Вечером двенадцатого августа Андрей с группой украинских студентов благополучно вернулся из ЮАР. В бориспольском аэропорту их встречали преподаватели университета имени Тараса Шевченко, среди которых был и профессор Владимир Зарецкий.
- Ну как, понравилась рабочая поездка? - спросил он Андрея, когда они шли по зданию аэропорта.
- Понравилась, - ответил Андрей. - Это было больше похоже на отдых, чем на работу.
- А ты не написал в ней о том, как обокрали шахту, в которой проводилась ваша экскурсия?
- Всего три строки.
- И неизвестно, чем эта история закончилась? Мне говорили, что пропажу алмазов обнаружили только на следующий день, да и то только после того, как были убиты директор шахты и два рабочих.
- Полиция ведёт расследование, но пока что безрезультатно.
- Такие дела обычно не раскрываются, - сказал Владимир. - Преступники ходят с деньгами на свободе.
"Или без денег", - подумал Андрей. Некоторое время он ещё разговаривал с профессором, а потом отделился от университетской группы, сел в такси и поехал в Киев. В квартире ему нечего было делать - дела были на ферме, но первую ночь после перелёта он решил провести здесь. Андрей позвонил Кириллу со Щенком и сказал, что приехал. У них было всё нормально, и Кирилл собрался дать по телефону полный отчёт о том, как идёт уборка урожая, и как проходили работы за всё время его отсутствия. Но Андрей сказал, что завтра приедет на ферму и со всем разберётся на месте.
- Значит, все дела в порядке, - сказал он, положив трубку. - А мне почему-то казалось, что когда я приеду, здесь обязательно что-то случится... - Андрей вышел на балкон и долго рассматривал свой старый двор. Листья больших деревьев, росших около дома, тихо шелестели и светились в вечерних лучах солнца. Теперь, в середине августа, оно садилось почти на час позже, чем когда он стоял здесь в это же время перед вылетом. Ещё раз осмотрев свой двор, Андрей подумал, как это хорошо, что он живёт не в новостройке. Старые дома всегда притягивали его, но вовсе не архитектурой, а тем, что со временем они постепенно сливались природой. Два новых девятиэтажных дома, один из которых стоит посреди пустыни, а второй - в зоне влажных лесов, сначала ничем не будут отличаться друг от друга. Но пройдёт тридцать лет, и первый дом весь покроется пылью и песком, а второй обрастёт зеленью, и его нижние этажи затянет мхом.
С наступлением темноты Андрей ушёл с балкона. Ему захотелось встретиться с Аней, но он не знал, есть ли смысл ей звонить. Он был почти уверен, что за время его отсутствия у неё завёлся или парень, или кампания новых друзей. "Хотя, что я теряю?" - подумал Андрей и набрал номер. После двух длинных гудков Аня подняла трубку.
- Привет, как дела? - спросил он.
- Андрей, это ты?!
- Да, только приехал.
- Привет! У меня всё нормально. Я сама недавно вернулась из поездки в Европу - это меня мама отправила. Я ездила вместе дочкой её подруги... Такая дура! Ну ладно, давай лучше ты рассказывай, как ты съездил?
Сначала он увлечённо описывал Ане свою поездку со всеми подробностями, и она долго смеялась, когда он рассказывал путешествие в автобусе, особенно на том месте, где у него украли сумку. Но из последней недели своего пребывания в Африке Андрей сообщил только о том, что директора шахты и двух рабочих после экскурсии обокрали и убили. Когда он сказал, что уже написал статью, Аня начала требовать, чтобы он дал ей почитать.
- Скоро она будет в двух газетах, - сказал Андрей, - там ты её и прочитаешь.
- А я хочу сейчас!
- Если так сильно хочешь, то я могу тебе её завезти. Ты сама дома?
- Какая тебе разница? Давай, вези!
Через десять минут Андрей был уже в пути. Подъезжая к Ане, он вдруг вспомнил, что забыл взять статью. Заходить без статьи казалось ему большой наглостью. Он даже думал поехать за ней обратно. Хорошо, что он этого не сделал - Аня так и не вспомнила про статью.
