Светлов Юрий Алексеевич : другие произведения.

Я убит подо Ржевом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Война есть война, и на ней чего только не бывает, такого, что и придумать нельзя. На войне даже доблесть и подлость могут идти рука об руку... Но на войне иногда случается что-то и совсем не объяснимое...

   Чиновникам всех мастей посвящается. "Страшно далеки они от народа..."
  

Рассказ-притча: "Я убит подо Ржевом"

А. Т. Твардовский. "Я убит подо Ржевом"

Я убит подо Ржевом,

В безыменном болоте,

В пятой роте, на левом,

При жестоком налете.

Я не слышал разрыва,

Я не видел той вспышки,--

Точно в пропасть с обрыва --

И ни дна, ни покрышки.

И во всем этом мире,

До конца его дней,

Ни петлички, ни лычки

С гимнастерки моей.

   Все события и персонажи данного повествования являются вымышленными и никакого отношения к реальной действительности не имеют.
  
   Пролог
  
   Было самое начало июля 41 года.
  
   Восемь молодых мужиков запрыгнули в кузов полуторки, и она повезла их на сборный пункт в район. Со всего района туда со всех близлежащих деревень ехали такие же полуторки.... Там всех мужчин распределяли по маршевым ротам и отправляли на войну...
   Среди этих восьми выделялись двое: два друга, два товарища. Высокие, статные, светло русые красавцы. Никакой излишней молодецкой удали они не выказывали, но по всему было видно, что они и есть первые парни на деревне. Они были не очень разговорчивые, но все остальные сразу прислушивались, если они начинали говорить. И с непроста, говорили они всегда по делу, и, если даже кто-то был с ними не согласен, оспорить, а уж тем более перемахнуться с ними на кулаках, желания ни у кого никогда не возникало.
   Провожала их вся деревня. Детвора с любопытством крутилась вокруг машины, а у женщин, как и должно, быть в таких случаях, на глазах были слезы.... Всё-таки на войну своих мужиков отправляли. Но все надеялись, что к осени их мужики уже победят проклятого супостата и вернутся домой... и хорошо бы, если бы они вернулись к уборке урожая.....
  
  Середина осени 41 года.
  
   Два наших разведчика, пробираясь через лесную чащобу, тащили с собой "языка". Они уже час как были на нашей стороне от фронта и спокойно могли идти и по дороге, но шансов дойти в таком случае, было бы гораздо меньше. Пока они гонялись за языком, немцы снова прорвали нашу оборону, и линия фронта теперь была совсем условна. Из их группы в пять человек, в живых остались только эти двое. Язык был важная птица, и стерегли его крепко. При его захвате трое погибли.
   Вдруг разведчики совсем рядом услышали треск немецких автоматов и выстрелы наших винтовок. "Язык" всё время понуро тащившийся сними, даже ожил, и попытался звать на помощь. Резкий удар под дых моментально пресек все его попытки. Вскоре всё стихло. Разведчики переглянулись между собой. Ну что делать - надо идти и посмотреть, что это было. Они покрепче привязали "языка" к дереву, чтобы не сбежал, а кляп во рту не позволял ему звать на помощь.
   Через минуту разведчики увидели картину прошедшего боя. Четыре штабных эмки стояли друг за другом поперек и вдоль дороги, около них сновали немецкие диверсанты и искали документы, попутно добивая раненых. Двое немцев прикрывали еловыми ветками двух своих убитых товарищей. Еще двое связывали какого-то штабного. Эти немецкие разведчики выполняли ту же самую работу, что уже сделали наши. Правда наших было пятеро, и напали они на колонну из семи машин, причем одна из них была с автоматчиками, а немецких диверсантов было одиннадцать человек.... И наших штабных машин всего четыре, а охрана была вооружена винтовками...
   Но сейчас не это стало главным для наших разведчиков. Этот штабной наверняка был какой-то шишкой....
   Перед разведчиками возникла некая дилемма: выполнить задание и привести "языка", отдав им нашего или вступить в бой с превосходящими силами, и попытаться не отдать им штабного.
   В два ножа неслышно они убрали автоматчиков, которые хоронили своих товарищей, ещё через минуту они в два ножа убрали двоих, вяжущих штабного, и тут же открыли огонь по оставшимся.
   На стороне наших был фактор неожиданности... и немного везения... и ещё слаженность действий, они не то, что понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда, они были единым целым.
   В течение трех мнут, все немецкие диверсанты были уничтожены.
   Наш штабной оказался начальником штаба дивизии - полковником Холоповым. Ему были вручены его личные документы, документы его штаба, изъятые у мертвых гитлеровцев. Всё оружие, своё и чужое, собрано и скинуто в автомобиль полковника. Через пять минут наши разведчики с немецким "языком" и с начштаба уже ехали на машине полковника в штаб дивизии.
   Полковник Холопов всю дорогу без устали благодарил их и обещал каждому по ордену за своё спасение, после такого приключения он мог обещать что угодно....
   Через час они прибыли на место.
   А на следующий день наступление немцев, неожиданным ударом в слабый фланг, было сорвано. Вот что значит живой "язык".
  
  
  
   Глава 1. НАЧАЛО
  
   Из архивных источников:
   "Рже?вско-Сычёвская стратегическая наступательная операция проходила с 30 июля по 1 октября 1942 года. Целью операции был разгром немецкой 9-й армии, оборонявшейся в Ржевско-Вяземском выступе. 9-й армией командовал генерал-полковник В. Модель, и она входила в группу армий "Центр", которой командовал генерал-фельдмаршал Г. фон Клюге.
   30 июля в 6 часов 30 минут утра 30-я и 29-я армии Калининского фронта начали полуторачасовую артиллерийскую подготовку. Это был мощный шквал огня. Его вели сотни орудий разных калибров. Передний край обороны противника потонул в сплошном огне. Все участники этих событий утверждают, что такой мощной артиллерийской подготовки им раньше видеть не приходилось. Мощь огненного удара была столь велика, что немецкая артиллерия после нескольких неуверенных попыток ответить огнем на огонь замолчала. Две первые позиции главной полосы обороны противника были разрушены, войска, их занимавшие, - почти полностью уничтожены. Только жалкие остатки фашистских частей отошли на вторую полосу обороны...
   К концу первого дня наступления ударная группировка 30-й армии прорвала сильно укрепленную оборонительную полосу противника на фронте 9 километров и на глубину 6-7 километров. До Ржева оставалось 6 километров. В тот день никто не предполагал, что для преодоления этих 6-7 километров потребуется месяц кровопролитнейших боев и что Ржев будет освобожден не 31 июля или 1 августа 1942 года, а только 3 марта 1943 года.
   Восемь дней, с 30 июля по 7 августа, не стихая ни на мгновение, гремела битва в 6-7 километрах севернее Ржева. Днем и ночью дивизии вели наступательные бои, по нескольку раз в сутки танковые и стрелковые части шли в атаку или отбивали неоднократные контратаки врага. Ежедневно наша авиация бомбила оборонительные рубежи немцев и чаще всего ночью - стремясь уничтожить волжские мосты у Ржева...
   В ходе операции 16 гвардейская стрелковая дивизия в составе Калининского фронта участвовала в кровопролитных боях за взятие деревни Полунино (укреплённый узел Полунино - Тимофеево - Галахово, высота 200 "Огурец"), что находится в 4-6 км севернее города Ржева, где и потеряла почти всю боевую часть своего личного состава. А численность стрелковой дивизии по штатному расписанию составляла 14 483 человека".
   30 июля 16 гвардейская стрелковая дивизия во взаимодействии с 255 танковой бригадой, при поддержке 545 истребительно-противотанкового артиллерийского полка, 1 батальона 171 мотострелкового полка наносит удар в направлении деревень Дешёвки, Наумово, Коршуново, Рамено, Полунино, Тимофеево, находящихся на северной окраине Ржева.
   Соседи: справа 379 стрелковая дивизия, слева 2 гвардейская мотострелковая дивизия.
   Перед самым началом артнаступления в 5 ч. утра 1 батальон 43 полка и 1 батальон 46 полка вышли на исходное положение для атаки южнее опушки кустов, что в 1 км южнее деревни Старшевицы.
   255 танковая бригада вышла в исходное положение в 300 м севернее Старшевицы к 6 часам 30 минутам 30.07.42 г.
   В 8RR пехота и танки перешли в атаку и к 845 30.07.42 г. части дивизии заняли деревню Дешёвки, прорвав передний край обороны противника.
   К 9RR 46 гвардейский стрелковый полк, 43 гвардейский стрелковый полк ведут бой за овладение деревни Наумово. Противник оказывает сильное сопротивление.
   Ломая сопротивление противника, дивизия продолжает продвижение вперед и к 13RR 30.07.42 г. передовые части дивизии вышли на рубеж 500 м севернее д. Полунино. Группа развития прорыва отстала и своевременно не развила тактического успеха, встретив сильное сопротивление противника с узла Полунино, Галахово, Тимофеево.
  
