Глава 25: Неутолимая жажда. Часть 3.
Вернувшись в зал, Риана заметила, что большинство гостей уже клюют носом, а танцующие пары вяло двигаются по залу. Гости явно к рассвету начали уставать, что не было удивительным.
Неторопливо пройдя весь зал, жрица несколько раз остановилась, чтобы поговорить с теми, кто просил её внимания. Когда же она, наконец, подошла к королевскому трону, то отметила, что здесь все наоборот более напряжены. В отличие от обычных гостей, тут все знали, что должно вскоре произойти. Разве что юный принц Авестус клевал носом, но ему простительно.
К сожалению, Аккеса нигде не было видно. Она несколько раз осмотрела весь зал, но, похоже, он не стал возвращаться, что её очень печалило.
В самом углу сидела Келина и задумчиво глядела перед собой. Принцесса словно погрузилась в свои думы и не обращала ни на что внимания, даже на Анака, который сел рядом с ней и пытался развлечь её, бренча что-то на своей лютне.
— Ещё не устала? — спросила Риана, присаживаясь рядом с принцессой и приветливо кивая юному менестрелю, тут же засиявшему от счастья при виде жрицы.
Келина, словно очнувшись, растерянно посмотрела на подругу и так же растерянно улыбнулась.
— Нет, не устала, — сказала она. — Хотя, наверно, да. Это была ужасно длинная ночь...
— Что-то произошло? — спросила Риана, заметив, что принцесса сама не своя.
— Произошло... — кивнула та, по-прежнему отстранённо смотря себе под ноги. — Я не понимаю, что со мной происходит. Кажется, я схожу с ума.
— Расскажешь мне? — тихо сказала жрица, подавая сигнал Анаку, чтобы тот закончил музицировать и оставил их одних. Парнишка грустно вздохнул, но убрал инструмент и, поклонившись, удалился. Риана проводила его благодарным взглядом и вновь повернулась к подруге.
Келина же, казалось, даже не заметила того, что произошло, и продолжала задумчиво сидеть на месте. Риана не стала настаивать и просто ждала, когда принцесса решит заговорить, и та через некоторое время всё же решилась.
— У тебя было так, что тебе человек одновременно нравится и не нравится? — спросила она, но потом обречённо вздохнула. — Хотя зачем я у тебя спрашиваю, тебе всегда все нравятся...
— Тебя очень удивит, если я скажу, что не все.
— Сильно, — наконец, улыбнулась принцесса, и, хотя улыбка была грустная, это уже было что-то.
— Так вот не все. С некоторыми мне не хочется продолжать общение. Но вот чтобы и нравился и нет, такого, к сожалению, не было. И я не могу представить, как такое возможно.
— А я вот могу, — опять погрустнела Келина. — Я не хочу его видеть, но постоянно о нём думаю.
— А почему ты не хочешь его видеть?
— Потому что терпеть его не могу! Просто ненавижу этого жалкого негодяя, его улыбочки и щегольские манеры. Его серьёзное лицо, когда он шутит и несерьёзное, когда говорит что-то важное. Невозможный человек! — начала закипать принцесса, но Риана остановила её, задав ещё вопрос:
— А почему думаешь о нём?
— Потому что... потому что... — она замялась, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
— Может, ты просто влюбилась? — тихо предположила Риана, заглядывая подруге в глаза.
— Что? — возмутилась та, с ужасом глядя на жрицу. — Это невозможно! Никогда! Ни за что! Только не в этого негодяя.
— Ну, сердцу не прикажешь, — пожала плечами Риана.
— Не в этого негодяя... не в этого негодяя... — повторяла Келина, хмурясь. Глаза её затуманились, пока она повторяла, словно молитву, одни и те же слова.
— Не переживай так сильно, — сказала жрица, стараясь её успокоить. — Время всё расставит по своим местам.
Риана хотела посидеть с принцессой подольше, чтобы и успокоить подругу и, возможно, помочь добрым словом, но, к сожалению, подошло то самое время, которого они так долго ждали.
