Аннотация: "...И в стылый день, Забудешь имя божества. И жизни тень Укроет мёртвая листва..."
*Лист первый
То, что лежит мёртвым грузом в бессознательном. То, что неосознанно и никогда не будет понято в полной мере. Это просто движение рук над клавиатурой. Некий момент автоматического письма, акт марания чистой виртуальной доски, на которой остаются неясные знаки. Это ни коей мере не исповедь. Это ни в коей мере не похоже на дневник. Это то, что называется философской графоманией. В чистом виде. Без исправления ошибок. Без разбивки на абзацы. Всё как есть - с опечатками, недосказанностью, с болью и шелухой, опадающей с души, которая просится на простор белой плоскости мира слов.
Многословие.
Многоточие не замыкает мысль. Многословие лишь создаёт видимость смысла. Слова льются водопадом туманных образов и растворяются в пустыне бессмысленности. Даже если это именно так. Даже если многословие - это многомыслие, потому что каждое слово есть незаконченная мысль, недодуманная и недоделанная зарисовка о том, что течёт мимо, то, что, может быть, когда-то назовется чем-то иным, а сейчас носит блёклое название - мир. Этот мир больше похож на войну. Войну без жертв и трупов, потому что только одно может погубить многословие. Молчание. Отсутствие слов. Молчание. Отсутствие мысли. И тогда тремя гвоздями можно поставить три точки, способные сотворить иллюзию многозначительности там, где её нет.
И никогда не будет...
/с.с./ ...и никогда не повторится то, что было. То, что иногда кажется сном. Сном страшным и невнятным. И лишь при неистовом напряжении памяти удается разглядеть сквозь мутное стекло времени маленький кусочек былого. То, что, быть может, произошло с миром. И со мной.
/с.с./ Эти чудовищные события выпали из памяти, уничтожены по желанию незримого эго, другого "я", "я - прошлого". Только осколки зеркал, не отражающих ничего; лишь обломки стекла, покрытого потускневшей амальгамой. Сквозь стертые участки ещё можно видеть реальный мир, но и он постепенно превращается в набор фрагментов. В то, что помнить не надо. В то, что течёт сквозь сознание, не оставляя следа. Зачем давать пищу машине для складывания узоров прежних дней? Ведь минувшее давно кануло в Лету.
/ с.с./ То, что упало на поверхность сознания, давно увязло в неосознанном. И, кажется, лишь оно было истинным. Потому что действительность запредельна, чтобы быть реальностью. Потому что только на дне души можно найти смысл действий, судорожных движений в безудержном стремлении остаться на плаву в море жизни - в водах, не имеющих границ, мёртвой зыбью застывших посреди океана. И имя этому безбрежному пространству, растворяющему в тёмной бездне остаток дней, -
океан смерти.
/с.с./ Смерть - это то, что лежит за гранью осознанного. То, что находится вне сознания, ещё дальше, чем страх перед грядущим. Ведь всё, что имеет начало, обречено на мучительное приближение к финалу. И он когда-нибудь наступит. В следующую минуту. Или секунду. Или...
/с.с./ Волны вынесут на берег пустоты, простирающейся там, за океаном смерти, бренные обломки мыслей, осколки чувств и эмоций, всё то, чем жил человек. И не будет на пустынном побережье никого, кто собрал бы при свете чёрного солнца камешки воспоминаний и жемчужины размышлений, а затем тоскливыми ночами ворошил остатки крушения. Развалины того, что было когда-то цельным "я", а теперь осыпалось прахом на небесную твердь.
/с.с./ Океан смерти подобен космосу, но и у вселенной есть предел. Море жизни подобно планете, но и она когда-нибудь исчезнет во тьме. Так что же - предаваться иллюзии, что всё в мире бренно? Что нет ничего вечного и нетленного? Океан смерти зыбок. И море жизни постепенно смешается с его тёмной бездной. Останется берег. Прочный берег
абсолютного ничто.
