005 - Братья Балагановы. "ОДИНОКИЙ ЧЕЛОВЕК И ЕГО МЫСЛИ"
I. ОБЩИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
Интересно наблюдать от конкурса к конкурсу, как по-разному проявляется у пишущих жажда экспериментирования. Как эксперимент, вызванный неудовлетворенностью не выдержавших натиска времени прежних литературных форм, пройдя свой круг развития, начинает подталкивать художников в обратном направлении.
Беспощадные сатирики Братья Балагановы, с легкостью манипулирующие постмодернисткими приемами и без всякого видимого затруднения управляющиеся с лаконичным и ёмким конструированием абсурда, вдруг - для меня, отследившей три предыдущих литконовских конкурса, так и вовсе ВДРУГ! - обращаются к насущной и реальной ситуации. Видимо, потребность хотя бы в относительном реализме, в данном случае - психологическом, всё-таки не оставляет творческую душу, несмотря на апофеоз клоунады в прочих жанрах. "Реализм" тут условен, конечно, - в той мере, насколько для всех нас реальна наша внутренняя жизнь, а понятие "клоунады" не носит негативно-пренебрежительного оттенка. Получается, - и я с этим совершенно согласна, - что у досыта нахлебавшихся абсурда литераторов смысловой поиск перемещается в область, казалось бы, давно переполненную и описанную - в поиск РЕАЛЬНОЙ опоры РЕАЛЬНЫМ человеком, - первые попытки выйти из кризиса смысла, в который с головой рухнула современная литература.
Явление закономерное и давно ожидаемое, если иметь в виду литпроцесс в целом: "реалисты" постепенно соглашаются с необходимостью расширять творческие границы до явлений сверхчувственных и умопостигаемых, а "постомодерн" уклоняется к ненавистным проявлениям традиции, отстают от поиска лишь те, кто прочно укоренился в удобных и ни к чему не обязывающих "фэнтезийных" проявлениях.
Пьеса - если возможно назвать "пьесой" текст объемом в пять страниц формата А4 - меня порадовала именно поэтому. Однако объем, считаю, недостаточен. И не потому, что "так не принято" - все, буквально все "принятые" и "классические" нормы жанров когда-то, в необозреваемом прошлом, были революционной новацией, и нет оснований считать, что развитие их прекратилось. Недостаточность формального объема текста напрямую, на мой взгляд, взаимосвязана с причинами сугубо художественными, о чем скажу ниже.
II. ИТОГОВЫЕ ОЦЕНКИ
* * *
Мне пришлось согласиться с настойчивой потребностью дополнить выбранные оценочные критерии еще одним параграфом - к этому меня вынуждают и произведения, предложенные авторами на конкурс, и общее состояние актуального литературного процесса как негативистского. Отрицание достоинства человека и нелюбовь к жизни, когда уже камни вопиют о сострадании, - слишком серьезное явление, чтобы закрывать на него глаза.
Поэтому я, вполне давая себе отчет в том, что предпринятая мера вряд ли будет встречена с удовлетворением, добавляю в список критериев УТВЕРЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДОСТОИНСТВА. Причем ввожу эту категорию не круглой единицей, а дифференцированно, а именно:
Позитивное отношение - 1 балл;
Равнодушное - 0;
Негативное - минус 1 балл из итоговой оценки.
В соответствии с этим изменяются и итоговые оценки уже проанализированных участников конкурса:
Дедюхова Ирина, "Звёзды над Иссык-Кулем" - итоговая оценка остается прежней - 1 балл.
Безладнов Владимир, "Ты в меня веришь?" - плюс один, итого - 5 баллов
1. КОНЦЕПЦИЯ КОНФЛИКТА - 1
Собственно, она очевидна из названия и уже развернута списком действующих лиц:
Одинокий Человек (мужчина лет шестидесяти); Память; Девочка Катя; Радостная Мысль; Печальная Мысль; Депрессия; Антидепрессанты; Тени Прошлого; Тени Настоящего; Первый и Второй Лики будущего; Безумие; Надежда.
Должна заметить, что шестидесятилетний возраст героя я заметила лишь тогда, когда писала вот эту рецензию. После прочтения пьесы у меня осталось четкое ощущение, что речь идет о ином возрасте, не перешагнувшем сорока-сорокапятилетний предел. Одинокий Человек мне показался либо моим сверстником, либо моложе. Останавливаюсь на этом ощущении, как на важном, - проблема внутреннего кризиса встает намного раньше, чем предлагает автор.