   В течение следующих дней наступление дивизии в результате сильного противодействия противника остановилось, без всякого намека на успех всей операции.....
  
   Глава 2. НОВОЕ НАСТУПЛЕНИЕ
  
   10 августа 1942 года.
   Из архивных источников:
   "В 7 утра 10 августа после часовой артподготовки войска 30-й армии на всем фронте перешли в наступление. Наступала и 16 гвардейская стрелковая дивизия, а противостоял ей один пехотный полк, который продолжал оборонять узел Полунино, Галахово, Тимофеево"...
   .
   Утром после 5 минутного артналета в бой пошли специально сформированные разведподразделения дивизии, которые выявили передний край обороны противника и засекли его огневые точки, после чего разведчики сразу отошли на исходные. А на передний край немецкой обороны обрушился настоящий шквал огня. В течение часа передний край врага был сровнен с землей...
   Едва закончилась артподготовка, как полки дивизии двинулись вперед на неприятеля. Немцы немного замешкались после артподготовки и несколько рот пехоты успели пробежать чуть ли не всю нейтральную полосу. Зато потом артиллерийский и минометный огонь, открывшийся по ним с флангов, стал просто ураганным. Снарядов и мин гитлеровцы не жалели. Роты, одна за другой, теряя бойцов, залегли и затем стали откатываться назад...
   Приданный для усиления пехоты, взвод пешей разведки из 20-ой разведроты, потеряв больше трети личного состава в момент атаки, сумел, используя складки местности и торчащие повсюду, тут и там, остовы сгоревших танков, вплотную приблизиться к окопам гитлеровцев на высоте 200. Только после этого они их заметили, и на артиллерийскую поддержку немцы надеяться уже не могли. А поскольку основной удар нашей артиллерии пришелся как раз и на эти траншеи тоже, то и ураганным огнем ответить было некому. И пока засевшим немцам никто помочь не мог, ни минометами, ни пулеметами, разведчики ворвались в траншеи и вступили с фашистами в рукопашный бой. Не выдержав, их напора оборонявшиеся немцы побежали, кое-кому из них даже удалось спастись. Непобедимая доселе высота была взята. Разведчикам осталось только дождаться подкрепления, и дивизия полностью бы выполнила свою задачу, и кроме того, оперативная обстановка кардинально изменилась бы в нашу пользу. Но дивизия уже не только не наступала, она с огромными потерями откатывалась назад на исходные позиции. Непрекращающийся огонь с флангов добивал тех, кто ещё выжил.
   К вечеру, подошедшая из резерва, рота немецких автоматчиков, численностью более двухсот человек, атаковали наших разведчиков. Отступать было некуда, вся нейтральная полоса полностью простреливалась. Разведчики приняли свой последний бой. После боя треть пришедшей немецкой роты осталась лежать в этих траншеях, но и взвод разведчиков полностью перестал существовать...
   А ещё две женщины, простые крестьянки, Вера и Надежда, в этот день, рано утром, где-то чуть позже семи внезапно почувствовали, как в них вошла пустота. Они сразу поняли, что это значит, они ведь знали, где сейчас находятся их мужья. Они обе молча, рухнули на землю, не в состоянии выдержать свалившийся груз пустоты. Никаких чувств не было, не было и слез, была одна пустота.
   Их дети, уже также занимающиеся домашними делами, увидев, что с матерями что-то не так, бросились к ним.
   - Мама, что случилось? - заголосили сразу все трое, у каждой из них.
   - Отец, - только и смогли выдавить из себя, обе женщины.
   После этих слов до них самих начал доходить их истинный смысл, и пустота сменилась горем, бездонным горем потери. И вот первая непрошеная слезинка самовольно скатилась из их глаз, и вскоре горькие солёные слезы превратились в непрекращающийся дождь, падающий на впалые щеки, этих ещё совсем молодых женщин.
   Старшие сразу поняли, что значит слово "отец", всё-таки им по десять лет уже скоро будет, но плакать они не могли, крепились перед младшими. А младшие ничего не понимая, но видя плач матери, и почувствовав её состояние, заплакали вместе с ней....
   Где-то через месяц, обе семьи получили похоронки...
  
  
  
   Глава 3. "НАСТОЯЩИЙ" ГЕНЕРАЛ
  
   Командир дивизии генерал-майор Холопов Степан Ильич думал и думал. Была уже ночь, Он готовился прилечь поспать, но не думать он не мог. Он должен был думать и думать, как ему и его дивизии выполнить задачу. Но кроме того чтобы задавить немцев огнём и бросить на них, при поддержке танков пехоту, на ум ничего не приходило. После начала наступления прошло уже десять дней, а они застряли около этой деревни Полунино наглухо и больше ни шагу вперед. А как всё хорошо начиналось... С ходу взяли деревню Дешевку, задавили немцев огнем, и очень быстро её взяли, и затем сразу ринулись в прорыв....
   И на этом все закончилось... Немцы подтянули резервы, их авиация чуть ли не целыми днями, утюжит позиции его дивизии.... С каждым днём ряды наших бойцов тают и тают, а ведь надо наступать и идти вперед.... А как?
   Уже десять дней после наступления, как все попытки овладеть Полунино оканчивались неудачей. Вроде бы и воют солдаты, и в атаку бегают, хотя их всё время надо подгонять. Даже захватывают это злосчастное Полунино, а потом их выбивают подошедшие резервы немцев.... А сверху одни нагоняи идут, за то, что он еще не взял это и это. А как тут взять, если солдаты не хотят воевать, не понимают, зачем им это поле, это высота.... Зачем им гибнуть за отвоеванные сто метров земли. Вот как им объяснить, что им и надо то - пробежать эти проклятые сто метров, выгнать оттуда фрицев, закрепиться на их месте, не пускать их обратно и всё.... А они гибнут и гибнут, день за днём, но взять это Полунино не могут.
   Вдруг он услышал слабый шум в соседнем помещении, и оглянулся на занавеску у входа. Она явно колыхалось, но ветра или даже сквозняка, здесь под землей, в его кабинете быть не могло никак. А его ординарец без приказа войти к нему вроде бы не тоже должен. Если только, конечно, не начальство пожаловало или... немцы.
   - Кто здесь? - крикнул он в пустоту.
   Ответа не последовало, но генералу показалось, как у входа за занавеской мелькнули две тени. Генерал метнулся к оружию. С пистолетом в руках, он выскочил из своего кабинета в смежную землянку, где должен был находиться его ординарец. Его там не было, а должен был бы быть.
   Диверсанты! - промелькнула мысль у генерала. Он метнулся из землянки ординарца на улицу. Вообще то, штаб охраняла рота автоматчиков, и пройти сквозь них было нереально.... У входа, как и положено, стояли двое часовых.
   - Вы что диверсантов проворонили? - заорал генерал.
   - Никак нет, товарищ генерал, - не понимая ничего, отрапортовал один из автоматчиков.
   - Нет тут никого, - добавил удивленный второй постовой.
   - А где мой ординарец? - спросил комдив.
   - Отбежал на пару минут... кажется к интенданту, - недоуменно ответил первый автоматчик.
   - Проверить все помещения штаба, - не зная, что и сказать, приказал генерал. Выглядеть трусом или сумасшедшим ему совсем не хотелось, но и непонятные тени вселяли страх. Не дай бог диверсанты в плен его утащат,...а то и вообще просто убьют.
   Штаб дивизии находился в лесу, в глубоком овраге, в стенах которого были сделаны землянки, с накатами сверху из толстых бревен, для которых саперы стащили эти самые бревна со всех близлежащих деревень. Хотя самих деревень не осталось, ни единого целого дома, ни в одной деревне... Наступление всё-таки...
   Проверка помещений штаба ничего не дала. Во время проверки появился и ординарец. Раздобыл у интенданта немного мяса на завтра. А то на одном сухом пайке много не навоюешь...
   Генерал понемногу стал успокаиваться, и решил, что ему наверно всё это показалось, всё-таки всё на нервах.... этой ночью он даже успел поспать часа три-четыре....
  