Сначала они взломали дом и вынесли оттуда основные ценности, а потом облили всё внутри бензином и подожгли. Пламя охватило первый этаж и постепенно перебралось на чердак, а оттуда огонь перекинулся на стоявший неподалёку сарай и гараж для техники. Через час приехали пожарные и потушили сарай; всё остальное к этому времени уже сгорело. Потом приехал Андрей. Подъезжая на такси, он увидел над лесом клубы дыма и начал смеяться.
- У кого-то дом сгорел! - кричал он водителю, заливаясь смехом. - Нужно будет сходить посмотреть. А вот и менты... Наверное, хороший пожар был!
- Может быть, это ограбление, - сказал водитель.
- Не исключено. В прошлом году был случай, когда в двадцати километрах отсюда грабили одну ферму... Там случился такой пожар, что сгорел один из грабителей. Он пытался вынести из горящего дома больше всех и продолжал опустошать шкафы, пока на него не свалился потолок.
- Да, жадность к добру не приводит.
- Ладно, высади меня тут, - сказал Андрей, отдавая деньги за проезд. - Мне здесь осталось меньше километра пройти.
Он вышел из машины и пошёл пешком. Пока что нельзя было точно определить, откуда поднимается дым, но Андрею показалось, что это около его фермы. И вот из-за поворота выбежал Щенок, весь в саже и грязи. Не добежав до Андрея десяти метров, он остановился и закричал:
- Сгорело! Всё сгорело!
- Моя ферма сгорела? - неожиданно весело спросил Андрей. Он хотел ещё поинтересовался, как это произошло, но на него обрушился такой приступ смеха, что он не удержался на ногах и свалился в траву. Наверное, ему никогда в жизни не приходилось так долго смеяться.
- Ты что, дурак? - закричал на него Щенок. - Ведь почти ничего не уцелело! Только сарай со скотиной успели потушить, и туалет целый, а от всего остального один пепел остался. Этот твой сосед, фермер Иван, который браконьерством занимается, говорит, что это тебя бог наказал...
Андрей перестал смеяться, как только представил себе радость Ивана.
- Как это случилось?
- Рано утром четыре мужика вломились в дом. Я сразу же спрятался в шкафу, а Кирилл не успел, и его заперли в подвале. Потом они ходили по дому, забрали компьютер с телевизором, какие-то ещё мелочи и ушли. Я понял, что дом горит, только когда шкаф был весь в дыму, и в последний момент успел выпрыгнуть на улицу через окно.
- А Кирилл?
- Подвал не сгорел. Его оттуда достали совсем недавно. Он сейчас, наверное, разговаривает с ментами.
- Знаешь, а ведь это не ограбление, - сказал Андрей, - это поджёг. Такой поджёг мог подстроить только отец Валеры, иначе почему он совпал с моим возвращением из Африки?
- Я тоже так думаю, - ответил Щенок. - А не мог это устроить соседский фермер?
- Думаю, что не мог.
Придя на ферму, Андрей долгое время имел дело с ментами. Настроение у него было отличное, и после ряда его весёлых шуток начали побаиваться, что от случившегося у парня поехала крыша. Когда были составлены все необходимые документы, менты уехали.
Кирилл был в ужасном настроении и молча сидел рядом с горой обгоревших обломков. Голова у него была разбита, и на белой повязке выступили два пятна крови. Его настроение постепенно перешло Андрею.
- Сильно голову разбил? - спросил он.
- Нет, наверное, - ответил Кирилл, только теперь заметив, что голова сильно болит. - Это я ударился, когда меня кидали в подвал... Слушайте, неужели никто за это не будет отвечать?
- Никто, - тихо сказал Щенок. - Потому что мы тоже никто...
- Это ещё посмотрим, - сказал Андрей. - Кто там отец у Валеры, директор строительной кампании?
- Аркадий Петрович Куваев, - уточнил Щенок, - очень богатый человек.
- Напишу про него статью и опубликую в нескольких газетах сразу. Сначала, конечно, проведу расследование, узнаю, где он уклоняется от налогов, когда даёт взятки... да ещё и преувеличу всё это раз в десять.
