Аннотация: Веселие на Руси есть питие. А где веселие - там и любовь. Хотя водка - неромантичный продукт. Но нет правил без исключений.
"РусалкО"
Андрей Свечин
Кто сказал, что французы пьют только хорошее сухое вино? Сергей Валентинович Пардубин с вами никогда не согласится. По его мнению, они пьют в основном водку. Причем русскую предпочитают всем другим. И это не пустопорожняя болтовня, а мнение профессионала.
Сергей Валентинович, для краткости Серега - как он говорит, ему еще достаточно далеко до тридцати - работает (точнее работал, но об этом позже) в представительстве французской фирмы "RussAlco" (по-русски "РусалкО") коммивояжером. Фирма небольшая, но процветающая, да и где вы видели фирму, торгующую водкой и прозябающую в бедности. Впрочем, в мире все возможно. Например, мусульмане ее вообще не пьют. Так вот, Серега - в данном случае называемый господином Пардубиным - разъезжает по нашей необъятной Родине и выискивает достойные образцы экспортной продукции в рамках номенклатуры выше 35 градусов. Каждый уважающий себя городишко стремится иметь свою винокурню, и помимо стандартизированного пойла на каждом таком заводике специально для ублажения проверяющих, посещающих и прочих власть имущих (вкупе с собственным начальством), производится нечто, в которое не доливают воды из-под крана и в которое соль, сахар, уксус и еще какие-нибудь засекреченные ингредиенты не сыпят на глазок, а отмеряют в нужной пропорции. Естественно, такой водки немного - эксклюзивное производство, но "RussAlco" не гонится за количеством, ее конек - качество и широта ассортимента. Кто сможет работать в одной весовой категории с такими шедеврами как Stolitchnaya или Moskovskaya, или состязаться со звучащим загадочно знакомо даже для иностранца словом Kristal. В момент, когда Серега оказался в "RussAlco", она экспортировала семьдесят три сорта водки из почти пятидесяти городов, а сейчас, не без помощи вышеупомянутого господина, число вариаций на тему Vodka de Russie превысило сотню. Кто-то из микропоставщиков сходит с дистанции, не сумев убежать от налоговых стайеров, но как грибы после дождя множатся и множатся на Руси новые спиртзаводики и никакие акцизы-лицензии не могут остановить этот процесс. Кого-то "RussAlco" - девушка разборчивая - с позором изгоняет сама, не вынося, правда, сор из избы за порог официальных инстанций. Удивительно, но и с теневой властью отношения у "RussAlco" хорошие - то есть их практически нет. Они незаметны: московский офис - всего двенадцать человек; первый вопрос при сборе информации о возможном контрактанте - степень связи с криминальными структурами (кстати, это не самый сложный для выяснения вопрос, как может показаться); деньги идут напрямую из-за границы на заводы; товар тоже мчится к пограничным столбам, минуя первопрестольную, разве только образцы регулярно высылаются на дегустацию (и не с завода, а от покупателя - хоть это и дороже), да и в партии-то товара иногда всего сотня-другая бутылок.
Вот эта самая дегустация и есть единственная сложность в работе "RussAlco". Профессионалы из спиртовой подотрасли погрязли в экономических привычках прошлого или ушли в теневой бизнес. Молодежь основы менеджмента хватает с листа, но устойчивость к продукту у нее частенько не на высоте. Поэтому первые годы текучесть кадров была страшная - особенно у разъездных сотрудников. Стали подходить к людям более тщательно и вот на этой волне попал в "RussAlco" Серега. Естественно, пришел он не с улицы, а по рекомендации, как человек с трезвым образом мыслей и вообще перспективный. Сначала его долго не допускали к самостоятельной работе, иногда, обычно в предпраздничные дни, даже осознанно провоцировали, но Серега действительно выпивку не любил и показал себя в данном вопросе человеком почти безгрешным. Так он превратился в Сергея Валентиновича, а впоследствии в господина Пардубина, хотя в душе остался тем же Серегой - человеком с техническим образованием, склонным к аналитическому мышлению, прошедшим через перестроечное увлечение биржами, потом банками, потом акциями; по эмоциональному типу меланхоликом, семейное положение - разведен (детей, как он выражался, "к счастью не было"); приметы: русоволосый, среднего роста, лицо вытянутое, противокозелок выпуклый, над правым глазом большая оспина от ветрянки и вообще хороший человек.
В то февральское утро он пришел на работу слегка простуженный и из-за этого невыспавшийся, почему сразу же начал звонить сестре, чтобы она переслала ему с племянницей своих фирменных сушеных травок. После этого переводчица Людочка вывалила на него свежую порцию сплетен отовсюду обо всем и, не найдя понимания, погрузилась в дебри какого-то контракта о сорока страницах. Сергей, шмыгая носом, уткнулся в газеты: как обычно, день начинался с региональной прессы. Последние два месяца за Сергеем было закреплено Поволжье и он уже с интересом следил за событиями в Чебоксарах или Сызрани. Он вообще с удивлением отмечал за собой, что его сегодняшнее занятие увлекает его гораздо больше нежели назначенное ему образованием.
- Господин Пардубин! Сергей Валентинович! Зайдите ко мне - прозвучало из интеркома. Серега не торопясь поднялся, взглянул на себя в зеркало и ушел к руководству.
Мадам Барбра Дюваль прекрасно говорила по-русски. Впрочем и не удивительно, потому что Барброй она величала себя по ту сторону границы, а здесь она звалась так, как ее на самом деле назвал папочка, сын полковника армии сибирского адмирала Всеволод С..., а именно Варварой Степановной. Ее семья была одной из самых активных в русской общине в Париже, а говорить без акцента по-русски в этой части потомков эмигрантов первой волны считалось просто обязательным. Сама Варвара Степановна, хоть и вышла замуж за француза, чем вызвала некоторое неодобрение части своего окружения, но навсегда осталась русофилкой.
-Здравствуйте, Сергей Валентинович, как вы понимаете, придется снова собираться в путь-дорогу. - не откладывая дело в долгий ящик, начала мадам Дюваль, не дожидаясь пока Серега усядется поудобнее в кресле, и пожмет руку сидящему напротив Денису Миету - их штатному "аналитику" (не вздумайте перепутать - он может сильно обидеться - Миету не француз, он родом из Карелии).
-Куда теперь? Камчатка и прилегающие районы? - усмехнулся Серега. В целях экономии его никогда не посылали только в один город, и иногда он по большой дуге огибал чуть не две трети компасного круга - например, от Вятки до Челябинска.
-Нет, на сей раз недалеко и ненадолго - в Изяславск.
Сергеевы познания в географии не простирались столь глубоко, и он вопросительно посмотрел на карту, висевшую за спиной госпожи Дюваль. Варвара Степановна, не вставая, ткнула карандашом куда-то между Ржевом и Тверью. Сергей вежливо привстал и посмотрел на точку. Никакого Изяславска возле точки не было - не тот масштаб. В этом месте расположилась большая буква Р - первая в слове Россия. Сергей представил свои маршруты, нанесенные на эту карту - получится что-то вроде паутины.
- Завод большой? - деловито спросил он.