На мой взгляд, авторы поставили себе максимально серьезную задачу, которая отягощена тем, что происходит внутри одного человека и фактически по определению не имеет возможности выйти за его границы. То есть конфликт - как оно и есть в реальности - обречен на самопоглощение и самопожирание, он может лишь ходить по кругу в заданных автором обстоятельствах. По сути, мы имеем внутреннюю драму, болезненную тревогу, исход из которой даже не брезжит, - пограничное состояние, в крайнем своем проявлении хорошо знакомое врачам-психиатрам, в более-менее терпимом - каждому из нас. И решить эту задачу драматургически авторы смогут лишь тогда, когда определятся с собственной практикой преодоления такого рода состояний.
2. БОРЬБА ИДЕЙ, ВЫРАЖЕННАЯ ЧЕРЕЗ ПЕРСОНАЖЕЙ - 0
Попытка всё разрешение внутреннего конфликта скинуть на одну лишь Надежду явно недостаточна. Надежда, как известно, умирает последней, потому что именно она придает силы жить и действовать. Но разрешает конфликт не она, а практика - удачная практика преодоления кризиса, проявившая себя хотя бы однажды. То есть - уповать на Надежду неизбежно приходится, но веру в себя возвращает лишь конкретное сопротивление обстоятельствам, выраженное через ДЕЙСТВИЕ. Оно может оказаться неудачным десять раз подряд, но на одиннадцатый, если человек не опустил руки и не сдался, проявит себя как мощное освобождение. А по совести говоря (это я уже личным опытом делюсь), и единственного сполна обоснованного и осознанного действия на самом деле будет достаточно.
У авторов есть попытка перехода к такому разрешению: в сцене, где герой не успевает затянуть веревку на своей шее, потому что к нему в дом врывается соседская девочка. Наивный ребенок, не способный правильно воспринять происходящее и спешащий налету выразить свою благодарность герою лишь за то, что он существует, совершенно правильно - и психологически, и драматургически - прерывает самоубийство. То есть - ситуация ДЕЙСТВИЯ (извне) разрешила кризис, пусть и временно.
И только после действия (изнутри, исходящего от героя и его усилием порожденного) способна дать силы Надежда. Без него она - лишь иллюзия, самообольщение, цепляние за несуществующее.
Что касается прочих персонажей, то они весьма условно проявляют себя в действии (на сей раз сценическом). Особенно не удовлетворило Безумие: маленький мальчик с надувным молотком и в немецкой каске - всего лишь ребенок в процессе игры с самим собой, это еще не безумие. Настоящее безумие разрушительно, злобно и беспощадно совсем не по-детски, и вооружено уж скорее пыточными инструментами. Но я не хотела бы, чтобы авторы из своего пристрастия к фарсовой реализации идей поторопился воплотить на столь назывном уровне именно такой вариант.
Раздвоение личности до ее Теней - ну да, всё это так, но воплощено наскоро и небрежно. Это не та лаконичность и не та условность, на которых следует останавливаться при попытке говорить серьезно и о серьезном.
3. КАТАРСИС - 0
Ну какой может быть катарсис в произведении заведомо безысходном... Цитирую финал:
"В комнату в белом бальном платье входит красивая девушка с распущенными по плечам длинными русыми волосами. В руках у нее огромный букет полевых цветов. Это Надежда. Она подходит к свисающей с потолка веревке и помещает букет в петлю."
Спасибо, дорогой автор. Это именно то, чем и следует ударить зрителя-читателя напоследок.
Неправедно. Несправедливо. Нечестно, в конце концов. Ну да, все мы там будем, но речь-то в вашей пьесе совсем не об этом, а о том, что жить-то требуется несколько целесообразнее, так как НАДО, а не КАК ПОЛУЧАЕТСЯ.
4. ДИАЛОГОВАЯ РЕЧЬ - 0
Самое провальное качество пьесы. Исходит оно, полагаю, не от неодаренности сугубо словесно-литературной, а оттого, что авторами поставлена не типичная для них задача говорить всерьез. Поэтому от большого тщания они и пытаются быть максимально последовательными в репликах и явлениях персонажей. То есть несущей конструкцией пьесы ими избранна сюжетность. В этой ситуации она приоритетна над словом.