К ней подошёл Эгрант и мягко коснулся её плеча.
— Нам пора, — тихо сказал он, улыбнувшись принцессе, но та была слишком погружена в себя и не заметила этого. Риана же кивнула и встала.
— Келина, бал окончен, ты, если хочешь, можешь подняться в свою комнату и отдохнуть, пока мы не закончим.
— Нет-нет, — сказала принцесса, наконец подняв голову и видя, что все начали собираться. — Я подожду вас тут.
— Хорошо, — кивнула Риана и подозвала к себе Анака, и он тут же оказался рядом. — Не отходи от принцессы, попытайся сыграть ей что-нибудь, что развеет её грусть, хорошо?
— У меня есть много красивых любовных баллад.
— Нет-нет, только не любовных, — тут же добавила она. — Что-нибудь весёлое, можно даже детское.
— Хорошо, моя прекрасная жрица, я буду стараться.
Улыбнувшись барду, Риана подошла к Эгранту, который как раз разговаривал с королём Анаквием.
— Я должен присутствовать на церемонии и это не обсуждается, — грозно заявлял король Люкении, упрямо поджав губы.
Эгрант же не стал перечить или отговаривать, только указал в сторону прохода.
— Я не собирался вас останавливать или препятствовать. Вы можете присоединиться, но я должен вас предупредить, что всё, что там произойдёт, может вас ошеломить.
— Это меня не пугает, — произнёс Анаквий Третий, и тут к ним подошла принцесса Мивар с не менее упрямым лицом.
— Я тоже пойду.
Эгрант просто вежливо кивнул.
— Приглашены все желающие. Прошу всех следовать за мной.
И повернувшись к Риане, он предложил той руку. Риана с радостью обхватила его за локоть, и они двинулась к выходу из зала, который уже начинал понемногу пустеть, так как гости тоже начали расходиться, уставшие после бала.
Король Люкении последовал за ними, а король Анторий, следуя примеру Эгранта, предложил руку принцессе Мивар. Ласкита же, не дожидаясь ничьего приглашения, всё так же гордо пошла за всеми, промедлив лишь затем, чтобы дать указания своим воинам. А вот юному Авестусу пришлось поспорить с обоими своими опекунами, дабы те не препятствовали его намерению также присутствовать на этой церемонии. И те, скрепя сердце, пошли вместе со своим юным воспитанником.
И никто не заметил того, как Альдан, задержавшийся на своём месте, посмотрел на принцессу Келину, которая впервые за этот вечер улыбнулась, глянув на менестреля. Юный бард играл какую-то детскую песенку про мальчика, что пытался сосчитать лягушек в пруду. Альдану было больно наблюдать за тем, как она весь остаток вечера после их встречи на балконе сидит на месте, подавленно глядя перед собой, но он ничего не мог сделать и это его убивало. Теперь же нежная улыбка тронула и его губы, когда он заметил, что принцесса повеселела. Ему хотелось стоять и так же украдкой наблюдать за ней, но нужно было идти...
Впереди его ждало важное дело. То, к чему он шёл всю свою жизнь. Но Альдан стоял и медлил не в силах оторвать взгляда от улыбки на её лице — это была такая редкость! И лишь когда остальные достигли выхода, он сорвался с места и торопливо последовал за всеми.
Вскоре Эгрант привёл всех к Белому залу, в котором уже находились Первый чародей Илсорий и Зермон. Но если Илсорий дружелюбно приветствовал всех, то старик Зермон как всегда был раздражён и смотрел на пришедших отчуждённо. Хотя почти все в комнате были напряжены и нервничали. Во многом из-за того, что должно было произойти. Но больше всего присутствующих беспокоило то, что в одном месте собрались главы большинства королевств. Только правитель Коргирии не приехал и не прислал представителей. Юный король Стонгут предпочитал забаррикадироваться в своём замке в глухой обороне. И даже визит генералов в его столицу не смог переубедить того покинуть безопасные стены замка.