- Нет, в прошлый квартал четыреста сорок три декалитра - влез в разговор Денис (от него старуха это терпела) - Основная продукция прошла контрольную сертификацию удачно - немного альдегидов, но с этим мы им поможем. На производство много времени не теряй - у нас есть достоверная информация. Они только что покупали оборудование у Дойче Кемик и у этих, с Нижнего Новгорода. Если ничего из предложенного не подойдет - скажи, что мы можем дать им полгода на разработку нового сорта и вернуться к разговору. Больше полугода не обещай - там уже близко перевыборы администрации - ситуация может измениться.
- Как это старая ведьма умудряется держать в узде такую великолепную команду, неужели только деньгами? - в очередной раз подумал Сергей. Откуда только ее адепты не высасывали информацию - комитеты, комиссии, транспортные агентства, периодика, Internet (здесь была заведена страничка, где рекомендовалось делиться информацией о "великолепной водке, которую я пил в городе NN"), даже рестораны и - пардон - пивные. И еще он знал, что мечтой госпожи Дюваль, когда речь шла о действительно оригинальной водке, была рецептура. Интерес этот с точки зрения компании был абстрактным, поскольку "RussAlco" не имела собственного производства ни во Франции, ни в России - здесь она отвергала самые заманчивые предложения о приобретении собственности. Но лично мадам Дюваль готова запродаться черту, когда дело касалось состава щепотки травок, которые подсыпались в огромные чаны со спиртом... Но едва ли она осчастливила дьявола этой своей страстью - проклятые дворянские приличия и европейская законопослушность заставляли ее отвергать любые нечистоплотные, по ее мнению, способы получения этих рецептов. Серега в душе разделял одержимость старухи и сам иногда пытался представить себя корпеющим над склянками с загадочными настоями.
Пока Денис крупными мазками живописал весь спектр информации, которую он собрал об Изязславском спиртзаводе и его руководящих кадрах, Серега слушал внимательно, но не вдумчиво. Запомнить - все равно не запомнишь, а Денис, как человек аккуратный, обязательно держит в папочке, лежащей на коленях, короткий меморандум со всем необходимым. Старуха наоборот не просто слушала, она впитывала информацию, время от времени в отличие от Сергея, помечая что-то в своих бумагах. Наконец он выдохся и действительно достал из своей папки несколько аккуратно сколотых листков. Варвара Степановна улыбнулась: "И все-таки, Денис Энглиевич, я просто настаиваю на том, чтобы вы отказались от привычки демонстративно не заглядывать в свои бумаги при докладах - нельзя так нещадно эксплуатировать свою память. Хотя сегодня вы не ошиблись ни в одной цифре!"
Сергей Валентинович торжественно принял бумаги и, просматривая их, исподлобья посмотрел на Дениса. Тот плавился от самодовольства - его в нем на троих хватит. Значит весь этот спектакль был только для Сереги - Варвара уже получила все данные раньше. Если бы не его невыспавшаяся голова, он должен бы и сам догадаться, что в специальную поездку, на один единственный завод мадам Дюваль послала бы его только после того, как сама проверила и перепроверила выводы Дениса. (Как бы он удивился, узнав, что все эти данные она получила за десять минут до него).
- Господин Миету, вы можете идти, если у вас нет желания участвовать в дальнейшем обсуждении планов путешествия - произнесла Варвара Степановна. Денис с готовностью поцеловал ручку госпожи Дюваль (sic!) и удалился. Чихал он на любые поездки дальше Московской кольцевой.
- Сергей Валентинович! Теперь я добавлю немного эмоциональности к тому, что доложил господин Миету. Этот завод наша компания проверяла четыре года назад, но с тех пор многое изменилось. Они полностью сменили ассортимент. Нужно съездить и на месте проверить, кто там занялся этим вопросом, и может быть среди навозной кучи окажется жемчужное зернышко. Составить водку - это искусство...
"Ну вот, села на своего конька - теперь будет лекция на полчаса" - подумал Серега. И ошибся...
- Я хорошо знаю этот город по рассказам отца. Мне бы самой хотелось съездить туда, но поскольку это, по-видимому, в ближайшее время не удастся, у вас будет одно частное поручение. Попробуйте разыскать там одного человека, точнее его родных - он давно умер... Вот его фамилия и имя-отчество, - она протянула Сергею маленькую бумажку, - Через милицию или паспортные столы не пробуйте. Я уже посылала запрос. Лучше поговорите со старожилами.
- А кто он? - резонно спросил Серега.
- Этот человек некоторое время был поставщиком водки для двора его Императорского величества. Изяславский заводик в свое время был куда более заметным на фоне прочих и В... был его владельцем. Конечно, жил он в Петербурге, но в семнадцатом оказался там. Хотел переждать революцию.
Варвара Степановна сделала паузу, из которой следовало, что переждать ему не удалось.
- Это, так сказать, ситуация когда мои личные интересы совпадают с интересами нашей компании. Сейчас у всех на слуху только Смирнов. Но весь этот шум - на девяносто процентов реклама. А ведь были и иные. В... - один из них. Мой дед был его очень хорошим другом. И еще он был крестным моего отца. Теперь ясно, почему я навожу справки о его родственниках?
Сергей, как и все сотрудники, знал, что дед Варвары Степановны был и в России, и во Франции достаточно крупным промышленником. Варвара Степановна очень любила подчеркивать это не только в официальных переговорах с "молодыми выскочками" со стороны, но время от времени напоминать и своим сотрудникам.
- Есть у меня одно подозрение по этому заводику... Но вы ничего не предпринимайте, только узнайте и все... Дальше я сама решу, что делать. Выезжайте завтра. Если будут какие-то вопросы - у вас есть время до трех, потом я уезжаю в Регистрационную палату.
Аудиенция закончена. Сергей поцеловал протянутую руку (черт бы побрал эти барские привычки!) и пошел к двери.
- Знаете, что... Подождите... - старуха остановила его и, достав что-то из верхнего ящика стола, протянула ему, - Я не знаю пригодится ли это...
Сергей недоуменно взял протянутый ему плотный конверт. В нем было несколько старых, точнее старинных, фотографий. Он перебрал их. Мужчина средних лет - в профиль, в фас. Этакий орлиный профиль. Или нет - этакий крючкообразный нос. И лоб скошен назад как у питекантропа.
- Обязательно пригодится - может быть кто-нибудь из старух его узнает. Я сейчас же сделаю копии.
- Красивые раньше были мужчины - произнесла Варвара Степановна.
Сергей поискал в ее тоне иронию или сарказм, не нашел, еще раз взглянул на фотографию и решил, что вкусы с тех пор, наверное тоже сменились. Надо будет проверить на Людочке. Она-то уж точно - ценитель мужской красоты.
- Удачи вам, господин Пардубин. И не забывайте, что главное все-таки - ваша основная работа, - с некоторым недовольством сказала Варвара Степановна, истолковав молчание Сергея.
"Надо было согласиться" - запоздало подумал Серега и, ответив "спасибо" покинул кабинет.
Поезда местного значения зимой - это испытание не для южан. Но этот поезд в отличие от своих собратьев был не просто жарким, он был душным. Измученный Серега с наслаждением вывалился из вагона на заснеженный привокзальный перрон и огляделся по сторонам. Все как и должно быть. Облезлый вокзал. Ларечки в ряд (здесь он может впервые познакомиться с основным ассортиментом своего объекта исследования). Леваки у своих машин: никаких "вольво" или "мерседесов", даже "запорожец" затесался. Серега выбрал наименее облезлого жигуленка и попросил отвести его сразу на спиртзавод.
