Глава 16. Часть 1.
Риана проснулась, когда солнце ещё не встало. Она теперь спала почти каждую ночь в среднем по часу. Хотя в последнее время сон не приносил ей такого же удовольствия, как раньше. Она чувствовала внутреннее беспокойство и напряжённость и сама не могла понять, почему.
Постоянно какие-то мысли... странные...
Решительно выкинув всё из головы, она потянулась и тихонько, чтобы никого не побеспокоить, пошла к Лекамиру, бдительно сторожащему их маленький лагерь.
— Тебе следует больше отдыхать, — сказала она, протягивая ему флягу с водой.
Лекамир взял флягу и отпил несколько глотков.
— Знаешь, и так нелегко доверять нашу жизнь посторонним... И кажется мне почему-то, что когда на карауле стоит этот варвар, мы в гораздо большей опасности, чем если бы никто не караулил.
— Но ты должен признать, что он неплохо справляется с нашей охраной. К тому же, Эгрант говорил, что ставит какие-то магические штучки, которые, в случае опасности, дадут сигнал.
— И это тоже не внушает мне доверия, — угрюмо сказал рыцарь и посмотрел на девушку. — Мне до сих пор не понятно, почему ты им так доверяешь. Они, в первую очередь, люди, которые возглавили нашествие на наши королевства. Развязали войну, а теперь ещё собирают странные артефакты. Всё это очень подозрительно.
— Я доверяю Первородному, — сказала Риана, улыбнувшись. — Он высшее создание, и моя святая обязанность — помочь ему. К тому же, я верю, что он хочет спасти этот мир и вернуться домой.
— Если бы его не было, и спасать никого не нужно бы было, — сказал рыцарь, хмурясь.
— Тоже верно. — Риана грустно опустила глаза. — Но что есть, то есть. Просто знай, что, пока у нас общая цель, они нам не враги.
— Пока общая цель? А потом что, будем дальше резать друг другу глотки?
— Надеюсь, нет. — Девушка улыбнулась и посмотрела на светлеющее небо. Жрице не хотелось говорить о грустном в это прекрасное утро, поэтому она решила сменить тему: — Я вот подумала... ты никогда мне толком не рассказывал о своих подвигах и путешествиях.
Лекамир вздохнул.
— Для этого есть барды. Я же не умею красиво рассказывать. Для сравнения, вот тебе история: Однажды наткнулся на разбойников, которые как раз возвращались с набега и решили заодно обчистить и меня, приняв за простого путника. Естественно, я дал отпор, да и немного их было. Пять лбов. А потом оказалось, что похитили они какую-то девицу. Та зарёванная просила вернуть её домой. Не мог же я её оставить, пришлось отвести. А там и оказалось, что она благородного рода. Ну, дали награду. Вот и вся история. А потом барды начали петь, будто я, услышав о похищении, отправился сражаться с двумя десятками разбойников, воспылал чувствами к пленнице, чуть не погиб, вызволяя её. И что не смог просить руки её, потому что не был благородного происхождения. И что оба мы расстались с разбитыми сердцами.
Риана рассмеялась.
— Очередная история о неземной любви?
— Да какая там любовь. Девчонка та была лет тринадцати, вся в соплях, слезах и грязи. Постоянно ревела и требовала отвести домой. Да я рад был наконец избавиться от неё.
Риана рассмеялась ещё сильнее.
Лекамир тоже улыбнулся, видя, как заразительно она смеётся.
— Да, теперь это кажется смешным. Хотя я всё равно иногда скучаю по тем временам. Ну, как видишь, неважный из меня рассказчик. Лучше ты что-нибудь расскажи.
Отсмеявшись, Риана сказала:
— А вот у меня, к сожалению, никаких интересных историй и нет. Я же тут меньше полугода. Да и ты почти всегда рядом, так что в курсе всего, что происходило.
— Ну, тогда расскажи о небесном мире. — Рыцарь посмотрел на небо, которое становилось всё светлее. — Как там? Похоже на человеческий мир? Ты никогда не рассказывала о нём.
Риана так же подняла глаза к небосводу.
— Там всё не так... — Она вдруг стала серьёзной. — Это как... обволакивающее тепло и лёгкость. Там нет зависти и страха. Только любовь и свобода. Там можно делать всё, что хочешь, узнавать всё, что интересно. Нет ни запретов, ни секретов. Есть то, что нельзя постичь, но только потому, что ты неподготовлен, а не потому что запрещено. Там все доброжелательны и готовы помочь, если что-то не получается.