- Хорошая мысль, - сказал Щенок, - но ты знаешь, сколько журналистов было убито за последние три года?
- Да мне плевать! Напишу, и всё... Вам всем ясно? Поняли? - Андрей резко встал и пошёл прочь, продолжая кричать. - Да пошло оно всё на хрен! Чтобы они там все сдохли...
Он вышел за пределы фермы и пошёл через поле в лес, крича во всё горло, что ему плевать на то, сколько у Куваева денег. "Уж постараюсь написать получше, - думал Андрей. - У него такие проблемы будут, что его не только с поста директора не хрен уберут, а ещё и посадят на пять лет... Только зачем мне это делать? Какой смысл писать статью и создавать себе проблемы? Из-за злости, из желания отомстить? На сгоревшей ферме Куваев остановится, это точно, - у ментов и так уже два нераскрытых дела. Зато если я напишу статью, то меня и убить могут... Тогда зачем мне писать статью? Нельзя её писать... Только я всё равно знаю, что напишу. Но почему?" Внезапно Андрей почувствовал боль в области сердца. Сначала он старался не обращать на это внимания, но потом ему стало тяжело идти, и он сел на траву. Этот приступ был намного сильней первого, случившегося с ним в Африке, и Андрей даже задумался, не позвать ли кого-то на помощь. Больше десяти минут он неподвижно сидел и держался за левый бок, пока всё не прекратилось. От боли не осталось и следа. Вспомнились слова африканского шамана, и в первый раз он задумался о них всерьёз. "Твоё сердце совсем чёрное, хотя и очень тёплое; на нём оставили раны два страшных беса, и через них из тебя уходят свет и тьма. Чтобы исцелить сердце, тебе нужно идти в Старый Храм".
Добро и зло, нравственность, мораль, вечные ценности, понятия, совесть... В наше время по телевизору слишком много насилия и жестокости, поэтому у детей формируется неправильное понятие о добре и зле... У детей, которые хотя бы немного читают литературу по школьной программе, существует представление о моральных ценностях... Андрей сидел у себя в квартире и после каждой новой мысли красными от фанты соплями плевался в выключенный телевизор, по которому только что пытался найти интересную передачу. "Врёт телевизор, - думал он. - Врёт, потому что наступил полный крах всякой нравственности. Это видно по тому, какая огромная разница образовалась между желаемым и действительным. Стоит только посмотреть на поколение, воспитанное на этих вечных истинах - такого поколения в нашей стране ещё никогда не было... Это же надо! Какой бред каждый день вбивают нам в голову! С самого рождения тебе говорят, как поступать хорошо, а как плохо, что можно делать, а что нельзя. Но никто не объясняет, по какой причине всё это нужно соблюдать, потому что правда выглядит не так красиво, потому что вся мораль основана на одном простом законе: "Хорошо то, что сделано в ущерб себе и на пользу кому-то. Плохо то, что сделано на пользу себе, но в ущерб кому-то". И как до этого никто не додумался? Простой и очень верный закон! Нет, не зря во всех средствах массовой информации идёт пропаганда морали. Что будет, если люди увидят правду? Из этого всего следует, что человеку позволено всё. И действительно, почему я не могу, например, убить человека, если это останется безнаказанным? Даже очень порядочный человек может получить чистую выгоду от убийства, если будет знать, что после совершения преступления у него сотрётся о нём память, и он будет продолжать жить счастливо, уверенный в своей невинности... Звучит страшно, но разве это не правда?"
Во время своих размышлений Андрей сидел на балконе и не замечал большого старого здания, видневшегося из-за высоких деревьев. Его глаза видели очертания стен, которые просматривались через густые листья, но эта информация пока что не могла дойти до его ума. Может быть, если бы он посидел здесь ещё немного... Но Андрей ушёл с балкона - ему пора было ехать домой к Кириллу. У его сестры появилась идея ехать небольшой кампанией к Ане на дачу, и перед выездом она предложила собраться в её с Кириллом доме. Андрей приехал на Волге своего дяди. С родными он общался мало, но ходил на основные дни рождения и со всеми был в хороших отношениях - вот дядя и выписал ему доверенность.
