Виктор Петрович метнулся к окну, но вот старый шпингалет заело. Пришлось применить силу. Шпингалет перед силой не устоял, только, как бы в отместку, до крови оцарапал силачу палец.
- Чего? - крикнул Петрович, распахнув окно, и сразу же приложил к губам кровоточащую ссадину.
- Ребят на Гнилое озеро не проводишь? - под окном стоял сосед Мишка Кирьянов. - Товарищи зятя моего приехали уток пострелять, я сам, было, взялся их к месту проводить, да баба за жабры ухватила. Говорит, пока зять приехал, дрова надо распилить... Дура... Чего с неё взять? Проводи, Витёк... Не задаром, конечно. Люди солидные - не обидят. А мы с зятем завтра тоже к вам подвалим. На зорьке не получится пострелять, так в хорошей компании душой отдохнём...
- Куда его сманиваешь, паразит? - из-за плеча Петровича выглянула жена. - Дома работы непочатой край, а он сманивает... Сам всё по лесу шляется и моего туда же... Картошка вся заросла...
- Не мужицкое дело - картошку полоть, - огрызнулся на слова супруги Петрович.
- А по лесу без дела с ружьём шлёндать - мужицкое?
- Умолкни... Тут не бесплатно, чай. Сама же мне все уши прожужжала насчёт штакетника нового. Иди собери!
- Чего собери?
- Чего надо - то и собери. Первый раз что ли? У, мозги куриные...
Насчёт мозгов Петрович сказал полушепотом, здорово подавшись вперёд, чтоб под окном было слышно, а в избе не очень.
Пока Кирьянов и Петровичем уточняли разные мелочи, солидные товарищи сидели на лавочке возле палисадника.
Путь до Гнилого озера неблизкий. Идти тяжеловато. Пока шли до шоссе, ещё ничего было, за полчаса и не вспотели даже, а вот дальше... Дождей этим летом выпало - совсем ничего, потому сушь в лесу несусветная. Под ногами хрустят сухие ветки, с елей сыпятся рыжие иголки, попадая непременно за шиворот, будто хотят спрятаться там от нещадных лучей вездесущего и безжалостного светила. А ещё слепни нудно жужжат да больно кусают.
Охотники Петровичу не понравились. Обычно охотники весёлые и всю дорогу балагурят; оно и понятно - вырвались ребята из городской суеты на природу. А эти - хоть бы словом перемолвились.
"Будто не на забаву их веду, а на каторгу, - думал проводник, исподволь оглядываясь на своих подопечных.
Следом за проводником шагал пузатый мужик - лет под сорок в надвинутой на брови военной кепке. Он шёл, наклонив голову, подставляя солнцу шею, здорово похожую на загривок трёхлетнего кабана. По всем повадкам - начальник, и не малый. За пузатым шли: ушастый очкарик, и парень, здорово рябой лицом.
Обычно в пути до Гнилого озера Петрович делал привал, но сегодня решил не останавливаться, пока подопечные сами не попросят, только те просить и не думали. Без разговоров шли и терпели. До места добрались за три часа. Пришли и сразу же сели на поваленное дерево. Отдышаться.
Гнилое озеро - родниковое, а назвали его так из-за топких вонючих болот, плотно окруживших водоём с трёх сторон. И недобрая слава издревле витала над здешним болотным смрадом, редко к озеру заглядывали люди. Потому здесь и дичь обитала не особо пуганая. Только охотники отдышались, а из густой тёмно-зелёной осоки выплыло утиное семейство. Лопоухий очкарик схватил ружьё и принялся его торопливо его собирать.
- Сегодня стрелять нельзя, - решил остановить торопыгу Петрович.
- Чего это?
- Завтра сезон открывается, вот с утра и стреляй, а сегодня нельзя.
- Да, кто в этой глуши узнает, что я стрелял? - ерепенился лопоухий, вытаскивая патрон, но утки спрятались в осоке.
