Свичкарь Сергей Александрович : другие произведения.

Глава 1. Монах

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Моя первая книга и пока единственная. Это фэнтези о сотворенном мною мире. Думаю, история должна понравиться людям, которые любят фэнтези, приключения, нуар, детектив, философию. На написание меня вдохновили такие вещи как Дюна, Ведьмак, Властелин Колец, Наследие Каина, Мастер и Маргарита. Авторы этих работ оказали на меня существенное влияние. Надеюсь, я не грешу плагиатом :) Очень надеюсь.
  Никогда прежде зима не длилась так долго в этих краях и не была столь суровой. С каждым годом погода становилась все своенравнее. Зимой свирепствовали бураны. Летом грозы наводили ужас на жителей Дарии - страны гор.
  Старый монастырь Фира - бога справедливости, покровителя справедливых судей, защитника бесправных и угнетенных - построенный на вершине Заоблачной горы был весь засыпан снегом. Добраться до него было очень непросто, но одинокий путник все же пришел к его воротам.
  Не заметить его на снегу было сложно, поскольку вся его одежда была в мрачных темных тонах. И было что-то в его виде зловещее, заставляющее невольно сжаться сердце. Хоть за его спиной и не было громадного меча, который бы грозил жестокой расправой врагам его владельца. Путник не был облачен в искореженные в кровавых битвах доспехи. Не было ожерелий из ушей убитых врагов. И всего того, что воины обычно носят для устрашения своих врагов.
  Этот путник держался обособленно и даже горделиво, немного ссутулившись, глядя вниз на ничтожную землю и ее "червяков", он будто отгораживался от всего остального мира. Он казался напряженным, сжатым, точно холодом, хотя день сегодня был теплый. Вчерашний буран уже прошел, и из-за развеянных туч очень ярко светило зимнее солнце, согревающее своим малым теплом укрытую снегом землю. Само присутствие этого странника излучало какую-то ауру страха. Даже снег рядом с ним казался чуть мрачнее, мертвее, если так можно сказать о снеге. Неопытный глаз, и тот, мог заметить, как напряжены его спина и плечи. Казалось, будто на плечах он нес не плащ, а груз куда более тяжкий, тот, которому нужно совсем немного, чтобы его раздавить.
  Его стать говорила, что он вполне мог принадлежать к рыцарскому сословию, но скорее всего к обнищавшему роду, о чем говорила изношенность некогда добротно сделанных для него вещей и зашитая дыра на перчатке. На утепленной мехом кожанке были следы от ударов клинком, черные стеганные штаны окутывали крепкие ноги, прочные кожаные сапоги были стоптаны почти до дыр, а руки грели черные сильно потертые кожаные перчатки с меховым утеплением, а на его плечах - тяжелый и очень плотный плащ с капюшоном.
  Не обремененный ни рюкзаком, ни походной сумкой, путник неторопливо прокладывал себе через сугроб дорогу к воротам монастыря. Он громко постучал в крепкие дубовые двери, и ему, будто нехотя, открылось окошко в двери, откуда показалось кисло-лимонное лицо послушника-привратника. Он тщетно попытался рассмотреть лицо незваного гостя, скрытое капюшоном:
  - Приветствую тебя, странник у стен нашего монастыря, - произнес он, едва скрывая тоску. Служба привратника была ему совсем не по нраву. Черный странник ему тоже не особо приглянулся, и он старался вести себя с ним по-строже. А впускать его внутрь, оттягивая замерзший засов и отворяя тяжеленную дверь, у послушника и вовсе никакого желания не было. - Назови себя и скажи, что тебя привело.
  - Мое имя Мефис, - негромко, почти шепотом, молодым, но довольно низким голосом, произнес странник, глядя куда-то в землю, - и я хочу видеть Поларна Ригинского.
  - По какому делу? - удивился привратник. И насторожился пуще прежнего.
  - Я - его старый друг. Уверен, он меня вспомнит.
  Привратник еще раз присмотрелся к лицу Мефиса, а затем произнес недоверчиво: "Подожди здесь, скоро Справедливый выйдет к тебе, но если ты лжешь...". И с этими словами привратник хотел, было, закрыть окошко, но Мефис крепко ухватил привратника, мощным движением притянул его к себе и, глядя в глаза, повелел немедленно привести Поларна. Когда их глаза встретились, послушник почувствовал, как его, точно копье, через все тело и душу пронзил страх, не ведомый ему прежде, холодный, словно обледеневшая сталь. Когда Мефис его отпустил, тот мчался за Справедливым со всех ног.
  Через несколько минут он вернулся и открыл Мефису дверь. За стенами его встретил высокий толстоватый мужчина лет сорока, одетый в небесно-голубую широкорукавную мантию жреца Фира Высшего круга. Лицо его было очень дружелюбным. Пухлые щеки горели румянцем на зимнем воздухе. Длинные до плеч, мягкие светлые волосы были аккуратно собраны шнурком у самых кончиков. Аккуратная, собранная в тугую косичку борода тянулась почти до самого пояса. Он был настоятелем монастыря. Поларн приветливо улыбался взглядом страннику. По его выражению лица было ясно, что этой встрече он был удивлен, но, даже не видя лица незваного гостя, узнал его.
  - Здравствуй, о, справедливый, - поприветствовал его Мефис и почтительно поклонился.
  - Привет тебе, странник, - ответил настоятель. - Мы рады приветствовать тебя в этих стенах.
  Поларн старался придерживаться официального тона как мог, но радость встречи переполняла его, и он не сдержал смеха радости. Он дружески обнял Мефиса, и они неторопливо проследовали в его покои. Пока они шли, Мефис успел окинуть местность беглым взглядом. Справа от ворот располагались кельи послушников и кладовые, слева - покои жрецов и монахов, библиотека, а прямо впереди за каменной аркой, украшенной высеченными на ней рельефами птиц и зверей, располагалась статуя самого Фира. Он приветствовал всякого вошедшего распростертыми объятиями. На арке восседал легендарный белый дракон Вильфор, давний друг Фира, его помощник и верный спутник в странствиях.