Над речью нужно было работать: в "Одиноком человеке" самовыражение персонажей плоско-последовательно, реплики лишены конфликтности и тем самым противоречий и напряжения. Драма требует детективности речи: каждая следующая реплика в ней должна опровергать предыдущую до тех пор, пока противоположности не сойдутся в своем единстве - это ее основной принцип, влекущий вперёд, по спирали, всё действие.
Собственно, речевая недостаточность (точнее, ее практическое отсутствие - всё есть единый монолог, колеблющийся влево-вправо) и дала основание Владимиру Бондарю упрекнуть авторов в "несценичности". Пьеса не несценична - она вполне, на мой взгляд, поддается воплощению в театральном режиме действа, - недраматургичны наполняющие ее диалоги.
5. ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННОСТЬ - 0
Увы, где не найден выход - изначально неверна причинно-следственная цепочка. Я убежденный сторонник принципа "Есть вопрос - стало быть, есть ответ". Но, с вашего позволения, не стану загромождать рецензию рассуждениями по этому поводу. Единственное, что замечу, - человек и есть прямой проводник этих двух назначений - Вопроса и Ответа.
6. ТРИЕДИНСТВО - 1
Состоялось. И не нахожу здесь ни случайности, ни авторской преднамеренности: действие происходит в сознании человека как законно непрерывающийся поток. Это как раз тот случай, когда причина непосредственно связана со следствием и сама себя проявляет. Как и должно быть.
7. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОФЕССИОНАЛИЗМ - 0
Автору удалось, на мой взгляд, более или менее проработать визуально-внутреннее воплощение задачи. Можно спорить в частностях или не соглашаться с ними, но уже сам предмет спора наличествует де-факто.
Однако поскольку пьеса - в первую очередь есть именно речь, осуществляющая себя в диалоговом режиме, - то вынуждена еще раз выразить свою неудовлетворенность.
8. ГРАМОТНОСТЬ - 1
Всё в порядке. Хотя, возможно, именно по причине малого объема. Читателя не отвлекает и не угнетает небрежность - и то хлеб.
9. ОРИГИНАЛЬНОСТЬ - 1
Многоролевое психологическое кризисное состояние, распадающееся на внутренне воздействующих лиц - диссоциация личности - досконально описана в психологии и в всем многообразии вариантов известна профессиональным психологам. Литература, пытаясь определить границы ответственности человека за собственную жизнь, в этом сюжете блуждает уже полтора столетия. И как раз в драме происходят наиболее интенсивные приближения - Олби, Стриндберг, Ионеску, Дюрренмат наконец, как самый очевидный художник, осознанно избравший именно это направление.
В России же, стране с полностью диссоциированным менталитетом, драма в таком качестве практически не получила развития. О причинах можно распространяться долго, но, полагаю, они понятны и так. Однако - вот он, "Одинокий человек и его мысли", - факт, налицо, причем в максимализированном, один к одному, варианте. Попытку заговорить в таком обнажении о внутреннем составе человека считаю вполне новаторской для русской драматургии, сколь бы недостаточной эта попытка ни была.
Первым серьезным и углубленным экспериментом демонстрации внутренних голосов в пределах одного сознания и с минимальной метафорой, вычленяющей из личности ее составные свойства, стал для меня как раз "Пир-1" Алексея Николева. Эта тема и легла в основу анализа, вылившегося в "Соло в хоровом исполнении" - название вполне адекватно проблеме. Поскольку в этой работе система внутренней драмы человека проанализирована достаточно подробно, то любопытные могут ее просто прочитать, памятуя однако, что "не всякая птица долетит до середины Днепра" - книга немаленькая.
И вторичный возврат к теме осуществился здесь, именно на данном конкурсе. Во всяком случае, я уже прочитала нескольких авторов, упорно пытающихся ее воплотить.
10. АКТУАЛЬНОСТЬ - 1
Для меня безусловна. Пока художники не придут к внятным выводам о цели существования человека и о том, как и чем ему целесообразнее наполнять жизнь, чтобы не казнить себя за убожество, - ни литература, ни реальность с места не сдвинутся.
11. УТВЕРЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДОСТОИНСТВА - минус 1
К сожалению. Авторы искали его, однако оттолкнул от себя тяжкую внутреннюю работу, и, вполне трезво осознавая, что финал драмы решает фактически всю драму, воспользовались букетом цветом именно в петле, тем самым сведя всё ими сделанное не просто к нулю, а к отрицанию усилий и собственных, и своего героя, и наших.
Итоговая оценка - 4.
* * *
По существу, "Одинокий человек" представляет собой не пьесу, а незавершенную концептуальную основу для будущей пьесы. Которая имеет шанс и возможности состояться при условии доброкачественной и углубленной работы: есть внятно определившаяся тема (для меня лично - безусловно интересная), область конфликта и круг персонажей. Недостает понимания, глубокого вхождения в конфликт и владения естеством диалоговой речи. И - Надежды.
III. КРИТИЧЕСКАЯ ДИСКУССИЯ
1. С Борисом Ковальским.
1. "Чем хороши Балагановы? Ровно тем же, чем они и плохи. То есть определения "хорошо/плохо" в этом случае вообще не подходят. Тут уж, скорее, нужно оперировать словами типа "cool" и "отстой". Потому как "хорошо" и "плохо" предполагают наличие некоей более-менее универсальной системы координат, а братья вряд ли на такое претендуют. Пишут они, на мой взгляд, для вполне определенной категории граждан. И эту самую категорию можно обозначить словечком "тусовка"."
"Cool" и "отстой" - вообще не мерила. Тем более для критика, взявшегося отслеживать конкурс. Так же как и недостаточны и подобные отзывы, уходящие в анализ явлений, на которые критик попутно натыкается вполне закономерно и с удовольствием пишет именно о них (о "тусовке", о посконности-домотканности), не утруждая себя, однако, усилиями анализа именно того текста и того автора, которые подтолкнули его к обобщениям. Иначе говоря, Борис Ковальский выражает себя ярко, но конкретных аргументов в привязке к тексту очевидно избегает. Скорее всего, критику просто неинтересен конкурсный материал, отсюда и возникает сострадание к себе: "За что? За что? Неужто члены жюри - столь дурные люди, что надобно подвергать их тягчайшим мучениям?!" Но я не возопил." Да ну?!
Работа такая у члена жюри - читать, анализировать и аргументировать. Не отбрехиваясь и не отпихивая тексты.
Что касается "Одинокого человека" Балагановых - категорически не согласна, что за этой пьесой непосильно сложно узреть универсальной системы координат. И с тем, что авторы "не претендуют" - тоже. Очень даже претендуют. Всё несовершенство произведения именно потому себя и явило, что авторы попытались вписать свою творческую потребность в эти самые универсальные координаты, в "Человек - мера всех вещей". В смысл ее, Меры, жизни. В неудовлетворенность и поиск выхода из бессмыслия и тупика. Куда уж универсальнее?
А вот ПОЧЕМУ авторы не смогли выполнить именно эту задачу - вопрос совершенно другой. И весьма значимый. И для авторов, и для кризисного на данный момент литературного процесса в целом.
Рассуждения критика о литтусовке как явлении одновременно и литературном, и внелитературном - интересны сами по себе, хотя, на мой взгляд, неглубоки: весь литературный Интернет есть "тусовка" и "сор", недвусмысленно и вполне сознательно противопоставившая себя офф-лайновой литературе. И девяносто процентов сетевой литературы именно "тусовочны" - принципиально тусовочны. Лучшая демонстрация этого явления - ЖивЖурнал, в котором непроходные постинги не-литераторов через два на третий несоизмеримо выше по уровню, в том числе и литературному, чем то, что сейчас являет материально овеществленная литература "нетусовочная" (последнее тоже заблуждение, но у него другой отсчет).
Критик лишь обозначил факт, но не потрудился поискать его корни. А как раз именно причины этого явления могли быть напрямую сопряжены с "Одиноким человеком". И не только - со многими участниками конкурса.
Тема "тусовки" в литсети на самом деле очень увлекательна. На сайте "Самиздат", если уважаемые критики полюбопытствуют, размещены несколько моих статей именно по поводу литературного развода, разделения потока на два практически несмыкающихся рукава. Предлагаю две наиболее скристаллизовавшиеся работы.