- Никто не узнает, - вздохнул проводник, постелил на траву линялую скатёрку и стал выкладывать немудрёную провизию. - Не положено сегодня по уткам стрелять. Давайте лучше перекусим, а потом я вам родниковой воды накипячу и заварю чай. Вы такого ещё никогда не пили. Здесь вода особая...
Петрович выкладывал из рюкзака: помидоры, огурцы свежие и малосольные, яйца, сваренные вкрутую, лук, чёрный хлеб. Собирал стол проводник, искоса посматривая на баулы охотников. Посматривал и думал:
"Неужто они не взяли с собой ничего? Кабы знал, что такие куркули на мою шею навязались, так забежал бы в магазин да прихватил там четвертиночку. При такой красоте грех не выпить..."
- А, всё-таки, я пальну, - не унимался очкарик, заметив опять уток, и загнал патрон в патронник.
- Нельзя, - Петрович протянул руку к ружью очкарика, - я вас сюда привёл, стало быть, отвечаю за порядок, а иначе - грош мне цена...
- Чего ты раскомандовался? - очкарик попёр грудью на проводника.
Очкарик сплюнул, положил ружьё и вытащил из мешка три бутылки, а следом какие-то жестяные банки. Пока охотники возились с банками, Петрович наладил костёр, достал из укромного места большой закопчённый чайник, зачерпнул из родника воды и поставил кипятить.
Потом выпили и познакомились, как говорится, по-настоящему. Пузатый служил майором по интендантской части. Звали его Сергеем Сергеевичем. Очкарик - капитан Люсин, заместитель майора. А третий - лейтенант Вася Колодин, в том ведомстве пока где-то на третьих ролях.
- Зять-то Кирьянова у вас тоже служит? - закусив вторую чарку душистой помидоркой, спросил Петрович.
- Прапорщиком, - кивнул майор, потянувшись за малосольным огурцом.
- А я думал, что он генерал, - засмеялся проводник.
- С чего это ты взял?
- Мишка недавно в гости к зятю ездил, а потом рассказывал - как по ресторанам ходил, какая квартира у него... Ну, чисто, генеральская. Впрочем, Мишка и соврать не дурак...
- Балабол по жизни? - поинтересовался майор, и кивнул капитану, мол, чего сидишь - разливай.
- Есть малехо, - Петрович постучал пальцами по бутылке, - особливо по этому делу. Трезвый кремень, а как примет на грудь - так пошло-поехало...
Виктор Петрович сам-то мужик серьёзный и степенный, но есть и в его характере слабость - стоит ему выпить, так в душе, словно плотина какая прорывается. Мелет он тогда языком обо всём напропалую и хвастает без всякого зазрения совести.
- Вот, вы думаете, - размахивая руками, вещал собутыльникам Петрович, когда они ополовинили третью бутылку, - пришли, мол, сюда поохотиться... Ага... Так это вы не сами пришли, а я вас привёл... А без меня вы кто? Без меня - вы никто... В два счёта заблудитесь... Я ж сызмальства по болотам.... Едрёна вошь... Вы думаете, мол, красота с благодатью кругом, а здесь - твёрдый берег направо с километр да налево с два, а дальше топь и трясина. Вот так вот. Мы один раз лося гнали... Я всегда в охоте на первой роли... Я ж к любому зверю могу неслышно подойти... Понимаешь? Такая, видно, у меня планида... Вот... Лось-то бежит, и видит перед собой полянку... Ровненькую, светлую... И думает: я сейчас от них по этой полянке... Фшить! Спрячусь, мол... Едрёна вошь... Только это не полянка была, а трясина...
- И чего? - спросил Люсин, разливая остатки из третьей бутылки.
- А ничего. Потоп лось, потому как барахтаться начал. В трясине барахтаться никак нельзя... Я вот однажды попал туда... Потихоньку да полегоньку... и выбрался. А вы бы утопли, потому как вы -цуцики...
