На следующий день я первым делом попыталась выяснить у Хельники, готов ли ответ Наследнику. Она даже опешила от моей заинтересованности, и я поняла, что не стоило напрямую интересоваться. Теперь будет подозревать, что я все же жду, что они разорвут помолвку.
В принципе, Хельники можно понять: она меня не знает, мало ли, вдруг я притворяюсь, говоря, что мне и с доплатой ее драгоценный Вейт не нужен? Как ей объяснить, что сердце можно подарить конкретному человеку, которого ты знаешь, и с которым имеешь много общего, а не титулу человека или его богатству.
Конечно, есть такие дамочки, которые ради власти и денег готовы на все. Но, мне кажется, это какой-то комплекс или воспитание такое. Нормальный человек не может не понимать, что важнее статуса и денег личность, что не с золотыми слитками спать, и не с короной каждое утро завтракать и всю жизнь детей растить... Хотя о чем это я? Такие женщины не занимаются детьми, они их сдают на руки другим, и забывают об их существовании. Как же, помнить еще, тут любовников всех не упомнишь, да и как бы от мужа рога скрыть, а тут еще и дети какие-то..
Ладно, каждому мудрость приходит с опытом. И мне тоже есть еще что познавать и куда расти. Так что не буду я критиковать других, лучше своим характером займусь, не без недостатков.
Хочется только, чтобы Хельники не думала, будто я ей соперница. Не потому что за эти несколько дней знакомства мне ее мнение стало дорого, а просто не комфортно это, да и неправильно...
Время текло медленно, иногда казалось, что оно и вовсе не движется. Хельники перестала показываться, наверное, все же поняла меня превратно. Зато я каждый день гуляла по парку под руку с Зурьмой, и это были драгоценные моменты среди скучных зимних дней.
Конечно, наша дружба еще не была такой глубокой, когда двое понимают друг друга даже не с полуслова - с полувзгляда. Но мы определенно стали ближе, благодаря этому общению. Иногда мы дурачились, играли в снежки, кормили белок и птиц орехами или прихваченной с собой булкой. Часто я замечала, что Кхарн поджидает Зурьму после таких прогулок где-то у окна или будто бы случайно проходит мимо.
И, хотя Зурьма не сознавалась, я чувствовала, как между этими двоими крепнет особая связь, которая бывает только между влюбленными людьми.
Наблюдая, как расцветает подруга, замечая силуэт возлюбленного где-то неподалеку, я чувствовала себя так, будто подглядываю за чем-то очень личным, и делала вид, что ничего не вижу. Но на сердце у меня становилось тепло и приятно. Любовь наполнила Зурьму особым светом, она теперь всегда излучала какую-то необъяснимую, притягательную энергию, которая заставляла ее природную красоту играть особыми, неповторимыми красками.
Со временем я заметила, что ловлю себя на мысли, что тоже не прочь влюбится без памяти, что тоже хочу узнать это восхитительное чувство. Конечно, я себя одергивала: "Какая любовь? О да, тут у меня богатый выбор претендентов!..", и такие мысли имели горьковатый привкус из-за своей безысходности.
У меня и правда не было выбора.
И если Зурьма хорошела день ото дня, то мое лицо почти все время покрывал легкий оттенок грусти. Иногда, когда никто не смог бы узнать или увидеть, я даже позволяла себе поплакать, чтобы избавится от накопившихся эмоций.
Но будет ложью сказать, что мои дни были унылыми и тоскливыми. И в этом заключалось мое благо! Кроме прогулок с Зурьмой, я почти каждый день занималась дизайном с Эрикэ. Часто, во время занятий, мы вели разговоры по душам, шутили, смеялись, да и вообще, при чужих людях легче собственное горе переживать, каким бы оно ни было: так или иначе ты соберешь себя в кулак, будешь улыбаться и делать вид, что все хорошо. И, постепенно, если не все, то многое станет хорошим.