2. "Строго говоря, литература здесь - не самоцель, а всего лишь форма проведения свободного времени, повод для общения. Как байка, рассказанная на дружеской вечеринке. Балагановы, в общем, и пишут именно байки, называя их то миниатюрами, то рассказами, то пьесами, то романами. И при всем при том, "братская" тусовка представляет большую ценность. Для социологов. Для психологов, интересующихся досугом технической и спортивной интеллигенции в эпоху глобальных сетей. Даже для литературоведов, занятых изучением до-литературы, того самого "сора", из которого порой вырастают стихи. Но никак не для критиков."
Балагановский "Одинокий человек" байкой очевидно не является.
Что касается "ценности" его для критиков ("никак не", по определению Б.К.), то продолжаю настаивать на том, что работой критика сейчас является анализ РЕАЛЬНОГО литпроцесса как он есть, а не получение личного удовольствия от единично ярких произведений, не столь уж редко встречающихся в Сети. Это потребительский уровень, а не работа.
3. "Да, кстати, я так ничего и не написал об "Одиноком человеке и его мыслях". Что тут сказать? "Человек" существует. Занимает некоторое место (примерно 63 Кб в формате doc). Как только закончится конкурс, я этого "Одиночку" сотру. Дабы не захламлять жесткий диск моего компьютера."
Не понимаю, что толкает Бориса Ковальского унижать участников конкурса. Обсуждение еще только стартовало, а усилиями критика половина пишущих получили откровенные оскорбления. Такого рода выпады простительны читателям и могут быть уместны в гестбучных баталиях, когда подопытный-подследственный автор имеет возможность сразу же отреагировать. По моему убеждению, подобных реплик член жюри позволять себе просто не должен. Даже если они соответствуют действительности и пьеса с винчестера уже стерта.
Проявившее себя огульное высокомерие - крайне отталкивающее, - во-первых, а во-вторых, попросту непрофессионально: "я так ничего и не написал об "Одиноком человеке и его мыслях" - действительно, не написал.
2. С Владимиром Бондарем.
1. "Но, когда я попытался представить ее (пьесу) поставленной мною на сцене, у меня невольно возникли ассоциации с творчеством гениального режиссера Ник. Сестрина, поскольку мне, как и ему понадобились бы негры, точнее, хотя бы один негр, который стоял бы на авансцене и популярно объяснял зрителю, какую именно аллегорическую фигуру представляет собой тот или иной молчаливый персонаж. Ведь текста нет ни у кого..."
Опять сталкиваемся с той самой "постановочностью-зрелищностью" как с основным критерием, с принципом театрального интереса и, соответственно, отбора. Точнее - с нежеланием потенциального режиссера строить пьесу собственными творческими усилиями.
Конечно, я не имею в виду, что "Одинокий человек" готов к постановке на сцене. Лишь акцентирую весьма распространенное театральное отношение как сугубо прикладное желание получить "простое-готовое", и чтоб сразу к употреблению.
Негры при этой постановке не нужны, возможность акцентировать аллегоричность сопутствующих действию фигур всегда наличествует. Пантомима - самое простое и вполне зрелищное решение, причем лежащее на поверхности и способное чрезвычайно обогатить любое действо. В частности, и "Одинокого человека" (напоминаю, что рассматриваю постановочный вариант творений участников конкурса как гипотетический).
2. "Ну, а если уж негра поставить нельзя, тогда совершенно необходимо, чтобы все персонажи держали в руках таблички или носили широкие чемпионские ленты через плечо с написанными очень крупными буквами (как надпись "Я хочу Подколесина" на зонтике Агафьи Тихоновны) своими аллегорическими именами. А еще лучше ввести в спектакль куплеты Антидепрессантов, в которых, отстукивая степ, они рассказали бы зрителю, кто они такие и каким образом воздействуют на человеческую психику, знойное "Танго Смерти" Пьяцоллы в исполнении Депрессии, а в финале - "Озеро Надежды" или "Надежда - мой компас земной" исполненное на кружках Эсмарха, взятых напрокат в театре Колумба."