- Кто? - переспросил майор, и зрачки глаз у него сузились до щёлок.
- Цуцики, - засмеялся Петрович. - Ха-ха-ха. Да вы ж без меня пропадёте. Потому как леса не знаете. Хоть, вы и майоры с капитанами, а я рядовой. Ха-ха-ха. Цуцики! Только я зна...
Не успел Петрович договорить. Майор с непостижимой для столь дородного тела ловкостью прыгнул к весельчаку, ухватил его за отвороты рубахи, тряхнул, словно тряпичную куклу, прижал к стволу сосны и прохрипел.
- Ты кого щенком назвал, гнида?
Майор потянул обмякшего проводника на себя, потом ударил его спиной о сосну, отпустил, схватил с земли ружьё Люсина и заорал:
- На колени!
Петрович не шевелился, будто прилип к дереву.
- Вставай, - зашипел Люсин, отодвигаясь подольше от проводника. - Скорее... Он может... Вставай, дурак... На колени...
Петрович опустился на колени. Теперь Люсин уговаривал майора.
- Сергей Сергеевич, оставь его... Дурень же он... Деревня... Чего с него взять? Ляпнул, не подумав...
Колодин стоял истуканом возле костра и таращил глаза на рассерженного начальника.
Майор целил стоящему на коленях проводнику в лицо метров с трёх. Если что, голову разнесёт вдрызг. Люсин притих, видимо, поняв тщетность своих причитаний. Стало тихо-тихо. Петрович как-то разом протрезвел и зажмурил глаза. Умирать не хотелось...
"Как Клавка без меня будет жить? - зудели в голове проводника встревоженные мысли. - У неё же пенсия - всего ничего... Пропадёт... Какой же я дурак... Зачем я попёрся с ними... И примета плохая была - шпингалет... Спрятаться бы.... Картошка заросла, а я тут... Полоть надо.... Как же Клавка-то?"
Петрович зажмурился ещё крепче, но тут майор рявкнул:
- Ладно, живи! Только следи за базаром. Я-то человек добрый, а другой и пристрелить может.
Майор бросил ружьё и присел на бревно, а Петрович стоял на коленях у сосны и не шевелился.
- Эй, - крикнул проводнику майор, - как там тебя? Вовик?
- Витя, - еле-еле разлепил запёкшиеся губы Петрович.
- Иди мировую пить, Витёк... Люсин, почему водки нет?! Мириться с Витьком будем... Давай, так твою!
Люсин достал ещё две бутылки, и силой подтащил проводника к костру.
- Пей! - майор подал проводнику стакан. - И помни мою доброту... Пей, цуцик ты этакий...
Петрович утёр со лба рукавом липкий холодный пот и залпом осушил стакан. Майор сразу налил ещё и обернулся к капитану Люсину.
- Чего сопишь!
- Я, - пожал плечами Люсин, - я ничего...
- Ничего, - лицо начальника скривилось. - Думаешь, не знаю, что ты спишь и видишь, как бы на моё место... Только вот тебе! - майор сунул к носу капитана кукиш. - Через мой труп должность эту получишь. Понял? Ты послужи с моё, а потом мечтай. А то - отучатся в академии и мечтать начинают... А командир должен не мечтать, а командовать... Колодин!
- Я, - лейтенант быстро встал.
- Слушай приказ! Раздевайся и плыви до того берега!
- Там нет берега, там болото, - прошептал Петрович.
- Колодин найдёт. Чего встал?! Раздевайся! Это приказ! Всё снимай! И трусы! Шагом... Оставить! Теперь пей! Выпил? Смирно! Кругом! К берегу шагом... Отставить! Бегом! Отставить!
"Сейчас ружьё бы взять, - думал проводник, исподлобья глядя на раздухарившегося майора, - да жакан ему промеж глаз всадить. Командир, едрёна вошь. Бить таких командиров надо... Где моё ружьё? Сейчас я тебя..."
