Наверное, мне очень повезло, что мать меня однажды не зачала.

(Александр Казимиров)

  

   Сморщенным старикашкой я лежал в чужой утробе и плакал от бессилия. Меня раздирали противоречия. Я ещё не родился, а уже был старым. Я дико хотел жить, но знал, что должен сдохнуть, иначе погибнет всё человечество.

   Люди убили любовь и растлили небо, осквернили целомудренные звёзды. Они узаконили однополые браки, научились имплантировать в матку бластоцисту и теперь самонадеянно ждали появления рукотворного чуда - репликации себе подобных ублюдков.

   Овечка Долли прожила шесть лет и принесла пятерых ягнят. Успех! А что дальше? Клонированный котёнок Сиси не смог унаследовать окрас кошки Радуги. Генетические мутации... Лишь одна мышка родилась в шестом поколении клонов, но тут же была съедена своей матерью. А люди? Они думают, что у них все будет иначе... Надеются искусственным путем воспроизвести копии гениев, артистов, художников. Продублировать таланты. Наивные идиоты! Невозможно повторить сознание.

   Не знаю, от какого поколения клонов мне передалась больная совесть. Она горела, как зудящая рана. А через брешь промерзало нутро. Заштопайте мне душу!

   - С ним что-то не так! - озабоченно пробормотал младший научный сотрудник, разглядывая меня на экране аппарата УЗИ.

   Я строил ему мерзкие рожи и показывал неприличные жесты. Пусть это произойдет сейчас, пока я не вылез наружу. Пусть убьют меня до рождения и превращения в чудовищного монстра. Лаборант подозвал доцента, и теперь они вдвоем сначала с недоумением, а потом с веселым ржанием вперились в монитор. За этим занятием и застал их профессор Морозов. Он сразу понял, в чём дело, и попытался спасти ситуацию. Ещё бы! Я был его детищем! Разумеется, в научном плане...

   - Запускайте нанороботов! - скомандовал он.

   И вот закрутились, подбираясь ко мне наношарики и трубочки, заработали молекулярные машины - катализаторы, селективно извлекающие заданные вещества из "многокомпонентных смесей" - то есть, из меня, из моего многострадального подопытного тела. Ребята быстро обнаружили объект и заработали со знанием дела, даром, что такие крохи. Они столпились по краям раненой совести и честно начали заделывать в ней прореху.

  

   Работая споро и слаженно, минипуты едва касались застарелой раны, щекотали крохотными лапками. Зашитая совесть сильно уменьшалась, скукоживалась, словно стянутая крепкими нитками заплатка. А боль, которая появилась раньше сознания и жила во мне всегда, постепенно начала исчезать, как тает мохнатая снежинка на распахнутой детской ладошке. Я начал забывать о мучительных проблемах человечества. Мне стало так хорошо, что даже интересно. Что будет дальше? Смогу ли я сам манипулировать этими марионетками, как они манипулировали мной? В голове заворочались идеи, зацарапались, просясь наружу, пёстрые кошки мыслей. Сама собой из глубин генетической памяти возникла мелодия.

   Крошечные роботы на мгновение замерли, потом задвигались с удивительной слаженностью, подчиняясь ритму музыки. Заиграли скрипки и виолончели, арфы и флигели. И даже нашелся миниатюрный капельмейстер, руководящий импровизированным оркестром и ведущий свою партию на клавесине. Это была моя музыка! Я рождал её, вплетая мелодии настоящих ощущений и фантазируя о будущих.

   Всевозможные инструменты издавали звуки, стекались ручейками в мелодию, и она разрасталась в могучую реку. Куда, к какому океану, вынесет этот поток? Не снесёт ли он всё на своём пути? Морщины на моем теле начали расправляться, я стал стремительно расти. Все ждут рождения гения? Они его дождутся! Приветствуйте нового маэстро!

   Но нет. Пока нет. Профессор Морозов почувствовал какую-то опасность или угрозу в моем скоропостижном росте. Или он не уверен в себе... Или желания не соответствуют возможностям... Или ещё не пришло время. Или у него были другие планы.

   Он отозвал нанопутов. Оркестр расстроился и иссяк. Лужица от снежинки на теплой ладони высохла. И моё тело снова скукожилось - до размеров заплатки, под которой спрятана совесть. Тихонько мяукнула свернувшаяся зябким калачиком боль.

   Новые минироботы запихивают внутрь мой кризис самосознания.

   Я не знаю, кто я теперь, чей клон: овечки Долли, кошки Радуги или профессора Морозова. Не знаю, что будет дальше. Какие идеи придут в голову профессору и его ассистентам? Кем я стану, когда придет время родиться, кем вылезу на свет: чудовищем или гением? А может, мышонком, которого съест собственная мать?

   Мне страшно. Кошачьими коготками рвутся наружу концы пружинки. Лучшая защита - нападение. Я вгрызаюсь зубами в суррогатную утробу и рву ненавистную темницу, захлёбываясь кровью...