Он еще из Москвы созвонился с отделом сбыта и как можно сильнее раздувая потенциальные результаты своей миссии - "одна из ведущих французских компаний" , "уникальные возможности по прорыву на внешний рынок", "мы столько наслышаны" - попросил посодействовать в заказе номера или иного приличного местожительства. Как и следовало ожидать, у них был свой профилакторий, где его и должны были теперь поселить. Всегда лучше жить там, где тебе знают цену. В гостинице господин Пардубин - всего лишь один из частных визитеров из Москвы, с которого будут драть за каждый дополнительный шаг в сторону. А здесь он - эксклюзивный клиент. Может быть и удобств будет поменьше, но главное это не материальная, а личностная сторона сервиса.
Заводик тоже с первого взгляда показался Сергею похожим на своих многочисленных провинциальных собратьев. В проходной, пристроенной к желтому забору, две бабки и отставник, закутанный в полушубок, обсуждают, сколько за прошлую смену выловили нечистых на руку работниц. Как он уже знал - основной контингент на таких заводах - женщины. Та же проблема нестойкости кадров.
Дело близилось к шести часам. Переговоры начинать не имело смысла - начальство уже разошлось. Но о нем не забыли - после того, как он представился, отставник куда-то позвонил по телефону и на проходную прибежала, дожевывая что-то на ходу, "сопровождающая". Эта толстая тетка с южнорусским акцентом сразу же забыла о Сергее и принялась обсуждать с водителем "жигулей" проблему какого-то мостка, который еще при коммунистах на ладан дышал, а теперь совсем развалился, но никому дела нет. Сергей стал с беспокойством поглядывать вперед, не собираются ли и его везти через этот мост, на котором "в вечеру трактор у щель попал, так на полдни усе перегородил". Но ехать пришлось недалеко - завод был ближе к окраине. Профилакторий тоже оказался хорош. В огромном бревенчатом доме с печным (!) отоплением ему отвели две комнаты на втором этаже (больше всего трогало то, что одна из стен была изразцовая - от печки). Душа правда не было, но назавтра обещали баню. Умиротворенный, он переоделся в тренировочный костюм и тапочки, решив поваляться на кровати и почитать, а поужинать в высмотренном внизу буфетике попозже.
В дверь постучали. "Сейчас чаю дорогому гостю предложат" - подумал Серега. Но на пороге стоял толстый мужчина лет пятидесяти в черном костюме, белой рубашке и галстуке.
- Здравствуйте. Как устроились?
- Великолепно. Чем обязан? (Быстро, однако, привыкаешь к этой витиеватой речи...)
- Я главный инженер Варакушкин. Меня директор попросил проконтролировать.
- Не стоило беспокоиться.
- Я здесь живу в двух шагах. И вообще...
Сергей с ходу понял, что сейчас последует предложение начать переговоры в неофициальной обстановке. Обычный подход... Только на сей раз они круто взялись - с места в карьер.
- А по дороге я нашего главного специалиста по рецептуре встретил. Вы же именно оригинальными сортами интересовались? Она как узнала, куда я еду - напросилась со мной. Только сейчас застеснялась - она у нас девушка молодая, только что из института - осталась внизу. Может быть мы немного с вами сегодня побеседуем, если вы в дороге не очень устали. Если вы сомневаетесь, то директор мне такие полномочия дал - даже в письменном виде.
"Лихо организовали" - подумал Серега. Отшить бы его, но наличие внизу некоего молодого специалиста женского пола несколько меняло ситуацию. Галантность не позволяла просто отбрить наглого провинциала, готового сесть на шею заезжему менеджеру.
- Может быть мы спустимся в буфет, товарищ Пардубин?
- Не в этой же затрапезе... - решился Серега - Я переоденусь и через (он посмотрел на часы) пять минут буду внизу.
"А хорошо быть трезвенником - усмехнулся вслед "товарищу" Варакушкину Серега - Он, небось, думает: сейчас накачаю молодого человека до полусмерти, тут дело и пойдет." Нет, шалишь...
Молодым специалистом оказалась действительно молодая, но, к сожалению, некрасивая девушка. Кто-то говорит, что крупный нос признак гиперсексуальности. Будешь гиперсексуальной, если мужчины от твоего носа, как камни от отбойника в стороны разлетаются. Серега в своей нынешней холостой жизни анахоретом не был, но ухаживать за представителями поставщиков считал за моветон. Тем более, в негласной инструкции мадам Барбры это строжайше запрещалось и каралось немедленным увольнением виновных. Поэтому после церемонии знакомства - "Пардубин Сергей Валентинович, вот моя визитная карточка", "Морозова Наташа... Ивановна" - Серега сел подальше от мадемуазель и поближе к главному инженеру.
В буфете их устроили в уголке под огромным фикусом, чтобы не мешали одинокие (даже скорее единичные) посетители. На столе стояли холодные закуски в деревенском стиле (грибочки, огурчики, селедочка, капустка), закопченый чугунный горшок с отварной картошкой (действительно из печи?), кувшин с красным пойлом (наверное, клюква или брусника) и собственно предмет разговора в количестве четырех штук. Ничего себе количество, если бы Серега пил...
После первой рюмки за знакомство и приезд, которую Серега дипломатично пригубил, главный инженер довольно толково начал пересказывать Сереге содержание аналитической записки Дениса. Наташа Ивановна время от времени вставляла замечания - иногда к месту. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке. После четвертого тоста, на которые у Сереги ушло треть налитой ему в начале рюмки, Варакушкин понял, что нужно как-то усилить воздействие.
- Кстати, то что сегодня на столе - это наша лучшая продукция. А вы к ней как-то нехорошо относитесь...
- Я понял. Наоборот, очень неплохо. Но я не окончательный дегустатор - почти не соврал Серега, - Мое дело отобрать образцы, ознакомиться с вашими возможностями, убедиться в стабильности технологии, подписать протокол о намерениях. Все решения будут приняты в Москве и Париже.
Да, он не окончательный дегустатор. Но, как говорит их начальница, хорошую водку от плохой отличит любой русский - это у него в крови. А почувствовать в водке оригинальный вкус сможет любой малопьющий. Серега обоими качествами обладал. Предложенная ему водка была неплохой, но ординарной.
- Именно та, которая у вас в рюмке - это наш, так сказать, ширпотреб - подтвердила главный специалист, - самый простой рецепт.
- Для ширпотреба это просто великолепно, госпожа Морозова.
- Но вы попробуйте то, что мы делаем более маленькими партиями. Допивайте, я налью вам "Земляничную поляну".
Допивать Серега не стал, а просто подставил главному инженеру свой остававшийся чистым бокал для воды и добавил с улыбкой:
- Прошу вас немного... Как вы понимаете для дегустации нужно несколько капель. Тем более я предпочитаю делать это без закуски и на голодный желудок. Может быть собственно процесс дегустации перенесем на завтра?
- Завтра само-собой. Но как же водку можно оценивать без закуски. По правилам это так... Но в реальности! Разве можно представить хорошую водку без хорошего же застолья. Вот Наташа вообще предлагает выпускать водку специально к той или другой закуске. К этой, например, купи грибков, а эта лучше пойдет с селедкой. Как вино... Красное к мясу, белое - к рыбе, шампанское - с похмелья. Я правильно говорю, Наташенька?