Петрович и не понял - как в его руке вместо ружья оказался стакан, пришлось пить...
Петрович проснулся, когда солнце уже выползло из-за елей. У костра никого не было, да и костёр давно потух. Петрович тряхнул головой, вспоминая вчерашний вечер. От воспоминаний по телу пробежала дрожь. В голове гудело и ухало.
"Может мне это приснилось?"
Справа грохнул выстрел. Виктор Петрович сел на землю. Не от испуга, а от слабости похмельной. Грохнуло слева.
"Не приснилось, - морщась от боли, Петрович встал. - Охотятся... Зачем я с ними пошёл?! На деньги позарился... Может, уйти? Пусть одни по лесу поплутают. А то, ишь ты... Едрёна корень... Посмотрим - как ты запоёшь... Командир... А с другой стороны - я же аванс у них взял. Неудобно как-то... Отработать надо... Ладно,раз взялся их в лесу опекать, надо чего-то поесть сготовить... Уху, что ли... Пить с ними больше не буду... Разве, чуть-чуть..."
Виктор Петрович мужик заботливый и запасливый. У него на берегу озера всё припрятано: и для охоты, и для рыбалки. Он достал бредень, снял брюки и вошёл в воду. Рыбы на уху наловил быстро, развёл костёр и стал варить. Охотники стреляли: то справа, то слева. Слева стреляли чаще. Виктор Петрович помешал варево в котелке и потёр пальцами шею. Совсем плохо ему стало, будто зверь какой в животе начал шевелиться да камни ворочать, а потом к горлу пополз. Петрович потряс головой, стараясь унять зверя, но тот только ещё проворнее лезет. И выполз бы наружу гад ползучий, если бы не увидел Петрович у бревна бутылку, где оставалось граммов сто. От этих граммов полегчало так, что надумал проводник для своих подопечных ещё что-нибудь приготовить, но прежде решил прилечь и отдохнуть.
Разбудил Петровича Мишка Кирьянов около полудня.
- Как охота? - тяжело отдуваясь, он присел на бревно. - Ох-ох-ох...
Тут же стоял и зять Мишки, но у того усталости ни в одном глазу - вот что значит молодость.
- Какая охота, - махнул рукой Петрович, - Меня за кашевара оставили, а вот товарищи ваши пуляли почём зря, целый воз уток, поди, приволокут. Зовите их, а я сейчас уху подогрею...
Первым к костру подошёл Люсин и положил к костру три утки.
"Не густо, - подумал Петрович. - Тоже мне, вояки... Ружья у них модные - чешские двенадцатого калибра, а стрелять не умеют, только гонору с три короба".
Колодин пришёл совсем с пустыми руками. Он тряс головой и часто зевал. А вот майор всё не приходил. Зять ещё покричал, развёл руками и спросил Люсина.
- А где товарищ майор-то?
- Васька, - Люсин повернулся к лейтенанту, - вы же в одну сторону с Сергеичем пошли. Где он?
- Не знаю, - пожал плечами Колодин. - Мы метров двести прошли, я на полянке пристроился, а он дальше пошёл.
- Не случилось ли чего? - Люсин потёр пальцами подбородок.
Встали цепью охотники и пошли. Шли и кричали:
- Товарищ майор!
Товарищ майор не отзывался. Так дошли они до болота. А уже возле болота кирьяновский зять нашёл кепку майора. Кепка валялась возле вывороченных корней упавшей сосны. Толстый ствол сосны повис над трясиной. Упала сосна давно, потому как ствол успела обрасти бледно-зелёным мхом. До половины ствола мох был потревожен - кто-то по стволу недавно шёл. И дошёл до середины, а там... Там среди светлой болотной зелени зиял зловещий чёрный круг с неровными краями.
