Пришла в себя я довольно быстро, но дипломатично предпочла пока не подавать признаков жизни - так приятно было почувствовать себя не "всемогущей, прости, господи, чародейкой", а просто слабой, нуждающейся в заботе женщиной!
Утопая в снегу то по колени, а то и по пояс, любимый стоический шагал вперед, периодически теряя то равновесие, то меня (падать было мягко, так что лично я не в претензии). Однако так выбираться из сугробного плена можно будет и несколько суток - двигались вперед мы в час по чайной ложке. Рядом с самым лучшим человеком на земле я готова была провести весь остаток жизни (на таком холоде она будет недолгой), но у него оказались другие планы на этот счет.
Пристально вглядевшись в мое безмятежно спящее лицо (сквозь полуопущенные ресницы все достаточно хорошо видно!), король, по-видимому, не заметил никаких признаков возвращающегося сознания, и с резким хэканьем перекинул меня через плечо, точно куль картошки. Мечтая, что когда-нибудь мужчины будут носить меня на руках, я все же представляла себе процесс несколько иначе... Но обижаться не стала. Просто не успела, в очередной раз лишившись сознания - на этот раз всерьез и надолго.
...Очнулась от неприятного ощущения потряхивания и покачивания. Ну, точно - я в карете... И кто-то осторожно похлопывает меня по щекам:
- Машенька! - ее встревоженная мордашка была первым, что я увидела, открыв глаза: - С тобой все в порядке? Живот не болит?
- Слава богу, госпожа, вы очнулись! - всхлипнула девушка.
- Ну-ну, успокойся, - я потрепала ее по плечу и попыталась выпрямиться: сиденье кареты было сплошь усыпано мириадами мягчайших подушечек, и я барахталась в них, как муха в меду, не находя точку опоры. Просто королевская роскошь!
- Ваше величество! - мой венценосный работодатель удобно (насколько это вообще возможно в скачущей по ухабам карете) устроившийся на противоположном сиденье, спиной по ходу экипажа, ответил встречным реверансом:
- Госпожа придворная чародейка!
- А что Вы тут делаете? - от растерянности я не придумала лучшего вопроса.
- Прибыл на зов о помощи.
- Но зачем же лично, подвергая свою драгоценную жизнь такой опасности! Можно было просто послать егерей, - боже мой, что я несу! Наручники мне... на язык!
- Я не мог прореагировать иначе на личное письмо.
- Личное?!
- Вы подписали его собственным именем. К тому же не думаю, что подвергался в лесу б0льшей опасности, чем во дворце. С Вашим исчезновением там стали твориться странные вещи...
- Это заговор! - хором воскликнули мы с Машенькой. И, дрожа от верноподданнического азарта, принялись наперебой вываливать на сюзерена информацию. Только одного мы так и не смогли ему назвать - имени заказчика. В лучших разбойничьих традициях, Тимоха общался с ним один на один, без свидетелей, и знали злодея в лицо разве что он да Хрипатый. Эпизод, когда я благородно отпустила разбойников на все четыре стороны (хотя и не могла противопоставить им никакой реальной силы, кроме криков и угроз) деликатно обошли. О том, что случилось после того, как я в первый раз упала в обморок - наверное, от вида крови, - знала только Машенька:
- Госпожа опустилась на колени и принялась водить над разбойником руками, - с готовностью доложила об увиденном она. - Потом схватила его за горло... И замерла. Потом медленно завалилась на бок и упала в снег. А еще через какое-то время разбойник поднялся и ушел...
- Этого не может быть! - перебила я рассказчицу: - С такой кровопотерей он не мог далеко уйти! Ваше величество, вы же сами видели!
- Следов не было, - то ли поддержал, то ли возразил мне он.
- Разбойники привязывают к ногам такие специальные дощечки, чтобы не оставлять следов, - горничная посмотрела на него снисходительно. - А я что видела, то и говорю. И ничего не придумываю. Правда, он покачивался на ходу, и хватался за деревья, но шел!
- Наверно, стрела просто оцарапала ему шею, - подытожил король.
- Разве от царапины бывает столько крови? - с сомнением заметила я. Теперь и сама не уверена, было это на самом деле, или просто показалось от переживаний. Стрела действительно могла проткнуть воротник, лишь слегка задев кожу...
- Стрела могла пробить разбойнику ухо, - в тон моим мыслям заметил бывалый вояка. - Такие ранения тоже сильно кровоточат.