Меня радовало, что благодаря этим занятиям, когда я сбегу из этого заточения, я смогу пригодится практически везде. Ведь в случае удачного побега я буду абсолютно без денег! И никто не станет меня обеспечивать. Я даже не уверенна, что смогу добраться до отца, да и не выдам ли я себя этим? Ведь так легко предположить, что именно туда я и направлюсь, а, значит, и отыскать меня будет делом недолгим. Поэтому мне нужен абсолютно другой план, который будет сложно предугадать. И в таком свете любые знания, которые только можно раздобыть, пригодятся мне гораздо сильнее, чем то, что принадлежит мне как по праву рождения, так и по праву удочерения.
Я каждый день подолгу думала о том, как мне потом дать знать отцу, что со мной происходит так, чтобы никто другой не смог понять, от кого послание. Миллионы раз в моей голове складывались и рушились планы, варианты развития событий и различные догадки.
Иногда я ловила себя на мысли, что попытка разработать план побега превращалась в мечту о моем герое, который спасет меня от всех передряг и проблем. Но я быстро брала себя в руки и напоминала себе, что кроме меня моя судьба никому не важна, и одна только я могу помочь себе избежать того, что уготовил мне Кхарн.
Однажды Эрикэ спросил:
- Эйрен, а о чем ты мечтаешь? Чего ты бы хотела достичь в этой жизни? Есть ли у тебя цели?
И тут я поняла, что я не могу ему ответить. Раньше я мечтала выучится в Высшей Школе Искусств и Науки, а потом, если повезет, творить чудесные вещи для Императорской семьи. Я мечтала о некоей славе, о путешествиях, о новых знаниях, просторах, горизонтах... Я мечтала даже, что смогу сделать что-то особенное, новое, произвести открытие, коим запечатлею свое имя в веках. Но сейчас все эти притязания стали казаться мне смешными и узкими. Да и не актуально для меня больше мечтать об учебе или служении Императору.
Я оказалась хороша для Императорской семьи только как кукла с приличным генетическим материалом и аристократическим происхождением.
Теперь я мечтала вырваться на волю из той клетки, в которой меня заточили, но разве это цель жизни? Разве это может считаться достижением? И неужели я могу поделиться этим страстным желанием моего естества на данную минуту с Эрикэ?
Я промолчала.
Эрикэ же, сделав для себя какие-то выводы, сменил тему.
Вообще, я чувствовала, как он него исходят волны симпатии по отношению ко мне. Ему нравилось, что я быстро схватываю новый материал, его восторгали мои идеи, моя увлеченность делом и даже мои рассуждения на отвлеченные темы, когда у нас выдавалось время просто пообщаться.
Часто после занятий он оставался у меня еще на пол часика, выпить травяной чай, к которому он пристрастился, следуя моему примеру, и обсудить "то, сё".
Иногда он стал приносить с собой к чаю сладости или цветы для меня. Такие маленькие знаки внимания были весьма милы, но я чувствовала, что личного интереса за ними не стоит. Просто Эрике медленно, но уверенно переходил в категорию моих хороших друзей.
Но одна наша встреча мне запомнилась ярче всего. Эрике влетел без стука в мою комнату, чего за ним ранее не наблюдалось, и бросил свой саквояж, с которым обычно приходил ко мне, на кресло. Как животное, которое мечется в клетке, он бегал из угла в угол и бормотал:
- Так рано.. Подумать только.. Еще столько не понято и не выучено!.. Где в этом мире справедливость? Как я устал исполнять свой долг вопреки желаниям!... И все же.. Необходимо.. Эх.. Но, однако... Империя.. Я должен!
Я была просто шокирована таким явлением.