— Ну что ж, пожалуй, пора начинать, — сказал Эгрант, почему-то посмотрев в потолок, и вздохнул так, словно пребывал в состоянии полного счастья, к которому примешалась толика грусти. Повернувшись к собравшимся, он указал на дверь в противоположной стороне. — Полагаю, вам не терпится встретиться с Драконом. Особенно тем из вас, кто его ни разу не видел. Прошу.
И, подавая пример, он первым отправился к проходу, что находился за дверью. Слегка замешкавшись, остальные пошли следом. Вскоре все они оказались в большой комнате, где одна из стен была полностью прозрачной. В магическом окне над верхушками деревьев был виден рассвет. А недалеко от окна, присев на спинку одного из кресел, сидел Аккес. Риана не удержалась от улыбки, радуясь его присутствию. Она боялась, что он ушёл и ей ещё не скоро удастся его увидеть. Но как оказалась, Аккес самым первым пришёл сюда и терпеливо ожидал остальных.
Впрочем, обрадовались грозному воину только Риана и Эгрант, который приветливо ему кивнул. Остальные же насторожились ещё сильнее. Всё-таки легендарный беспощадный убийца при полном вооружении в закрытой от прочих глаз комнате не располагал к хорошему настроению.
— Ну и что же теперь должно произойти? — спросил Люкенский король, хмуро осматривая большую комнату. — И где...
Не успел он договорить, как светящаяся фигура поднялась из кресла, которое стояло лицом к Аккесу, но спинкой к вошедшим.
Высокий человек с красивыми и утончёнными чертами лица тепло посмотрел на гостей. Его фигура, облачённая в белые одежды, больше похожие на балахон, светилась изнутри, а сам он расслаивался на глазах, словно лёгкая рябь на воде.
Многие замерли на месте, рассматривая того, кого называли королём Драконом, и о ком ходило столько слухов. Теперь же видя его воочию, мало кто продолжал сомневаться в том, что он не просто человек. Гримаса высокомерия сошла и с лица принцессы Мивар, которая, забыв все манеры, уставилась на хозяина комнаты, приоткрыв рот. И даже скептически настроенный старый маг Зермон забыл все слова и не знал, что сказать.
— Люди, желающие видеть и попрощаться со мной? — спросило удивительное существо.
Король Сенкины Анторий, который имел удовольствие не раз видеть своего гостя, вышел вперёд.
— Пришло время вам сдержать обещание, — сказал он. — Я и, думаю, прочие тоже с нетерпением ждём обещанного объяснения.
— Объяснения? — удивлённо глянула в его сторону Ласкита. — Я думала, мы увидим, как могущественный король Драконов положит конец войне. — Она повернулась и смело посмотрела на Первородного. — И ещё я слышала о том, что вы должны куда-то уйти.
— Время, когда мне возможно вернуть вам историю, — сказало красивое существо, сделав шаг к окну.
— Что? — удивился старый волшебник. Некоторые гости переглянулись, пытаясь понять, о чём речь.
— Что за странная манера разговаривать? — пробубнила себе под нос принцесса Мивар.
Из всех присутствующих гостей, пожалуй, только юный принц Авестус был в восторге от происходящего.
— Историю? Что-то о прошлом? Я очень люблю истории! Надеюсь эта та, которую я ещё не слышал, — загорелся мальчик, усевшись в одно из многих кресел, что находились в комнате.
Дракон тепло улыбнулся ему.
— К нашей печали эту историю запамятовали уже очень давно, — он обменялся взглядом с Эгрантом, и тот пошёл куда-то за занавес, что скрывал часть комнаты. Сам же Дракон, повернувшись к окну, начал свой рассказ. — Я принадлежу расе, о которой многие не ведают. Мой народ порой именуют "те, что путешествуют среди звёзд". Наиболее чистое название, хотя, редкостно, кто из нас продолжает сочинять миры. Моё бытие не многим разнилось от остальных, оно было преисполнено счастьем и теплом, но затем мне пригляделась другая жизнь, и я захотел познать её.