   Глава 4. РАЗБОР ПОЛЕТОВ
  
   11 августа
   Из архивных источников:
   "Противник продолжает удерживать укрепленный узел Полунино-Галахово-Тимофеево. В течение суток все попытки дивизии овладеть деревней Полунино отбиты. Хотя полки дивизии продолжали атаковать, но к вечеру они были вытеснены противником. 49 гвардии стрелковый полк закрепился на северо-западном скате высоты западнее Полунина. 46 гвардии стрелковый полк также атаковал с 1130 до 1455 и в 16RR. Атаки успеха не имели. Полк занял место в 80-120 метров севернее Полунино. 43 гвардии стрелковый полк атаковал противника с 1130 до 14RR. Атаки были отбиты и полк откатился на прежний рубеж.
   255 танковая бригада потеряла в течение 11.08.42 г. 3 машины Т-34 и 2 машины Т-70, в строю осталось 3 машины Т-34 и Т-70".
  
   На следующий вечер генерал собирал весь начальствующий состав штаба дивизии, обсуждать детали плана будущих действий. На обсуждение также были приглашены командиры всех полков, и командир танковой бригады. На повестке был один главный вопрос - почему наступление проваливается раз за разом?
   В сопровождении своего ординарца и начальника штаба генерал прошел в просторную и почти светлую комнату, в которой располагался сам штаб, а командовал там начальник штаба дивизии. За грубо сколоченным большим столом, на котором была разложена рабочая карта и лежали папки с документами, сидели три комполка. За ними строго присматривал ординарец начальника штаба. Офицеры штаба тихо шептались о чём-то, о своём. Как только вошел командир дивизии, все встали по стойке смирно. Командир приданной к дивизии танковой бригады и так уже стоял. Комдив не торопясь занял место во главе стола. Но садится, не торопился.
   - Почему вы стоите на месте? - негромко спросил генерал.
   Все молчали, не совсем понимая, в каком контексте было сказано это "стоите", но все знали, что когда он говорит так тихо, жди беды, сейчас начнет орать, и снова все будут виноваты во всём.
   - Вы уже, который день не продвинулись ни на метр, - всё также тихо и спокойно, риторически спросил в пустоту комдив. - Почему? Начальник штаба доложите.
   - Этому есть объективные причины, - начал объяснять начальник штаба. - С каждым днем сопротивление гитлеровцев усиливается, они своевременно получают подкрепления из тыла, и постоянно переходят в контратаки, на ряде участков даже в психические. А деревни Полунино, Галахово и Тимофеево, представляют собой очень мощный узел сопротивления. Мало того что это сплошные минные поля, так это ещё и густая сеть дзотов, и колючая проволока в 3-4 ряда перед немецкими траншеями. Кроме того, из соседних деревень Федорково и Горбово немцы ведут по нашим наступающим на Полунино частям фланкирующий огонь...
   - Мы на войне, - грозно прервал его генерал.
   - Оборона немцев на Ржевском выступе действительно организована практически идеально, - поддержал начальника штаба командир 46 полка, - у них ведь было время окопаться. Каждый населенный пункт, даже если фактически сейчас он существует только на карте, был превращен немцами в самостоятельный узел обороны, с дотами и железными колпаками, с траншеями в полный рост и ходами сообщения между ними. А перед передним краем, действительно, в 20-10-и метрах установлены сплошные проволочные заграждения в несколько рядов.
   - А как они живут, - вступил в разговор командир 49 полка. - Обустройство немцев можно назвать вполне комфортным - почти каждое отделение имеет свой блиндаж с электропроводкой и двухъярусными нарами. В некоторых блиндажах даже подобие кроватей есть, и ещё разная мебель, посуда, самовары, коврики.... В некоторых блиндажах, моя пехота даже никелированные кровати нашла.... это ведь дома колхозников когда-то были, их в землю закопали и всё...
   - Хорошая техническая оснащенность дала немцам многократное преимущество. Их пехоту поддерживают танки и БТР, с которыми во время боя всегда есть связь. По рации они вызывают и наводят авиацию, корректируют прямо с поля боя огонь артиллерии. У нас катастрофически не хватает: ни средств связи, ни уровня подготовки командиров к боевым действиям...- продолжил начальник штаба, и, помолчав секунду, добавил. - С профессионализмом офицерского состава у нас беда....
   - . Да, наши войска находятся в куда более тяжёлых условиях, да, мы наступаем, а они сидят в обороне, и да, наши войска несут большие потери, - нехотя согласился и тут же строго возразил генерал, - но мы получаем новое пополнение и новую технику постоянно, и, самое главное, приказ о наступлении никто не отменял...
   - Это конечно так, - вставил свое слово командир 46 полка. - Да, каждую неделю в ротах появляются новые лица, но их просто мало и, кроме того, среди вновь прибывающих красноармейцев в основном это деревенские жители. Если и попадаются среди них городские, то это обычные простые служащие, причем самые мелкие чины. Военному делу все эти вновь прибывающие совсем не обучены. Солдатским навыкам жизни на войне им приходится учиться прямо в ходе боев,... а это потери личного состава....Ведь к нам сюда на фронт их, только что не гнали...
   - А знаете, что говорят сами солдаты, - вступил в разговор командир танковой бригады. - "Для нас, окопников, здесь война ведется не по правилам и не по совести. Против нас стоит противник, вооруженный "до зубов", имеет все, а мы ничего. У нас старое, заношенное обмундирование, никаких отпусков, скверная кормежка, если она есть, постоянная нехватка боеприпасов, очень плохие, прямо сказать, скотские условия жизни, и кроме всего неусыпный контроль со стороны комиссаров и особистов... Боевое братство - только на словах. Это не война, а побоище.... Да немцы не выдерживают нашего тупого упорства, мы лезем и лезем вперед, отбирая у них деревню за деревней, метр за метром. Да враг бросает эти деревни и бежит на новые рубежи. Но каждый наш шаг вперед, каждый вершок земли стоит нам, окопникам, многих людских жизней", - он взглянул на командиров. - Вам они этого может, ничего и не скажут, но реальность такова.
   - А ко всему прочему, их авиация господствует в воздухе, - добавил командир 43 полка. - А вы знаете, что такое карусель? Это когда их самолеты идут в боевом порядке - "колоннами звеньев". Их пикирующие "юнкерсы" - Ю-87 и тяжелые бомбардировщики - Ю-88, идут группами до 25 машин, под прикрытием истребителей. На подходе к нашим позициям они выстраиваются в цепочку.... Сначала бомбежку начинают пикировщики Ю-87 , их ещё называют "лаптежники"... Ведущий самолет, включив сирену, входит в пике. Сбросив бомбы, он уходит вверх, за ним пикирует второй, третий... Самолеты, образовав над нами круг, начинают крутить карусель... выжить в этом аду и не сойти с ума...
   - У меня так чуть всю бригаду однажды не положили, - добавил комбригады. - Помню, это было что-то невообразимое... Земля дрожала и стонала, везде черные дым и пыль, и в этой непроглядной черноте тут и там вспыхивают яркие точки новых и новых разрывов... Непрерывное колесо смерти под вой сирен... Одна группа самолетов, отбомбившись, улетала, появлялась другая. И все повторялось снова... Как можно после такого наступать... не понимаю.
   - Отставить разводить панику, - не выдержал комиссар дивизии. - Вы мне эту пропаганду разложения прекратите.... А то, придется донести наверх, и тогда сами понимаете,... Мы здесь собрались думать, как нам победить, а не упаднические настроения разводить!
   - А мы можем донести туда наверх, что наступление в данной обстановке невозможно, - перебил его командир первого полка. - Ведь только людей зря погубим!
   - Можем куда угодно донести, хоть самому Сталину, но результат будет одним и тем же, - с тоской в голосе ответил генерал. - Приедет Жуков, наведет порядок "железной рукой", вместо нас, или вместо меня лично придут другие люди и больше ничего не изменится. И брать это злосчастное Полунино все равно придется вам...
   Договориться, как они будут брать это Полунино командиры так и не смогли..... Зато выговорились. А наутро комдив бросил дивизию в новую атаку.
   А вот выспаться генералу в эту ночь опять не удалось. Ночью в его "покоях" снова появились непонятные тени, и поэтому в штабе вторично были ночные обыски. Охрана начала подозревать, что с комдивом твориться что-то неладное, но напрямую сказать об этом, в глаза командиру никто не решился.
  