Вдруг он остановился напротив окна. Казалось, что он смотрит сквозь этот мир и не видит его. Эрикэ несколько раз глубоко вздохнул, повернулся, посмотрел мне в глаза и сказал:
- Сегодня у нас последний урок... Не ожидал я, конечно, что это случится так скоро, но больше времени нам не дают. Империю лихорадит, интриги знати за место под солнцем приводят к экономической и политической нестабильности, границы ослаблены. Тут и там вспыхивают вооруженные стычки имперской полиции и сепаратистов. Вот, принес тебе газеты, подробности сама прочтешь.
И он вынул из саквояжа пачку газет.
- Но какое отношение к этому имеешь ты? Разве может Мастер Прекрасного представлять из себя военную ценность?
- Ну-ну, Эйрен, я ведь не только Мастер Прекрасного. Просто именно это занятие нравится мне больше всего, в нем я более успешен, чем в других... - Эрикэ сделал паузу. - Я мог бы многое тебе сказать, но не стану. Не важно это все сейчас.
- А что же важно?
- Важно, что ты здесь, ты в безопасности, и я не устаю восхвалять Свет за это. Однако же, будь на стороже. Пользуясь смутным временем, многие пытаются провернуть свои темные делишки.
- Но Эрикэ, - возразила я, - кому может понадобится моя скромная персона? Я ведь ни на что не влияю, ни к чему не имею отношения!
Он бросил на меня проникновенный взгляд и сказал то, совершенно выбило почву из-под моих ног:
- Вот так всегда и продолжай себя вести....
У меня все внутри похолодело. Не может быть, чтобы мое настоящее происхождение выплыло наружу! Откуда?.. Как?..
Но внешне я старалась держать маску удивления и непонимания, которая и должна была бы быть на лице обычного человека, которому нечего скрывать.
- Эйрен, - в итоге снова заговорил учитель, - я прошу тебя от всего сердца, никогда не поддавайся на провокации, особенно со стороны Кхарна. Я прекрасно осведомлен, что он тебя не любит, даже слышал версии, за что. Но ты должна хорошо понимать, что мешать личное с государственным он не станет. Так уж вышло, что ты - государственный интерес, поэтому как бы он к тебе не относился, но вреда не допустит.
- В каком смысле я могу быть "государственным интересом? - воскликнула я.
- В самом прозаическом, - Эрикэ как-то устало усмехнулся. - Я не уполномочен обсуждать с тобой эту тему, к моему сожалению. Я - сторонник открытой политики, но, в связи с сложным положением страны, Император никому сейчас не сообщает о своих планах. Исключение может составить только Наследник. Даже его советники знают лишь часть информации, и, только действуя слажено, могут достигать успеха. Это очень сложная система, но Императору сразу видно, кто недостаточно предан или смышлен. Я не знаю, как он может охватить все, и каких усилий ему это стоит, но ты ведь и сама знаешь, что Императорская семья всегда обладала такими способностями, что простым людям, даже аристократам, не дано их понять и охватить.
- Но ведь это не человеческие возможности, невозможно все охватить одной личности!
- Говорят, дело в семейном артефакте и умении скользить в потоках времени. Поэтому же любая девушка, которая становится Императрицей, получает громадную магическую силу и расширяет свои возможности. Конечно, до уровня Императора или Наследника другим членам Императорской семьи не подняться, но и то, что они имеют, уже много.
- Я ничего не слышала про Императорский артефакт... - задумчиво сказала я.
- А никто про него не знает, кроме приближенных к трону аристократов. Этот артефакт и является одной из причин смуты. Веками дочери и младшие сыновья Императоров вливали свою кровь в аристократические роды Империи. На этом строятся предположения, что любой, достигший артефакта аристократ, может быть Императором и править страной. Но это не так, говорю тебе как ученый. Однако же жажда власти и могущества многим застилает глаза.
- И Император не может их выявить? - скептически удивилась я.