Кстати, мне приходилось видеть и спектакли с натуральными табличками на груди актеров, и ничего - было и уместно, и вызывало вполне адекватную и живую реакцию зала. Постановка "телефонной книги" (утрирую ситуацию) с помощью табличек, лент через плечо и степа зависит-таки от режиссера. Вполне эффектное было бы зрелище, мне совершенно нетрудно представить актера в черном трико с телефонным номером через плечо, да еще этот самый номер и отстукивающего степом. Конфликт - да пожалуйста: борьба рядового телефонного справочника с мобильной связью, где и номера в полстроки, и социальный статус иной. А если добавить дурные апокалиптические предчувствия верующих по поводу внедряемой тотальной нумерологии, в масштабах всей России завалившие проблемами городские администрации, - вполне граждански-революционное могло бы получиться действо.
3. "Я не поленился провести своеобразный эксперимент - убрал из текста все ремарки, оставив один диалоги, и обнаружил, что одновременно происходит и то и другое, а следовательно, не происходит ничего, поскольку нельзя выполнять две задачи сразу, особенно, если они полностью противоречат друг другу. Человек и Память существуют практически автономно, как два резонера (было когда-то на Театре такое актерское амплуа), и в связи с этим, действие в "пьесе" полностью отсутствует. Судорожные телодвижения аллегорических фигур к понятию "Действие" никакого отношения не имеют. Поэтому утверждаю, что актерам в этом материале совершенно нечего играть, если они не марионетки..."
А вот это - уже серьезный подход. И совершенно справедливое и глубокое замечание, что "нельзя выполнять две задачи сразу, особенно, если они полностью противоречат друг другу" - в последовательном сценическом режиме, добавила бы я от себя. Проза такую параллельность состояний допускает и, более того, в ней нуждается.
4. "...и пьеса абсолютно не сценична. А если рассматривать ее, как "пьесу для чтения", советую лучше почитать классику."
Я вынуждена повторить и господину Бондарю то, что адресовано в сегодняшнем разборе господину Ковальскому: не стОит воспринимать участников конкурса как первоклашек. Даже в том случае, если налицо, с Вашей точки зрения, очевидная неудача. Я почему-то уверена, что Братья Балагановы знакомы с классикой, включая и рекомендованного Вами Андреева.
Оба Андреева - и Леонид, и Даниил, - "классиками" оказались всего лишь лет двадцать как. С точки зрения общепринятых условно-классических норм оба художника не выдерживают никакой критики. Леонид Андреев - типичный постмодернист, упорствующий в негативизме, Даниил Андреев - столь же типичный визионер, неопытный и вдохновенный мыслитель-эзотерик. Оба художника - сталкеры, и дОроги нам отнюдь никакой не "классикой", а рискованной попыткой расширения, раздвигания человеческого сознания вглубь, в под-и-над-сознание - явление, свойственной именно современной эпохе.
Если Вы имеете в виду культурные (и лишь позже - литературные) традиции ограничения определенного содержания определенными рамками, то их корни уходят в столь глубокое прошлое, что его из нашей реальности уже попросту не видно. И обоснованы эти ограничения отнюдь не литературой (видом-родом-жанром), а скрытыми от поверхностного взгляда жизненесущими, строящими структурами самого бытия, и человеческого, и космического. И драма, естественно, тоже, - драма в классическом выражении есть архитектура человеческой космогонии, мистериальное действо посвящения, что Вам наверняка известно, но, возможно, воспринято исключительно в применении к ограниченному в смысловом отношении современному театру, в сугубо утилитарно-пользовательском ключе - делаю этот вывод на основании Вашей реплики:
"В предисловии я писал о том, что определяет Драму, именно как РОД ЛИТЕРАТУРЫ, включающий в себя разнообразные драматургические жанры (комедию, трагедию, фарс, мелодраму и т. д.), а не как философское понятие, о котором писала глубоко уважаемая мною А. Ф. Бархоленко, и говорил о СПЕЦИФИКЕ ДРАМАТУРГИИ, поскольку драма (как понятие), разумеется, присутствует абсолютно во всем: и в эпосе, и в лирике, и в жизни, и даже в нашей сиюминутной полемике, поскольку в ней наличествует конфликт. Но конкурс-то, если, конечно, я правильно понял его название, именно "ДРАМАТУРГИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ". А драматургическое произведение (так уж исторически сложилось) изначально, по определению, должно быть ориентировано на театр и сцену.".
