Аннотация: Жили-были две старушки. Одна - румынка, другая - русская...
Буржуазный напиток
Жили-были две старушки. Одна - румынка, другая - русская, а корни у обеих были немецкие. Шёл 1990 год. Волею судьбы жили они вместе в переселенческом лагере в Германии. Обшая кухня на двоих и комната у каждой.
Старушки были полной противоположностью друг другу и по характеру и по привычкам. Румынская старушка была добродушного нрава и постоянно улыбалась. Вставала она в шесть часов утра и заваривала любимый кофе со сливками. И тем и другим она ужасно раздражала русскую старушку. Русская спала до десяти утра, а кофе считала буржуазным напитком. Она предпочитала жиденький чай с сахаром вприкуску.
Каждое утро своё появление на кухне русская старушка сопровождала довольно нецензурным приветствием: "И что тебе, мать твою, не спится, и другим спать не даёшь?" На что румынская старушка испуганно улыбалась и бормотала:"Буно зиво". Ей очень хотелось узнать, что же такое говорит ей соседка, она пыталась как могла запомнить фразы и даже для надёжности записала их на всякий случай, чтобы потом спросить у знающих людеи. Ей нравилось звучание русской фразы, смущал только грозный вид говорящей. Румынская старушка в силу своей профессии и характера относилась к слову серьёзно, будь оно печатное или сказанное. Всё непонятное для себя она записывала и всегда находила ответы в книгах, словарях или просто у знакомых.
Румынская бабушка усиленно осваивала немецкий, чем опять же раздражала соседку: "Ишь грамотная, мало ей одного тарабарского, дак ещё один учит." Другим занятием у румынки было вязание. Вся её маленькая комната была "увязана" в причудливых формах белых салфеточках. Одну она даже подарила русской. Та удивилась, но дар приняла, положив салфетку под кота-копилку на телевизор.
Большая часть жизни старушек протекала на обшей кухне - то постирать, то приготовить. Русская что-то сердито бормотала, румынка улыбалась и кивала в ответ, какое-никакое общение.
Русской бабушке тяжело давалась новая, непривычная жизнь. В Сибири она жила в небольшом городке, в своей избушке, был какой-то клочок земли, где она копалась. А тут заняться нечем, телевизор иностранный, посидеть у дома не с кем. Притащила с собой из России два ведра - жалко было бросать, совсем ведь новенькие. А здесь они и не нужны, вода хоть холодная, хоть горячая круглый день. Вот и стоят-блестят теперь, разве что бельё замачивать. Русская старушка завидовала соседке, как-то уж ловко вписалась та в новую жизнь и по-видимому не скучала по старой.
Румынская бабушка была интеллигентной - бывшая учительница. Всю свою жизнь она и муж добивались выезда на свою историческую Родину.Получили желаемое слишком поздно. Муж скончался за день до отъезда - сердце не выдержало. А она вот уехала. Всю жизнь учившая, взялась за учебники сама -немецкий давался ей с трудом. Но книги и вязанье по крайней мере отвлекали от многих далеко не радостных мыслей.
Как-то утром русская старушка появилась на кухне и уже было приготовилась к своему приветствию, но соседки не увидела. Русская одиноко села пить чай. Потом на цыпочках отправилась послушать у соседской двери - ни звука. Наверное, ушла в магазин. Наступил вечер, а старушка всё не возвращалась. "И куда эта старая запропастилась, где её ночью черти носят," - ворчала по обычаю русская. И вдруг к ней пришла мысль проверить комнату соседки.
Она лежала на кровати, такая маленькая, аккуратная, с вечной улыбкой на лице. В руках у неё была зажата записка с ругательством русской. Русская не смогла разобрать иностранные каракули, но решила, что это что-то очень важное. Старушка оцепенела, а потом завыла. Со стороны могло показаться, что она потеряла близкого. Да так впрочем и было. Она по-своему привязалась к соседке, та стала неотъемлемой частью её ежедневного существования. И вот смерть забрала её.
Старушка по-русски отпела и проводила в последний путь соседку. В гроб она положила свою любимую шаль - пусть согревает, и непонятную важную записку.
После смерти румынки русскую как подменили, вроде как выпустили пар из неё. Она стала тихой и не сквернословила больше. Комнату украсила белыми румынскими салфетками, над которыми когда-то подшучивала, и комната стала теплее. А по утрам она пристрастилась к буржуйскому кофе со сливками.