Такого со мной еще не случалось. Заблудиться, и где - в крошечном лесочке, исхоженном мной вдоль и поперек. Казалось, что заплутать в нем просто не возможно, однако ж,... Этот треугольник почти не тронутого цивилизацией леса затесался между рекой, шоссе, и глубоким оврагом, за которым опять же пролегала асфальтовая дорога. И его весь можно было прошагать из конца в конец за две пары часов, уткнувшись в одну из граней. А ведь начиналось все так привычно.
Утром, я в одиночестве выбрался из переполненной электрички на растрескавшиеся плиты укрывшейся в бурьяне платформы. Проводив взглядом поезд, спрыгнул с бетона в мягкий зеленый ковер, начинавшийся от края насыпи, и отправился в сторону недалекого шоссе.
Вскоре, перевалив, наконец, асфальтовую ленту, я, достиг цели своего путешествия. Каким чудом сохранился здесь этот уголок первозданности, я не знаю, но по стечению обстоятельств, внутри треугольника не было деревень, старых, брошенных ферм, баз и карьеров этих зловещих призраков индустрии, которыми обычно изобилуют окрестности городов. Даже следы туристов встречались здесь чрезвычайно редко, может быть потому, что лес почти со всех сторон был огорожен оврагами, и проезжих дорог в него не было. Конечно, грибники и охотники были здесь частыми гостями, но не наносили такой бросающийся в глаза вред, как бензиновые авто-монстры и их хозяева. Потому я и любил бывать в этом сумрачном лесу, смеси высоких осинников, густого ольшаника, берез и редких елок, у подножия которых таилось бесчисленное множество грибов. Валуи, грузди и подосиновики вновь и вновь вылезали на свет, раздвигая плотный покров лиственного опада, сколько бы их не обрывали мои коллеги по воскресным прогулкам.
Погода была великолепная. Стояли те короткие дни когда летняя жара уже сошла а осенняя сырость еще не пропитала все и вся своим дыханием. Воздух был чист и звонок, словно хрусталь даже докучливой мошкары стало, кажется много меньше. И я с удовольствием придался своей страсти то бишь третьей или тихой охоте.
Лесок не обманул моих ожиданий. Давно подмеченные грибные местечки как всегда радовали плотными семейками боровичков. Однако недавняя жара не прошла даром, и многие из них оказались источенными вездесущими личинками грибного комарика. Так что до обеда я едва сумел набрать рюкзачок лесного мяса и стал искать площадку для трапезы. К тому времени я забрался в самую глубь леса куда заходил довольно редко.
Место я выбрал довольно удобное. Сухая проплешина у корней старой березы заросшая мхом и мелкой густой изумрудной травкой. Передо мной лежала небольшая полянка, тоже заросшая травяным ковром, в котором редкими звездочками пестрели осенние цветы. Костерок быстро разогрел немудреный харч, и утомленное тело обволокла приятная сытая истома.
Устроившись на мягкой подстилке в ложбинке между узловатых березовых корней, я рассматривал полянку.
И такой у меня в душе лад и покой наступил. И поляна эта точно сошла со сказочной иллюстрации. И желтые и багряные цвета листьев осинок и берез, и зреющие гроздья рябины. Чем-то забытым сказочным потянуло. Вот на таких полянках в лунные ночи и водили мавки свои хороводы, на этой травке купались в росе чудесные звери. И виллисы славянские феи спускались с темного неба в росистую траву.
Кстати припомнились стихи:
Когда взойдет вечерняя звезда,
И полная луна повиснет над долиной,
Молочной пеленой укроются равнины,
Вы снова возвращаетесь сюда.
Пока леса полны ночной истомой,
Пока еще рассвет не пробудил листву,
В росы бриллиантами укрытую траву
Ступаете вы ножкой невесомой.
Вы возвращаетесь из песен и легенд,
Что для людей всегда реальней жизни были,
Кружиться в нежных блестках лунной пыли,
Чудесных давних дней неверный след.
И если человек придет на зов огней,
Найти заветный луг судьба ему поможет,
Увидев только раз, забыть уже не сможет,
Ни эту ночь, ни дивный танец фей.
Я и сам не заметил, как уснул.