- И чего его туда понесло, - тихо спросил неведомо кого Петрович и присел на камень-валун.
- Так вон же, - Кирьянов указал на сухие ветки кроны упавшего дерева.
На ветках висела утка. И всё стало ясно. Зять Кирьянова срубил молоденькую берёзку, сделал шест метра в два и осторожно по стволу пошёл к чёрному зеву трясины. Шест дна не достал, а зять, упустив его, сам едва не свалился с бревна.
- Метров десять там глубина не меньше, - сказал зять, ступив на твёрдую землю.
- А то и больше, - снял кепку Кирьянов и утёр потное лицо.
- Надо водолаза сюда, - не сводя глаз с чёрного круга, тихо сказал лейтенант Колодин.
- Какой здесь на болоте водолаз? - усмехнулся Кирьянов. - Чего он там увидит? Если человек в трясине утоп, то всё... Трясина своего не упустит...
- А чего же теперь делать? - лейтенант потёр ладонью шею.
- Надо сообщить, - тихо сказал Люсин.
- Точно, - кивнул Кирьянов. - Идёмте в посёлок, участковому скажем, а он уж знает чего дальше делать. Мужик тёртый... Отдохнём часик, ухи похлебаем и пойдём...
- Чего вас всё в болота эти тянет? - первым делом отругал охотников участковый, когда те к вечеру пришли к нему домой. - Там что - мёдом намазано? Знаете же, как там опасно... Не первый же случай...
Потом участковый взял с каждого письменное объяснение и стал звонить начальству. Что уж там начальство сказало - неизвестно, но всем велено было идти по домам и ждать. Военные в тот же вечер уехали к себе.
На следующий день уже после обеда к Виктору Петровичу пришёл капитан со знаками военного юриста в петлицах. Капитан попросил отвести его к месту гибели майора.
- Куда же мы, на ночь глядя, пойдём? - Петрович посмотрел солнце, которое уже уверенно пошло к закату. - Переночуете у меня, а завтра утром по холодку и двинем.
Жена Петровича сбегала в магазин, чтоб не ударить перед гостем в грязь лицом, и собрала на стол. Капитан поужинал с удовольствием, только от настойки отказался. Пришлось Петровичу выпить одному, да и то не вволю. После первой же рюмки супруга убрала графин со стола.
- Хватит желыбать... Поучился бы у умных людей, как нужно себя за столом вести. Вот, что значит человек образованный и культурный, а тебе бы всё - выпить да выпить...
Капитан от похвалы поперхнулся и стал изо всех сил нахваливать хозяйкины угощения, а Петрович только вздыхал и морщился.
Утром пошли. До шоссе шагали молча, а потом разговорились. Для начала капитан спросил, давно ли Петрович охотится в этих местах, потом похвалил природу. Проводник же после той похвалы стал всё сетовать на сушь да сокрушаться, что из-за засухи ни ягод в этом году не было, ни грибов. И картошка плохая. Капитан всё поддакивал, а потом сказал.
- Я вчера утром беседовал с Люсиным и Колодиным, так они сообщили мне, что у вас с Яркиным ссора серьёзная случилась?
- С кем? - переспросил Петрович, почуяв в вопросе подвох.
- С майором Яркиным?
- Чего по пьяной лавочке не бывает, - пожал плечами проводник, а про себя подумал.
"Тонкий намёк на толстые обстоятельства. Уж не меня ли этот капитан хочет крайним поставить, дескать, специально я этого гада в трясину завёл. Своих отмазать, а меня - за кукан да на это самое... "
Помолчали, а потом Петрович спросил напрямик.
- А я под подозрением что ли?
- Нет, - ответил капитан, прихлопнув на щеке наглого слепня, - просто я обязан всё проверить.
- А вы бы этих-то спросили, я же спал, когда они утром охотиться пошли.