Что ж, вполне может быть... Хотя ранение казалось таким реальным!
В ответ на сообщение о заговоре, король поделился рассказом о поисках - собственно, до получения моего письма они буксовали на месте: меня видели то в одном конце страны, то в другом, но всякий раз тревога оказывалась ложной. Зато после "весточки из подполья" произошел настоящий прорыв. Разумеется, никто не отправился штудировать хроники вековой давности, пылящиеся в королевской библиотеке - такая идея могла родиться только в моем испорченном высшим образованием мозгу! Все оказалось гораздо проще: увидев в руках у голодранки салфетку с королевского стола, портье не стал долго рассуждать, а просто крепко ухватил Зару за грязную ладошку, и потащил во дворец. "Вестника" проводили сперва к отцу Михаилу, а после его визы - к главному.
Увидев вблизи "самого настоящего, живого короля", цыганочка нисколько не растерялась. Девочку подробно расспросили - разумеется, без запугивания и пыток (тут вам не какая-нибудь первобытная дикость, а просвещенное средневековье!) и она совершенно добровольно вызвалась не только описать дорогу, но даже проводить королевских егерей к тайному разбойничьему убежищу. Взамен Зарита получила обещание не отдавать ее матери и две серебряные монетки - в разы меньше, чем получила от меня только за доставку письма! Впрочем, ее можно понять: ведьмино золото к утру еще не известно, во что превратится, а королевское серебро вот оно: блестит и сверкает.
За душевным разговором время пролетело незаметно. По приезду во дворец, дабы не перетруждать мои усталые и обмороженные ноги, церемониймейстер - или камердинер, все никак не запомню название этой должности... а может, кастелян? - кликнул рослого плечистого слугу, и поручил отнести госпожу чародейку в ее покои. Со страхом покосившись на невероятно грязную растрепанную "госпожу", как никогда похожую на ведьму, тот послушно вытянул перед собой руки, точно ожидая, что я заскочу туда сама.
- Лучше возьми Машеньку, - наотрез отказалась я. Кататься на равнодушных руках - само по себе удовольствие ниже среднего, а уж когда они к тому же трясутся от страха... - Я уже очень хорошо себя чувствую!
Пошатываясь на подкашивающихся ногах и всеми силами стараясь не опираться на стены, я как могла, постаралась продемонстрировать великолепные равновесие и координацию движений. Кажется, получалось не очень - но, по крайней мере, я не упала, что уже само по себе можно было считать достижением. Обрадованный слуга подхватил на руки не менее грязную, но более, на его взгляд, безопасную Машеньку, и чуть не бегом припустил в сторону моих "покоев".
- Позвольте вас проводить, госпожа чародейка! - усмехнувшись, король подставил локоть. Я с благодарностью на него оперлась, и мы отправились вдогонку за первой парой. Взяв с ходу неплохой ритм, мы подошли к лаборатории через несколько секунд после того, как несший Машеньку слуга бережно составил девушку на пол, и несколько раз бухнул в дверь кулаком.
Открывшая нам Настасья с покрасневшим носом и опухшими от слез глазами пару мгновений смотрела прямо перед собой, словно не решаясь этим самым глазам поверить, а затем издала жуткий вопль, которым по праву мог бы гордиться любой потомок краснокожих:
- Госпожа вернулась!!!
Не ограничившись этим, она произвела еще несколько малоинформативных взвизгов общерадостного характера, и сплясала вокруг нас что-то вроде ритуальной пляски туземца-людоеда, в конце голодной зимы встретившего упитанного миссионера. После чего со всхлипыванием повисла у меня на шее:
- Зара... - начала было я, и... в глазах потемнело. Что-то я такая падучая в последнее время... Как бы это в привычку не вошло!
- ...Остынет...
- Лей!
- Ванну... - простонала я, не открывая глаз.
Хором охнув, девушки загремели ведрами.
- Я же говорила, - мстительно прошипела Машенька. На нее приятно было посмотреть: чистенькая, розовощекая, в новом, чересчур обтягивающем платье - пошила его еще до похищения, и не успела расставить.
Навалившись на меня, как два трудолюбивых муравья на дохлую гусеницу, горничные сорвали грязное платье - в самом буквальном смысле, не расстегивая, а распластав его от ворота до низа, - и бросили окровавленные тряпки в угол. Горячая ванна наполнила тело приятной истомой, заставив кровь быстрее бежать по венам. В четыре руки меня скребли мочалками и вымачивали в трех водах, а я чувствовала себя, точно замороженная, а затем обданная кипятком помидорка - совершенно раскисшей. В горле першило, глаза слезились, в носу свербило...