- Не совсем. Понимаете, Сергей Валентинович, если добавлять в водку некоторые вещества, которые допустим способствуют... Но мы же такую водку пока не выпускаем, а вас, наверное, интересует только то, что есть у нас в реальности.
- Почему... Наоборот, у меня есть предложение, чтобы вы в течение полугода подготовили бы и другие образцы, которые вы сможете выпускать. Но действительно выпускать - в реальности.
- А какие объемы партии вас интересуют?
Беседа потихоньку переходила на сугубо экономические рельсы. Варакушкин в качестве дирижера застолья может быть был бы хорош, но говорить о профессиональных вопросах Сергею оказалось проще с девушкой. Почувствовав это, главный инженер начал на глазах скучнеть, тогда как Морозова говорила все увлеченнее и горячее. Сергей попробовал все четыре водки. Две из них показались ему подходящими для "RussAlco", а в одной, той самой "Земляничной поляне", он был уверен на девяносто пять процентов. Вы можете представить себе вкус переваренного земляничного варенья? Нет, не сладость в нем, а тот налет горечи, который есть в зернышках земляники? Так вот, у водки был легкий запах земляники, но ненужной для водки сладости не было, а была вот эта травянистая прогорклость, на изумление приятная.
Варвара Степановна, как потомственный специалист, любила говорить: "Водка не должна быть вкусной. Это вас кто-то обманул. Выпив рюмку, вы должны поморщиться - иначе это не водка или вы законченный алкаш. Коньяк можно и нужно греть в ладонях и вдыхать его аромат. Греть в ладонях водку, а тем более нюхать ее может только идиот. Все добавки должны смягчать вкус и запах спирта, но никогда не убирать его, а в лучшем случае - даже подчеркивать". Творчество специалиста по рецептуре Натальи Морозовой отвечало данному требованию полностью.
Говорить с ней становилось Сергею все интереснее. Девушка была несомненно умна. Не зря ее назначили главным специалистом. Оказалось, что именно с ее подачи завод сменил весь набор выпускавшихся водок, и не просто их названия, как принято, а на самом деле перешел на что-то новое. К сожалению, оформление и особенно полиграфия оставляли желать лучшего, но об этом можно и нужно договариваться. Это беда поправимая: "RussAlco" умела помогать своим клиентам в доведении продукции до ума, находя им соответствующих субподрядчиков.
Морозова сбегала куда-то и принесла еще пять-шесть бутылок, каждая из которых тоже понравилась Сергею. Они обсудили букет и сложность приготовления каждой из них, возможное изменение крепости в угоду избалованному Западу, необходимые закупки оборудования (с минимальным участием главного инженера), что-то еще... Он продолжал только пробовать, но количество пробуемого все-таки давало себя знать, тем более что усталость целого дня, проведенного в вагонах поездов, и вчерашняя простуда тоже не добавляли бодрости. Но главная беда была не в этом. Сергей в течение последнего часа с беспокойством следил за Варакушкиным. Практически отключенный от обсуждения, он несколько раз неудачно пытался перехватить инициативу и постепенно начал чувствовать себя обиженным - тем более, что главной целью его присутствия здесь было совсем не ведение таких переговоров и эта цель явно не задалась. Вместо того, чтобы напоить и размягчить московского гостя, он постепенно напивался сам. Дважды Варакушкин наливал только себе и, не предлагая Сергею, выпивал один; после этого некоторое время сидел опустив голову, откинувшись в кресле. Наконец, очнулся и решительно вклинился в разговор, держа рюмку на вытянутой руке, как пистолет.
- Товарищ из Москвы, давайте отвлечемся и выпьем за прекрасных дам и нашу красавицу Наташу. Она у нас, кстати, незамужняя, - понесло хмельного инженера.
Сергей видел, как Наташа пинала своего коллегу под столом ногой, но тот не унимался.
- Вот у вас в столице есть такие красивые девушки?
Сейчас Сергей готов был признать в Наташе некоторое обаяние. После нескольких часов, он уже успел заметить в ней привычку теребить пальцем нижнюю губу, от чего девушка становилась похожей на удивленного ребенка. И улыбалась она очень странно - сначала, как говорят до ушей; потом, чуть смутившись, пыталась опустить уголки губ, но не справившись с собой, снова расплывалась в улыбке. От всех этих гримас лицо ее не становилось красивее, но приобретало неуловимую привлекательность. Между прочим, она тоже слегка опьянела, а легкий хмель женщину красит. Но по этим легким мыслям, как дубиной, сбоку - пьяный Варакушкин:
- Так есть или нет такие?
- Таких - нет, - сказал честный Сергей. Он уже понимал, что за очень полезной и нужной беседой с Морозовой упустил тот момент, когда нужно было прекратить эти странные переговоры, но теперь главный инженер был неуправляем.
- Нет, ты врешь, ты не оценил ее. А мы ее ценим. Она у нас золото. Наташенька, дай-ка я тебя поцелую.
- Виктор Степанович, прекратите. Давайте закончим и пойдем домой.
- А я никуда не пойду. Я здесь останусь. В профилактории. У меня все равно жена в гости к сестре уехала. Имею право отдохнуть в нашем профилактории. Вот пойду и договорюсь.
Он встал и куда-то отправился, шатаясь.
- Я вас провожу - закричала вслед Наташа.
- Нет, не вздумай. Мне еще в уборную нужно заглянуть.
С этими великолепно отражающими его состояние словами главный инженер Варакушкин исчез в холле и из этой истории совсем.
- А как же я? - растерянно спросила девушка. Поскольку никого больше рядом не было, она хотя и неосознанно, но обращалась как бы к Сергею.
- А что вам далеко ехать? - взглянув на часы, понял причину беспокойства девушки Сергей.
- Не ехать, а идти, но неблизко. А сейчас вы знаете, что у нас по ночам творится... - девушка чуть не плакала, - Он говорил, что скажет - я напросилась сюда, совсем наоборот - я не могла отказаться. Директор сказал, что я должна присутствовать, чтобы обстановка была более неформальной, что это моя обязанность. И потом, я же не могла представить, что получится не деловая встреча, а ... Стыд-то какой, господи! Зачем я согласилась...
"Только девичьих слез мне не хватало," - вздохнул Сергей и серьезным, успокаивающим тоном попытался успокоить девушку:
- Наталья Ивановна, не стоит принимать происшедшее близко к сердцу. Это очень хорошо, что вы присутствовали - без вас эта встреча вообще не имела бы смысла. А так - я могу констатировать, что фактически переговоры "RussAlco" с вашим заводом уже прошли и прошли успешно. Завтра мы уладим все формальности с директором, потом еще кое-какие мелочи и можете считать, что предварительная договоренность уже подписана. И еще... Я завтра обязательно подчеркну роль главного специалиста по рецептуре в наших успехах.
- Официально я - начальница лаборатории, - все еще всхлипывающим тоном откликнулась девушка - Но ведь водка действительно хорошая, она не могла быть плохой. Если бы вы сказали, что она вам не подходит, я бы подумала, что ваша компания просто липовая.
"Ничего себе самомнение у этой пигалицы - удивился Сергей, - пока не расплакалась, она это умело скрывала".
- По крайней мере некоторые сорта, - сказал он вслух, - И обо всем остальном не беспокойтесь, если здесь действительно недалеко и я не заблужусь на обратном пути, то ваша проблема решается очень просто - я сам вас провожу. А вызвать по телефону кабриолет к подъезду, конечно, нельзя?