  Фир был изображен высоким мужчиной, зрелых лет с короткой аккуратной бородой и пышными густыми усами. С густыми длинными волосами, закинутыми назад, подобно львиной гриве, в длинном грубом плаще и сумкой через плечо.
  Настоятель и его гость вошли в покои. В сравнении с кельями послушников комната Поларна была богата в убранстве. Повсюду был свет, и даже в самую жуткую стужу в каменном помещении было тепло.
  Мефис, пройдя внутрь, снял плащ и повесил его на руку. Бегло осмотрев помещение, он присел на стул возле письменного стола и направил свои хищные глаза цвета золота, блестящего в солнечном свете, на Поларна, пронзая настоятеля взглядом. Теперь лицо черного странника можно было рассмотреть. На вид - молодой человек лет двадцати с небольшим, мрачноватого вида, с благородными и несколько агрессивными чертами лица, ростом чуть ниже среднего из-за небольшой сутулости. Маслянно-черные, густые длинные с редкой проседью волосы были собраны в тугой хвост на затылке, но несколько длинных прядей, ближе ко лбу, были свободны от шнурка. Молодой человек был бледен, с едва заметными потемнениям под глазами жутковатого вида. Небрежность его внешности, помимо изношенной одежды и неухоженных волос, подчеркивала недельная щетина.
  Когда Мефис снял плащ, открылось и его оружие - два схожих по размеру и форме тонких, острых, как бритва, слегка изогнутых кинжала. Один из них был немного больше другого. Эти красавцы крепко сидели в ножнах черного странника, казалось, ожидая, когда их владелец даст им свободу, и они упьются долгожданной кровью.
  Мефис выглянул в окно. Оттуда было видно, как во дворе послушники убирали заснеженный двор. Затем он вновь перевел взгляд на Поларна, сидевшего на кровати:
  - Ну, дружище, рассказывай! Где ты пропадал? - Нетерпеливо спрашивал настоятель.
  - Как и всегда, решал насущные дела, - холодно ответил гость. - Проливал кровь. Лучше ты расскажи, как сумел выбиться в настоятели? Помнится, тебя не очень жаловали и чуть ли не выгнать собирались за образцовое поведение.
  - Что правда, то правда. Почти двадцать лет - срок немалый. Жизнь нас меняет. А как я стал настоятелем - расскажу. Ты, верно, не знаешь, что настоятелем может стать только жрец Высшего круга, прошедший три испытания: Веры, Ума и Силы. Не знаю, может, мне просто повезло: я, ведь, так и не достиг Высшего круга, но испытания прошел, а кроме меня занять этот пост желающих не нашлось.
  - Ты - дариец. Не хочешь родную землю оставлять без присмотра Фира? - Мефис отпил предложенный чай, не сводя взгляд с настоятеля.
  - Мало сейчас нас стало. Ты, верно, знаешь, что нашего брата истребляют. Не первый год. Судьи все реже возвращаются из Странствия. Вдобавок, кто-то оскверняет наши святыни, совершаются нападения на монастыри и храмы, в особенности на те, что далеки от людных мест и власти правителей. Что творится! Никогда на святилища трех богов никто нападать не осмеливался. Были, конечно, отдельные случаи, да и то с алтарями на дорогах. А сейчас Судьи говорят, что находят целые монастыри полностью разоренными, и никого в живых. Сожженные дотла храмы. Не понимаю: не могу представить себе разбойников, которые смогут тягаться в бою с Судьями Фира. Все больше в наших краях поговаривают о новом "Едином Боге", будь он неладен. Ты думаешь, есть связь?
  - До меня тоже доходили такие слухи, - задумчиво произнес Мефис, - А скажи-ка, как там Адриан, делает успехи?
  - Адриан... Ты им будешь гордиться, - улыбнулся Поларн. - Он очень вырос, а завтра получит одеяние Судьи и медальон. Путь Странствующего Судьи - очень трудный и достойный путь. Тем более, что возвращается из Странствия их очень мало сейчас.
  - Возвращается всегда меньше, чем нам хочется, - мрачно выдохнул Мефис и помолчал несколько секунд. - Мне нужно его забрать отсюда.
  - Ну, забирай. С тобой ему не придется скучать, это точно, - усмехнулся настоятель. - А надолго?
  - Сейчас трудно сказать. Не меньше, чем на год. Но не думаю, что дело затянется дольше пяти.
  - Любишь ты долгие игры! - усмехнулся Поларн. - Ну, и хорошо, что Странствие будет долгим. А твои "дела", они ведь не помешают ему нести его обязанности и соблюдать обеты?
  - Не помешают, - сухо произнес Мефис и, выдохнув, откинулся на стул.
  - Тогда, пусть будет так. Я направлю его в Странствие с тобой вместе. Но завтра. А сегодня побудь нашим гостем. Утром Адриан получит, что ему причитается, отобедаете и пойдете. Ты далеко его забираешь?
  - Далеко, - недовольно буркнул Мефис. - И я бы очень хотел уйти с ним сегодня же.
  - Побойся богов, Мефис! - улыбнулся Поларн собеседнику, хлопнув его по плечу своей широкой ладонью. - Юноша только встал на ноги! Он Испытание свое только-только прошел. И с первого Странствия вернулся. Вернее.. его нам вернули, едва живого.
  - Напомни, какие у вас испытания? А почему "едва живого"?
  - Каждый послушник, который созрел для посвящения в монахи, проходит испытание. У каждого оно свое, в зависимости от Пути и нужд монастыря. Тут, как ни крути, но послушники часто делают работу, которой брезгуют посвященные, а то и наоборот - побаиваются браться за такую.
  - Ну, ты не отвлекайся, - наконец, улыбнулся черный гость, - рассказывай, давай, что там за испытание такое было, что здоровый крепкий юноша еле живой вернулся. Мне прямо интересно стало, - Мефис злорадно ухмыльнулся.
  - А тебе как, покороче или как было, рассказывать? - улыбался Поларн.