Андрей приехал первым, и Кирилл пока что был сам. В последние дни у него постоянно было плохое настроение, и внешне это было очень заметно. Взгляд был направлен в пустоту, появились круги под глазами, волосы лежали неровно, а ещё Кирилл стал носить тёмные очки. Заметив это, Андрей подошёл к нему и снял с него очки.
- Миру всё равно, каким ты его видишь, - сказал он. - Глянь на яблоко, которое лежит на столе. Ты можешь посмотреть на него через что угодно, или вообще закрыть глаза и думать, что яблока нет, но от этого оно ничуть не изменится и останется тем же яблоком. Даже с места не сдвинется.
- Наверное, ты прав, - грустно ответил Кирилл. - Но неужели мы не виноваты во всём, что происходит? У меня ведь больше не было денег, чтобы отвести порчу, и вот что вышло! Разве мы не виноваты?
- Может и виноваты. Только ты не в том месте вину видишь.
- Плохи дела! Ну ты посмотри, как всё сложилось! - Он показал на свою разбитую голову. - Не понимаю, как только ты можешь оставаться таким спокойным...
- Забудь ты об этом, - сказал Андрей, которому казалось, что он вот-вот найдёт нужный подход и сможет спасти Кирилла от чего-то страшного. Только для этого нужно вспомнить его натуру, назвать его подлинное имя, которое он когда-то давно помнил, но теперь забыл... "Да и чёрт с этим Кириллом", - подумал Андрей и мысленно махнул рукой.
2
Они отправились в путь на двух машинах - Оля всё-таки выпросила у родителей разрешение ехать на дачу на семейной Мазде. За это пришлось взять с собой десятилетнего двоюродного племянника, чтобы по дороге завезти его к бабушке в село. Конечно же, всем захотелось ехать на новой Мазде, а не на Волге, и Андрей ехал без пассажиров. За рулём Мазды был Кирилл, рядом с ним сидел племянник, а на заднем сиденье развалились Оля и Щенок. Кирилл пожалел, что разрешил малому залезть вперёд, потому что с заднего сиденья уже слышались звуки поцелуев. К тому же племянник сильно мешал и постоянно просил дать порулить.
Дорога казалась Кириллу ненастоящей, будто он был в компьютерной игре, и машины вокруг ездили маленькие и совсем игрушечные. Скучная игра давно надоела, и он только не знал, как из неё выйти.
Проехали знак "Обгон запрещён", дорога начала сужаться. Скоро они догнали длинный грузовик с прицепом и стали медленно ехать у него на хвосте. В другой раз Андрей, ехавший впереди Мазды, давно пошёл бы на обгон, но движение было оживлённым, а прицеп закрывал весь обзор. Кирилл сигналил, чтобы Андрей ехал вперёд, и тот, решив рискнуть, наконец-то пошёл на обгон. Выехав на встречную, он увидел, что за первой фурой едет ещё одна. Хотел вернуться на прежнее место, но путь к отступлению уже перекрыл Кирилл, выехавший на встречную вслед за ним. Пришлось обгонять. Мчась по встречной, Андрей обогнал первый грузовик и принялся за второй. И тут, как назло, из-за поворота появился КамАЗ, который обгонял трактор и летел прямо в лоб Волге. Между первой и второй фурой, которые обгонял Андрей, было место только для одной машины. Если он его займёт, то Кирилл ничего не сможет сделать, и КамАЗ сомнёт всю Мазду в лепёшку, а если уступит, то мокрое место останется от него самого. Ещё Андрей мог свернуть на обочину и надеяться на удачу, но делать это на ста километрах ему хотелось. Он чуть притормозил, сворачивая вправо, и Волга чётко стала между двух длинных грузовиков.
Кирилл видел приближающийся КамАЗ, но пока впереди ехал Андрей, смотрел на него с полным безразличием. Когда Волга вдруг ушла вправо, он понял всю опасность, но было поздно. Кирилл нажал тормоз и резко повернул руль влево. Мазда пролетела мимо КамАЗа, водитель которого тоже зажал тормоз, и с грохотом врезалась в трактор.