- Как же не спросить, спросили, - военный прихлопнул ещё одного кровопийцу на щеке. - Они подтвердили, что спал, только сказали, мол, вы лучший охотник в округе, и незаметно подобраться к кому-то, так это для вас раз плюнуть.
- Так что ж, по-вашему, это я?! - Виктор Петрович остановился и посмотрел на капитана. - Подобрался потихонечку, увидел, как по бревну за уткой пошёл и...
Тут Петрович запнулся, поскрёб пальцами лоб.
- Как же я сразу-то не сообразил?
- Чего не сообразил?
- Слушай, - проводник ухватил военного юриста за рукав. - Он ведь и точно - не просто так он упал, если бы просто так, орать бы начал. Трясина-то не сразу засасывает. Понимаешь? Постепенно. Здесь любой заорёт, будь он майор или даже генерал. Жить всякий хочет... А он не кричал. Значит...
- Что значит?
- Без сознания он в трясину упал. Вот - что значит... Когда он за уткой полез, так его или пристрелили или дрыном по башке. Пошли, чего стоять-то? На месте поговорим.
С полчаса шли ходко и молчали. Потом Петрович резко обернулся к капитану.
- Слушай, а ведь это капитан Люсин его. У него этот был... Как там у вас говорится? Мотив. Люсин на место майора метил...
- Здесь всё не так просто, Виктор Петрович, - сказал капитан и махнул рукой, дескать, чего встал, иди. - Пару недель назад на хозяйстве Яркина проверка была. Нашли кое-какие недочеты, ну и материалы направили к нам. На всякий случай. Ребята наши копнули поглубже, и такого нарыли.... Короче, не сладко теперь на месте майора, но смерть Яркина выгодна для многих. Теперь всё на него будут валить... Не один Яркин там дела тёмные крутил. Да и слаб Люсин для убийства... Кишка тонка.
- Тогда, лейтенант. Издевался над ним майор. Трусы заставлял снимать. Такое мало кто стерпит. А ещё вот чего: лейтенант часов пять ходил с ружьём, стрелял, и ни одной утки. Почему? Да, не до уток ему было... Какие тут утки, если он человека ухайдакал...
- Лейтенант мог. Он до этой тыловой части в спецназе служил, а потом его по здоровью списали. Но и здесь не всё просто - это Яркин Колодина к себе в контору пристроил. Того хотели уволить вчистую, а Яркин заступился. Поэтому Вася за майора, хоть в огонь, хоть в воду... А вот вы, Виктор Петрович, на роль мстителя на поруганную честь больше всех подходите.
- Чего опять я-то? - обиженно засопел Виктор Петрович и до самого места не проронил больше ни слова.
На месте капитан внимательно всё осмотрел и средь поросших тёмно-зелёным мхом камней нашёл стреляную гильзу. Петрович насторожился - гильза шестнадцатого калибра, для его ружья патрон, но сыщику ничего такого не сказал.
- Значит, говорите, пошёл по бревну за уткой, поскользнулся и упал, - сказал военный, разглядывая гильзу, и, вдруг, выбросил её в болото. - Так-то оно лучше будет.
У Петровича от этакого поступка юриста челюсть отпала - патрон же улика...
- Итак, Виктор Петрович, - капитан посмотрел Петровичу в глаза, - вы подтверждаете, что это несчастный случай?
- Да, тут, понимаешь, - заговорил Петрович, - я тоже сперва так думал, а потом. Понимаешь... Во-первых, не кричал он, когда тонул. Подозрительно... Был бы в здравом рассудке, так вопил бы благим матом...
- А если он упал, - глянув на чёрную дыру в трясине, сказал капитан, - хлебнул грязи да сердце в испуге зашлось?
- Может, - кивнул бывалый охотник и показал пальцем на корни сосны, - но кепка его вон там валялась.
- Причем здесь кепка?