Не бывает ничего абсолютного в том, что никогда не остается неизменным. Ничто не вечно. Это аксиома покоится на груде камней и осколков, в которые превратился мир после очередного локального конфликта смыслов. Одна из противоборствующих сторон пыталась доказать, что абсолют вполне может присутствовать во вселенной, другая - что ничего абсолютного нет. Как всегда истина лежит в стороне, покрытая пеплом и запорошенная мельчайшими пылинками секунд из разбитых песочных часов. То, что называется пространством смысла, может превратиться в абсолютное ничто бессмыслицы, но что делать с вечностью? С тем набором микроскопических подёргиваний стрелки часов, отсчитывающих меру движения неподвижности? Что делать с человеческой жизнью, если она беспощадно конечна и скоротечна. Проходит от пункта Б до пункта К, от мгновения Р до мгновения С. Что обычно делают с ненужной никому, кроме хозяина, вещью? На неё просто
не обращают внимания.
Забытые строки на пожелтевшей бумаге. Текст в кодировке, память о которой растворилась вместе с ржой, изъевшей жесткий диск. Всё когда-нибудь станет прахом и бессмыслицей. Прахом непонятных слов и неясных букв, бессмыслицей набора впечатлений, эмоций и переживаний, вызванных горечью давно исчезнувшей эпохи. Так исчезают за горизонтом памяти человечества древние цивилизации, и только мода на отдельные их артефакты может ненадолго всколыхнуть болото скуки и развеять бездельников, небрежно роющихся в руинах былого. Так что же говорить об отдельном человеке, всё предназначение которого в том, чтобы родиться, жить и умереть? Если он неинтересен даже самому себе. Если всё его предназначение - быть безучастным свидетелем мировой истории: столкновений армий и гибели государств; вселенских катаклизмов: рождения звёзд и крушений планет. Ведь его жизнь - это лишь капля в море, песчинка в пустыне и звёздная пыль, которая по нелепой случайности сгустилась именно в этом месте
и в этом времени.
Посреди пространства именуемого миром. На окраине вселенной, окружённой пустотой. И лишь всполохи на горизонте событий вспарывают непроницаемую тьму. Чёрные дыры воспоминаний, словно червоточины в ткани космоса, ведут в другие миры. Миры, где всё не так. Где всё вывернуто наизнанку. Где чествуют героев, а не глумятся над их прахом; где сильные мира заняты не добыванием очередного нуля в мнимом столбике цифр, а всеобщим благоденствием; где солнце - не только звезда, и не столько пылающий шар, но и божественная сущность, дарящая мир и покой планетам; где... Где слишком много счастья, чтобы быть правдой. И мало горя, чтобы поверить - да, такой мир существует. Гибель одинокой звезды, яростью выжегшей пространство в последнем всплеске мщения, не создаст рая. Коллапс не созидает, он только переводит в скрытый смысл всё то, что когда-то было явным. Замкнутый человек не всегда добр. И молчание отнюдь не признак ума. Потому что во тьме нет света, как нет в банальных рассуждениях мудрости. Как нет за зеркалом того, кто стоит перед ним. Потому что это -
иллюзии.
0407
Иллюзии...
всё, что создано разумом, а не существует отдельно от него. Всё, что интересно создателю, но безразлично всем остальным. И смутные образы, ослепительные вспышки метафор; озарения, пронзающие сумрак дремлющего сознания, - всё это призраки того, что находится здесь, перед зеркалом, искажающим ясную мысль творца. Шаг отделяет явь от нереального, выдуманного, химерического мира, который каждый придумывает себе сам, нисколько не переживая из-за того, что миражи могут рассеяться от слабого дуновения ветерка, раскачивающего ткань реальности. В неистовом смерче протуберанцев на поверхности Солнца, в леденящей пустоте космоса или в болоте энтропии на дне гравитационного колодца с поэтическим названием 'Земля' - нигде не найти истины, потому что истина - это иллюзия. Она недостижима, она не здесь и не там, она нигде. Она фантом, мечта, обман, тень. Вечное движение к ней - это бег за горизонтом. Можно прикоснуться к зеркалу, но не к окоёму. И после Большого взрыва границы мира всё дальше, всё недоступней. И тоска оттого, что на постижение истины - точной и единственной - можно потратить жизнь, но так и не достичь предела, гложет разум и толкает в объятия лжи. Заблуждения, иллюзии - то, что остаётся человеку, узнавшему правду о мире, который он создал сам для себя. Потому что правда/ложь - ущербная реальность - это утешение, когда нет возможности познать истину, или она так страшна и неприятна, что всё теряет
смысл.
