Аннотация: Рассказ о сотрудничестве с оккупантами и последовавшими за этим событиями.
Мы жили по соседству. Наш сад отделяла от их сада легкая символичная проволочная изгородь, поэтому мы имели взаимную возможность наблюдать за жизнью друг друга. Но близких отношений, несмотря на долгие годы сопредельного существования, не было. Соседи были выходцы из российской глубинки, разговаривали на окающем русском наречии и за тридцать лет жизни на Украине не произнесли ни одного украинского слова. В ответ местные жители, которые тоже не очень преуспели в украинском, называли хозяйку соседнего дома бабой Никитиншей смолоду и до конца дней ее, так и не узнавши ее настоящего имени. Дед Никитин, строитель по профессии, внешне был похож на типичного русского мастерового, уверенного в себе и не дающего спуску другим. Колючий взгляд из-под насупленных бровей, крепко сжатые губы и волевой чуть перекошенный рот говорили о его готовности в любой момент дать взбучку тому, кто не ловко выполнил заданную работу. Вели старики замкнутый образ жизни. Не сидели по вечерам на завалинке у своих ворот и не участвовали в общественной большой стирке. Обедали они обычно всей семьей в летней кухне, а в теплое время года во дворе за большим столом под вишней.
Когда их сын Ноник, Ананий, значит, привел в дом подвижную черноглазую Нину, обстановка изменилась в лучшую сторону, особенно после того, как по обе стороны границы стали появляться дети. А родители, двигаясь к старости, держали себя в строгости, как и прежде. И, как это давно повелось, мамы стращали своих, не желающих есть и спать чад, что вот придет баба Никитинша, и будет худо. Если у ребят залетал во двор или огород футбольный мяч, то доставать его решался только самый смелый и отважный из них, на которого не действовали словесные угрозы и проклятия.
Когда началась война, за день до вступления оккупантов, немецкий самолет сбросил в огород соседей две тяжелых авиационных бомбы, взрыв которых срезал половину их дома и разметал его в щепки. Вся дружная семья в это время обедала в летней кухне, и благодаря этому все остались живы. Тот факт, что вторая половина дома оказалась целой, а люди не пострадали, физика назвала бы эффектом второй бомбы, а философия парадоксом войны. В скором времени после этого события дед Никитин пришел в себя и, к всеобщему удивлению, устроился работать прорабом в фирму, которая занималась восстановлением путевого хозяйства на железной дороге. По сути, это была та же организация, где он работал до войны. В работе он оставался таким же требовательным и придирчивым, но людей не обижал, и они платили ему своим старанием. Оккупанты заметили старательного приказчика и, очевидно, неплохо ему платили в оккупационных марках. Доказательством тому служили ударные темпы, с которыми восстанавливался разрушенный дом. Когда дом приобрел свой первозданный вид, Управа реквизировала большую часть его площади для размещения офицеров вермахта. Старики разместились в небольшой комнате в доме, а молодежь обосновалась в летней кухне.
Теперь за большим столом под вишней обедали хозяева, а вечером на ужин собирались постояльцы. Они прибывали точно к назначенному времени, чинно рассаживались по своим местам, укладывали в ровную линию на отдельной скамье свои помпезные фуражки, расстегивали воротнички и отработанным движением руки поправляли свои светлые арийские прически. Подавали на стол, в стопочки разливался шнапс. Звучала непринужденная вполголоса беседа, смех и веселые тосты, характерные для мужского общества.
Возбужденная Нина краем глаза наблюдала это великолепное собрание элитных самцов и, как бы в крайней необходимости, курсировала между летней кухней и родительской комнатой в большом доме. Старая свекровь при этом раздраженно ворчала:
- Что ты шастаешь тут как неугомонная?! Сидела бы лучше нишком у себя в сенцах и не гневила бога.
Переживающая после своих тридцати пору буйного созревания ее спелая вишня - невестка совершенно не собиралась огорчать создателя, но и не могла противостоять тому могучему инстинкту, который он даровал ей в процессе осуществления своего замысла. Спесивые завоеватели, вышедшие из той же мастерской создателя и подверженные тому же инстинкту, с интересом поглядывали на сексапильную в движении чернобровую славянку и одними только взглядами провоцировали ее присесть на край их стола. Она отводила глаза и находила убежище в обществе своей строгой свекрови.
Таким образом, драматическая ситуация в этом небольшом коллективе развивалась в критическом направлении. Как утверждают электрики, если разность потенциалов непрерывно возрастает, то неизбежно наступит пробой изоляции.