   12 августа
   Из архивных источников:
   "В течение 12.08 дивизия овладела северо-западной окраиной деревни Полунино. Противник продолжал оказывать упорное сопротивление в остальной части укрепленного узла Полунино, Галахово, Тимофеево. После 15 минут огневого налета в 430 дивизия перешла в наступление, ею был нанесен главный удар на деревню Полунино в составе 43 гвардии стрелкового полка, третьего батальона 46 гвардии стрелкового полка и ротой заградотряда с северо-востока. Вспомогательные удары наносились вторым батальоном 46 гвардии стрелкового полка с северо-запада и 49 гвардии стрелкового полка со стороны высоты Безымянной западнее деревни Полунино.
   49 гвардии стрелковый полк продвинулся на 200 м вперед, и занял северо-западный скат Безымянной высоты западнее деревни Полунина, где в течение дня вел огневой бой с противником, обеспечивая правый фланг дивизии.
   Третий батальон 46 гвардии стрелкового полка, наступавший за 43 гвардии стрелковым полком, к 920 вышел на огороды деревни Полунино, где был остановлен. К 18RR батальон переведен на рубеж 80-100 м севернее деревни Полунино.
   В14RR взводу автоматчиков и роте заградотряда удалось проникнуть в центральную часть деревни Полунино. Связи с этими подразделениями до 21RR не установлено.
   В 24RRсостоялась атака 43 полка, с целью установления связи с прорвавшимся, взводом автоматчиков и ротой заградотряда.
   В 430 43 гвардии стрелковый полк с ротой заградотряда перешел в атаку и к 5RR вышел на огороды северной части Полунина, где вел огневой бой с противником до 545 , после чего перегруппировался к северу".
  