- Похоже, простудилась я...
Ничего странного: наверняка сказываются те прогулки "налегке", да и когда мы удирали из подвала тайным ходом, сперва я как следует взопрела в шубе, а затем голой нырнула в снег. Что и следовало ожидать!
- Сбегать за придворным лекарем? - подхватила юбки Настасья.
- Не надо! - с той самой памятно ночи, проведенной у постели обожженного крестьянина, мы с лекарем больше не встречались. Вернее, завидев меня в конце коридора, он резко поворачивался и быстрым шагом возвращался туда, откуда шел. Еще яду в микстуру подмешает... Лучше не рисковать: - Будем лечиться народными средствами! Заварите-ка чаю покрепче, с лимоном, да медку добавьте... липового.
Похоже, Машенька умела кипятить воду силой воли быстрее, чем это позволяют человеческие и физические законы. Через считанные минуты после того, как влетела в лабораторию, горничная уже совала мне в руки королевскую чашку с дымящимся содержимым. Рискуя спалить язык и небо, я сделала осторожный глоток... Ничего себе! Похоже, не посвященная в другие тонкости чаеварения кроме сакраментального "не жалей заварки!", Машуня попросту залила кипятком весь оставшийся чай, так что в итоге получился чифирь повышенной крепости - от одного запаха аж волосы дыбом встали. Вдобавок добросердечная девушка выдавила в ту же чашку целый лимон, и меду бухнула от всей души - даже ложка стоит.
- Спасибо! Как раз на мой вкус, - пытаясь незаметно отереть выступившие на глазах слезы (а никто не говорил, что лекарство должно быть вкусным!) "призналась" я.
Кашляя, возводя глаза к потолку и давясь, я каким-то чудом все-таки умудрилась впихать в себя "микстуру", и облегченно отставила кружку в сторону. Настасья с Машенькой следили за каждым моим движением так пристально, что смухлевать и вылить "зелье" в цветочный горшок было совершенно невозможно. Да и не было в лаборатории цветочных горшков...
- Надо же, совсем ничего не изменилось! - я с умилением огляделась по сторонам. Все вещи стояли на своих местах, и Настасья явно каждый день аккуратно сметала с них пыль - когда мы въезжали в бывшую алхимическую лабораторию, у нас только на перемывание и отскабливание колб и реторт два дня ушло... Кстати, о колбах:
- А куда самая большая колба подевалась? Она же всегда на окне стояла!
Настасья испуганно взглянула на Машеньку, как будто ища у той поддержки и защиты от хозяйского гнева, и смущенно призналась:
- Король забрал!
- А ему-то зачем? - я не на шутку удивилась. - Неужели тоже занялся этими ужасными химическими опытами?
Снова всполошенные переглядывания. Да что там за тайны Мадридского двора?
- Так он ее вместе с веткой забрал... Той, ну, помните - которую вы в саду сломали...
- Ее король сломал! Мной...
- Ну, вот он ее и забрал без вас. В смысле, пока вас не было. Я не хотела отдавать, но ведь это же король!
Еще совсем недавно Настасья готова была бежать на край света по любому пустячному поручению, данному вышестоящим чином - а ниже горничных во дворце котировалась разве что кухонная обслуга. Теперь же едва не осмелилась перечить королю! Как разлагающе действует на неокрепший средневековый ум общение со мной.
Несмотря на ударную, почти смертельную дозу теина, внезапно дурманным одеялом навалилась сонливость. Решив не идти наперекор природе, я быстренько скомкала разговор, пообещав непременно разобраться с королем завтра же - пусть хоть колбу вернет! - и блаженно вытянулась на кровати. Наконец-то удобная, такая родная, мягкая моя кроватка с настоящим одеялом и подушечкой! Ну, теперь меня еще двое суток не добудятся...
Но я проснулась сама уже на следующее утро. Ну, не то, чтобы совсем уж сама - в соседней комнате девочки, встающие всегда раньше петухов, с грохотом что-то уронили, и притихли, точно две маленькие мышки.