Наташа измученно улыбнулась.
- Что ж... Тогда я пойду оденусь.
В своей комнате, которую он так и не успел нормально обжить, Сергей натянул теплую куртку и усмехнулся. Захватить на всякий случай пару презервативов... Может быть, это у них такой ход конем предусмотрен. Заманить бедного коммивояжера в укромную квартирку, склонить к сожительству, а дальше манипулировать по собственному усмотрению. Он расхохотался, представив в роли гнусной соблазнительницы неказистую Морозову, и вышел из комнаты.
Закутанная в какую-то козлиную шубу Наташа ждала его на крыльце.
- Вы не посмотрели, где ваш главный инженер?
Наташа, глядя вниз, ответила: "Он... э-э-э... ушел в номер". Сергей понял, что вместо "ушел" следовало употребить что-нибудь в пассивном залоге, типа "был отведен" или даже "был отнесен".
- А ваш телохранитель, напротив, бодр и готов к исполнению своих обязанностей! Идемте.
Февраль-кривые дороги веселился вовсю. Легкий дневной мороз потихоньку превратился в мокрую, мзглявую, облепляющую все и вся метель. Разговаривать было почти невозможно и Сергей употреблял все усилия, чтобы в свете одиноких фонарей отмечать самые заметные ориентиры для обратной дороги. О том, чтобы остановить машину не было и речи. Их просто не существовало, этих машин. Единственное средство передвижения, встретившееся им, было огромным "кировцем", уворачиваясь от которого, пришлось залезть в сугроб, где Сергей окончательно промочил ноги. Он начинал злиться и уже решил, что завтра каким-нибудь образом проучит этого жирного пьяницу, из-за которого он, приличный человек, должен лазить по буеракам в забытом богом городишке. Тем более, с какой-то провинциальной дурнушкой. Контракты на поставки в Европу им подавай - сначала вести себя выучитесь!
Наташа жила не в современном доме, а в каком-то двухэтажном частном сарае. Назвать это сооружение, покосившееся до состояния пизанской башни, домом не поворачивался язык. Она еще по дороге пояснила, что ее дом очень старый, еще дореволюционный. И никогда толком не ремонтировался, только перепланировался и перестраивался. До революции этот дом принадлежал ее предкам. Нет, они не жили в нем. Они были богатыми и это был их дом - один из домов. После революции они действительно переселились в него, а потом им оставили несколько комнат. Теперь, посмотрев на этого страдальца от градостроительства, Сергей сильно усомнился, что Наташин родственники были богатыми людьми.
Они остановились перед черной дверью, на которой местами сохранилась фигурная филенка. Наташа, отворачиваясь от ветра, подергала нижнюю губу. Сергей видел, что она чувствует необходимость позвать его в дом - обогреться, но то ли боится, то ли стеснятся этого. "Как провожать звать - не стесняется, а в дом позвать - рожей не вышел, - с еще не утихшим недовольством подумал он, забыв, что сам предложил ей свои услуги.
- Хорошо бы сейчас чаю горячего выпить - нагло заявил сердитый господин Пардубин, - а то назад не дойду.
- Конечно-конечно, у меня и варенье есть, да и не очень поздно еще, - неожиданно весело сказала Наташа, обрадовавшись тому, что решение за нее принял кто-то другой.
По скрипучей неосвещенной лестнице они поднялись на второй этаж. Наташа долго возилась с ключами, пытаясь попасть в скважину замка. Замок был не врезной, а навесной, амбарный.
Наташины комнаты Сергея поразили. Возникло ощущение, что он попал в другое время. Длинные полосатые половики на полу, темно-вишневый массивный комод с вышитыми салфеточками, сервант - родной брат комода, книжный шкаф с занавесочками, на окнах тоже занавесочки - белые, с узором... Наташа убежала в спальню, сказав, чтобы он, не стесняясь, располагался, а она должна переодеться и потом соберет чай. А в спальне, наверное, постель со стопкой подушек, а на подоконнике за занавесками - герань в горшочке... Бедный-бедный Робин Крузо, где ты был, куда ты попал?
В комнатах было тепло. Сергей поискал глазами печь, но здесь отопление было водяное. Интересно, а газ здесь есть? Вышедшая Наташа (она не переоделась, а лишь подкрасила лицо, расплывшееся от мокрого снега) подтвердила, что газ есть, а вот отопление не централизованное, а местное - от АГВ. Раньше газа не было, но лет двадцать назад рядом с городом тянули магистральный газопровод и районное руководство пробило отводку на город. Теперь за неплатежи ветку регулярно обещают отключить, но пока все обходится. Говоря все это, Наташа очень быстро порхала от комода к столу, от серванта к комоду, на кухню и обратно и через несколько минут стол оказался заставленным какими-то блюдечками и вазочками.
Сергей продолжал оглядываться. О, это обязательно - фотографии на стене. Они висели над новеньким импортным телевизором, который был бы чужаком в этой обстановке, если бы не был покрыт очередной кружевной накидкой. Сергей подошел к фотографиям - полюбопытствовать. Какие-то люди в военной форме. А это, судя по всему, сама хозяйка на выпускном вечере. Пожилая женщина с крючковатым носом. А вот эта совсем пожелтела... Сергей замер. Господи, да это же... Он обернулся. Как же он сразу не заметил сходства. И крупный нос с горбиной (уже не таким крючком, видимо, гены уже ослабли), и лобик под челкой - скошен назад.
- Прошу прощения, Наталья Ивановна, вам фамилия В... ничего не говорит?
Она остановилась и посмотрела на него пристально.
- Нет, ничего не говорит.
- А это кто? - Сергей невинно указал на горбоносого "красавца".
- Не знаю... Ну, это мой дальний родственник.
Господин Пардубин полез в карман пиджака и достал из бумажника ксерокопии фотографий, полученных от Варвары Степановны. Копии получились паршивые, но отрицать, что на них изображен тот же человек было нельзя. Морозова взяла их, пристально рассмотрела и молча вернула Сергею. Последовала натянутая пауза, после которой она презрительно бросила:
- Значит опять... Зачем только так сложно? И Варакушкина напоили...
- Как это значит напоил? - опешил Сергей, - Он же сам напился.
- Я только сейчас поняла... Такие цистерну выпьют... Значит, подсыпал ему что-то!
- Госпожа Морозова, вы странно себя ведете. Или я не вполне понимаю, о чем идет речь .
Девушка постепенно повышала тон и в конце концов перешла на крик.
- А что тут понимать. Я, кажется, один раз уже объяснила, что ничего затевать не собираюсь. Меня вполне устраивает моя жизнь и никакой другой, пусть трижды лучшей, мне не надо!
"А может быть она просто сумасшедшая"- ухватился Сергей за спасительную мысль. Хотя какая, к черту, спасительная - зарежет сейчас и в окошко по частям побросает. Девушка с отягощенной наследственностью. Вот они аристократические гены - типичный пример вырождения и деградации. Нужно уматывать отсюда подобру-поздорову. И хорошо бы по возвращении устроить другой аристократке с ее частными поручениями какое-нибудь подобие скандала: мечты-мечты....