  - Давай, говори, как было, старый ты черт! - усмехнулся Мефис. - Глядишь, и времечко скоротаем с пользой.
  - Скоротаем-скоротаем, - и с этими словами Поларн вышел из своего покоя и распорядился принести ему и гостю чаю и еды.
  - Минул год с той поры, как Адриан покинул стены монастыря со своим наставником братом Миккой. Странствующий судья - воин-монах, всегда покидает свой родной монастырь на год, иногда и дольше. Он ходит по городам, деревням, появляется в военных лагерях, в замках, даже в гномьих горах и владениях эльфов. Всему миру они несут Мудрость нашего бога Фира и Его Справедливость. Решают споры, бытовые и военные, расследуют дела, где закон бессилен или где власти прогнили. Собственно, в этом наше предназначение: восстанавливать справедливость там, где она утрачена.
  Так вот, готового к Посвящению послушника направляют в помощь монаху, который во время своего путешествия будет год его наставлять, учить премудростям и всему-тому, что никогда не напишут в кодексах и учениях: жизни и выживанию. Для того и отправляем их с опытным братом, чтобы потом из Странствия нам не принесли бездыханное тело в погребальном саване.
  В общем, Адриан вернулся с Миккой. Живой-здоровый, бодрый и веселый. По традиции, монах месяц может отдыхать, чтобы восстановить свои силы и серьезно и глубоко заняться застарелыми ранами, тренироваться и делиться опытом братьями в монастыре.
  А тут такое дело случилось: приходит к нам ночью путник, сам в лохмотьях, обмерзший весь, труп считай. Но мы его отогрели и даже пальцы ног спасли, хотя брат Ронар так и порывался "отрезать мертвенького". В общем, когда наш гость пришел в чувства, он поведал историю грустную и ужасную.
  В деревеньке у подножия нашей горы, с которой мы приторговываем частенько по мелочи разной, стали дети пропадать. С конца осени началось это: пропал сын одного рыбака. Мальчик помогал отцу на рыбалке, холодно было, и отец отправил его насобирать хвороста и сухих веток. И с тех пор не видел. И кричал его, и по лесу искал, и костер на берегу запалил огромный, только не сыскал он сына. Боялся, что волки задрали, да только следов-то нет, ни останков, ни крови, не могли же звери целиком его заглотить без остатка. Он той же ночью всю деревню поднял на уши и три дня его сына всем миром искали. Нет его, ни живого, ни мертвого. Также, средь бела дня пропала и дочь пекаря, а за ней и сын, что на год младше, оба мальчишки кожевника.
  В общем, пропадали детки раз в две-три недели. Селяне даже гонца отправили бить челом князю, да просить его помощи. Воины пришли. Наставили силков и капканов на зверя, распугали всю животину окружную, да довольные собой в кабаке местном жалование свое пропивают. А дело не двигается!
  Ух, и темное оно вышло. Селяне-то грешным делом друг на друга думать начали, мол, кто из соседей деток крадет, через реку переправляет и в рабство продает. Или еще интереснее: нам продают в послушники, дескать, мало у нас народу, мы теперь детей крадем, чтобы смену себе выращивать. Несчастный тот, что до нас добрался, он - мясник. Кто-то крикнул, что он вместо поросят продает детское мясо. Представляешь? А народ на взводе уже, головы горячие, руки у всех чешутся, бабы вопят и мужей своих на буйства толкают. В общем, досталось ему хорошо от друзей и соседей. Мужик он крепкий, другой не ушел бы оттуда с такими побоями, да еще всю ночь в гору нашу идти без теплой одежды. Но жить будет.
  А Адриан, как узнал, сразу вызвался с отдыха в помощь селянам. Естественно, раз селяне уже так взведены и озлоблены даже на нас, глупо было представляться послушником нашего монастыря. Он облачился в серый походный плащ, снял знаки отличия, разлохматил волосы, набил кожаную сумку парой книг о травах, пузырьками и склянками с лечебными настойками и порошками, оперся на добротный посох и представился селянам учеником известного дарийского целителя из Семерона, града стольного. В их деревню он прибыл по заданию своего наставника, собрать несколько уникальных видов грибов, которые растут только там. Сочинил и изложил парень складно, а раз лекарь согласился за кров и пищу всех желающих у себя принять и от всех недугов вылечить, рады ему были несказанно.
  Как оказывать помощь при разных недугах, знает любой уважающий себя странствующий судья. А как иначе? Где-то ты герой и тебе рады, а где-то сам себя не залатаешь, так и помрешь невесть где. Сами селяне - люди малограмотные, целитель местный был, бабуля-знахарка, но она и сама не прочь оказалась пообщаться поближе с юношей, да за внучку любимую похлопотать, чтобы с нею знанием поделился новым. Тем более, что юноша скоро уедет, а его совершенно бесплатные уроки останутся.
  В первый же день у дома молодого образованного лекаря образовалась длинная очередь из желающих получить бесплатную помощь от тревожащих недугов. Естественно, Адриан выслушал много жалоб: и ломоту в костях, и на неурожайный год, на "треклятых птиц", услышал трагедии жизни чуть ли не каждого селянина. Да и ладно.
  Вскоре, всех растолкав, мамочки представили доктору своих деток. Всем же хочется услышать "Ваш малыш абсолютно здоров", а если нездоров - найти лечение. Вот тут и началось самое интересное. Оставшись с ним наедине, каждый ребенок от семи до двенадцати лет поведал Адриану о странных снах, которые начались за ночь-две до первого исчезновения.
  Все они видели женщину, высокую со светлыми вьющимися волосами и молочно-белой кожей. Она собирает в поле цветы и угощает во сне сладостями. Поет веселые песни и, увлекая танцем, уводит за собой. И в этот момент они просыпаются.
  Странность сна была в том, что он повторялся из раза в раз, немного изменяя детали и декорации, но та женщина неизменно была во всех. И, проснувшись, дети всегда чувствовали холод и необъяснимое чувство страха и тревоги. Оно напоминало послевкусие от репы: пока жуешь - сладко, но потом бывает горький привкус поверх сладкого.