- А притом, что низко ваш майор её носил, чуть ли не на глаза. Не могла она сама свалиться. Его не здесь убили, а сюда принесли, чтоб в трясину бросить. А пока несли, кепка-то и свалилась...
- Да, - вздохнул капитан и почесал лоб, - буйная у тебя фантазия, Виктор Петрович. Прямо, детектив...
- А чего?
- Так кому надо: убивать, потом с трупом на плечах по бревну...
- Если человек кому насолит крепко, так и не на такое пойти можно. А здесь как удобно: бросил в трясину и всё... Как говорится, концы в воду. Вот я и думаю...
- А ты думай поменьше, Виктор Петрович, - улыбнулся капитан как-то не по-доброму. - Жить легче, если не думать... Значит, настаиваешь, что убили Яркина?
- Ничего я не настаиваю, - рассердился Петрович. - Кто я такой, чтоб настаивать? Только, подозрительно: не кричал, кепка...
- И как же ты его один по бревну этому тащил? - теперь уже строго глядел прямо в глаза охотнику военный.
- А чего я-то?
- Больше некому. На тебя и Люсин с Колодиным показывали... Двое показали!
- Так я же спал! А потом уху варил! Не ходил я к болоту!
- А свидетели есть, что не ходил?
- Нет...
- Вот именно. Ты, Виктор Петрович, завяжи все свои подозрения узлом да выбрось в эту самую трясину. А не выбросишь, так возьмутся за тебя спецы наши - и ты быстро во всём признаешься. Понял?
- Понял, - тихо сказал Петрович и больше с капитаном не разговаривал. И даже домой к себе после похода не пригласил.
А дома супруга Петровича, прямо-таки, огорошила.
- Мишу Кирьянова из электрички выбросили?
- Как?!
- Он вчера утром к зятю поехал. Чего-то там забрать надо было. Обратно на вечерней электричке возвращался. А сегодня утром его нашли в лесу под насыпью мёртвым.
Петрович побежал к Кирьяновым, но там замок.
- Нюра в город поехала, - полушёпотом сообщила соседка. - В морг. Горе-то какое... Вот так вот живёшь, живёшь...
Соседку Петрович слушать не стал. Вернулся он к Кирьяновым уже под вечер.
- Говорила же ему, - утирая слезы, рассказывала Петровичу вдова, - отдохни денёк. Вчера до зари встал с охотой своей, сегодня - опять ни свет ни заря... А он: я, мол, зятю обещал помочь. Он мне с дровами помог... А какая от Петьки, от зятя нашего, помощь, пять минут поработает и садится - устал. Не приучен он к труду сельскому. Говорила же я ему...
- Не реви, все там будем, - попробовал успокоить вдову Петрович и осёкся.
Он увидел ружьё. Шестнадцатого калибра. И патрон капитан нашёл около болота шестнадцатого калибра.
Неужто это Мишка его? - подумал Петрович, подошёл к ружью и понюхал ствол".
Из ружья недавно стреляли.
- Нюра, - Петрович обернулся к плачущей женщине, - а эти военные товарищи зятя были и у вас.
- Конечно, - вздохнула Нюра. - Я стол собрала.
- Не обижали?
- Что ты. Люди культурные... Особенно Сергей Сергеевич...
- А зятю он обидного ничего не говорил?
- Кто?
- Сергей Сергеевич этот...
- Что ты! Петя в нём души не чаял. Он всегда говорил: Сергеич сам жить умеет и другим даёт. Петя на него чуть ли не молился.
Уже стемнело. Петрович вышел на улицу, остановился возле палисадника. В голове его хороводили мысли.
" За что же Мишка его? Наверное, повздорили? У этого майора характер мерзкий. А когда он успел? Подожди... Нюрка сказала, что он до зари встал, ради охоты... А на озеро пришёл уже к полудню. Точно! Они с зятем пришли часам к семи. Поругались с майором. Грохнул его Мишка. Назад пошли, а потом вернулись для отвода глаз... А почему Мишка заморенный был, а зять свежий?".