- Наталья Ивановна, совершенно официально заявляю, что я, являясь представителем компании "RussAlco", приехал на Изяславский спиртзавод для проведения переговоров о закупке партии водки оригинальной рецептуры и не более того. О вашем существовании я узнал впервые три часа назад и естественно никакой персональной лучшей жизни для вас устраивать не собираюсь. Но во избежание дальнейших недоразумений, считаю нужным откланяться и перенести переговоры с вашим руководством на завтра. Надеюсь, что и вы к этому моменту немного успокоитесь.
Говоря так, Сергей успел медленно сместиться в сторону двери, где на крючке висела его куртка. Наташа пристально смотрела на его осторожную ретираду и в тот момент, когда Сергей уже изготовился схватить куртку и удрать, сказала упреждающе, хотя и с неослабшей горячностью :
- Подождите, Сергей Валентинович, не убегайте. Мы, кажется, говорим о разных вещах. Если бы вы были от тех людей, то вели себя совсем не так.
Сергей приостановился и подозрительно посмотрел на хозяйку, готовый при необходимости тут же сорваться с места. Наташа стояла опираясь на стол и, не отводя взгляд от Сергея, нервно перебирала разложенные на скатерти чайные ложечки. Пальцы ее наткнулись на десертный ножик и она, видимо неосознанно, крепко сжала его. Серега снова напрягся.
- Теперь нам просто необходимо объясниться. Иначе у вас может сложиться впечатление, что я не в своем уме,- она печально улыбнулась (куда делись ее гримаски) - Если уже не сложилось. Ведь так?
- Так... - с усилием согласился Сергей. Ножик уже был заменен прихваткой для чайника, но он все еще ждал подвоха. Маньяки они хитрые...
- Садитесь к столу. Я пока принесу чаю. Разговор у нас, чувствую, будет долгий. Вам тоже придется разъяснить, зачем и откуда у вас эти фотографии. Если вы только по поводу закупок, то причем тут мой прадед.
Она поняла, что проговорилась, но махнула рукой и уже, не порхая, а тяжело ступая по полу, отправилась на кухню.
Сергей еще раз подошел к стене. Значит, этот, на фотографии, действительно ее дед-прадед, а это судя по фамильному носику - мать. Именно поэтому ее фамилия не В..., а Морозова. Это по мужу матери, то есть по ее отцу. А кто отец?
"Господи, Серега, ты превращаешься в Пинкертона. - сам себе поразился Сергей - Угомонись. Сейчас быстренько, в двух словах, расскажешь ей об Варваре Степановне, завтра прямо с утра подпишешь протокол о намерениях и с полной сумкой образцов - назад в стольный град, подальше от инженеров-алкоголиков, начлабов с дворянской родословной, мостков с тракторами и прочих местных прелестей "
Из кухни послышался голос. Он нерешительно выглянул из-за косяка, вошел и увидел Наташу, стоящую у маленького пузатого самовара.
- Я люблю, если гости, пить чай так. Вы меня извините, я погорячилась и могла вас обидеть. Берите этого красавца и пойдемте спокойно беседовать.
Она действительно успокоилась, в ней не было и не могло быть ничего угрожающего, и Сергей с презрением подумал о самом себе, как о спраздновавшем труса. В очередной раз... Эта мысль была настолько омерзительной, что когда они расселись за столом и Наташа налила чай, Сергей сам поразившись своему желанию, попросил:
- Послушайте, Наташа, а у вас нет вашего фирменного напитка. Мне, кажется, он сейчас не повредит. На каких-нибудь успокаивающих травах.
- Пейте лучше чай. Вы, по моему, не приучены пить водку, от нее вам лучше не станет. Но если вы настаиваете...
Сергей посмотрел на нее, с ужасом понимая, что смотрит умоляюще.
...Водка, несмотря на сомнения Наташи, помогла. Сергей, уже не опасаясь за нервное подрагивание пальцев, налил себе полную чашку чаю. Отложил в витиеватую розеточку черничного варенья и изготовился слушать.
- Я действительно родственница В... и завод этот когда-то принадлежал моей семье. Кстати, на заводе обо мне, к счастью, никто не догадывается. Нас здесь почти не знали. Мы переехали сюда в семнадцатом, а в восемнадцатом всех взрослых мужчин расстреляли. Нет, не красные, и не белые, а какие-то бандиты при ограблении. Прабабка от страха тут же сменила фамилию, была тогда такая возможность. Тут и осели... Троих из семьи забрали в тридцатые, кого-то подчистила Отечественная, так что сейчас из древнего рода В... на свете существуют только я да старая тетка. Но это предыстория. В прошлом октябре ко мне домой заявляются какие-то посторонние личности. Говор у них по крайней мере был не местный. Вы уже заметили, что здесь даже интеллигентные люди говорят не так, как в столице? Расселись здесь и ведут разговор про завод и про В... Двое таких противных, мордатых, а третий помоложе, в галстучке. Если бы это случилось лет десять назад я бы подумала, что они из КГБ, а сейчас... Слушаю я их и не пойму, куда они клонят.
Наташа остановилась и протянула руку к графинчику, стоящему поодаль на столе.
- Надо и мне налить немного. Вы будете еще?
После того как они (и Серега тоже!) выпили, Наташа продолжила.
- Сначала исподволь, потом прямо, начали меня выспрашивать, сохранились ли у меня документы о семейной собственности. Например, о правах на этот завод. Я сдуру и скажи, что часть бумаг осталась, но при чем тут я. Тут они и начали меня уговаривать. Оказывается, у кого-то в Питере есть желание приобрести наш завод. Они уже пытались в аукционе участвовать, но что-то у них не заладилось и решили они подойти с другого конца. Вывести меня на свет божий, как законную владелицу, замутить воду, устроить парочку громких скандалов, судебное дело организовать, репортажик прикупить и на этом фоне опять попытаться прибрать завод к рукам. И все это размахивая мною, как знаменем. Им, видимо, эта идея пришла в голову, когда они на битву Смирновых посмотрели. Я отказалась. Не буду объяснять почему, но отказалась. И сейчас откажусь. Уж чего они мне только не сулили... потом угрожать начали. Потом уехали. Через месяц опять вернулись - привезли еще одного, очень солидного дядечку. Он мне рассказывал, как хорошо и мне, и всему нашему городишке будет, если их дело выгорит. В это же самое время у нас возле завода начали некие личности шнырять, хотели у рабочих их долю выкупить. Но водка дело прибыльное - дивиденды мы платим исправно - небольшие, но заметные. Тем более ежеквартально и с каждым разом все больше и больше. Так что народ с акциями расставаться не спешит. Они в городскую администрацию сунулись, но там у нас мужик сидит - кремень, сам с нашего завода. Он тоже ни в какую. И так от нас неплохо имеет - зачем ему шило на мыло менять... Стреляли, правда, в него... После этого последние два месяца все тихо - я надеялась они подались, где попроще. И вдруг ты. Можешь себе представить, что я подумала, когда ты мне про моего деда начал...
- Значит ты, как Мальчиш-Кибальчиш, поступила, - брякнул Сергей и понял, что сморозил глупость. Наташа просто вскинулась.
- А ты хотел бы, чтобы я прапрадедов завод, на котором сама работаю, запросто каким-то бандитам подарила?
- Ну, может быть они и не бандиты, - не совсем уверенно возразил Сергей.
- Посмотрел бы на них - не сомневался!
- Ладно-ладно. Прости.