— Звучит здорово, — задумчиво сказал рыцарь, но потом повернулся к внезапно поникшей Риане. — Зачем же тогда ты ушла оттуда?
Жрица вдруг посмотрела на него, и на её лице опять появилась улыбка.
— А почему ты отправился в своё путешествие? Почему не остался на своей ферме, в безопасном месте?
— Ну, ты сравнила, — усмехнулся он. — У меня дома ничего подобного не было. Только братья, которым я был обузой.
— Тем не менее, это то же самое. Слушать истории о приключениях совсем не то же самое, что участвовать в них. — Она опять посмотрела в небо. — Каждая из жриц однажды понимает, что знания — это не опыт. И в один прекрасный день решается покинуть чертоги Богини, с целью пережить своё собственное приключение.
— И неужели никто не захотел вернуться обратно?
— Было и такое, — грустно опустила она голову. — Некоторые переоценивали свои силы и не справлялись. За этим печально было наблюдать. — После небольшой паузы она опять повеселела. — Но им всем давался второй и третий шанс... Столько, сколько нужно было. Богиня всех нас любит.
И тут из-за деревьев показалось солнышко, и один из лучиков попал прямо на жрицу, защекотав ей нос. Риана рассмеялась, после чего она повернулась к Лекамиру и бодро произнесла:
— Пожалуй, можно сказать, что уже утро, и пора будить остальных.
— Как скажешь.
Лекамир улыбнулся в ответ, наблюдая за тем, как Риана, развернувшись, направилась обратно к лагерю. Мысль о том, что она покинула это идеальное место только для того, чтобы жить в их мире, немного одушевляла. Значит, здесь есть что-то такое, чего не хватает там, где, казалось, есть всё.
Ещё раз оглядевшись вокруг, он пошёл за ней.
Этим же днём, ближе к вечеру, они, наконец, приблизились к поселению Еттомун. Месту, где выросла Зика. Лекамир начал узнавать местность, которая несильно изменилась за семь лет. А позже он встретил одного из поселенцев, который, завидев его, сначала испугался, но потом, видимо, узнав, улыбнулся и залепетал что-то на своём языке.
— Шолу-шолу, — повторял Лекамир, силясь вспомнить, как принято приветствовать в здешних местах.
Островитянин замахал руками, приглашая следовать за ним, и побежал вглубь леса. Остальные последовали за ним в ту сторону.
— Я надеюсь, они знают, где может находиться амулет, — сказал Эгрант.
— По крайней мере, здесь мы можем хоть что-то узнать, — ответил Лекамир, стараясь не потерять из виду их проводника. — В любом случае, они могут указать, куда нам идти. Попрошу Зику расспросить их. Я хоть и могу в целом понять их речь, для неё она родная и ей будет проще с ними общаться.
Зика же, услышав это, только сильнее помрачнела, но ничего не сказала. Она просто в очередной раз мысленно себе напоминала, что сейчас с ней рядом Лекамир и никто не посмеет её обидеть. И Риана здесь, и остальные... они ведь не позволят, чтобы с ней что-то случилось?.. Она на это надеялась.
Когда они прибыли в деревню, все вокруг побросали дела и уставились на путников. Не все узнали Лекамира, поэтому многие с испугом глядели на странных гостей. Те же, кто признал, приветливо махали руками.
Риана удивлено рассматривала странный народ. Как и те, кто напал на них несколько дней назад, они тоже были одеты в кожи и шкуры. Волосы носили длинными и мужчины, и женщины. Дома островитян были похожи на что-то среднее между землянкой и избой. Невысокие сооружения были покрыты ветками и листвой. Были и несколько высоких, в человеческий рост, сооружений. Это были самые большие постройки, находящиеся в центре всего посёлка. Сам же посёлок был огорожен частокольным забором. Видимо, защита от хищников и, возможно, набегов соседей.
К ним быстро подошёл один из местных с седыми волосами, но всё ещё ясными вкрадчивыми глазами.
— Шоолу, — проговорил он, кланяясь. После чего начал что-то лепетать.
Лекамир кивал, попеременно улыбаясь и хмурясь, а потом обернулся к остальным.
— В общем, они рады нас видеть и приглашают к центру... зачем-то.
— К костру, — поправила Зика. — Это приглашение разделить еду.