Автоматическое письмо не подразумевает наличия в хаотическом нагромождении слов скрытой коннотации. Всё что когда-либо написано этим методом напоминает блуждание неприкаянной души по закоулкам подсознания в надежде найти крохотную искорку сути, но и она в итоге оказывается стекляшкой, осколком зеркала сознания. Дело в том, что глубина - понятие иллюзорное в мире стен состоящих из зеркал. Можно долго вглядываться в отражение мира и видеть бесконечность там, где её нет. Можно нескончаемо вслушиваться в хрустальный перезвон бьющегося стекла и не услышать тишины вечности. Можно до греческих календ искать смысл в бессмысленном. И... всё-таки найти его через отрицание отрицания: через деструкцию и разрушение прошлого. Через трансляцию и смутные воспоминания о давно забытых временах, о том, что никогда не происходило. Через конструирование нового нереального мира, наполненного никому ненужным смыслом. Отыскать на плоскости души бездонный провал вселенской трещины и попытаться измерить глубину, которой в действительности нет. И выжженные нервы, истонченные ночным бдением, эфемерной паутиной натянутся над персональным адом. И надо будет только шагнуть вверх, оторваться от притяжения своего 'я' и взглянуть на пустыню внутреннего мира, чтобы понять и осознать нелепость рефлексии, копания в раскалённом песке души с одной единственной целью - построить обитель для защиты от житейских невзгод. Но это ли
достойная цель всей жизни?
Замкнутость пространства, отсутствие простора. Отшельник вырубил в склоне жизни келью и поселился в ней, совершенно не заботясь о постылом макрокосме. Мирок, созданный для бегства, так похожего на тягостный покой. Неподвижность, оцепенение, статичность - всё, что может достигнуть тот, кто добровольно ушёл от людей, тот, кто осознанно выбрал одиночество. Нет ни ветерка в этом тесном жилище, солнечный свет проникает сюда по принуждению. Но и он не может выхватить из тьмы восковую святость лика затворника, уверовавшего в то, что цель достигнута. И жизнь кажется наполненной тайным смыслом, хотя на самом деле пуста и безнадёжна. И молчание величественно, однако немота, бессловесность - это не глубина мысли, а отсутствие существа и утрата сути. И истинность, идеальность благочестия кажется краеугольным камнем, на котором держится бытие анахорета, достигшего благодати. Но на самом деле всё не так, мир постучится в дубовую дверь святоши и вытащит его душу на свет божий, вывернет наизнанку раковину обители не для того чтобы уничтожить, а для того чтобы спасти затворника от самого себя. Ведь нет у человека врага страшнее,
чем он сам.
...и увидишь за левым плечом навь, за правым - явь, но и это не будет правдой. Триединство 'да - нет - может быть' слишком сильно проникло в суть человека, чтобы казаться единственной возможной сущностью и движущей силой поступков. Когда человек смел, он говорит: 'да', когда труслив - 'нет', и лишь в моменты проблеска мудрости скажет: 'может быть', потому что знает, что в этих простых словах заключена разрушительная сила, подобная неистовству вечного хаоса. Может быть, человек жив. Живёт и не знает, что давно уже оцепенели его мысли, а чувства не могут пробиться сквозь панцирь каменного выражения лица. Что мир настойчиво пытается проникнуть во мглу его рассудка, чтобы поделится радостью - погожим весенним днём, нежным рассветом и багряным закатом, рождением звезды и открытием новой вселенной. Но ни к чему это человеку, любующемуся призраком, стоящим по другую сторону зеркала. Ибо то, что вне этой замкнутой системы не интересует 'homo narcissus'. Человеку не нужен иной собеседник кроме него самого. И если он видит в другом индивидууме хотя бы небольшое отличие от тех черт характера, образа мыслей или темперамента, которыми обладает сам, то визави мгновенно превращается сначала в недруга, а потом либо в лютого врага, либо в презираемого жалкого собеседника и неблагодарного слушателя нескончаемых монологов 'супер - эго'. Человек со временем меняется. Эта аксиома проверена тысячелетиями. И, взглянув на свое отражение в зеркале времени, человек ощутит, скорее всего, неприязнь, но возможно и ненависть к тому, кем он был
и кем может стать.
