Тайганова Татьяна Эмильевна : другие произведения.

Коммунизм Галины Щекиной. Горицкая плакальщица

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Еще одна серия русского варианта "Санта-Барбары" - третья стадия литературного коммунизма.

Таёжные архивы

Коммунизм Галины Щекиной. Горицкая плакальщица

(Разговор третий. Вологда, 3 июня 2000 г.)

* * *

ТТ: Давай, Галь, дальше строить твой коммунизм.

ГЩ: Чего строить? Нечего строить.

...Я сейчас думаю, что мне надо сесть в эту свою Топорню, уши прижать...

ТТ: Какая - "топорня"?

ГЩ: Это десять километров от Кириллова, только в другую сторону, так же как гора Маура наша священная...

ТТ: Там - Маура, а здесь - Топорня?

ГЩ: Она в таком же благословенном месте.

ТТ: Почему у тебя такое отношение - в Топорню?

ГЩ: Потому нету подтверждения делом. Мерило человека - это поступки, это конкретные результаты. У меня нету результатов, у меня все рассыпалось в прах.

ТТ: А ты чем меряешь?

ГЩ: Ну как? Люди работают! Анчаров говорил. И создают материальные ценности. Я ничего не создала, Таня!

ТТ: И ты меряешь материей?

ГЩ: Обязательно! А чего еще? Где? А мало ли что там другое - болтовня! А у меня ни во что не выливается.

Вот, пошла к художнику Рыжакову, душу ему изливала - он взял, нарисовал девочку Басю к моей книге. Он такой человек - пьяница, но взял нарисовал девочку Басю, которой я восхищаюсь много лет. Вот это материально! Я считаю - вот она, материализация. То, что Рыжаков почувствовал - он это всё воплотил. А я-то - я! - что за дура такая?

ТТ: Погоди-погоди. Бася-то - твоя? "Рассказы о девочке Басе"?

ГЩ: Так ведь он нарисовал, Рыжаков! Это есть материальность.

ТТ: Галя, а твои рассказы - они как?

ГЩ: А никак! А ничто! Никто, ничто и звать никак!

ТТ: Хорошо-хорошо, предположим, что ты...

ТТ: Мое - не материально! Нету его, не видно, не существует! - понимаешь?

ТТ: Не понимаю. Ты от скромности решила кончить самоубийством. А твоё лито "Ступени" десять лет на твоем горбу - это не материально?

ГЩ: Нет!..

ТТ: Газета "Насон-город", которая твоими усилиями строила все вологодское подполье литературное - не материальна?

ГЩ: Нет!

ТТ: Тогда с другого боку: мой "Ласковый Лес" - это материально?

ГЩ: Да!

ТТ: Но ведь это всё - Слово. Творчество. Почему же ты меряешь его в разной валюте?

ГЩ: Почему в разной-то? Ты написала "Ласковый Лес", тебя оценили на союзном уровне, выпустили книгу и поставили вровень с Астафьевым. Это прекрасно!

ТТ: Мне книгу никто не выпускал. Мне за всю мою жизнь не выпустили ни одной книги. То, о чем ты говоришь - сборник.

ГЩ: Ну, и что, что сборник?

ТТ: Ты тоже публиковалась в столичном журнале.

ГЩ: Меня не публиковали в нормальной книге!

Но дело даже не в этом. А в том, что когда это бездомные, это лито, эти "Ступени" выгоняют из пединституских коридоров - поэтам насрать! Стоят, как слюнтяи, я им говорю:

- Вы - подлые, вы должны сами задрать хвост и побегать на эту тему!

- Нам насрать.

И что? А то: Галя задрала хвост и пошла бегать. Выбегала новое помещение. Но это же позорище! Это же слюнтяйство, люди невоспитанные! Не творцы, они вообще никто, нету этой массы-то одержимой, нету коллективного разума, о котором я мечтала! Ну о чем тут - это ничего не получилось. Значит, это случайные люди, которые сошлись на халяву, в теплом помещении чесать язык. Нету помещения - им насрать, они пошли по своим углам. Никто не застрадал, ни одна сволочь не застрадала! Это мне - не им! - больно, что рассыпается сообщество, которому двадцать семь лет! Никому больше не больно, это Галины проблемы! Если ты хочешь быть наседкой - так и носись с нами, это тебя клюнуло в жопу, а нас-то никого не клюнуло! Мы - нормальные, мы индивидуалистические таланты! Сидим, и каждый себе творим. Тебе, наседке, дали роман читать из трех частей - вот, сиди! - читай роман! Я так эти части посмотрела, посмотрела:

- Да, простите, я не прочитала!

- Надо прочитать!

- Я исправлюсь. - Понимаешь?