  
   Глава 5. ТЕНИ СТАЛИ ЛЮДЬМИ
  
   День прошел, не дав и лучика надежды. В эту ночь, как и в предыдущие, генералу как всегда не спалось. Какой уж тут сон! Если завтра с Полунино снова ничего не получится, то, как ему оправдываться перед начальством он не представлял...от слова совсем. Он знал, что ему скажут, мы тебе дали всё: людей, технику.... Хотя, что значит всё, танков бы ещё столько же подбросить,... а с авиацией вообще полная беда. Ну, прилетят наши, "повисят" минут десять над позициями и улетят на свои аэродромы. Пока они туда-сюда летают, у них "бензин" и кончается.... А если, не дай бог, пока их нет, опять "лаптежники" начнут "каруселить" над нашими позициями. У нас не то, что никакого наступления не получится, у нас от дивизии одни "рожки да ножки" останутся. А наверху этого не понимают...
   Как он заснул, он не заметил. Провалился в сон и всё.
   И тут, почему-то он проснулся.... Было часа три-четыре, было ещё совсем темно, лучшее время для диверсантов...
   Когда в проеме двери мелькнули две тени, комдив даже не удивился. Он был совсем не дурак, и понимал, что охрана его уже, наверняка, с его тенями, считает параноиком. Да и как им не считать, если он уже две ночи за несуществующими тенями гоняется.... Поэтому генерал решил все посты охраны проверить самолично..... На предмет могут ли диверсанты сквозь неё незаметно пройти в штаб.
   Из штаба он вышел легко, автоматчики отдали ему честь и всё. Генерал хорошо знал движение патрулей, расположение постов.... Но на первом, же посту, к которому он постарался подкрасться незаметно, его чуть не пристрелили.... А, ещё успели "дать по голове", да так что в голове сразу зашумело.... Хорошо, хоть патруль подоспел вовремя.
   Когда разобрались, генерал орал и орал на солдат и не мог остановиться. Обещал всем всякие козни, штрафроты и прочее.... Наконец, вдоволь наоравшись, "не солоно хлебавши" он поплелся обратно к себе. Идти к себе ему совсем не хотелось, ведь там его ждали тени ... и нерешенные вопросы взятия Полунино. А чтобы генерал больше не учудил ничего, и спокойно добрался до штаба, его сопровождали два автоматчика. Вообще они теперь должны были быть с ним до самого утра. Так во избежание...
   Комдив против эскорта не возражал, на войне всякое бывает. Он не торопясь шел к себе, размышляя о судьбе-злодейке, пока не понял, что ребят из своего эскорта он раньше не видел. Лица ребят, с какого-то ляду, показались ему знакомыми, поэтому он и не среагировал на них, как на чужих. А они точно не из роты охраны, ведь людей из охраны штаба он знал всех в лицо, они ведь постоянно перед ним маячат с утра до вечера.... И штабная рота в боях не участвовала, и поэтому никакого пополнения у них не было...
   Генералу сразу "поплохело" и сильно. Сделать что-либо он не успел.
   Два молодых и сильных парня дали ему под дых, затем сунули кляп в рот, чтобы не орал, связали ему руки за спиной и погнали в ночь... вернее, они попытались это сделать.
   Генералу "поплохело" ещё больше. Тело у него обмякло и он, как подкошенный сноп упал на землю.
   Один из ребят подхватил его на плечо, и они двинулись по направлению к линии фронта. До линии фронта было километров пятнадцать...
   - Тяжелый, - пожаловался тот, который нёс генерала.
   Так они наши, понял генерал. Он заегозил у парня на плече. Тот не понимая, что хочет генерал, поставил его перед собой.
   - Значит так. Завтра ты сам пойдешь с нами в атаку и всё увидишь своими глазами, - сказал один из них. - Нам твоя жизнь не нужна, нам жизни наших ребят нужны. Тех, которые завтра из-за тебя погибать будут.
   Теперь генерал ничего не понимал. Он понял, что это не немецкие диверсанты, но чтобы его солдаты командовали им и за него решали его судьбу. Это было невозможно... и всё тут! Дальше мыслей не было. Генерал стоял, ничего не понимая, и не зная, что делать.
   Зато автоматчики знали, и они пинками заставили его бежать. Бежали они по направлению к линии фронта, это генерал понимал.... А ещё он начинал понимать, что всё взаправду... И ему снова "поплохело".
   Как только они отбежали на почтительное расстояние от штаба и заскочили в лесок, кляп изо рта у него вынули. А то бежать ведь с кляпом очень неудобно, задыхаешься сразу, а генерал был совсем уже и не мальчик. Не дай бог совсем задохнется. Да и руки развязали, чтобы быстрее бежать мог...
   - Как тебя зовут, скотина - это было первое, что сразу заорал генерал.
   - Это и есть твоя ошибка, генерал, - сказал один из автоматчиков. - Люди для тебя скот, быдло, которое должно выполнять твои приказы.... А ведь солдаты они люди со своими понятиями, надеждами на будущее,... а ты их как скот на убой гонишь.
   - Как тебя зовут, звание, принадлежность! - не слушая его, продолжать орать генерал.
   - Сержант Дубовиков Прокопий Петрович, а он сержант Кокин Филипп Яковлевич, доволен? - без капли страха, глядя ему прямо в глаза, представился автоматчик. - Мы из 20-й отдельной гвардейской разведроты... Мы из твоей дивизии.
   - Может ему обратно кляп запихать, - предложил Кокин.
   Вместо этого Дубовиков сунул генералу под дых, тот скорчился и сразу затих.
   - Хватит орать, всё равно никто тебя здесь не услышит, и на помощь не придет, а нам на твой ор растереть и забыть, - сказал Дубовиков. - Там в штабе твоя власть, а здесь на земле наша.
   - Мы три дня за штабом наблюдали, всё думали, как тебя захватить, - заявил Кокин. - Тебе не теней, тебе живых людей бояться надо.
   - И вот ты здесь, один и без охраны, и если будешь плохо себя вести, то тут и останешься, - объявил ему Дубовиков.
   Генерал лежал, скорчившись на земле и молча, слушал. Их было двое, и они были сильнее его.... Они были разведчики, а это о многом говорило. С такими лучше не спорить.
   - Пора тебе узнать, как твоя дивизия воюет не на бумаге, а на самом деле, - продолжил Дубовиков - Узнать, как гибнут бойцы, которых ты, не задумываясь, посылаешь на смерть.
   - Ты не ты один такой, незнающий, и повыше тебя чинами, учить любить свой народ приходится, - угрожающе усмехнулся Кокин, - просто сегодня твой черед настал.
   Генерала подняли с земли, он получил очередной пинок в мягкое место и беготня к линии фронта продолжилась. Генерал на ходу соображал: до фронта километров пятнадцать, когда его схватили, было часа четыре, а первая атака была намечена на пять утра.... А дальше он ничего не понимал.... Про какую атаку говорят его захватчики? На утреннюю они опоздали, а на дневную... за это время весь штаб будет на ушах! А дальше он опять ничего не понимал.
   Бежать по лесу, да ещё ночью, то ещё удовольствие. Генерал постоянно спотыкался и падал. Хорошо хоть луна хоть немного, но освещала их путь. Разведчики же бежали сквозь лес, как по столичному проспекту.
   Когда до линии фронта осталось километра пять-десять, генерал в очередной раз обо что-то споткнулся и упал. Когда он увидел, обо что он споткнулся, и на что упал, он пришел в ужас - это был мертвый солдат. Лежал он тут давно и его труп "немного" разложился.... Генерал вскочил с него так, как не делал этого никогда в юности. А затем он увидел - вся местность была покрыта трупами солдат: они были везде. Перед генералом открылась жуткая картина, он такой, отродясь, не видывал.... Трупов было так много, что казалось, как будто, их кто-то скосил как траву и свез сюда. Здесь были пехотинцы, артиллеристы... Солдаты и комсостав... рядом виднелся полностью погибший расчет противотанкового орудия, лежащий в огромной воронке около своей пушки, перевернутой вверх колесами. Командир орудия с биноклем в руке, оказался под стволом орудия. Рядом с ним лежал заряжающий орудия, он крепко сжимал шнур выстрела. На горловине воронки лежали подносчики, так и не выпустившие из рук снаряды.
   От зловония разлагающихся трупов генерала затошнило, а затем вывернуло наизнанку. Запах от тлеющих человеческих тел был невыносим. Ноги сами понесли генерала с этого страшного места, и вот когда он, несся мимо них, они неожиданно стали шевелиться и тянуть к нему руки... тут уж генерала обуял дикий ужас. Он понимал, что этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, но он то, это всё видел и даже обонял.... Все мысли и чувства ушли, а куда бежать от этого ужаса, он не знал, мертвые солдаты были повсюду...
   И тут ещё один из них уставился на него и спросил: "Зачем ты всех нас убил?"
   Генерал, не в состоянии отвести взгляд от его пустых глаз, начал пятиться от него. Снова за что-то запнулся и упал...
   Когда он увидел за что он запнулся, ему стало "плохее плохого".
   Это был труп санитарки, совсем молоденькой девушки. Похоже, снаряд разорвался около её головы, когда она, наверно, оказывала помощь раненому, и оторвал ей голову. Снаряд также порвал всю одежду на ней сверху, оголив молодое тело. Генерал был уже далеко немолод, многое повидал в жизни, и молодое женское тело его уже не очень то и интересовало... Но тут он увидел, как на её шее пульсировал малюсенькая венка, и кровь толчками вытекала из шеи...
   - Совсем пигалица ещё, - пронеслась у генерала мысль.
   Это было уже черезчур, сюрреализм происходящего ни в какие рамки, ни в какие понятия уложить было нельзя.
   ...Генерал потерял сознание....
   Очнулся он уже на передовой.
   Рядом были его сержанты, а в руках у него был автомат без магазина.... Прямо на генеральскую форму на него напялили красноармейскую гимнастерку.
   - Ну что, генерал, сходишь с нами в атаку в пять ноль-ноль утра, и всё увидишь своими глазами, - сказал Кокин. - А то вы там в своих штабах, совсем забыли про нас, про солдат, как мы тут живем...
   - И как мы тут умираем, - добавил Дубовиков.
   - Знаю я как тяжело сейчас солдатам, - начал оправдываться генерал. - Но ведь война, и я должен взять это Полунино, должен посылать солдат на смерть...
   - Я вот вспоминаю, что у нас на гражданке то же самое было, - вдруг совсем не к месту перебил его Кокин. - Наш председатель, тоже всё время наказами партии прикрывался, мол, нужно нашему родному государству помочь... А в 38-м его посадили, и не за политику совсем, а за обыкновенное воровство...
   - А ещё у нас тракторист один был, - начал вспоминать Дубовиков, - так вот он трактористом стал, потому что это почёт. В начальники, из-за тупости его, ему путь заказан был, так он в трактористы и пошел.... Какие-то курсы закончил... Ему его трактор нужен был, чтобы в нём сидеть, и чтобы все это видели.... Красоваться любил, одним словом...
   - Ну не скажи, - не согласился с ним Кокин, - за бутылочку в лес сгонять за сеном он был совсем и не против, или огород опять же распахать кому-то. За толику, совсем и не малую, тут он никогда не отказывался.
   - За бутылочку да, - согласился Дубовиков. - С председателем они дружили, так что до поры до времени ему всё сходило с рук. И на работе своей, поэтому, не очень то, он и старался. За трактором совсем не следил, вечно он у него в ремонте был... Вечно либо масла недольёт, либо гайки у него сами раскрутятся...
   - А я так думаю, не можешь управлять трактором, не лезь, - высказал своё мнение Дубовиков. - Не хочешь следить за трактором, не лезь им управлять, не хочешь думать, как он завтра будет работать, не лезь, если он для тебя, лишь средство наживы, не лезь...
   - Его кстати тоже посадили, вслед за председателем, - невесело усмехнулся Кокин. - Движок у него в тракторе сломался, его вредителем и объявили...
   Загромыхала наша артиллерия и разговор прекратился сам собой.
  
  
   13 августа
   Из архивных источников:
   "В течение 13.08.42 г. дивизия сводным батальоном в составе 170-180 человек, это всё что осталось от дивизии, при поддержке всей огневой системы дивизии трижды атаковала противника, закрепившегося в деревне Полунино.
   В 5RR, 1315 и 16RR и к исходу дня сводный батальон овладел траншеей, находящейся в 20-40 м от северо-западной окраины Полунино, а все свои огневые средства отвели на прежний рубеж. Противник, по-прежнему, оказывает сильное огневое сопротивление, занимая укрепленный узел Полунино, Галахово, Тимофеево".
  