- Не все так легко, Эйрен. Конечно, в твои годы мир кажется простым и понятным, и звезды с небес сами прыгают в ладонь.. Но действительность такова, что даже имея догадки, а подчас и знание, кто виновен, но не имея неоспоримых доказательств, даже Император не может осудить аристократа. Иначе, что есть закон тогда, когда любой власть имущий его может нарушить. Но даже если Император, который издревле стоит у истока закона и единственный имеет право его менять согласно требованиям эпохи, пойдет на такой шаг и уничтожит всех, на кого пало подозрение, Империя окажется обезглавленной. Ведь в заговорах очень многие отметились. Наша страна будет ввергнута в эпоху кровавой мести за родичей, и даже те, кто сейчас не виновны, возьмут оружие и станут против Императорской семьи.
Нет, Эйрен, тут нужен другой подход. И, я думаю, Император справится, хотя ситуация не из легких.
- Слыша это все, я никак не могу понять, где в этом месиве интересов мое место? Почему я все же отмечена, как "государственный интерес"? Почему даже Кхарн, этот зубастый хищник, не в состоянии сцапать меня, хоть я и в его власти? Ведь мне не нужен артефакт Императорской семьи, мне вообще это все не нужно! Я хочу нормально жить, путешествовать, творить, а после, возможно, полюбить и выйти замуж! Почему я ресурс, а не личность? Имею ли я право на счастье?
- Я думаю, ты сама догадываешься, каков ответ. Скажу только, что и я не все знаю, однако даже то, что знаю и вижу я говорит о том, что ты действительно ценна для блага Империи.
Ты - не только ресурс, и, я уверен, Император это учитывает. Но каждый человек, кроме того, что он личность, так же является ресурсом, особенно для того, кто руководит социальными процессами страны. И ничего обидного тут нет. Тебя признали за драгоценный камень чистой воды, а ты возмущаешься. Это молодость кипит в тебе, она красит мир в яркие контрасты. Но чем старше человек становится, тем больше оттенков он начинает различать. Это называется - мудрость.
Однако я неплохо начал понимать тебя. Ты - огонь. Твоя неуемная энергия может принести много пользы тем, кто уважает тебя, любит, лелеет, кто не забывает соблюдать осторожность.. Но если человек раздувает скандал или всячески проявляет к тебе свою неприязнь, не справедливо поступает с тобой, то ты ответишь тем же, и это будет стихийное бедствие! Поэтому я прошу тебя, держи себя в руках! Поэтому я переживаю, чтобы ты не поддалась на провокации, ведь так ты своими руками перечеркнешь свою судьбу, возможно, лишишь себя всякой надежды на счестье.
- И ты предостерегаешь меня против Кхарна?
- Да. Кхарн - мстительная личность, его не удовлетворит попытка забыть прошлые обиды. И, я думаю, однажды он, случайно или намеренно, сделает ошибку по отношению к тебе, спровоцирует тебя, и поэтому я предупреждаю об этом сейчас. Я желаю тебе добра, но лично позаботится уже не смогу. Позаботься о себе сама.
А теперь я должен идти. Вот такой у нас грустный урок не дизайна, а политики и психологии сегодня вышел.
С этими словами Эрике, подхватив свой саквояж, поклонился мне и стремительно вышел из комнаты.
Невозможно описать, в каком смятении чувств он меня оставил. Что значит вся его пламенная речь, от чего он меня предостерегал? Что конкретно он имел ввиду, говоря, что я - "государственный интерес", "ресурс"? Ведь я могу пригодится, как инструмент, во многих сферах. Значит ли это, что моя тайна рождения раскрыта, или Император просто заметил многообещающую одаренную девушку? Планирует ли он, все же, влить нашу кровь в свою семью посредством брака между мной и Наследником, или это мои пустые страхи? Но больше всего меня волновало, почему мне нужно опасаться мятежников? Неужели и им стало известно обо мне?..
Весь вечер я ломала голову над этими вопросами, перечитала все газеты, которые оставил мне учитель, но ответов не нашла. Нервное потрясение не отпускало меня, так что я даже не смогла поужинать.
