Падал пушистый снег. Как раз так, как ему нравилось. Господин президент стоял у окна, глядя на копошащуюся Москву. Кто-то куда-то бежал, туристы оголтело фотографировали Красную площадь. Торговый ряд так и стоял под ремонтной сеткой. Забили куранты. Снежинки падали на булыжник, где их втаптывали в серую массу ботинки спешащих людей. "Все-таки, в Ленинграде лучше", - возникла откуда-то высокомерненькая мысль. Экс-президент поморщился. Сзади раздалось деликатное покашливание.
- Господин президент? - "Да да, еще несколько дней я - господин президент", будущий экс-президент обернулся.
- Вячеслав? Ты подготовил все, что я просил? - в кабинете материализовался человек, которого оппозиционная пресса окрестила "главным теневиком Кремля". Иногда президент отточенным нюхом успешного политика чувствовал некую бесформенную угрозу, исходящую от него. Так, неприятно смотреть на деловито плетущего паутину ласкового паучка. "Да нет, глупости это" - еще раз подумал экс-президент - "Он в тени, я на публике, каждый на своем месте".
- ... Текст Вашего обращения. Законопроект уже в Госдуме - между тем продолжал референт - экс-президент взял папку. "Россия. Эгалитаризация" - красовалось на первой странице.
- Это... рабочее название - смутился референт. "Пижон. Довыделывается ведь со своей философией", - мысленно усмехнулся господин президент.
- Хорошо, Вячеслав. Я ознакомлюсь. Скажи, а что ты сам думаешь о моем предложении? Только честно - господин президент, не мигая, как учили когда-то, смотрел собеседнику в глаза. От неожиданности, референт смешался.
- Безусловно, Ваш проект предполагает, как колоссальную финансовую экономию, так и приобретение не меньшего политического капитала. Низведение, грубо говоря, элит на уровень хай-миддл класса... В конце-концов, в Европейских странах можно и премьер-министра встретить в трамвае... Но, господин президент - это опасно. - неожиданно, референт поднял голову. Взгляд президента столкнулся с не менее твердым взглядом.
- Господин президент... Всегда возможен неучтенный фактор. Маньяк. Террорист. Автомобильная катастрофа, в конце-концов. Это опасно, господин президент - повторил референт.
- Ну что ж, кто не рискует... Ладно, Вячеслав, вы свободны.
"Идиоты. Либо идиоты, неспособные мыслить стратегически, либо... Впрочем, приказ они выполнят, никуда не денутся". Этот проект президента, стал последним его предложением на занимаемом посту.
А за окном стремительно чернели сумерки. Падал пушистый снег. Как раз так, как ему нравилось.
***
Экс-президент медленно прохаживался от музея революции до Василия блаженного и обратно. Пушистый снег, как и ожидалось, превратился в серую слякоть под ногами. "Такую же серую, как и Москва за Бульварным", подумалось господину экс-президенту. Впрочем, ничего, скоро выпадет новый снег. Вот, уже, совсем скоро.
Шаг.
Другой.
Третий.
Господин президент мерил шагами Красную площадь. Он уже не помнил, когда в последний раз, он мог прогуляться по Красной площади без вездесущей охраны, без оцеплений и слепящих вспышек прессы. Впрочем, пресса была и здесь.
- Господин президент! Господин президент! - эти крики преследовали его около получаса. Что ж, журналисты - это тоже народ. Господин президент отвечал на их вопросы. Некоторое время.
- Господа! Я прошу вас отойти от меня. В конце - концов, моя прогулка - это не перфоманс и не пи-ар.
- А что же это, господин президент? - лица, объективы, линзы. Хищное любопытство. "Они действительно не понимают, что мир не вертится вокруг них", подумал господин президент.
- Господа. Я собирался провести здесь час, с тем, чтобы любой желающий гражданин России мог пообщаться с главой своей страны лично. Я собираюсь проводить на подобных прогулках по часу ежедневно. Впрочем, вы и так все знаете из моего телевизионного обращения. Если желаете, в порядке исключения, я посвящу вам 20 минут. Но - только после моей прогулки. А теперь, извольте подождать меня, скажем, на Поклонной.