   В пять утра загромыхала артиллерия дивизии, и после того как она стихла, все пошли в атаку. После работы артиллерии на передовой заметно посветлело, и генералу стало понятно, куда надо наступать. Как они очутились на передовой за час с небольшим, он подумать не успел. Разведчики пристегнули магазин с патронами к его ППШ, и погнали его впереди себя. За то, что он, вместо того чтобы бежать и кричать "Ура", пытался объяснить, что он не простой пехотинец, а командир дивизии, и всех расстреляет за самоуправство, генерал несколько раз "получил в зубы" и успокоился. Спасти его было некому, поскольку никто из сводного батальона в лицо его не знал,... да и шумно было... и вообще не до него было.
   - Ты сейчас не о том мечтай, как нас расстреливать будешь, ты сейчас думай, как тебе эти сто метров пробежать, ворваться к немцам в окопы, всех им там перестрелять и удержать позицию до прихода основных сил, - выдавая зуботычины, напутствовал его Дубовиков.
   - И при этом ещё остаться живым, - добавил Кокин уже на бегу.
   "Сто метров" это километры слева и справа, вперед и назад, и они представляли собой не столичный проспект, а сплошную дорогу смерти, на которой вместо фонарей яркие вспышки разрывов и рои трассирующих пуль. В окрестных деревнях разрушено было всё, не осталось ни одного строения вообще, ни целого, ни частично разрушенного, лишь кое-где ещё виднелись остовы труб от печей. Теперь, так любимый всеми, деревенский пейзаж напоминал лунный. Сплошные воронки-кратеры вокруг, между которыми тянулись рыжие полосы глины, вывернутой из земли гусеницами танков. Разбитых танков, одиночных и в группах, было так много, что это напоминало танковое кладбище. А всё остальное пространство между воронками и танками было заполнено стреляными гильзами, неразорвавшимися снарядами, обрывками бинтов, брошенным и сломанным оружием.... И повсюду: в воронках, около танков, прямо на голой земле лежали трупы и трупы, или точнее просто останки бойцов.... В самых разных позах... в тех, которых их настигла смерть.
   Для организма генерала состояние "плохо", в последнее время стало нормой, но увиденное добавило свою весомую лепту.... А тут ещё и наступать надо! А как тут наступать?
  
  
  
   Глава 6. ВЗГЛЯД С ТОЙ СТОРОНЫ (Из воспоминаний немцев)
  
   "Русская пехота атакует густыми толпами (по 500, 1000 и более человек), но речь не идёт об эшелонах - это дикое месиво. Они орут своё дикое "УРА!", но уничтожаются хорошо организованным миномётным и пулемётным огнём. Танки, пытаясь атаковать уступами, медленно пробираются через воронки и рвы. Лишенные поддержки пехоты, не обладающие радиосвязью и оснащенные очень плохой оптикой, они попадают под огонь противотанковой и зенитной артиллерии. Немногие прорвавшиеся становятся жертвами бойцов из групп борьбы с танками"
   "...Потери русских ужасны. Одних танков 10 августа возле Полунина сожжено и подбито 25 (в том числе три КВ-1 и восемь Т-34)".
"...Перебежчики говорят об огромных потерях, о кучах трупов, устилающих окрестности. Пополнение, которое получают русские, состоит из необученных, необстрелянных мальчишек и из вялых стариков. Солдаты находятся в состоянии глубокой апатии. Управление очень плохое. Полевые командиры погибли. Большое начальство никак не показывает своего существования. Судя по характеру атак, всё это похоже на правду".
   "Уже тогда многим было ясно, что красные генералы, ничуть не задумываясь, гнали своих солдат в массовые лобовые атаки на хорошо укрепленные немецкие позиции.....
   А дивизионные и полковые командиры, бывало без всяких размышлений, использовали своих пехотинцев в качестве минных тралов.... и нисколько не утруждая себя тактическими изысками, атаковали прямо по минам, атаковали прямо на пулеметы, перед которыми стояли проволочные заграждения в четыре ряда.... днём и ночью, утром и вечером, в дождь и жару. Импровизировали лишь немногие расчеты, экипажи, отделения или даже отдельные солдаты и очень немногие офицеры низшего звена. Именно они представляли собой наиболее серьезную опасность на поле боя. Их боевой опыт зачастую некому было перенимать, да и сами они, как правило, вскоре погибали или получали ранения".
   И в то же время....
  
   Немцы под Полунино:
   "Мы двигались к передовой в рассыпном строю. Адский огонь артиллерии и миномётов противника обрушивался на наши траншеи. Плотные клубы дыма закрывали от нас передовые позиции. Невообразимо это количество артбатарей и ракетных установок всевозможных типов, неописуемый звук "Катюш". Как минимум, от 40 до 50 "сталинских органов" стреляли одновременно. Бомбардировщики и истребители-бомбардировщики приходили и уходили с резким звуком своих моторов. Мы никогда ещё не видели такого в России. Бог знает при этом, что у нас за плечами уже было тяжёлое прошлое. Но, кажется, что наиболее тяжёлое нас ещё ожидало. Мы перебегаем от воронки к воронке, чтобы укрыться от осколков снарядов. Ещё 500 метров до первой траншеи. Раненые бредут нам навстречу. Они рассказывают, что впереди очень плохо. Очень большие потери. Русские уничтожали наши технику и вооружение, ровняли наши позиции с землёй..."
   "Русские солдаты окапывались с быстротой молнии. В воронках от снарядов прятались вражеские танки. Они были едва видны, и с ними трудно было бороться. Танки стреляли, словно из-под земли, и производили опустошительный эффект, заставляя штурмовые группы ползти по-пластунски по земле..."
  
   Немцы в "Ржевской мясорубке":
   "Бесконечными и тяжелыми были бои. Русские имели огромное численное превосходство, казалось, русские имели буквально неисчерпаемые источники пополнения, и это, в конце концов, заставляло, наконец, уступать могучему давлению русских".
   А это про могучее давление:  
   "Над полем битвы поднялись облака дыма и гари, пронизываемые яркими молниями от взрывающихся мин и бомб. Разрываясь, снаряды поднимали в воздух на высоту домов комья земли. Гром авиационных моторов сливался с хлопающими как от удара кнута выстрелами 88-мм орудий, с грохотом артиллерийского огня, треском пулеметов и с гудением танков. Разрывы от снарядов тяжелых орудий переплетались с треском винтовок и автоматов. Средства проводной связи были моментально порваны. Несмотря на все старания связистов, чинить их под огнем оказалось просто невозможно".
   "Повсюду наступали танки! Потери множились. Одна атака сменялась другой, один удар -- контрударом. В нечеловеческих условиях сражался немецкий солдат и все же отбивал атаки русских. Огонь тяжелой артиллерии, минометов, реактивных установок "катюша", а также бомбы, сброшенные авиацией, обрушились на немецких солдат. Одна группа танков устремилась за другой и легко преодолела слабую линию немецких окопов, которые были сметены с лица земли градом мин и снарядов".
   "Немецкие соединения под Ржевом несли высокие потери: в батальонах из 300 солдат оставалось до 90, а то и по 20 человек".
   "К востоку от Карманово сражался усиленный II батальон 113-го танкового полка 1-й танковой дивизии. В ходе тяжелейшего боя он был фактически уничтожен. 28 августа из всего батальона вернулись в свой полк только один офицер и 12 солдат". 
   "Десять долгих недель русские, не считаясь с людскими потерями и убылью техники, давили на слабеющие ряды немецкой обороны. Возникли очень опасные моменты, которые удалось предотвратить только благодаря прибывшим на поля сражения трем танковым и большому числу пехотных дивизий, которые предназначались для группы армий "Юг". Русские самолеты пытались помешать переброске войск. Они неоднократно бомбили железнодорожную линию и вокзалы"....
   "Командование группы армий "Центр" постоянно сообщало в штаб сухопутных войск о напряженной обстановке у Ржева, требовало подкреплений. На совещании в ставке Гитлера начальник генерального штаба Гальдер просил разрешить командующему 9-й армией Моделю отступить, так как потери немцев у Ржева были огромны. Так в одном из полков за неделю сменилось восемь командиров. Но Гитлер ответил Гальдеру бранью и потребовал любой ценой удержать Ржев. 24 августа Гальдер записал в своем дневнике: " 429-й день войны.... На докладе у фюрера возник неприятный конфликт по поводу оценки обстановки в районе Ржева, где я отмечаю возможность полного израсходования введенных сил".
  
  
   Глава 7. АТАКА. МЕДСАНБАТ. РАЗВЕДРОТА.
  