В один очень темный летний вечер, когда луна находилась в критической фазе, а с постояльцами была передышка - одни уже уехали, а другие еще не заехали, - бабка Никитинша домывала скопившуюся посуду, дед отлучился по своим делам, а молодежь была занята собой на летней кухне. Звякнул запор на калитке, и на освещенной дорожке, показался офицер из местных, который был частым участником вечерних встреч и знал секрет запора на воротах. Он был в дымину, дрезину и дупель вместе взятые пьян. В руках он держал какой-то презент и, балансируя им, пытался сохранить равновесие. Галантно изобразив реверанс, он несколько развязно изрек:
-Guten Abend, Matka! Wo ist Nina?
Зря старался визитер: из всей этой тирады старуха уловила единственное знакомое ей слово.
- Какая Нина, мил человек? У Нины есть собственный муж и дети. Ты меня понял: малые дети?
Он оперся двумя руками в стол и, глядя бабке в глаза своим замутненным взором, пытался ей популярно - по буквам - объяснить:
- Я есть германски официр.
- Это хорошо, - перебила его старуха, - что ты официр, быстрее поймешь. Плохо только то, что ты набрался до потери соображения. Ну, с кем не быват, выпил - и иди своей дорогой, а нас оставь в покое.
При этом она выразительно смотрит в сторону ворот. В воспаленном сознании гостя закипает пьяная обида: он здесь персона нон грата и, более того ему указывают на дверь. Он ожесточенно бормочет свое "rusicshe Schwein" и вдруг с дьявольской улыбкой начинает приближаться к старухе.
- Что ты удумал, стервец? Да я тебе в матерь сгожусь! - испуганно и возмущенно залепетала она.
Но разъяренный зверь был полон решимости исполнения своего замысла и пытался прижать несчастную женщину к стенке дома. Она в свою очередь пыталась задним ходом попасть в дверь своей комнаты и закрыться изнутри на крючок. Но он упредил ее маневр, подставил под дверь сапог, втолкнул несчастную в комнату и набросил крючок, когда сам оказался внутри. Послышалась возня и звуки отчаянной борьбы.
- Что же ты делаешь, мерзавец?! Я умираю, о боже! Сеня помоги мне, Сеня!
Бесконечно долго она стонала и страшным звериным, утробным голосом периодически выдыхала это свое "помоги мне, Сеня". Но во дворе было пусто, дед только приближался к родному дому, Ноник побежал на станцию в комендатуру, а Нина дрожала от страха в дверях летней кухни.
Старик метался по двору, не зная, что предпринять. А отчаянные вопли его жены рвали его душу на части. Наконец, он принял решение, метнулся в сарай и взял свой заточенный плотницкий топор. Одним профессиональным движением он вскрыл дверь, шагнул в темноту комнаты и коротким, сильным ударом с затылка раскроил голову насильника на две равные части. Что-то хрюкнуло, всхлипнуло и затихло. С обезумевшими глазами старик прислонился к косяку двери и выпустил из рук окровавленный топор.
В это время к воротам подъехала машина с караулом. Одним взглядом оценив обстановку, дежурный офицер сделал несколько выстрелов в воздух, после чего у ворот остановились еще две машины с солдатами. Они действовали буднично и уверенно, по одним глазам угадывая, что имеет в виду дальше их командир. Завернули в плащ - палатку тело бедолаги любовника и погрузили в одну машину. В другую пригласили старика вместе с орудием смерти. Помогли привести в порядок окровавленную Никитиншу и проводили ее в летнюю кухню. Здесь дежурный офицер столкнулся с Ниной, метнул на нее короткий заинтересованный взгляд и взял под козырек, как бы прощаясь со всеми присутствующими. Машины взревели моторами и умчались по назначению. А в усадьбе Никитиных залегла тревожная, пугающая и липкая тишина.
Все соседи провели тревожную ночь и весь следующий день, со страхом ожидая возмездия со стороны оккупационных властей. Но все было тихо. А через день появился дед Никитин, который с потерянным видом бродил по своей усадьбе. А еще через день он вышел на свою работу, и все пошло своим чередом.
Почему все произошло так и не иначе, осталось загадкой, не разрешенной по сей день.
После освобождения территорий от оккупации наши власти обычно привлекали к ответственности тех, кто скомпрометировал себя сотрудничеством с оккупантами. Были основания ожидать, что к такой ответственности привлекут приказчика Никитина. Но шло время, его никто не беспокоил, и он подавленный и нервозный, прогуливался, заложив руки за спину. И вот в один, скажем, не очень прекрасный день, железный дед Никитин умер. Человек, который за всю свою долгую жизнь ни разу не был у врача, взял и умер. И оставил нам еще одну загадку.