Он обернулся и ещё раз оглядел собравшихся, в то время как Эгрант вернулся со шкатулкой в руках. Он подошёл и приоткрыл крышку. Зермон удручённо уставился на несколько талисманов, что лежали в ней. Этот жест явно просил его добавить к ним два последних амулета, который тот держал в складках своей мантии. Скрепя сердце, маг достал их и положил к остальным.
Закрыв крышку, Эгрант отошёл к Дракону и встал неподалёку, продолжая держать шкатулку в руках. Сам же Первородный продолжил свой рассказ:
— Я пропущу те времена, что привели меня в этот мир. Вам они будут туманны и даже скучны. Скажу едино, что попал я сюда в моменте не лучшего состояния.
— Что значит не лучшего состояния? — переспросил юный принц.
— Момент слабости, — уточнил Дракон. — Я источил свои силы, вступив в одиночество. Я искал мир, дабы восполниться, и, угодив сюда, я не намеревался узреть здесь разумных существ. Однако тут оказались люди.
— Вы что, не заметили ни одно из королевств? — недоверчиво переспросил старый маг.
Дракон снисходительно улыбнулся.
— Дитя, когда я прибыл сюда, не было ни королевств, ни городов, ни письменности, ни жизни, какой вы её знаете. Её даровал вам я.
— Что? — послышались возгласы удивления.
— Существа, что я встретил, были разумны, но только начинали свой путь. Они помогли мне, и в благодарности я подарил им знания, подарил им магию, подарил им свет самопознания. Тогда я не ведал, какую ошибку совершаю. Я не нашёл в этом мире магии, которая бы откликалась на мой зов и решил, что у вас её нет совсем. Посему я даровал вам свою и заснул трудным сном.
В зале царила гробовая тишина.
— Я догадывался о чём-то подобном, — глубокомысленно заявил волшебник Илсорий. — Когда я узнал про настоящую магию, я так и подумал, что та, которой пользуемся мы, была принесена извне.
— Всё верно, — кивнул Дракон юноше. — Я хотел отблагодарить людей и лучшей благодатью видел в том, чтобы показать людям чудеса, на которые я могу быть способен. Но я тот, кто я есть. Я не могу жить без магии и поэтому я уснул, взяв обет с ваших предков, что когда я пробужусь, они воротят мне мою силу, дабы я мог вернуться к своему народу. Но, к сожалению, ваши предки забыли об этом, — дракон грустно опустил голову. — Они решили, что моя благость всегда принадлежала им. Забыли, что она дарована на время. И не ответили на мою просьбу.
Большинство присутствующих почувствовали укол совести. Однако принцесса Мивар, уже придя в себя после встречи с королём Драконом и его рассказа, воинственно подняла голову и посмотрела на него в упор.
— Поэтому вы собрали войско и пошли убивать людей?
Но Первородный не обратил внимания на её агрессию.
— Как только часть моей магии воротилась ко мне, я просчитал невероятные множества линий будущего. И я отыскивал способ вернуть свою силу, не повреждая мир потомков тех людей.
— Что-то не похоже, — продолжала принцесса. — Все знают про горы мёртвых — тех, что оставили после себя ваши подчинённые... — она бесстрашно глянула на Аккеса, который безмятежно сидел неподалёку. И, заметив её взгляд, он даже восхитился её смелостью. Не все могли позволить себе так на него смотреть.
— Потери были неотвратимы. Я старался свести их к минимуму. Но ваша цивилизация выживет, непоправимого ущерба не было.
— Выживет? Не было? — возмутилась принцесса, забыв про страхи. — А что насчёт людей, которые потеряли своих родных и близких? Города разорены, дети остались сиротами.