  Пользуясь случаем, Адриан задал вопросы о том, почему селяне встревожены и подозрительны. И получив ответы о пропаже детей, он мог поднимать эту тему в разговоре и вести расследование, не вызывая подозрений и гнева. Обдумав за ночь полученные сведения, утром Адриан отправился на поиски похитителя детей.
  Опросив селян, он выяснил, что всем пропавшим детям было от семи до двенадцати лет, были и мальчики, и девочки. Пропадали только когда оставались одни и на открытой местности, и только за пределами деревни. Так сказали охотники, которые шли по следам пропавших детей: след обрывался, едва детская ножка ступит пару шагов от деревни.
  Совершенно бесследное исчезновение невозможно, когда имеешь дело со смертным созданием. Но когда вмешиваются силы из мира духов и магии... Возможно почти все. Для начала нужно определить, что мы ищем. Дети, близкие к началу полового созревания: они могут быть нужны колдунам для ритуалов и приготовления ингредиентов. Их энергия юности, ткани созревающих тел, жидкости - все это запрещенные, но востребованные реагенты. Кроме того, иногда прогневанные или просто злобные колдуны, желая проучить жителей селения, зачаровывают детей и похищают их, чтобы причинить страдания родителям. А некоторые таким страданием даже питаются.
  Духи: нашему братству известны многие случаи похищения детей водяницами и полуденницами, реже - лешими и водяными. Иногда духи действительно забирают детей: кто-то от скуки, кто-то желает проучить селян или отомстить им, нападая на беззащитных детей.
  Демоны: не стоит забывать о демонах-пожирателях, которые охочи до беззащитных детей. Тем более, уже преодолевших так называемый "невинный возраст".
  В общем, даже исключив участие простых смертных, таких как работорговцы, извращенцы, враждебных эльфов, безумных животных и прочих, подозреваемых было предостаточно.
  Закончив с опросом селян, Адриан отправился на берег реки, где исчез первый ребенок. Само собой, к зиме уже давно замело все следы. Но боги и духи часто бывают злопамятны, и потому Адриан решил убедиться, что селяне их не гневали, а заодно узнать, не видали ли чего местные незримые жители.
  Подходя к берегу, он не чувствовал гнева местного водяного, но какая-то необъяснимая мрачная тревога витала вокруг. Нечто подобное Адриан почувствовал, когда вошел в деревню, но не придал этому большого значения, списав все на напряженность среди селян.
  Сняв плащ и обнажив торс, он развел в стороны руки, показывая свою открытость и безоружность, и направился к замерзшей реке. Встав на колени, он представился и в самой вежливой форме стал взывать к водяному. Дух явился ему не сразу. Но корка льда в шаге-двух от берега начала оплавляться, образуя широкую прорубь. Из этой проруби на берег выполз сам водяной.
  На вид не понять: то ли рыба, то ли мальчик, то ли лягушка какая-то. Сам весь зеленый с синевой, с сомьими усами и рыбьими губами и жабрами на щеках, ближе к шее. Лицо было гладким, глаза выпученные рыбьи, чешуя покрывала все тело ниже головы, а на руках и ногах - перепонки.
  - Приветствую тебя, смертный служитель Фира, - обратился к нему рыб. - Ко мне нечасто взывают люди. Зачем ты пришел?
  - Приветствую тебя, добрый дух, - ответил ему Адриан. - Меня привела к тебе беда, постигшая жителей деревни, что рядом с твоей рекой. Четыре луны назад стали исчезать их чада, и первый ребенок пропал, когда его отец рыбачил в твоих водах. И потому я хочу спросить: не прогневал ли рыбак тебя, и не покарал ли его ты, забрав его чадо?
  Рыб усмехнулся, расплываясь в улыбке.
  - Нет, смертный, рыбак не гневал меня. Но был здесь один.. Как раз четыре луны тому. Я не видел его, но чувствовал, как он пьет мою воду. Не могу сказать, что это было. Я чувствовал, что оно старо и покрыто тленом, оно голодно и злобно. А, быть может, он был не один.. Я не видел. Но запах был мертвый и грязный.
  - Ты не смог разглядеть его, добрый дух?
  - Я не могу его описать, - протяжно произнес водяной. Затем он сунул голову в прорубь, сделав несколько вдохов, и снова продолжил. - Оно было смертно и будто бы нет. Что-то темное не давало мне разглядеть эту мерзость. Я не люблю, когда гниль попадает в мою воду.
  - А мальчик? Ты видел, что стало с сыном рыбака? Эта мерзость его забрала?
  - Н-нет, я не видел. Прости, о-о-очень х-х-холодно. Я пойду. Ты спроси лешего. Детеныш в лес ушел.
  С этими словами водяной нырнул в прорубь. Затем он снова вынырнул и крикнул в след уходящему Адриану: "Убери от моей воды эту мерзость! Я отблагодарю тебя, служитель чтимого Фира". И снова скрылся в воде. Адриан же быстрым шагом направился в чащу, растирая свое тело спиртом из фляги и спешно одеваясь.
  По-хорошему бы, ему надо было отправиться в дом и согреться, но Адриан решил действовать как можно быстрее. Вскоре он заметил, что за ним следует стая волков, и просто так они его уже не отпустят. Адриан остановился:
  - Мои почтенные братья волки, - обратился он к ним, поклонившись, - я Адриан из служителей бога справедливости Фира. Я знаю о мерзком темном создании, тревожащим ваш прекрасный лес, и я здесь, чтобы помочь вам его одолеть!
  Волки вышли к нему, окружая. Всего несколько шагов отделяло рычащего вожака стаи от Адриана. Их глаза встретились, крупный волк оскалил свои зубы и, внезапно сомкнув их, обратился к юноше:
  - Я знаю, кто ты и зачем здесь, - порыкивая говорил зверь. - Я знаю, о чем ты говорил с водяным. Глупый маленький водяной еще слишком юн и неопытен. Ты верно сделал, что пришел ко мне. Темная мерзость, о которой он говорил - не одна. Их двое, мужчина и женщина. Я знаю все это, потому что они оба были моими узниками четыре с лишним столетия.