Сергей не заметил как перешел на ты. Хотя и она сделала тоже самое. Даже, кажется, раньше него. Девчонка нравилась ему все больше и больше. Он еще раз - уже в новом свете - вспомнил, как она полчаса назад кричала на него. Глаза блестят, челка назад отброшена, ручонка в кулак сжата. "Просто фурия", - с оттенком восхищения подумал он - и чтобы окончательно задобрить ее, перешел к своему рассказу о "RussAlco" и главное о Варваре Степановне. Мадам Дюваль - человек незаурядный и рассказывая о ней, Серега увлекся. Она слушала с интересом, а когда услышала о крестных связях своего прадеда, ее внимание превратилось в завороженность. Кажется, она даже не попыталась усомниться в "RussAlco" и Сергее.
Сергей повествовал, а сам думал вторым планом: "Живет-то явно одна. Значит мать уехала... Или скорее умерла. А отец? Пинкертон хренов - отца-то скорее всего и не было... В доме мужской руки и не было никогда - все разваливается. И родни, наверное, нет совсем... Или только дальняя... И мужики на нее не клюют - на страшненькую. А подруги все замуж повыходили - у всех своя жизнь. Станешь тут водку изобретать. Так, о чем же я еще забыл сказать. Ах да! О тайной страсти мадам Дюваль."
- Подожди-подожди! - перебила его Наташа, - Говоришь она рецепты собирает?
- Не просто собирает, а дрожит, как пойнтер в стойке, когда что-нибудь стоящее видит.
Наташа заулыбалась. Теперь совсем по-старому.
- Сережа! - начала она, но тут спохватилась, - Ой, вы извините, Сергей Валентинович, что-то я совсем контроль потеряла.
- Что ты, мне даже нравится. Глупо выдерживать официоз после таких встрясок. Давай, чтобы это закрепить выпьем на брудершафт. Конечно, без поцелуев.
- Для непьющего человека вы что-то зачастили. Впрочем, сегодня сумасшедший день. Наливайте. То есть наливай.
Наташа выпила, закашлялась, и Серега, протянув руку, осторожно постучал ладонью по ее спине. Спина была мягкая... Он привычно попытался отключить мысли, побежавшие не в ту сторону, но вдруг почувствовал, что мысли-то как раз и не собираются его слушаться. Вот что значит эта проклятая водка. Всего чуть-чуть и человек над собою не властен. Он посмотрел на часы - два часа... И идти по холоду в профилакторий! Сергея передернуло.
Наташа встревоженно посмотрела на него: "Тоже, как это говорят, не пошла?"
В ответ Серега процитировал ей нравоучение мадам Дюваль о вкусе водки. Раскрасневшаяся девушка покачала головой:
- А она несомненно умна... Знаешь, а ведь у меня есть для нее кое-что. Мне ведь, как ты видишь, много от жизни не надо, а так... Может быть из этого выйдет какая-то польза!
- О чем ты?
- Тем более, что мы крестные родственники... Подожди минутку.
Она выскочила в спальню. Несколько минут оттуда было слышно, как что-то передвигали, потом упало что-то тяжелое, наконец в дверях появилась Наташа, прижимая к груди массивную книгу в коричневой кожаной обложке, закрывающейся на защелку из тускло-желтого металла.
- Сергей! Скажите-скажи мне честно - все что ты рассказывал правда? Хотя какая разница - я уже тебе и так поверила... Вот это - подробнейшая книга рецептуры поставщика двора Его Императорского Величества графа В...
- Так он еще и граф. - взвился Сергей. - И ты значит графиня!
- Дурак. Разве в этом дело. Ты думаешь - я девочка-гений и придумала все эти "Земляничные поляны". Действительно, приспособить все это к современной технологии тоже не просто, но сами-то идеи - все они отсюда. Здесь больше двухсот рецептов. Есть совсем экзотические, есть наивные, но плохих среди них нет. Я пробовала воспроизвести у себя в лаборатории почти половину. Это ... феерия вкуса. Это... Впрочем, это не важно...
- Неужели ты уже повторила почти половину. Нет, ты должна работать на огромном заводе...
Сергей остро почувствовал жжение удачи, подкравшейся так незаметно. Он подхватил у Наташи книгу, пододвинул ее стул поближе к себе и расстегнул заедавшую защелку. Пыли на книге не было, и запах старой бумаги перебивали свежие, острые, но трудно опознаваемые запахи. Видно было, что страницы не один раз перелистывали. Они склонились над фолиантом... Сергей с трудом разбирал витиеватый с завитушками почерк, путался в ятях и ижицах. Наташа поправляла его, водя пальчиком по строкам. Работа, настоящая счастливая работа увлекла Сергея, и эта его увлеченность заразила Наташу, для которой эта книга была дорогой, но уже старой знакомой. Они перескакивали от рецепта к рецепту, находя каждый следующий интереснее предыдущего, хотя иногда их комментарии - ох, водка-водка - превращались во что-то не очень связное. Наташа время от времени вскакивала, вытаскивала из глубины серванта очередной пузырек с загадочной биркой на горлышке и требовала его попробовать. Он наливал Наташины творения в какие-то мензурки, отхлебывал и снова погружался в дебри золотников, фунтов, толченой морошки, мускатного ореха и эвкалиптовых листьев. Они походили на средневековых чернокнижников, корпеющих над заветным магическим талмудом, в окружении бутылок с колдовской отравой, над которыми загадочным перегонным кубом возвышался самовар. Его выпуклая блестящая поверхность отражала их лица, уродуя их и изменяя ежесекундно. Желтые толстые листы похрустывали, переворачиваясь; растрепавшиеся длинные волосы Наташи заслоняли страницы, и Сергей отводил их рукой удивляясь мимолетно, какие они тяжелые и приятные на ощупь. Так же мимолетно обжигало его щеку ее горячее дыхание. Они смеялись как дети, натыкаясь на какое-то смешное отжившее слово. Им уже не хватало места на столе, одна из сдвинутых на край чашек упала, провожаемая возгласом "это к счастью". Сергей возбужденно хватал Наташу за руку, тыча пальцем в какое-то замечание, казавшееся ему очень важным. Она в ответ пинала его локтем в бок, пытаясь отодвинуть и разглядеть, о чем он говорит; тут же торопилась найти на следующих страницах еще одно подтверждение его мысли... И вдруг все кончилось. Они замолчали, как будто наткнулись на какое-то препятствие - каждый внутри себя.
Сергей принужденно взглянул на часы.
- Половина четвертого... Уже утро скоро... Наверное пора...
Он говорил с усилием, словно слова, только что катавшиеся по столу разноцветными игрушками, вдруг потяжелели и превратились в неподъемные камни.
- Да, остальное можно посмотреть завтра, после переговоров...
- Завтра...
Снова наступило молчание. Наташа захлопнула книгу и скрестила руки поверх обложки. Пока они колготились, она сбросила кофту и осталась в аккуратненькой белой блузке с короткими рукавами; Сергей впервые осознанно обратил внимание на ее руки и теперь не мог оторвать взгляд от них. Полноватые в предплечье, они гармонично утонялись к запястью, ниже которого своей нервной жизнью жили совсем уже тонкие пальцы с аккуратно обстриженными маленькими ногтями. Голова у Сергея кружилась: "А ты пьян, бродяга. Второй или третий раз в жизни. Или это из-за нее? И неужели я еще могу влюбиться после всего того кошмара с моей бывшей... В такую уродину?! Нет, она не уродина... Перестань, это водка... Да, это ее водка, это ее приворотное зелье, а она ведьма, она и похожа на ведьму, она очаровывает тебя своим колдовством..."