Король Дракон стоял и спокойно слушал обвинительные слова озлобленной женщины. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но он удержался от улыбки, чтобы не злить её ещё больше. Он понимал её горе, и причины такого поведения, понимал её мир. Но она не понимала его. И не могла понять.
— Я могу уничтожить каждого из вас, — сказал он спокойным голосом, но в нём было столько непоколебимой силы, что все присутствующие замерли, чувствуя холодок на коже. Никто и не сомневался в правдивости этих слов. — В тот же самый миг, как я получил обратно минимум своих сил. Я мог пройтись по остаткам вашего мира и забрать то, что вы не желали возвращать. Я мог стереть всё до начала, так что никто бы и не додумался, что секундой ранее здесь цвела жизнь. Это было бы гораздо проще для меня.
Все в безмолвном ужасе уставились на Первородного.
— Это было бы жестоко, — сказал Эгрант, посмотрев на него.
— И ностальгия удерживала меня. Любовь к существам, которые так трепетно и не умеючи дарили свою любовь в ответ, — продолжил Дракон. — Нужен был способ... решение, в котором не допускалась собственная гибель, а также те решения, в которых осталась бы в безопасности жизнь мальчика, что клялся защищать меня.
— Что? — вдруг спросил Аккес, который до этого делал вид, что ничего из происходящего его не касается.
— Я отвергал те варианты, где тебе причинялся вред, — сказал Дракон, нежно поглядев на того.
— Ты говорил, что все варианты вели к гибели...
— Но не уточнял к чьей именно, мой мальчик. Ты единственный из всего рода людского, чью насильственную гибель я тогда ни за что не хотел ведать.
— Ты же знаешь, я... — возмутился Аккес.
— Знаю, — перебил его Первородный. — Но я выполнял своё желание. К тому же я выбрал лучшее будущее, поэтому мы и ожидали сотню лет. Но теперь эти разговоры — пустое. Всё уже свершилось. Со своими малыми преображениями, но результат такой, каким я хотел его знать. Ваш мир продолжит своё бытие, примет изменения, научится жить без магии. Без моей магии. Вы сможете, наконец, раскрыть свою собственную.
— Так магия не пропадёт? — еле скрывая радость, спросил старый маг Зермон.
— Настоящая. Она сильная, но не обозримая. Вы научитесь её применять, если поверите в неё.
— Я подтверждаю, — кивнул Илсорий. — У меня уже есть множество экспериментов и практик по новой магии.
— В этом мире уже есть те, кто использует её. Они будут учить остальных. Кто-то быстро набирается опыта, — Дракон улыбнулся магу Илсорию и повернулся к Аккесу. — Кто-то уже умеет.
— Я не владею магий, — упрямо заявил последний.
— Или просто не хочешь, — усмехнулся Дракон.
— Не хочу, — так же твёрдо заявил Аккес.
— Упрямец, — глянул в его сторону Эгрант. — Ты всё равно её используешь каждый раз, когда что-то ищешь или хочешь. Осознаёшь ты это или нет.
Аккес только бросил на него раздражённый взгляд, всем своим видом показывая, что остался при своём мнении.
— То есть как это? — удивился Зермон, которому тот факт, что этот опасный человек ещё и владеет какой-то магией, отнюдь, не нравился.
— Это магия цели, — тут же пояснил Илсорий, по-своему поняв недоумение коллеги, — и намерений. Человек может получить то, к чему искренне стремится.
— Мой же путь отныне закончен, — продолжал Дракон. — Остальное в ваших руках.
— Так получается, — поражённо сказал маленький принц, который всё это время сидел чуть ли не с раскрытым ртом, — Вы являетесь создателем нашего мира? Вы — Бог?
— Это даже забавно, — улыбнулась Ласкита, по-другому посмотрев на короля Дракона.
— Разве что только очень жестокий, — добавила Мивар.
— Бог? — растерянно повторил Анаквий Третий. Такого поворота он никак не ожидал.