  Адриан внимательно слушал, не прерывая волка. Он уже понял, что говорил с лешим, который принял волчье обличье. Зверь продолжал:
  - Когда-то давно люди привели ко мне двух колдунов. Жрец, как ты, но другой. Он носил алые одежды и медальон с языком пламени. Воины, что были с ним, передали мне семью чародеев, закованных в серебряные цепи: мужчину и женщину. Их преступление было в том, что они практиковали некромантию, строго запрещенную по эту сторону Бездны. Жрец сумел их пленить, но не смог убить, поэтому привел в мой лес, чтобы он стал их тюрьмой, пока не отыщется способ уничтожить эту пару.
  Леший немного успокоил свой тон и позвал за собой Адриана. По дороге через чащу он рассказал, что это были за колдуны.
  Используя некромантию, они навсегда привязали свои души к телам, и теперь они могут получить смертельные раны, болезни и даже истлеть, но все равно будут продолжать "жить". Чтобы восстанавливать свои тела и продлевать их "свежесть", они используют силы, скрытые в телах и душах созревающих детей. Леший удерживал их корнями деревьев почти четыре столетия.
  А лет тридцать назад люди осушили болото, на месте которого сейчас стоит их деревня. Леший их предостерегал от этого по-разному. Когда зверей и птиц присылал, когда сам являлся, но никто ему так и не внял. Когда болота не стало, погибло много кустов и деревьев, кормившихся от его воды. Ушли птицы и звери, вымерла болотная живность - все это ослабило лешего. Со временем погибли ивы, которые питались болотной водой и держали в плену своих корней тех колдунов. Так чародеи, получили больше свободы. Даже обездвиженные, иссохшие, будучи в плену засохших от жажды кореньев, эти гнусные колдуны оставались опасными для людей. Ослабевший леший больше не мог подавлять их чары, и они стали являться к детям во снах. Вернее сказать, являлась Лигарра в обличии самой себя в далекой юности, когда она только познакомилась с колдуном-самоучкой Грикардом, своим будущим мужем.
  Не так уж важны особенности их отношений и их романтические стороны. Важно, что они вместе искали способ обессмертить свою любовь и раскрыть тайну бесконечного счастья. Главной их проблемой была скоротечность и мимолетность жизни, старение и дряхление их собственных тел. Решением стал один ритуал, известный в среде некромантов - дренирование жизни. Суть его заключается в том, что завершающий свою жизнь организм впитывает в себя жизнь подобного себе существа более юного возраста, и желательно, находящегося в периоде начала полового созревания. После ритуала дренированная особь остается без сил и быстро умирает от истощения. Все это лешему рассказал жрец, пленивший колдунов ранее, а тот уже передал это послание Адриану.
  Леший признался, что рад бы помочь горю селян, даже после того, как они повели себя с ним, но не в силах был остановить колдунов. Люди грязью своей и невежественным отношением к лесу сами его ослабили, даруя свободу собственной гибели. Все что он смог сделать - перехватить введенных в транс детей, едва они ступили в лес. Леший, как никто, умеет двигаться, не оставляя никаких следов, поэтому охотники и следопыты не сумели найти пропавших. Сам же леший спрятал их в пещере, где жил сам, заботился и охранял их.
  - А почему не получается убить их? - спросил Адриан лешего.
  - А я почем знаю!? - возмутился хозяин леса. - Я согласился стеречь эту пакость, чтобы больше они не творили зла. Я вашего брата людского не жалую, но стать их жертвами даже вам не пожелаю. Тем более, детям. Даже звери мои никогда детенышу не навредят. Разве что, голод их ума совсем лишит.
  - Так ведь холода! Гости твои не замерзают у тебя? - спохватился Адриан.
  - Нет, конечно! Спасибо запасливым енотам - они годами таскали ко мне "подарки", которые умыкнули из деревни. Там и одеяла нашлись, и одежда, и обувь. Не все им впору, но зато тепло. Еду им носят волчицы, так что заруби себе на носу: никогда волков не обижай зря. Они бывают кровожадны, но бывают и добры, даже к вам! Р-р-р! Как же бесят меня эти два чудища.
  - Хозяин реки сказал, что видел, как один из твоих узников поился из его вод. Раз дети к ним не попали, откуда у них силы двигаться? Я думал, что их тела истлели и бездвижны.
  - В болотах высыхают, но не гниют. Чему только вас, жрецов, учат! Некроманты питаются не только жизненной силой, и даже я это знаю. Зачем по-твоему они насылают проклятья на ваши города, мор и голод? Ваши страдания, та энергия, которую вы излучаете, страдая, их питает, как солнечный свет питает мои цветы и деревья. Злость, отчаяние, страх и страдания - это их солнце. А вот энергия жизни, сокрытая в живом теле - это их вода.
  - Ты много знаешь о магии, хозяин леса, - подметил Адриан.
  - У меня когда-то гостил чародей, бежавший от суеты городов и надзора Белой башни. Он много мне рассказал и научил многим премудростям. Я молод был в те годы и ужасно любознателен, - Леший хрипло засмеялся, скорее кашляя, чем хохоча. - Но давай вернемся к настоящему. Нам нужно решить, как остановить эту гнусь.
  И вдруг Адриан застыл на месте, как вкопанный. Его глаза блеснули родившимся решением:
  - Их нельзя убить потому, что они не живые... Тела умерли, а души все еще таятся в них. Хозяин леса, мой друг, а есть у вас, чем сковать их на время? Оплести так, чтобы они не могли двинуться с места? Час хотя бы!
  - Хм! - леший резко фыркнул, - Да, чтобы Я не удержал двух несчастных упырей! Да я их день продержу, если придется! Р-р-р-р-р-р!!!
  - Славно, господин Хозяин Леса! Тогда не медля их свяжите, и помогите раздобыть смолы для факелов, еще мне нужен хворост и поленья для костров.