Никто не чувствует себя ответственным за то, что твориться со всеми. А это значит, что как они были придурки и слюнтяи, так они такими и остались. Ничего я не воспитала, никакого коллективного разума! Мой крах во всем! Я сейчас готова отказаться от лито, от чего угодно! Потому что оно ничего не стоит на самом деле. Вот пала я на грудь Чирьеву...

ТТ: Кто у нас Чирьев?

ГЩ: А Чирьев у нас директор "Русского Дома"!

ТТ: Ну да, в Вологде "дом", ясное дело, - "русский"...

ГЩ: Таня! Это шестиэтажная культура в центре.

И сказала:

- Борис Юрьевич, всё! Меня бросили все, меня кинули все! Если вы меня не пустите - я не знаю, до каких я степеней дойду! Погибает сообщество, которому двадцать семь лет.

Боря Чирьев говорит:

- Ой, ну ладно, у меня художники собираются, "Солнечный Квадрат", ходи и ты, хрен с тобой, но в другие дни.

Он сегодня пустил, завтра выгонит. Боря Чирьев - абсолютно легкомысленный человек. Он же тоже - художник!..

ТТ: В каком смысле?

ГЩ: В смысле режиссер танцевальной группы!

Я когда стояла за сценой - я видела там систему: что Боря Чирьев говорит:

- Вот - обнимай его, обнимай! Да, это ваша последняя ночь! Звезды близко, рассвет близко! Ну, поцелуй же его так, чтоб этот поцелуй был прощальным!

Они-то делают так - хореография в черном трико, но я же хореографии этой не вижу - я только слышу Чирьева голос... Ну, конечно, - когда я такое слышу такие проблемы, меня обнимает страшный трепет, я не могу выйти на сцену! Там же последняя ночь! Потом говорю:

- Борис Юрьевич, у вас когда будет перерыв...

Он:

- А-аа! Я про вас совсем и забыл.

И пошел отводить нам помещение. А мы, прочие, стояли там почти что тридцать минут...

ТТ: Ну, хорошо, ну - Чирьев, но ведь дал помещение? В чем ты видишь крах?

ГЩ: Во всем!

ТТ: Ну в чем конкретно? Галь, ну объясни мне, ну где - крах-то?

ГЩ: Потому что ничего не получается. Нету желания понять друг друга. Я считала понять друг друга вообще целью. Чтобы люди чувствовали, как вот в "День за днем". Чтоб они были родными.

ТТ: Ты считаешь, что ты - понимаешь?

ГЩ: Так нет, после Петуха - я теперь полная мерзость! Потому что мне сказали: "Кого ты судишь? Ты судишь людей, которые тебя намного превосходят!"

ТТ: Стоп! Галя, теперь мне непонятен петух.

ГЩ: Ты не знаешь что есть Петух?!

ТТ: Галь, я ничего не знаю. Я с Урала. У нас после петуха мерзость с перепою.

ГЩ: Я не в этом смысле. Просто когда ты говоришь, что...

ТТ: Я про твой коммунизм говорю. Так что есть "петух"?

ГЩ: А это когда собираются в лесу ежегодные барды с поэтами и сначала пьют водку, потом поют, потом снова водку! А те, кто меньше пьян, сидят и жюрят.

ТТ: А петухи причем?

ГЩ: Место называется - Петух, Таня!

ТТ: А! Закономерно. Или географически?

ГЩ: Они осенью собираются там, когда отдыхающих поменьше.

Такой кошмар - они, эти поэты-барды, ведь действительно меня превосходят! Куда же я лезу? Но меня призвали жюрить, я еду.

У меня, конечно, была попытка... Я ищу общенческий момент в этом. У меня нет цели поставить их по местам - первое, второе и третье. Я прежде всего в каждом открытие чувствую.

- Вот, - ору, - мы открываем новый талант!

- Отстань, - говорят. - Способна ли ты это понять? Ефремова вот не может понять Сучкову. Почему ты думаешь, что ты понимаешь других? Ты тоже глупее других.

Мне тот же Дмитриев, руководитель, это сказал - и чем он не прав? Да он прав, конечно.

ТТ: Галя, когда в тебе говорят обиды, тогда, конечно, разговора ни о каком коммунизме не получается. Но на самом деле речь идет о серьезном, о серьезных вещах. Речь идет о мечте человека, который столетие за столетием ее в себе куда-то несет. Какой-то смысл в этом есть и это передается. Передается если не генетически, то по наследству идейно, от поколения к поколению.

ГЩ: У меня мать с отцом были строителями настоящими. Ничего себе! Они все-то реализовали, слава Богу! А я - ничего не реализовала! Только орала! Они сказали...