- Доездились по встречной... - сказал Андрей, останавливаясь на обочине. - Хорошо, что я сам в последний момент успел вырулить. Мазда в плане безопасности куда лучше, чем моя Волга, но всё равно на передних сиденьях без травм не обошлось...
Перебежав дорогу, он увидел все последствия аварии, и ему стало не по себе. Мазда и трактор врезались лоб в лоб и стали одним целым. Лобовое стекло в тракторе было разбито и окровавлено, а водитель без движений лежал на руле. С Маздой дело обстояло ещё хуже - перед так смяло, что капота почти не осталось. Вдруг остолбеневший Андрей услышал голос Антона:
- Помоги выбраться! Дверь заклинило!
- Я разобью стекло!
- Давай, бей!
Андрей разбил стекло и помог другу выбраться. Как это иногда случается в подобных авариях, Антон почти не пострадал и чувствовал себя полностью здоровым. Час спустя, когда он обследовался в больнице, оказалось, что у него было сломано ребро.
- Ты скорую вызвал? - спросил Антон, отряхиваясь от мелких осколков.
- Нет ещё.
- Скорее вызывай! Хотя постой... Подъезжай сюда - сейчас повезём Олю в больницу.
- А что с остальными?
- С остальными, кажется, всё... сейчас я ещё раз проверю... Ты давай, беги скорее!
Андрей быстро подогнал Волгу к месту аварии, и они перенесли в неё Олю, которая была в шоке, и не понимала, что с ней происходит. Она пыталась сама пройти в машину, не замечая, как кровь ручейком льётся у неё из головы.
- А как же остальные, Антон? Ты их осмотрел?
- И Кирилл, и малый, оба разбились - без вариантов. Слушай, Андрей, давай я поведу машину?
- Не стоит. Ты посмотри, как у тебя руки дрожат.
- Может, мне лучше дождаться скорой помощи? - вдруг спросила Оля.
- Я уже вызвал скорую, - ответил Андрей, трогаясь с места. - Успокойся, Оля, всё нормально. Когда скорая приедет сюда, ты будешь уже в больнице.
Дорога в город оказалась намного свободнее, чем из города. В это субботнее утро люди покидали Киев и большими кампаниями уезжали на дачи и турбазы. Андрей на максимальной скорости нёсся по левой полосе, а Антон тем временем позвонил в больницу, чтобы там были готовы принять пострадавшую. С каждой минутой Оле становилось всё хуже, и когда они подъезжали к городу, она потеряла сознание.
- Скорее, Андрей! - умолял Антон. - Мы можем не успеть! - Ручеёк продолжал течь из головы, и футболка, которой он прикрывал рану, так пропиталась кровью, что её можно было выжимать.
- Чёрт, менты, - сквозь зубы сказал Андрей, сбавляя скорость.
- Ты чего тормозишь! - закричал Антон. - До больницы пять минут осталось! Гони вперёд!
Андрей не обратил внимания на эти слова и сбросил скорость, но это не помогло - мент показал, что он должен остановиться. Этого Андрей не стал делать и снова втопил газ.
- За нами уже гонятся, - забеспокоился Антон, оглядываясь назад.
- Ничего страшного, мы почти приехали.
Волга подъехала к хирургическому корпусу, где на входе их уже ждали люди с носилками. Когда Олю унесли, сюда подъехала ментовская семёрка, по дороге чуть не сбившая двух медсестёр. Андрей стоял один и, облокотившись на багажник, спокойно наблюдал, как менты вышли из машины и, громко ругаясь, направились к нему. Он рассказал им про аварию, и его повезли составлять протокол. Скоро к нему присоединился Антон, которого вытащили из больницы, и весь остаток дня оба провели в ГАИ.
Вечером они вместе возвращались домой, и долго шли молча, пока Антон не спросил:
- Думаешь, мы правильно сделали, что всю вину свалили на Кирилла?
- Думаю, что да.
- Как-то нехорошо вышло...