  - Ты их собрался хоронить, монах? - удивился леший.
  - Да. Я проведу обряд. Жаль только, у меня нет одежд монаха и медальона. Важно, чтобы они поверили, что их по-настоящему хоронят, что жизнь их кончилась на этом свете.
  - Не понял, это зачем?
  - Хозяин Леса, вы меня поражаете! - улыбнулся Адриан. - Эти колдуны провели в заточении четыре сотни лет! За это время без движения, без общения, да они умом от малых детей мало отличаются. Задача ритуала - не только помочь душам добраться до Царства Мертвых, но и убедить их, что умерли и им пора уйти с Земли Живых. Если поверят - сами уйдут и оставят нас.
  - Хитро, - усмехнулся леший, щелкнув зубами. - Быть по сему!
  В считанные минуты звери и птицы собрали все необходимое для погребения. Туман лешего завел обоих немертвых чародеев на поляну, где тот час вспыхнули десятки факелов, а древесные корни обняли обоих в смертельно-крепких объятиях. И Адриан, подходя все ближе к ним, воззвал ко всем их предкам. Чем срамить их злодеяния и избранный ими путь, он обратился к покровителям усопших, дабы те, нашли своих несчастных потомков и провели их в Царство Мертвых. И предки чародеев явились к ним.
  Ужасные создания, иссушенные в торфяном болоте, взглянули остатками глаз на духов своих почтенных предков. Их сердца переполняла злоба, а вместе с ней и стыд. Никто из тех, кто опустился до гнусных подлостей не может без стыда смотреть в глаза своих предков. Но злоба стыд пересилила, и немым отчаянным криком связанные чародеи призвали к себе в помощники всех, кто погиб в этих самых болотах, и чьи души не выпустил торф.
  И тогда завязался бой. Духи благородных мужчин и женщин, воинов и ремесленников, крестьян и мещан схватились с обезумевшими призраками людей и зверей, нашедших свою смерть под толщей болотной воды. На помощь почтенным духам пришли Адриан, сам леший и его Лес. Жаркая была схватка и длилась до самого рассвета. Лишь свет утренней зори прояснил взор чародеев, обжигая их, он снял пелену безумного гнева с их глаз, и те добровольно ушли в Чертоги Умерших, держась под руки со своими прародителями. Быть может, в жизни загробной, они смогут быть вместе, не нанося никому вреда, в покое и блаженстве.
  Адриана, едва дышащего, продрогшего до костей, утром нашли деревенские охотники. Селяне, как ни странно, забеспокоились, куда же пропал их чудесный врачеватель, и следопыты отправились наутро его искать. Там же, подле него были и все пропавшие дети, живые и здоровые. Юный монах пришел в себя только на третий день и все рассказал селянам. Зла на спасителя их детей за обман держать не стали, а в монастырь послали вестника сообщить о раненном монахе. Охотники, правда, говаривали, что из леса они едва унесли ноги - по их следам бежали злобные волки. Кусать не кусали, но дали понять, что людей в этом лесу они видеть не хотят. Леший не пережил сражения, а его волчица очень рассержена смертью мужа. Дадут боги - и с ней мир найдем.
  - Как романтично, - съязвил Мефис. - Ну, а дети-то? Дети все вернулись домой?
  - Все-все. Хитрый леший надежно их спрятал. Даже того сына рыбацкого сумел уберечь.
  - Да-а-а, - выдохнул Мефис. - Нашел мальчишка себе приключений. Сразиться с двумя личами, да еще с их армией нежити, и остаться в живых - юноша очень способный. И до безобразия везучий. Его кровь все-таки дело свое знает.
  - А твоя? - как бы, шутя спросил Поларн. На что Мефис мгновенно помрачнел.
  - Моя тоже знает. И предназначение свое выполняет отлично, - ответил черный странник, поглаживая рукоять кинжала. Затем улыбнулся и произнес. - Скорее бы его увидеть. Хочу сам посмотреть, чего он стоит в деле.
  Мефис и настоятель продолжили разговор уже о разных житейских мелочах, обмениваясь новостями и байкам, как два настоящих друга, которые не виделись долгое время. Затем Мефис снова помрачнел и обратился к Поларну очень серьезным тоном.
  - Мы завтра уйдем. И вы уходите. Возьми из сокровищницы пять-десять действительно ценных предметов, и уходите. Те погромы ваших святынь - это не случайность и уж точно это не разбойники. Ты лучше меня знаешь, что никакая шайка оборванцев не сумеет одолеть воинов Фира. Нападавшие хорошо подготовлены, организованы и экипированы. Я тебя очень прошу, мой друг: уходите.
  - А жезл ему передать? - спросил Поларн.
  - Да. Потом уже не будет возможности.
  Поларн кивнул. Давние друзья придавались беседам и воспоминаниям до глубокой ночи. Поларн поговорить любил и, видно, очень уж соскучился по старому другу. На ночь Мефис остался в пустующей келье, что была на втором этаже. Туда его провел Поларн. Войдя внутрь, гость осмотрелся: келья представляла собой крохотную комнатушку, где из мебели присутствовали кровать, деревянный стол со свечой, складной табурет и вешалка. К стене была подвешена полочка для книг и тетрадей. На каменном полу лежала шерстяная подстилка. Друзья пожелали друг другу доброй ночи, и, когда Поларн вышел, Мефис сбросил сапоги с ног и, не раздеваясь, завалился на кровать. Долгое время он лежал на ней, глядя в потолок. Его руки просто впивались в кровать, будто что-то вдавливало его. Он сомкнул трясущиеся веки. И еще долго так лежал, пока его дух не провалился в бездонную черную толщу сна.