Как только она заговорила, глаза старца тут же метнулись к ней, и лицо из выражающего любезность сразу стало суровым и даже немного растерянным. Но потом он натянуто улыбнулся Лекамиру, стараясь ещё более любезно проводить его куда-то.
Лекамир же пытался ему что-то втолковать, с трудом подбирая слова.
— О чём они говорят? — спросил Эгрант.
— Старик хочет пригласить его к себе, — равнодушным тоном ответил Аккес. — А этот пытается ему объяснить, что мы его друзья, — он хмыкнул, — и что мы все должны быть вместе.
— Старейшина Оммус хочет оказать честь Лекамиру, так как он герой, но не хочет приглашать нас. Тем более меня и Риану.
— Почему? — спросила жрица.
— Потому что мы женщины. — Зика пожала плечами, внимательно наблюдая за разговором Лекамира и старейшины. — Только мужчинам положено оказывать честь. Старейшина считает, что мы с Рианой его ассаны, а остальные слуги.
Аккес опять хмыкнул.
— Про слуг я не понял. — Он поправил за плечом сумку. — Вы тут оставайтесь, а я осмотрюсь.
— Ты куда? — спросил Эгрант, наблюдая за тем, как тот достаёт свою маску и цепляет её за спину.
— У меня нет желания отсиживаться здесь, меняясь любезностями. Похожу вокруг, понаблюдаю.
— Будь повежливей и не нарвись на неприятности. Нам нужна их помощь, — нахмурившись, сказал Эгрант.
— Убивать тоже нельзя? — усмехнулся он, глянув на друга, но Эгрант даже не улыбнулся, сурово отвечая на дерзкий взгляд. — Хорошо-хорошо, буду паинькой.
И тут он вдруг заметил, что Риана внимательно за ним наблюдала. Улыбка тут же пропала с его лица. Он на миг забыл, что они тут не одни. И почему-то разозлился из-за того, что она увидела, как он подшучивает над Эгрантом. Словно она застукала его за чем-то неприличным.
Отвернувшись, он пошёл прочь, прежде чем кто-нибудь скажет ещё что-то.
В это время Лекамир всё пытался донести до старейшины, что те, кто пришёл с ним, не простые спутники, особенно то, кем является сама Риана. И, наверно, его тычки в небо возымели эффект, потому что жрицу вдруг облепили со всех сторон, лепетав что-то на своём языке. Она, весело засмеялась.
— Что они делают?
— Похоже, ты им нравишься, — ответил Эгрант, выразительно кивая на молодых девчонок, которые с нескрываемым восхищением дотрагивались до её волос. У островитян у всех поголовно были чёрные волосы, и они уже видели светлые у приехавших с равнины рабочих, а также у Лекамира, но вот красные волосы для них были в новинку, поэтому нетрудно было понять их любопытство.
В конце концов, Риану, недолго думая, куда-то увели. Лекамир же, проводив её взглядом, повернулся к остальным и махнул рукой, говоря следовать за ним. Эгрант пошёл, не мешкая ни минуты, с любопытством оглядываясь по сторонам. Зика же явно шла через силу, готовясь к неизбежному.
И точно: как только они подошли к хижине, её остановили, преградив путь. Лекамир, заметив это, нахмурился.
— Что такое?
Зика грустно опустила глаза.
— Это мужской дом, мне туда нельзя.
Рыцарь тут же начал опять что-то говорить старейшине, но тот упрямо мотал головой.
— Кето-кето, — повторял он. Тогда Лекамир подошёл к Зике.
— Нам надо поговорить с этими упрямцами, — сказал он, сдвинув брови. — Ты знаешь, куда увели Риану?
Зика кивнула.
— Тогда иди к ней и оставайся рядом. Как только мы закончим, то найдём вас.
— Хорошо, — опять кивнула Зика, с грустью смотря на то, как он и Эгрант заходят внутрь. Бросив на неё раздражённый взгляд, следом зашёл и старейшина.
Зике не хотелось никому мозолить тут глаза, поэтому она развернулась и пошла в сторону женского дома, но путь ей преградила Миина, жена старейшины, тучная и высокомерная особа. Она была главной женщиной поселения, и все были обязаны выказывать ей уважение. Если старейшина руководил делами поселения, воинами и охотниками, то Миина отвечала за женщин, распоряжаясь их жизнями. Если воин хотел взять себе жену, то без её участия ничего не решалось. Она могла испортить жизнь любому, кто ей не угоден, и так же могла осчастливить тех, кто ей нравился. Поэтому перед ней лебезили все.