В итоге я не выдержала и кинулась к Зурьме. Умом я понимала, что могу наткнуться там на Кхарна, которого видеть желания не было никакого. Но самой справится со своим состоянием я просто не могла. То ли я накрутила себя, то ли заразилась от Эрикэ, однако я сама превратилась в зверя в клетке, и мне нужно было либо отвлечься, либо найти хоть какое успокоительное.
И Зурьма могла помочь мне и в первом, и во втором.
Однако же, чем ближе я приближалась к ее комнате, тем тревожнее мне становилось. Так уж сложилось, что мои попытки прийти к Зурьме всегда заканчивались не особо удачно. И я буду невероятной счастливицей, если в этот раз все обойдется.
В коридорах уже погасили основной свет, горели лишь ночники на расстоянии шагов тридцати друг от друга, поэтому меня окружал почти мрак. Ковер заглушал шаги, и я втайне радовалась этому обстоятельству, ведь если мне суждено оказаться в одном коридоре с Кхарном, есть шанс, что он меня не заметит, а я смогу спрятаться в нише или тени от портьер.
Наконец я достигла двери подруги. Воровато оглядываясь, в надежде, что никто меня не заметил, и Кхарн не появится за спиной, я постучала в ее дверь.
Зурьма открыла мне не сразу, наверное, она успела уже уснуть, ведь было за полночь. Заспанная подруга глазам не поверила, увидев меня.
- Я не снюсь тебе, это действительно я! - пришлось мне воскликнуть полушепотом, потому что Зурьма сонно хлопала глазами и не собиралась впускать меня в комнату. Потом мне пришло в голову, что я не встретила Кхарна, потому что он уже у подруги, и я произвольно вжала голову в плечи - вот уж чего я хотела еще меньше, чем встретить его где-то в коридоре! - Если ты не можешь меня впустить, скажи только, есть ли у тебя какое-то успокоительное, иначе я всю ночь буду метаться по комнате, подвывая от своих мыслей, и изображать сумасшедшее привидение, - попыталась пошутить я. Но в моем состоянии шутка прозвучала несколько нервно.
Наверное, Зурьма представила себе это привидение, которое из меня должно было получится, пожалела окружающих, и впустила меня к себе. О светлая Лойт, у нее никого не оказалось, и я не смогла сдержать облегченного вздоха.
- Что с тобой случилось? Даже в самых ужасных ситуациях ты не искала успокоительного, и походила на статую, которой все беды нипочем!
- Я раньше и не была в таком ужасном состоянии, как сейчас! И даже не смогу связно объяснить, что со мной. Но если ты мне не поможешь, я, наверное, сойду с ума, - простонала я, падая на диван.
Глаза у Зурьмы стали круглые-круглые, прям как у совы, но главное она сообразила. Не задавая больше вопросов, подруга прошла в одну из своих комнат, чем-то там пошуршала, и что-то открыла, по звуку, дверь шкафчика. Раздался нежный перезвон стекла, и через минуту она вышла с керамической бутылочкой, украшенной красивыми мозаичными узорами.
- Это - особый настой. Его делают волхвы, которые обитают в неприступных горах на севере, поэтому у нас такое зелье - большая редкость. Его особенность в том, что оно не просто временно успокаивает, а дает выпившему его человеку особую ясность мысли, когда он в кратчайшие сроки находит выход из тех проблем, что его так сильно взволновали. Очень сильная вещь, поэтому тебе будет достаточно и двух капель на чашку воды.
Дальше она просто налила мне воды, отмерила две капли лекарства, убедилась, что я выпила все до дна, и сказала:
- А теперь тебе нужно подумать в одиночестве. Через полчаса-час ты найдешь решение и спокойно уснешь. Хочешь - оставайся у меня, хочешь - иди к себе. Спокойной ночи.