  Гостя разбудил гул во дворе. Он встал, потянулся, подошел к окну и чуть приоткрыл старые деревянные ставни. Яркий дневной свет, отраженный от снега больно обжег его глаза, а кроме того сказал Мефису, что утро уже давно стало днем. Понадобилось время прежде, чем он сумел смотреть происходящее. А во дворе толпа послушников ликовала. Парадно построившись в шесть колонн, они ритмично хлопали в ладоши высокому молодцу и напевали что-то на дарийском хором. Юноша шел меж послушников и монахов, будто по аллее, направляясь к Поларну. Рядом с настоятелем стоял послушник, который держал в руках мантию Странствующего Судьи и медальон, символ служителя Фира.
  Гул и радостный рокот отбили у Мефиса всякий сон. Наскоро обувшись, он тенью соскочил с окна на затвердевший от ночного мороза снег. Подойдя ближе, Мефис стал различать слова клятвы, которую давал посвящаемый в монахи юноша.
  - Перед людьми и богами, - начал юноша, - отныне и до конца моих дней я клянусь служить Справедливому Фиру и постигать учение Его. Клянусь нести Слово Его и Справедливость Его всюду, куда заведет меня мое Странствие. Клянусь сохранять свою душу и тело от всякого дурмана и соблазна, сохранять Беспристрастность и Пламя Жизни моей души, дабы быть Справедливым, как Он. И вам, мои братья, клянусь до последнего вздоха моего быть добрым братом.
  - С благословения Фира я принимаю тебя в наше священное братство, Странствующий Судья Адриан. Подойди, младший брат. - Поларн надел на юношу медальон, затем братски прижал к себе, и они обменялись тремя традиционными поцелуями в щеки. - Носи его, не снимая, не расставайся с ним никогда, ибо это знак твоего бога и символ нашей веры. Цени его и защищай его, как собственное тело и душу.
  Затем Поларн преподнес Адриану аккуратно сложенные белоснежные одежды странствующего судьи.
  - Пусть эта ткань станет твоей второй кожей и защитит тебя от зноя и хлада, от всякого зла, что направит на тебя зверь, человек или демон. Пусть она служит тебе, а ты служи ей и заботься о ней. Всегда помни, что твоя сила и власть служителя Фира - твоя ответственность перед Миром и Фиром. - Адриан, приняв одеяние, поклонился. - Пусть будет Странствие твое долгим, а деяния справедливыми. Мы рады тебе, брат.
  Эти слова Братство поддержало громким ликованием, несшимся по вершинам дарийских гор раскатами грома. Приняв многочисленные поздравления от братьев, Адриан отправился в свою келью примерять плащ Судьи.
  Символом культа Фира был дракон Вильфор. Могучий и грозный белый дракон когда-то давно разделял с Фиром его странствия, а его мудрость наставляла юного бога в начале пути. По преданию белый дракон по сей день живет где-то далеко на севере за гномьими королевствами.
  Сам медальон было предельно просто изготовить. Вернее, его форму. Металл же, из которого он выполнен, имел определенные особые свойства. Певучий металл, который начинал гудеть при нагревании и ярко светиться то золотистым, то серебристым блеском.
  Одежда странствующего судьи также была вышита из особой ткани. Не смотря на белоснежность, к ней почти не липла грязь. Одна одежда дается монаху на всю жизнь, и он обязан держать ее в чистоте и порядке. Ткань крайне трудно порвать, но со временем она темнеет. На ней рисуются причудливые узоры, точно отражая пережитое монахом. Любой служитель Фира Высшего круга мог без труда прочесть эти узоры и узнать все, что пережил Судья: где был и что повидал. Она, как кожа воина, усеянная шрамами, была историей его жизни, подвигов и поражений.
  Адриан склонил голову и удалился в свою келью. Толпа разошлась - им всем было чем заняться. Мефис вышел из тени и поспешил к Поларну.
  - Я что-то пропустил? - зевая спросил он у настоятеля.
  - Да, ты все проспал! Всю подготовку, воспитание, испытания, его долгое путешествие, и даже церемонию посвящения. Мефис, ты знаешь, когда появиться, дружище.
  - Ты ведь помнишь, кто я, - Мрачно усмехнулся Мефис, так, будто натягивая доброжелательность на лицо. - А почему вы меня не разбудили?
  - Ты очень ээ... беспокойно спал. Мы не рискнули приблизиться, - Настоятель шутливо улыбнулся.
  - Ясно,- ответил Мефис, сделав вид, что ему страшно стыдно. - Хм, а что значит "беспокойно спал"?
  - В общем, сначала мы решили не начинать без тебя, потом ждать было уже нельзя, и я отправил послушника тебя будить.
  - И что он?
  - А он вернулся и говорит, почти заикаясь: "Я постучал - ответа нет, решил заглянуть, а там яркий свет такой, что я едва не ослеп, и тень в глубине кельи, странные звуки... я побоялся войти туда".
  - Думаю, пора собираться, - быстро сменил тему Мефис. - Ты ему сказал обо мне?
  - Еще нет - как раз собирался.
  - Тогда пошли, - Мефис двинулся в сторону кельи Адриана.
  Как и вчера, день был ясным. Яркий солнечный свет, отражаясь от снега, больно бил по глазам Мефиса, но он старался держаться невозмутимо. Вместе с Поларном они приблизились к двери и подождали, пока юный монах выйдет, чтобы вместе с ним направиться в трапезную - настало время обеда. Не прошло и минуты, как юный монах, уже переодевшись, торопливо открыл дверь и уже, было, направившись обедать, вдруг остановился, увидев старшего брата в сопровождении мрачного гостя, чей образ внушал ему страх и недоверие. Мефис, наконец, смог вблизи рассмотреть его.
  Это был высокий стройный юноша с приятным чисто выбритым лицом, зелеными глазами и коротко остриженными светлыми волосами. Одежда странствующего судьи была предельно скромной, но, тем не менее, очень теплой и опрятной. Под белой робой, скорее походившей на просторный плащ с капюшоном, была рубаха из плотной белоснежной ткани. Жилет, шитый изнутри мехом был уже дополнительным утеплением и вышит из других материалов. Белые штаны были заправлены в высокие до колен сапоги. Пуговиц на этой одежде не было. Настало неловкое молчание.