ТТ: Они не понимали тебя, Галя! Они не понимали...

ГЩ: ...Они поднимали МТС - они ее подняли, она превратилась в черт знает какое бешеное хозяйство! А они пошли дальше по лестнице - отец стал директором завода, мать - преподавателем в школе, воспитала немало поколений. У них-то вот - всё материализовалось, а у меня-то ни фига!

ТТ: Галя, не вопи так. Они и работали на материальном уровне. Они создавали совершенно конкретную техническую станцию, или как там эта аббревиатура расшифровывается...

ГЩ: У отца была совершенно конкретная задача, сделать так, чтобы эти СТЗ тракторы стояли по всей стране. И они стояли!

ТТ: У него тракторы. А у тебя - не тракторы.

ГЩ: А у меня - ничего! У меня всё - стоит, Таня. Всё!!

ТТ: Галя, но ты же работаешь не с тракторами. Ты работаешь с невидимым, ты работаешь с материей, которая не видна.

ГЩ: А с материей ли? Может, это действительно все называется "трепотня языком", как мать с отцом говорят - "Ты всё только треплешься, а конкретно..."

ТТ: На уровне такого отчаяния, конечно, не будет ни разговора, ни коммунизма. Не хочешь - не надо.

ГЩ: Ну, я очень разочарована в самой себе! Сильно. У меня заниженная самооценка. Я Арбатову почитала, Арбатова говорит: "Сторонитесь людей, которые способствуют занижению вашей самооценки. Дистанцируйтесь от них, они вам наносят вред. Что вы в себе поняли - того вполне достаточно, чтобы осуществлять то, что вы задумали". Ни хрена! Меня окружают люди, которые упорно работают на это занижение. Ну, в таком состоянии я ничего не способна. Я чувствую, что я полная дура, и зачем...

ТТ: Давай вернемся к этому разговору тогда, когда ты отдохнешь и закончишь свою повесть, сейчас это бесполезно...

ГЩ: ...Мужик звонит из Череповца и говорит: "Твою мать! Что ты натворила в английском предисловии! Ну чего ты натворила! Я тебе верил, как человеку!..

ТТ: Извини, какое предисловие?

ГЩ: Макет ему делала!

А он орет:

- Я пошел к тебе, как на исповедь, а ты, как последняя как не знаю кто.

Я говорю:

- Ты мне скажи по-русски, в чем состоит ошибка

- Если у тебя нет глаз, и ты сама не видишь, - что мне с тобой говорить! Кто ты такая?

Я всё утро искала, встала в шесть часов, три часа я искала две опечатки в английском тексте. А я действительно не машинистка! А я действительно - он мне понравился как человек, как писатель! А английские опечатки я могу и пропустить. А он тут орал на меня целый час. Он растратил сто с лишним рублей денег на переговоры, звонил из Череповца, чтоб меня отчихвостить. Я говорю:

- Игорек! Ты бы валил от меня! Я лучше тебе деньги верну, чтобы ты ко мне не приставал с такими мелочами.

Люди вообще! Люди вообще настолько не понимают с такими мелочами, Таня! Я говорю:

- Ты мне просто понравился! Ты мне - понравился своим вот этим неспешным рассказом, не знаю, - экзистенциализм это или что-то другое, он мне жутко понравился. А то, о чем ты мне сейчас говоришь - я не понимаю

. Он говорит:

- Тогда, значит, мы ошиблись друг в друге!

- Ну, и хрен с тобой!

Вот как происходит разговор: человеку опечатка в английском тексте дороже всего остального! И он на это делает ставку. Я говорю:

- Ну, до свиданья. До свиданья, ты ничего не получишь.

ТТ: Галя, ну может быть, ситуация такая, что ты человека не предупредила, что ты не знаешь языка...

ГЩ: Так я его предупредила, что я не собираюсь ставить английский аналог! Зачем это мне надо, что за дурня!

- Юра, я поставлю русское предисловие, я считаю, что это вообще не надо.

А он говорит:

- А я - настаиваю!

- Хорошо. Пришлешь текст, я его отсканирую.

Ну что же, я честно взяла, отсканировала английский текст. Ну, естественно, я ж не Копенгаген, пропустила две ошибки. Он прочитал распечатку - о-о-о! Его высочество долго орало.

- Если такой пиндитный, тебя на козе не объедешь, - иди сдавать к тому, кто английский текст лучше знает.

- И пойду!

- Иди, дурак.

...А зато Катька Спасова - Катька Спасова вышла, которую я два года назад на Горицах обнаружила. Катька Спасова вышла.

ТТ: Опять не знаю.

