Экортер "Речная Змея" хладнокровно висел в пространстве, наблюдая и впитывая информацию.
Многое изменилось с тех пор, как маленькие живые сорвались со стен внутри его уровней и как огненный поток пронеслись по всем помещениям. Приходящий разум, тот что давал сладость не-одиночества во внутреннем мире камня, перегенетировал законы и порядки, и бывшее неправильным стало верным. Жизнь изменилась, и теперь с каждым днем все больше походила на ту, бесконечно далекую, прежнюю... Когда он молодым десантным кораблем, с юной корочкой брони, участвовал в далеких и славных походах со своими старшими товарищами. Обе его носовые сингулярные кокки были вычищены и осмотрены, запас огня пополнен, а вдобавок еще три такие же появились на корме, придавая ему совершенную защиту. Затем приживили три пояса уловителей атак, способных способных создавать защитное силовое облако. Это ему особо понравилось - память о взрыве торпеды в его чреве все еще сковывала болью металл. Если бы хоть один такой пояс был тогда.... Вновь в его внутренних покоях поселились храбрые задиристые живые, и они постоянно упражнялись быть еще активнее и живее. На разных уровнях шли тренировки ярких микроскопических огоньков или танцев с металлическими иголочками. "Его живые..." - экортеру приятно было так думать. Он снова ощущал себя могучим носителем жизни, готовой породить другую жизнь. Иногда, в сонном бездействии, он порой мечтал о новых схватках, и о том как будет сладостно высеивать капсулы с одетыми в тонкую металлическую фольгу живыми прямо в центр поверхности чужой территории...
Рядом с ним теперь висел старший брат - всего один, зато какой! Глядя на его могучие золотящиеся борта, едва ли не десятикратно превышавшие его собственные, экортер "Речная Змея" чувствовал покой и уверенность. Такой сломает все защиты, пробьет все преграды и заслоны... Он благосклонно наблюдал за бесконечным потоком маленьких искрящихся капсул, что скользили от крутого бока огромной ближней планеты. Они приносили все что нужно было ему и его маленьким храбрым живым.
Порой становилось скучно, и тогда экортер погружался в свое прошлое, богатое великими событиями. Он совсем не чувствовал себя старым, однако же было о чем вспомнить. О глупой и безрассудной юности, о славных сражениях, где старшие браться взламывами ожесточенную защиту и он, вместе с другими десантными великанами, все еще под огнем, шел засевать чужую поверхность своей яростной жизнью. Вздрагивал от счастья, вспоминая сладкие ослепительные ощущения высеянного десанта, тысяч юрких капсул, каждая со своей маленькой жизнью, своей волей, что бросались оплодотворять желанную землю... Содрогался от боли, когда приходила злая память о чудовищном взрыве, рвавшем его отворившиеся нежные внутренности. О страшном голодном холоде ледяных пространств в бесконечном ожидании, о пламенных резаках, что рвали его изуродованное, неподвижное тело, чудовищных шлепках и мертвящем отсутствии света... Среди этих воспоминаний, будто спрятавшись, порой остро сверкал бриллиантик знания, тонким лучиком напоминавший о главном вопросе жизни. Душа дэхра, сращенная с бестрепетным могучим шарки десантного корабля, замирала от сладостного предощущения. Казалось, смысл жизни приотрывается - то, ради чего это существование предназначено, ради чего не страшно умереть, ради чего и бьются эти тонкие электроимпульсы в нерушимой белой броне... Но вместо этого приходила лишь пустота, и он, ошеломленный обманом, беззвучно кричал и звал, звал - непонятно кого или что, звал на языке первобытности, неведомом никому и ничему... В безвкусной черноте полусмерти, куда экортер едва не соскользнул наверки после взрыва фотонной торпеды, ему дано было заглянуть на другую сторону жизни и что-то вынести оттуда, что навсегда осталось его частью. В холоде тоже была своя жизнь! Он лишь слегка коснулся ее, но она навсегда впечаталась в сердце экортера. Потом, когда рвали и резали его - безучастного, безжизненного, немого, он припоминал это нечто, почти забытое, с той стороны, и будто становился другим. Его крик приходил оттуда - существующий и не существующий, звучащий и беззвучный одновременно... Никто не слышал его, потому что это был не-крик, не-зов - странный, здешний и нездешний одновременно, существующий и отсутствующий в одно время... Вот и сейчас он кричал так же, потому что никто в целом мире не смог бы его услышать...