   Атака!
   Вовсю заработали "пилы Гитлера", им в помощь били и били немецкие минометчики, и они косили бойцов сводного батальона одного за другим. Но оставшиеся красные командиры, исполняя приказ комдива, гнали и гнали людей на убой.... В том числе и самого генерала....
   А два разведчика, не смотря ни на что, ни на огненные рои смертельно жалящих пуль, ни на фонтаны земли от разрывающихся мин, гнали его перед собой. Генерал, ничего не понимая, и не соображая, бежал и бежал. Для того чтобы хоть как-то снять напряжение обстановки он как и все, изо всех сил заорал "Ура". Вскоре он так разошелся, что даже пули, постоянно угрожающе свистевшие около самих ушей, снаряды которые рвались и слева и справа, спереди и сзади, повсюду, иногда буквально в нескольких метрах от него, уже не могли остановить его бег.... Правда и сержанты были всегда позади на несколько шагов за ним, и их громкое "Ура" ускоряло его гон, забывая забыть обо всем.... Только вперед и вперед!
   Долго это продолжаться не могло.
   Пуля всё-таки настигла генерала и ударила ему в левую ногу. На секунду у него перехватило дыхание, левая нога резко дернулась назад, он запнулся о воздух, и упал плашмя на землю, как будто собирался наступать лежа. Разведчики по инерции проскочили вперед на несколько метров...
   Мина от 81-мм миномета рванула ровно между ними... В воздух поднялся огромный гриб земли и его сержанты вместе с ним...

Падала земля, с неба падала земля,
Разрывая крик в небе: " Падла ты, война".
Плавилась броня, Захлебнулся автомат.
Заглянул в глаза ты смерти, Гвардии сержант.

  
   Время резко остановило свой бег. Генерал видел, как уже в полете у одного из них оторвало правую руку, у другого левую ногу.... Это были ранения не совместимые с жизнью. Он видел, как у разведчиков посерьезнели лица, как они успели взглянуть на него. Он видел, как осколки от мины продолжали рвать их тела.... Упали разведчики на землю уже мертвые. Но они упали, так что казалось, они продолжали свое наступление. У обоих в руках было оружие и оба они смотрели вперед в сторону врага. Казалось, что они словно вцепившись в землю, пытались лёжа ползти и продолжать бой. Их взоры были не в сторону генерала, точно они про него забыли, их взоры были в сторону ненавистного врага.
   Осколки от мины зацепили и генерала, и время вернулось в своё русло.... Боль пронзила его тело в нескольких местах, и он потерял сознание.
   Ему повезло, в этот раз, санитары сработали четко, и очень оперативно вынесли его с поля боя.
   В медсанбате сразу разобрались кто он такой, когда с него сняли окровавленную солдатскую гимнастерку. Уже через несколько минут появился ординарец, а ещё где-то через час, он был в своем кабинете. Как ни странно все его ранения были несерьезными. Да крови было много, но все ранения были касательными. По-быстрому на подстреленную ногу наложили шов, перевязали порезы от осколков и всё. "Человек в рубашке родился" сказали врачи, и с радостным облегчением отпустили его из медсанбата.
   Ординарец приказал всем медсанбатовцам помалкивать о похождениях командира, но новость быстро разлетелась по дивизии и все очень сильно удивились, когда узнали, что комдив лично "руководил" атакой сводного батальона на Полунино. А больше всех удивились в штабе дивизии, поскольку знали своего начальника совсем с другой стороны... Но понемногу все в штабе начали привыкать к странностям комдива.
   Генерал не стал никому ничего рассказывать, почему он, рискуя жизнью, попёрся на передовую, да ещё под немецкие пули. А выпытывать у него никто не рискнул. Да и что мог рассказать генерал? Что два разведчика из его же дивизии силой уволокли его на передний край. Так с них спросу уже нет, они погибли, а больше свидетелей "лихой" атаки генерала не было. Зато теперь он боевой командир, сам в атаку ходил....А зачем и почему, историки что-нибудь придумают.
   Про лес с мертвыми солдатами он старался не вспоминать, это не могло быть явью...
  
   14 августа
  
   Но одно дело никому ничего не рассказывать, но совсем другое понять, что произошло, самому. И поэтому на следующий день, генерал всё-таки решил узнать, кто его захватывал и заставлял идти, его генерала, в атаку вместе с простыми солдатами. А если есть ещё желающие повторить? Надо было, не привлекая лишнего внимания разобраться в произошедшем, наказать всех кто это допустил, и в первую очередь, командиров разведроты и комендантской роты, охранявшей штаб. Для генерала в этой ситуации даже вышестоящее начальство отошло на второй план, ведь разведчики они вот, они тут рядом, и разведчики многое могут, они же разведчики.
   Под охраной отделения автоматчиков, на двух машинах, генерал со своей свитой, поехал на фронт, по официальной версии для личного ознакомления с текущей обстановкой.... Охрана, привыкла беспрекословно выполнять приказы начальства, а после ночных теней комдива и его хождений в атаку вместе с пехотой они уже ничему не удивлялась. Реально же генерал интересовали только разведчики. Командира разведроты уже предупредили, чтобы ждал их...
   Что конкретно он хочет от командира разведроты, генерал и сам не мог понять, его захватчики погибли у него на глазах, их уже не наказать, а выявить ещё желающих его послать в атаку на немцев невозможно.... Все же люди, понимают последствия.
   Ротный разведчиков ещё совсем молодой, лет двадцати пяти, белобрысый парень, отлично знал, кто такие были Кокин и Дубовиков... Это были лучшие солдаты его роты, оба из одной деревни, оба настоящих разведчика, одних только языков, сколько они притащили и не сосчитать....
   Они погибли ещё 10 августа, когда их, и вообще всех разведчиков погнали как простых пехотинцев в бой. В этот день погиб весь первый взвод, а эти двое, погибли в самом начале атаки. Как они погибли, это видели своими глазами многие из оставшихся солдат. Снаряд разорвался точно между ними. У Дубовикова оторвало правую руку, у Кокина левую ногу, да и вообще их здорово поцарапало.
   - Когда их нашли, очень удивились, как они лежат, - начал рассказывать ротный, - было впечатление, что смерть не остановила их. Ведь если тебя скосит пуля, то ты и падаешь как скошенный сноп, если тебя порвал снаряд, то тело упадет так, как бог на душу положит. А у них всё не так. Они упали на землю, вцепились в неё, у них в руках было оружие, и они смотрели в сторону немцев... Они даже мертвые, продолжали наступать... Никто, из всех кто это видел, не понимал, как такое возможно,... а это видели очень многие. Может поэтому наш взвод и добежал до немцев...
   Если Кокин и Дубовиков погибли ещё 10-го, то это значит, что их фамилиями кто-то прикрылся, решил генерал. Правды они захотели, начало расти возмущение в нём.... Ну что ж закономерный итог для его настоящих похитителей, сами и погибли. Жаль, что сейчас и концов будет не найти, особенно если их уже захоронили. Точно надо бы встретиться с разведчиками, чтобы понять действительно ли это был кто-то из них или нет, и есть ли ещё желающие его в атаку сводить. Но для начала...
   - Так ротный, вчерашних своих орлов вы уже похоронили или ещё нет? - спросил он у ротного.
   - Каких орлов? - не понял ротный.
   - Тех, которые вчера в атаку вместе со мной ходили? - заорал генерал.
   - Из моих, вчера в атаку никто не ходил, - опешил ротный.
   - То есть? - уставился на него генерал.
   - Мы вчера две группы отправили в тыл к немцам, а третья группа вместе со мной готовилась к сегодняшнему походу, - сообщил ротный. - Они уже ушли.
   Генерал был явно озадачен услышанным - если это не разведчики, то кто это? И начал пытать ротного на предмет, кто может быть похож на его захватчиков, ведь с кем-то он бегал по лесу и передовой. Он описывал своих похитителей насколько можно достовернее, вспоминая все мельчайшие детали.... Минут через десять, из всех возможных кандидатов остались только Кокин и Дубовиков. Но их уже похоронили в общей могиле, и уже даже похоронки на сержантов написали. Когда хоронили, то собрали всё, что от них осталось, и закопали вместе со многими останками других.... Этому есть многие свидетели.
   - Да по совершенной случайности сохранилось фото с ними, - продолжил ротный. - Еще в прошлом году, снял их какой-то спецкор для газеты. Как лучших бойцов снял. Тогда герои и героические поступки были очень нужны для фронта.... А, они спасли какую-то шишку, уничтожив при этом группу диверсантов, захвативших эту шишку, ну и естественно это попало в газеты. Шишка тогда ещё обещал их наградить орденами, но, как и полагается шишкам, он сразу про них забыл. Так что с наградой ничего и не получилось. А вот фото осталось. Фотография одна и кому её отправить я даже не знаю. Вот хочу сделать копии с неё и отправить их семьям... каждой. Да и себе тоже хочу оставить. Они были лучшие, на таких как они, всё и держится.
   Генерал сразу понял, кто был этой шишкой, вспомнил, как чуть не попал в плен, в 41-ом.... Забыл он тогда про них сразу, замотался и забыл.... Он мельком глянул на фото, и остолбенел.... Ему снова стало совсем плохо. Это были те самые сержанты, которые притащили его на передовую, они смотрели на него и улыбались...
  