А проснулся, когда солнце склонилось уже почти к самым вершинам. И надо же было так заспаться. Теперь придется торопиться, чтобы успеть на электричку. Что ж сказано - сделано. Рюкзак на плечи и вперед. Но вот только что-то смутно тревожило. Что-то было не так как обычно. Но вот что? И поляна выглядела как будто по-другому. Вот только задумываться об этом было некогда. Спешить надо.
Я собрался и отправился в ту сторону, откуда пришел. Но и лес казался незнакомым. Деревья будто стали выше и старше. И вместо берез все больше попадались дубы да ясени. И трава стала гуще и зеленей. Не успел я прошагать и часа как начало темнеть. Хотя по моим расчетам для этого было еще рановато. Но я был тертым лесовиком. Главное идти прямо и выйдешь из леса за пару часов.
Однако ожидания мои не оправдались. Я прошагал уже часа три а ни дороги, ни оврага, ни обрыва речного берега так и не достиг. И вдобавок я, кажется, начал ходить по кругу. Потому что вроде бы мимо этих деревьев я уже недавно проходил. Вот тут я всерьез начал беспокоится.
Тем временем окончательно стемнело, и над макушками деревьев взошла луна. И какая! Огромный медно-зеленый диск, светящийся натертый до блеска гонг раза в два больше обычной луны. А до полнолунья, точно знаю, осталось еще дней пять. Однако эта луна была идеально круглой. И даже пятна на ней казались чужими и незнакомыми. Вот тут бы и самое время ударится в панику, но вдруг накатило ощущение нереальности происходящего, словно ты во сне и понимаешь, что спишь, а все чудеса вокруг это лишь плод спящего воображения. Но в этот то раз я не спал. Хотя действительно словно попал в сказку.
В медово-зеленом свете необычной луны все сказочно преобразилось. Деревья с серебрящейся листвой казались живыми существами с протянутыми вверх руками. Темная трава, словно жила своей жизнью и шевелилась без ветра. Шорох и шелест складывались в едва слышную мелодию. Из-за стволов выглядывали шляпки грибов - юрких лесных гномов. Поганки, растущие на корягах, слабо мерцали и искрились, а в кронах мелькали бледные огоньки. Но все это было не угрожающим, а манящим и чудесным, словно иллюстрация в книжке с волшебными детскими сказками о феях и гномах.
И вдруг впереди показался мерцающий огонек. Это была не зеленая мерцающая звездочка обычного светлячка. Их я видел достаточно. Нет, это был радужный искрящийся огонек, будто огненный мотылек трепетал и хлопал крыльями, рассыпая светящуюся пыльцу. И так манил к себе этот огонек, что я как завороженный пошел следом за ним.
И не заметил, как оказался на краю поляны. А от увиденного у меня просто захватило дух.
На поляне бушевал настоящий огненный вихрь, радужная метель, светящийся тайфун из множества радужных огоньков. Висящая над всем этим луна лила на покрытую искрящейся росой траву золотые лучи осязаемо плотные, словно натянутые струны. И по этим струнам, издающим непередаваемо-нежную, чарующую музыку спускались бесчисленные мотыльки оказавшиеся вблизи крохотными человечками с радужными сверкающими крыльями. Они опускались на венчики ночных цветов и кружились в бесконечном хороводе. Среди них я заметил и гномов в остроконечных, изумрудных шляпках похожих на ожившие грибы. И странных волосатых человечков, и кузнечиков переростков в ярких плащах и уж совсем не на кого не похожих созданий. Но самыми удивительными, конечно же, были светящиеся феи танцующие свой легкий изящный танец. Как его описать? Наверное, это невозможно. Разве можно сравнить прыжки бегемота и танец балерины. Также нельзя сравнить и самые утонченные танцы тяжеловесных человеческих созданий с этим воздушным свободным парением пляской радужных пушинок в лунных лучах.
Сколько я стоял и смотрел на это чудо, не знаю. Но вдруг где-то в подсознании родилась мысль что вот, и рассказать никому не смогу, мне просто никто не поверит. И это в лучшем случае. А то и посчитают, что пора крышу чинить. Руки сами нащупали в кармане рюкзака фотоаппарат мыльницу. Как во сне поднесли ее к глазам, которые я не мог оторвать от феерической картины, и нажали на спуск.