— Зиика, вроде... Почему ты вернулась, оборванка? [1] — спросила она, осматривая девушку оценивающим взглядом.
— Я следую за господином, как мне и было велено, — тихо сказала Зика, чтобы не дай богиня её тон не приняли за грубость. За те годы, что она была с Лекамиром, он приучил её говорить громко и отчётливо, дабы не прислушиваться к тихому голосочку. Но стоило ей оказаться здесь, как тут же всё вернулось на свои места. И голос её стал таким же тихим, каким должен быть у всех ниже стоящих жителей поселения.
Миина фыркнула.
— Скажи, он тобой доволен? Или пришёл вернуть такую бесполезную ассану, как ты?
Зика покраснела и опустила голову. Доволен ли ею Лекамир? Она ведь делала всё, стараясь угодить ему.
— Он не проявлял своё недовольство...
Миина недоверчиво поджала губы.
— Ты понимаешь, насколько мы обязаны Светлому Воину? Он был послан нам самим Небесным в тяжёлые для племени времена! И сейчас наш старейшина опять будет просить его за нас. И если окажется, что он остался хоть в чём-то недоволен тобой...
— Просить? О чём? — на миг Зика забыла обо всём и удивлённо посмотрела на жену старейшины, но, увидев её осуждающий взгляд, опять смиренно опустила голову. — Что случилось в поселении?
— Это не твоего ума дело! — Вскрикнула Миина, отчего прохожие начали оборачиваться к ним. — Ты забыла своё место, ассана? Твоё дело — заботиться о мужчине, выполнять все его поручения и согревать его постель. Или, живя далеко от родных мест, ты игнорировала все свои обязанности?
Зика вся сжалась, чувствуя себя снова двенадцатилетней девочкой.
— Я делала всё... что он мне велел.
Миина нахмурилась.
— Мне не нравится твой ответ, ассана. Ответь прямо: ты выполняла все свои обязанности?
Зика в глубине души знала, что даже если скажет неправду, Миина никогда не узнает об этом. Лекамира никто спрашивать не будет, а если и спросят, то в общих выражениях... Но всё внутри неё, как в детстве, замерло, словно она испуганный зверёк перед лесной кошкой. Страх и инстинкты запрещали ей даже думать о том, чтобы сказать неправду.
— Лекамир... Светлый Воин не позволял ложиться... с ним.
— Ты ему не понравилась? Хотя говорила же я Оммусу, что ты слишком тощая. Иди! — Она махнула рукой. — Мы попробуем всё исправить. У нас есть молодняк, который может больше прийтись ему по вкусу. Авось не осерчает на прошлый неудачный подарок.
— Но... госпожа Миина... —начала Зика, чувствуя, как паника охватывает её.
— Я сказала, иди! — рявкнула на неё женщина. — Бесполезное создание. Не попадайся мне на глаза, а то отдам в дом мужчин, на потеху.
Закрыв рот, Зика прикусила губу. Слёзы рвались наружу, но она вся сжалась, стараясь не дать им волю. Она понимала, что Лекамир ни за что её тут не оставит, но первобытный страх, воспитанный в ней с рождения, всё равно рвал душу. Развернувшись, она побежала прочь, но не туда, где находились все женщины и Риана, а прочь от остальных, за ограду к реке.
Лишь оставшись одна, она дала волю слезам, присев возле валуна и обняв колени руками. Солнце уже садилось и начинало темнеть, что радовало Зику. Меньше шансов, что её кто-то заметит.
Когда-то давно, семь лет назад, когда в поселение пришёл Лекамир, он всем казался огромным и страшным. Тем более, когда победил ужасного Ашшарта. Старейшины решили в знак благодарности, но, скорее, как откуп, подарить ему ассану. Они боялись, что он захватит и уведёт всех их женщин, поэтому лишиться одной было наименьшим злом. Но им было жалко отдавать даже одну из крепких молодых девиц. Сами же девушки, замерев со страхом, ждали, кого же из них выберут. В конце концов, было решено отдать ему её. Зика была бесполезной худощавой девочкой, которую никому не было жалко. И её отдали рыцарю, словно выплатили ему дань.