/с.с./ Зеркало памяти и хрустальный шар будущего. В зеркале отражаются исковерканные мысли и чувства незнакомца. Того, кем был человек. В шаре видны сквозь мутные разводы искажённого пространства вероятностные пути того, кем станет смотрящий. Важно, под каким углом разглядывать то, что было. И то, что будет. Всё зависит от точки зрения наблюдателя. Но сминающее, разрезающее ткань бытия настоящее дает слишком мало шансов уцелеть. И поэтому прошлое видится в странном свете. Оно изуродовано волнами океана смерти, забирающего близких и далёких, друзей и врагов. А будущее, какой стороной не поворачивай волшебный шар, показывает только одно состояние содержащейся в душе человека лакуны вселенной - абсолютное ничто. И человеку не остаётся ничего другого как жить в настоящем, бесстрастно взирая на прошлое. Быть тем, кем он стал после того как в очередной раз (именно в эту минуту, секунду, миг) избежал смерти.
/с.с./ Человеку нет нужды предвидеть будущее, ибо в финале - лишь вспышка тьмы, льющаяся из источника инфернальной пустоты без мыслей, без чувств, без жизни. Всё когда-нибудь умрёт. Всё живёт,
пока жив человек.
/с.с./ Пока существуют в сознании лица тех, кого знал. Пока в неосознанном нет разрушительного всплеска усталости, который приказывает - всё, стоп, замри, остановись! И не желай и не жалей то, что оставляешь навсегда. Всё бренно, но естественно и безыскусно. Цепочка жизней и смертей замыкается рождением очередной бессловесной твари, чья цель и предназначение - быть пищей тех, кто стоит выше, на другой ступени иерархии. И только человек умирает оттого, что устаёт жить.
/с.с./ (И тогда человек умирает оттого, что устаёт жить.) От слабости и невозможности выразить словами жизнь. Утомившись доказывать величие венца творения, чей тяжкий крест несёт с рождения до смерти. Выбившись из сил от ежедневной, ежечасной, ежеминутной, ежесекундной необходимости быть человеком. Изнурив себя внутренними монологами и лишенными смысла диалогами с макрокосмом, в которых не рождается истина, а теряется суть существования. И когда доля бессмысленности переходит границу, после которой о разумности уже не может идти речи, наступает апатия. Человеческая душа умирает непонятой и не познавшей мир в полной мере. Но только там, на краю моря она осознаёт, как бесценна жизнь и беспросветна ширь океана смерти. И волны времени могут вернуть душу обратно, но вселенская усталость от невозможности что-либо изменить в вечном повторении перерождений гонит её всё дальше и дальше, дальше и дальше -
к пределу всего.
/с.с./ Абстрактное Ничто, ставшее реальностью после конца пространства и исчезновения времени. Каждый достигает его, идя своим путём. Этот маршрут может быть еле заметной тропкой, петляющей сквозь заросли сомнений, или торной дорогой, проложенной через болота всеми признанных догм. Эта траектория безудержного стремления к совершенству отдельно взятой жизни существует только в сознании. Она ограничена днём нынешним и бесконечно ветвится в будущем. Разрастаясь деревом возможностей, любая из которых даёт надежду на то, что в завтрашнем дне каждому будет дарован успех и счастье. Эти состояния будущего бесконечны в своих повторениях, ибо человеку на самом деле не так уж много надо, слишком ограничен набор его мечтаний.
/с.с./ Всё вырождается в ограниченное количество желаний, которые лежат между минимумом и максимумом: хотеть келью, для того чтобы думать о мире и желать завоевать мир, чтобы превознести своё никчёмное эго. Но, невзирая на цели, средоточием движения был и остается человек. У него нет возможности остановиться, ибо остановка - смерть среди развалин прошлого. У него нет возможности заглянуть в будущее, чтобы выбрать верную стезю. Но всегда есть шанс среди пространства и времени шагнуть в сторону и, пока хватает сил, идти своим путём, который в конце всё равно приведёт в точку, отправной пункт для путешествия
в иных вселенных смысла.