— Это не до конца верное заключение, — сказал Дракон. — Я дал толчок жизни здешнему миру, но я не являюсь покровителем. За вами присматривают те, кого вы зовёте Богами, ко мне такое определение не верно. Я выше этого. И я устал. Я сделал всё что мог. Теперь выбор за вами. Но я готов подождать до последнего решения.
— Какого решения?
Но Дракон не стал ничего говорить, лишь повернувшись к солнцу, которое почти взошло, освещая всю комнату своим сиянием.
— Пора, для единения... самый подходящий момент...
— Что происходит? — спросил Анторий, выражая всеобщую мысль.
Дракон, вглядываясь в рассветное солнце, казалось, не слышал его вопроса, но Эгрант, поставив шкатулку на небольшой столик, что находился неподалёку, повернулся к королю и ответил:
— Вы должны были уже догадаться, что талисманы, которые мы собирали, это та магия, которую вы знали раньше. Она же и жизненный источник силы, без которого я не смогу жить.
— Подожди-ка? Ты? — не понял Анторий.
— Пора, — повернулся к Эгранту Дракон. — Чтобы соединить их, мне нужны все силы.
— Долго объяснять, — сказал самый загадочный из генералов и, посмотрев на всех присутствующих, остановил свой взгляд на Риане. Улыбка, наполненная лёгкой грустью, отразилась на его лице, после чего он отвернулся и подошёл к Дракону. — Сейчас вы всё сами увидите.
Первородный протянул ему свою ладонь, и молодой человек дотронулся до неё. В тот самый миг, когда они соприкоснулись, Эгрант упоённо закрыл глаза, в то время как его тело завибрировало и засветилось точно так же, как всё это время светился Дракон. Черты лица Эгранта преобразились и приобрели совершенно другое выражение, более одухотворённое и даже блаженное. Медленно приоткрыв глаза, он опять улыбнулся, на этот раз счастливо и, сделав шаг вперёд, в буквальном смысле вошёл в тело Дракона, сливаясь с тем воедино. В тот же миг сам Дракон резко вдохнул и прикрыл глаза. Пошатнувшись, он сделал шаг назад и присел на стоявшее там кресло. Немного охрипшим голосом он произнёс:
— Слишком много эмоций...
— Показушник, — тихо буркнул Аккес, скривившись.
— Это что такое? Это получается? Как такое возможно? Что только что произошло? Куда он делся? — послышались вопросы от тех, кто уже успел прийти в себя от увиденного.
— Разве не ясно? — вдруг вышел вперёд Альдан, который всё это время тихо стоял в стороне. — Эгранта на самом деле никогда не существовало, и в то же время он настоящий. Он одна из его личностей.
— Это была вынужденная мера, — сказал Дракон, повернувшись к гостям. Его лицо после воссоединения заметно изменилось, оно стало выражать больше эмоций и даже иметь некое сходство именно с лицом Эгранта. А речь его стала не такой замысловатой, как раньше. — Я должен был как-то взаимодействовать с миром. А людям проще прислушиваться к тому, кто похож на них. Отделяя часть своего сознания, я старался сделать его более человечным. Но, похоже, немного перестарался...
Дракон подошёл к шкатулке и открыл её. Небрежно взмахнув рукой, он поднял все части талисманов в воздух. Они закружились перед ним. То, что считалось ранее золотой каплей, в итоге оказалось лепестком цветка. Собираясь острой частью к центру, они вскоре соединились в круг. Маги, что присутствовали здесь, почувствовали, словно их бросило в жар и в холод от пульсирующей магической мощи.
Собранный талисман, повис в воздухе.
Дракон не спешил брать золотой круг в руки и смотрел на него грустными или скорее равнодушными глазами. После чего он перевёл взгляд на Альдана, который стоял в двух шагах и так же хмуро смотрел на источник пульсирующей силы.
— Ты принял своё решение? — холодно спросил Дракон, и тот дёрнулся, словно его вырвали из раздумий.
— Все нити решений сходятся... — сказал Первородный и, подняв голову, посмотрел на дверь, — сейчас.