  - Адриан, я вижу, ты уже примерился, - прервал паузу Поларн. - Хочу представить тебе моего старого друга - знакомься это Мефис.
  Мефис, не снимая перчатки, протянул Адриану руку, тот несколько задумавшись ответил на жест:
  - Приятно познакомиться, мастер Мефис: старший брат рассказывал мне о вас, - пожимая руку гостя, промолвил юный монах, на что Мефис улыбнулся как смог приветливо.
  - Беседу, я думаю, мы сможем продолжить и за обедом - надо торопиться, - заявил Мефис.
   - Ты уже собрал вещи? - поинтересовался Поларн.
  - Да, учит... кхм, да, брат, еще утром, - ответил Адриан.
  В трапезной ни Адриан, ни Мефис не проронили ни слова - один не знал, что сказать новому знакомому и привыкал к новому положению в братстве, а другой просто сидел в раздумьях. К еде и питью гость не притронулся: "Я не голоден, спасибо за заботу", отговаривался он. Когда Поларн собирался вставать из-за стола, Мефис шепнул ему что-то на ухо, и тот кивнул.
  После трапезы все жители монастыря собрались во дворе, ожидая брата-настоятеля. А тем временем Мефис, Адриан и Поларн направились в сокровищницу монастыря, вход в которую был спрятан в библиотеке. Настоятель подошел к одной из полок, вытащил книгу, в которой на титульной стороне обложки была выемка. Затем покрутил что-то на своем перстне: раздался щелчок, и зеленый камень перстня был освобожден. Поларн вставил его в выемку книги и вернул ее на место. Через мгновение полка с шумом отодвинулась, а за ней была кромешная тьма.
  Поларн сделал жест рукой, произнес слово на не понятном остальным языке, и из его ладони возник, маленький белый огонек и направился вглубь, освещая дорогу. Спутники пошли вслед за огоньком, который своим тусклым сиянием вел их за собой в непроглядном мраке. Его света едва хватало, чтобы осветить под ногами ступени старой винтовой лестницы.
  Вскоре ступени кончились, и спутники вошли в заполненный тьмою зал. Внезапно огонек устремился вверх к потолку. Все застыли в ожидании. И там, в вышине он вспыхнул, словно маленькое белое солнце, которое своим ослепительным светом озарило весь великолепный зал, что во мраке казался забытым склепом.
  Поларн и Мефис уверенно направились в конец зала, а Адриан восхищенно оглядывал помещение и реликвии, хранящиеся в нем. Они подошли к величественному пьедесталу, на котором покоился украшенный резьбой металлический жезл, что поблескивал золотисто-серебристым светом. Он был с два локтя длиной, его резьба походила на древесную кору. Поларн встал рядом с реликвией:
  - Вот, друзья. Перед вами легендарное оружие - Глас Фира... - начал Поларн, а Мефис тем временем подошел ближе и прервал его:
  - Легенда говорит, что в юности Фир именно этим орудием вершил правосудие, спускаясь к смертным из своей божественной обители. А позже он отдал его своим жрецам на хранение. Его резная рукоять своим теплом не дает мерзнуть рукам владельца в лютый холод. Это оружие обладает невероятной силой - даже бога оно способно умертвить, - тут глаза Мефиса загорелись, и он протянул к реликвии руку, будто зачарованный серебряным блеском его рукояти на свету. Чуть погодя он повернулся к Адриану и произнес:
  - Но лишь Наследник Фира может им владеть, - он убрал руку, так и не коснувшись. - Он твой, Адриан.
  Юный монах нерешительно подошел и очень бережно взял жезл. И на мгновение он засиял, будто приветствуя нового владельца. Адриан долго стоял, глядя на жезл, а потом почти шепотом произнес: "Я его слышу...". Он взялся за середину и провел им по воздуху, и тут, будто по собственной воле, жезл с мягким металлическим шелестом и едва уловимым звоном, походившим скорее на пение благородного металла, расправился и превратился в шест, длиною под стать владельцу. Видимо, внутри был какой-то скрытый механизм. Пение жезла было таким чистым и гармоничным, что казалось, будто ни время, ни тление не властны над ним. Серебристый металл ярко сиял в лучах рукотворной звезды Поларна. А потом жезл вновь принял исходную форму. На этом же пьедестале, прямо за жезлом лежал и чехол, в котором его носил Фир, также не тронутый временем. В нем суждено жезлу "спать" и дальше, пока Наследнику он не понадобится.
  Адриан, как и все служители Фира, слышал предание о Наследнике. О том смертном, которого сам Фир еще до рождения отметил, даровав небывалую мощь тела и духа. Но, как водится, миссия его откроется Наследнику лишь тогда, когда он сам будет готов ее исполнить. В предании были описаны лишь многочисленные испытания, что выпадут на его долю. Много приобретений и потерь. Жизнь, полная опасностей с самого рождения. И как различить Наследника от прочих смертных.
  Адриан знал, что жрецы усмотрели Наследника в нем. Родимое пятно в форме морды дракона на груди, таланты, что он проявлял еще в детстве. Быстрота его реакций всегда поражала наставников. Точность движений, зоркость ока, слух. Как ученик, он доставлял немало хлопот, часто опережая своих сверстников. Чего же Адриан не ведал, то лишь того, что Круг высших жрецов еще в детстве наложил на него заклинание, что должно было ограничивать его мощь. Чтобы мальчик не зазнавался и не натворил бед. Потому-то Адриан и не чувствовал себя особенным, а обучение давалось ему немногим легче, чем остальным.
  Спутники вышли из библиотеки во двор, и яркий, отраженный снегом свет, больно ударил всем им в глаза, особенно Мефису. Там ожидал целый караван монахов и послушников с мешками, набитыми провиантом. Мефис оглядел их и холодно произнес: "Пора в путь".
  
  Все последующие главы можно найти тут https://zelluloza.ru/books/2961/#book
  
   Аудиоверсия главы в mp3 качается тут http://ul.to/56vy2oyp Через Ютуб можно послушать запись тут https://youtu.be/YkKVxJ5-oMU
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"