ГЩ: Ну, эта такая странная баба - она придурочная, она говорит: "Только с помощью Бога я пишу!" Как ее понимать? Вот это удивительно. Можешь взять почитать. Дать? Щас дам... Вот, вот книжка!

Мне кажется, она полностью приблажная дура. В стихах нету ничего живого. Мне кажется, но Полина Рожнова тут закотяшила такое предисловие!.. Ух ты-ы! Но это ж Полина Рожнова!

ТТ: Не знаю.

ГЩ: Да писательница наша, уже московская, уже вовсю там школу фольклорную с детьми ведет! Ей же все бабы столичные дочек своих в иномарках везет! Поэт она, ты должна ее помнить по Северному совещанию в 89...

Знаешь, как она ее вознесла! Не хухры-мухры тебе: "Промыслом Божиим возрождаются стихи в душе Екатерины Спасовой..."

Промыслом Божьим...

И вот эту книжку - монахини выпустили, не Спасова сама! Они насобирали пятьсот рублей, к издателю Малоземову - ну Юру-то ты знаешь, Таня! - ходока прислали - матушку Кириллову... Баба в рясе приехала и дала денег.

Я десять раз всё исправляла. В готовом макете! Потому что у них такие заморочки - я говорю:

- Стихи тут про любовь можно поставить?

- Нет, только Божественное...

Мене так было обидно, мне казалось, что про любовь тоже надо. Хочешь взять? Тань, ну возьми... И прочитаешь эту Рожнову, которую я потом вставила в свой альманах, потому что это как раз там, где твоя знакомая Таня Черных с монастырями...

"Божественное..." Не хрена себе, думаю, - вся моя душа орет против этого! Против этих неживых стихов! А не признать реальность тоже не могу. Вот она, - есть! Вот она, - Спасова!

Она начала писать стихи после того, как приняла крещение. Ужас! Вдохнула запах ладана и стала писать.

ТТ: Это беда, конечно, с этими Божьими...

ГЩ: Чего, Танька, думаешь, эта баба - п...жь полный?

ТТ: Да, конечно...

ГЩ: Но мне неудобно говорить... Я не способна с монахинями рассуждать, а вот Юрочка Малоземов способен.

ТТ: Юра делает свое дело. Юра не литератор - он издает всех. К нему претензий никаких нет.

ГЩ: Нет, Тань, ну ты знаешь, как ее любят сильно в этих Горицах!

Она же у них народная героиня! И когда она собирается петь, они туда приходят толпами и плачут! Это же мое название-то - "Горицкие плачи"! Это я собрала первый вариант книги, назвала его именно так, и так он существовал два года, немилосердно истерзанный и десять раз переправленный. Ну, потому что ее знают так - как именно плакальщицу! Мне в Кириллове все говорили! И эта Верка Шитова, поэтесса, которая на Мауре живет - она тоже говорит, что это - плакальщица! Когда она поет, то все плачут. Она специально для этого. Ну как - это ж реальная баба, она в Троицком монастыре, в Троицком соборе - у них клуб. Она там - завклубом. Я пришла в этот клуб, говорю:

- Говорят, у вас тут поэтесса есть. Ну-ка, дай-ка сюда стихи!

Она дала безобразные промокашки. Я говорю:

- Ну-у, Спасова! Тебя надо издавать!

Она:

- Ой-ой... Из Москвы ездят, и то не могут издать.

Вот так началась вся эта история. Через годы еле-еле выродили тут чахлое издание. Ну, знаешь, таких вот много людей. Вот, Надька Бурдыкова, - их очень много! Она была б одна, эта Спасова, а то их черт знает сколько! Понимаешь, вдохнули запах ладана... И всё! У них из жопы понос пошел. Что такое с ними делается? Она говорит:

- Со мной действительно случилось прекрасное! - Полными слез глазами она мне говорит. Я на нее смотрю.

- Да, - говорю, - Да!

Почему она до этого не писала, а после этого - записала? Почему? Не знаю. Я Юрочке:

- На хера тут нарисовали страшные эти арки с черными колоколами? Давай обрежем. Давай вот так вот обрежем, на белом фоне обычными буквами напишем...

ТТ: Да нет, издано неплохо. Только не отцентровано.

ГЩ: Да всё равно это ерунда - видно, что нарисовано. Лучше было бы вот так - отрезать, и все. Чего эти арки рисовать-то? Что за дурь-то такая?

ТТ: Мне наоборот, обложка понравилась.

ГЩ: Понравилась? Надо тебе эту бабу почитать?

ТТ: Да что я в ней вычитаю?

ГЩ: Я и говорю тебе - в Топорню и уши прижать!

ТТ: Ага! А там тоже - какая-нибудь плакальщица...

* * *


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"