Не так, совсем не так исторически сложилось. Не со сцены началась драма.
* * *
Классика - не панацея. Это сегодня она классика, а пятьдесят, сто и более лет назад таковой не являлась. И заклинать классикой современный литпроцесс бессмысленно вдвойне - результат будет обратный. Он, этот процесс, потому и дик, сир и убог, что с классикой не согласен по каким-то причинам, явно существенным и серьезным. Возврат к традиции (в глубинном понимании, а не к "посконности" и т.д. из того же ряда) безусловно будет происходить, но отнюдь не формальный. Говорить, на мой взгляд, нужно о том, ДЛЯ ЧЕГО это необходимо, и ПОЧЕМУ невозможно висеть в космическом пространстве без самых главных для человека точек опоры. Для этого, конечно, простейших указивок "делай как он" недостаточно.
5. "Триединство - искусственно созданные французскими академиками-классицистами (этакими теоретиками от драматургии - Корнелем, Расином, кардиналом де Ришелье, написавшим имевшую в свое время большой успех в высшем обществе трагедию "Мирам", и иже с ними) определенные ограничения и рамки, призванные придать творческому процессу некую наукообразность и ограничивающие жанровое разнообразие всего лишь тремя жанрами: трагедией, высокой комедией и площадным фарсом, который искусством не считался."
Приняв как критерий Триединства (места, времени, действия), я подчеркнула в своей статье, что обязательным требованием к конкурсным работам оно не является. Но тем не менее я буду его учитывать как достоинство.
Придется, видимо, более развернуто объяснить свою позицию.
Я давно обратила внимание, что наиболее мощное энергетическое воздействие на читателя (зрителя) оказывают именно те произведения, где вольно или невольно соблюдается этот принцип.
Пишущий при условии полной искренности понимает (догадывается, чувствует) что то, что он создает посредством словоткачества, должно быть сфокусировано максимально. Чаще этот процесс вызревает бессознательно-интуитивно. И, как правило, при честно избранной - оплаченной сполна собственным душевным опытом - теме рождается более или менее правильная постановка вопроса. Что, в свою очередь, влечет за собой концентрацию и смысловую, и действия, - в одном месте, в одном непрерывном времени, воспринимаемым в потоке переживания как целостный момент.
По сути, непрерывность времени означает, что времени (для человека - в момент преодоления кризиса) попросту нет. Что оно цельно. Время-Действие-Место - Триединство - есть единая ось координат мироздания и самоосуществления человека.
То же происходит и в нашей жизни: назревший конфликт разрешается лаконично, непредсказуемо и спонтанно (так нам кажется). Однако в основе его лежит жесткая причинно-следственная зависимость. Проходит время, мы вспоминаем ситуацию - и понимаем: "Иначе быть не могло. Всё должно было случиться именно так. Именно в этом месте, с этим человеком и в это время". И это - та правда, которая честными и чуткими художниками переносится в произведение как закон.
Корнель, Расин и даже де Ришелье отнюдь не были случайными фигурами в философии. Хотя бы потому, что все трое были близко знакомы с герметическими учениями, в ту эпоху принявшими форму масонства, и прошли соответствующую эзотерическую подготовку, научившую их воспринимать мир не в частностях, а по возможности в цельности. Они лишь кристаллизовали закономерность, назвали ее и выведя на поверхность, сделали видимой.
Поэтому я и решила ввести критерий Триединства в свою систему оценок - как интуитивно ощущаемый художниками один из основных структурных творческих законов.
И именно поэтому не-следование ему чаще всего указывает на изначальную поверхностность произведения. Исключения, безусловно, бывают, но если они удаются на высоком уровне, то скорее всего художником закон Триединства принесен в жертву ради соблюдения другого, более высокого закона. Во всяком случае, у меня пока нет оснований предполагать массового явления в Сети драматургов уровня Лопе-де-Вега.
Что же касается современного состояния - и душевного, и физического, и творческого - мир стал слишком дискретным и овеществленно-дробным, не выдерживающим пребывания в нем человека уже даже в мелочах. Слишком велик разрыв. И нетрудно предвидеть, что потребность склеивать разбитые осколки будет нарастать чем дальше, тем интенсивней.
Посему - Триединство. В переводе на язык души оно означает: "быть - здесь - и сейчас".