- Правильно - не значит, что хорошо. Понятие "правильно" всегда находится между понятиями "хорошо" и "плохо". Ну не на тракториста же всю вину валить?
- Он ещё выйдет из больницы и даст свои показания.
- Ему нечего сказать - он ничего не видел.
- Интересно, зачем скрылся КамАЗ?
- Боится, что посадят. В этом месте обгон был запрещён, а он выехал на встречную и спровоцировал аварию. Его номер никто не запомнил, и теперь его точно не найдут.
- Значит, водила КамАЗа тоже поступил правильно... Но разве это правильно?
- В отличии от нас, он не провёл этот день в ГАИ.
Затем Андрей рассказал о том, какая вся нравственность фигня, как забивает людям мозги телевизор, и как запросто можно убить человека, если потом стереть воспоминания о преступлении.
- Что-то не укладывается в голове, - задумавшись, сказал Антон. - Разве так может быть?
- Может, только это действительно очень трудно понять, потому что ломаются все стереотипы... Возьми, например, математику, и задумайся, чем лучше десятичная система исчисления, чем, скажем, восьмеричная или шестнадцатеричная?
Антон начал думать, и в мозгах у него всё поплыло. Превосходство и удобство десятичной системы всегда казалось ему очевидным, но причин этого удобства он найти не мог. Долго он ломал голову, и через какое-то время начала проясняться реальная картина - десятичная система действительно ничем не лучше. Люди стали пользоваться ей только потому, что на руках десять пальцев, и поэтому в древние времена так было удобней считать.
- Даже в компьютерах, - подтвердил его мысли Андрей, - используются восьмеричная и шестнадцатеричная системы, более удобные.
- Почему тогда ты не перейдёшь на другую систему? - улыбнувшись, спросил Антон.
- Знаешь, я родился с десятью пальцами, и все мои знакомые - тоже.
Вернувшись домой, Антон немного отдохнул, съел целиком хлеб с колбасой и снова направился в больницу. Он был сильно измотан и прекрасно понимал, что больше ничем не может помочь Оле. Но он всё равно пошёл.
Родители, дед с бабушкой и две тётки сидели около операционной и ждали результатов. Положение пострадавшей было крайне тяжёлое, и врачи второй час подряд боролись за жизнь. Большое горе, внезапно свалившееся на всю семью, заставило забыть обиды, и эти люди никогда не были так близки друг другу, как сейчас.
Тихо поздоровавшись, Антон скромно уселся на краю лавки и стал смотреть на закрытую дверь операционной. Никто, кроме деда, не ответил на его приветствия, а глазах отца и бабушки была явная ненависть.
- Тоже мне, хорош ухажёр, - тихо сказала бабушка, со злостью посмотрев на Антона. - Никогда от этой кампании ничего хорошего не было. По их вине трагедия и произошла...
За следующие десять минут не было сказано ни слова. Антон долго не решался узнать, что как обстоят дела, но не выдержал и спросил:
- Что говорят врачи? Давно началась операция?
- Ситуация серьёзная, - через некоторое время отозвался дед. - Операция тяжёлая, уже третий час длится. Ждём...
- С чего это ты вообще с ним разговариваешь? - вмешался вдруг отец. - Сколько раз мы ей говорили, чтобы она с этим человеком не связывалась... И вот тебе результат!
- Всему виной этот придурок, который ехал впереди на Волге, - добавила бабушка. - Да как он мог выезжать на встречную, когда за ним в машине ехало четыре человека, да ещё и с маленьким ребёнком?
- Сам ведь, сволочь этакая, сразу же ушёл со встречной, и никаких шансов им не оставил, - сказал отец. - Мог хотя бы на обочину вырулить!
- Знал, что по его вине погибнут, а всё равно на всех наплевал, и даже ребёнка шестилетнего не пожалел...
"Ребёнку было десять лет, а не шесть", - подумал Антон, но не стал ничего говорить. Ему пришлось бы долго выслушивать обвинения в адрес Андрея, если бы неожиданно в дверях не появился врач. Он сообщил, что операция прошла успешно, и пострадавшую переводят в реанимацию. Но положение остаётся тяжёлым, и твёрдой уверенность в выздоровлении пока что нет - время покажет.