- А можно я еще выпью? На дорожку.
- Конечно, можно... Тогда и я с тобой...
...Никто, даже бог и дьявол, не смогут сказать, что думают женщины, когда в их душе рождается любовь. Женщины суть существа иррациональные и в такие моменты мыслят эмоциями, чувствами, а отнюдь не словами. Поэтому описывать, что думала в эту еще долго длившуюся ночь Наташа, не стоит; ни одна из метафор не будет убедительна. Вываливать то, что творилось в голове у опьяневшего от водки и любви Сергея еще более бесполезно - получится слишком несвязно. А передавать все происшедшее в той самой спальне со стопкой подушек в изголовье, используя только бесчувственные глаголы - пошло. Оставим это неблагодарное занятие и перенесемся сначала на несколько дней вперед, а потом еще, еще и еще.
Так вот, спустя четыре дня в поезде "Ржев-Москва" на боковых местах напротив друг друга сидели два молодых человека - девушка и юноша. Именно, юноша, поскольку назвать господина Пардубина в этот момент по-другому означало бы погрешить против истины. Он действительно выглядел как человек, которому еще очень далеко до тридцати, а иногда - даже до двадцати. Особенно когда он, хохоча и дурачась, пытался перегнувшись через стол поцеловать свою спутницу. Наташа тоже изменилась, но в ней появилась внутренняя освещенность, мягкий женственный свет, который прорывался то в матовой вспышке карих глаз, то в улыбке, которая уже не пыталась прервать саму себя, то в отбрасывающем прядь жесте гибкой руки... Наверху, в чемодане на третьей полке подпрыгивал тяжелый том рецептов самого любимого на Руси напитка, составленный поставщиком двора Его императорского Величества господином В...
Хотелось бы поставить последнюю точку именно здесь, но превыше всего - точность в изложении фактов. К сожалению, все получилось не совсем так, как представляют себе начитавшиеся дамских романов барышни, хотя и еще более неожиданным образом.
По прибытии нашей парочки в офис компании "RussAlco" их немедленно приняла Варвара Степановна, которая три дня назад после телефонного звонка Сергея потребовала его любыми способами упросить Наташу немедленно выехать к ней в Москву. Теперь, листая книгу, сразу же вытащенную на стол, она внимательно выслушала все, что ей сбивчиво рассказывали перебивающие друг друга Сергей и Наташа; при этом она несколько раз с явным неодобрением взглянула на своего сотрудника, а потом и совсем вытурила его из кабинета. Женщины просидели наедине почти час и когда они вышли, глаза у невозмутимейшей Варвары Степановны были красные (!), а Наташа выглядела настолько ошарашенной, что не просто теребила нижнюю губу, а готова была оторвать ее напрочь.
- Видишь ли Сергей... - заявила мадам Дюваль, - На мне лежит обязанность поставить точки над i. Тем паче, как я поняла, у тебя с Натали достаточно доверительные отношения. Но лучше это сделать не здесь. Сейчас мы поедем в Метрополь и там отпразднуем нашу встречу.
Под звуки ресторанного оркестра Серега услышал совершенно удивительное начало этой невероятной истории. Оказывается, дед Варвары Степановны незадолго до революции одолжил у Наташиного прадеда крупную сумму денег, которая оказалась ему очень кстати. Именно с этими деньгами он отправил во Францию свою семью и потом, когда Белое движение было разгромлено и он со старшим сыном тоже приехал в Париж, именно на них смог начать там свое дело. Все остальное сгинуло в горниле Великого Российского Катаклизма. Сгинул в нем и кредитор. Дед Варвары Степановны пережил немецкую оккупацию Франции, сохранил и приумножил свой капитал, и умер уже при генерале Де Голле, оставив завещание, в котором потребовал от наследников при первой возможности найти кого-нибудь из потомков В..., чтобы рассчитаться с долгом. Причем сумму долга он оценил, ни больше ни меньше, как четверть своего движимого и недвижимого имущества. Пока же право управления этим имуществом закреплялось за его детьми и их наследниками. Смешно, но дети и даже внуки отнеслись к такой придури с уважением. Когда вышеупомянутые возможности начать поиски наконец возникли, Варвара Степановна приняла на себя руководство представительством "RussAlco" совместив свои финансово-промышленные интересы с чисто семейными. Ей удалось узнать, что граф В... действительно встретил революцию в Изяславске, но дальнейшие следы и его, и его семьи терялись. Она уже приходила к выводу, что все они погибли в гражданскую войну. (Интересно, что в тот, первый, период ее поисков Наташа регулярно проходила под окнами ее офиса, направляясь грызть премудрости химической науки в alma mater.)
Когда появилась информация об успехах Изяславского завода Варвара Степановна внимательно следила за ними и, следует особо отметить, ей не один раз приходила мысль о том, что между В... - знатоком русской водки и новыми сортами, выпускаемыми заводом, есть какая-то связь. Но она отбрасывала эти предположения, считая, что они есть лишь признак превращения ее поисков в фамильную манию. Наконец, она не выдержала и снова отправила в Изяславск гонца с известным поручением. Как выяснилось, ее интуиция не просто не подвела ее, а оказалась верной буквально. Тем более, Сергей в выполнении поручения преуспел и даже... (мадам Барбра не сказала "слишком", а продолжила чуть мягче) ...очень преуспел. Таким образом, Наташа-Натали и ее тетка из Перми становились не просто богатыми, а очень богатыми по российским меркам людьми. Впрочем, достаточно состоятельными и по меркам французским.
...Варвара Степановна со своей протеже уехали во Францию через восемь месяцев. Несмотря на то, что Наташа с Сергеем все это время не расставались больше чем на неделю, расписываться по совету адвоката они не стали, чтобы не запутывать и без того непростую процедуру оформления наследства. Наташа обещала Сергею вернуться за ним или к нему, как только все формальности будут закончены. Но дело затянулось, прошел год, другой. Они перезванивались, а иногда Наташа разражалась длинным, на пяти-шести листах, письмом, четверть которого были жалобы на безумное французское произношение. Сергей продолжал работать в "RussAlco", но уже без мадам Барбры, без командировок (его повысили) и без прежнего энтузиазма, но вскоре достаточно удачно ушел оттуда, перейдя в фирму, торгующую бытовой химией. А еще через полгода звонки от Наташи вдруг прекратились, на его звонки она стала отвечать как-то скованно, а потом пришло покаянное письмо, в котором она просила ее простить и объясняла, что встретила на отдыхе в Альпах прекрасного парня из очень хорошей фамилии и ... Трезвенник Сергей попытался запить, но каждая рюмка, которую он наливал, напоминала ему о винокурке-Золушке с крючковатым носом. Пиво ему никогда не нравилось, от неумеренного потребления вина начиналась изжога, наркотики, слава богу, даже не пришли в голову и ему ничего не оставалось, как одуматься и сейчас в полном порядке. Друзья мне говорят, что его частенько стали видеть с длинноногой блондинкой.
Кстати, история о русской Натали и мадам Барбре попала во французские газеты и ни с того ни с сего вызвала рост курса облигаций Русского займа.