   Глава 8. ВЗЯТИЕ ПОЛУНИНО
  
   Из архивных источников:
   "Командир 16-й гвардейской стрелковой дивизии, при поддержке 35-й танковой бригады, 8 дней бившейся за этот укрепленный пункт, 15 августа внезапно "заболел" и был отправлен в тыл. Заменивший его новый комдив, не мудрствуя лукаво, предложил гениальную и недоступную, видимо, разуму более высокого командования идею: сменить направление удара. Дело в том, что до этого все атаки на Полунино методично и однообразно велись с севера, так как к западу от села на штабной карте значилось непроходимое болото. И вот, наконец, после восьми суток кровавой брани, дивизионные разведчики прогулялись на болото и выяснили, что оно давно высохло.
   Проверив лично эту информацию, новый комдив составил свой план штурма: танковой бригаде и одному стрелковому полку приказывалось "изображать" атаку с севера, а два полка пехоты должны были внезапно ударить в обход, через болото".
  
   19 августа
   Из архивных источников:
   "На рассвете 19 августа часть сил 16-й гвардейской дивизии совместно с танкистами завязала бой на северной окраине села, а 2 стрелковых полка быстро и скрытно вышли к южной окраине Полунино. Немцы от "Иванов" такой изощренности не ожидали, в результате чего крупный опорный пункт пал в течение трех часов. Самое смешное, что при разборе операции в штабе фронта новый комдив удостоился упреков в том, что не потащил за собой в болото танки (!), ведь по уставу "танки полагается пускать с главными силами".
   Поэтому в последующем, в сводках отправленных наверх, было записано, что, несмотря на то что, противник оказывал упорное сопротивление, ведя сильный огонь под прикрытием авиации, совершавшей авианалеты группами до 15-20 самолетов, дивизия, имея в своем составе 127 активных штыков, при поддержке 1 танка КВ и двух легких танков, взломала оборону, засевшего и упорно оборонявшегося противника, прорвав его передний край обороны, и, в дальнейшем расширяя фронт, беспощадно уничтожала засевших в траншеях фашистов.
   Особенно замечательно действовал старший лейтенант Мухомор, который при выбытии из строя командиров принял на себя командование и повел за собой бойцов всех полков, и занял Полунино. А также танк КВ, который, подойдя на 15-20 м к немецким траншеям, поливал по ним сильным пулеметным огнем, не давая опомниться засевшим немцам. После, направив одну гусеницу вдоль траншеи, двинулся до ее конца, подавил в траншеях и придавил землей всех уцелевших после обстрела немцев.
   В результате боя к исходу 19.08.42 г. дивизия заняла д. Полунино и закрепилась на его окраине".
  
   Эпилог
  
   В болотистой местности восточнее Полунино в эти же дни, гораздо более успешно, хоть и тоже медленно, в направлении Ржева наступали основные силы 30-й армии. Само же Полунино давно уже было на периферии внимания и усилий руководства 30-й армии.
   Чуть ли не месяц тысячи бойцов и командиров 16-й гвардейской дивизии под огнем вражеской артиллерии и авиации, днем и ночью, штурмовали развалины деревни Полунино, название которой немногие выжившие запомнили на всю оставшуюся жизнь.
   23 августа, согласно штабным разработкам, закончилась Ржевско-Сычевская наступательная операция. На самом деле никаких передышек в боях не было, и они продолжались с той же интенсивностью, и с такими же потерями. В ходе кровопролитнейших боёв немецкие части постепенно выдавливались ко Ржеву и за Ржев. 
   Причинами незавершённости операции стали как объективные, такие как рельеф местности, постоянная непогода и, главное, неучтённость возможностей противника, так и субъективные факторы. К последним можно отнести скованность командования армий, корпусов и так далее, слепое выполнение приказов, безынициативность, негибкость в использовании войск, нежелание командирами всех уровней брать на себя ответственность, а также, несогласованность, неорганизованность, зачастую неразбериха в действиях фронтовых и армейских группировок, неумение рационально и эффективно использовать имеющееся преимущество в людях и технике.
   А воевать так, с немецкой армией, лучшей на тот момент в мире, было недопустимо.
  
   Из архивных источников:
   "Ржев был занят немецкими войсками 24 октября 1941 года. В ходе контрнаступления Красной Армии в декабре 1941 года, немецкие войска были отброшены от Москвы на 150-250 километров, и удержать Ржев, для немцев, было очень важно: отсюда они планировали совершить новый решающий рывок на Москву. Однако, даже не наступая, а, только удерживая Ржевский плацдарм в обороне, они могли часть своих войск перебросить на Сталинград и Кавказ. Поэтому нужно было, не только как можно больше, удерживать немецких войск к западу от Москвы, изматывая их в боях, но и в стратегической перспективе полностью ликвидировать плацдарм, убрав военную угрозу от Москвы. Решения по большинству операций принимал лично сам Сталин.
   Сражения подо Ржевом были одними из самых ожесточенных во всей Второй Мировой войне, потери были огромными с обеих сторон, недаром за этой битвой закрепилось название "Ржевская мясорубка".
   Ржевская битва делилась на 4 крупных операции советского командования, главной задачей которых было уничтожить основные силы немецкой группировки на ржевско-вяземском выступе, находящемся в 150 км от Москвы. Однако бои шли не только в районе самого Ржева. Незатухающее противоборство сторон было также в Московской, Тульской, Калининской и Смоленской областях.
   "Ржевскую академию" прошли многие известные военачальники: Конев, Пуркаев, Соколовский, Жуков. Почти для всех для них, Ржевская битва стала одной из самых бесславных страниц в их биографиях.
   Ржевская битва состояла из четырех операций Красной Армии:
1. Ржевско-Вяземская операция (8 января -- 20 апреля 1942 года) -- наступательная операция войск Калининского (командующий -- генерал-полковник И. С. Конев) и Западного (командующий -- генерал армии Г. К. Жуков) фронтов.
2. Первая Ржевско-Сычёвская операция, или Второе сражение за Ржев (30 июля -- 1 октября 1942 года) -- боевые действия Калининского (командующий -- И. С. Конев) и Западного (командующий и руководитель всей операцией -- Г. К. Жуков).
3. Вторая Ржевско-Сычёвская операция, или операция "Марс" (25 ноября -- 20 декабря 1942 года) -- новая операция Калининского (командующий -- М. А. Пуркаев) и Западного (командующий -- И. С. Конев) фронтов с целью разгрома немецкой 9-й армии. Руководил операцией генерал армии Г. К. Жуков.
4. Ржевско-Вяземская наступательная операция войск Западного (командующий -- В. Д. Соколовский) и Калининского (командующий -- М. А. Пуркаев) фронтов (2 марта -- 31 марта 1943 года).
   Город Ржев был освобождён 3 марта 1943 года войсками 30-й армии Западного фронта".
  
  
   P.S.
   Государство - это всего лишь инструмент выживания народа. А за инструментом надо следить, и от всех паразитов, портящих инструмент, в нашем случае, присосавшихся к нему, надо избавляться. Поэтому рано или поздно, но народ от них избавится. От паразитов всегда избавляются. Всегда!
   Иначе они погубят хозяина инструмента...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"