- Дядя Витя, - услышал Петрович за спиной голос.
Он обернулся и увидел Петьку - зятя Кирьяновых.
- Дядя Витя помоги. За дровами я поехал, а у меня телега опрокинулась. Никак не подниму один. Помоги.
- Чего ж не помочь, - рассеянно сказал Петрович, и они пошли к речному берегу.
Спустились к реке, перешли её по узкому деревянному мостику и свернули к зарослям ивовых кустов.
И вот здесь в зарослях их окликнули.
- Привёл? - прошелестел из кустов противный голос.
Петрович почуял неладное, хотел бежать, но путь ему преградил человек в длинном плаще. Рванулся в другую сторону, а там ещё один в плаще.
- Попался, Витёк? - услышал Петрович знакомый голос и обомлел. Перед ним стоял капитан Люсин. - Давай, рассказывай: чего ты там надумал...
- Ничего я не надумал!
- Врёшь, понял ты всё...
И вот тут на Петровича снизошло озарение.
"Они втроём майора этого убивали. Вон, как им командир насолил... Как запахло жареным, так сразу решили его убить да подставить. А потом ещё и Мишку - как ненужного свидетеля. Сволочи! Мишка-то, видно, испугался да домой убежал, а потом вернулся, потому он такой усталый был. Хотя, нет, не мог он за это время до дома дойти и вернуться...".
- Это вы втроём майора убивали, а Мишка в свидетели попал, - уже вслух произнёс Петрович.
- А ты говорил, что он умный, Петро, - Люсин толкнул в бок зятя Кирьяновых. - Дурак он, ничего не понял...
- А чего я должен понять?
- Например, почему тебя попросили быть проводником?
- Чего тут непонятного: чтоб на меня всю вину свалить... Заранее задумали вы майора погубить. Только капитан из прокуратуры человеком хорошим оказался и поверил мне.
- Какой же ты дурак, Витёк, - засмеялся Люсин. - Нам нужен был свидетель, вот мы тебя и наняли.
- Свидетель чего?
- Трагической гибели товарища майора. А ты начал сыщика из себя корчить: "кричать должен", "кепка свалилась", "уток не принёс"... А теперь извини... Васька, кончай его...
- А почему я? - прохрипел Колодин.
- За косяк свой. Зачем водку пил, которую мы для этого идиота приготовили?
- Откуда я знал, что вы её снотворным зарядили?
- Чтоб знал на будущее... Из-за тебя пришлось Петьке одному всю работу делать, а если бы он в трясину упал? Кончай...
- Противно мне безоружного убивать. Пусть Петька бьёт. Из-за этого Витька тесть его погиб, не скажи он майору, что Кирьянов по пьяни проболтаться может, так бы и жил мужик.
- О чём проболтаться? - наверное, с испуга, переспросил Петрович.
- Он так ничего и понял, - обратился Люсин к своим подельникам. - Слушай, Витёк, кто кепку майора нашёл?
- Петька...
- Если бы мы убили Сергеича, стал бы Петька про эту кепку кричать?
- Не стал бы, - вздохнул Петрович и понял.
Никто майора не убивал. Они инсценировали его смерть, а Мишка рано утром пришёл к озеру и оттуда вывел майора к шоссе. Тут и по времени всё получается... Зять же, забросил на ветки упавшей сосны мёртвую утку, походил по стволу, а потом бросил несколько камней в трясину. Теперь майор этот где-то за границей под чужим именем панствует, а Виктора Петровича с минуты на минуту должны убить...
И погиб бы Петрович не за понюх табака, если б его жена не всполошилась и не подняла всю деревню на поиск суженого. Пока рядились преступники кому взять на душу грех, прибежали к реке люди с фонарями. Злодеи всполошились, а Петрович ужиком в кусты густые юркнул. Так и жив остался.