Вспышка прорезала сияющую полумглу. На мгновение вся картина как будто замерла. Музыка лунных лучей оборвалась болезненным стоном - вскриком, а когда белый свет вспышки угас, я уже оказался в своем привычном мире.
Я стоял на опушке поляны недалеко от потухших углей разведенного мной в обед костерка. Солнце еще не коснулось верхушек деревьев. Где-то вдали затихал гудок электрички.
Когда я пришел в себя, то легко добрался до знакомой платформы и уехал домой.
Повезло мне или нет, не знаю. Ведь я мог и навсегда остаться там завороженный нездешней красотой. Вот только как я сумел приоткрыть дверь в чужой мир? Что помогло - нужное настроение время и место или состояние окружающего меня леса?
Ведь недаром древние считали его живым существом, не совокупностью живых, а именно единым организмом и, кроме того, разумным. Ведь все его частицы связаны не только пищевыми цепями и химическими агентами. Сейчас уже наука вроде и не отрицает биополей. А кто может сказать, как они взаимодействуют в этом сообществе, в какую складываются систему, с какими удивительными свойствами?
Что может сказать на это наша наука, если до недавнего времени мы познавали тайны природы, просто взламывая ее кладовые? Не делится атом, разгоним его и об стенку или в лоб друг другу только брызги полетят. Не идет термоядерный синтез. Увеличим давление и температуру, долбанем посильнее и пойдет, никуда не денется. А ведь есть и иные пути. Например, синфазные решетки в радиотехнике. Вместо одной большей и сложной антенны - излучателя с мощным передатчиком - множество простых и маломощных, размещенных нужным образом. Управляй фазой и получишь узкий и мощный луч за счет взаимодействия волн между собой. Обмен конструктивной сложности на сложность управления.
Кто знает, как взаимодействуют биополя леса, в какие вступают резонансы. И какие у него возможности при правильном управлении? Ведь и раньше считали, что лес это дверь, дверь в иной мир. Мы в погоне за техникой все больше убиваем среду обитания, разрушая тонкие механизмы взаимодействий. Каждый исчезнувший вид это вырванная с корнем деталь тонкого механизма. И могут ли заменить первозданный лес наши поля сады и лесопосадки? Представьте компьютер, собранный из одних резисторов, или конденсаторов. Не получиться.
А каково было терпеть нашу деятельность древним обитателям земли, теми, что остались только в наших сказках, живущим в согласии с каждой травинкой с каждым жуком, чувствующих его лапками и глядящих его глазами? Могли ли они это вынести? Вот им и пришлось бежать в миры по ту сторону призрачной преграды, в миры, что на расстоянии одного вздоха. И лес всеми своими настроенными в унисон силами открыл для них эту дверь.
Где эти миры, в ином измерении или ином времени, кто знает. И вряд ли нам удастся добраться до них. Ведь мы пытаемся вышибить эту дверь тараном, а нужно подбирать отмычку.
Но ведь хочется. Когда-то и человек был частью природы. Сами наши гены помнят это состояние гармонии с миром. Потому и тянет на природу. Да только нет уже того единения, того резонанса. Слишком уж оторвались, слишком испорчен наш образ мышления, замусорен искусственной культурой.
И только иногда выпав из привычной жизни, освободив свой мозг от суеты и настроив его на неведомые струны гармонии, мы можем говорить с лесом, как и раньше и он послушно открывает нам эти двери в чудесные страны. Но ненадолго.
Когда я добрался до дома то, конечно, сразу бросился проявлять пленку. Но, получив в руки долгожданный отпечаток, сник. На фотокарточке отпечаталась знакомая поляна с костерком. И на нее наложились неясные силуэты, в которых я без труда угадал летучих созданий. Значит, все-таки это не было сном или галлюцинацией.
Да только показать кому-нибудь эту карточку я так и не решился. Очень уж все это напоминало фотографический брак. Видно слишком быстро прервался контакт с тем неведомым миром, если даже на фотопленке остались только его бледные тени.
И ведь мир то этот рядом, только протяни руку. Знать бы только, куда...