Тем временем Андрей всерьёз взялся писать статью про деятельность одной крупной строительной кампании, а особенно её директора Аркадия Куваева. За роботу он принялся серьёзно и трудился по двенадцать часов в день, пока через неделю статья не была готова. Андрей обнаружил много нарушений в деятельности кампании и по возможности их преувеличивал. Также он писал о том, чего не удалось доказать, а в одном месте просто нагло соврал, чтобы испортить фирме один выгодный контракт. Когда работа была закончена, Андрей в последний раз перечитал статью и сказал:
- Если я это напечатаю, меня убьют. А пользы не получу никакой... И зачем только я это делаю?
Спустя два дня статья была опубликована в двух столичных газетах и стала причиной многих неприятностей, свалившихся на строительную кампанию. Убытки в пятнадцать раз превысили стоимость сгоревшей по вине Куваева фермы и стали главной причиной его отставки с поста директора. Только к этому времени самого Андрея уже не было в городе - он внезапно и наглухо пропал за день до публикации. Перед тем, как исчезнуть, он побывал в больнице и навестил Олю. Её уже перевели из реанимации в обычную палату, и дело пошло на поправку. Когда Андрей зашёл в палату, Антон сидел на кровати рядом с Олей и рассказывал ей что-то весёлое. Заметив Андрея, они обрадовались, посадили его рядом и начали расспрашивать, как ему живётся. Он отвечал, что всё нормально, и рассказал пару весёлых историй, но про статью умолчал. Потом Андрей с Антоном начали вспоминать, как два года назад они кампанией ездили отдыхать в Турцию, и какие приключения с ними случались. Об этой поездке Оле немного рассказывал Кирилл, но большинство историй она слышала впервые и долго смеялась, а потом неожиданно загрустила и расплакалась.
- Ну почему так случилось! - вскрикнула она, заливаясь слезами, и высморкалась в подушку.
- Теперь уже ничего сделаешь... - утешал её Антон, гладя по голове.
- Но этого всего могло не быть! Кирилл сидел бы сейчас с нами, а у моей двоюродной сестры не погиб бы ребёнок...
Вдруг Оля успокоилась, посмотрела на Андрея и взяла его за руку.
- Слушай, Андрей, - сказала она, смотря ему в глаза, - родные говорят мне, что в трагедии много твоей вины... Не обращай на это внимания. Я знаю, что ты сделал для меня всё, что мог. Если бы тебе было всё равно, ты бы не гнал так машину, когда вёз меня в больницу. Врачи говорят, что если бы я попала в больницу на десять минут позже, то вряд ли смогла бы выжить...
"Может быть, ты и права", - подумал Андрей, вспоминая, как он вёз Олю. Тогда он сильно рисковал и в двух местах помял дядину волгу. И тогда, и теперь, Андрей не знал, почему он это делал, но иначе он не мог.
- Это уже потом я рисковал.
- Брось ты эти глупости! Мне бабушка тоже говорила, что ты обязан был пожертвовать собой ради нашего спасения.
- И сейчас бы не пожертвовал, - честно признался Андрей. - Один раз я отдал свои деньги для остальных, и остался без ничего. А жизнь намного дороже денег.
- Странно устроена жизнь. Часто случается, что человек хорошо учился в школе, получил престижное высшее образование, не имел вредных привычек, был порядочным, устроился на хорошую работу и собрался сделать карьеру, но вдруг умер.
- Люди без образования умирают молодыми не намного реже образованных.
- Но бывает и такое, когда совсем здоровый человек, вдруг заболевает раком или получает инфаркт, а другие проводят в больнице половину жизни и умирают старыми.
- Это обычное дело. - У Андрея начинало болеть сердце, и он начал побаиваться, как бы это обычное дело не коснулось и его. - Организм человека в плане эксплуатации и продолжительности жизни очень похож на автомобиль: он работает столько, сколько работает его самая слабая часть. Даже совсем новая машина не поедет, если в ней сядет аккумулятор или полетит двигатель...
