В отношении прозы именно как прозы рассказ написан отчетливой скорописью, фразы нижутся автором поверхностно и достаточно безответственно:
"Невысокие седые ели скромно приспустили нижние ветви в изящном реверансе" - скромные ели в изящном реверансе - откровенная пошлость литературная и неправда природная (последнее утверждаю именно как житель Севера). Ну что за скромная седина в изящных реверансах, уважаемый автор? Если нужно Вам именно такого ряда олицетворение - взгляните лишний раз на поведение дам пожилых не как на кокетство юных девушек.
"Ладно, пусть потешится - подумала она - вот подождите, женится он на мне..." - действительно, а о чем еще способна возмечтать женщина? С точки зрения традиционного самоуверенного мужского стандарта? Вообще должна заметить, что и у женского сугубо материального стремления свить гнездо в относительном благополучии, причины расположены отнюдь не только в желании набить желудок и напялить тряпки поярче - это еще и бессознательный инстинктивный выбор стабильности для будущих детей. И не нужно бы приговаривать с плеча то, что способно не вызывать у мужчины восторга - не все так примитивно в женской психологии.
"Впервые за всю свою многовековую жизнь сейд всерьез задумался над своим внешним видом" - камню, существу мудрому и по отношению к человеку почти вечному, нет резона думать о "внешнем виде" - не те слова, не тот акцент, не та отправная точка вхождения в символ.
И не "Инь-Янь", а все-таки "Инь-Ян". Мелочь, но свидетельствует о торопливости и поверхностном отношении к слову.
Камень, покончивший с собой после размышления о смысле человека - подход явно нетрадиционный, хотя в мистическом отношении тоже в известной мере поверхностный, не соответствующей закону космического бытия. Не потому, что камень не жив или неспособен на чувство - жив, но по-другому, чем человек или растение. А потому, что стремление к самоубийству - вообще сугубо человеческое свойство. Автор проблему выбора перенес в стихию, у которой она вообще стоять не должна. Потому что не может. Потому что назначение природы камня (воды, дерева, травы, птицы, собаки) явно иное, чем смысл любого человеческого чувства. Потому что иначе человек миру был бы просто не нужен.
При метафизическом подходе, на который претендует автор, такие самоочевидные вещи понимать необходимо, пусть даже в меру собственных веры-неверия.
Почему бы и нет, в конце концов, - понятно, что автору понадобилась обобщающая метафора. Но задаче прямого олицетворения, поставленной в режим прозы, а не поэзии (которая терпит и прощает больше), возникает необходимость обосновать мысль "камни возопиют" не одними только необязательными взаимоотношениями случайных для друга - для камня и вовсе нечаянных - людей. Несоответствие пары друг другу - явно не повод для летального исхода вещей природы, пережившей не один крах множеств цивилизаций.
При всем том попытка организовать текст пусть даже и вовне художественно полноценной вселенной, но тем не менее с помощью смысла, не может не вызывать интереса. Проблема автора, на мой взгляд, в том, чтобы повысить требовательность к материи текста и суметь при этом сохранить тяготение к смыслообразующему сюжету.