Старость всегда подбирается незаметно. Еще сегодня ты полон сил и стремлений, а завтра с недоумением оглядываешься назад и с ужасом понимаешь, что жизнь подходит к концу. Так случилось и у Ингольфа. Городская жизнь затянула его в свои объятья еще молодым, не давая ни минуты покоя. Приходилось приспосабливаться к новой реальности, чтобы выжить и это у потомка викингов получилось. Жесткий, вспыльчивый мужчина карабкался по социальной лестнице не жалея соперников с неотвратимостью бульдозера. Волчья суть больше помогала в толерантном норвежском обществе, чем создавала проблемы. Как-то незаметно для себя молодой вервольф оброс связями, женился, обзавелся жильем. Со временем он смирил свою звериную натуру и отлично вжился в образ преуспевающего бизнесмена. Жена так и оставалась в неведение о его тайне, а вот сын хоть и был полукровкой, но унаследовал волчью суть.
Занимаясь своими делами, Ингольф пустил воспитание отпрыска на самотек, считая, что времени впереди еще предостаточно, но это было не так. Сын сначала воспринял рассказ отца, как неудачную шутку. Вот только продемонстрированные способности и звериный облик заставили его поверить в реальность происходящего. Шестнадцатилетний оболтус возомнил о себе невесть что и радовался возможности оборачиваться в волка, как трехлетний ребенок. Глупец, унаследовавший вспыльчивость отца и получивший в довесок, непонятно откуда взявшийся гонор, сразу решил использовать открывшиеся силы на свое усмотрение. За попытку обернуться в городе, чтобы попугать одноклассников, Лиульф был серьезно покалечен взбешенным отцом и набирался житейской мудрости на дому, лежа с многочисленными переломами конечностей. Ингольф убивать непутевого полукровку не собирался, но преподать урок зарвавшемуся юнцу следовало сразу, во избежание недоразумений в будущем. Сын даже не понял, что посягнул на место отца в волчьей иерархии своими необдуманными поступками. Знаменитая регенерация оборотней позволяла переносить без последствий и более серьезные травмы.
Когда притихший Лиульф окончательно выздоровел, стареющий вервольф, которому уже перевалило за сотню, понял - дальше откладывать нельзя. Внешне Ингольфу нельзя было дать больше сорока, но седина уже тронула его виски и былая порывистость сменилась экономичными плавными движениями. От волчьей старости до дряхлости пройдет еще немало лет, вот только игнорировать свой возраст и дальше было бы ошибкой. Следовало вплотную заняться наследником.
Застав сына за курением непонятной дряни, Ингольф смерил отпрыска яростным взглядом и принял решение уезжать уже сегодня. Разлагающее действие современной цивилизации зашло слишком далеко.
- Мы с тобой уезжаем.
- Куда? Я собирался на фестиваль Ледяной Музыки в Гейло. У меня планы, в общем, давай потом как-нибудь.
Легкомысленный тон Лиульфа под взглядом отца сменялся неуверенным блеяньем. Раньше он отца видел редко и не знал о его нечеловеческой жестокости, считая того обычным бизнесменом, у которого вечно не хватает времени на семью. После того, как он поведал об оборотнях, отца как будто подменили. Пусть кости срослись в считанные дни, вот только память о пережитой боли и унижении все еще была свежа. Раньше Лиульф еще бы попытался бунтовать, но в этот момент смелости ему не хватило.
- Чтобы через минуту ты был в машине. Больше я повторять не буду,- холодный тон отца окончательно убил саму мысль о сопротивлении.
Ингольф еще с давних пор вложил часть средств в покупку немаленького участка леса, который служил местом отдыха для его волчьей ипостаси. Теперь и сыну пришло время познать все тонкости бытия вервольфа.
Всю дорогу между родственниками царило напряженное молчание. Если Ингольф был задумчив, то Лиульф просто обиженно игнорировал своего родителя. О цели поездки шестнадцатилетний парнишка не знал ничего, но хилые ростки интуиции отчаянно сигнализировали о будущих неприятностях.
Через пару часов стало ясно, что отец направляется в какую-то глушь, где даже телефон сеть не ловит. Это вызвало у Лиульфа самое настоящее уныние. Как и большинство современной молодежи, он не мыслил себя без круглосуточного доступа к всемирной паутине.
Посреди самого настоящего зимнего леса их ждала небольшая хижина, больше похожая на музейный экспонат, чем на жилое строение. Ночевать в этом домике Лиульф не собирался.
- Мы что будем тут ночевать?
- Нет.
- Тогда зачем мы здесь?
- В лес пойдем, там и объясню,- ответил Ингольф.
Опытный вервольф всю дорогу вспоминал наставления своего отца, который с детства обучал его всему необходимому. Сравнивая себя шестнадцатилетнего и собственного сына, он делал неутешительный вывод, что единственный наследник, несмотря на свой возраст, просто щенок. Оставив машину пара оборотней устремилась вглубь леса. Ну, по крайней мере, один из них. Ингольф, даже живя почти все время в городе, не растерял навыков, вбитых ему в детстве, и бесшумно скользил по зимнему лесу, постоянно морщась от шума издаваемого неуклюжим отпрыском. Отставший сын шумно дышал, распугивая всю живность на расстоянии нескольких сотен метров. Город притупил обоняние стареющего оборотня, и он не мог уверенно брать след, как его лесные собратья. Обернувшись и найдя взглядом сына, он увидел, что тот не спеша перебирается через поваленную сосну. Когда сын встал рядом, опытный оборотень решил начать обучение с основ.
- Вслушайся в лес, Лиульф, вдохни его запахи, и волк внутри тебя подскажет, что делать дальше.
- Лесом пахнет. Отец, холодно тут. Может, завтра продолжим, и я уже проголодался,- простодушно промолвил Лиульф.
- Нет. Делай, как я говорю.
Непродолжительная тишина была прервана чирканьем зажигалки. Среди ароматов леса внезапно появился запах табачного дыма, что было для Ингольфа удивительным. Повернувшись к сыну, он увидел, как тот со вкусом делает затяжку, закрыв глаза. Терпение у матерого вервольфа просто лопнуло. Гробить свое обоняние табаком было выше понимания Ингольфа. Сам он курильщиков ненавидел и боролся с этой пагубной привычкой окружающих, как мог. Достаточно было разнообразного городского смрада.
Взмах рукой с отросшими внушительными когтями, выглядящий, как подзатыльник, просто сдвинул опешившему Лиульфу что-то на глаза. Спустя секунду, потраченную на осознание, что шапки у него на голове не было, появилась боль в затылке. Заоравший парень в ужасе пытался вернуть почти сорванный скальп обратно на место, заливая все вокруг своей кровью, чем еще больше злил своего отца. Сквозь боль он услышал холодный голос безжалостного родителя.
- Слушай внимательно и запоминай. Ты мой сын и мой позор. Я сделаю из тебя существо достойное называться моим наследником, чего бы это тебе ни стоило. Следующий месяц ты будешь в форме волка охотиться, спать, есть в этом лесу и делать все это самостоятельно. Пусть волчьи инстинкты управляют тобой, пока не поумнеешь. Без моего разрешения из леса тебе не выбраться, так что даже не пытайся.
Щадить свое чадо Ингольф не собирался. Исправлять свои ошибки можно было двумя путями, но он выбрал самый короткий и самый действенный, пусть и болезненный для подростковой психики. Лиульфа впереди ждал многомесячный ад, уверенно перекраивающий мироощущение подростка двадцать первого века на новый лад.