Сама Зика только потом поняла, насколько ей на самом деле повезло. Лекамир оказался добрым и заботливым. Она же, когда поняла, что он ничего дурного ей не сделает, начала ещё больше стараться ему угодить. Выполняла любые его просьбы, по ночам даже старалась лечь рядом, но он каждый раз укутывал её плащом и отворачивался. И лишь через некоторое время Зика поняла, что он думал, будто она прижимается к нему, с целью согреться. А в то время она тихо глотала слёзы, думая, что она ему не нравится, и боялась, что он захочет вернуть её обратно. А когда Лекамир оставил её в той деревне...
В тот день Зику охватил такой страх, что она забыла о своём повиновении и бросилась за ним следом. Ей было всё равно, если он её накажет, даже если высечет. Ей не хотелось оставаться с незнакомыми людьми, язык которых едва понимала. Лекамир был единственным, кого она знала и кто проявлял к ней доброту. Так что она была не против, чтобы он её один раз наказал за непослушание, если она сможет остаться рядом с ним.
Спустя время, она научилась языку и начала многое понимать. Лекамир считал её совсем маленькой, что не удивительно. От недоедания она действительно выглядела лет на восемь при своих двенадцати. И она понимала, что он не видел в ней женщину, и потому дала себе слово поскорее вырасти и стать красивой, в надежде ему понравиться. Но даже когда она действительно подросла, он по-прежнему относился к ней, как к сестре.
А последнее время и вовсе пытался выдать её замуж. Поначалу она испугалась, что он хочет от неё избавиться. Зика категорически отказывалась... но теперь думала, что она действительно могла ему надоесть. Наверно, стоило согласиться выйти за кого-нибудь замуж. Возможно, так она бы осталась рядом с ним. В одном замке. И она по-прежнему продолжила бы заботиться о нём...
Надо было соглашаться.
Новый поток слёз брызнул из глаз.
— Эй. Хочешь, чтобы река вышла из берегов и утопила её? — послышался голос рядом, и Зика удивлённо вскинула голову, посмотрев на говорящего.
Аккес сидел на одном из валунов и как-то неуверенно смотрел на неё. Он несколько минут собирался с мыслями, перед тем как заговорить, и, наконец, решился это сделать. Внутри непривычно всё замерло, и он начал сомневаться, зачем вообще выдал своё присутствие. Может, стоило дать ей выплакаться?
Зика от удивления даже забыла, что плачет, и во все глаза уставилась на него. А потом со всей серьёзностью ответила:
— У меня слёз не хватит.
Аккес сжал губы, подавив смешок, и с интересом отметил, что Зика тоже улыбнулась, рукой вытирая мокрые глаза. Кивнув в сторону поселения, он сказал:
— Я случайно услышал там ваш разговор, но не понял, что этой старухе надо и что за дела с ассаной? Что это вообще такое?
Продолжая вытирать слёзы, Зика тоже посмотрела назад, где был отлично виден частокол, охраняющий жителей.
— Это я. Ассана. То есть лишённая воли. Риана говорит, это называется "рабыня". Меня подарили Лекамиру в прошлый его визит.
Аккес внимательно посмотрел на девушку.
— Ну а старухе от тебя чего нужно было?
— Ей подчиняются все женщины посёлка. — Зика опять сникла, опустив подбородок на поджатые колени. — Даже свободные, не говоря уже о таких, как я. И она сказала, что подарит Лекамиру другую, а я... — она шмыгнула носом, — я останусь здесь...
Аккес откинулся назад, облокотившись на камень, на котором сидел, и продолжив внимательно смотреть на девушку. Он очень боялся сказать что-нибудь не то и отпугнуть её. Но и промолчать не мог.
Она была совсем не похожа и в то же время похожа на его сестру. Другие привычки, но такой же характер. Только вот старше и не смеётся. В детстве... В другом детстве она постоянно смеялась, бегала за ним, не переставая хохотать, даже когда падала на землю. В прошлом ему не составляло труда рассмешить её, а сейчас... хотя бы слёзы высушить.
— Ты ведь уже давно ушла отсюда, — сказал, наконец, он. — Неужели она по-прежнему может распоряжаться тобой?
— Я же ассана. Я должна подчиняться жене старейшины.
— С какой стати?
Зика подняла голову и посмотрела на него. Аккес всё не отнимал от неё пристального взгляда, только на этот раз на его лице была лёгкая обнадёживающая улыбка.