Как ни странно, акулы пера отошли с площади достаточно организованно, даже придерживали наиболее ретивых своих коллег. Возможно, этому способствовали тени в черных кожаных куртках, маячившие по периметру Красной площади. Впрочем, охрана почти не проявлялась. Людей на площади было примерно столько же, сколько и обычно.
"Странно ,что нет ажиотажа", лениво размышлял господин президент, "Наверное, не могут, ха-ха, поверить, что царь батюшка спустился на землю грешную...".
Действительно, гуляющие по Красной площади люди старались не мешать господину президенту. Некоторые здоровались. Президент отвечал кивком. Раскосые туристы старались незаметно сфотографировать. И все старательно уходили с пути президента.
Впрочем, не все. Господин президент вспомнил, как сгорбленная фигура целенаправленно двигалась сквозь гуляющих, прямо к нему. Плечистые тени зашевелились. Господин президент остановился. Это была старая уже женщина. Черный платок над выдубленной, морщинистой кожей.
- Здравствуйте...
Она остановилась напротив. Они молча смотрели друг другу в глаза. "Здравствуйте", повторил беспомощно господин президент. Он, кажется, начал догадываться. Женщина, рыдая навзрыд, кинулась, прижалась к серому пальто, к груди. Господин президент неумело обнял. "Лытонька мой... Сыночек... Как я без него?... Сыночек мой...", слышал он сквозь всхлипывания. Слезы катились по серому кашемиру пальто, смешиваясь со снежинками.
- Я... Я соболезную - неловко произнес президент, но женщина его не слышала. Только, всхлипывая, прижималась к его груди.
- Простите - твердо произнесла она, снова встав напротив - Простите меня. И я вас прощаю. И - Бог вам в помощь.
И ушла. А он остался. Он смотрел ей вслед.
"Вот так то, Вот и получай, господин президент - сам просил", думал, господин президент, меряя шагами Красную площадь, "Сюда бы Борьку алкаша и всю его старперскую гвардию! И Носом их! Носом! Хавайте, сссуки...". Куранты тяжело загудели. Господин президент поднял голову - еще 15 минут. Потом он пойдет к прессе, а потом... А потом он поедет домой. Женщина в черном платке... Господин президент чувствовал себя опустошенно.
- Президент!
Господин президент медленно обернулся. Кричал подросток. Грязная одежда. Вулканические прыщи щедро усеивали лицо. Руки в карманах.
- Да?
- У меня брат! Брат!!! Он легкие выплевывает в твоем Лефортово! - он приближался. В руках у сучонка мелькнула сталь. "Накручивает себя, щщенок", подумал президент, отступая. Тени в черных куртках приближались. Но медленно. Медленно!
"Спокойно. Захват, рабочую на излом...", думал господин президент, вспоминая навыки. Но не успел додумать. Мелькнула рука, отточенной сталью, непреодолимо складывая тело пополам. Пронзила боль и ноги наполнились ватой. Президент упал в серую слякоть. "Сейчас, полежу... Позор какой, шпаненок прирезал мастера боевых искусств... ничего, сейчас встану...". Подросток смотрел на руки. На заточку в сером кашемире пальто. По сторонам. Придушенно взвизгнув, он бросился прочь. Черные тени двумя жестокими ударами сломали его, бросили скулить на асфальт. Другие тени кинулись к президенту. Забормотали рации. "Врача, блядь!!!", услышал господин президент.
- Нетрро... Нне трогай... - господин президент попытался крикнуть: "Не трогайте его! Изолируйте паразита и оставьте до моего распоряжения!". Но с удивлением, услышал только хрип: "Нне трогай...".
Тени укладывали господина президента на куртки. Подняли. На лицо господина президента падал пушистый снег. "Ничего. Вот черт, как все хреново. Любимая беспокоиться будет. Черт. Ничего. Сейчас я встану. Вот только отдохну немного и встану". И господин президент закрыл глаза.