/с.с./ Смысл всего един. Но он порождает бесчисленное множество смыслов, разбиваясь в сознаниях людей на мириады осколков. Эти конечные отражения того, что некогда означало бесконечность, тяготят душу. Часть всегда знает, что когда-то была целым. Вселенная смысла расчленена на куски, растерзана и отдана тем, кто ничего в ней не понимает. Каждый обломок содержит суть - лоскут, покрытый тайными знаками. Но некому разгадать эти письмена. Смысл пытается прорасти сквозь бессмысленность, но слишком крепки оковы зеркал и слишком далеки друг от друга души людей, чтобы воссоединиться и обрести целостность.
/с.с./ Никогда не будет едино то, что разлетается всё дальше и дальше от центра мира. Быть может, именно в момент создания/рождения вселенной всё потеряло смысл. Может быть, когда-нибудь он будет собран из фрагментов, но это будет означать лишь гибель сущего, ибо тогда столкнутся бесконечность с вечностью. Бесконечность смысла и вечность
метаморфоз мироздания.
Изменчивость мира. Словно в кипящем котле поднимаются на поверхность тяжёлые пузыри и лопаются с маслянистым звуком. Их цветная плёнка на поверхности океана смерти ярко блестит в свете черного солнца. Но наполненные жизнью пузыри/Cystoidea/ не могут сохранить форму и поэтому финал их существования - фонтан брызг. Капли падают в бурлящие воды на границе между прошлым и будущим и прогибают призрачную плёнку настоящего. Может быть, это души тех, кто стремится в мир, наполненный смертью и жаждой уничтожения. Но всегда есть выход - вернуться туда, за грань реальности, найти путь, ведущий никуда. И все изменения, всё движение нацелено на то, чтобы когда-нибудь закончится, ибо вечное стремление к пределу сущего, бессмысленное съедание минут, километров, дней и парсек, трансформации всего и вся превращается в конечном итоге в топтание на месте. В мягком грунте основы мироздания человек роет яму себе, не замечая, что болото прошлого постепенно затягивает тело, даря душе возможность осознать, что не стоит так судорожно цепляться за действительность, которая в кривом зеркале сознания, созданного на основе ошибочных представлений об эго, выглядит слишком осязаемо, чтобы быть реальностью. И это углубление в трясине бытия быстро наполняется иллюзией вечности отдельно взятой жизни духовной, слишком явно напоминая о бренности жизни телесной и
бессмертности косной души.
0507
Как закончить душе этот вечный полёт? Во что выльется бесконечная череда смены эпох, в которых всё повторяется, не происходит ничего нового, словно мир застыл во вспышке стробоскопа, провернувшись в колесе галактики на один оборот? Бедной, несчастной, не способной разорвать этот круг душе приходится признать, что то, что называется смертью - всего лишь постылое путешествие между мирами в эфире, наполненном виртуальным смыслом. Может быть, часть этого движения называется жизнью, если душе будет угодно так обозначить короткий отрезок времени, когда вместе с куском твёрдого вещества она пронзает мироздание, совершая коловращение вокруг желтого карлика, мчащего сквозь вселенскую тьму. Но одиночество, которое она испытывает с момента рождения/осознания себя и до момента растворения в абсолютном Ничто, до такой степени въедается в её фибры, что встретив в искажённой реальности социума своё отражение, она бежит от него или пытается сократить время пребывания в земной юдоли. Может быть, поэтому так скоротечна жизнь? Может, оттого в толпе себе подобных так неуютно душе? Но нет иного выхода, нет иного пути, всё предопределено, уготовано судьбой, которая есть не что иное, как торный путь во времени -
одномерном пространстве жизни.
Междупутье двух параллельных прямых, которые никогда не сойдутся в точку и только там - в мнимой бесконечности окоёма сверкает недостижимое совершенство соединения времени жизни и смерти. Смерть всегда сопровождает жизнь, но, возможно, это жизнь никак не может избавиться от смерти. Скользя по линии жизни, человеку уготовано наблюдать, как спутница-смерть поглощает километры дней, забирая навсегда то, что он когда-то любил. Пытаться сохранить в памяти размеренный стук коловорота событий на стыках смыслов, прекрасно понимая, что в воспоминаниях останется лишь бессмысленный блеск закатного солнца на отполированных временем рельсах. И хочется вернуться назад, в благостное начало всего сущего, но время - это движение в одну сторону - с нечетким финалом и заданным направлением. Быть неподвижным и вместе с тем нестись из прошлого в будущее, удивляясь одномерности пространства времени и расплёсканной по вселенной бесконечности бытия. Круги на глади моря жизни исчезают, растворяясь в океане смерти: через рождение - развитие - угасание - гибель. Кто ползком по каменистой пустыне гравитационных колодцев, кто на луче света, пронзающего тьму космоса, - все/всё никак не могут прервать движения к смерти, свернуть с беспредельной прямой жизни; не могут развернуть время вспять, только замедлить ценой неимоверных усилий.