Так думал шарки экортера.
Однако его услышали.
+ + +
Эггиббард Док-Атор чувствовал себя уставшим и злым.
Весь день ему трепали уши разговорами, просьбами, согласованиями, утверждениями - всей той говорильней, что может и имеет смысл, но результат этого смысла будет виден очень нескоро. Гибкий и быстрый на слово Реинкунн удачно помогал принимать решения, перехватывал сложные случаи, подсказывал неясное. Док-Атор видел его реальную помощь, и начинал понемногу доверяться ему в принятии решений. Боевой командир, не знавший страха и сомнений, он иногда терялся в вопросах, касающихся незнакомой тематики, типа размещений рачков в хайвах, прибытия групп техников и логистов, обеспечения запчастей, расположения новых блоков курканной защиты, смены кожухов толкателей, запросов атомарной подкормки шарки. Единственно, во время прибытия инструкторов по огневой боевой технике, он принял самое активное участие. Все это было нормально. Он теперь был эгиббардом, хозяином большой небесной лодки. все вопросы ее жизнедеятельности его касались!
Снова прозвучал сигнал вызова.
- Запрос от группы с'энфарпов, - крикнул советник-моголон, и тут же напомнил: - Они уже раньше обращались. Этот дом тангров... Извиняюсь, клан тангров желает донести до почтенного элитара свои подозрения относительно другого клана, мммм... б'рванцев. Да! Они хотят разбирательства и выяснения относительно б'рванцев.
- Сложный случай! - мотнул головой Док-Атор. - Они враждовали друг с другом столетия. Я не могу помогать одним против других.
- Они просят встречи...
- Ну... Не знаю. Я могу с ними встретиться, только не сейчас. Давай назавтра!
- Хорошо! - моголон переключился на кроги, и затараторил вполголоса туда.
- Хозяин! - послышалось в это время с другой стороны.
- Да? - Док-Атор повернулся. Это был дэхр, он редко отвлекал от дел, должно быть возникла важная проблема.
- Это... очень необычно, хозяин.
- Что там?
- Я слышал, как экортер закричал...
- Экортер?
- "Речная Змея"... Наша небесная лодка.
- Что значит закричал?! - Док-Атор снова почувствовал раздражение. Это случалось всякий раз, когда он не понимал о чем идет речь.
- Экортеры говорят друг другу. На расстоянии. Кричат друг другу. И слышат это. Но здесь не это важно. Он кричал так, что его никто не мог услышать.
Док-Атор почувствовал бешенство.
- И?!
Камнекожий сидел с закрытыми глазами в стороне, прислонившись спиной к белой стене. Он поднял веки, уставившись ровно в глаза элитару-тангру. Было нечто очень серьезное в его глазах.
- Я не знаю что это, - голос дэхра поднялся до непозволительной громкости. Все в зале замолчали. - Я не могу это уловить стандартной аппаратурой. Экортер кричит совершенно непонятным образом.
- И?! - Док-Атор почувствовал, что бешенство переполняет его. - И что из этого?!
- Такого не было раньше. Если мы научимся это использовать... У нас будет средство связи... О котором никто еще не знает!
Док-Атор с вопросом повернулся к моголону. Но вытаращенные глаза последнего показали, что слова дэхра значили многое. Он нахмурился:
- Значит, мы сможем переговариваться со своими отрядами даже под носом у врага, а он не услышит?
- Именно так, верховный! - подтвердил моголон. - и я никогда не слышал о подобном...