Воздух пах сыростью и дымом костра. Октябрь. Лес уже не так упруг и свеж, как было весной, когда молодые почки и светло-зеленый мох, дымка над холодной водой и хрустальный шелест тающих льдинок в мутной протоке - всё говорило о том, что лето близко. Скалы потели чёрными наплывами сочащейся влагой земли, набившейся в трещины рассекающие гранит. Где-то высоко в небе курлыкали перелётные птицы, изредка их неровный клин показывался среди вершин сосен и тут же исчезал в рваных низких облаках. Весна...
Лето было и прошло. Мелькнуло суетливой очередью у ларьков, торгующих пивом и холодной колой. Постояло в бесконечных вечных пробках и обогнало всех по обочине дороги, пуская пыль и чадя разогретыми шинами, скользящими на новом асфальте. Утонуло в парной воде озёр заросших кувшинками и тростником, над которыми перед грозой вились и ругались из-за вкусных комаров и мошек пичуги. Отлетело, отгремело, пахнуло и кануло, растворилось в июльских дождях.
И снова осень - хандра и простуженный лай охотничьих собак, с воплями вывалившихся из электрички. И снова - обложные дожди, и месиво туч, лохматыми краями цепляющихся за кресты соборов и шпилей. Красно-желтые и грязно-мокрые улицы со спешащими уставшими от отпусков людьми. И лужи на гаревых дорожках парков и чёрная вода одетых в гранит каналов.
Я решил сбежать из города.
Поставить жирную точку в конце сезона и бешеной гонки - успеть: загореть, поплавать, обсохнуть, пропотеть, съездить, увидеть, грохнуть все деньги, влезть в долги, слинять с работы, просто вдохнуть пыльного жаркого желанного и такого короткого лета...
Ветер согнал дым с каменной гряды, на которой одиноко зеленела палатка, и запутался в кустах, качая жёлтый последний лист. Пустой штоф с отклеившейся этикеткой выцветшей на солнце. И начавший ржаветь шампур. Голоса, почудившиеся среди стёганого одеяла тишины, разрываемой жалобным скрипом веток обнявшихся перед долгой зимой деревьев.
Двое не приедут сюда будущей весной.
Скалы, небо. Дождь, шквал.
Тихо в конце сезона. На стоянках, нависших над гранитом, покрытым причудливым узором трещин покойно. Как там, где теперь двое.