— Потому что... Просто это... — Она задумалась на несколько мгновений. — Так принято. Все так делают. Она же жена старейшины....
— И что? Какая разница? — Аккес нагнулся вперёд, положив локти на колени. — Ты здесь на пару дней и, возможно, никогда больше сюда не вернёшься. Так какая разница, что она там бормочет.
— Но ведь я ассана. Я не могу не подчиниться, — возразила Зика. — Если она...
— Кто тебе сказал, что ты ассана?
Зика открыла и закрыла рот, удивлённо глядя на него. Потом опять открыла и так же закрыла, никак не в силах подобрать слова.
— Но... это ведь так, — наконец выговорила она.
— Почему? Я так не думаю. Железяка так не думает. Никто другой тоже, я уверен, так не думает. И зачем тебе так думать?
Девушка в очередной раз не могла найти, что сказать, и тогда Аккес встал и спрыгнул с валуна, на котором сидел, но, не решаясь подойти ближе к ней, сделал пару шагов к воде.
— Зачем тебе слушаться тех, кто для тебя уже посторонний? Ты их никогда больше не увидишь, так какая разница, что они будут тут о тебе говорить? — Он оглянулся и посмотрел на неё. — Подумай, хочешь ли ты сама быть ассаной.
— Но я... — начала она, смущённо пустив голову. — Я всегда была ей. Я не знаю, как не быть ассаной.
— Ты же сказала, что ассана — та, кто лишена воли. Так верни себе волю и подумай, что ты сама хочешь сделать. Думаю, железная башка не будет тебя удерживать, если ты захочешь свободы.
— Не называй его так, — тихо проговорила она, пряча лицо в колени. Зика испугалась, что её просьба рассердит его, но Аккес молчал, пока она не подняла, в конце концов, голову и не посмотрела на него. Он стоял у воды и ухмылялся, глядя на неё.
— Ну вот, твоё первое желание.
— Но я не хочу уходить, — вдруг испугалась Зика. — Я не хочу, чтобы Лекамир отпускал меня. Я сама хочу и дальше заботиться о нём, и быть рядом, и помогать, и... Хочу, чтобы он улыбался мне и трепал по голове, когда у него хорошее настроение. Чтобы хмурился и спрашивал совета, когда что-то не так. — Она вдруг мечтательно улыбнулась. — Чтобы он и дальше запрещал мне убираться в замке и смеялся, когда я показываю ему язык.
Она опять спрятала лицо, пытаясь скрыть пылающие щёки.
— Он тебе нравится, да? Этот твой рыцарь, — вдруг спросил Аккес, внимательно за ней наблюдая.
— Конечно. Кому он может не нравиться? Он всегда хорошо ко мне относился. Всегда защищал и помогал. Он очень хороший и добрый. Я даже не против, если он возьмёт себе жену... ну то есть... нет, я не буду против, только бы он не прогонял меня. Я всегда хочу быть рядом с ним. Я буду не против...
Она опять вся сжалась, обняв крепче колени и направив невидящий взгляд куда-то вдаль.
— А сама? — вдруг спросил Аккес.
— Что? — удивилась девушка.
— Сама бы хотела стать его женой?
— Я? Нет... я.... я не могу... Я ведь... — Зика вдруг замолчала и вздохнула. — Я для него названая сестра. Он не относится так ко мне. Он даже не думает обо мне... так. Но я не против, честно.
Она начала опять что-то лепетать, но вдруг увидела, как Аккес буквально в шаге от неё присел на корточки и сосредоточенно посмотрел ей прямо в глаза.
— Ну?.. Хочешь? — требовательно спросил он.
Зика от неожиданности сначала испуганно замерла, но лицо его не выражало ни агрессии, ни враждебности. Его можно было бы описать даже как доброжелательное, что немало её удивило. Ведь она слышала много плохого о нём. Кровожадный монстр, безжалостный убийца, варвар, пожирающий своих врагов, и много другое. Но сколько она его знала, ничего подобного не замечала. Может, все пересуды лгут?
— Я... — Она опять почувствовала, как краснеет, и тихо, еле слышно, проговорила: — Наверно.
И тут, к ещё большему своему удивлению, заметила, как он слегка улыбнулся.
— Не самый лучший выбор, но для начала неплохо, — сказал он. — Но советую ещё подумать об этом. В том числе и об остальных вещах, которых ты действительно хочешь.
Смущённо прикусив губу, она невольно тоже улыбнулась.