Пользуясь отсутствием лишних свидетелей (к чему шокировать неокрепшую средневековую психику!) я стянула насквозь промокшую, хоть отжимай, ночную рубашку, обтерлась важным полотенцем, и во всей красе вытянулась перед вмурованным в стену зеркалом. Мутноватое, оставшееся еще от прежнего обитателя помещения и, по слухам, служившее тому для вызова всезнающих духов, с равным успехом оно применялось в мирных целях, безжалостно отражая голую правду. Откуда это у меня столько синяков - никто же вроде не бил? Неужели от поездки в карете? А эти жуткие круги под глазами - то ли от усталости, то ли сама накануне не до конца отмылась. Да уж, прямо скажем, не образец красоты и здоровья!
- Госпожа! - ахнули за спиной. - Вы выглядите так, будто все время отдавали этой проглотке свою порцию!
Машенька возмущенно пискнула и, похоже, ткнула подругу локтем под ребра - та ойкнула. Я вздохнула:
- В еде нас не ограничивали. Наверное, от нервов аппетит пропал... Настенька, будь другом, поменяй постельное белье... И перину неплохо бы как следует высушить.
- Кто из нас ведьма? - я усмехнулась и провела костяшками пальцев по выступающим ребрам. Сегодня в горле уже не саднило, и температура, судя по ощущениям, спала. Вот только все тело ломило так, словно мне всю ночь напролет пришлось махать кайлом в королевских каменоломнях: ныли каждая косточка, каждый нерв. И эта противная слабость в ногах - не ровен час, опять в обморок хлопнусь. Надо бы на витаминки приналечь...
- А принесите-ка персиковое платье!
Новая идея заставила оживиться не только меня, но и горничных. Бросив белье на пол - все равно стирать! - Настасья бросилась к ширме, скрывающей мой довольно небогатый платяной запас. Персиковое было настоящим старожилом: купленное без примерки в то время, когда я только-только получила назначение на придворную должность, и не могла ударить в грязь лицом, выбранное за несказанную красоту, оно так и оставалось новым по одной простой причине. Даже Настасья была не в силах затянуть на мне корсет до такой степени, чтобы сошлась застежка. Так платье и пряталось за ширмой - ни продать, ни подарить, - без особой надежды, что час его когда-нибудь пробьет. И вот, как говорится, нет худа без добра, - он пробил!
Пусть мне пришлось выпустить из легких весь воздух и не дышать, пока горничная с силой затягивала прочные завязки корсетной шнуровки, результат стоил того: теперь талию можно было без труда обхватить двумя пальцами, а пышная юбка придавала мне сходство с перевернутым цветком... Или персиковым облачком. Я тучка, тучка, тучка, я вовсе не скелет!.. Ах, как приятно тучке... Парам, парам, парам! Рифма забуксовала, но мне было, в общем-то, уже безразлично - хорошее настроение больше не нуждалось в вербальной стимуляции.
Легкими движениями кисточки я нанесла минимальный макияж, а девочки в четыре руки сообща соорудили на моей голове Стоунхендж из двухцветных волос. Теперь не стыдно и в свете показаться. Да что там стыдно - я просто обязана появиться при дворе, чтобы обнадежить друзей и повергнуть в ужас врагов короны и трона!
В коридоре придворную чародейку уже поджидали - похоже, очередь занимали прямо с вечера. Боюсь, окрыленная новым платьем и шампанским настроением я чересчур легкомысленно раздавала обещания. Теперь несколько месяцев кряду придется круглосуточно заниматься мыло- и зельеварением! Ничего, девочки помогут.
Оглядываясь на мрачные, покрытые страшноватыми гобеленами и факельной копотью дворцовые стены, я испытывала благостное ощущение возвращения к родным пенатам. Дом, милый дом! Интересно, испытала бы я такой же восторг, если бы вернулась не в Старгород, а в свой родной мир, пусть даже в еще более красивом платье?
Против обыкновения, при приближении к приемному залу количество встречных придворных и слуг постепенно снижалось. А в зале... никого не было. С королем что-то случилось! Наверняка простыл, барахтаясь в снегу!!
Выскочив в коридор, я буквально нос к носу столкнулась с Инквизитором:
- Для чего? - глупо спросила я, и еще более глупо залилась свекольным румянцем. - С ним все в порядке? Он здоров?
- Абсолютно здоровы! - поспешил успокоить он. - Просто не пожелали заниматься государственными делами.
Я застыла с открытым ртом. Как это непохоже на короля! Никогда раньше он не отменял свои дела без уважительной причины... да вообще никогда не отменял! Ну, раз такое дело... воспользуюсь внезапно появившимся свободным временем.