор подметил эту аналогию), реализация этого священного принципа перестала быть четкой...

Перемены за полвека в современной Европе я бы сравнил со следующей ситуацией. Живет человек тихо, мирно и в общем припеваючи, в своей квартире. К нему постучался с улицы другой, нищий, в обносках, и говорит: "Я не имею крыши под головой, пусти меня. Я буду работать за буханку хлеба". Хозяин квартиры, видя его бедственное положение и будучи тронут чувством христианского милосердия, пустил его в свой дом погостить на время. Прошла неделя, месяц, хозяин сказал: "Ты хорошо работаешь, но моим детям нужен простор в доме для их игр. Их тоже нужно приучить к домашнему труду, ибо иначе вырастут неженками. Прости, но не пойти ли тебе куда-нибудь еще, например, к своему отцу?". Пришелец сказал: "Мне нравится у тебя, пожалуй, я не буду никуда съезжать. Ты сам подумай, ты скоро умрешь, и что будут делать твои изнеженные дети без меня? Не обвалится ли кровля твоего дома? Вообще же, ты не вправе меня выгонять, ведь именно отец твоего отца сделал моего отца и значит меня нищим. Будет справедливо, если ты компенсируешь мне то унижение моих предков". Хозяин, видя, что силой гостя не выгонишь, смирился, он даже повелел детям не обижать отпрысков гостя, дабы избежать конфликта. А закончилось тем, что дети гостя стали хозяевами и выгнали детей бывшего хозяина на улицу.

Я отношу себя к белой расе (позвольте мне не прибегать к эвфемизмам, не говорить "человек европеидной расы" или "американец африканского происхождения" вместо "негр"). Соответственно, все белые люди мои братья в большей степени, чем негры или желтые. Значит, и относится я к ним буду чуть иначе, чем к последним. Но не следует обвинять меня в расизме. Если негр приедет в Россию в качестве туриста или для получения образования, то я буду рад ему - цвет кожи даже будет восприниматься как пикантная деталь. Но если он захочет здесь обосноваться, привести с десяток детей и родственников с родины, у меня появятся вопросы нелицеприятного толка. Еще большие вопросы у меня вызовет, например, появление "китайских" кварталов в моем родном городе. Государственной же власти пора бить в набат, если доля некоренного населения превысит некий критический бифуркационный порог, ибо тогда вопрос "по ком звонит колокол?" получит вполне определенный ответ. Не окажется ли так, что мои дети будут вытеснены детьми мигрантов с хлебных мест? (ведь мигранты весьма чувствительны к национальной самоидентификации, и стоит одному занять высокую должность, так он станет тянуть вверх "своих" - это общеизвестно на примере тех же евреев). Не окажется ли так, что для сибиряка его родина превратится в северную провинцию Великого Китая?

До тех пор, пока имущественное неравенство между народами не станет ничтожным или экономические интересы каждого отдельного предпринимателя не умалятся перед чувством долга перед нацией, а духовность не перевесит соображения выгоды, нам не решить национальный вопрос без того, чтобы нарушить принципы гуманности или самобытность наций. В этом смысле глобализация представляет собой пагубный процесс, который увеличивает пропасть между богатыми и бедными странами, заменяет государственный патриотизм власть транснациональных корпораций, приводит к чрезмерной метизации народов и атрофирует охранительное чувство ксенофобии... И с другой стороны, глобализация представляет собой, как и всякое значительное и неизбежное явление, веху Священной Истории и последний шаг к ее завершению, к "концу истории".