Аккес, глядя на её заплаканное лицо и робкую улыбку, почувствовал, как внутри словно облако поселились. Его окутала такая лёгкость и радость, что он с трудом сдерживался, дабы не рассмеяться. Пусть в этой жизни он для неё лишь странный незнакомец, о котором она слышала далеко не лучшее, но Аккес был рад видеть её улыбающейся. И он очень хотел, чтобы Зика была счастливой и получала только то, что хочет.
— И больше не слушай тех, чьё мнение не имеет для тебя никакого значения, — сказал он, вставая и отходя обратно к своему камню.
— Не буду, — смущённо ответила Зика. Внутри неё всё затрепетало от одной мыли о том, что она не обязана слушаться Миину. Лекамир ведь правда её тут не оставит, даже если ему предложат несколько девушек. Она ведь, пусть и по-другому, тоже дорога ему. А значит, никто здесь не может больше ею распоряжаться.
Девушка почувствовала себя так, словно с неё сняли тяжёлые цепи, которые она таскала все эти годы и считала просто украшением. От радости ей хотелось вскочить и начать танцевать.
— Зика! Зи-ика! — послышался голос Рианы.
— Я тут! — Зика вскочила, поворачиваясь в сторону, откуда слышался голос. И с удивлением заметила, что Аккес, подхватив свои вещи, скрылся в тени деревьев. Она не успела подумать о причине такого поступка, как увидела жрицу.
Риана спускалась к реке, беспокойно оглядываясь по сторонам. Она была одета только в рубаху и штаны, зато волосы были красиво переплетены и украшены цветами вместе с разноцветными ленточками. Девушки поселения явно подоставали из закромов самое лучшее, что у них было. Зика невольно залюбовалась — настолько красива Риана была сейчас.
— О, Богиня! — вскрикнула жрица, глянув на девушку. Несмотря на то, что солнце село, всё же она вполне могла в лунном свете рассмотреть лицо Зики. Подойдя ближе, она провела пальчиками по её заплаканным щекам. — Что случилось? Ты плакала?
— Да. — Зика шмыгнула носом.
— Кто тебя обидел? Ты только скажи, я ему нос расквашу.
Зика захихикала.
— Разве жрицам положено бить других людей?
— Положено, если очень хочется... Ладно-ладно, не положено, — Риана насупилась, — но вот словесно отчитать я могу так, что он от стыда сгорит. — Она с беспокойством посмотрела на Зику. — Милая, с тобой точно всё в порядке?
— Да, — кивнула девушка. — Теперь да.
— Это хорошо. А сейчас, если ты не против, я заберу тебя с собой. Я совершенно не понимаю, что все они лопочут и чего хотят. Просто напасть какая-то. Что такое? — Риана остановилась, заметив, что Зика с задумчивым видом стоит на месте. Потом огляделась вокруг и тихо продолжила: — Если у тебя ещё дела... то не страшно, можешь прийти попозже.
— Нет, всё хорошо. Я просто подумала о том, что я хочу.
— Да? — Риана улыбнулась. — И что же ты хочешь?
— Я хочу послушать, о чём будут болтать все эти девчонки! — Зика рассмеялась и пошла за жрицей.
— Ну, тогда тебе предоставляется великолепная возможность так и сделать. Потому что я точно больше не выдержу. Если подобное щебетание и значит быть женственной, то, честно, я лучше пойду и дальше сражаться, на радость Многоликому.
Зика опять рассмеялась.
— Нет-нет, не обязательно быть такой.
— Ну, слава Богине, — с наигранным облегчением сказала Риана.
И девушки бодро пошли куда-то в поселение.
Аккес же стоял в тени, прислонившись спиной к стволу дерева, скрестив на груди руки, и провожал их взглядом. Он впервые на миг задумался о том, чтобы не убивать жрицу. Но лишь на миг...
Она по-прежнему раздражала его. Её изучающий взгляд и непонятная улыбка выводили его из себя. Его просто трясло каждый раз, когда он видел её. И хуже всего то, что из-за этого он опять мог потерять контроль...
Отвернувшись, Аккес хмуро посмотрел на реку. Пусть она и нравится многим, пусть все привязались к ней, но если он не справится со своей проблемой, всем им будет только хуже... а главная причина его проблем — это она.
Если бы только она держалась от него подальше.
[1] Здесь и далее курсивом написаны слова, которые говорят персонажи на другом языке.
|