/с.с./ ...выйти за грань настоящего, переделать прошлое или избежать будущего - невозможно. Так же как невозможно закольцевать время и наслаждаться мгновением счастья, сжавшегося в вечность. Плодя бесконечное число измерений смысла в пространстве материи надо помнить, что упрямая субстанция времени (основа движения мира) останется единственно неизменной. Есть только одна возможность справиться с ней -
убить время.
0607
/с.с./ Пока оно не убило тебя. Избавление от жизни произойдёт когда-нибудь. Не в этом месте и не в это мгновение. Хочется верить, что смерти нет. Что всё, чем жив человек, чем наслаждается в краткие мгновения осознанного бытия, останется неизменным и будет впаяно в янтарь вечности. Пока от жара сминающихся солнц, от холода пожирающей их сингулярности она не расплавится и не истечёт в бесконечность неизвестности. Пока не потеряются в хаосе новой вселенной отголоски тех, кто помнил странных существ, населявших пылинку Земли. Планеты, расположенной рядом с искоркой Солнца. Точки, вокруг которой вращалась одна из вселенных. Еле различимая среди мрака космоса блестка жизни - без цели существования, без прошлого и без будущего. Летящая бесстрашно сквозь пустоту и пытающаяся найти смысл всего. Но смысла нет. Или он так всеобъемлющ, что не хватит /жизни/ множества поколений, чтобы постичь его. Если только когда-нибудь. В том месте и именно в то мгновение. Не раньше и не позже.
/с.с./ Это будет похоже на вспышку сверхновой. На выгорающую суть тёмного вещества, основы мироздания. Это будет похоже на смерть. Но это не будет смертью. Уничтожением мира, вобравшего в себя память от начала времён и до конца, гибели всего сущего. Разве это не подобно жизни человека? Через рождение - существование - мнимую смерть. То, что вверху, то и внизу. То, что в микрокосме, то и в макрокосме. Шкала не имеет значения. Величие или ничтожество мира/человека нельзя измерить, ибо нет меры, чтобы всецело познать сущее и
(/с.с./ человека...
...бога. Имя которому - Хронос Агераос /Бессмертное время человечества/.)
...познать душу человека.
2709
Душа - это не теологическая абстракция. Незримая субстанция, суть всего или, иначе, - абсолютное Ничто. Все зависит от точки зрения наблюдателя - созерцать внутренние процессы, происходящие в глубинах бездны под названием душа человеческая или искать истоки духовности в косвенных признаках, основываясь лишь на трактовке действий человека, реакции на события его жизни. Но как понять, осознать меру страданий души, когда бренное тело, отягощенное сознанием, совершает очередное злодеяние - будь то объявление войны или равнодушное лицезрение обреченных миров? Как отделить то, что происходит с человеком под влиянием его души от того действия, что душе неподвластно? Будто ветер дует, раскачивая кроны деревьев, или человек, тряся дерево, пытается вызвать бурю. Ответ очевиден - нельзя движением души, даже самым страстным, изменить мир. Можно лишь позволить миру войти в душу, и там он найдет упокоение, либо сгинет
в мальстреме скрытых страстей.
В бездне тайных мотивов, которые движут человеческими судьбами. Но глубина познается не в падении. И достичь высот, поднимаясь со дна, нельзя. Можно лишь добраться до поверхности и глотнуть живительной истины на берегу моря жизни. Этот глоток одурманит и не захочется иного. Горечь правды вольется в фибры души и откроется ложь горнего, до которого можно дойти в желании понять мироздание. Явь, правь и навь - это не истина, ложь и неопределенность. Всё проще и одновременно сложнее
в мире бесконечных триад.
3010
(Продолжение может быть...)
*
Horror infiniti - ужас бесконечного
/с.с./ = фрагмент использован в рассказе 'Сонорх Соарега'. (...) - фрагменты добавлены к 'Л.С.К.'.