Откровенно гендерный отказ Оксаны Литвиненко от иллюзий - как в подбор (еще раз с уважительным удивлением отмечу согласование случайностей, разместивших конкурсантов в загадочно взаимозависимом порядке) - антипод "Маленького женского романа" Симы Лазариди. И практически прямая иллюстрация к моему протесту по поводу мнимых ценностей, навороченных литературной традицией вокруг темы любви мужчины и женщины.
* * *
Аналитических возражений горькая констатация "любови-моркови" у меня не вызвала: автор совершенно отчетливо представляет себе то, что хочет сказать, и выбирает адекватные средства. Но все-таки хотелось бы заметить, что перегибать палку в обратную сторону тоже чревато. Поскольку критических претензий к автору не имею никаких, то позволю себе чисто читательский отклик, который размещается в параметрах восприятия "женской" прозы, по поводу рассказа "на тему", с интересом прочитанного женщиной-читателем. Мне кажется, что возраст Оксаны вряд ли намного превышает тридцатилетний порог, а скорее всего и меньше. Думаю так потому, что приблизительно в этом возрасте я стала позволять себе определенно резкие обобщающие оценки взаимоотношений полов. К этому времени был накоплен и соответствующий опыт, не единственный лишь исключительно личный, - рядом существовало и проявляло себя одновременно несколько поколений. И совокупность российских судеб устойчиво подтверждала эмоциональную инертность мужчин по отношению к женщине. Не буду останавливаться на примерах - они до сих пор пополняют и еще очень долго будут пополнять самочувствием и сюжетами женскую прозу. Не могу сейчас определить то время, когда недоумение и скепсис стали заменяться вопросом "Почему?" Ответы воспоследовали достаточно быстро. Не самые, быть может, единственно верные, они, тем не менее, не оставили места никакому сарказму. Пришло понимание, что происходит именно то, что и должно происходить, и что горькая картина всеобщего развода в России совершенно закономерна. В нем сполна поучаствовали ОБЕ зависимые стороны, унаследовавшие социально-половые ролевые искажения, насильно навязанные тоталитарным режимом: сначала наследовалось по женской линии состояние хронического вдовства, потом одиночества и стародевичества, а теперь, когда эта генная инженерия приправлена еще и хлынувшим в Россию с помощью СМИ и ТВ окультуренным беспределом, - сексуальной агрессией. И каких, собственно, особых подвигов и готовности к любви возможно после такой селекции ожидать от мужчины? Но при этом хочу поделиться с автором собственным тревожным предположением: нормальное гендерное самочувствие мужчин, как мне представляется, восстановится в нашей стране намного быстрее, чем у женщин. А будут ли они, женщины, готовы соответствовать восстановившимся требованиям и не начнут ли их партнеры по жизни писать свой, не менее горький, вариант "моркови" - это вопрос.