Попрощавшись, Андрей вышел из палаты, кое-как добрался до соседнего корпуса и посетил кардиологический кабинет. Сердце болело очень сильно, и он подумал, что врач, посмотрев на кардиограмму, сразу даст направление на операцию, или, по крайней мере, напишет диагноз и назначит лечение. Но ничего подобного не случилось - сердце работало отлично.
- Не понимаю... - сказал Андрей, выйдя в коридор. Он всё ещё держался за левый бок. - Если не сердце, то что? Ведь я перед поездкой в Африку сдал все анализы, и здоровье было в норме.
Андрей, хоть и потерял всякую нравственность, злости и жестокости у него от этого ничуть не прибавилось. Зато по неведомой причине он перестал бросать мусор под ноги и начал с интересом читать стихи. Андрей по-прежнему не видел в рифме никакого смысла, но многие хорошие стихи ему теперь нравились. Вообще характером он в чём-то был похож на собаку, которая не знает ни о каких принципах, но, несмотря на это, намного честнее и добрее людей. Которая никогда не предаст, на добро всегда ответит добром и за хозяина отдаст жизнь. Зато эта же самая собака запросто нападёт на человека, если тот попытается отобрать кость, или просто по команде хозяина. Даже ребёнка она жестоко загрызёт, а через несколько минут будет вилять хвостом и просить поесть. Но это к Андрею уже не относится - слишком уж большая между ним и собакой разница в интеллекте.
В последнее время Андрей полностью убедился в бессмыслии бескорыстного добра. Но ему по-прежнему нравилось просто так помогать посторонним людям. И его не изменило то, что он не видел никакого смысла в такой помощи; наоборот, он стал помогать людям чаще, чем раньше.
"Допустим, смысл жизни - прожить её в своё удовольствие, - думал Андрей, когда вышел из больницы и направился гулять по городу, - и всё добро я делаю только потому, что мне так нравится. Конечно, самую большую радость получаешь, когда добиваешься какой-то цели, которую очень хочется осуществить. А если я подключу свой мозг к компьютеру, который, как в "Матрице", полностью заменит реальность, сотру всю память, и буду жить в неведении по заранее написанному сценарию? Таким образом, я смогу избежать даже старости, и программа до конца будет передавать мозгу, что я молодой. Хотя зачем это всё? Ведь можно просто выбрать самый счастливый момент, который был в моей жизни, и повторять его бесконечное число раз подряд таким образом, чтобы мозг не знал, что через минуту всё начнётся сначала... Не дай бог кому-то такого счастья! Выходит парадокс. Как объяснить логически, что жизнь из счастливых повторений хуже жизни нормального человека? Это очевидно, но попробуй объяснить! Нет, этого не может быть... всё слишком абстрактно... Чем-то этот парадокс напоминает мне теорию относительности Эйнштейна".
Долго Андрей ломал голову над философскими вопросами, и сам не замечал, что давно идёт он через лесопарк, по широкой разбитой дороге. Путь вёл в гору. Все люди остались позади, и впереди не было никого, только большое старое здание просматривалось сквозь ветки. Андрей обернулся и в последний раз посмотрел назад. Он находился на самом краю толпы, оставшейся за спиной, и отсюда было отлично видно всё, что в ней происходит. Все пытались усесться на лавочках, стоящих в самой низине, на берегу пруда, и за каждое освободившееся место начиналась борьба.
- Всю толпу всегда хорошо видно с её краю, с небольшого возвышения, - сказал Андрей. - А если будешь слишком высоко, то ничего не рассмотришь.
Потом он отвернулся от людей и пошёл вперёд, приближаясь к большому зданию. Ему казалось, что не здание стоит на земле, а наоборот, весь мир, и он вместе с ним, держатся на его стенах. Андрей понял, что это тот самый Старый Храм, о котором ему рассказывал шаман, и продолжал твёрдо идти вперёд. Когда он подошёл к стенам вплотную, всё вокруг расплылось, и перед собой он чётко видел только камень. Теперь это мало походило на храм, скорее было какой-то сложной математической фигурой. Дверей не было, и Андрей полез наверх, по наклонной стене, но вдруг провалился в пустоту.