И та тут же с грохотом открылась, и в комнату вбежал один из стражников.
— Там... там... — заговорил он, пытаясь отдышаться. — Талемы напали. Они ворвались во дворец, в бальный зал. Перебили охрану и начали убивать гостей, требуя выдать им всех тех, кто королевских кровей.
— Келина! — вскрикнул Анаквий и сорвался с места, чуть не сбив охранника с ног.
Риана, похолодев, бросилась за ним. Так же как и Аккес, который сорвался следом за ней. Опекуны принца тут же окружили своего воспитанника, готовясь защищать того даже ценой своей жизни.
Илсорий тут же повернулся к ним:
— Я знаю безопасное место, где все могут укрыться. Все следуйте за мной.
— Я не буду прятаться! — возмутилась королева Ласкита, выхватив меч.
— Не надо глупостей, или вы хотите умереть? — послышался совсем не почтительный тон Первого волшебника.
Так или иначе, все быстро покинули комнату.
Альдан, нахмурившись, наблюдал за всем этим, не в силах понять, почему его люди напали раньше сигнала. Первым порывом было броситься в главный зал, но, сделав шаг, он остановился и обернулся к Дракону, спокойно стоящему на месте и смотрящему на него.
— Ты знал, — тихо сказал он, чувствуя дрожь в теле.
— Тебя это удивляет? — всё так же спокойно ответил Дракон.
Альдан вновь посмотрел на талисман, который висел между ними в воздухе. Неиссякаемый источник магической мощи. То, чего он хотел заполучить, то, с чем он мог получить всё мыслимое и немыслимое. Сделав шаг ближе, Альдан ожидал, что Дракон в любой момент схватит его... но тот продолжал неподвижно стоять на месте.
— Ты меня не остановишь? — подозрительно спросил тот, не отрывая глаз от светящегося круга.
— Я хочу, чтобы ты сам принял решение... и последствия.
— Но разве ты уже не знаешь, какое решение я приму? — Альдан оторвал взгляд и посмотрел на Первородного. — Почему же ты не остановил меня, когда узнал?
Дракон улыбнулся.
— Я знал об этом ещё до того, как ты родился. До того, как попал ко мне. До того, как сам пришёл к этой мысли.
Альдан непонимающе смотрел на него, и в то же время будто некий камень свалился с его души. Ему было как никогда тяжко от осознания того, что он собирается сделать. Теперь же стало легче. Скрывать уже не нужно.
— Всё вело к этому моменту, — продолжал Дракон. — Ты должен был его получить. И я сделал так, чтобы ты его получил. Но вот что ты выберешь?
— А разве тут есть что выбирать? Тут либо всё, либо ничего. Либо я смогу спасти свой народ, возглавить его и завоевать признание всех этих высокомерных "господ". Либо ничто. И до заката я буду мёртв, судя по тому, что эти идиоты не захотели меня слушаться.
Он вздохнул и опять глянул на Дракона, ожидая подтверждения своих слов, но тот по-прежнему бесстрастно смотрел в ответ. Это рассердило его. Неужели ему Аккес дорог настолько, что он решает погубить полмира ради его спасения, продлевает ему жизнь и дарует всё, чего тот хочет. А ему не может дать даже простого ответа.
Рассердившись, Альдан протянул руку и схватил амулет. Сила его тут же начала вибрировать в его руках, захлёстывая его своим могуществом до основания.
— Я позволяю тебе сделать самостоятельный выбор, — тихо сказал Дракон, сделав шаг назад.
— И тебе всё равно, что я, возможно, убью множество людей? — саркастически спросил Альдан, по-прежнему сердясь на Дракона.
— Я люблю этих людей. Что бы ты ни сделал, их ты не уничтожишь.
Подозрительно глянув на Первородного, Альдан убрал талисман в небольшой чехол, который висел у него на шее.
— Не беспокойся, — тихо сказал он, заправляя чехол обратно под рубаху. — Даже храня магию у себя, тебе я погибнуть не дам.
Дракон улыбнулся, но ничего говорить не стал. Альдан нахмурился, догадываясь, что тот уж точно знает своё будущее и не допустит ничего, что угрожало бы его жизни.
Что ж, а вот он собирается строить свою жизнь сам, не полагаясь на пророчества и предсказания. И быстрым, твёрдым шагом Альдан вышел из комнаты, оставляя Дракона в одиночестве.
Анаквий бежал так, как, наверное, не бегал даже во времена своей молодости. Все эти боги, драконы и их магия его сейчас совершено не интересовали. В его голове было только порицание самого себя за то, что он оставил свою дочь без должной охраны.
Подбегая к бальному залу, где проходил праздник, он лишь на миг притормозил. Повсюду лежали тела. Где-то до сих пор слышались звуки сражений. Не задумываясь ни на секунду, он выхватил свой меч и ворвался в зал, где стояла толпа гостей, согнанных, словно скот, к одной из стен. Большая часть уже успели покинуть залу, но и тех, кто осталось, было слишком много. В зале также было полно вооружённых до зубов талемов.
Анаквий бессильно опустил меч, понимая, что он один не выстоит против всех этих людей. К счастью, он довольно быстро заметил Келину, которая стояла среди гостей и беспокойно смотрела в его сторону.
От сердца отлегло.
— Это ещё кто такой? — послышалось с постаментов, на которых стояли королевские кресла. На них восседали какие-то дикари.
К счастью, в этот момент в зал ворвалась стража, и завязался бой. А ещё через какое-то время где-то среди коридоров послышался боевой клич королевы Ласкиты и к бою присоединились Алекионские разбойники. Сражение началось сразу в нескольких местах.
Не медля ни секунды, Анаквий постарался пробиться к дочери, что было несложно, так как талемы основные силы бросили на то, чтобы дать отпор страже, а не какому-то старику.
— Отец, — взволнованная Келина бросилась к нему, обнимая за шею. — У меня не было оружия. Я ничего не могла сделать.
— Это хорошо, что у тебя не было оружия. Тебя могли убить, — сказал Анаквий, прижимая дочь к себе и в очередной раз ругая себя за то, что лишился бдительности. Варвары всё-таки напали, несмотря на обещание заключения мира.
Оглянувшись, он заметил мальчишку барда, что прижимал лютню к груди, но не выглядел напуганным. Наоборот, его взгляд был сосредоточенным и решительным. Именно это послужило основной причиной его решения.
— Ты! — обратился он к Анаку, который, встрепенувшись, посмотрел на короля. — Бегать умеешь?
Анак удивлённо моргнул и кивнул. Король посмотрел на него так, будто дело было жизненной важности и очень серьёзным. С другой стороны, какое ещё дело могло быть в таких условиях? Подумав, что кивка недостаточно, юноша сказал:
— Я быстро бегаю.
— Хорошо, — Анаквий повернулся и посмотрел на схватку, что развязалась в зале. — Сейчас есть возможность ускользнуть. Любым способом беги к Первому рыцарю Лекамиру и передай это. — Сняв с руки перстень, он протянул его мальчишке. — Расскажи ему, что тут происходит и передай, что настало время действий.
Чувствуя, что ему оказали немыслимое доверие и поставили ещё более немыслимую задачу, Анак взволнованно кивнул. Неуверенно глянув на свою лютню, он осторожно передал её в руки принцессы, которая выглядела не менее беспокойно.
С сожалением глянув на инструмент в последний раз, словно прощаясь навсегда, Анак шустро нырнул в толпу гостей. Вёрткий юноша довольно юрко лавировал среди людей, и на удивление легко миновал толпу сражающихся. Видя, как тот скрылся в коридоре замка, Анаквий вздохнул, чувствуя, как внутри просыпается надежда.
Крепче прижав к себе дочь, он начал молиться.
|